573. «В отдельных случаях (не в целом) такие вещи, как ветер, погода, подлежат случаю... В них действуют иные законы, чем законы природы». В погоде живут люциферические существа с телесностью из воздуха и тепла. «Эти люциферические существа имеют особое стремление к человеку. И хотя они живут часто в неприятной для нас погоде, они все же являются существами, держащимися исключительно в моральном элементе в человеческом социальном строе. Они так сильно держатся морального элемента, что считают: человеку нет нужды иметь действительное физическое тело, человеку, по меньшей мере, не нужно тело с содержанием земной и водной природы. Они хотели бы образовать человека на свой лад -- лишенным свободы, но совершенно моральным существом. И эти существа ужаснейшим образом в течение года постоянно борются за то, чтобы человека оторвать от Земли, получить его в свои сферы, сделать его чуждым Земле, лишенным Земли. Эти существа особенно опасны для мечтательных, склонных к туманной мистике людей... Эти существа хотят сделать человека родом ангельского существа, чтобы он не искушался неморальным. И как парадоксально это ни звучит, в силах, выражающихся в ветре и погоде, пульсирующих через воздушный круг, мы имеем тех существ, которые ненавидят более всего человеческую свободу и не хотят знать о человеческой свободе, которым хотелось бы уничтожить человеческую свободу. Они хотели бы сделать человека моральным автоматом чистой, хорошей ангельской природы. И они борются, если выразиться по-земному, «до ножей» за достижение этого».
     Этим существам противостоят другие, «...имеющие дело с тем, что в человеке выражается в инстинктах, потребностях, вожделениях, страстях. И находятся эти существа не в голове. В человеке находятся лишь их действия. Эти существа живут непосредственно на Земле, но так, что их нельзя видеть, поскольку у них нет видимого для человека тела. Их тело живет в земном и водном элементе, а их действия -- в земных событиях, таких, как землетрясения, наводнения, вулканическая деятельность... (Это) подчеловеческие существа. И эти подчеловеческие существа находятся под властью ... ариманических сил».
     Свою опору они имеют непосредственно под земной поверхностью, а их действие идет прямо в человеческий обмен веществ. -- И землетрясения, и наводнения, что вы наблюдаете в природе, происходят и в обмене веществ. -- И они хотят сделать человека жестким, подобным себе. Следуя их намерениям, он сделался бы материально бесконечно умным, овладел бы невероятной интеллигенцией. Эти существа не могут достичь своей цели непосредственно, а лишь обходным путем. Поэтому их тысячелетними усилиями удалось в земной жизни образовать целое племя подчеловеческих существ. Они делают это путем овладения инстинктивной природой человека, которая тогда делается особенно дикой и сильной. Они прибирают к рукам эту инстинктивную природу. Она им достается после смерти человека, попавшего под их власть в течение земной жизни. «И, таким образом, существует уже целое население, подчеловеческое население Земли. Оно действительно существует в водном и в земном элементах.
     И если вы спросите: а что ариманические существа получают от этого подчеловеческого населения? -- то на это можно ответить: они думают так: теперь я вырвал у человека инстинктивную природу; из нее я сделал земно-водное существо. Эти земно-водные существа населяют слои, лежащие непосредственно под поверхностью земли. ... В горных выработках их можно видеть очень хорошо. Эти существа отделяются от человека в момент его смерти. И здесь ждет Ариман, ждет ариманическая сила того, что однажды люди, благодаря их карме, сойдут в такую инкарнацию, что, благодаря инстинктам, страстям, вожделениям им особенно понравятся такие существа; и в одной из земных жизней человек скажет: я не хочу возвращаться в духовный мир, я хочу, покинув физ. тело... воплотиться в такое подчувственное существо. Поэтому я остаюсь связанным с Землей. Я делаю выбор и остаюсь подчувственным существом».
     И хотя ариманические существа очень умны, они, однако, верят -- и это можно точно установить, -- что некогда в их род попадет так много человеческих существ, что они заселят всю Землю. «Таким путем они хотят Землю сделать бессмертной, чтобы она не распылилась в мировом пространстве».218 (8)

