595. «В том же смысле, в каком мы говорили о научных лабораториях и обсерваториях как о местах, где проводятся исследования, так можем мы говорить о местах духовных исследований. Эти места духовных исследований мы называем -- дело здесь не в словах -- Ложей Мастеров Мудрости». 54 (7)

     180. "Часто ... когда я искал дальнейшее оккультное христианское развитие Европы, перед моей ду­шой вставал призыв: ты должен сначала прочесть имя Парсифаль на его правильном месте". "Из сказания о Парсифале вы все знаете, что когда Парсифаль... вновь нашел путь к Святому Граалю, то ему было воз­вещено: на Святой чаше, сияя, появится твое имя. — Так что оно должно было стоять на Святой Чаше. Но где Святая Чаша? Где ее искать? ...
     Я не знал, с чего начать, пока однажды не спросил норвежского Духа народа, северного народного Ду­ха о Парсифале, и он сказал: Научись понимать слово, вошедшее через мою силу в северное сказание о Парсифале: "Ганганда греида" — нечто вроде "странствующая услада" (herumlaufende Labung). Однако я опять не знал, что с этим можно поделать. ... Но однажды я выходил из церкви Петра в Риме под впечат­лением работы Микельанджело ... где изображена Матерь с мертвым Иисусом на коленях. И под воздействи­ем этого произведения искусства — таково водительство — пришла ... настоящая имагинация из духовного мира, образ, записанный в Акаша-Хронику, который показывает, как Парсифаль, после того, как он в пер­вый раз уезжал из замка Грааля, где он не спросил о тайнах, царивших там, встретил в лесу юную жену, державшую на коленях и оплакивавшую жениха. А я знал, мои милые друзья, что этот образ матери или не­весты, у которой смерть унесла жениха — часто Христа называют Женихом, — очень значителен, и взаимо­связь, возникшая поистине без моего участия, была не случайна".
     Затем в моей душе всплыло, что куль­турные эпохи до Мистерии Голгофы повторяются в последующих эпохах, что в наше время звездные письмена вновь должны нечто говорить. Эта мысль пришла в связь с тайной Парсифаля. "И когда я попытался в духе сопровождать Парсифаля, ехавшего после встречи с отшельником снова к Граалю, то в моей душе часто вспыхивало, как он едет и днем и ночью, как днем его окружает природа, ночью — звезды, и в его бессоз­нательном как бы говорят звездные письмена, предвозвещают ему о святом рыцарстве, ожидавшем его возле Грааля; на Святом Граале блестит, сияя, твое имя. ... Затем я попытался еще раз вернуться к Киоту (на которого ссылается Вольфрам фон Эшенбах), и вот особенно одно, что говорит о нем Вольфрам фон Эшенбах, произвело на меня глубокое впечатление, и я смог привести это в связь с "Ганганда греи­да". Это связалось само собой. Я должен был соединить это с женой, которая держит на коленях мертвого жениха. Случилось однажды, когда я, как бы ничего не ища, наткнулся на одно слово, сказанное Киотом. ... Он сказал: эта вещь называется Грааль. А далее экзотерическим исследованием нам указывается, как он пришел к этому высказыванию... Он получил в руки книгу испанца Флегетаниса. Это была астрологичес­кая книга. Без сомнения, следует сказать: Киот был тем человеком, который, побуждаемый Флегетанисом — тем, кого он называет Флегетанисом и в котором жило определенное знание звездных письмен, — побужда­емый, т.обр, этой вновь оживленной астрологией, видел вещь, которая называется Грааль. Тогда я понял, что Киоту не дано открыть важные следы, если человек ведет исследование духовнонаучно, но он, по меньшей мере, видел Грааль.
