1405. "Истина есть нечто сверхчувственное, но действует она непосредственно в голове. Истина как таковая связана непосредственно с деятельностью, с процессами, происходящими в голове. ... Истина за­хватывает непосредственно эфирную часть головы и переносится, как истина, естественно, на физическую часть головы ... Познание, восприятие, истина захватывают человека так, что окружающий его внешний мир — проходя через Я и астр. тело, поскольку они участвуют в головной деятельности, — действует из­вне вплоть до эф. тела. Здесь непосредственно захватывается эф. тело. Но поскольку человек со своим со­знанием не погружается в эф. тело, то истина приходит к нему как нечто готовое. В том и состоит потря­сающее, изумительное в инициации, что человек начинает истину, какой она пульсирует в эф. теле, ощущать как нечто столь же свободное, как в другом случае он ощущает в астр. теле пульсацию в себе морального или прекрасного. ... Человек приходит к более свободной взаимосвязи с истиной, а потому — к более ответственному отношению к ней. Если истина приходит к нам бессознательно, то приходит в готовом ви­де, и мы просто говорим с обычной логикой: это истинно, а то нет. В таком случае человек куда менее ответственен за истину, чем когда он знает, что истина в основе своей столь же зависит от глубоко лежащих чувств симпатии и антипатии, как и моральность и красота, так что он имеет определенную свободу в отношении к истине.
     Здесь заключена опять-таки Мистерия, глубокая субъективная Мистерия, выражающаяся в том, что, при­ближаясь неправильным, недостойным образом к переживанию инициации, человек не приобретает чувства ответственности по отношению к истине ... но даже, напротив, входит глубже в элемент лживости". 170 (4)

     511. "В ходе деятельности (эзотерической) Школы уже возникла необходимость исключить из нее 16-17 членов". 240(4)

     612. "Когда душа через чувства и через их представление отдается явлениям внешнего мира, то при действительном обращении мысли на себя она не может сказать, что она воспринимает эти явления или что она переживает вещи внешнего мира. Ибо во время отдачи себя внешнему миру она ничего не знает о себе".
     "Душа может прийти к тому, что будет видеть в сверхчувственном мире вещи, отвечающие только это­му чувству самости. Надо вспомнить, в какой высокой степени это чувство самости участвует во всем, что ты видишь. Видишь то, к чему оно обращается по своей склонности. Не знаешь, что это оно направ­ляет твой духовный взор. И тогда, разумеется, увиденное принимаешь за правду. Оградить себя от это­го можно только тем, что настойчивым обращением мысли на себя, энергичной волей к самопознанию поста­раешься все больше вырабатывать в себе на пути к сверхчувственному познанию готовность действительно замечать в своей душе всю присущую ей меру чувства самости и различать моменты, когда говорит именно самость. И когда во внутреннем погружении беспощадно и энергично представляешь себе возможность для собственной души здесь или там подпасть этому чувству самости, то начинаешь постепенно освобождаться от его водительства". 16(1,7)

     814. Комментируя "Химическую свадьбу" Христиана Розенкрейцера, Р.Штайнер говорит о двух путях в сверхчувственное: о мистическом и алхимическом. Алхимический путь при этом может быть взят в смысле пути, идущего в сверхчувственное через опыт внешних чувств. Мистик не идет путем употребления эф.тела независимо от физического. "Он исходит от неопределенных чувств, внутреннего еще большего пронизания физ.тела эфирным, чем это имеет место в обычной бодрственной жизни, уходит от общности с чувственными существами и направляется к совместному бытию с духовно-сущностным человека. Алхимик же стремится к тому, чтобы своим сознательным существом выйти из обычных связей телесного и вступить в мир, который как "духовная природа" стоит позади царства внешних восприятий. Мистик старается созна­тельную душу глубже ввести в связь с телесностью, дабы сознательно погрузиться в ту область теле­сности, которая сокрыта от самосознания, когда оно наполнено восприятиями чувств". Но мистик не всег­да вполне понимает, чего он хочет; он плохой истолкователь собственного существа. Поскольку он жела­ет преодолеть связь души с телом, которая имеет место в обычном сознании, то оказывается побежде­нным не столько даже ложным презрением к этой связи, сколько презрением к телу. Поэтому он не призна­ет, что его опыт основывается на повышенной связи с телом, по сравнению с той, какая бывает в обыч­ном сознании. "Через эту внутреннюю связь мистик воспринимает в себе изменение собственных представ­лений, чувств и воли. Он отдается этому восприятию, не имея склонности приобрести ясность по поводу природы этого изменения". Он переживает одухотворение внутренней жизни, отношение человеческого суще­ства к миру более духовному, чем тот, что дан восприятию органов чувств.