Человеческий двойник

582. «Незадолго до нашего рождения нас пронизывает некое, как мы должны сказать в связи с нашей терминологией, ариманическое духовное существо. Оно пребывает в нас так же, как и наша душа. Это существо, которое обладает жизнью именно благодаря тому, что использует человека для того, чтобы попасть в сферу, в которую оно стремится; у этого существа исключительно высокая интеллигенция и очень значительно развитая воля, но оно лишено чувств, всего того, что называют человеческой душой или характером, нравом, чувством. -- И так шествуем мы через нашу жизнь, обладая душой и таким вот двойником, который намного, намного умнее нас, очень интеллектуален, но его интеллектуальность мефистофельская, ариманическая, а к ней еще добавлена и ариманическая воля, очень сильная воля, такая воля, что она намного ближе стоит к природным силам, чем наша человеческая воля, регулируемая душой.
     В XIX в. естествознание открыло, что нервная система пронизана электрическими силами. И в этом оно право. Но если естествоиспытатели при этом думают, что нервная сила, принадлежащая нам, служащая основой для жизни наших представлений, имеет какое-либо отношение к электрическим потокам, идущим через наши нервы, то они неправы. Ибо электрические потоки являются силами, исходящими от этого существа и не принадлежащими к нашему существу; мы носим в себе электрические потоки, но они чисто ариманической природы. ...
     Эти существа хотят завоевать Землю и им нужны тела; собственных же тел у них нет, и они, насколько им это нужно, используют человеческие тела, поскольку человеческие души не могут наполнить их целиком. ...
     Лишь одного они абсолютно не выносят в человеческой жизни, а именно -- смерти. Поэтому человеческие тела, в которых они обитают, они вынуждены покидать прежде, чем их постигнет смерть». Но их целью остается удержаться в человеческих телах и после смерти.
     «Не произойди Мистерии Голгофы, не пройди Христос через Мистерию Голгофы -- и уже давно эти существа завоевали бы на Земле возможность оставаться в человеке и после того, как кармой ему предназначено умереть. ...Они стали бы господствовать над человеческим развитием».
     «Двойник... он есть не более и не менее, как инициатор всех физических заболеваний, которые спонтанно возникают изнутри (не через внешние повреждения)... Эти болезни приходят не из человеческой души, а из этого существа. А его брат... люциферический брат, является инициатором всех неврастений, неврастенических болезней, всех тех болезней, которые болезнями вовсе не являются, которые лишь, как говорят, являются истерическими болезнями».
     «Среди них есть существа, которым особенно нравится восточное полушарие, Европа, Азия, Африка; они выбирают людей, которые рождаются там, чтобы воспользоваться их телами. Другие избирают тела в западном полушарии, в Америке. И то, что мы, как слабое отображение этого, имеем географию, для этих существ является живым принципом их собственных переживаний». В связи с этим возникает географическая медицина.178 (2)

683. "Огненная мощь Земли есть жизненный элемент ариманических духов, и через влияние Аримана общая карма человеческого рода находится в определенной связи с кармой Аримана. Когда в развитии человечества возникают определенные душевные настроения и события, то это ведет к проявлению связи людей с Ариманом, и то, что человек раньше мог делать сам: влиять на природные события, — это теперь происходит через Аримана и его духовных товарищей".108 (6)

699. "Мировое развитие человека связано с непрерывными совместными усилиями (действиями) Люцифера и Аримана. Если бы Люцифер не действовал в человечестве, то не хватало бы рвения и огня для продолжа­ющегося потока человеческого развития. Если бы не было Аримана, который от одного народу к другому разрушает все то, что рождается от люциферического направления, не касаясь общего потока, то Люцифер бесконечно долго вел бы отдельные культуры. Вы видите здесь, как Люцифер вызывает свою собственную карму, которая является необходимым следствием развития на др. Луне, в результате которого Ариман все­гда прикован к Люциферу. Ариман есть исполнение кармы Люцифера.120 (11)

720. Предположим, что под влиянием Люцифера человек резко перешел бы от религиозных убеждений к взгляду: я хочу наслаждаться жизнью. Это вызовет ариманическое влияние такого рода, что в будущем (во­площении) человек станет искать обратного: возможности скачком перейти из чувственной жизни в духов­ный мир. Подсознание, прикованное к эф. и физ. телам, повлечет его, например, к дереву, в которое ударит молния. Ариман здесь должен выключить наше поверхностное сознание.120 (8)

