46. Чтобы созерцать внутреннее Земли, необходимо достичь посвящения второй ступени. "Земля состоит из семи слоев, и исследование каждого из них соответствует семи ступеням христианского посвящения".
     1-й слой Земли на языке посвященных называется минеральной Землей. Он тонок и хрупок.
     2-й слой — мягкая Земля — обладает неким родом ощущения, наподобие растений. Если ее тронуть, то она обнаружит способность к ощущению.
     3-й слой — парообразная Земля — обладает волеизъявлением. Ей свойственны безграничные силы экспансии, и первый, минеральный слой с трудом сдерживает ее.
     4-й слой — водная, или формообразующая Земля. Все формы, существующие на поверхности Земли, имеют там свой негатив.
     5-й слой — плодоносная Земля. Если понаблюдать частицу этого слоя то можно увидеть, как из одной формы возникает другая из нее третья, а предыдущая исчезает и т.д. Слой обладает как бы душой, способностью души, стремящейся к облику.
     6-й слой — огненная Земля — ощущает удовольствия и страдания. Подобно человеку, она пребывает между наивысшим ликованием и унынием до смерти. На эту Землю сильно влияют страсти людей.
     7-й слой — земное зеркало. В нем отражается все происходящее на поверхности Земли. Только там все происходит по-иному. Что здесь пассивно, там активно, и наоборот. Здесь металл звучит от удара, там — из себя. Затем есть еще два слоя.
     8-й слой ученики Пифагора называли сферой чисел; современные оккультные школы называют его дробителем. Природные (кроме минеральных) и искусственные (художественные) формы там множатся. Все там негармонично, аморально, мятежно, стремится к разделению, образует буквально противоположность любви. Черные маги черпают там силу, если могут туда проникнуть. Восьмой слой имеет огромное влияние на человеческую мораль. Победа человеческой морали успокаивает его, что, в свою очередь, вновь действует на людей.
     9-й слой — резиденция планетарного Духа. Он обладает двумя органами, подобными человеческому мозгу и сердцу. Этот Дух подвержен изменениям, тесно связанным с человеческим развитием.97 (27)

48. Шеcтой слой под влиянием человеческих страстей может "...оказать сильное давление на вышележащую плодоносную Землю. От этого слоя, разветвляясь, идут каналы во все вышележащие слои. В минеральной Земле, на значительной глубине, имеются огромные пустоты. К ним подходят эти каналы, по которым в пустоты нагнетаются колоссальные массы, вызывающие либо землетрясения, либо извержения вулканов".97 (27)

Седьмая послеатлантическая культура

379. "Главной характерной чертой человеческой эволюции в пятой послеатлантической культуре является развитие интеллекта, рассудка. В шестой культуре, которая последует за пятой, главной чертой человеческого развития будет то, что души людей приобретут совершенно особое ощущение того, что является моральным. Особенно тонко будет изживаться ощущение симпатии к сострадательным, благосклонным поступкам, а антипатия к недоброжелательству приобретет размеры, о которых сегодня и не подозревают. ...Седьмая культурная эпоха будет эпохой деятельной моральной жизни".130 (3)

479. Дух народа, Архангел, "...встречает людей, которые преимущественно исполнены внутренней активности, обладают богатым внутренним содержанием; они производят на него более интенсивное впечатление. Других он находит вялыми, летаргическими, с бледным душевным содержанием. Эти существа в поле восприятия Архангела подобны теплу и холоду в картине мира человеческой души. Так обосабливается картина мира Архангела, и сообразно с ней он может пользоваться отдельными людьми, может работать для них, осуществлять то, что идет из его индивидуальности для развития народа".
     Переживаемое человеком в душе ощущающей, чувственные восприятия внешнего мира, — все это непричастно к Духам народов, они не деятельны в этой области. "Даже часть души рассудочной, поскольку она отвечает реакцией на внешние ощущения, не представляет для них значения. То, что называется внешними причинами, что человек прорабатывает своим рассудком и переживает душой, — это тоже не для них".
     "Идеалы искусства, архитектоники и т.д. — живут в душе рассудочной и в душе сознательной. Они невоспринимаемы извне; но тем не менее все же проникают в человека и зажигают его, становясь частью его жизни". Духи народов проникают в ту часть души рассудочной, которая живет идеалами прекрасного, моральными идеалами. Далее душевная жизнь Архангела поднимается в "я" человека, которое распространяется в мир высших царств. Он воспринимает внизу некие средоточия, человеческие "я", окруженные аурой. "Его мир состоит из астрального поля восприятий, в котором заключаются определенные центры. Эти центры, эти средоточия, являются отдельными людьми, отдельными человеческими "я". ... и как, идя во внешний мир, мы обрабатываем его, создаем инструменты, так мы сами являемся объектами — поскольку принадлежим к определенному народу, — представлющими собой поле деятельности Архангелов, или Духов народов. ...И как ни удивительно это звучит, таким образом мы заглянули в высшую теорию познания Архангелов".121 (3)

Существа теплоты (доброты)

556. В человеческом тепле, связанном с добротой, постоянно развиваются «...существа огненной, тепловой природы, существа, хотя и живущие в современности, но такой структуры ... какой человек обладал на др. Сатурне». Они такой природы, но не с человеческим обликом. О них нельзя сказать, что они ужасны или прекрасны. О них можно судить с точки зрения элементарных существ, живущих в тепле. Но приблизиться к ним крайне трудно. Это, например, можно сделать, когда человек лежит в лихорадке, однако тогда он наименее объективен как наблюдатель.
     Эти существа исключительно стыдливы и прячутся во внутреннее человека от взглядов других существ духовного мира. Если вы читаете какую-нибудь драму и она вызывает у вас действительные, не сентиментальные слезы, то тогда эти существа являются в вашем сердце, во всей груди и ищут защиты от других элементарно-духовных миров, от других существ тепла.
     «Значительное отталкивание существует между нормальными тепловыми существами и этими, с исключительно сильным чувством стыда, существами тепла (связанными более с теплом самого человека, а не с объективным теплом в мире), живущими только в моральной сфере человека и убегающими от соприкосновения с другими духовными существами. Этих существ значительно больше, чем обычно думают, и именно они с энтузиазмом подвигают человека на морально доброе. ... И когда человек живет морально, то он стоит в связи, в бессознательной связи с этими существами.
     Некоторые свойства этих существ таковы, что человек легко может неправильно понять все их царство. Ибо почему стыдятся эти существа? Они стыдятся по той причине, что весь остальной духовный мир элементарных царств, где находятся эти существа, их презирает, не хочет о них знать. Они чувствуют это, и поскольку являются презираемыми, то действуют в энтузиазме к добру.
     Некоторых других свойств этих существ мне бы не хотелось касаться, поскольку человеческую душу сильно затрагивают такие вещи, как описания уродства паукообразных существ (действующих в красоте)».219 (5)