     "Представления, которые то­гда возникают, сгущаются в имагинации. Эти имагинации есть откровение сил, которыми эф.тело воздейст­вуют на физическое. Они скрыты от обычного сознания. Чувство усиливается до такой степени, что эфир­но-духовные силы, которые из космоса светят, действуя, в человеческое существо, переживаются как бы через внутреннее прикосновение. В воле душа отдается духовному действию, которое вчленяет человека в сверхчувственную мировую взаимосвязь, из которой через субъективное воление он выделяет обычное со­знание. Истинный мистик возникает лишь тогда, когда человек свое всецело сознательное душевное суще­ство вносит в указанную внутреннюю связь о телом и не приходит через принуждение телесной организа­ции к болезненному визионарному или замутненному сознанию. Истинный мистик стремится пережить положенное в человеческое внутреннее духовно-сущностное человека, перекрытое чувственными восприятиями от обычного сознания.
     Истинная алхимия делает независимым от чувственного восприятия, чтобы созерцать находящееся вне человека духовно-сущностное мира, которое закрыто вос­приятиями чувств. Мистик перед вступлением в человечески-внутреннее должен привести душу в такое со­стояние, чтобы она свое сознание по отношению к повышенному противодавлению, которое она испытывает через внутреннее совместное бытие с телом, не позволяла помрачать или выключать. Алхимик перед вступ­лением в духовный мир, лежащий позади сферы восприятий чувств, должен так укрепить свое душевное су­щество, чтобы оно не потеряло себя в существах и процессах этого мира. Исследовательские пути мисти­ка и алхимика противоположны. Мистик входит непосредственно в свое духовное существо. Его цель может быть названа мистической судьбой, соединением сознательной души с собственным духовным существом. Алхимик отправляется в духовную область природы, чтобы в этом странствии с силами познания, вотканными в эту область, узреть духовное существо человека. Его цель — "химическая свадь­ба", соединение с духовной сферой природы. Лишь после этого соединения желает он пережить созерцание человеческого существа".
     В обычном сознании в сфере внешних восприятий тело и душа находятся в гармонической взаимосвязи с Мирозданием. В сверхчувственном опыте на обоих путях душе грозит эту гармонию потерять. На мистическом пути ей грозит утрата духовной взаимосвязи со Вселенной, на алхимическом пути — потеря способности отличать истину от заблуждения. "Мистик, если он не осторожен, благодаря сгущающейся связи с телом так уплотняет самосознание, что побеждается им и в собственной жизни делается более не способным сопереживать мировую жизнь. По этой причине он вступает познанием в область... люциферического. ... Алхимик, утратив предосторожность, испытывает ослабление способности отличать истину от заблуждения. В великих взаимосвязях Вселенной заблуждение является не­обходимостью. Но на современной ступени развития человек не подпадает ему благодаря защите со стороны чувственных восприятий. Однако, не будь заблуждения в подосновах человеческого переживания мира, он не смог бы развивать разные ступени сознания. Ибо заблуждение есть движущая сила развития сознания". Но ныне оно должно оставаться в подсознании, иначе оно победило бы истину. Иное дело в сверхчувствен­ном опыте. Там душа попадает в вихрь заблуждения, где сможет устоять, лишь научившись в чувственном мире отличать истину от заблуждения. Иначе она попадет в сферу Аримана. Мистику необходимо, чтобы собственная жизнь не подавляла его душу. 35 с.338-343

     933. "Если бы мы увидели это Я, без покрова, то нам открылось бы в нем, какие судьбы должны еще постигнуть его в этом и в следующих воплощениях, в зависимости от того, как оно жило в предыдущих воплоще­ниях и что оно усвоило себе в них. Это Я со всем тем, что связано с ним, должно предстать те­перь как первый образ перед человеческой душой, когда она восходит в душевно-духовный мир. Этот двой­ник человека по закону духовного мира должен прежде всего появиться перед человеком как его первое впечатление в том мире. Лежащий в основе этого закон можно легко уяснить себе, если взвесить следую­щее. В физической чувственной жизни человек воспринимает себя лишь постольку, поскольку он внутренне переживает себя в своем мышлении, чувстве и воле. Но это восприятие чисто внутреннее; оно встает перед человеком не так, как встают перед ним камни, растения и животные. Через внутреннее восприятие человек познает себя лишь отчасти. Он имеет в себе нечто, препятствующее более глубокому самопознанию, которое заключается в стремлении, если человек не хочет отдаться самообману, тотчас же переработать то или иное качество, которое он бывает принужден признать в себе благодаря самопозна­нию.
