392. Метаморфоза земного в бытие будущего Юпитера

Земля	Юпитер
Семена:	Произрастание:
Человеческое физическое тело	Растительно-минеральное царство
Человеческое эфирное тело	Животно-растительнов царство
Человеческое астральное тело	Человеческо-животное царство
Человеческое "я"	Душевно-человеческое царство

     За этими семенами необходим правильный уход, чтобы из них могли произрасти будущие космические миры. "Наша связь с Мистерией Голгофы дает нам силы сделать Христа садовником в нас. Он не даст семенам погибнуть, но приведет их в другие миры". 207 (8)

514. "Свободная воля, с одной стороны, возможность выбора между добром и злом, между прекрасным и отвратительным, истинным и ложным, свободная воля с одной стороны, а с другой — такое постижение Божественного, что оно проникает в нашу душу и мы осознаем себя внутренне исполненными, свободно исполненными Божественным, — вот две цели человеческого душевного развития на Земле.
     Это человеческое душевное развитие восприняло для достижения этих двух целей два религиозных дара. Один из них предназначен для того, чтобы в человеческую душу вложить силы, способные привести к свободе, к различению между истиной и ложью, прекрасным и отвратительным, добром и злом. С другой стороны, в ходе земного развития человеку был дан второй религиозный дар, дабы заложить в душу то семя, благодаря которому душа могла бы почувствовать в себе Божественное, почувствовать себя соединенной с ним.
     Первым даром является то, что в начале Ветхого Завета стоит как грандиозный образ грехопадения, искушения. Второй религиозный дар выступает перед нами во всем том, что объемлет собой понятие Мистерии Голгофы. ...В некоторой степени в этих двух религиозных дарах заключено все наиважнейшее в земной эволюции".155 (6)

72. "В развитии ребенка мы имеем 3 следующих один за другим периода: первый — когда он не умеет ни говорить, ни думать; второй — когда ребенок говорит, но не может думать; и третий — когда он учится содержание мышления в своей речи схватывать сознанием... Нечто подобное происходит и с человечеством в период с 1500 г. до нашего летоисчисления и по настоящее время". На первом этапе этого периода дано откровение на Синае, нашедшее свое выражение в 10 заповедях Моисея. "Второе откровение произошло через Мистерию Голгофы". Евангелия говорят об этом образно.
     "Теперь мы идем навстречу откровению, которое должно принести нам полное содержание, мысленное, духовное и душевное содержание Евангелий". Это также связано с новым откровением Христа. 130 (11)

234. "Ученик, стоявший у Креста, также был Лазарь... автор Ев. от Иоанна. ...ученик, которого любил Господь; он упоминается не ранее пробуждения Лазаря. Об этом знали школы гностиков и розенкрейцеров". 97 (5)

236. (12;27-28, 31). "В тот момент, когда эфирное тело Иисуса из Назарета, в котором теперь был Христос, целиком стало оживлять физ. тело, тогда произошло преображение эф. тела Христа".
     "Отче, просветли Имя Твое! — Тогда пришел глас с неба: Я его просветлил и еще просветлю". И далее: "Теперь идет суд над миром; ныне князь мира сего изгнан вон". — Люцифер-Ариман в этот момент изгнаны из физ. тела Христа Иисуса. И это есть прообраз для каждого человека, ибо каждый в будущем сможет достичь этого.112 (12)

244. (19; 23-24). "На континенты разделено одеяние Христа, но не хитон. Воздух неделим, он принадлежит всем вместе. Он является внешним материальным символом облекающей земной круг любви, которая реализуется позже". 103 (11)

Мария — София

245. (19; 25-26). "У креста Иисуса стояла Матерь Его, София". К этой Матери говорит Он: "Жено, се сын Твой". Этим Он переносит Софию, пребывающую в Нем, на Иоанна. Он делает его сыном Софии и говорит: "Се Матерь твоя". 97 (6)

248. (19; 25).
"Отец —         7. Духочеловек, преобр. физ. тело
 Сын —          6. Жизнедух, преобразованное эф. тело
 Святой Дух - 5. Самодух, душа сознательная. — Дева София, очищенная душа сознательная
                        4. Душа рассудочная, астральная душа — Мария, жена Клеопа
                        3. Душа ощущающая, тело ощущающее — Мария Магдалина
                        2. Эфирное тело
                        1. Физическое тело".
100 (19)

249. (19; 27). "У креста стоят Матерь Иисуса — "Дева София" в смысле эзотерического Христианства; и с креста Христос говорит ученику, которого Он любил: "Отныне се Матерь твоя! — И с того времени ученик сей взял ее к себе". Это значит: ту силу, которая была в Моем астральном теле и делала его способным быть носителем Святого Духа, ту силу Я переношу на тебя, ты должен записать то, чего это астральное тело могло достичь в своем развитии! — "И ученик взял ее к себе". — Это значит, что он написал Ев. от Иоанна. И потому в Ев. от Иоанна автор заключил силу, развивающую "Деву Софию". 103 (12)

2. Сын Человеческий и Сын Божий

379. "Грек говорил себе: когда я вижу перед собой Орфея, то не так важно, что он происходит от отца и матери; важно, что его душевное, сделавшее его тем, что он есть, происходит от сверхчувственного, которое никогда не было связано с физическим планом. ...И поскольку главным в Орфее греки признавали чисто сверхчувственное начало, то они говорили, что "он происходит от музы". Он был сыном музы, Каллиопы, т. е. он, собственно, не был сыном только телесной матери, но и порождением сверхчувственного начала, никогда не имевшего связи с чувственным. Однако, если бы он был только сыном музы Каллиопы, то он мог бы явить лишь то, что было откровением сверхчувственного мира. А его время призывало его к тому, чтобы выявить нечто, могущее послужить на физическом плане. Поэтому он был не только рупором для музы Каллиопы, как в более древние времена Риши были только рупором для сверхчувственных сил, но сверхчувственное жило в нем так, что могло испытывать влияние физического мира. Это выражено в его происхождении от Эагра, который был богом фракийской реки, т. е. существом, связанным с определенным участком земли, с физическим миром, а не чисто душевно-духовным, как мать — Каллиопа. Так что дарования Орфея были, с другой стороны, со стороны отца, связаны с чем-то земным, с климатом, с условиями внешней природы Греции — с фракийским богом реки Эагром.
     ...Все другие вожди человечества во второй и третьей культурах послеатлантического периода, бывшие только органом речи для сверхчувственных миров, воспринимали свое эф. тело как нечто отделенное от физ. тела. Когда в древних, ясновидческих культурах и даже еще у кельтов человек должен был воспринять нечто, чтобы передать это потом другим людям, то он получал это откровение при помощи выделения своего эф. тела из физического. И тогда эф. тело становилось носителем тех сил, которые к нему нисходили. А так как эти провозвестники были мужчинами, в силу чего их эф. тела были женскими, то приходившее к ним из духовных миров откровение они воспринимали в женском образе, и вот, нужно было показать, что Орфей как сын фракийского бога реки не мог, находясь в общении с чисто духовными силами, удержать то, что открывалось ему через его эф. тело. И чем больше он вживался в физический мир и выражал собой то, чем он был как сын своей страны т. е. как земной человек, тем больше он терял свои ясновидческие способности. Это показано в том, что от укуса ехидны (Эвридика умирает от укуса змеи, гуляя по цветущему лугу), т. е. того человеческого, что идет от него, он теряет Эвридику, его вдохновительницу, невесту его души, которая отнимается у него и отводится в подземный мир. И он должен вернуть ее путем посвящения, через которое он затем и проходит... Когда говорится о "нисхождении в подземный мир", то под этим всегда понимается посвящение. Итак, путем посвящения он должен был вернуть себе супругу. Но он был уже слишком связан с физическим миром. И хотя он выработал способность погружаться в подземный мир, но когда вернулся назад, когда увидел вновь дневное Солнце, Эвридика исчезла от него. Почему? А потому что, увидев дневное Солнце, он сделал недолжное: он оглянулся, посмотрел назад. Это значит, что он преступил строгий запрет, возложенный на него богом подземного мира. В чем же состоял этот запрет? В том, что физический человек, живущий на физическом плане, не смеет оглядываться назад за пределы той точки, где лежат макрокосмические переживания детства, которые, вступив в более позднее состояние, дали бы ему древнее ясновидение. "Ты не должен желать, — говорит бог подземного мира, — узреть тайны детства, вспомнить то, что закрыто Порогом". И так как он делает это — смотрит назад, — то теряет способность ясновидения. Потерей Эвридики нам рисуется нечто весьма точное и интимное в судьбе Орфея. Ибо необходимым следствием этой потери является то, что человек — Орфей — становится жертвой физического мира (вакханки — силы физического мира — разрывают его). С тем существом, которое коренилось еще в сверхчеловеческом, он вступает на физический план и там становится тем, чем он должен стать. Благодаря этому на него устремляются все силы физического плана, и он теряет "Эвридику", свою безгрешную душу, которую земной человек должен был утратить... И те силы, в которые он тогда погружается, разрывают его. Такова жертва Орфея.
     Итак, что же переживает Орфей, стоящий на переходе от 3-й послеатлантической культуры к 4-й? Он переживает прежде всего то, что обрывает первую ступень сознания детства, обрывает связь с макрокосмом. Ее больше нет. Она не переходит в сознательную жизнь. И человек, каким он тогда является, поглощается, умерщвляется жизнью физического плана, которая начинается, в сущности, только с этой 4-й культуры. Теперь представьте себе человека, каким он является нам как человек на физическом плане, который в своем нормальном сознании доходит до определенного момента воспоминания в прошлом; дальше за этим моментом лежат силы (годы) детства. Нитью своих воспоминаний этот человек так связан с физическим планом, что истинное существо Орфея в нем не может выдержать — оно разрывается. Таков, собственно, дух современного человека, и мы видим, как сильно и глубоко человек может быть связан с материей. Таков этот дух, который в смысле христианства апостола Павла может быть назван "Сыном Человеческим". Вы должны уяснить себе это понятие: Сын Человеческий — это тот, кто находится в человеке с того момента, до которого он помнит себя теперь, оглядываясь на прошлое, со всем тем, что может дать человеку культура. Представьте себе этого человека, а затем представьте себе все, чем человек мог бы быть через связь с Макрокосмом, если бы к нему притекало все то, что изливается из Макрокосма в первые годы детства. В первые годы детства это может быть только основой (для жизни), ибо тогда еще нет вполне развитого человеческого Я. Но если бы это вступило во вполне развитое человеческое Я, тогда произошло бы то, что произошло в момент, когда "Дух свыше" нисшел на Иисуса из Назарета во время крещения на Иордане: три безгрешных года развития детства слились со всем существом человека, (т. е. Макрокосм с микрокосмом). Это прежде всего. И что было следствием? Следствием было то, что когда эта безгрешная детская жизнь должна была развиваться на физической Земле, то она могла развиваться на ней только тpи года, потому что она всегда развивается на Земле только три года; а затем наступил конец на Голгофе, — то есть она не могла дальше сливаться с тем, чем человек становится с того момента, до которого доходит его нормальное воспоминание.
     И когда вы продумаете: что было бы, если бы в человека излилась вся та связь с Макрокосмом, которая смутно и сумеречно открывается в первые годы детства и не может стать вполне ясной благодаря тому, что у ребенка еще нет я-сознания, когда вы представите себе затем, что если бы эта связь открылась в более позднем сознании, то произошло бы нечто, в нас излилось бы нечто, исходящее не от самого человека, а из всей мировой глубины, из которой мы рождаемся, — тогда вы поймете слова, которые звучат в момент нисхождения Голубя: "Сей есть Сын Мой возлюбленный; ныне Я Его породил!"
     Это означает: Хpистос воплощается (рождается) тогда в Иисусе из Назарета, Христос, Который воистину родился в Иисусе из Назарета в момент крещения, полученного от Иоанна, и знаменовал Собою вершину того сознания, какое люди обычно имеют лишь в первые годы детства; здесь это было связано с полным сознанием своей принадлежности к Макрокосму, какое могло бы быть у ребенка, если бы он осознал все, что чувствует в первые три года жизни. И тогда приобретают совсем другое значение также и эти слова: "Я и Отец (космический Отец) одно!"
     Если все это подействует на вашу душу, то вы сможете хотя бы немного почувствовать то первое и главное, что открылось апостолу Павлу в явлении перед Дамаском и что выражено в прекрасных словах: "Если не станете как дети, не сможете войти в Царство Небесное!" Эти слова имеют много значений; одно из них — это. Апостол Павел говорит: "Не я, но Христос во мне!", — т. е. то Существо, Которое имеет столь же макрокосмическое сознание, какое имел бы человек, если бы мог пронизать более поздним сознанием сознание первых трех лет своей жизни. У среднего современного человека эти области сознания разделены, ибо в нем они не могли бы существовать вместе, примириться друг с другом. И они не примирились и в Христе Иисусе. Ибо по истечении трех лет должна была наступить смерть, и именно в той обстановке, в какой она произошла в Палестине. Не случайно сложилась она, но путем взаимодействия этих двух факторов: "Сына Божия", каким является человек с момента рождения до начала я-сознания, и "Сына Человеческого", каким человек является с момента раскрытия я-сознания. Соединенная жизнь Сына Человеческого и Сына Божия вызвала те события, которые привели затем к тому, что произошло в Палестине". 124 (6)