     Итак, где же находится Грааль, на котором сегодня может быть найдено имя Парсифаль, где его найти? ... Однажды, когда я следил внутренним взором за золотым блеском лунного серпа, появившегося на небе, во мне вспыхнуло, что темная часть Луны как бы лежит в нем, едва различимая, подобно большому диску, внешне, физически, виден блестящий золотой серп Луны, а в нем огромная облатка (просвира), — Ганганда греида, странствующее послед­нее причастие, — темный диск, которого не видно, если смотреть поверхностно, но, вглядевшись пристально, его можно увидеть. Тогда становится виден темный диск, и удивительными буквами, оккультными письменами на лунном серпе стоит имя — Парсифаль!"
     "... Имя Грааль находимо через небесные письмена, но не сам Грааль". "Когда солнечные лучи падают на одну часть Луны, которая их отражает золотистым блеском, то, несмотря на это, нечто проходит сквозь физическую материю. И это есть живущий в солнечных лучах дух. Духовная сила Солнца задерживается, а не отбрасывается назад. Дух Солнца покоится в чаше физической силы Солнца. ... сол­нечный дух покоится в лунном серпе. ... А теперь вспомним, что в легенде о Парсифале говорится, как каждую Страстную Пятницу, а также на Пасху с неба сходит гостия (просвира), спускается в Грааль, об­новляется, как возвращающая юность пища, погружается в Грааль на Пасху... Какой должна быть Луна на Пасху? Она должна начать убывать в форме серпа. Должно стать нечто видимо от ее темной части; нечто от солнечного духа, получившего весеннюю силу, должно находиться в ней. А это означает: по древней традиции на Пасху на небе должен явиться образ Святого Грааля".
     "В какое время Парсифаль вступил в замок Грааля (когда там лежал раненый Амфортас)? Сага рассказы­вает нам: это было время Сатурна. Сатурн и Солнце вместе стояли в Раке, кульминировали. Так ви­дим мы, как в интимном действии содержится то, что образует взаимосвязь между Землей и звездами. Это было временем Сатурна!"
     "Сатурн и Солнце стоят одновременно в знаке Рака ... Парсифаль приходит с силой Сатурна, и раны (Амфортаса) воспаляются как никогда ранее.
     Так видим мы, как новое время возвещает о себе. Душа Парсифаля связана с подсознательным, о исто­рическим импульсом, пронизанным Христом, с Импульсом Христа, хотя сам он об этом и не знает. Но дол­жно восходить вверх то, что там внизу господствует и ведет историю человечества. Поэтому он должен все более и более понимать то, что никогда не могло быть понято, если человек не приближался к нему с невинной, чистой душевной силой; что не могло быть понято, если к нему приближались с традиционным знанием, с ученостью. ... Остановимся перед юной Матерью с (мертвым) Христом на коленях и скажем: кто может свято ощущать этот образ, тот получает ощущение Грааля. Всякий другой свет, всех других богов затмевает Святая Чаша — ныне затронутая Христом лунная Матерь, Новая Ева, носительница Солнечного Духа, Христа. Обдумай "что", но более обдумай "как"! (Гете). Всмотримся в душу Парсифаля, как он вы­езжает верхом из замка Грааля. Он несет в себе образ Невесты и Жениха, который приведет его в связь со сверхсознательной силой Христа; всмотримся в то, как отшельник на Пасху, когда образ Грааля звезд­ными письменами начертан на небесах, обучает его невинную душу. Последуем за тем, как он скачет... и день, и ночь, днем созерцая природу, ночью часто имея перед собой небесные знаки Святого Грааля; он скачет верхом на коне, и перед ним золотится лунный серп с просвирой, с Духом Христа, с Духом Солнца внутри; посмотрим на то, как он подготовляется на пути созвучием образа юной Матери с Женихом-Сыном со знаками небесных письмен к тому, чтобы понять тайну Святого Грааля; посмотрим, как то, что судьбу Земли пронизывает как Импульс Христа; взаимодействует в его душе с обновленными звездными письменами: посмо­трим, как родственно все то, что пронизано Христом, звездным силам (пропуск в тексте подлинника) ... вступая во время Сатурна, он должен был вызвать усиленное воспаление ран того, кто неправильным обра­зом пребывает возле Грааля, Амфортаса.