     Если человек не поддастся этому стремлению и просто отвлечет свое внимание от своего Я, оставшись таким, каков он есть, то он, разумеется, лишит себя возможности познать себя в данном отношении. Если же он углубится в себя и будет без самообмана видеть перед собой то или иное из своих качеств, то он либо сможет исправить его, либо не сможет в настоящих условиях своей жизни. В последнем случае в его душу закрадывается чувство, которое можно назвать чувством стыда. Так действует на самом деле здоровая природа человека: она ощущает благодаря самопознанию различные виды стыда... стыд есть сила, побуждаю­щая человека замыкать что-то внутри себя и не давать ему внешне выявляться. ... в сокровенных глубинах души существует род скрытого стыда, которого человек не сознает в физически-чувственной жизни. Но это скрытое чувство действует подобным же образом ... Оно препятствует тому, чтобы наивнутреннейшее существо человека предстало перед ним в доступном восприятию образе. Не будь этого чувства, че­ловек ... переживал бы свои представления, чувства и волю не только внутренне, но и так же, как он во­спринимает камни, животных и растения.
     Т.обр., это чувство и есть то самое, что закрывает человека от него самого. А вместе с тем оно одновременно закрывает и весь духовно-душевный мир. Ибо когда от чело­века бывает скрыто его собственное внутреннее существо ... он не может изменить своего существа так, чтобы оно приобрело духовные органы восприятия. Когда же человек, следуя правильному обучению, работа­ет над развитием в себе этих органов восприятия, то как первое впечатление перед ним встает то, чем он является сам. Он воспринимает своего двойника. Этого самовосприятия совершенно нельзя отделить от восприятия остального духовно-душевного мира. ... Если человек вздумает сделать хоть один шаг, чтобы проникнуть в тот мир, перед ним тотчас же выступит, хотя и не доходя до сознания, чувство стыда и за­кроет готовую обнаружиться часть духовно-душевного мира. Но описанные выше упражнения открывают доступ в этот мир. И дело обстоит так, что упомянутое скрытое чувство является великим благодетелем челове­ка. Ибо все, что человек приобретает в смысле силы суждения, жизни чувств и характера, без духовно-научного обучения не делает его способным безнаказанно выносить восприятие своего собственного сущест­ва в его истинном облике. Это восприятие лишило бы человека всякого чувства уверенности в себе, дове­рия к себе и самосознания. Чтобы этого не произошло, надо принять, опять-таки, те же меры, которые чело­век употребляет наряду с упражнениями, ведущими к высшему познанию, для укрепления в себе здоровой способности суждения, чувств и характера.
     Правильное обучение дает человеку столько сведений из Духов­ной науки и ему называется, кроме того, столько средств для самопознания и самонаблюдения, сколько ему нужно, чтобы во всеоружии встретить своего двойника. Эта встреча протекает тогда для духовного учени­ка так, что он видит в иной форме, лишь как образ имагинативного мира то, с чем он уже познакомился в физическом мире. Кто сначала в этом физическом мире правильно понял рассудком закон кармы, тот уже не содрогнется, когда увидит зачатки своей судьбы запечатленными в образе двойника. Кто с помощью своей способности суждения ознакомился с развитием мира и человечества и знает, как в определенный мо­мент этого развития в человеческую душу проникли силы Люцифера, тому нетрудно будет устоять, когда он увидит, что в образе его собственного существа содержатся эти люциферические существа со всеми их дей­ствиями. Но из этого видно, как необходимо, чтобы человек не домогался вступления в духовный мир преж­де, чем своей обыкновенной, выработанной в физически-чувственном мире способностью суждения не по­нял известных истин о духовном мире. ... Если же человек совершенно избежит этой встречи — что тоже вполне возможно — и все-таки вступит в сверхчувственный мир, то никогда не будет в состоянии по­знать этот мир в его истинном облике. Ибо для него будет совершенно невозможно отличить влагаемое им самим в созерцаемые вещи от того, чем они являются в действительности. Это различие можно сде­лать только в том случае, если человек воспринимает собственное существо как самостоятельный образ и тем самым отделяет от окружающего мира все, что проистекает из его собственной внутренней глубины.... С этим Стражем Порога человек встречается не только при описанном вступлении в сверхчувственный мир, но также и при прохождении через физическую смерть. И он постепенно раскрывается в душевно-духовном развитии в течение жизни между смертью и новым рождением. Но тогда эта встреча не может подействовать на человека подавляющим образом, ибо он знает тогда об иных мирах, незнакомых ему при жизни между рождением и смертью".