750. В душе ощущающей укоренился Люцифер, в душе рассудочной — Ариман. "Душа сознательная состоит в бессознательной переработке физического тела. ...И в приближающееся время в душу сознательную, а вместе с нею и в то, что называется человеческим Я — ибо Я восходит в душе сознательной, — вползут те духовные существа, которые называются Азурами. Эти духи разовьют большую силу зла, чем собственно сатанинские силы Атлантиды или люциферические духи Лемурийской эпохи".
     "Зло, причиненное люциферическими духами людям в то время, когда они принесли им благо свободы, будет полностью устранено в ходе земного времени. Зло, принесенное ариманическими духами, может быть устранено в ходе действия кармических закономерностей. Но зло, которое принесут азурические силы, подобным образом не устранить. ...Ибо азурические духи будут действовать так, что захваченное ими — а это будет глубочайшее внутреннее, душа сознательная вместе с Я — будет соединено с чувственностью Земли. Кусок за куском будут отрываться от Я, и в той мере, в какой азурические духи укоренятся в душе сознательной, в той мере человек должен будет оставить на Земле части своего бытия. Это будут невосстановимые потери, подпавшие азурическим силам. Не весь человек станет их добычей, но из человеческого духа будут выхвачены куски этими азурическими силами. Эти существа заявляют о себе в наше время через дух, который теперь господствует и который мы можем назвать духом жизни в чувственности при полном забвении всех духовных существ и духовных миров. Можно сказать: сегодня азурические духи искушают человека более теоретически, сегодня они водят его за нос насчет того, что его Я есть лишь результат физического мира. Сегодня они его вводят в заблуждение материализмом. Но в дальнейшем их действие заявит о себе во взрывах чувственных страстей, все более разгорающихся на Земле, и они затемнят человеку взор относительно духовных существ и духовных могуществ. Человек не будет знать и не захочет знать о духовном мире. Он все более и более уверится в том, что высшие нравственные идеи есть лишь более высокое преобразование животных потребностей; он не только узнает, что человеческое мышление есть преобразование того, чем владеет и животное, что облик человека родственен животному, что всем существом он произошел от животного, но человек будет жить в соответствии с этим воззрением".
     "В больших городах, там, где проявляются дикие оргии бессмысленных страстей, мы уже можем видеть гротескные адские огни тех духов, которых мы называем азурическими".107 (16)