     Обдумай "что", но более обдумай "как"! Ибо дело не в том, чтобы подобные вещи описывать словами, которые я сейчас употребляю, или какими-то другими словами. К Граалю ни в коей мере не приблизиться с какими-либо словами или даже с философскими спекуляциями. К Граалю приближаются, если могут все эти слова превратить в ощущения, когда будут в состоянии почувствовать все святое Грааля: почувствовать то, что перешло с Луны, что впервые выступило в земной Матери Еве, а затем обновленным явилось в юной Матери, что стало Господином Земли подобно Богу Ягве, но явилось как новый Господь Земли в Существе Христа, Который излился в ауру Земли. ... каждый раз, когда король Грааля, действительно избранный Хранитель Грааля, умирает, то на Граале появляется имя его достойного преемника. Оно должно быть прочитано, т.е. этим призывается научиться вновь прочитывать звездные письмена в новом образе.
     Постараемся, мои милые друзья, сделать себя достойными научиться читать звездные письмена в новом облике, постараемся научиться читать их так, как они даются теперь. Ибо, по сути говоря, это не что иное, как чтение звездных письмен, когда мы стараемся уяснить себе человеческую эволюцию, как она про­текает через Сатурн, Солнце, Луну, Землю, до Вулкана. Но мы должны познать, в какой взаимосвязи мы хо­тим расшифровать звездные письмена в наше время. Сделаем себя достойными этого! Ибо не напрасно рас­сказывается, что Грааль был унесен со своего места и в ближайшее время не может быть воспринят внешне. Будем считать обновленным исканием Грааля то, о чем мы заботимся в нашей Антропософии...".
     "Мы должны поставить перед своей душой и обдумать то продолжение саги о Парсифале, где говорится, что Грааль на то время, в которое он становится невидимым в Европе, переносится в область священника Иоанна, который пребывает по ту сторону области крестовых походов. В эпоху крестовых походов чтилась область священника Иоанна, наследника Парсифаля, и если искать эту область, то можно говоря об этом в земно-человеческих формулах, сказать: то место Иоанна, в сущности говоря, на Земле не найти". 149 (6)

     1102. "Ложный результат исследования в духовном мире — это живое существо. Оно тогда здесь, и его нужно победить, его нужно убрать". 254 (7)

X. ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ РУДОЛЬФА ШТАЙНЕРА*

     1178. К середине XIX в. человечество особенно глубоко низошло в материалистическое воззрение. Это вызвало большую тревогу в среде оккультистов, серьезно и искренне заинтересованных в развитии чело­вечества. Возник вопрос: а не следует ли, в противовес успехам материализма, раскрыть людям кое-что из сокровенных знаний о духовном мире?
     Часть тех оккультистов, которых называли эзотериками, возражала, что на это откликнутся лишь наиболее легковерные, а серьезные ученые останутся при своих материалистических взглядах; что прежде, чем да­вать такие знания, придется проводить большую подготовительную работу, на которую мало кто согласит­ся. И эти возражения, несомненно, были основательны. Другая часть оккультистов — экзотериков, кото­рые, однако, были не меньшими эзотериками, чем первые, — настаивала на том, чтобы знания о духовном ми­ре все же сообщались людям и совершенно открытым образом. Между обеими группами в конце концов был заключен компромисс, который сводился к тому, что о духовном мире они будут говорить людям через ме­диумов. Так был открыт путь спиритизму. Полагали, что медиумы смогут способствовать открытию тайны элементарных законов природы. Но это было большим заблуждением. Поскольку Я и астр.тело медиума подавляются гипнотизером, или инспиратором, то он не может здоровым образом войти в царство умерших. Поэтому через медиумов стало выступать чисто люциферическое учение, связанное с одними только ари­маническими наблюдениями; и от спиритизма пришлось отказаться. В то же время сообщения Духовной нау­ки находятся в связи с намерениями и надеждами т.наз. экзотериков середины XIX в. При этом Духовная наука дает способ правильного общения с умершими. (Лекция 1).