563. В прошлом процесс человеческого дыхания имел совершенно иной характер и значение. Особенно важным был вдох. Человек не просто вдыхал воздух, но вместе с воздухом в него погружались те или иные мировые формы, а с ними -- и деятельность духовных существ. Эти существа свое физическое отображение имели тогда на Луне. Это были духовные лунные существа. «Т. обр., человек в те древние времена своего развития на Земле втягивал в себя вместе с процессом вдоха духовный лунный космос и побуждал духовных лунных существ к деятельности в себе. То, что я вам рассказываю, было содержанием много изучавшейся в древнейших Мистериях человечества науки и мудрости». Посвященные знали, что этих лунных существ люди втягивают со вдохом ночью. Но поскольку тогда существовало сновидческое ясновидение, состояние, промежуточное между сном и бодрствованием, то, втягивая этих существ, посвященные умели в определенное время дня обретать господство над ними и использовать их для своих целей, для дальнейшего водительства человечества.
     Однако уже за 2­3 тысячелетия до Мистерии Голгофы эта процедура стала затруднительной. «Я бы сказал, посвященные Мистерий стали приходить во все большее замешательство, когда хотели воспользоваться силами лунных существ для водительства человечества. ... Когда, например, уже посвященный египто-халдейской эпохи подступал к лунному существу, чтобы дать ему поручение, сводившееся к тому, что это существо через вдох должно было то, либо другое отпечатать в человеческой душе, то такое существо часто как бы говорило посвященному: в течение дня мы больше не можем найти никакого приюта на Земле, мы находим кров, приют только во время ночи. -- Но давать лунным существам воздействовать на людей окольным путем, ночью, было исключительно опасно, ибо вело к автоматической деятельности. Тогда возникло бы то, что в известной терминологии можно обозначить черномагическим искусством. От него хорошие посвященные, естественно, держались как можно дальше». Тогда получаемое прежде во внутренних силах стали пытаться получать силой внешнего наблюдения, через астрологию.
     «Совсем иначе помогли себе посвященные египетского мира. Они стали искать пути и средства дать лунным существам на Земле приют. ... Раскрыть эту тайну, подвинуть лунных существ снова к нисхождению на Землю несмотря на то, что, согласно пра-древним законам мирового развития, они больше не были к этому предопределены, египетским жрецам удалось благодаря тому, что места захоронения они населили мумиями. Я говорил об этом в других лекциях с иной точки зрения. Сегодня я говорю с данной космическо-исторической точки зрения. Мумифицированный труп человека стал кровом для люциферически образованных лунных богов. Что в более древние времена естественным образом можно было наблюдать благодаря тому, что человек просто встречался с другим человеком и ясновидчески наблюдал его дыхание ... это нашло свои заменитель в тех местах, где духи, не находившие в течение дня нигде приюта в среде человечества и не могшие быть использованными для исторического земного свершения, эти духи неким образом погребались в мумифицированных людей, в мумии. Ибо мумии были местами обитания лунных существ. И когда египетский посвященный с полным пониманием стоял перед мумией, то по мумии он изучал то, что раньше изучалось вовне, в свежей жизни. Он смотрел определенным образом на то, что лунные боги совершали в жилищах, которые им подготовили люди. И таким способом посвященные осознавали то, что они затем через этих лунных богов могли на различнейших путях напечатлевать историческому становлению человечества».
     «В греко-римскую эпоху... вещи стали несколько иными. Тогда вообще прекратилось господствующее положение вдоха. Вдох сохранил свое значение, но он перестал преобладать. Вдох и выдох стали равнозначными процессами для человека. И греческие посвященные в своей работе обращали на это совершенно особое внимание». Греческое искусство порождено переживанием этого удивительного равновесия между вдохом и выдохом.
     «Греки не были предрасположены к тому, чтобы через вдох улавливать лунных существ. Им было свойственно через своих посвященных совсем по-особому приводить в действие тех существ, которые развивались в воздухе, наполовину летая, наполовину плавая, и которые особенно любили в состоянии равновесия качаться между вдохом и выдохом. И когда возвращаются в древние времена греческого развития, в которые инспирированным было то, что позже выступило в более внешней форме, когда возвращаются к тем временам, в которые из еще грандиозно-примитивных форм рождалось греческое изобразительное искусство, греческое трагическое искусство, а также греческая философия, то находят, что посвященные греческих Мистерий обладали даром совершенно по-особому использовать в целях водительства человечества тех существ, которые особенно любили укачиваться в равновесии между человеческим вдохом и выдохом. И, по сути говоря, искусства Аполлона и орфической мудрости не понять, если не знать, что они потому обладали столь особой одушевленностью, что их помощниками были элементарно-демонические существа, двигавшиеся в этом равновесии вдоха в выдоха. Струны лиры Аполлона звучали тем, что можно было наблюдать как танец тех существ, совершаемый между сферой Луны и Земли на равновесии между человеческим вдохом и выдохом, как танец, я бы сказал, на струнах космоса, которые ткутся через равновесие вдоха и выдоха. Подражанием, танцем демонов воздуха было то настроение, которое давали струны лиры Аполлона. Мы должны смотреть в духовный мир, если хотим сообщать о том, что выражалось во внешнем историческом мире. ...
     Скандирование, выработка древней рецитации, выработка гекзаметра покоится на том отношении, в котором ритмический человек, ритм дыхания стоит к ритму циркуляции крови. ... Как прийти к этому гекзаметру? Греческие посвященные занимались этим вопросом совсем конкретно.
     Когда мы вдыхаем, мы воспринимаем в себя колебания космоса и приспосабливаем их к нашему внутреннему человеку. Когда мы выдыхаем, то придаем ритму дыхания нечто от вибрации нашего пульса в циркуляции крови. Т. обр., мы можем сказать: в нашем вдохе пульсирует внешний мир, в нашем выдохе живет пульсация, находящаяся вне нашей собственной крови. Так что в эф. теле человека именно греческие посвященные, которые были обучены этим вещам, могли наблюдать, как вокруг человека в эф. и астр. теле встречаются космический ритм и ритм пульсации, как они переходят один в другой и демоны воздуха танцуют и качаются на них. Такое изучение проводил Гомер, доведя гекзаметр до его высшего расцвета, ибо он рожден из взаимосвязи человека с миром».
     В музеях можно встретить скульптурный портрет Гомера. Обратите внимание как он держит голову. Это осязающее слушание. Он внимательно слушает взаимодействие пульса космоса и человеческого эф. тела, где танцуют существа воздуха, где качается ритмично гекзаметр. И при этом ему не мешает обычный дневной свет, он сгустился для него таким образом, что он осязает его ушами. «Эта голова совершенно не смущена внешним светом. Эта голова целиком предалась Мистерии дыхания. Развить такое ощущение головы Гомера ... было бы куда разумнее, чем доказывать, будто бы Гомера не существовало».
