621. Когда родился Гаутама Будда, он был еще Бодисаттвой. Это значит, что он явился как существо, до уровня которого он развил себя в своих предыдущих инкарнациях. Так что тот, кого обычно называют Буддой, родился, благодаря своему отцу Суддходане и матери Майядеви, как Бодисаттва. Но благодаря тому, что он родился как Бодисаттва, он уже ребенком "в высшей степени обладал способностью ясновидения". Во времена, когда родился Будда, человеческое ясновидение (в целом) не простиралось далее астр. мира, где пребывают демонические существа, живущие в человеческих страстях. И Будда, благодаря изоляции во дворце отца, смог особенно ясно созерцать этот астральный мир.
     По выходе из дворца Будда встречает двух учителей. Один из них — представитель философии санкхья, — другой — философии йоги. Он должен войти во всето, что завоевало внешнее человечество. И приходящий в наше время Бодисаттва должен — как дети в школе — познать все, что стало достоянием людей, пока он был в духовном мире.
     Через изучение санкхья —и йога-философии Будда узнал, что если проникать в духовные миры через логическое мышление, не развив ранее в себе моральность, то человек искушается духом высокомерия и тщеславия (Мара) и становится его жертвой. Когда Будда был у занимающихся умерщвлением плоти монахов, он познал другого демона, который, можно сказать, показывает человеку все царства земные в их славе, чтобы отвлечь его от духовного мира. Мара искушает Будду вернуться в королевский дворец. 114 (2)

     904 Прохождение врат элементарного мира может произойти и без упорных медитаций, но для действите­льного познания это не совсем хорошо. В медитации человек со временем приходит к созерцанию существ, вырастающих из мыслей. Это состояние напоминает сон, но когда человек переходит от него к обычному бодрственному состоянию, то знает, что это был не сон, он был в жизни мыслей, где мысли сами себя созидали, проясняли одна другую. Человек ощущал, что пространства больше нет и одно состо­яние просто исчезает, а другое появляется. Не он сам плавает в потоке мыслей, а мысли несут его на своей спине. "Но это состояние исчезает, когда человек проходит через врата элементов. Тогда он может по своему усмотрению проделывать определенный мыслительный путь. Человек со всей своей волей живет то­гда в жизни мыслей. Это бесконечно важный момент... его достигают, идентифицируясь с судьбой. Этим до­стигают власти пребывать со своей волей в ткани мыслей. ... Что-то самому совершать в духовном мире можно только идентифицируясь со своей судьбой".
     "И тут обнаруживается, что необходимая сила воли представляется как нечто ужасно огромное. Тысячи и тысячи лет люди называли это встречей со "львом"... Она заключается в том, что прежде, чем совершить деяние в мире мыслей, перед живым соединением себя с миром мыслей человек переживает — можно так ска­зать — крайний страх, который нужно преодолеть так же, как одиночество перед вратами смерти. Этот страх, что различнейшим образом морочит чувства, в действительности таковым вовсе не является. Но в существенном это все же страх перед тем, с чем встречается человек. И дело заключается в том, чтобы найти возможность этого зверя, этого льва победить. В имагинации он является так, что страшно разевает пасть и вроде бы хочет вас проглотить. Та сила воли, которую человек хочет применить в духовном мире, она грозит проглотить его. Им постоянно владеет чувство: ты должен волить, а потому что-то де­лать, за что-то браться. Но перед всеми этими элементами воли, в которые входит человек, у него возни­кает чувство: если ты за это возьмешься, то оно проглотит тебя, исключит (ausloscht) тебя из мира.
     Это и является угрозой льва проглотить. Но человек должен — можно сказать образно — вместо того, чтобы предаваться страху ... вскочить льву на спину и овладеть этим волевым элементом, исходить из себя в деяниях. В этом заключается дело".
     Существенным здесь является также то, что, уже пройдя через врата смерти, человек оказывается вне тела и входит в мировую гармонию, в сферу существ, которые движут нашу кровь, сердце, в волевой эле­мент. Но, не пройдя врат смерти, он также может овладеть силами, циркулирующими в крови, находящимися вне тела. И это было бы серой магией. "И когда человек видит льва, действительно имеет перед собой это чудовище, знает, кого он видит... и вне тела должен его победить, то это меняет все дело. Не прой­дя двое врат, человек не видит льва и возникает опасность, что он может захотеть господствовать в ми­ре, исходя из человеческого эгоизма. Поэтому правильный путь познания таков: вначале нужно выйти из физ.тела, из физического человеческого бытия, а затем вовне войти в отношение ... с внешними существа­ми". Избежавший прохождения первых врат "человек проглатывается львом, и лев делает с ним что хочет".
     Некоторые мистики полностью подавляют мышление и отдаются лишь пламенным чувствам. Люди часто не думают о том, как правильно попасть в духовный мир. Им лишь бы в него попасть! Они избегают прохождения врат смерти, и "тогда Люцифер не дает им воспринять льва; мы оказываемся как бы проглоченными им ранее, чем увидим его. Трудность тогда состоит в том, что мы больше не различаем, что относится к нам, а что ко внешнему миру". Нас окружают существа, которые поддерживают в человеке кровообращение, деяте­льность сердца. Свой жизненный элемент они имеют в воздухе, тепле, свете, в звучании сфер. И удивите­льные открытия можно делать там, но все окажется искаженным, если мы не прошли через врата смерти, если нас проглотил лев. 157 (8)

     1112б. "Каким способом можно защититься от Аримана? Оставаясь удовлетворенным тем, что дано:
     Радуйся тому, что тебе предоставлено;
     охотно обходись без того, что тебе не уготовано! (Хр. Геллерт)
     Тогда Ариман не сможет подойти к нам. Человеку нельзя быть без желаний, аскетом, бежать от мира, но не стоит и искать одних лишь радостей; удерживать равновесие между тем и другим — таково правильное настроение для эзотерика".
     Люцифер соблазняет чрезмерным самосознанием, высокомерием. "Единственное противодействие, какое мы можем оказать Люциферу, — это глубокое смирение и естественная скромность". 266-3, с. 177-178