Голгофа и погребение

422. "Христос не был мировым учителем, а Тем, Кто как духовное Существо нечто совершил, излился в земную ауру, чтобы жить среди людей". За час до смерти на Голгофе можно наблюдать тьму, простирающуюся над землей, которая на ясновидческий взгляд производят впечатление солнечного затмения; но, может быть, этот эффект был создан облаками. Затем можно наблюдать, как во время смерти на кресте Импульс Христа, проходя через тьму, соединяется с аурой Земли... Затем возникает то великое, потрясающее впечатление, как это Существо, жившее в теле Иисуса, изливается в духовно-душевную ауру Земли, так что души людей с тех пор оказываются как бы вотканы в нее".148 (12)

423. "После того, как тело Христа Иисуса было положено в могилу, действительно произошло нечто такое, благодаря чему вещи в конце концов пришли в то состояние, которое описано столь удивительно точно в Ев. от Иоанна: гробница была пуста, а вокруг лежали пелены. Так это и было. Это показывает нам Пятое Евангелие. Все случилось так потому, что произошло волнообразное землетрясение, и в земле возникла трещина. В эту трещину упал труп Иисуса Христа, и трещина вновь сомкнулась. А волнообразными движениями земли, вихрем, который при этом поднялся, пелены свились так, как это описано... в Ев. от Иоанна. Получаешь величественное, идущее до сердца впечатление, когда через Пятое Евангелие узнаешь эти вещи, а затем находишь им подтверждение в Ев. от Иоанна". 148 (11)

509. "Боги видели Христа покидающим небесный мир и погружающимся в человечество. Для человечества Христос явился, для определенного духовного мира Он исчез. И когда Он прошел через Воскресение, то для определенных духовных внеземных существ Он явился с Земли как звезда, которая теперь в духовном мире сияет для них с Земли. Духовные существа отметили Мистерию Голгофы, сказав: с Земли в духовное царство начала сиять звезда".
     "Прежние Божественные товарищи (Христа) как враждебный мир видели перед собой то, что в древние времена называлось адом. Деятельность этих духовных существ имела свою границу у ворот ада. Эти духовные существа действовали на человека. ...Божественно-духовные существа ощущали это как противостоящий им мир. Они видели, как он поднимается из Земли, они ощущали его как исключительно трудный мир; связывались они с этим миром лишь косвенно, через человека; они могли его лишь наблюдать. Благодаря тому, что Христос нисшел на Землю, Сам стал Человеком, Он смог низойти в область этих ариманических сил и победить их, что выражено для верующих в виде рассказа о нисхождении в ад. Таков другой полюс Воскресения". 223 (2)

511. "В тот момент жизни Христа Иисуса, когда Его астр. тело заключало в себе все, что может быть закрыто люциферическим вторжениям, началось Его выступление как Учителя человечества. С этого момента в человеческое земное развитие была заложена способность принять мудрость, благодаря которой мало-помалу может быть достигнута цель физической Земли. В тот момент, когда соверши-лось событие на Голгофе, человечеству была привита другая способность, благодаря которой влияние Аримана может быть обращено к добру. Отныне человек может взять с собою из жизни за врата смерти то, что освобождает его от одиночества в духовном мире. Событие в Палестине является средоточием не только для физического развития человечества, но и для остальных миров, к которым принадлежит человек. И когда совершилась Мистерия Голгофы, когда была пережита крестная смерть, тогда Христос явился в том мире, где пребывают души после смерти, и отразил власть Аримана, указав ей ее пределы. С этого момента область, которая у греков называлась "царством теней", была пронизана той молнией духа, которая возвестила обитавшим в ней существам, что в нее снова проникнет свет. То, что через Мистерию Голгофы было достигнуто для физического мира, пролило свой свет и в духовный мир. — Итак, послеатлантическое развитие человечества до этого события было подъемом для физически чувственного мира. Но в то же время оно было упадком для духовного. Все влившееся в чувственный мир проистекало из того, что уже было в духовном мире с самых древних времен. Со времени Христова события люди, поднимающиеся до тайны Христа, могут переносить завоеванное ими с собой из чувственного мира в духовный. И оно из духовного мира изливается обратно в мир чувственно-земной, когда люди при своем новом воплощении приносят с собой то, чем стал для них импульс Хри-ста в духовном мире между смертью и новым рождением". 13 (4)

Космический и мистический Христос

524."История развития человечества делится на две значительные части. В одной части оно идет от наполненности Богом к оставленности Богом. В другой части, в начале которой мы стоим, развитие идет от оставленности Богом к обнадеживающей божественной полноте. В середине между этими двумя течениями развития возведен крест на Голгофе. Этот крест на Голгофе, как стоит он в сознании человечества? Мы оглядываемся назад, на шесть столетий до Мистерии Голгофы, и видим Будду, почитаемого все возрастающими массами людей. Мы видим Будду, как он покидает отчий дом и выходит в мир. Среди всего прочего он видит там труп. Вид трупа производит в его душе такое действие, что он отворачивается от майи, внешнего мира. Труп действует устрашающе на Будду. И поскольку он вынужден видеть смерть, труп, он чувствует себя также вынужденным обратиться от мира к божественно-духовному, не находимому в мире. Вид умершего человека является для Будды исходным моментом для того, чтобы покинуть мир и бежать во внемировую область действительности.
     А теперь обратимся к моменту через шесть столетий после Мистерии Голгофы. Множество людей взирает на великий символ: на распятие, на крест, на котором висит труп. Они смотрят на мертвого человека. Но они смотрят на него не для того, чтобы бежать от него к другой действительности, но в этом мертвом человеке они видят то, в чем следует найти свое прибежище. За двенадцать столетий человечество настолько изменилось, что научилось любить смерть на кресте, смерть, от которой бежал Будда. Ничто другое не может более глубоко указать душе на перелом, совершившийся благодаря Мистерии Голгофы, лежащей в середине указанных двух пунктов. И, обращая наши мысли таким образом к Мистерии Голгофы, мы должны обдумать, что, собственно, почиталось в смысле первоначального Христианства.
     Павел, посвященный в Мистериях своего времени, не мог верить в живого Иисуса; он боролся с живым Иисусом. А когда на пути в Дамаск он узнал, что Христос жив, что Христос открывается из мирового сумрака, то и здесь Павел верит не в живого Иисуса, но в воскресшего Христа, а живой Иисус стал ему дорог как носитель воскресшего Христа. Из смерти через особое прозрение в мировую взаимосвязь проистекла для Павла вера в божественно-духовную жизнь. ...Да, в пра-начале Слово говорило из хода и положения звезд. Вниз из космоса звучало оно. На Земле найти его было нельзя; но вот из небесных далей, из Отчего, оно низошло на Землю". Оно стало плотью, т.е. жившее в звездах жило в теле, которое висело на кресте. "В человеке должно было быть увидено то, что раньше искали в далях мира. ...Жизненный взгляд велся от мировых далей, космологии к средоточию человека, пронизанного тем, что светило из звезд, пронизанного живым мировым Словом.
     Что стало возможным взглянуть на мировое возникновение, взирая в человеческое внутреннее Иисуса, и основать внутреннее отношение собственно человеческого внутреннего к человеческому внутреннему Иисуса, аналогично тому, как живший прежде на Земле человек основывал отношение к вечному мировому Слову, говорившему из звезд, — в этом заключается смысл, который должен открыться человечеству через Мистерию Голгофы".
     Удивительным образом рассказывается о явлении Христа Иисуса в Евангелиях. Однажды там говорится о волхвах, носителях звездной мудрости, провозвестниках мирового Слова из звездных письмен. В школах мудрости возвещалось: начиная от возникновения современного земного человечества Юпитер 354 раза проделал свой путь. Эти 354 года Юпитера говорят из мировой мудрости как большое предложение. Отдельные слова в нем — обращения Меркурия. День Юпитера = 7х7 дням Меркурия. Этих взаимосвязей искали мудрецы в звездных письменах. Из их расшифровки было возвещено: Христос Иисус явился, ибо время исполнилось. С другой стороны, в Евангелиях выступают с провозвестием простые пастухи. "Высшая мудрость и наивнейшая открытость звучат совместно в словах: "Христос явился". Мудрость с тех пор угасла, из внутреннего людей развились мысли, которые еще должны взойти до реальности. В древности за реальностью обращались к звездам. "Ко Христу должны мы обращаться, чтобы обрести реальность для нашего внутреннего. "Не я, но Христос во мне", — это слова, дающие мыслям внутреннюю весомость, внутреннюю реальность".209 (8)