     «В мумиях жили те элементарные духи, без которых посвященные на Земле вряд ли что могли бы поделать с человечеством в социальном отношении. Что было возможно в более древние времена: живущих в человеческом вдохе лунных духов сделать помощниками в духовном водительстве земным развитием, -- это было затем заменено в древнем Египте поселением элементарных духов в мумии.
     Сегодня мы находимся в противоположном положении. Египетские посвященные смотрели на прошлые времена, создав для них некий эрзац. Мы должны смотреть в будущее, куда придут люди, живущие вместе с духовным миром, люди, носящие импульсы морали в своем индивидуальном характере, как я это описал в моей «Философии свободы», где я изложил, как моральные импульсы рождаются в отдельном человеке и из отдельного человека могут действовать в мире. Люди смогут это делать в том случае, если свое дыхание образуют так, что выдыхаемый воздух будет напечатлевать внешней космической жизни отображения этой моральности, этих моральных настроений. Как со вдохом... эфирные формы космоса входили в человека и действовали поддерживающе на его органы, так должно то, что само образуется в человеке, что некоторым образом должно освобождаться как форма его внутренних органов благодаря тому, что он ведет интеллектуальную жизнь, так должно это отпечатлевать себя в выдохе как импульс, должно с выдыхаемым воздухом уходить во внешний космос.
     И когда однажды Земля распылится в мировом пространстве, то тогда должна будет остаться жизнь, образованная в космическом эфире благодаря тому, что моральные импульсы людей которые через моральные интуиции должны будут возникать во все большей мере, пошлют через выдыхаемый воздух свои образы в эфир. Тогда будет новая Земля, планета Юпитер, как она описана в моем «Очерке тайноведения», построенная из сгущенных форм, выдыхаемых людьми в будущее».
     В IV, V столетии по Р.Х. в земной мир пришли из других миров некие элементарные существа. По сравнению с теми лунными существами, что помогали, живя во вдохе или в мумиях, вести человечество в прошлом, эти элементарные существа должны быть названы земными существами. «Эти существа, которые однажды станут большими помощниками индивидуальных людей с их индивидуальными моральными импульсами, станут помощниками в построении новой земной планеты из моральных импульсов людей. Этих помощников мы можем назвать земными духами, элементарными земными духами, ибо они внутренне связаны с земной жизнью. Они ждут от земной жизни, что она станет достаточно активной, чтобы побудить их к деятельности по осуществлению будущего воплощения Земли». Эти существа были замечены в некоторых культовых отправлениях, содержащих в себе остатки старого ясновидения. «Особой тенденцией этих существ является их склонность помогать человеку становиться действительно индивидуальным, -- когда он имеет интенсивные моральные идеи, -- так образовывать весь его организм, чтобы моральные идеи в нем могли стать основой темперамента, характера, образования крови, чтобы можно было все моральные качества, моральные идеи брать из облика крови.
     Значительными помощниками эти элементарные существа могут стать именно для тех людей, которые все более и более приходят к индивидуальной свободе. Но большие препятствия встречают эти существа, колоссальные препятствия. ... Эти существа чувствуют себя особенно смущенными человеческой наследственностью. И когда суеверие человеческой наследственности действует особенно интенсивно, то это встает против всего внутреннего настроения и тенденций этих существ, которые очень страстны. Вы должны принять этот парадокс, ибо об этих существах следует говорить как о людях. Когда Ибсен выступил, например, со своими «Призраками», которыми закреплялось суеверие теории наследственности, тогда эти существа стали просто дикими. И если выразиться несколько образно, то можно сказать: эта всклокоченная голова Ибсена, этот особенный взгляд, эта запущенная борода, искаженные губы, все это сделали с Ибсеном эти существа, ибо они не могли его терпеть за то, что он, как действительно современный дух, затвердил суеверие наследственности».
     Эти существа хотя и не бывают столь бесприютны, как те, что обитали в мумиях, «...но, как заблудившиеся странники, они тычутся повсюду и везде находят состояния, которые им не подходят. Они чувствуют, как их повсюду отталкивают, особенно головы ученых. Сюда они даже и приближаться не хотят. ...им особенно противна вера во всесилие материи».
     Как египетские посвященные заботились о том, как привлечь лунных существ, так нам теперь необходимо подумать о том, как сделать Землю приветливой для этих существ. Хуже всего эти существа переносят механизмы, эту своего рода вторую, но бездуховную Землю. Механизмы заставляют их особенно страдать; а ночной выдох человека сегодня еще совершенно хаотический.
     «Эти существа, которые свой путь должны находить в выдохнутом воздухе, в углекислом воздухе, идущем из человека, находят себя повсюду блокированными тем, что интеллектуализм возводит в мире. И как бы ни противился этому современный человек, как бы он ни желал не иметь этого, у него против этого имеется лишь одно средство: стремиться к одухотворению того, что сам человек делает во внешнем мире. Но для этого современный человек должен быть сначала воспитан. Ему это трудно. Просто интеллигентный человек -- а современный человек ведь очень интеллигентен -- не знает ничего, поскольку одна интеллигентность не помогает знанию. Такой человек окружен машинами, в которых живут лишь отраженные мысли, и ему грозит опасность потерять себя, ничего не знать о себе. Он должен снова наполнить себя некой субстанциональностью. Что этот современный интеллектуальный человек должен себе выработать, чем он должен себя воспитать -- это внутренняя интеллектуальная моральность».
     Поясню сказанное примером. Современный человек весьма горд тем, что он обо всем может говорить. Только что появилась из печати (1921) переписка двух людей: Гершензона и Иванова, которые, находясь в доме отдыха под Москвой и живя в одной комнате, могли слушать только себя, поскольку оба чрезвычайно умны. Потому они писали друг другу письма, сидя по диагонали в небольшой квадратной комнате. В этих письмах не содержится абсолютно ничего. Все, о чем там говориться, это: да, мы стали очень умными, очень-очень умными. И можно изумиться, сколь глупы авторы в своей гордости, хотя они и умны в современном смысле слова. И таких примеров много. Подобные вещи симптоматичны в отношении прогнилости современной духовной жизни, и их нужно различать ясным взором. «В мыслительной жизни людей должна быть воспитана моральность».216 (4)