     "При помощи своего новорожденного Я человек должен направлять и вести то, чем он является в своем обыкновенном "я" и что предстает ему в образе. Это ведет к своего рода борьбе против двойника. По­следний будет постоянно стремиться взять верх. Поставить себя в правильное отношение к нему, не допу­стить его ни до какого действия, которое не стояло бы под влиянием новорожденного Я, — это в то же время увеличивает и укрепляет силы человека. Но в высшем мире с самопознанием дело обстоит в извест­ном смысле иначе, чем в физически-чувственном мире. Между тем как в последнем самопознание сказывает­ся лишь как внутреннее переживание, новорожденное Я тотчас же выступает как внешнее душевное явление. Человек видит перед собой свое новорожденное Я как другое существо. Но вполне воспринять его нельзя. Ибо какой бы ступени ни достиг человек на пути в сверхчувственные миры, всегда окажутся еще более вы­сокие ступени, на них мы будем все более и более воспринимать наше высшее Я. Так что на каждой ступе­ни оно может открываться духовному ученику только отчасти. Но когда человек впервые замечает что-ли­бо из своего высшего Я, то он подвергается неимоверно большому искушению взглянуть на это высшее Я как бы с той точки зрения, которую он усвоил себе в физически-чувственном мире. Это искушение даже полезно, и оно должно наступить, чтобы развитие могло идти правильно. Необходимо рассмотреть предстающее как двойник, или как Страж Порога, и сравнить его с высшим Я, чтобы можно было заметить расстояние между тем, что представляет собой человек теперь, и тем, чем он должен стать. Но при этом рассмотрении Страж Порога начинает принимать совершенно другой облик. Он представляется как образ всех тех препятствий, которые встают на пути развития высшего Я. Тогда мы замечаем, ка­кое бремя мы влачим в лице нашего обычного "я". И если человек через свою подготовительную работу не стал достаточно силен, чтобы сказать себе: я не остановлюсь на этом, я буду неуклонно стремиться к развитию высшего Я, — то он изнеможет и ужаснется перед тем, что ему предстоит. Тогда он останется по­груженным в духовно-душевный мир, но откажется дальше работать над собой. Он станет пленником того образа, который стоит теперь перед душой благодаря Стражу Порога.
     Важно, что при этом переживании у человека нет ощущения, что он пленник. Напротив, он думает, что переживает нечто совсем иное. Образ, порождаемый Стражем Порога, может быть таков, что он вызывает в душе наблюдателя впечатление, будто последний в выступающих на этой ступени развития образах уже имеет перед собой весь мир во всей его полноте, будто он достиг вершины познания и ему нет надобности стремиться дальше. Он будет чувство­вать себя не пленником, а безмерно богатым обладателем всех мировых тайн. Мы не удивимся, что можно иметь подобное переживание, обратное действительному положению вещей, если примем во внимание, что, переживая это, человек находится уже в душевно-духовном мире, а особенность этого мира состоит в том что события в нем могут представляться в обратном виде. ...
     Образ, воспринимаемый духовным учеником на этой ступени развития, являет ему еще нечто иное, чем тот образ, в котором предстал перед ним впервые Страж Порога. В этом двойнике можно было воспринять все те свойства, которыми обладает обычное "я" человека под влиянием сил Люцифера. Но в ходе развития человечества через влияние Люцифера в душу человека внедрилась другая сила. Это та сила, которая вы­ше была обозначена как сила Аримана. Это та сила, которая в физически-чувственном бытии препятствует человеку воспринимать стоящих за поверхностью чувственного душевно-духовных существ внешнего мира. Что сделалось под влиянием этой силы с душой человека — это показывает образ, выступающий при означе­нном переживании. Кто приступит к этому переживанию достаточно подготовленным, тот истолкует его пра­вильно; и тогда вскоре предстанет другой образ, который можно назвать Великим Стражем Порога, в про­тивоположность описанному малому Стражу Порога. Последний указывает духовному ученику, что он не дол­жен останавливаться на этой ступени, а энергично работать дальше. Он вызывает в наблюдателе сознание, что завоеванный им мир только тогда станет истиной и не превратится в иллюзию, если он будет надлежа­щим образом продолжать свою работу дальше. Но если бы кто-нибудь вследствие неправильного духовного обучения подошел к этому переживанию неподготовленным, то при приближении к Великому Стражу Порога ему излилось бы в душу нечто такое, что можно обозначить только как чувство безмерного ужаса, безгра­ничного страха.