     В духе заключенного между экзотериками и эзотериками компромисса действовали и ведущие личности Теософского Общества, т.е. они получали свои знания о сверхчувственном через медиумов.
     Когда д-р Рудольф Штайнер опубликовал свои исследования об Атлантиде в журнале "Люцифер-гнозис" .(см. ИПН 11), то одной влиятельной личностью из Теософского Общества ему был поставлен вопрос: ка­ким способом он приобрел это знание. Это было в 1904 г. И та личность совершенно не поняла д-ра Штайнера, когда он ответил, что свои знания он получает в результате индивидуальных духовных исследований, считаясь при этом в полной мере с методами естественнонаучных исследований. Та личность не могла понять, как мог сам исследователь быть одновременно и тем, кто проникает в духовный мир. Так в мире наступила новая эпоха духовнонаучных исследований, начало которым было по­ложено д-ром Рудольфом Штайнером. Однако те из прежних эзотериков, которые, так сказать, стояли осо­бенно далеко слева, не пожелали отказаться от спиритизма и в этом своем намерении возобладали над мнением экзотериков. Они стали внушать медиумам также и свои идеи и намерения, и те сообщали их на спиритических сеансах как исходящие из духовного мира.
     Когда среди оккультистов выступила Е.П.Блаватская, то те из них, которые из совершенно честных намерений пошли на вышеуказанный компромисс, попытались воспользоваться ее способностями для дока­зательства существования духовного мира. Сама же Блаватская была не просто пассивным медиумом, а об­ладала колоссальной силой воспоминания о том, что она возвещала из духовных миров. Поэтому ее рас­сматривали как особенно значительную индивидуальность, появившуюся в столь критический момент разви­тия. Оккультисты же, стоявшие далеко "слева", попытались использовать ее в достижении своих специа­льных, не общечеловеческих целей. 254 (2)

________________________________________
* Содержание этой главы в основном представляет собой краткое изложение автобиографии Рудольфа Штайнера, опубликованной им под названием "Мой жизненный путь". Жизнь Рудольфа Штайнера — это жизнь ве­личайшего посвященного нового времени. Через все, что он дал как учение о новом пути посвящения, он прошел сам. Его жизнь есть совершенная реализация этого пути, и потому она — составная часть антро­пософской науки посвящения. Для углубляющегося в эту науку все этапы жизненного пути Рудольфа Штай­нера приобретают совсем особое значение по сравнению с жизнью просто выдающихся людей культуры. Нуж­но только суметь в нее вникнуть и понять ее глубинный смысл.

     1203. "Мне минуло тридцать шесть лет, когда закончился Веймарский период моей жизни. За год до этого в моей душе начался глубокий перелом. С моим отъездом из Веймара он превратился в проведшее резкую грань переживание. Это произошло совершенно независимо от перемены — тоже значительной — в моих внешних жизненных обстоятельствах. Познание того, что может быть пережито в духовном мире, было всегда для меня чем-то само собой разумеющимся, зато величайшие затруднения испытывал я при восприятии чувственного мира. ... Это совершенно изменилось начиная с тридцать шестого года моей жизни. Моя способность наблюдать вещи, существ и процессы физического мира изменилась, делаясь бо­лее точной и проникновенной. Это касалось как научной, так и внешней области жизни. Во мне просну­лось никогда раньше не проявлявшееся внимание к чувственно воспринимаемому. Для меня стали важны­ми подробности; во мне возникло чувство, что чувственный мир может открыть нечто одному лишь ему свойственное. Моим идеалом стало ознакомиться с ним при помощи только того, что он имеет ска­зать до того, как человек привнесет в него нечто благодаря своему мышлению или иному встающему в нем душевному содержанию.