283a. "Мы имеем дело, собственно говоря, с двумя супостатами добрых принципов — со зверем и с тем, кого традиционно называют сатаной". Сатана в настоящее время скован. "Если бы он не был скован, то о материализме говорили бы не как о настроении и жизненной позиции, а как о злейшей болезни. Но вместо нее люди сегодня идут по миру, неся в себе цинизм и фривольность материализма, собственно, даже религиозный материализм, и с ними ничего не случается. ...поскольку сатана скован и Бог дает людям возможность приходить к спиритуальности, не попадая под власть сатаны". Будь он освобожден, исповедник материализма являл бы собой нечто ужасное.346, с.151-152
     Трижды низвергается зверь в Апокалипсисе и трижды появляется Ангел, ликующий по поводу следующих за этим низвержением мук. Чтобы понять это ликование, следует заметить, что автор Апокалипсиса не считает чем-то неправильным аффекты и страсти, выходящие из сфер воли и души. Нет, он говорит о них отрицательно лишь в том случае, если они не подчинены господству спиритуального; они тогда представлены в образе города Вавилона, который низвергается.
     В древнем Вавилоне были мистерии, в которых пользовались сновидческими силами, тем, что присуще современным медиумам, не способным отличать истину от заблуждения, лжи, а далее это перерастает в неспособность отделять мораль от аморальности. Медиум не понимает, сколь отличен сверхчувственный мир от чувственного и, возвращаясь своим Я и астральным телом в физическое, хотя и приносит духовное знание о космосе, но при этом коррумпирует его, а вместе с тем — и чувства, и ощущения земного человека. Поэтому Вавилон был избран как представитель морального упадка. Вавилоном стал весь мир; мир пал жертвой вавилонского искушения, ариманического искушения. "В том, что приходит к падению в Вавилоне, живет ариманическое; ему противостоит люциферическое". Какой образ избирается в Апокалипсисе для этого последнего? — Образ ликующего люциферического ангела. Не следует думать, что всему плохому всегда свыше непременно противостоит хорошее. Христос выступает как Выравниватель между ариманическим и люциферическим. Люцифер не желает брака духовности с бытием души в материальности и потому ликует, когда хотя бы часть земного бытия вырывается у Аримана и извергается из земной эволюции.
     Первое низвержение зверя, сокрушение Вавилона происходит благодаря заблуждениям, вызванным самим человеком, если даже они подвержены влияниям принципа инициации.
     Во втором низвержении зверя и лжепророков участвует не один лишь человек; тут падает сверхчеловеческое, духовное. "Здесь мы имеем дело с тем, что делает человека одержимым собой, где действуют не человеческие слабости, как в случае медиумов, а непосредственно сверхчеловеческое в человеке — побуждение к злу". Павшие с Вавилоном стремились к вещам, которых не способна вынести их организация. Такие люди хотя и воспринимают в себя Христа, но своими эфирным и физическим телами неспособны восходить к Христовым высям и потому предаются другим духам. В случае второго низвержения люди теряют свое Я и уже не могут быть людьми; в них по Земле будут странствовать демоны, непосредственно действовать ариманические силы. Для всего этого уже теперь созданы достаточные предпосылки. Через Ницше Ариман написал "Антихриста" и "Ecce Homo", стал на время в Ницше писателем. Но коррумпированные духи будут низвержены.
     Третье низвержение касается сатаны. Зверь и лжепророки суть существа, вводящие в заблуждение человека, уводящие его на интеллектуально и морально фальшивые пути. Сатана же стремится не только человечество, но и всю Землю сбить с ее пути. Он есть не только злая, но и высокая, хотя и заблудившаяся сила; он принадлежит к рангу Архаев. Архангел Михаэль рассматривает сатану не как презренную, а как колоссально опасную силу, "...ибо Михаэлю эта сила, принадлежащая к Иерархии Архаев, является высоко стоящей, чем он сам. Но Михаэль избрал направление, ведущее в смысле земного развития. Михаэль уже давно принял решение действовать в том круге планет, бытие которых предопределено бытием Солнца.
     Сатана является силой, которая постоянно "сидит в засаде" (подкарауливает) в нашем Космосе. Нечто жуткое, зловещее заключено в этом подкарауливании сатаны. Это можно воспринять ...наблюдая движение комет через наш космос, как они проходят по совершенно иным путям, чем планеты". Это бессмыслица — утверждать, что кометы движутся по вытянутым элипсам. "И сатана "сидит в засаде", надеясь каждую комету, приходящую к нам, подкараулить и использовать в своем центробежном устремлении (Schwungrichtung), чтобы смочь единым махом сбить планеты с их путей, а с ними — и Землю. ...Благодаря этому вся система движущихся звезд (планет), чьими путями должен идти человек, могла бы быть отнята у божественно-духовных сил и перенесена в совершенно иное направление мировой эволюции. Такое намерение рассматривается Михаэлем как совершенно ужасное заблуждение, о котором, однако, он вынужден сказать: Я бы никогда не смог обзавестись таки намереньем, поскольку для существа, стоящего в Иерархии Архангелов, оно с самого начала является совершенно бесперспективной, безнадежной задачей. — Только у существ, стоящих в Иерархии Архаев может хватить сил исполнить что-то в этом роде. Михаэль, из сферы Солнца действующий внутри хода планет, он стал тем, кого в оккультизме называют Архангелом Ходя Времени, или Планетарным Духом. Он уже давно решил со своим действием остаться в этом кругообороте времени. Это является ангельским решением — остаться в кругообороте времени". Его еще а эпоху Атлантиды приняли и другие Архангелы: Орифиэль, Анаэль, Захариэль и др.
     "Могущественные сонмы, стоящие под водительством сатаны, этого решения до сих пор не поняли; они еще и сегодня стремятся использовать движение каждой кометы, чтобы всей планетарной системе придать иную конфигурацию. Тут имеют дело с супостатом Христа, который желает коррумпировать не только отдельного человека, и не только некое количество людей, человеческое сообщество — к чему стремятся зверь и лжепророк, — но ... планетную систему... Таково третье низвержение в Апокалипсисе. В двух первых мы имеем ликование люциферически образованных духовных существ".
     Низвержением Вавилона указано на людей, вносящих заблуждения даже в свои физические тела, над которыми теряют господство астральное тело и Я. В будущем ими нельзя будет воспользоваться, а Я и астральное тело пойдут путями кармы. Выпадение таких тел из развития и есть низвержение Вавилона.
     "На втором этапе возникнут люди — и это станет видимым, — о которых будут говорить: в них обитают сами ариманические силы", зверь. На третьем этапе в самой природе выступит что-то неясное, необъяснимое, противоречащее ее законам. Та или иная планета не придет на положенное ей место. Крепкую спиритуальность потребуется развить людям, чтобы уравновесить возникающий беспорядок. Необыкновенно важно искать встречи с Иоанном, автором Апокалипсиса. Он посвящен самим Христом.346, с.154-165
     Где автор Апокалипсиса говорит "...о неподвижных звездах, он ведет речь о Божественном Духе; в таком смысле говорили в течение средних веков. А где он говорит о подвижных звездах, планетах, там речь идет об ангельских интеллигенциях, носящих ангельский, иерархический характер. ...Везде, где он говорит о звере, имеется в виду сила и действия комет".346,с.232-233
     "Земля поглощает субстанцию комет и, спиритуализируя, отдает ее обратно; она тогда соединяется с астральными телами людей в хорошем и дурном смысле". В кометах было открыто наличие циана. Будучи в мизерных дозах распределенным на Земле, циан способствует очищению астральных тел. Так в кометах заключен некоего рода космический врач. Если даже комета подходит совсем близко к Земле, она не падает на нее, а тонко распыляется, превращается в огненный звездопад (метеоров), соединяется с почвой, а потом через растения выходит наружу. Кометный фермент мы потом потребляем в нашем хлебе.
     В Апокалипсисе говорится о звере, который освобождается из земной темницы. — Тут как раз имеется в виду указанное действие комет, которое бывает и неблагоприятным.
     В начале века говорилось об опасном приближении кометы, которая в 1933 г. упадет на Землю и вызовет ее гибель. "В смысле Апокалипсиса тут следует сказать: прежде чем эфирный Христос (во втором Пришествии) может быть правильно понят людьми, человечество должно приготовиться к встрече со зверем, который поднимется в 1933 г. — Так следует тут выразиться апокалиптически. ...фактические природные явления имеются в виду в Апокалипсисе".
     В 1872 г. комета пролилась на Землю золотым дождем метеоров. Это с изумлением наблюдали многие. В том "дожде" "господство Михаэля низошло на Землю.
     Так имеете вы явления природы, которые, собственно, являются явлениями духа, и духовные яв-ления, обладающие силой быть природными явлениями".346, с.239-240
     Не путать сатану с чертом. Черт является более низкой силой. "Сатана обладает рангом Прасил, Архаев, и он есть тот, кто в ходе эволюции мира захватил интеллектуальность, задолго до того ...как она подступила к людям. Он в настоящее время является, так сказать, всеобъемлющим владельцем интеллектуальности, и он стремится человеческую интеллектуальность столь сильно связать с собственной интеллектуальностью, чтобы человек на этом пути выпал из своей эволюции. Иными словами, сделать Мистерию Голгофы не действенной, — вот к чему стремится эта ариманическая сила". Она может воздействовать пока что только на человека, но придет время, когда ее искушениям будут подвергнуты Архангелы.
     Доступ к человеку сатана получает лишь благодаря интеллекту, "...ибо интеллект таким образом сидит в человеке, что представляет собой в нем наисамостоятельнейшее; все остальное (чувства, ощущения и др.) зависит от тех или иных божественных сил". Поэтому человеку надлежит свободно соединиться с последними целями Апокалипсиса, с силой Альфы и Омеги.
     С особой силой сатана действует на востоке Европы, где людей любыми способами соединяют так, что делается необходимой групповая душевность. Все самое интеллигентное переводится в нижнюю сферу ариманического; тогда образующиеся группы людей передаются лишь ариманической власти, и открывается путь для сатанинских властей, стремящихся земную эволюцию перебросить в дру-гую планетарную эволюцию.
     Групповой душевности можно достичь лишь тогда, когда интеллектуальный элемент эмансипируется полностью. Для этого на Востоке создаются наиболее рафинированные предпосылки, но, впрочем, — и в Средней, и в Западной Европе: экспериментальная психология, Вильям Джеймс, психология и статистика и т.д. 346, с.257-260