Переживание Праздника

621. "В час полночи, сквозь Землю, когда для физиче­ского зрения Земля была непроницаема, посвященные (древности) смотрели на Солнце. И когда они так смотрели на полночное Солнце, его физическое бытие было устранено, но зато в солнечное бытие была вписана тайна Христа, Духа Солнца. Так заранее ученики древних посвященных созерцали тайну Христа, Солнечного Духа. Это было высшим природным виде­нием, это было обретением ясновидения внутри природы. Символ Пасхи выражает для нас обретение ясно­видения внутри исторической жизни земного человечества, обретение ясновидческого прозрения в то, что мы, по сути говоря, став свободными земными людьми, уже заключили союз с Люцифером и Ариманом, и что один только Христос может избавить нас от этого союза. Что для учени­ков древних посвященных означало "созерцание Солнца в час полночи", то для людей Христа должно посте­пенно стать молитвенным почитанием Мистерии Страстной Пятницы и Субботы. У нас есть все основания в эти дни концентрироваться на том, что связано с внутренней трагикой, с внутренним правомерным трау­ром глубочайшего внутреннего человеческого существа. Как земные люди мы бы не смогли стать свободны­ми человеческими существами, если бы не встали в указанное отношение к Люциферу и Ариману, если бы не смогли идти путем Люцифера и путем Аримана. Человеку подобает то трагическое, что покоится в под­основах его существа, в эти дни вызвать перед своим сознанием, когда он говорит себе: моя свобода ни в коем случае не была бы возможной, если бы я не мог следовать за Ариманом и Люцифером. — Это может взойти в его сознании, когда он смотрит на символ покоящегося в могиле Христа, Который Своим деянием упразднил то, что должно было наступить ради человеческой свободы.
     Печаль о человеческом существе правомерна. Человек имеет основание не только для радости, но он имеет постоянное, глубокое основание для печали о своем существе, и она должна проходить через душу в эти дни, посвященные, праздничным образом, положению во гроб. В течение года остается много дней, когда человек должен думать о том, что он обрел благодаря тому, что земное развитие не было покину­то, что Христос как Воскресший пришел в земное бытие. Но что сделало необходимой Мистерию Голгофы, что как космическая печаль будет жить в человеческих душах, все это должно разразиться в эти дни. И если человек хочет выработать чувство того, что связано с человеческой душой из ее истории, то он может в эти дни испытывать печаль в связи с человеческим развитием, или, вернее сказать, он должен печалиться о человеческом развитии.
     А если такое чувство живо, то правомерны черные покровы, которые в эти дни мы выбрали для убранства нашего помещения. Красный же цвет должен выступить перед нашим взором по прошествии дней траура, траура о том, что глубокий трагизм связан с человеческим существом".161 (10)

Вознесение и Пятидесятница

628. "Конечно, не безразлично, хотят или нет люди знать о Мистерии Голгофы. Для человеческих тел, для возможности земной жизни Христос совершил Свое земное Деяние на Голгофе. Он сделал это также и для неверующих язычников. Но для духовно-душевного необходимо, чтобы Импульс Христа также и в состоянии сна мог погружаться в человеческую душу. Для этого необходимо, чтобы человек в существенном при­знал содержание Мистерии Голгофы. Правильное духовное действие Мистерии Голгофы может произойти толь­ко из правильного исповедания Мистерии Голгофы. Это значит, что земным человечеством будет признано: поспешающее прочь, постоянно взвивающееся к Солнцу эф. тело держится Христом; но человек как душевно-духовное существо, его Я и астр. тело, они должны воспринять Импульс Христа в состоянии между засыпанием и пробуждением, подготовляясь к тому через исповедание в бодрственном состоянии.
     Итак, мы можем сказать: мы даем выступить перед нашей душой образу Вознесения. Ученики, ставшие ясновидящими, видят тягу эф. тела человека взойти к Солнцу. Христос соединяется с этим стремлением, держит его. Это потрясающий образ: спасение физически-эфирного человека через Христа в образе Возне­сения.
     Но, в то же время, ученики возвращаются назад, они задумчивы, они глубоко сосредоточены. Ибо в их душах живет познание: через Мистерию Голгофы все совершилось прежде всего для эфирно-физического человечества. Но что произошло с духовно-душевным? Откуда придет к человеку сила в духовно-душевном, в Я и астр. теле, воспринять Импульс Христа? Импульс Христа через Мистерию Голгофы так наполнил Землю, что только через духовные познавательные силы можно проникнуть к Нему и постичь Его. Никакая материалистическая сила познания, никакая материалистическая наука не может понять Мистерии Голгофы. Здесь душа должна в себе воспринять силу духовного познания, силу духовного созерцания, силу духов­ного ощущения, чтобы быть в состоянии также и понять Импульс Христа, понять как Он на Голгофе связал Себя с земным импульсом.
     Чтобы это могло произойти, Христос Иисус совершил Свое Деяние на Голгофе, и Он совершил это так, что через десять дней после События Вознесения послал людям возможность также и внутренне, духовно-душевно, астр. телом и Я, пронизать себя Импульсом Христа. Такова картина праздника Пятидесятницы: пронизание духовно-душевного силой понимания Мистерии Голгофы, послание Святого Духа. Христос совер­шил Свое Деяние для всего человечества. Отдельным людям, которые должны это деяние понять, отдельным человеческим индивидуальностям Он послал Духа. Таким образом, душевно-духовное находит доступ ко всеобщечеловеческому деянию. Через Дух человек должен внутренне, духовно-душевно усвоить Мистерию Хрис­та. ...Таким образом Импульс Христа осуществляется для каждой отдельной индивидуальности".
     Эф. тело человека после смерти соединяется с солнечным, пронизывающим пространство, в котором на­ходится Земля. "После Мистерии Голгофы в этом удаленном от человека эф. теле можно видеть Христа, ставшего его Спасителем в дальнейшем земном бытии; итак, после Мистерии Голгофы каждый умер­ший человек имеет перед душой ту картину Вознесения, которую в особом состоянии души созерцали уче­ники Христа. Но для тех, кто воспримет в себя также и тайну Пятидесятницы, кто даст приблизиться к себе Святому Духу, для того этот образ после смерти явится наибольшим утешением, какое он только может иметь, ибо он тогда прозреет всю истину Мистерии Голгофы, и образ станет для него утешением. Он как бы говорит ему, этот образ Вознесения, восшествия на Небо: ты можешь довериться всем после­дующим земным жизням земного развития, ибо Христос через Мистерию Голгофы стал Спасителем земного развития.
     Для того, кто своим Я и астр. телом, т.е. познавая, ощущая, не сможет проникнуть к содержанию Мистерии Голгофы, этот образ станет упреком, упреком до тех пор, пока он не поймет: также и он дол­жен научиться понимать Мистерию Голгофы. Это своего рода предостережение, призыв после смерти: Попытайся для следующей земной жизни усвоить такие силы, чтобы ты смог также и понять Мистерию Голго­фы". Эти две вещи в христиански интерпретируемом развитии человечества стоят одна за другой: откро­вение Вознесения, "...что Христос совершил Свое Деяние как всеобщечеловеческое, и тайна Пятидесятницы, как требование к человеку как к отдельному человеку, воспринять в себя Импульс Мистерии Голгофы". Антропософия дает понимание этого откровения и этой тайны. Так приходим мы к сопереживанию в земном бытии космического бытия.224 (8)

179. (23;18-23) "Людям пришлось бы вычеркнуть из земного развития слово "человек", если бы они захотели вычеркнуть Событие Христа". И из толпы, кричавшей перед Пилатом: распни Его! — звучала, по сути, полнейшая бессмыслица, если вслушаться в это: мы не хотим больше быть людьми, мы хотим оттолкнуть то, что дает нам смысл как людям". 155(6)

180. (23;34) "Величайшую вину возложили на себя те, кто убил Христа. Здесь совпадают величайшее целение и глубочайшая вина. ...Здесь глубочайшая тайна. ..."Прости им, Отче, ибо не ведают, что творят!" — правильное понимание этих слов может дать ответ на загадочный вопрос: почему неслыханное убийство послужило исцелению человечества?" 175 (9)

182. Кровь течет по жилам, и от нее зависит здоровье человека, и "...в нее течет живущее в солнечном свете". Можно задолго до смерти по крови человека определить, куда он идет. "И точно так же, как кровь перед смертью человека находится на пути к тому, чтобы стать безжизненной, так то, что жило в свете, уже заранее, ко времени рождения Христа стало на путь того развития, где оно пришло к сумеркам. Явления природы просто находились в тесной связи с жизнью Христа. И можно бы сказать: как Христос избирал сознательно сумерки для исцеления больных, так Его внесознательное в душе выбрало затмение Солнца, чтобы умереть. Так следует представлять себе эти вещи, и тогда можно прийти к правильному их объяснению. ...их следует объяснять не внешним, а интимным образом". 353 (11)

Голгофа и тайна Духочеловека

251. (19; 34). "Сублимированная кровь, очищенная кровь была пролита через жертвенную смерть, очистительный процесс. Кровь, рождающая желания, вожделения, должна была излиться, быть пожертвована". 97 (24)

252. (20; 1-10). "Требовалось совсем немного, чтобы тело, положенное в гробницу, распалось в пыль и Дух Христа облекся, можно сказать... в сгущенное до физической видимости эфирное тело. Оно не было видимым для всех, поскольку было сгущенным эфирным телом, которое Христос носил после воскресения. А то, что осталось в гробнице, рассыпалось в пыль. Согласно оккультным исследованиям, тогда действительно произошло землетрясение... Земля раскололась, и пыль, оставшаяся от тела, упала вниз и соединилась со всей субстанцией Земли. После землетрясения пелены свернулись, и таковыми их там и нашли, как сообщает Ев. от Иоанна". 130 (13)