     Как встреча с малым Стражем Порога дает духовному ученику возможность проверить себя, огражден ли он от заблуждений, могущих возникнуть благодаря внесению им своего существа в сверхчувственный мир, так на переживаниях, приводящих его, наконец, к Великому Стражу Порога, он может проверить, в состоя­нии ли он победить заблуждения, отнесенные выше ко второму источнику*. Если он в состоянии оказать противодействие той могучей иллюзии, которая обманчиво представляет ему завоеванный мир образов как богатое достояние, между тем как он сам только пленник, то в дальнейшем ходе своего развития он будет огражден от опасности принять призрак за действительность.
     Страж Порога для каждого отдельного человека принимает до известной степени индивидуальный облик. Встреча с ним соответствует как раз тому переживанию, благодаря которому преодолевается личный ха­рактер сверхчувственных наблюдений и дается возможность вступить в область переживаний, свободных от личной окраски и имеющих значение для каждого человеческого существа". 13 (5)

________________________________________
*Когда само заблуждение становится составной частью внешнего мира и нужно распознать его в этом виде Прим.сост.

     934. Мы подходим к Стражу Порога, если изрядно усилили свое самочувствие. Однако вместе с этим усиливаются наши склонности и привычки. Это ведет к тому, что душа делается склонной иметь помутненное сознание на Пороге. В этот момент Люцифер и Ариман заключают союз и не пропускают человека через По­рог. Он лишь лакомится опытом, который Ариман превращает для него в заблуждения. "Мы должны как можно интенсивнее стремиться в духовный мир. Но с другой стороны, нам должно стать ясно, что не следует от­скакивать в страхе от того, от чего особенно охотно отскакивают: от действительного истинного самопо­знания. В жизни человека нет ничего труднее истинного самопознания". Для вхождения в духовный мир необходимо иметь крепкое самочувствие, но "возврашаясь в чувственный мир, нужно уметь отказываться от этого самочувствия, дабы не впасть в чрезмерный эгоизм. ... Человек должен иметь в себе способность к любви, согласию, состраданию, сорадости". 147 (8)

Медитирующий пытается составить себе представление о Страже Порога

     942. "Когда душа достигнет способности наблюдать что-либо вне чувственного тела, для нее могут на­ступить известные трудности в жизни чувств. ....Воспринимая внешний (духовный) мир, она тотчас же как бы сливается с ним; она не может представить себя отделенной от него, как она представляет себя отделенной от внешнего чувственного мира. ... Нельзя больше сказать: я мыслю, я чувствую — или: у меня есть мысли и я слагаю их. Надо сказать: нечто мыслит во мне, нечто зажигает во мне чувства, не­что слагает мысли, так что они выступают совершенно определенно и оказываются присутствующими в со­знании.
     В этом чувстве может заключаться что-то чрезвычайно гнетущее ... То, как оно проявляется, может показать, что сверхчувственный внешний мир хочет почувствовать себя, хочет помыслить себя, но что-то мешает ему осуществить это желание. В то же время испытываешь такое ощущение, что это, так прося­щееся в душу, и есть настоящая действительность и что только она одна может объяснить все дотоле пе­режитое как действительность. Это ощущение принимает еще и такую форму, что сверхчувственная действи­тельность является чем-то, по ценности своей далеко затмевающим доселе 111ведомую душе действитель­ность. Это ощущение потому имеет в себе что-то гнетущее, что приходишь к мысли: следующий шаг, кото­рый предстоит тебе сделать, ты должен захотеть его сделать. В самом существе того, чем ты стал бла­годаря своему внутреннему переживанию, заключена необходимость сделать этот шаг. Если бы этот шаг не был сделан, то тебе пришлось бы ощутить это как отрицание того, что ты есть, или даже как самоунич­тожение. Тем не менее, может явиться и такое чувство, что ты не в состоянии его сделать или что если и попытаешься его по возможности сделать, то все-таки он будет несовершенным.