723. "Любовь к себе — это люциферическая сила в человеке. Но когда человек преодолевает любовь к себе и любит долг, как он раньше любил только себя, то он спасает Люцифера, берет его в сферу долга и делает его правомерным существом в действии, в чувственном импульсе долга... Если человек не любит долг, лишь подчиняется ему, то он становится рабом долга, черствеет, иссыхает как чело­век долга, становится холодным, рассудочным, хотя следует долгу. Он черствеет ариманически, даже сле­дуя долгу. ... Если мы подчиняемся долгу, то он уничтожает нашу свободу ... но если мы приносим дол­гу в жертву нашу любовь к себе, приносим люциферическое тепло как любовь к долгу, то в результате этого мы обретаем состояние равновесия между Люцифером и Ариманом. ... Люциферические силы, заколдо­ванные в нас, в нашей любви к себе, мы выводим на борьбу с Ариманом. ... Мы освобождаем Люцифера, ко­гда любим долг".
     "Свои права человеку не приходится учиться любить ... он их любит естественным путем. Существует естественная связь между Люцифером и правом в чувстве... И везде, где о себе заявляют права, говорит Люцифер. Даже внешне можно иногда очень тонко наблюдать, как в пропагандировании тех или иных прав сильно заявляет о себе сила Люцифера. Здесь дело заключается в том, чтобы в отношении права мы при­шли к противоположному, чтобы мы как бы вызвали Аримана против Люцифера, связанного с правом, созда­ли противоположный полюс. ... Любовь — это внутреннее тепло; противоположный ей полюс есть невозму­тимость, примирение с тем, что подступает к нам в мировой карме, невозмутимость с пониманием. Как только мы невозмутимо и с пониманием подходим к нашим правам, мы вызываем Аримана снаружи. Только здесь его труднее познать. Мы спасаем его от его просто внешнего бытия, вызы­ваем его в себе, согреваем через любовь, которая уже связана с правом. Невозмутимость содержит холод Аримана. Пониманием того, что происходит в мире, мы связываем нашу понимающую теплую любовь с тем, что является холодом внешнего мира. Мы спасаем Аримана, когда с пониманием стоим против проис­ходящего, когда мы требуем прав не только из-за любви к себе, но понимаем, что происходит в мире.
     Это извечная борьба между Люцифером и Ариманом в мире. С одной стороны, человек учится консерва­тивно понимать состояния, как они исходят из космических, кармических необходимостей. Это одна сто­рона. Другой является та, что в своей груди человек постоянно испытывает тягу к новому, к революци­онному. B революционном стремлении живет Люцифер. Человек живет между этими двумя полярными противо­положностями, когда живет в своей правовой жизни".
     "Вся мораль, этика, нравственная жизнь с ее полюсами: долгом и правом, — лишь тогда станут понят­ными, если человек поймет роль в них Люцифера и Аримана".158 (6)