257. "Представьте себе, что кто-то ранен: тогда эф. тело стягивается в этом месте особым образом, образуется шрам. А в особенно стянутом эф. теле, в котором была заключена составная часть нового эф. тела, которым облеклось Существо Христа, в нем раны уплотнились до видимости, представляли собой особенно плотные места, так что Фома мог почувствовать, что это — реальность". 130 (13)

VIII. МИСТЕРИЯ ГОЛГОФЫ

426. "С почтением, смирением и нежностью приблизимся к Мистерии Голгофы".152 (4)

427. "Нет более возвышенного образа, чем воздвигнутый на Голгофе Крест". 158 (11)

502. "Чего не мог сказать Сфинкс, но к чему готовились египтяне, — это должно сказать человечество. В образовании слово-движения лежит импульс Христа. Человечество выразило это в словах: В начале было Слово
И Слово было у Бога...
И жизнь была Свет человеков".
     "Теперь человеческое развитие ушло так далеко вперед, можно что в иной форме сказать первые слова Ев. от Иоанна:
В начале пребывает мысль,
И мысль пребывает у Бога,
И Божественное есть мысль.
В ней есть жизнь.
И жизнь должна стать светом моего "я",
И да засияет Божественная мысль в моем "я",
Дабы тьма моего "я" постигла
Божественную мысль".
     К IV столетию до Р.Х., т.е. через 300 лет после начала греко-латинской культуры, человеческая мысль делается столь зрелой, что приводит к философии Платона. Через 300 лет после начала 5-й, европейской, культуры "человеческая мысль переживает свой высший подъем в Гегеле, когда он говорит: жизнь в ткании мыслей есть, по сути, действующий дух. — И что Гегель выразил столь непонятно, можно облечь в слова: Вначале пребывает мысль,
И бесконечное есть мысль,
И жизнь мысли есть свет Я.
Да наполнит светящаяся мысль
Тьму моего Я,
Чтобы тьма моего Я постигла
Живую мысль
И жила, и ткала в ее Божественном начале".
     "Путь, которым идет человечество, все более и более делает действительными слова: "Не я, но Христос во мне". И этим подготовляется путь, на котором в силы воспоминания постепенно войдет Импульс Христа. Сейчас же Его там нет... через силы воспоминания человек будет знать, как Христос действовал вне Земли до Мистерии Голгофы, как Он подготовил и прошел Мистерию Голгофы и каким образом Он как Импульс действовал даже в истории. ...В будущем для нас, поскольку мы должны будем живо постигать Христианство, будут иметь значение слова:
Вначале пребывает воспоминание,
И воспоминание живет далее,
И Божественное есть воспоминание.
И воспоминание есть жизнь,
И эта жизнь есть Я человека,
Которая стремится к человеку сама.
Он не один, Христос в нем.
Когда он вспоминает о божественной жизни,
В его воспоминании пребывает Христос.
И как лучащаяся жизнь воспоминаний
Христос будет светить
В каждую непосредственно присутствующую тьму".
     "Духовная наука должна не обрастать в нас простыми теориями, а изливать в нас нечто, делающее нас способными подступающее к нам в мире и то, чем мы являемся сами, воспринимать с другими ощущениями и чувствами. Жизнь наших чувств и ощущений должна обогащаться, когда мы в правильном смысле через Духовную науку проникаем в суть Импульса Христа и в Его господство в человеке и в духовном существе человека. Для нас было бы хорошо часто думать о следующем:
Вначале была сила воспоминания,
Сила воспоминания должна стать Божественной,
И Божественное должно стать силой воспоминания.
Все, что выступает в Я,
Должно стать таким,
Чтобы оно было возникающим
Из Христом пронизанного, Богом пронизанного воспоминания.
В нем должна быть жизнь,
И в нем должна быть лучащаяся жизнь,
Которая из воспоминающего себя мышления
Во тьму современности светит.
И тьма, какой она является сейчас,
Да постигнет свет становящегося Божественным воспоминания.
     Если мы воспримем смысл этих слов, то мы воспримем нечто, подобающее нам как людям ... мы научимся не только ощущать себя как плод прошедших воспоминаний, но с пониманием проникать в будущие воплощения".152 (7)

1386. "В свое время существовала древняя прамудрость (см.рис., белое слева). С этой древней прамудростью была связана моральная сила, моральная мудрость людей. Она была там внутри как инспириро­ванная составная часть (красное слева). Ныне та прамудрость надломилась. Она больше не может быть носительницей морального импульса".
     "Если мы здесь обозначим Мистерию Голгофы (желтое), то можем сказать, что Она становится двига­тельной силой морального (красное справа). Ибо что же через Мистерию Голгофы было перенесено из древности в новое время в том направлении, как это показано на рис. стрелкой слева направо? — Это бы­ло окончание древнего (импульса) прамудрости. И чем далее мы идем вперед, тем больше исчезает древняя мудрость в ее предании. Можно сказать: она еще мерцает бликами как предание (белое), но с ХV в. начинается нечто новое". Однако с новым мы не можем особенно далеко уйти вперед, т.к. этим новым является естествознание. "Ибо что это за мудрость? — Это мудрость, обладающая одной особенностью, противоположной древней языческой мудрости, эта мудрость не содержит в себе никаких моральных импульсов....

     Когда люди сегодня надеются ос­новать социальную науку на осно­ве естествознания, то они впадают в колос­сальную иллюзию. ... Это естест­вознание стоит в самом начале, и мы можем только надеяться, что лишь по мере его дальнейшего развития оно сможет воспринять в себя также и моральные импульсы как таковые. Но если оно будет раз­виваться в своем роде и далее, то через само себя оно не придет ни к каким моральным импульсам. Тут необходимо, чтобы рядом с естествознанием разви­валось новое сверхчувственное знание (синее). Тогда сверхчувственное знание сможет удержать в себе лучи моральной воли (красное справа). И если начало, имевшее место в середине ХV в., кончится с окончанием Земли, то при этом должны слиться воедино сверхчувственное знание и чувственное знание (белое), и из обоих должно возникнуть единство (стрелки)".191 (7)

1638. Воспользуемся образом. Если вы кипятите воду, то она как субстанция утончается. "Еще интен­сивнее этот процесс происходит в случае человеческого мышления. Все, что здесь разыгрывается как обмен веществ в человеческой голове, в результате приходит к тому, что вся материя оседает как осадок, отде­ляется, и от нее остается один образ ". Т.е. представим себе: нечто, скажем, выпадает в осадок, а вверху остается тонкая жидкость; только в голове это вообще не материя, а одни только образы. Такова деятельность человеческой головы: она собирает образы и исключает материю. "Этот процесс фактически разыгрывается во всем, что можно назвать переходом человека к чистому мышлению. Некоторым образом в организм возвращается все материальное, что принимало участие в человеческой внутренней жизни, и оста­ются одни образы. ... Наша душа живет в образах. И они суть то, что остается от всего предыдущего. Остается не материя, а образы. Мысли, т.обр., пронизаны субстанцией, но, как образы, они освобождаются от нее. Иной была древняя мудрость. Она не доходила до такой фильтрации мыслей, когда отпадает все ма­териальное. "Человечество на Земле до Мистерии Голгофы постоянно в связи с мыслями имело материаль­ное". Это наиважнейший факт! "В развитии д о Мистерии Голгофы в человеке жили телесные образы; в раз­витии после Мистерии Голгофы в человеке живут свободные от материи мысли. Универсум так воздейст­вовал на людей до Мистерии Голгофы, что не допускал свободных от материи образов. После Мистерии Голго­фы Универсум отступил. Человек был ввергнут в бытие, протекающее только в образах". Раньше человеческая жизнь была связана с Небом. Напр., 12 колен израилевых являются земной проекцией круга Зодиака. Люди чувствовали себя группой, в которую светит звездное небо. То же самое можно сказать и о круглом столе короля Артура. Ныне же возникает иная опасность: всю душевную жизнь перевести в бытие образов.
     Мысль снова должна стать субстанцией. В саге о Парсифале мы имеем нечто иное, чем в саге об Артуре. Здесь один противопоставлен двенадцати. "Один человек теперь из своего собственного внутреннего центра развивает двенадцатиричность". Образ Парсифаля противопоставлен образу Грааля. "В то время, как сага о Граале указывает на излучение извне, облик Парсифаля иной — в нем из центра должно в образах излучаться то, что дает им реальность (рис. см.).
     Когда выступило сказание о Парсифале, то в средневековом человечестве оно выражало стремление найти путь ко внутреннему Христу. Это инстинктивное стремление понять то, что как Христос живет в раз­витии человечества".
     "Материя, которая действительно выбрасывается из человека чистым мышлением, уничтожается как материя.
     Человеческая жизнь находится внутри Универ­сума, и в человеке находится место, где материя исче­зает. Повсюду вокруг человека материя только преоб­разуется. "Материальная земля исчезает в той мере, в какой ее уничтожает человек. И когда она вся будет употреблена в человеческом организме на мышление, то Земля прекратит свое существование как мировое тело. И все, что получат от нее люди, — станет образами. Эти образы содержат в себе прежнюю реальность и долж­ны получить также и новую реальность. И эта новая ре­альность исходит от той силы, что как центральная си­ла заявила о себе в Мистерии Голгофы". Без Мистерии Голгофы эти образы в конце Земли остались бы без внутренней реальности.201 (16)