     Все это превращается в представление: такой душе, какова она теперь, предстоит задача, с которой справиться она не может ... она не может быть принята сверхчувственным внешним миром, потому что по­следний не хочет иметь ее в себе. ... она принуждена сказать себе: ... ты отлучила себя от подлинно­го наблюдения истины. — Это чувство знаменует собой опыт, который получает все более и более решаю­щее значение относительно ценности твоей собственной души. Чувствуешь, что всей полнотой своей жизни пребываешь в заблуждении. Однако это заблуждение отличается от других заблуждений. Последние мысля­тся, это же — переживается. Заблуждение мысленное устраняется, когда неверная мысль заменяется вер­ной. Пережитое заблуждение стало частью самой душевной жизни; ты сам теперь — заблуждение; нельзя просто его исправить; ибо как тут ни думай, а оно все же здесь, оно часть действительности и притом — твоей собственной действительности. Такое переживание заключает в себе что-то уничтожающее для твоей собственной сущности. Мучительно ощущаешь, как твой внутренний мир отталкивается всем тем, че­го страстно желаешь. Эта боль, ощущаемая на известной ступени душевного странствия, далеко превосхо­дит все то, что можно испытывать как боль в мире внешних чувств. О, она может превысить все то, до чего человек дорос в своей предшествовавшей душевной жизни. Она может заключать в себе что-то оглу­шающее. Душа стоит перед жутким вопросом: откуда мне взять силы, чтобы вынести возложенную на меня задачу? Но она должна найти эти силы в своей собственной жизни. Они состоят в том, что можно назвать внутренним мужеством, внутренним бесстрашием.
     Чтобы сделать дальнейшие шаги в душевном странствии, необходимо изнутри раскрыть силы, способные выносить такие переживания, которые давали бы внутреннее мужество и внутреннее бесстрашие, силы, каких вовсе не требуется для жизни в теле внешних чувств. Такие силы развиваются только через истинное самопознание. В сущности только на этой ступени развития видишь, как мало на самом деле ты знал о себе до сих пор. Раньше ты отдавался внутреннему переживанию, не рассматривая его так, как рассматривают часть внешнего мира. Но благодаря тем шагам, которые привели к способности переживать вне те­ла, человек получает особые средства для самопознания. Он научается до некоторой степени смотреть на себя с точки зрения вне чувственного тела. И описанное угнетающее чувство само уже есть начало истинного самопознания. Переживание себя заблуждающимся в своем отношении к внешнему миру показыва­ет человеку, какова в действительности его собственная душевная сущность. ... Только в такое мгно­вение впервые замечаешь, в какой степени ты любишь в себе то, что теперь приходится ощущать как безобразие. Могущество себялюбия является в полном своем объеме. В то же время обнаруживается, как мало ты склонен отбросить это себялюбие. Трудность оказывается очень большой уже тогда, когда дело идет о свойствах души, касающихся обычной жизни, ее отношения к другим людям. Через истинное само­познание узнаешь напр., такие вещи: доселе ты считал, что относился к такому-то человеку доброжела­тельно, а на самом деле ты питал к нему скрытую в глубине души зависть, или ненависть, или что-ни­будь подобное. Знаешь, что эти не обнаруживавшиеся до сих пор чувства захотят когда-нибудь прояви­ться. И понимаешь, что было бы совершенно поверхностным сказать себе: вот ты теперь узнал, как об­стоит у тебя дело, так уничтожь же в себе зависть и ненависть. Ибо становится ясно, что несмотря на это намерение ты, скорее всего, окажешься очень слабым, когда жажда удовлетворить ненависть или из­жить зависть вырвется из души как бы с первобытной силой. Такого рода частичное самопознание возни­кает в зависимости от того, когда наступает переживание вне чувственного тела, ибо тогда самопозна­ние становится истинным и не может быть больше затемнено желанием увидеть себя таким, каким было бы приятно оказаться.