153. "В эф.теле человеку напечатлевается разум Космоса. Возможность этого предполагает деятель­ность мировых существ, которые своим совместным деянием слагают человеческое эф.тело так же, как физические силы — физ.тело.
     В астр.теле духовный мир напечатлевает человеку моральные импульсы. И что они могут изживать се­бя в человеческой организации, зависит от деятельности тех существ, которые способны не только мыс­лить духовное, но и сущностно его слагать.
     В я-организации человек переживает себя самого как духа. Для того, чтобы это могло произойти, необходима деятельность существ, которые сами, как духовные, живут в физическом мире". 26 (к 73-75)

201. К пониманию "я" приходят, "...учась постепенно представлять себе я-переживание во внутреннем со­зерцании в ряду других внутренних переживаний. ... словом "я" обозначается не наполненность душев­ной жизни, а страстные желания, что родственно вожделению, что ожидает исполнения. — Мысли, питаемые человеком, укрепляют чувство "я" лишь в случае, если они являются идеалами, т.е. если в них живет вожделение. — Обычным познанием "я" переживается в сфере вожделений. Потому на этой ступени оно является желанием исполнения, источником эгоизма.
     Я может быть также названо "ночью обычного сознания". Чем больше человек наполняется мыслями о мире, тем больше я-переживание отступает назад. Однако если Я должно быть пережито сильно, то мыс­ли о мире должны быть удалены из души. В этих мыслях человек переживает себя как в своем "внутреннем дне", а в Я — как во "внутренней ночи". Но внутренний день не решает загадок ночи. .Иной свет дол­жен засветить во внутренней ночи. Я в своем желании света не должно удовлетворяться солнечным све­том. ... Как самость, я" желает исполнения из бессамостности. ...
     Желание духопознания является содержанием я-переживания. ... До тех пор, пока я-чувство пережива­ется в обычном сознании, остается желание духонаполненности. Но оно перестает быть таковым, когда свет познания органов чувств пронизывается светом духопознания. Душевные переживания (получаемые) из чувственного мира делают "я" вожделеющим; душевные переживания из духовного мира делают "я" вмес­тилищем бытия. — В моральных импульсах обнаруживается первое человеческое переживание духовного мира. Они происходят не из чувственного мира. Они водятся в свете "чистого мышления". ... Тело со всеми ви­дами деятельности рождает лишь желание "я". Обычное сознание путает это желание с самим Я. Необхо­димо душевным толчком возвыситься из тела, чтобы желание, порожденное телом, удовлетворить в духе". 36 с.73-75