     Я пришел к заключению, что перелом, наступающий в каждой человеческой жизни, мною переживался гораздо позже, чем другими. Но я видел, что это имеет совершенно определенные последствия для ду­шевной жизни. Я видел, что люди, рано переходящие от душевной деятельности в духовном мире к пере­живанию физического, не достигают чистого восприятия ни в духовном, ни в физи­ческом мире. Инстинктивно они постоянно смешивают то, что говорят им вещи, с тем, что переживает душа благодаря духу и чем потом она пользуется, чтобы "представить" себе вещи.
     Я вступил благодаря точному и настойчивому наблюдению чувственного в совершенно новый мир. Объ­ективное, совершенно свободное от всего душевно-субъективного, противопоставление себя чувственному миру раскрывало мне нечто, чего не могло дать духовное созерцание. Но это отражалось в то же время и на мире духа. В раскрытии сущности чувственного мира, в чувственном восприятии заключался и противоположный для познания полюс познания духовного в полном его своеобразии, не смешанный ни с чем чувственным".
     "К осознанию того, что понятия являются залогом духовной действительности, приходишь из природы опытного переживания этого рода познания с такой же уверенностью, как достигаешь при чувственном познании уверенности в том, что имеешь перед собой не иллюзии, а физическую действительность. ... Медитирование явилось теперь для меня душевной жизненной необходимостью. И благодаря этому моему внутреннему существу раскрылся третий род познания. Он не только вел в дальнейшие глуби­ны духовного мира, но и давал возможность интимно сживаться с ним. Мне приходилось из внутренней необходимости постоянно вводить в центр моего познания совершенно определенный род представлений, а именно следующий: если я вживаюсь душой в представления, сложившиеся при помощи чувственного ми­ра, то непосредственный опыт позволяет мне говорить о действительности пережитого лишь до тех пор, пока я нахожусь, чувственно наблюдая, перед какой-нибудь вещью или процессом. Чувство ручается мне за истину наблюдаемого, пока я наблюдаю.
     Не то происходит, когда я вступаю при помощи духовного познания в идеях в связь с существами или процессами духовного мира. В каждом отдельном случае созерцания наступает непосредственное опытное переживание того, что воспринимаемое существует независимо от продолжительности его созерцания. Когда, напр., переживаешь Я человека как его исконнейшую внутреннюю сущность, то сознаешь, пере­живая в созерцании, что это Я существовало до жизни в физ.теле и будет существовать и после него. Что переживается т.обр. в Я, открывается непосредственно, как открывает непосредственному восприятию свой красный цвет роза.
     В такой, проводимой из внутренней духовной жизненной необходимости, медитации все более развива­ется сознание о "внутреннем духовном человеке", который может, совершенно высвободясь из физическое организма, жить, воспринимать и двигаться в духовном. Этот самостоятельный в себе духовный человек вступил в мой опыт под влиянием медитации".
     "Я почувствовал, как идеальное (идейное) моей предыдущей жизни отошло в известном направлении назад, а на его место встало волевое. Для того, чтобы это стало возможно, воля при развитии познания должна су­меть воздерживаться от всякого субъективного произвола. По мере того, как идеальное ослабевало, усиливалась воля. И воля взялась за духовное познание, которым раньше почти всецело руководило идеа­льное. Я уже раньше осознал, что расчленение душевной жизни на мышление, чувство и волю имеет лишь ограниченное значение. В действительности же в мысли уже заключаются и чувство, и воля; только мысль господствует над ними. В чувстве живут мышление и воля, как в воле — мышление и чувство".
     "Основная ошибка всех материалистически мыслящих естествоиспытателей состоит именно в невозмож­ности их идеи материи. Этим они закрывают себе путь в духовное бытие. Материальная природа, возбуж­дающая в душе лишь то, что человек переживает при виде природы, делает мир "иллюзией". Идеи эти, столь интенсивно жившие в моей душе, были переработаны мною четыре года спустя в моей книге "Миро- и жизневоззрения в девятнадцатом столетии", в главе "Мир как иллюзия". (Это сочинение в позднейших расширенных изданиях было озаглавлено "Загадки философии")".