850. "Существа, которые некогда, в начале земного бытия, выступали как великие Учителя пра-мудро­сти, впоследствии удалились на Луну для того, чтобы столь широко, как это только возможно в их царстве, приводить в правильное отношение к человеческой жизни люциферическое и ариманическое".
     "В силах наследственности лежат ариманические силы. И когда человек несет в себе много этих импуль­сов наследственности, то он имеет телесность, к которой Я не может хорошо подойти. Такова тайна многих человеческих существ: они несут в себе слишком много импульсов наследственности. Теперь это называют "дурной наследственностью". Следствием ее бывает то, что Я не может целиком заполнить все отдельные органы телесности, и тело некоторым образом развивает собственную деятельность, наравне с импульсивностью Я, которая также входит в эту телесность. ... Но человеку приходится приспосабливаться также к внешним отношениям. Подумайте только, как сильно человек подлежит приспособлению к внешним отношениям, какое влияние оказывает на него климат и другие географические отношения. Это влияние чисто природного окружения особым образом используется мудрыми водителями человечества". Пример: отличие спартанцев от афинян основывалось на том, что гимнастическое воспитание детей у спартанцев велось так, что они занимались гимнастикой, не обращая внимание на погоду; афиняне же, на­против, заботились о том, чтобы во время гимнастики соответствующим образом действовало Солнце. Поэто­му у первых кожа делалась непроницаемой, и все для ее развития приходило изнутри. Вторые же не пользо­вались песком и маслом, но подставляли свою кожу Солнцу. Поэтому спартанцы говорили мало и содержатель­но, а афиняне — прекрасно. И вообще северяне всегда сдержаннее в словах, экономнее в жестах, чем южане. Северянам приходится развивать сильные внутренние импульсы для порождения теплового, поскольку оно не приходит извне.
     "На приспособляемость человека (к окружающему миру) оказывают влияние люциферические существа. Они могут подходить к человеку, когда он образует отношение к внешнему миру. Они запутывают человеческое Я во внешнем мире, и таким путем часто приводят его к заблуждению относительно кармы. ... Ибо не всё приходящее из внешнего мира содержится в карме; оно еще только должно войти в нее через различ­ные нити и связи, чтобы в будущем пребывать в ней.
     Так в человеческой жизни ариманическое и люциферическое интимно взаимосвязаны. И это должно быть урегулировано в совокупном развитии человечества. Поэтому стало необходимым, чтобы пра-мудрые Учителя человечества, поскольку они не могли осуществлять это регулирование с Земли — т.к. его нельзя осущест­влять, когда человек живет на Земле, а вне земной жизни его нет на Земле, — ушли с Земли и продолжили свое бытие на Луне. А затем, переместившись на Луну — здесь я должен пользоваться человеческой речью, тогда как это следовало бы облечь совсем в иные словообразы, — пра-мудрые Учителя во время их лунного бытия искали заключить договор с ариманическими и люциферическими силами. Чело­веку особенно вредило выступление ариманических сил в его бытии после смерти. Ибо, пройдя врата смерти, человек несет последствия зла в своей душе и поэтому целиком находится в ариманическом окружении и даже в ариманических воззрениях. Он сам имеет ариманическую физиономию. Он способен воспринимать только тех человеческих существ, которые также несут на себе ариманическую физиономию. И так это должно оставаться просто душевным переживанием человека. Но если бы Ариман смог повлиять на астр. тело, то оно стало бы силой, в которой Ариман смог бы пульсировать внутри человека, и такого не только нельзя было бы выровнять кармически, но эта сила сделала бы человека совсем близко родственным Земле, привела бы его к сильной связи с земным. ... было бы основано, так сказать, ариманическое земное человечество.
     Поэтому пра-мудрыми Учителями человечества, современными жителями Луны, был заключен договор с ари­маническими силами; исходил он от ариманических сил. На основании, о котором я скажу позже, был заключен договор в полном смысле этого слова, по которому ариманическим силам было предоставлено право влиять на человека до того, как он сойдет в земное бытие ... И это влияние выразилось в том, что стала возможной наследственность. ... с другой стороны, они отказались от влияния на человече­ское развитие после смерти.
     Противоположного характера договор был заключен с люциферическими существами. Они должны были влиять на человека не при его нисхождении к земному бытию, а после прохождения врат смерти".
     Так было урегулировано внеземное влияние ариманического и люциферического благодаря великим пра-мудрым Учителям человечества. Но человек зато остался подвержен импульсу наследственности, идущему от Аримана, и физическому окружению, климату, духовно-душевно-социальному окружению, действующему через воспитание, жизнь и т.д., приходящему от люциферического воздействия. "Человек, таким образом, пришел к отношению со своим природным окружением, и в этом природном окружении могут действовать ариманическое и люциферическое". Когда вы стоите в поднимающемся тумане, то ясновидчески могли бы пережить, что в нем действует центробежная тенденция. По этой причине люди, живущие в туманных обла­стях, легко впадают в меланхолию. Это обременяет волю. (Ее, правда, можно обременить и иным путем, концентрируясь, например, на мышцах и так пытаясь почувствовать их.) "В восходящем тумане от Зем­ли в мировое пространство поднимаются ариманические духи, которые таким образом расширяют свое зем­ное бытие.
     И опять-таки, совсем иное возникает, когда вечером или утром вы обратите взор в дали и увидите там облака, а на них — солнечный свет". Несколько дней тому назад здесь, в Дорнахе, ближе к ве­черу можно было видеть, как некий род красного (червонного), солнечного золота воплотился в облака и вызвал различнейшие удивительные облики. В тот вечер с особой интенсивностью светила Луна. "В том, что в атмосфере в текучем свете ложится на облака, живут люциферические духи..." (Чтобы их уви­деть, нужно дать мыслям идти вместе с меняющимися обликами и светом облаков; вместо четких контуров нужно дать мыслям метаморфизироваться, становиться то уже, то шире вместе с облаками. Нужно почувст­вовать мышление как дыхание в свете.) Итак, человек заключен между наследованием и приспособлением, и он хочет привести их в равновесие. Вовне, в природе, также устанавливается равновесие, когда вос­ходящее в туманах ариманическое закругляется люциферическим в облака, а затем возвращается на Землю. На облака ложится свет — Люцифер. Для Аримана облака — граница.232(2)