Мораль, эстетика

284. "С жизнью воли связана мораль. Всякое эстетическое наслаждение, эстетическое проявление ... связано с жизнью чувств. Все относящееся к истине связано с жизнью представлений". Но эти вза­имосвязи следует мыслить шире. "Все истинообразное здесь, для физического мира, связано, прежде все­го, с силами, которые развиваются через физическую голову и именно так, что истинообразное покоится на взаимообмене между физической головой и земным внешним миром, разумеется, космическим, внешним по отношению к Земле миром. ... В случае эстетического, художественного выступает отношение между головой и остальным телом ... ибо эстетическое возникает либо когда наша голова видит сны о том, что происходит в основном организме, либо когда весь организм видит сны о том, что происходит в голове (в первом случае речь идет о бодрствующем сознании, органом которого является голова)... Эти сны мы выносим затем из нашего внутреннего в бодрствующее сознание. В этом случае бодрствующее сознание становится вторичным. ...В случае низких, эстетических наслаждений, голова видит сны о теле, в случае высоких и высочайших эстетических наслаждений, наоборот, тело видит сны о голове". Отсутствие эстетического вкуса есть дефект личности, как и в случае, если она не стремится к истине или выступает против добра. Разница состоит лишь в том, что в первом случае че­ловек в основном вредит себе, в двух других — другим людям.
     "Когда мы говорим о морали, то имеем дело с телом в его отношении к внешнему миру, но так, что при этом приходится считаться и с головой, со всем человеком в его отношении ко внешнему, но духов­ному миру. Все моральное покоится на отношении всего человека ... к духовным силам, окружающим нас".170 (4)

285. "Что разрушается инстинктивной природой человека, вновь восстанавливается высоко моральными и эстетическими чувствами и ощущениями".61 с.413

442. "Кант однажды высказал прекрасную мысль: две вещи совсем особенно возвышают человека — это звездное небо над ним и моральный закон в нем". Обе они, по сути, являются одним и тем же.140 (5)

Планеты и душевное

515. "Глядя духовными глазами с Земли на существо Сатурна, получают представление о силах, помо­гающих человеку в отношении действующего в его организме химизма чувствовать себя самостоятельным духовно-душевным существом. Если мы рассматриваем это бытие Сатурна извне, в его духовно-душевном аспекте, то силы космоса предстают нам как закладывающие инстинкты в человеческую природу.
     А бытие Юпитера (см. схему) являет нам все то, что в человеке находимо более душевным образом, чем инстинкты, что имеется в человеке как склонности, как симпатии...
     Бытие Марса представляет собой все то, что хотя и не является моральной заповедью, которую человек вбирает вовнутрь, но, в то же время, я бы сказал, является импульсом, происходящим из всей характеро­логической структуры человека. Мужественен ли человек в отношении своих нравственных действий, или он ленив — это заложено в силах, которые познают, созерцая строй Марса с другой стороны; т.е. это в большей мере бессознательные импульсы, а не полностью осознанные моральные импульсы, описанные в моей "Философии свободы" как коренящиеся в чистом мышлении.
     Итак, рассматривая связь человека с внешними планетами, имеют то, что относится по большей части к добродетелям в человеке, связанным, в определенном смысле, с человеческим организмом. Что рождается с человеком, происходит из космоса, из Мироздания; что является более инстинктивным, инстинктивно бьет ключом из всего организма, — это сатурнообразно; что бьет ключом как склонности, аффекты — юпитерообразно. Что бьет ключом как активная, инициативная сила, но связанная с организмом, — марсианской природы.
     ... Взглянув безо всякой предвзятости на мировые явления, вы скажете себе: что мой рассудок находит в себе активным образом — это ведь осуществляется в мировых явлениях. Рассудок находится внутри мировых явлений.
     Ну, а силы, представляющие рассудительное в мироздании, которые затем рождаются с нами как наши рас­судочные зачатки, как наше благоразумие (ум, расчет), они — меркуриальной природы в Мироздании". Венера традиционно представляет любовь. Луна — фантазию, память. "...но понимаемую не так, как это пред­ставлено органической деятельностью, лежащей в основе воспоминания, а как образование представлений. Представления памяти также идентичны с образами фантазии, только они образуются с полным доверием к действительным переживаниям. Можно также сказать: фантазия и память, а также более внутрен­ние добродетели и способности связаны с силами, представленными существом Луны, Венеры, Юпи­тера и т.д.".
     "Мы схватываем пространство в нас самих и смотрим на непространственное; как здесь мы из точки видим пространство, так вне тела мы смотрим из пространства на точку. ... мы видим столько миров, сколько человеческих душ стоит в связи с Землей, но — только одну человеческую природу, одного человека. Мы все есть один человек, когда смотрим на себя извне. Поэтому в науке посвящения говорят о тайне числа, что оно имеет значение с той или иной точ­ки зрения. Что на Земле — единство, в космосе — множественность". Поэтому в древности при счете единица включала в себя всё, все числа.213 (4)

1009. "Для внутреннего мы больше делаем во время сна, чем во время бодрствования. Что мы делаем во время сна — это, конечно, зависит от бодрствования. Но я бы сказал так: вся важность сна, основ­ная важность сна лежит не столько в физическом переживании, сколько в моральной структуре человеческого существа".208(21)