     "В Логосе живет душа человеческая. Как живет внешний мир в этом Логосе? Это является основным вопросом моей "Теории познания гетевского мировоззрения"; то же относится и к моим книгам "Истина и наука" и "Философия свободы". Это душевное направление, проникая в душевные подосновы, царило во всех оформлявшихся во мне идеях, при помощи которых Гете пытался осветить явления мира". 28 (гл. 23)

5. О вопрошании духовного мира

     1084. "Древние посвященные в местах Мистерий готовили себя к тому, чтобы свои наисерьезнейшие, свя­тейшие вопросы посылать из сердец в мировые дали мировым духам во время утренней зари. Они говорили себе: когда Солнце посылает свои первые лучи на Землю, тогда человеческим вопросам дается лучший путь, чтобы проникнуть в дали космоса. ... Затем они говорили себе: теперь мы передали наши вопросы-загадки далям мира, в мировом лоне покоятся они, Боги воспринимают наши вопросы-загадки. ... Затем такие по­священные ждали, и в ночные часы они готовили свои сердца к восприятию. Это не было настроением, в котором выдвигают вопросы, они предавали свои сердца благоговейному, почтительному, но восприимчивому настроению. Так противопоставляли они свое почитание пробивающемуся свету полной Луны. И здесь они чувствовали: теперь они получают ответ из Мироздания". "Древний посвященный сказал бы: ... люди развивают на Земле свою волю (красное), и когда солнеч­ные лучи приходят от Солнца на Землю, человек может посылать свою волю по направлению к Солнцу, в миро вое пространство (стрелки). Некоторым образом на волнах воли, излучающейся от Земли к Солнцу, древ­ние посвященные посылали свои вопросы в Мироздание.

     И если современный человек говорит: на Землю светит Луна (желтое), — то древний посвященный го­ворил: это лишь физическое, в действительности на волнах этого света к Земле идут мысли (оранжевое).
     Когда Солнце посылает свой свет на Землю, то Земля постоянно посылает в мировое пространство лу­чи воли, волю всех людей, живущих на Земле. А когда человек находится в лунном свете, то ему посылают­ся из космоса лучи мыслей". Теперь человеческая ор­ганизация стала грубее. И хотя человеческая воля и ныне излучается в Мироздание, но человек уже не чувствует столь горячо свои вопросы. Интеллект ох­лаждает вопросы. Колоссальной любознательности в отношении самых святых вопросов бытия теперь не ис­пытывают.
     Современный посвященный также должен ставить вопросы и иметь терпение, если ответ не приходит сра­зу. Когда он воспринимает цвета, Солнце, Луну, звезды, других людей, растения, животных, то, давая им воздействовать на себя, он посылает им навстречу из себя поток, а в нем — загадки бытия. "Человек ви­дит прекрасное растение. Он не смотрит на него пассивно, но направляет, например, взгляд на желтое.
     Он дает желтому подействовать на себя. И в то же время человек посылает желтому свой загадочный вопрос и дает ему погрузиться в желтое цветка или также в утреннюю зарю.
     Человек передает, так сказать, все вопросы своего сердца не определенному впечатлению, такому, как восходящее Солнце, но изливает их во все чувственные восприятия". Древний посвященный ждал ответа до 14 дней, пока не появится полная Луна. Не сразу получает ответы и современный человек, погружая вопро­сы через восприятия чувств во все вещи. Но если он прошел достаточно продолжительную подготовку, то ответ явится, явится как бы изнутри. Вы не должны ждать 14 дней, точно определять время, когда придет ответ. "Вы должны ждать, пока не придет правильный ответ, когда внешнее станет внутренним и из вашего внутреннего придет ответ.