1162. Благодаря катастрофам "...в духовный мир вступает нечто такое, чего в ином случае в нем не бы­ло бы: эф. тела, которые еще могли бы пребывать на Земле, астр. тела, я-организации, которые еще могли бы быть на Земле. Вместо того, чтобы оставаться на Земле, они вносятся в духовный мир. Предназначен­ное для Земли вносится в духовный мир. Так мы видим, как от каждой такой элементарной катастрофы в духовный мир втекает земной элемент. Люди, которые подобным образом в своей карме уводятся в сторону ариманическими силами, в таком вот состоянии приходят в духовный мир".
     "И то, что здесь остается как неизрасходованные причины, — это теперь могут взять боги и поднести человеку, укрепить его этим в отношении его внутреннего для ближайшей земней жизни. Так что сила того, что здесь господствовало как причины, идущие из предыдущей жизни, с тем большей силой выступит в следующей инкарнации. Если бы не случилось катастрофы, в которой человек погиб, то, вероятно, данные способ­ности позволили бы ему менее значительно выступить в мире или приложить свои способности в другой об­ласти, чем та, куда он их приложит в следующей инкарнации. Для выравнивания кармы человек тогда высту­пит по-другому. Он выступит с особым своеобразием, поскольку его астр. тело сгустится оттого, что в не­го будут вчленены неиспользованные причины".
     "Природная катастрофа обостряет в человеке, погибшем в ней, воспоминания обо всем том, что содержит­ся в его карме как причины. Ибо, проходя сквозь врата смерти, человек вспоминает обо всем, что содержится в его карме. ... Железнодорожная катастрофа и вообще цивилизационная катастрофа, на­против, вызывает забвение кармы. Но благодаря этому, возникает сильная восприимчивость к впечатлениям, которые человек получает после смерти из духовного мира. ... При цивилизационной катастрофе у человека сгущаются и крепнут волевые качества. Так действует карма. ...
     Посмотрим, что развивается через группу людей, настроенных фанатически, эмоционально, когда дейст­вует только то, что приходит из человека, когда человек живет целиком в ирреальном и при этом действу­ет разрушительно. Посмотрим на такие фантастические, искаженные цивилизационные образования, которые являет Западу сегодняшний европейский Восток, и посмотрим, что происходит, когда люди, находящиеся в таких взаимосвязях, проходят сквозь врата смерти.
     В этом случае, как и в других, в духовный мир нечто вносится. Но вносится люциферическое. Вносится то, что в духовном мире действует затемняюще и опустошающе. Ибо при природных и цивилизационных ката­строфах из земного мира в духовный вносится ясность, свет. Из цивилизационных заблуждений в духовный мир вносится тьма. Люди через врата смерти вступают в духовный мир в тяжелом, темном облаке, и в нем они проделывают свой путь. Ибо свет, который Люцифер насаждает в эмоции людей на Земле, действует в духовном мире как густая тьма, когда человек сквозь врата смерти вступает в духовный мир. И в духовный мир вступают силы, происходящие из внутреннего человека. Страсти, которые должны действовать только в человеке, вносятся в духовный мир, излучаются в духовный мир.
     Такие силы, в то же время, через силу Аримана преобразуются в духовном мире так, что позволяют употребить содержащееся в Земле лунное развитие. Люцифер и Ариман здесь поистине подают один другому руки. Что через одни лишь эмоциональные, культурные импульсы вносится в духовный мир, но только возни­кая из спутанного земного сознания, — это преобразуется в извержения вулканов, в землетрясения, выры­вающиеся из внутреннего Земли наружу. ... Мы учимся так ставить вопрос, что причины ищем в люцифериче­ском влиянии в какой-либо земной области, где старая культура разрушается человеческими эмоциями, где дикие инстинкты хотят творить фантастическое новое, но могут действовать только разрушая. И мы должны спросить себя: где однажды на Земле, пылая огнем и сотрясая Землю, разразится то, что теперь пылает в диких страстях человека?
     Наука посвящения должна и может, если она смотрит на ряд элементарных событий, поставить свой вопрос: когда подготовлено это элементарное событие? ... но боги связаны с развитием человечества. Их задачу составляет, как я говорил, постоянное преобразование возникающего подобным образом в благоприят­ное, способствующее человеческой судьбе. ... Но обратим наш взор от судьбы людей к судьбе богов. Ибо, когда мы исследуем военный ужас, военную вину, военное чудовище в связи с природными и элементарными катастрофами, в которых погибают люди, то мы видим изживание борьбы добрых Богов со злыми богами. Мы смотрим выше человеческой жизни в Божественную жизнь и видим Божественную жизнь на заднем плане чело­веческой жизни. ... Необыкновенное, но оживляющее, проясняющее мир воззрение: для чего существует в мире вся сумма несчастья? — Чтобы боги могли делать из него счастье! Ибо просто счастье не вводит в мировое бытие. Счастье, вырастающее из несчастья при прохождении человека через чувственный мир, — лишь оно вводит в глубины мира".236(20)

Люцифер и Ариман. Трудная карма

1192. "Люциферическое влияние в одном воплощении вызывает ариманическое влияние в одном из по­следующих воплощений".120(8)

1193. "Везде, где имеется Я, есть и карма. И, конечно, Я обладают и Ариман и Люцифер. Поэтому последствия их собственных действий могут отражаться на них самих".120(11)