1739. "В человеческой способности воспоминания живет личное отражение космической силы... Но эта космическая сила деятельна еще и теперь. Она действует в подосновах человеческой жизни как сила роста, как оживля­ющий импульс. Здесь она действует своей большей частью. И она отделяет от себя лишь маленькую часть, которая вступает как деятельность в душу сознательную. Там эта часть действует как сила воспоминания. Эту си­лу воспоминания нужно увидеть в правильном свете.
     Когда в современную эпоху космического становления человек воспринимает внешними чувствами, то это восприятие есть мгновенное вспыхивание в сознании мировых образов. Вспыхивание происходит, ког­да органы чувств направлены на внешний мир; оно просветляет сознание, и оно исчезает, когда органы чувств более не обращены на внешний мир.
     Вспыхивающее в человеческой душе не смеет обладать деятельностью. Ибо если бы человек вовремя не удалил этого из своего сознания, то потерял бы себя в содержании сознания. Лишь на короткое вре­мя, в так называемых световых следах, которые так интересовали Гете, смеет жить в сознании "свечение" через восприятие. Это содержание сознания также не смеет застыть в бытии; оно должно оставаться образом. Оно так же мало смеет стать реальным, как образ в зеркале.
     В том, что изживалось бы в сознании как реальность, человек так же потерял бы себя, как и в том, что имело бы длительность благодаря себе самому. И там он больше не мог бы быть самим собой.
     Чувственное восприятие внешнего мира есть внутренняя живопись человеческой души; живопись без веще­ства живописи, живопись в становлении и прехождении духа. Как радуга в природе возникает и проходит, не оставляя следа, так возникает и проходит восприятие, без того, чтобы оно благодаря собственному существу оставило воспоминания.
     Но одновременно с каждым восприятием между человеческой душой и внешним миром протекает другой процесс. Он протекает в более глубокой части душевной жизни, там, где действуют силы роста,им­пульсы жизни. В этой части душевной жизни при восприятии запечатлевается не только преходящий образ, но и длящееся реальное отображение. ... оно, как содержание Вселенной, связано с бытием челове­ка. В то время, как это совершается, он так же мало может потерять себя, как и тогда, когда он, минуя полное сознание, растет, питается.
     Душа снова живописует, но теперь уже прошлое, живущее в собственном человеческом внутреннем. Снова не смеет в сознании, при этом живописании, создаваться что-либо длительно-реальное, а лишь возникающий и преходящий образ. Так связаны в человеческой душе воспринимающее представление и воспо­минание.
     Но силы воспоминания имеют постоянное стремление быть большим, чем они могут быть, если человек не хочет потерять себя как самосознающее существо. Ибо силы воспоминания суть остатки прош­лого в становлении человека и как таковые вступают в область Люцифера. Последний имеет стремление так уплотнить в человеческом существе впечатления внешнего мира, чтобы они постоянно светили в сознании как представления. Это люциферическое устремление увенчалось бы успехом, если бы ему не противодейст­вовала сила Михаэля. Живописуемому во внутреннем свете она не дает застыть в бытии, но сохраняет его в возникающем и преходящем образе. Избыточная сила, которая, однако, через Люцифера устремляется из человеческого внутреннего, она в эпоху Михаэля будет обращена в имагинирующую силу. Ибо постепенно во всеобщее интеллектуальное сознание человечества войдет сила имагинации.
     При этом человек не отяготит свое современное сознание длящейся реальностью: оно останется действен­ным в возникающих и преходящих образах. Но своими имагинациями человек проникнет в более высокий мир духа, подобно тому, как он своими воспоминаниями проникает в свою собственную человеческую сущность. Человек не удерживает в себе имагинаций; они начертаны в космическом бытии, и оттуда он все снова мо­жет считывать их в жизни образных представлений.
     Так принимается духовным миром то, что Михаэль во внутреннем человека охраняет от застывания. Переживаемое человеком силой сознательного процесса имагинации — становится в то же время мировым со­держанием.
     Что это может быть так — есть результат Мистерии Голгофы. Сила Христа запечатлевает в космосе има­гинации человека, сила Христа, связанная с Землей. Пока она не была связана с Землей, а извне действо­вала на Землю как сила Солнца, все импульсы роста и жизни уходили во внутреннее человека. Человек об­разовывался и поддерживался ими из космоса. С тех пор, как Импульс Христа живет с Землей, человек в своей самосознающей сущности вновь возвращается космосу. В том факте, что человек в своем мгновенном представлении живет не в бытии, а лишь в отражении бытия, в образном бытии, заложена возмо­жность раскрытия свободы. Всякое бытие в сознании — принуждающе. Однако образ не может принуж­дать. Если благодаря несомому им впечатлению нечто должно произойти, то оно должно произойти совсем независимо от него. Человек становится свободным благодаря тому, что своей душой сознатель­ной поднимается из бытия и всплывает небытийно в образности.
     Тогда возникает важный вопрос: не теряет ли человек бытия, покидая его частью своего существа и впа­дая в небытие? Здесь снова имеет место один из моментов, когда при рассмотрении мира стоишь перед од­ной из великих загадок. Переживаемое в сознании как представление, возникло из космоса. В от­ношении космоса человек впадает в небытие. В представлении он освобождает себя ото всех сил космоса. Он живописует космос, вне которого он находится. Однако, если бы было только это, то в челове­ческом существе на один космический момент вспыхнула бы свобода, и в этот же момент человеческая сущность растворилась бы. Но становясь в представлении свободным от космоса, человек все же в несоз­нательной душевной жизни причислен к своим предыдущим земным жизням и к жизням между смертью и новым рождением. Как сознательный человек, он находится в образном бытии, а своим бессознательным он пребыва­ет в духовной реальности. В то время как он в современном Я переживает свободу, его прошлое Я удерживает его в бытии. По отношению к бытию человек в представлении совершенно от­дается тому, чем он стал благодаря космическому и земному прошлому.
     В человеческом развитии здесь указано на бездну "ничто", через которую человек перепрыгивает, стано­вясь свободным существом. Деятельность Михаэля и Импульс Христа делают возможным этот прыжок".26 (162-164)

100. "За восемь столетий до нашего летоисчисления стало необходимо, чтобы подготовить Мистерию Голгофы, включить, с одной стороны, в развитие силы препятствий. Для этой цели были использованы сонмы существ, чей предводитель в оккультизме зовeтся Маммоной. Они затуманили людям сознание их связи с Богом. Люди утратили старое ясновидение, и тогда расцвели науки и философия Европы".264 c.223

104. "Когда в начале 80-х годов выступил магометанский пророк Махди, то он кончил тем, что английское господство распространилось на Египет. В то же время, с французской стороны Индокитай, после войны с Китаем, был завоeван для европейского господства. Потом состоялась конголезская конференция и выступили другие события подобного рода. — Изучите всe это, к чему оно пришло теперь, в 1917 г., через 33 года! Тогда были заложены причины того, что исполняется теперь. Людям тогда следовало бы спросить себя: Какие перспективы это Рождество открывает для Пасхи через 33 года? — Ибо все вещи в истории через 33 года вновь восстают в преображенном облике из могилы силой, связанной с тем святым и целящим, что человечество получило благодаря Мистерии Голгофы". 180(1)

Финны и руотси

1506.Когда душа проходит, скажем, через русское воплощение, то она, разумеется, получает нюансировку внешних оболочек, что после смерти рождает представление человека о себе. ... И тогда он воспринимает все, что выражено на рисунке (см. ниже).
     Заглядывая в духовный мир, человек вскоре обнаруживает, что распадается на троичность души ощущающей, души рассудочной и души сознательной. Человек оказывается в трех мирах, в трех областях в своей душе. Первая область такова, что в нее проникают (сновидческие) инспирации, которые наполняют душу, то, что составляет душу ощущающую. Во второй области душа как бы через собственные внутренние образования и формы строит все тело; эта область связана с душой рассудочной, или характера. Это внутренний строитель, архитектор, можно сказать, кузнец физ. тела. Третья область — посредник между внешним познанием и миром, связанными с чувствами или вообще с физическим миром; эта область связана с душой сознательной, можно также сказать — с физической властью. Эта троичность противостоит господству и действию того, что стремится к единству (см. рис.). ... Это душевное царство действует едино в том, что душа представляет собой в темпераменте, характере, что покоится в ее глубинах, но является единой душой. Так что я бы мог сказать: единая душа противостоит троичности.
     В нашем современном обычном состоянии эта единая душа не может выйти из довольно притупленной жизни, если нечто не осветит ее. И в наше время этот свет в той или иной форме исходит от Мистерии Голгофы".
     "Поскольку единая душа представляет собой нечто, подобное глухому, смутному высиживанию птенцов, что представляет особую ценность для нашего времени, то эта единая душа должна быть в особой форме осияна Мистерией Голгофы". Хотя действие Мистерии Голгофы универсально, человеческая душа может воспринять ее только определенным образом. Для этого существуют центры посвящений, которые правильно подготовляют внутреннее души к пронизанию ее особым образом Мистерией Голгофы. "Перед таким центром посвящений постоянно стоит Скитианос".
     "Таким образом, единая душа представляет собой душевную область, воспринявшую, с одной стороны, в свои природные задатки силу Мистерии Голгофы, а с другой — влияние Скитианоса". Единая душа не может просто соединиться с троичностью. Поэтому троичность у современного человека остается под порогом сознания, как бы заглушается; сознание должно быть там выключено. Но стоит душе опуститься в троичность, как она тут же начинает чувствовать именно ее, а не единство. ... И в троичность должно светить.