     Эти особые вспышки самопознания бывают мучительными, угнетающими для души. Но кто хочет приобре­сти способность переживать вне тела, тому не следует их избегать. Ибо они непременно наступят бла­годаря тому совсем особому отношению, в которое человек должен встать к своей собственной душе. Но нужно еще больше душевных сил, когда дело касается всеобщего человеческого самопознания. Наблюдаешь себя с такой т.зр., которая лежит за гранью прежней душевной жизни. Говоришь самому себе: ты смотрел на вещи и события мира сообразно твоей человеческой сущности и так судил о них. Попытайся предста­вить себе, что ты больше не можешь их так рассматривать и так судить о них. Но тогда ты вообще пе­рестаешь быть тем, что ты есть. У тебя не остается внутренних переживаний. Ты сам становишься ничем. — Так должен сказать себе не только тот, кто живет в повседневности и лишь изредка создает себе представления о жизни и о мире. Так должен сказать себе каждый ученый, каждый философ. ... Оглядываешься на всю свою душу, на свое "я" как на то, что приходится сбросить с себя, если хочешь вступить в сверхчувственный мир. И все-таки душа не может не считать это "я" своей подлинной сущностью, пока не вступит в сверхчувственный мир. Она принуждена видеть в нем истинную сущность человека. Она должна сказать себе: через это мое "я" должна я создавать себе представления о мире; это мое "я" мне нельзя утратить, если я не хочу утратить самое себя как существо. В ней господствует сильнейшее стремление повсюду сохранить свое "я , чтобы не потерять всякую почву под ногами. Так должна ощущать душа в обыденной жизни; но ей нельзя больше так ощущать, когда она вступает в мир сверхчувственный. Здесь она должна переступить через Порог, за которым ей надлежит расстаться не только с тем, что она счи­тала своим ценным достоянием, но и с тем, чем она была доселе для самой себя. Она должна быть в со­стоянии признаться себе, что принимаемое ею прежде за основную правду о себе за порогом сверхчувст­венного мира обнаруживается как самое жестокое заблуждение.
     Перед таким требованием душа может содрогнуться и отступить. То, что ей предстоит сделать, при­знание ничтожества своей собственной сущности, она может ощутить до такой степени утратой себя, что у Порога она почувствует себя бессильной исполнить это требование. Осознание этого может принимать всевозможные формы. Оно может проявиться совершенно инстинктивно, и человеку, кото­рый думает и действует в духе этого признания, оно может представиться чем-то совсем иным, а не тем, что оно есть на самом деле. Он может, напр., ощутить глубокое отвращение ко всяким сверхчувственным истинам. Он может счесть их за мечтания или за фантастику. Но он поступит так только потому, что в неведомых ему самому глубинах души он питает тайный страх перед этими истинами. ... Однако может случиться и так, что человек не остановится перед этой инстинктивной задержкой на подступах к Поро­гу, что он сознательно дойдет до Порога, потом повернет назад, ощутив страх перед дальнейшим. Но то­гда ему будет нелегко изгладить действия, оказанные на его обычную душевную жизнь приближением к По­рогу, ибо испытанное им бессилие быстро прострется на всю его душевную жизнь.
     Дальнейшее заключается в том, чтобы человек усвоил себе способность отбрасывать при вступлении в сверхчувственный мир все, что он ощущает в обыкновенной жизни как самую твердую правду, и чтобы он научился ощущать вещи и судить о них по-иному. Но он должен также ясно сознавать, что когда он опять будет в мире внешних чувств, то ему снова будет необходимо пользоваться тем родом ощущений и сужде­ний, которые имеют силу для этого мира. Он должен научиться не только жить в двух мирах, но жить в двух мирах совершенно различно. Находясь в мире внешних чувств и рассудка, он не должен умалять зна­чение здравого суждения по той причине, что в ином мире он вынужден применять иной род суждения.
     Трудно для человеческого существа занять такое положение. Эта способность достигается продолжите­льным, усиленным и терпеливым укреплением душевной жизни. Переживая опыт, связанный с приближением к Порогу, человек ощущает, что для обыденной душевной жизни это благодеяние — не подходить к По­рогу. Ощущения, возникающие при этом в человеке говорят о том, что это благодеяние проистекает от какого-то властного существа, защищающего человека от опасности пережить у Порога ужасы самоуничто­жения. За внешним миром, в обычной жизни, сокрыт иной. У его Порога стоит строгий Страж, способствующий тому, чтобы человек ничего не узнавал из законов сверхчувственного мира. Ибо все сомнения, всякую неуверенность относительно этого мира все же легче перенести, чем созерцание того, что надо оставить позади, если хочешь вступить в сверхчувственный мир". 16 (4)

     974. "Способность к превращениям в элементарном мире состоит в том, что цветы лотоса приходят в движение и охватывают духовный мир, смыкаются с ним. ... А то, что в человеке развивается как усиленное чувство Я, внутренняя твердость, — это можно назвать элементарным позвоночником. И то и другое должно быть развито соответствующим образом: и цветы лотоса... и элементарный позвоночник".