1203. "Еще одним образом может быть исследована жизнь в трех, следующих одна за другой инкарнациях. И тогда может выявиться, например, следующее. Мы наблюдаем душу, которая в существенном, скажем, с известным фанатизмом, с известным эгоизмом, черствостью удовлетворяет свои душевные потребности в том, чему она посвятила себя. Некую, можно сказать, религиозно-эгоистическую душу наблюдаем мы. Такие души сегодня имеются и имелись всегда в ходе развития человечества на Земле, души, которые, так ска­зать, являются верующими, инстинктивно верующими по той причине, что из душевного эгоизма ожидают в потустороннем некоего рода вознаграждения, компенсации за земную жизнь. Ведь это ожидание вообще-то эгоистично и может быть связано с фанатической черствостью по отношению ко всему, что как духовная наука о высших мирах, как мудрость Мистерий вступает в среду человечества. Сколь много видим мы сегод­ня людей, которые на вид как будто бы твердо придерживаются духовного мира, но с фанатической черст­востью отклоняют все, что не составляет непосредственного направления их исповедания, в котором они родились, были воспитаны. Такие души часто лишь из удобства вообще узнают что-либо о духовных мирах. Глубокий эгоизм может корениться в этих душах, хотя они и являются верующими в потустороннее душами. Все, что связано с подобного рода верой в потустороннее, указывает,опять-таки, на то, что человек не нашел правильного пути в жизни между смертью и новым рождением, что он не смог правильным образом принять дары существ высших Иерархий. Эти дары так подступили к нему, что когда через ближайшее ро­ждение он снова вступил в земную жизнь, то хотя и смог работать в своей телесности, а также строить свою карму, но — неправильно. И он выработал свою телесность так, что стал, например, ипохондриком, сверхчувствительным человеком; уже благодаря всей телесности он стал предрасположен к тому, что под воздействием внешнего мира сделался брюзгливым, угрюмым, недовольным. И таким он шествует через жизнь и этой жизнью захватывается так, что чувствует себя все более обиженным, травмированным этой жизнью. ...
     Итак, в эгоистическом смысле фанатичное утверждение признания потустороннего может привести человека к тому, что он неправильно пройдет через сферу между смертью и новым рождени­ем, а затем будет неправильным образом ощущать свою телесность в следующей земной жизни. Когда же он затем снова пройдет врата смерти, то окажется — это открывается ясновидческому исследованию, — что на его душу глубоко влияет все ариманическое. И все силы, которые человек собирает между смертью и новым рождением, окрашиваются тогда ариманическим и получают такой облик, что, внеся их в следующую земную жизнь, человек в своих представлениях, ощущениях делается эгоистичным, черствым, не способным непредвзято смотреть на мир. Существует немало людей вокруг нас, которые обладают опреде­ленной черствостью, узостью сердца, они не в состоянии выйти со своими мыслями из определенной узости, схвачены некоторым образом обручем страха и даже в свободном, ненапряженном состоянии остаются до глу­пости упрямыми. — Обязаны они этим карме описанных отношений".
     И чтобы еще больше прояснить сообщаемое здесь, возьмем один пример. Есть один весьма и весьма добропорядочный, правоверный человек. Он пишет о религиозном воспитании детей. "При этом он пользуется следующей логикой. Он говорит: не следует давать детям религиозного воспитания, ибо это противоестественно. Если дать ребенку вырасти, не давая ему религиозных понятий и идей, не приви­вая ему религиозных ощущений, то он сможет прийти к ним затем сам; поэтому противоестественно навязы­вать человеческой душе такие понятия и идеи, ибо в таком случае они прививаются извне. — И совершенно очевидно, что считающие себя сегодня свободомыслящими, с энтузиазмом принимают подобные мысли и находят их даже глубокими. Но достаточно лишь обдумать следующее. Хорошо известно, что если человече­ское дитя, до того, как научится говорить, оказывается среди дикой природы и вырастает там без людей, то оно не умеет говорить! Отсюда следует, что человек сам по себе не в состоянии научиться говорить, это должно прийти к нему извне. Доброму, свободно религиозному проповеднику следовало бы попробовать запретить своим слушателям учить говорить своих детей, чтобы они затем сами развивали свою речь. Мы видим, таким образом, как нечто, выглядящее очень логичным и принимаемое определенными кругами как весьма глубокомысленное, является логически просто бессмыслицей; ибо стоит лишь на миг выйти за пре­делы таких мыслей, как их логика рассыпается. Таковыми находим мы людей, стянутых обручем страха. Примеры подобного рода встречаются в современной жизни на каждом шагу. Как раз сегодня исключительно часто встречаются люди, стянутые таким обручем страха, которые, на первый взгляд, как будто бы разви­вают свою душевную деятельность, но как только им приходится выступить за пределы некоего круга, в который они были вовлечены, они всё забывают; они попросту не видят ничего, лежащего за пределами этого круга; и если мы такого человека исследуем в его прошлом, то обнаружим у него две инкарнации, обра­зованные вышеописанным образом. Отсюда мы можем судить о том, что за будущее ждет такую человеческую душу, из соображений удобства, эгоизма причисляющую себя к позитивному исповеданию". "Сегодня в челове­ческом развитии наступило время, когда души в определенной мере отстают и в следующей инкарнации бу­дут неполноценными, если не пожелают раскрыть глаза на то, что из духовных миров может сегодня широко подступать к ним".140(14)

