РЕЛИГИЯ. НАУКА. ИСКУССТВО

Единственный и Вселенная

Кредо

1. "Мир идей есть первоисточник и принцип всякого бытия. В нем бесконечная гармония и блаженный покой. Всякое бытие, не осиянное его светом, было бы мертвым, призрачным, не участвующим в жизни мирового целого. Лишь то, что свое бытие производит из идеи, означает нечто на древе творения Вселенной.
     Идея есть ясный в себе, в себе самом и собою самим удовлетворенный дух.
     Все единичное должно иметь в себе дух, иначе оно отпадет, как засохший лист с дерева, и существование его было бы тщетным.
     Но человек чувствует и познает себя как отдельное существо, когда про-буждается к полноте своего сознания. При этом в него закладывается стремление к идее. Это стремление побуждает его преодолеть свою обособленность, оживить в себе дух, стать причастным духу. Все самостное, что делает его этим опреде-ленным, отдельным существом, он должен упразднить в себе, отказаться от этого, ибо это и есть то, что затемняет свет духа. Лишь того, что проистекает из чувственности, влечения, вожделения, страсти, желает этот эгоистический инди-видуум. Следовательно, человек должен умертвить в себе эту самостную волю, он должен вместо того, чего он хочет как отдельный человек, хотеть того, что дух, идея волит в нем. Дай умереть обособленности и следуй голосу идеи в тебе, ибо лишь она есть Божественное!
     Что волят как единичное существо, то для мирового целого — не имеющая ценности пылинка, исчезающая в потоке времен; что волят в духе — находится в центре, ибо тогда в нас оживает центральный свет Вселенной; и такое деяние не побеждается временем.
     Действуя как единичный человек, вырывают себя из замкнутой цепи мирового свершения, отделяют себя от него. Действуя в духе, вживаются во всеобщее мировое свершение. Умерщвление всякой самостности есть основа для высшей жизни. Ибо тот, кто умерщвляет самостность, живет в вечном бытии. Мы бес-смертны в той мере, в какой мере мы даем умереть в себе своей самостности. Ибо смертным в нас является самостность. Таков истинный смысл изречения: "Кто не умрет прежде, чем он умрет, тот погибнет, когда умрет". Это значит, что не преодолевающий в себе самостность в течение своей жизни не принимает участия во всеобщей жизни, которая бессмертна; что он вообще никогда не существовал, что у него никогда не было истинного бытия.
     Есть четыре сферы человеческой деятельности, в которых человек полностью отдает себя духу, умерщвляя свою обособленную жизнь: познание, искусство, религия и полная любви отдача себя другой личности в духе. Кто не живет по меньшей мере в одной из этих четырех сфер, не живет вовсе. Познание есть отдача себя Вселенной в мысли, искусство — в созерцании, религия — в чувстве; любовь в сочетании со всеми духовными силами есть отдача себя тому, что представляется нам заслуживающим уважения существом в мировом целом. Познание — наиболее духовная, любовь — наиболее прекрасная форма бессамостной самоотдачи. Ибо любовь есть поистине небесный свет в жизни повседневности. Благочестивая, истинно духовная любовь облагораживает наше существо вплоть до его внутреннейших нитей, она возвышает все, что живет в нас. Эта чистая, благочестивая любовь преобразует всю душевную жизнь так, что она становится родственной Мировому Духу. Любить в этом высшем смысле — означает вносить дыхание божественной жизни туда, где большей частью имеют место отвратительный эгоизм и безудержная страсть. Только тогда можно говорить о благочестивой жизни, когда знают нечто о святости любви.
     Если человек из своей обособленности вжился в божественную жизнь идеи через одну из этих четырех сфер, то, значит, он достиг того, к чему его направляет зародыш стремления, заключенный в его груди: соединения с духом; а это и есть его истинное предназначение. Тот же, кто живет в духе, живет свободно. Ибо он избавился от всего подчиняющего. Он не знает никакого принуждения кроме того, которое он принимает на себя добровольно, ибо признал его за высочайшее.
     "Дай истине стать жизнью; потеряй самого себя, чтобы снова обрести себя в Мировом Духе" 40, с. 271

     1а. Атланты обладали сознанием, близким к сновидческому. Это была "скорее инстинктивно вздымавшаяся жизнь представлений, чем способная к вычислениям жизнь мыслей. Представьте себе жизнь сновидения, но усиленную, полную смысла и не хаотическую, и представьте себе человечество, в душах которого встают такие образы, которые возвещают об ощущениях, возникающих в душах и повторяющих всё, происходящее во внешнем окружающем мире. ... пра-человек образовывал символические, аллегорические представления, которые вставали в нём исполненные жизни. ... Если он (атлант) встречал злого человека, то образ его был смутным и темным. Однако восприятие не становилось понятием. ... Он испытывал страх при встрече с образом, в котором преобладали черный, красный или коричневый цвета. Истины тогда являлись не рассудочно, не интеллектуально, а как вдохновение. Человек чувствовал так, как если бы действующее в таких образах Божество пребывало в нём самом".
     "Древний атлант чувствовал образы, жившие в нём. Современный человек слышит и видит внешний мир. Эти две вещи — внешнее и внутреннее — противостоят одна другой и человек больше не чувствует того, как они взаимосвязаны, как переходят друг в друга. В этом заключен великий смысл развития человечества". В ряде тысячелетий человек ищет эту связь. Поэтому не случайно возникло слово religare (религия). Оно означает, что бывшее некогда связанным, а теперь разъединенное некогда вновь соединится, соединятся Я и мир. Различные формы религиозных вероисповеданий являются не чем иным, как средством, путями, — которым учат великие мудрецы, — ведущими к обретению этого соединения". 265, с. 326-327

     10. "Антропософский импульс мог бы состоять в том, чтобы на Пасху ощущать единство науки, религии и искусства; на праздник Михаэля ощущать, как три сестры — у которых одна мать, пасхальная мать, — образуются и пребывают одна возле другой, всесторонне завершая одна другую". 223 (3)