     нечто такое, что не дает душе ее ощущать, выключает эту троичность, как бы окутывает ее туманом". Но между этими двумя областями должна быть и взаимосвязь, некий душевный ствол (Sееlenstamm), который ведет к выключенной троичности, а исходит от единства и при этом освещается с двух сторон... для того, чтобы единая природа со смутным однообразным характером, темпераментом не только существовала, но озарялась бы тем, чем человек должен стать: сознанием человеческой души в ее связи с божественно-духовным бытием. ... В наше время не может существовать ни одной человеческой души, в которой не было бы всех этих вещей".
     Но должен был существовать народ, который бы слабо переживал в себе единую душу, но более сильно — тройственную душу в ее связи с космосом. Это был финский народ. И это отображено в "Калевале". "Подобно Человечески-Божественному или человечески-героическому ощущал этот народ или его древние ясновидцы инспирацию души ощущающей. И они называли ее Вайнемейнен. ... Этот народ, его древние ясновидцы ощущали также, что душа рассудочная, или характера, есть тот член души, который воспринимает импульсы для ковки, строительства ... его называли Ильмаринен. ...В Леминкяйнене ощущали древние ясновидцы... душу сознательную. Удивительная связь между Ильмариненом и тем, что здесь выковано ... из природных элементов выковывается сам человек. Это существо, скованное из всех природных атомов, стерто в порошок и сковано, оно представлено в грандиозной панораме в Калевале, в ковке Сампо. И как человеческое образование, происшедшее из трех членов души, должно погрузиться в пралайю и вновь выйти из нее, так и в Калевале это выражено таким образом, что Сампо теряется и вновь находится; оказывается как бы найденным вновь то, над чем простерто затмение сознания".
     Представителем единой души является славянский народ. "Этот народ получил влияние от Скитианоса, который действительно жил в определенное время в далеком прошлом среди скифов. Это не является необходимым, чтобы вокруг центра посвящения жил высокоразвитый народ... Мистерия Голгофы проникает в славянство в той особой форме, какой является греко-византийская культура. Центром этой культуры, если хотите, вы можете спокойно считать Константинополь".
     "Когда мы рассматриваем финский народ, то находим его особенно предрасположенным к выработке сознания троичности. И нигде это не выражено более значительно, чем в Калевале: отношение троичности к космосу. Но затем Север должен был быть затемнен, затуманен, должно было померкнуть сознание троичности". Это сделал душевный ствол, который шел с юга и нес в себе стремление к переживанию единой души. "На примитивной ступени он действовал погашающе на три члена души". Финский же народ был таким, который ощущал еще природно, иначе он бы не смог ощутить трех членов души. И то, что к нему устремилось как потоп, выключая трехчленнссть, "он ощущал как "р-р-р" ... и, выражаясь оккультным языком, это переживание можно еще облечь в буквы "ууо". И можно тогда сказать: это была боязнь того, что дышало в "ррууо" и закреплялось как всегда через "т". ... Как проникновение в человеческую душу древнего Иеговы выражалось через "с", через еврейское "schin", так и это переживание, проникая в душу, выражалось в звуке "с"... Далее все стягивалось в душе в "ц". ... Так возникало ощущение (этого потопа с юга) "rutsi", "ruotsi", а потому и народ на юге получил это имя руотси, рутси. Постепенно славяне приняли это имя. ... и стали называть себя рутси, из чего позднее возникло имя русские".
     "Живший на юг от финнов народ призвал к себе род варягов, нормано-германский по существу род, который должен был связаться со славянскими родами. В этом заложена определенная необходимость, обусловленная устройством человеческой души. Так возникло то, что позже с Востока Европы вступало в среду европейских народов как русский элемент. В русском элементе ... живет нормано-германский элемент, живет в том имени, от которого произошло само имя русские".
     "Величие финского народа покоится на том, что он подготовил в троичности единство, через выключение троичности подготовил восприятие того единства, которое есть уже не только человеческое единство, но божественное Единство, в котором живет Божественный Герой Мистерии Голгофы. ... Христос выступает в конце Калевалы. Но когда Он посылает Свой импульс в финскую жизнь, из страны уходит Вайнемейнен, в чем выражена та истина, что первоначальное величие, то значительное, что через финский элемент вошло в Европу, является подготовительной стадией для Христианства, и Христианство как весть, как посланничество воспринимается извне". Тот душевный ствол, что пронизал славянский народ, он шел как снизу вверх, так и сверху вниз. "Он существовал на том хорошо объезженном пути ("из варяг в греки"), что вел от Черного моря к Финскому заливу и на котором осуществлялся обмен между греко-византийским элементом и тем, что как природный элемент было у рутси". 158(1)

1531."Христос Иисус жил среди народа, который обладал особенно резко выраженным народным характером. Все, что делалось этим народом, делалось из этого резко выраженного народного характера. Но произошедшее с Христом Иисусом, исполнившееся исходя из народного характера: Мистерия Голгофы, смерть на Голгофе, — стоит в полнейшем противоречии с этим народным характером. Ибо народ, в среде которого развивалась Мистерия Голгофы, не воспринял ее в свое вероисповедание, не признал Христа Иисуса лично, индивидуально, но убил Его, вопия: Распни Его! Распни Его! — Свершилось то, что не было предназначено для одного народа; понять смысл свершившегося можно, только помыслив его стоящим в противоречии с тем, что может следовать из народного характера... Такова тайна Мистерии Голгофы. ... Это событие не имеет отношения ни к иудейскому народному характеру, ни к действовавшему в тех же областях римскому народному характеру; ибо иудеи требовали: Распни Его! — а римлянин еще не мог найти в Нем никакой вины, т. е. не знал, что ему делать с тем, что перед ним происходило". 181(8)

     7. Человек был изгнан из сферы духа, дабы он не вкушал с древа жизни. "Но Христос постоянно дает человеку пищу с древа жизни, и можно постоянно переживать идеи, проникающие из сферы духа непосредственно в человеческую душу. Но их можно переживать только в том случае, если человеческая душа восприняла в себя Христа. Тогда мы имеем нечто иное, чем понятие познания, тогда мы получаем понятие жизни. Если мы зорко следим за Люцифером и Ариманом, несмотря на то что и в дальнейшем они будут давать познанию проникать в нас извне, и наблюдаем, как познание приходит от них, то нам должно стать ясно, какое действие на человеческое бытие оказывается через Мистерию Голгофы, что люди получают идею для жизни". Поэтому незачем, например, исследовать другие религии, чтобы увидеть, совпадают ли они с нашим мировоззрением. "Наша задача применять к ним не идею познания, а идею жизни". Тогда мы увидим, что все они дают разным человеческим душам пищу (не познание), и потому с ними не следует бороться.
     Однако сами религии вступают в спор, в борьбу с наукой, в том числе и с Духовной наукой. "Ибо эти религии еще не хотят избавиться от старого искусителя, они постоянно хотят апеллировать не только к Богу, который сказал людям, что Он хочет дать им жизнь и что они не должны сами вкушать от древа жизни.
     Представители религии хотят не просто апеллировать к Богу, но они еще хотят апеллировать к люциферическому и ариманическому духу и через религию хотят раскрыть глаза для различения добра и зла. Религия хочет стать "познанием". Но она не может им стать, ибо она является жизненной субстанцией. И под влиянием этого искушения, которое постоянно нашептывается им на ухо, отдельные представители религиозных общин полагают, что могут дать познание в своих религиях и борются с идущим вперед научным познанием, в то время как вопрос о познании вообще не должен вставать между религией и наукой". 254 (12)

Триединый Бог

     72a. "Три Ипостаси Бога вовсе не означают переход от монотеизма к многобожию, к тройственному Богу. Такое понимание Бога, если оно реально достигнуто, совершенно едино, соединимо с монотеистическим мировоззрением". Существует три возможности через внутреннее переживание приблизиться к Богу: идя путем любви, мудрости и силы (власти). "Бог живет в любви, Бог живет в мудрости, Бог живет во власти". Бог всесилен, всемудр, вселюбив.
     Но Бога не найти непосредственно через мудрость. На этом пути нам не хватает моста, соединяющего нашу мудрость с бесконечно превосходящей ее божественной мудростью. Всесилие Бога также столь велико, что исключает какую-либо человеческую свободу. Остается путь любви, действительно соединяющий творение с Творцом. "Бог есть Любовь, — таковой является мудрость Мистерий во все времена".
     "Непосредственные кровные связи лежат в основе всех древних религий. Что жило в политеизме более поздних времен, было не чем иным, как преобразованным служением предкам, т. е. родством, которое чувствовали с Богом предков как родственным по крови.
     Потом пришло великое познание, что жившее прежде на Земле только в крови, связанное как-либо с кровью, отдано земной духовной и душевной жизни. Кто его отдал? Тот, Кто жил в кровном родстве и из кровного родства послал в человеческое сознание древнюю мудрость. ... Это был Бог-Отец. Должно быть признано: Бог-Отец живет так, что люди могли оставаться людьми в известном смысле вплоть до Мистерии Голгофы. Тогда Он должен был решиться — а человеческое сознание делается возможным лишь благодаря пониманию этого, благодаря способности возноситься над всем земным не только в сверхземном переживании, но и в понимании сверхземного решения — послать Того, Кто всегда был связан с Ним, Сына, на Землю, дать Ему пройти через Событие, благодаря которому Сын больше уже не связан с Отцом как прежде; благодаря связи Сына с человечеством стало другим Его отношение с Отцом.
     Такие вещи исключительно трудно выразить в словах... Существенное в жертвоприношении, особенно в поздние времена, когда как язычество, так и иудейство были уже коррумпированными, искалось не в том, чем, собственно, является сама жертва". Смысл принесения в жертву животных сводился к тому, что человек или община отдавали принадлежавшее им. "Такова была существенная составная часть жертвования". В древности в жертву приносили живых животных, так что жертвовали живым. Так отказывались от собственности, которой владели в эгоистическом смысле, получали по наследству.
     В духовном смысле также владели чем-то через кровь (наследственность); также и это можно было отдать через жертву крови. Вхождение крови в огонь есть акт противоположный внедрению крови, пульсации крови в человеческий организм — носитель наследственного греха. Что от Бога-Отца заложено в крови, было единым актом через жертвоприношение в Мистерии Голгофы преодолено. Так человек был вырван из наследственного греха. "Избирательное родство с Христом разрывает кровные связи наследственного греха". Любовь ко Христу должна стать столь же сильной, как прежняя родственная любовь; тогда наследственный грех исцеляется.
     Так действует Бог-Отец, пребывающий в основе мира, как один аспект, одна Персона Божества, один Его облик; другая Его Персона — Бог-Сын. Бог-Отец, Вседержитель, Господствующий, пребывающий в основе творения, крови, передает Свою Власть Сыну и потому не через власть, а через любовь, через Сына идем мы к Богу.
     "Последнее излияние принципа наследственного греха есть человеческое познание, всецело опирающееся на унаследованные качества. В тот момент, когда — как последняя фаза — исходящее из импульсов, заложенных в текущей через поколения крови, переходит в познание, оно становится современным естествознанием. Оно есть последняя фаза человеческого наследственного греха, оно есть перенесенный в абстрактное дух древности, то, что нуждается в освящении, что делает необходимым для человека больше не надеяться, будто бы он может прийти к Богу через один лишь дух, как это было возможно в древности, где Божества достигали через мудрость. Необходимо обрести ощущение, что ... путь мудрости нуждается в освящении. И именно это пришло как следствие События Голгофы, через переживание познания в силе Св. Духа".
     Итак, мы пришли к созерцанию единого Бога в трех Обликах. Его не следует созерцать в силе, без посредничества Христа в любви, а мудрость нужно "...освящать Духом, посланным через Христа человечеству". Человеческая мудрость стала больной, ее необходимо пронизать сверхчувственным, освятить с помощью Христа.
     "Таким образом, нет никакого иного избавления от наследственного греха, как только через Христа Иисуса". Все остальные грехи есть следствия этого основного; от них человек может избавиться сам, в ходе земной или сверхземной жизни.
     Провозглашая Христа лишь провозвестником учения о Боге-Отце (Гарнак), люди уходят от Христа. "Нет, путь ко Христу, к Мистерии Голгофы пролегает не через учение, он состоит в свободно развивающейся, свободно текущей любви. Лишь через нее обретается путь ко Христу. И если уже имеется свободно текущая любовь, то и наша мудрость воспримет в себя Дух, который освящает, — Святой Дух. Но это одновременно означает, что никакие другие человеческие отношения не способны нас спасти, как только отношение к историческому Христу, прошедшему через Мистерию Голгофы". 343, с. 391-402
     В кругах теологов царит глубокий страх перед мыслью, что от своей Тео-логии они могли бы прийти к Тео-Софии. "Ибо они нисколько не верят, что Христос действует через Дух, живущий в мудрости; ибо они хотели бы Дух исключить, отринуть. И именно отвержение духа вызывает и обусловливает подобное ощущение (страха)". Как следствие, тогда выступает неспособность отличать Бога-Отца от Бога-Сына. 343, с. 478
     "Переживание Отца проистекает просто из охвата всеобщей человеческой природы сознанием здорового человека. Здоровый человек организован так, что столь же естественно, как он видит, слышит, должен он иметь переживание Отца. Поэтому я не раз говорил моим слушателям: не иметь переживания Отца означает быть больным. Не иметь переживания Христа это (злая) судьба, поскольку к Нему не прийти благодаря лишь тому, что пребывает в крови. Только через самовоспитание может быть пережита встреча со Христом во внешнем мире или во внутреннем человека. ... С нашим теперешним организмом, неспособным постигать духовное, переживание Отца дается в виде воспоминания. Переживание Христа должно быть современным. И нужно отчетливо делать это различие. Неспособность познавать Дух есть глупость.
     Единосущен ли Сын Отцу? (Вопрос Ария и Афанасия.) — Тут необходимо пережить указанное различие. 343, с.590-591
     "Если вы испытываете потребность более почитать Отца, чем Сына, то это означает, что вы не идете вместе с непосредственной Миссией Христа. Такая позиция ведь может быть для кого-то и естественной, но она на христианская". 343, с. 635