     "Вскоре после этого к человеку подходят люциферические силы. Они хотят захватить цветы лотоса. Они протягивают щупальца к нашим цветам лотоса, и нужно правильно развиваться, чтобы обратить цве­ты лотоса на постижение духовных процессов, не дать захватить их люциферическим силам. ... для этого необходимо укрепленные силы морали внести в духовный мир. ... В духовном мире люциферические существа подходят извне (в физическом — наоборот) ... а ариманические — изнутри ...крепко оседают в элементарном позвоночнике. ... Если моральные силы невелики, то эти силы заключают своеобразный союз... Люцифер и Ариман вместе замыкают цветы лотоса на элементарный позвоночник ... и человек оказывается замкнутым в себе... у него вырабатываются эгоизм и любовь к заблуждениям". 147 (3)

     1070. Если с большой энергией думать о произвольно выбранном заблуждении, то это извлечет из ду­ши скрытые силы. В "Как достигнуть познания высших миров?" и в "Очерке Тайноведения" упражнение с ложным мышлением намеренно опущено, но оно дает большие силы. Это не должны быть грубые заблужде­ния. "Необходимо образовать представление, не соответствующее никакой внешней действительности, на­пример, представление о розах и кресте. Розы не могут расти из черного дерева креста, и это, будучи взятым односторонне, есть ложное представление. Внешне истинным является не крест с розами, а лишь их символическое представление". Когда мы медитируем над крестом с розами, то работаем с пред­ставлением, которого нет во внешней действительности. И поэтому необходимо предварительно выработать определенные моральные качества, т.к. это представление не является истинным для внешних чувств. Открывающиеся при этом в душе силы действуют на человека, если не выработать моральных качеств, скорее разрушительно, чем созидательно. Образ медитации есть сверхчувственная реальность, она дает сверхчеловеческие силы, которые ведут в сверхчувственный мир. Эти силы могут стать добрыми, когда они погружаются в моральную конституцию души.
     Заблуждением является медитативное представление, взятое не из внешнего мира, но соотнесенное с ним. Чтобы избежать вредного влияния такого представления на душу, необходимо отказаться, во-первых, от руководства внешним чувственным миром восприятий, и во-вторых, не позволять вести себя силам, приходящим из заблуждения. Мы должны порвать со склонностями и страстями, какими они нам привиты внеш­ним миром, и апеллировать к силам, вновь развитым из морального и прекрасного. И с помощью этих но­вых, развитых сил мы должны постараться чувственно-111образному представлению придать до некоторой степени объективную действительность, хотя и не в степени внешнего мира восприятий. Напр., мы вызы­ваем представление креста с растущими на нем розами. В чувственной действительности нет такого объ­екта, но мы рождаем это представление из благороднейших побуждений нашей души. Тогда этот образ развивает нашу душу, ведет ее к Божественно-духовному вместо люциферического. 115 (10,11)

     1105. Ошибочно "вызывать в себе какими-либо процедурами способность слышать голоса и сейчас же при­нимать их за духовные откровения. Это был бы самый грубый обман, в какой только можно впасть. Голоса эти будут не чем иным, как отголоском своих же, внутренних процессов... Это сумбурное состояние души". 122 (8)

     1155. "В интуиции впервые человек достигает того рода познания, которое вводит его во "внутрен­нее" существ. При обсуждении инспирации было сказано немного о том превращении, которое должен испытать внутренний строй души духовного наблюдателя, если он хочет достигнуть этой формы познания. Было, напр., сказано, что неверное суждение должно говорить не только рассудку, но и ощущению, должно причинять боль и страдание. И наблюдатель должен систематически вырабатывать такое внутреннее пе­реживание. Но пока эта боль вытекает из симпатий и антипатий Я, из его пристрастий, до тех пор не может быть и речи о достаточной подготовке к инспирации. Такое заинтересованное состояние души еще очень далеко, очень далеко от того внутреннего участия, которое Я должно принимать в чистой истине как таковой, если хочет достигнуть указанной цели. Невозможно подчеркнуть с достаточной остротой, что, в сущности говоря, все формы интереса, которые изживаются в обыкновенной жизни как радость и боль в отношении истины и заблуждения, должны сначала умолкнуть, а затем должен появить­ся совершенно другой род интереса, лишенный всякого себялюбия, чтобы сделать что-нибудь для познания через инспирацию. Это качество внутренней душевной жизни есть именно одно из средств, для подго­товки к инспирации. Существует бесконечное количество других средств, которые должны присоединить­ся к этому первому. И чем больше духовный наблюдатель утончает себя в отношении к тому, что уже по­служило ему для инспирации, тем больше он может приблизиться к интуиции". 12 (4)