Буддизм

     152. "Старое влияние Люцифера и Аримана действовало как жажда бытия. Эта жажда бытия шла из воплощения в воплощение". После смерти человек сбрасывает эф.тело и лишь его экстракт берет о собой в Камалоку, где в него вписываются все земные переживания, все, что действует на человеческую карму, и этот экстракт проходит из одного воплощения в другое. Будда, взирая на окружающее человечество, говорил ближайшим ученикам: Человек теперь ничего не знает о своем эф.теле (линга шарира), а именно из него возникает жажда бытия. Это идет из предыдущей жизни. И эту тенденцию, силу, идущую из предыдущей жизни, ученики Будды называли самскара. Из этой самскары в человеческом мышлении возникает то, что не позволяет ему мыслить объективно. Он знает, что Люцифер и Ариман возбуждают в нем жажду жизни. "Все, что человек усваивает как истину, проистекает не из объективного взгляда на дело, но из древней склонности, из предыдущей инкарнации. И это все образовывало для Будды "внутренний орган мышления", который есть совокупность того, что человек мыслит благодаря тому, что в предыдущей инкарнации он имел те или иные переживания, оставшиеся в его линга шарира. Так что некий род внутреннего органа мышления, который образуется из всей совокупности самскары, видел Будда во внутреннем человека. И далее он говорил: Только эта мыслительная субстанция делает из современного человека то, что он называет своей теперешней индивидуальностью. — В буддизме это называется "имя и форма", или намарупа, в древнем философском направлении — ахамкара". С исчезновением сновидения, —говорил Будда, — в человека вошли задатки к обособлению от других, делающие его существом с той или иной "формой" души; каждый также имеет имя, отличающее его от других, ахамкара. Идущее из прежней инкарнации образует "имя и форму", индивидуальность образует изнутри Манас и 5 органов чувств, т.наз. 6 чувств. Будда говорил: В глаз вчленено нечто, бывшее в линга шарира и принесенное из предыдущего бытия, поэтому глаз видит не чисто, также обстоит дело и со слухом. Так во все вплетаются желания из предыдущей инкарнации, а если бы этого не было, человек видел бы в мире божественных существ и не имел желаний, вожделений. Он бы не делал различия между собой и внешним миром. Ибо его отделяет от мира желание иметь больше, чем мир дает ему свободно сам. Благодаря 6-ти органам чувств возникло "соприкосновение с миром", а из этого — ощущения, из ощущений — цепляние за внешний мир. "Но благодаря тому, что человек ищет, как зацепиться за внешний мир, возникает боль, страдание, заботы, скорбь". Вот что говорил Будда ученикам о внутреннем человеке, причине боли, страдания, забот. Открыто он изложил это в своей бенаресской проповеди.
     "Причина страданий в мире, — говорил Будда, — состоит в том, что нечто остается от предыдущих воплощений, о чем человек не знает. ... Но если он осознает, что в его астр.теле заложены силы, в которые он должен проникнуть, тогда он сможет, если захочет, обрести знание, которое остается не зависимым от всего предыдущего, собственное знание". Это знание Будда сообщил людям в восьмичленной тропе. 114(3)