1. Северный и южный пути посвящения

     39. Издавна существовало два пути в сверхчувственное: через покров внешних восприятии и через по­кров внутренних переживаний. В первом случае восходили к верхним богам, во втором — к нижним (что всегда считалось более опасным). В том потоке, который из Атлантиды шел северным путем, преобладал интерес к внешнему миру, там были посвященные, указывавшие путь к верхним богам (напр., Один, Тор). Народы, шедшие южным путем, имели предрасположение погружаться в свою душевную жизнь, во внутреннее. Потомки этих народов имеют богов, так сказать, принадлежащих к подземному, господствующих более в душев­ной жизни. Напр., Озирис, он не может жить во внешнем чувственном мире. Его встречают, пройдя врата смерти. С приходом новых времен он был побежден силами чувственного мира — Сетом. С тех пор человек находит его в том мире, в который он вступает после смерти, а также погружаясь в то, что в человеке является бессмертным, пребывающим из воплощения в воплощение, — во внутреннюю человеческую жизнь. По­тому эту внутреннюю жизнь и чувствовали связанной с Озирисом. И лишь один народ после атлантической катастрофы имел в себе задатки проникать в сверхчувственное двумя путями сразу. Это был древнеиндийский народ. Проникая же одновременно и через внешний, и через внутренний покров, можно убедиться, что в обоих случаях мы приходим к одному и тому же единому духовному миру, открывающемуся однажды извне, а другой раз — изнутри.
     Народы, образовавшиеся из южного потока переселенцев из Атлантиды, будучи обращенными к своей внутренней душевной жизни и ищущие духовный мир за покровом своей душевности, приходят в мир светоносца, в мир Люцифера. Народы северного потока обращены к внешнему миру и добились многого в формиро­вании человеческих способностей, направленных на овладение внешним миром. И это не только интеллект, но сам облик человека здесь со времен Заратустры усовершенствовался настолько, что в него смог войти Сам Бог, стоявший за покровом внешних восприятии, Христос. В событии Голгофы была дана возможность для взаимного оплодотворения обоих потоков. В чашу Грааля на Востоке была собрана кровь Спасителя, и затем эта чаша была унесена на Запад. Люцифер явился при этом формой, субстанцию дал Христос, дабы человечеству иметь будущее. 113 (5)

     1075. "Все люди в отношении их процесса дыхания различны, поскольку каждый человек являет опре­деленно обусловленную сторону Мироздания. Но что происходит в ритме дыхания — это для человека в современном состоянии Земли остается бессознательным; лишь в отдельных анормальных состояниях это осознается, но принимает различные формы душевного заболевания. Наше нормальное сознание протекает, как мы знаем, выше процесса дыхания. Имей мы для нашего процесса познания вместо мозгового процесса дыхательный процесс, то в своем процессе познания мы совсем иным образом стояли бы в Мироздании. ... О тайне дыхания знали религиозные предания... " и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою" (Быт.2;7). ... Благодаря тому, что не процесс дыхания стал телесной основой нашего по­знания, мозговой процесс в отношении интеллекта во все времена до Мистерии Голгофы иначе поставлен в мире, чем после Мистерии Голгофы. Я бы сказал: рядом с вратами, которые уже открывали нам понима­ние Мистерии Голгофы, ныне должны быть рассмотрены другие.
     Мы можем сказать: процесс познания человека, вся позиция человека в мире не таковы, как они мыс­лились до люциферического влияния, когда в основу процесса познания предполагалось положить дыха­тельный ритм. Поэтому у человека — мы рассматриваем это телесно, но телесное при этом имеет глубо­кое значение — до Мистерии Голгофы развивалось познание, связанное не с грудью и дыханием, а с более высокой частью его организма — с головой и чувствами". К человеку в ряду Иерархий ближе всего стоят Ангелы. "И можно прямо сказать: основным местожительством Ангелов до Мистерии Голгофы был человече­ский интеллект. Люди этого не сознавали ... но следствием того, что Ангелы жили там, было атависти­ческое имагинативное ясновидение, хотя и постоянно убывавшее по силе... И так было в жизни между рождением и смертью. ... После смерти Ангелы, вернее один Ангел, имевший отношение к одному человеку, оставался в его воспоминании, в ощущениях чувств; он жил в образах того, что чувственно окружало чело­века на Земле. Происходившее на Земле Ангелы, можно сказать, доносили до людей. Это было созерцающее знание". После Мистерии Голгофы все это изменилось. Теперь Ангелы живут (когда мы на Земле) в наших чувственных восприятиях. "В колебаниях звука, в излучениях света и цвета и других чувственных восприятиях живет существо Ангела. А когда человек восприятия чувств должен превращать в представления, то Ангел не проникает при этом в существо представления, и человек не знает, как пребывает рядом с ним существо Ангела. ... Зато в жизни между смертью и новым рождением человек теперь развивает сильное со­знание связи с существом Ангела: ибо тогда Ангел живет в его интеллекте...
     Возьмем еще раз человека до Мистерии Голгофы. В его интеллекте жили Ангелы, его специальный Ангел. Благодаря этому жизнь его чувств совершенно по-особому была доступна люциферическим властям. Вся соз­нательная жизнь человека вообще была в древние времена доступна люциферическим властям. После Мистерии Голгофы в наш интеллект... Ангелы не проникают. Поэтому во время от рождения до смерти в наш интеллект вступают ариманические силы... У них, прежде всего, есть стремление подавить в человеке сознание о его связи с духовным миром. Все склонности к материализму, развиваемые человеком в его познании, находятся в прямой связи с атаками ариманических сил на интеллект. ... Как сила Иеговы имела отношение к челове­ческому процессу дыхания, так сила Христа и вообще вся Мистерия Голгофы имеет отношение ко всему опи­санному как к сверхсознательному процессу. ...
     Процесс дыхания для земного человека вытеснен из созна­ния; сознание земного человека погашено люциферическим влиянием. Зато ему дана возможность вживаться в сверхсознание ... в совместное бытие через чувства или интеллект с существами Ангелов. В некотором роде как противовес тому, что взято у человека — процесс познания дыхания, — ему должен быть дан процесс познания сверхсознания через импульс Мистерии Голгофы. Сильные религиозные натуры Востока в своих обла­стях хотели до Мистерии Голгофы обрести сознание дыхания. Этому нельзя подражать сегодня, т.к. это ве­дет к болезни. Но все, что мы находим в древних восточных текстах о том, как делать дыхательные упраж­нения, исходит из этого стремления осветить сознанием процесс дыхания. Однако для определенных высоких вещей сознание земного человека осуждено на бессилие, и если берутся за некоторые обычаи древних времен и подражают им, то такие люди не считаются с тем, что пронизание процесса дыхания познанием отобрано у человека Люцифером. И поэтому после Мистерии Голгофы человек должен все более и более овладевать сверх­сознательным процессом связи с духовным миром. Если бы мы познавали дыша, если бы мы с дыханием получа­ли процесс познания, то при каждом вдохе мы постоянно сознавали бы, что мы не только вдыхаем воздух, но также воспринимаем силу Ягве; а при каждом выдохе мы бы знали, что выдыхаем Ягве. Подобным же обра­зом человек должен осознавать, что существа из Иерархии Ангелов некоторым образом ритмически нисходят и восходят от него, что духовный мир приливает и отливает. Это может быть сделано только в том случае, если импульс Мистерии Голгофы сможет все более и более действовать в среде людей ...
     Через Люцифера произошло то, что я описал как затемнение дыхания. — Конечно, это мыслится образно, но необходимо объекты чувствовать освещенными представлениями, когда указывают правильно на образ. — Это означает: Ягве хотел жить в каждом дыхании (прочтите внимательно книгу Иова), проникающем в тело чело­века, социально и сознательно выходить из тела человека при каждом выдохе. Но Люцифер стал его врагом. И сознание, обусловленное силой Ягве, было выключено человеческим сознанием ... Ягве должен был (это трудное слово) "забыть" людей, когда они живут на Земле; ибо в сознание, которое они имеют, он не про­никает. ... Через Мистерию Голгофы сознание вспыхивает вновь. И если в древние времена, до Мистерии Голгофы для человека звучало трагическое слово: и боги забыли человека, — то с мистерией Голгофы гово­рят: и боги хотят вновь вспомнить человечество. ... Они хотят в существо мозга, в человеческую жизнь представлений, связанную с системой нервов, проникнуть также и у земного человека. Небо хочет рассма­тривать Землю, и необходимое для этого окно ... пробито в тот момент, когда Существо Христа низошло в индивидуальность Иисуса при крещении на Иордане. И слова: "Се Сын мой возлюбленный ..." — указывают на то, что высшее вновь хочет видеть низшее, что высшее хочет входить и выходить в низшее не в процес­се дыхания, но с мыслями и представлениями. Для этого время, протекшее после Мистерии Голгофы, было подготовлением, и мы стоим на повороте, когда должно прийти нечто более новое, чем то, что до сих пор было образом действия Мистерии Голгофы. И важно, что это мы вносим в наше сознание". 176(11)