     В том состоит искусство духовного исследования мира, что человек может ждать и не надеется мигом получить ответ. ... Человек сегодня должен в поток времени погрузить то, что он хочет развивать как большой разговор с космосом, как древние посвященные в лоно пространства вкладывали свои вопросы, чтобы они сно­ва могли родиться для них из пространства: солнечное из лунного. И космическое должно вновь явиться, вновь родиться из человеческой души через некоторое время, которое определяют космические силы сразу, и нужно оказаться способным правильно ощущать, когда внутри встает действительно божественный свет, а когда просто человеческий". Понимая, как душевное стремится в волевом элементе к Солнцу, легче поймут и то, как духовно-душевное на волнах духовного космоса устремляется в мир после физической смерти. И человек поймет, как духовное возвращается с Луны, когда осознает свои лучшие мысли приходящими от лунного.
     Древние посвященные говорили, что вся необузданная инстинктивная воля, излучавшаяся от Земли, сжи­гается Солнцем и вредит таким образом только самим людям, но не космосу. Но во время солнечных затме­ний земное зло распространяется по всему космосу. При лунном затмении мысли, устремляясь через тьму, получают внутреннее отношение к бессознательному человека. И древние посвященные говорили ученикам примерно следующее: лишь те, кто желает уловить дьявольские мысли из Мироздания, идут гулять при лун­ном затмении. 213(2)

     1085. Произведенное в духовном мире оккультное исследование не может быть обнаружено там позже другим человеком, если первый не сообщил о нем, а второй не познакомился с этим сообщением. 109(13)

     1086. Сейчас люди считают, что владеют письменностью, но в действительности письменность владеет ими, ибо люди пишут механически, из руки. Это сковывает человека. Чтобы освободиться от этого, нужно буквы писать так, как человек рисует; тогда одна буква станет действительно нечто значить, возникая рядом с другой. По этой причине в розенкрейцерских школах учились писать до 14-15 лет. Там даже суще­ствовали особые буквы, глядя на которые можно бы было сказать, что это тайнопись. "Но тайнопись там не имелась в виду. Там, например, вместе с А учили еще такой знак: [, чтобы не закрепляться на знаке, чтобы освободиться от знака, и А как звук стало бы чем-то более высоким, чем знак А или [, ибо в противном случае буква А идентифицируется с тем, что парит и ткет в звуке А".
     "Ничто в большей мере не мешает читать в астральном свете, как обыкновенное писание. Это искусст­венное фиксирование очень мешает чтению в астральном свете. Нужно сначала преодолеть это писание, если человек хочет читать в астральном свете". Если человек испытывает удовольствие от написания букв, как в случае рисования, и не фиксируется на том, что написано, то это не мешает выработке способности ви­деть в астральном свете. "Если же человек вынужден писать тем образом, каким это принято делать сегод­ня, то он убивает свой духовный прогресс". 233(15)
     "Нужно научиться как можно яснее вопросы ставить, но не думать об ответах; лучше подумать о подходящих средствах для решения вопросов". Например, мы не можем решить, виноват ли в чем-то некий человек или нет. Тогда нужно рассмотреть его жизнь, насколько она нам известна. Спросить себя: как все это происходило? Как мы соприкоснулись с его проступком? Что он нам говорил? Что говорил другим людям? Все это одни вопросы. И нужно всеми силами удержаться от ответов. Нужно просто выключить себя, подавить мышление и так уснуть со своими вопросами. Ответ может прийти при пробуждении и его необходимо немедленно записать. 266-1, с. 42-43

     "Мы должны учиться быть свободными от всех влияний. ... Единственным средством тут может быть самостоятельность в мышлении и в суждениях. ... В помощь тут дается:"Эта форма помогает принять правильное решение. Необходимо взвесить все "за" и "против" и затем ждать в молчании, что возникает в нас, от созерцания поочередно того состояния фактов, которые помечены как "прикажи мне" и "запрети мне". Потом взор следует направить на нижнюю линию и представить себе, что мы сами стоим там в своем истинном Я. И оно подскажет нам, что делать. 266-1, с. 381-383