     494. "Имеются прежде всего такие души, которые с внутренней силой и интенсивностью занимаются Ан­тропософией. Эта интенсивность, конечно, не у всех ведь одинаковая, но существуют души, которые с бо­льшой внутренней интенсивностью подходят к занятиям Антропософией. Без всяких побочных отклонений, по самой прямой линии они направляются к Антропософии и вливаются в какую-либо из ее областей.
     Имеется определенное число душ, которые подошли к такому космически-мировому направлению внутри себя на том основании, что с особой силой ощущали в прошлых столетиях, когда они проходили через свою прошлую земную жизнь, что Христианство подошло к определенному поворотному пункту. Они жили в эпоху, когда Христианство преимущественно было подведено к тому, чтобы переходить в более или менее инстинк­тивные человеческие чувства, когда Христианство принималось хотя с несомненностью, но с инстинктив­ной несомненностью, когда души не ставили вопроса: почему я христианин? ... И что там, я бы сказал, жило бессознательно, что входило, в обход головы, в отправления организма, что тогда жило во многих отношениях как благочестивое Христианство, но как Христианство, не пришедшее к ясности относительно себя самого, это ставило перед такими людьми требование — ибо, что в одной жизни возникает бессозна­тельно, то в следующей земной жизни встает на ступень сознательного — выдвинуть вопрос: почему мы христиане?
     А это повело к тому — сегодня я только ввожу в эти вещи, — что такие души также и в жизни между сме­ртью и новым рождением, преимущественно в первой половине XIX в., имели в духовном мире определенную связь. В первой половине XIX в. в духовном мире существовало объединение душ, которые из Христианст­ва, пережитого ими на Земле, извлекли в духовном мире следствия, извлекли их в блеске и всеобъемлющем сознании, во всеобъемлющем откровении духовного мира. Именно в первой половине XIX в. существовали души в жизни между смертью и новым рождением, которые тяготели к тому, чтобы перенести в космические имагинации то, что они чувствовали в предыдущей христианской жизни. И как раз то, что я здесь однаж­ды описывал как культ, разыгралось тогда в сверхчувственном. И большое число душ было собрано в той совместно сотканной космической имагинации, в могучих образах будущего бытия, и это в измененном облике должно было затем искаться во время предстоящего земного бытия.
     Но в это было вплетено все то, что как трудные внутренние войны, которые были значительно труднее, чем обычно думают, разыгрывалось между VII и ХIII-ХIV христианским столетием. Души тех людей, которых я имею здесь в виду, именно в то время проделали довольно много. И все, что они тогда проделали, они воткали в те мощные космические имагинации, которые в первой половине XIX в. были сотканы сообществом большого числа душ.
     Все, что было здесь соткано в космические имагинации, это, с одной стороны, пронизывалось игрой чего-то такого, что я могу назвать не иначе, как родом тоскливого, полного ожидания чувства. Все образование тех мощных имагинаций переживались описываемыми душами так, что в них, в развоплощенных душах, об­разовывались сгущенные, но из многообразных отдельностей сгущенные чувства. Их чувства можно описать примерно следующим образом: в последнем земном бытии там, внизу, в нас была склонность к переживанию Христа. Мы глубоко ощущали тайну, которую традиция сохранила для христиан, — тайну святого свершения, которое имело место в Палестине в начале христианского летоисчисления. Не стоял ли Он, Христос, во всей Своей славе, во всем блеске перед нашими душами? — Этот вопрос вставал из душ. Они говорили: раз­ве не узнали мы после нашей смерти, что Христос из космических высот, как солнечное Существо, низошел на Землю? Разве мы не переживали Его, как Солнечное Существо? Его больше здесь нет: Он соединился с Землей; здесь существует лишь некое космическое воспоминание. Мы снова должны найти путь к Земле, чтобы перед нашей душой встал Христос. — Тоска по Христу сопровождала эти души на пути из доземного бытия в земное бытие.
     С увлекающей интенсивностью переживается это тем, кто может духовным взором наблюдать свершение в развоплощенных и невоплощенных людях в XIX и XX столетиях. Сюда примешиваются еще иные многообразные впечатления. Ибо души, которые теперь снова являются на Земле, они прошли в своем ощущении Христа все то, что разыгралось между теми, кто стремился к Христианству, и теми, кто еще пребывал в представле­ниях древнего язычества, как это часто имело место в столетия, на которые я указывал. Именно по этой причине в душах осталось многое из того, что вызывает в них возможность, с одной стороны, подпасть искушениям Люцифера, а с другой — Аримана. И в карму Люцифер и Ариман воткались так же, как и добрые боги. Мы ведь это уже видели.
     И как все это воткано в то, что сегодня разыгрывается как кармические следствия, — это следует изучить вплоть до отдельностей, чтобы исследовать действительно духовные подосновы антропософского стремления. И когда Рождественское Собрание принимается серьезно, то оно становится тем моментом, в котором с определенных вещей должен быть сдернут покров. Но только вещи должны быть взяты с необходи­мой серьезностью". (Далее в лекции исследуется карма одного человека — имя его не называется, — кото­рый из ревностного сторонника Антропософии стал ее врагом, анализируются кармические причины такого превращения.) 237 (3)