5. Из антропософских руководящих положений

     1259. "В развитии человечества сознание опускается по лестнице раскрытия мышления. Есть первый этап сознания, когда человек переживает мысли в Я как проодухотворенные, одушевленные, оживлен­ные существа. На втором этапе человек переживает мысли в астр.теле: они тогда в большей мере явля­ются как одушевленные и оживленные отражения существа духа. На третьем этапе человек переживает мысли в эф.теле; они тогда являются лишь внутренней подвижностью, отзвуком душевного. На четвертом современном этапе человек переживает мысли в физ.теле; они здесь являются мертвыми тенями духовно­го.... Задача Михаэля — привести человека путями воли снова туда, откуда он пришел, когда от пере­живания сверхчувственного он спустился всем своим сознанием в чувственное".
     "Переходя к физ.телу, мысли теряют свою жизненность. Они становятся мертвыми, духовно мертвыми образованиями. Прежде, принадлежа человеку, они были в то же время и органами божественно-духовных существ, к которым принадлежит человек. Они сущностно волили в человеке, и благо­даря этому через них человек чувствовал себя в живой связи с духовным миром. С мертвыми мыслями он чувствует себя отпавшим от духовного мира. Он чувствует себя совсем перемещенным в физический мир. Но этим он перемещен в сферу ариманической духовности. У последней нет никакой значительной силы в тех областях, где существа высших Иерархий так держат человека в своей сфере, что или, как в древние времена, сами действуют в нем, или, как в позднейшие времена, действуют посредством своего одушевленного или живого отблеска. Пока существовало такое, проникающее в человеческую дея­тельность, воздействие сверхчувственных сущностей, т.е. приблизительно до ХV в., ариманические си­лы имели — хочется сказать — лишь слабо проявляющуюся власть внутри развития человечества.
     Этому не противоречит сказанное в персидском мировоззрении о действии Аримана. Ибо это мировоз­зрение мыслит действие Аримана не внутри душевного развития человека, а в мире, непосредственно к нему примыкающем. Деятельность Аримана хотя и переходит из соседнего духовного мира в душевный мир человека, но не вмешивается в него непосредственно.
     Это непосредственное вмешательство стало возможным лишь в то время, которое началось, приблизи­тельно, пять веков тому назад. Так человек стоит в конце некоего потока развития, внутри которого его существо сложилось из такой божественной духовности, которая под конец для себя умирает в абстрактной разумной сущности человека.
     Человек не остался в тех сферах, из которых он, как из этой божественной духовности, ведет свое происхождение. Что пять веков тому назад наступило для сознания человека, в более широком объе­ме по отношению к совокупности его существа совершилось уже в то время, когда Мистерия Голгофы ста­ла земным явлением. Невоспринимаемо для существовавшего в то время у большинства людей сознания развитие человечества постепенно перешло тогда из того мира, где Ариман имеет мало власти, в тот, где у него ее много. Этот постепенный переход в другой пласт мира завершился как раз в ХV в.
     Влияние Аримана на человека в этом пласте мира стало возможным и может опустошающе действовать по той причине, что в нем умерло родственное человеку действие богов. Но человек никак не мог прийти к раскрытию свободной воли иначе, как опустившись в сферу, где не было изначально свя­занных с ним божественно-духовных сущностей.
     В основе этого человеческого развития, взятого с космической точки зрения, лежит Мистерия Солнца. С тем, что до знаменательной поворотной точки своего развития человек мог воспринимать в Солнце, бы­ли связаны божественно-духовные существа его происхождения. Они отделились от Солнца, оставив на нем лишь свое отмершее, так что человек может теперь через Солнце принимать в свою телесность лишь силу мертвых мыслей.
     Но эти существа послали с Солнца на Землю Христа. А Он, ради спасения человечества, связал Свою сущность с омертвелостью божественно-духовного бытия в царстве Аримана. Таким образом, у человека есть двойная возможность, порука его свободы: обратиться ко Христу, но теперь уже сознате­льно в духовном образе тех мыслей, которые раньше, при нисхождении от созерцания сверхчувственного духовного бытия вплоть до пользования разумом, оставались в подсознании, или же захотеть ощутить себя в отъединенности от этого духобытия и благодаря этому подпасть той ориентации, которую принима­ют ариманические силы.
     В этом положении человечество находится с начала ХV века. А подготовлено оно — все в развитии совершается ведь постепенно — со времени Мистерии Голгофы, которая, как величайшее событие Земли, предназначена к тому, чтобы спасти человека от возможной гибели, которой он может подвергнуться, ибо должен быть свободным существом. ... Совершавшееся наполовину бессознательно ... привело к тому положительному, что заключается в живущем в абстрактных идеях воззрении на природу, а также к некоторым столь же положительным принципам поведения в жизни. Но теперь уже прошла эпоха, когда человек мог бессознательно развивать свое бытие в опасной сфере Аримана. Сейчас исследова­тель духовных миров должен обращать внимание человечества на тот духовный факт, что Миха­эль взял на себя духовное водительство всей совокупностью жизненных условий человечества. Что он должен совершить — Михаэль совершает таким образом, что этим он влияет на людей; они же могут следовать ему свободно, дабы с силою Христа вновь найти дорогу из сферы Аримана, куда они необхо­димо должны были прийти".
     "Михаэль предвидел, что человек, все более и более приближаясь к собственному пользованию ин­теллигенцией, должен встретиться с ариманическими существами, а вступив с ними в соприкоснове­ние, он может тогда подпасть под их власть.
     Поэтому Михаэль попирает ногами ариманические власти, все время оттесняя их в область, находя­щуюся глубже той, в которой раскрывается человек. Михаэль, попирающий дракона, оттесняющий его в бездну, — вот живущий в человеческом сознании мощный образ описанных здесь сверхчувственных фак­тов". 26 (к 103-106)

7. Мистерия Голгофы

     93. "Импульс к логическому мышлению надлежало дать раньше, чем Буддой был дан импульс совести. Со­весть должна была вчлениться в 4-ю эпоху; сознательное, чистое мышление должно было появиться в душе сознательной в 5-ю эпоху; но как зародыш для нынешних всходов оно должно было быть заложено в 3-ю культурную эпоху. Поэтому задачей другого великого учителя было привить душе ощущающей те силы, которые проявляются в логическом мышлении... В душе ощущающей надлежало возбудить нечто, чего тогда, в сущности, не было ни в одном человеке. С понятиями, с тем, что еще надо было только развивать, тогда ничего нельзя было поделать".
     "Индивидуальность учителя должна была действовать музыкой. Музыка дает силы, которые освобождают в душе ощущающей то, что претворяется в логическое мышление, когда она восходит к сознанию и перерабаты­вается душой сознательной". "В течение 3-й культуры в Европе существовала глубоко музыкальная культура". Был древнейший учитель европейских культурных стран, предводитель древнейших бардов. Греки выразили со­хранившееся о нем в преданиях в своих воззрениях на Аполлона, Бога Солнца и Музыки. "Будда должен был развить душу сознательную, когда у людей еще только развивалась душа рассудочная". Для этого нужен был мозг более мягкий, чем, напр., у грека. Поэтому он воплотился в Индии. В его миссию не входило развивать всю душу сознательную, а лишь этику, этику любви и сострадания. Но формирование чистых мыслей не входило в его задачу. 116 (1)

     94. "Истинное Христианство есть соединение всех ступеней посвящения. Посвящение древности было предвозвещением, подготовлением. Медленно и постепенно эмансипировался новый человек от своего посвятителя, своего гуру. Сначала в абсолютно трансовом сознании, но вооруженное средствами отпечатывать в физ.теле воспоминания о том, что происходило вне физ.тела, продвигалось вперед посвящение. Поэтому тогда было необходимо вместе с астральным извлекать эф.тело, носитель памяти. В море мудрости, в Махадева, в свет Озириса погружались оба эти тела. В глубочайшей тайне, в полнейшей закрытости проходило это посвящение. Ни одно дыхание внешнего мира не должно было проникать туда. Для внешней жизни человек как бы умирал, нежный зародыш должен был лелеяться в стороне от слепящего света дня.
     Затем посвящение выступило из сумрака Мистерий на ясный свет дня. В великой, колоссальной Индивиду­альности Носителя высшего объединяющего Принципа, Слова, напечатленного сокровенным Отцом, в Индивиду­альности, ставшей манифестацией Слова, когда Она приняла человеческий облик, став поэтому Сыном челове­ческим и Представителем всего человечества, единой связью всех Я, — во Христе, в Жизнедухе, в извечно-едином исполнилось исторически — а в то же время и чувственно — посвящение всего человечества на ступени чувства, души. Это событие было столь могущественно, что оно могло потом действовать в каждом отдельном человеке, который его сопереживал, вплоть до физического, до выступления ран, до сверлящей боли. И все глубины чувств были встряхнуты. Возникла такая интенсивность ощущений, что они поднялись мощными волнами, каких никогда не знал мир. В посвящении на Кресте Божественная Любовь совершила жертву Я для всех. Физическое выражение Я — кровь пролилась в любви для всего человечества и действовала так, что тысячи потянулись к этому посвящению, к этой смерти и свою кровь в любви, с энтузиазмом пролили для че­ловечества. Сколько крови было пролито т.обр. — об этом и говорить не приходится, хотя этого не созна­ют, также и в антропософских кругах. Однако волны воодушевления, излившиеся и взошедшие в этом течении крови, свою задачу исполнили. Они стали мощным подателем импульсов. Они сделали человечество зрелым для посвящения воли. И это является Заветом Христа". 42/245 (введение)

     110. "Через Христа в человечестве возникла сила при наибольшей возможной индивидуализации, при сво­бодном признании авторитета Христа Иисуса усвоить всю (возможную) мудрость и в вере в Его явление, Его Божественность, соединиться в братский союз. Так между Мистериями Духа и Мистериями Отца стоят Мистерии Сына, питомцами которых были школы св.Павла, к водительству которыми был определен Дионисий Ареопагит. При нем эти школы особенно расцвели, ибо Дионисий особым образом вел эти Мистерии, а Павел распростра­нял Учение экзотерически".
     "В эпоху Мистерий Духа, построенных на обоснованной силе, авторитете и власти Духа, существовали отдельные мудрецы. Они обладали величайшей мудростью, и лишь прошедшие через трудные испытания посвяща­лись в нее. Теперь мы идем навстречу Мистериям Отца и все более должны врабатываться в состояние, при котором мудрым становится каждый в отдельности. 97 (12)