1028. "Представьте себе, что вы легли спать. В этом состоянии сна вы принимаете участие своим чувством, средней частью человека. С вас сползает одеяло, и часть вашего тела мерзнет. ... В сновиде­нии, поскольку вы не знаете там о себе и все ширится, охватывая весь мир, открывшаяся часть тела расши­ряется до чувства: я гол. ... И вы чувствуете во сне: я не могу одеться, что-то мне мешает; ибо вы не можете двигать конечностями. Так происходит в сознании сна.
     Рассмотрите эти две вещи: я чувствую себя раздетым, я не могу одеться. Это происходит в вас потому, что вам теперь недостает физического мира, чтобы эти две вещи соединить вместе; а сами они принадлежат двум различным мирам". Кроме того, представьте себе, что вечером вы хотели идти гулять, и этот факт также входит в сон. И все три факта выступают раздельно. В материально-физической жизни они соединя­ются логикой этого мира, но когда вы проходите Порог духовного мира, игнорируя Стража Порога (т.е. не сознавая его), все расходится по трем мирам (воспоминание о физическом мире, душевный мир и духовный мир).
     В I-м мире — прогулка; во II-м мире — пребывание раздетым; в III-м мире — вы переживаете, что не можете одеться. "И вы чувствуете себя в этой ситуации разделенными натрое, находящимися среди чужих людей, находящимися под их взглядами неодетым, будучи не в состоянии одеться". В данном случае вы хаотически со­единяете три мира по законам физического мира, игнорируя Стража Порога, вносите привычки физического мира в мир духовный — в результате вы чувствуете себя в подобной ситуации. "В этом заключается существенное бессчетного числа сновидений, что в момент, когда переступают Порог и пренебрегают предостережениями Стажа Порога, то ощущаемое в физически-природном мире как единство расходится натрое, и человек оказывает­ся перед тремя мирами. Верное следование предостережениям Стража Порога может помочь человеку соединить это в единство; человек должен быть в состоянии соединить эти три мира".
     "Сон не раскрывает того, о чем он говорит, когда его интерпретируют физически, но — когда его содер­жание интерпретируют морально-духовно". Например, в том сне, где человек видит себя раздетым среди множества людей и испытывает чувство большого стыда, ему следовало бы не останавливаться на ходе чувст­венных образов, а спросить себя: не выступает ли временами в моем дневном сознании свойство, в силу ко­торого я не с полной внутренней истинностью подхожу к другим людям? Не пользуюсь ли я чрезмерно одея­ниями условности, не облекаюсь ли я во всевозможные вещи, которые во внешнем мире исполняют условно? И не обладаю ли я той особенностью, что именно по этой причине я не бываю подчас честным в глубочайшем внутреннем, но предаюсь чему-то не истинному?
     "Двигая мысли в подобном направлении, человек найдет постепенно к моральной интерпретации сна; "он скажет себе: когда я засыпаю, то духовные существа подступают ко мне и говорят, что я не должен натягивать на себя ложных одеяний, но и должен вести себя так, каков я внут­ренне, как духовно-душевный человек".227 (6)

1034. "Во всем том эфирном, что находится в тепле, свете, в химических процессах и в жизни, в ос­нове всего этого лежит моральное существо мирового эфира. Но моральное существо мирового эфира имеется лишь вблизи звезд и планет. ... Среди звезд моральное из эфира изгоняется солнечным светом. Сам солнечный свет — не Солнце, ибо Солнце — это мировое тело — содержит для нас, людей, первоисточник мо­рального эфира. Но когда Солнце светит, оно изгоняет своим светом моральную эссенцию эфира. И когда мы смотрим глазами в мир, видим цветы, источники, то мы видим все это не пронизанным моральным, поскольку солнечный свет истребляет моральное.
     И когда при засыпании мы покидаем наше физ. и эф. тела, то, как духовно-душевные существа, мы обла­даем не чем иным, как тем, что выработали во время земной жизни через наблюдение природы. Мы оставляем в постели — быть может, это звучит парадоксально — также и религиозные ощущения и моральные ощущения, и как аморальное существо мы живем между засыпанием и пробуждением. Но в это время мы живем в мире, ко­торый в ином случае пронизан солнечным светом. И благодаря тому, что моральный строй мира изгнан из эфира, к нему, к тому эфиру, в который мы отправляемся с засыпанием, открывается доступ ариманическому существу. Это ариманическое существо говорит к человеку во время сна. И то, что оно говорит — это, по сути дела, является чем-то фатальным, поскольку ариманическое существо по праву может быть названо духом лжи; во время сна оно изображает человеку добро как зло, а зло как добро".
     Как-то спрашивали в газете: почему преступники спят хорошо, а моральные люди — плохо? Кто глубоко вобрал в себя моральные ощущения, берет их с собой и в сон. "И тогда он спит плохо, т.к. полагает, что совершает много зла". У аморального духовный слух открыт для Аримана, и тот выдает ему зло за добро. Поэтому преступник удовлетворен сном. "Человек легко приносит утром из сна демонические искушающие силы". В прошлом люди обладали слабым я-сознанием и потому не подвергались во время сна злу, как теперь; они уходили в групповую душевность. Но сейчас наступил кризис. "Люди должны вооружиться против сил зла, которые к ним подступают". Во время бодрствования мы еще несколько живем в групповой душевности, когда чувствуем себя как члена народа, рода, семьи, сословия. Но сон теперь снимает всю групповую душев­ность. Во сне человек сегодня больше не может быть хорошим аристократом, да, сон воспитывает больше, чем вы думаете. Конечно, с одной стороны, он воспитывает зло, а с другой — демократию. Сон — это большой учитель".218 (7)

1245. Недостаток морального мужества в одной жизни инспирирует эгоизм в другой; отсутствие интереса, безразличие к внешнему миру, невнимательность, самостная замкнутость действуют, подобно интуиции, в следующей жизни и приводят к отчужденности, неспособности найти связи с миром; а кто отчуждается от мира, на того мир действует приводя его к болезни не только души, но и тела.62 с. 440

IX. ДУШЕВНЫЕ КАЧЕСТВА — ИХ СУБСТАНЦИОНАЛЬНОСТЬ И ВЛИЯНИЕ НА ТЕЛО, ДУШУ И ДУХ

1354.
"Свет входит в растения, чтобы преобразоваться в них, родиться вновь как живой духо-элемент. В животных нисходит химический элемент, не воспринимаемый человеком; он бы духовно звучал, если бы че­ловек его воспринимал. Животные превращают этот эфир в духов воды. Растения превращают свет в духов света, животные превращают дух, действующий в химическом эфире, в духов воды. Человек же превращает лежащее в космическом эфире, в жизненном эфире, что вообще дает ему возможность жить, но что ему не дано умерщвлять в себе, он превращает это в духа Земли. ... Человек распространяет вокруг себя ауру, сияющую ауру, благодаря чему духовно-земной элемент Земли постоянно обогащается. В этом земно-духовном элементе Земли содержится все то, что человек передает Земле как моральное и т.п., как человеческие качества, которые он несет в себе как выработанные в жизни. ... человек постоянно посылает в мир свою моральную, интеллектуальную и эстетическую ауру, и эта аура, как дух Земли, живет затем далее в земной духовности".155 (9)

"Платоновские добродетели":
мудрость, сердечность, рассудительность, справедливость.
Физическое, эфирное, астральное и Я.
Душа сознательная

1409. Платон говорит о четырех добродетелях: о мудрости, сердечности (в смысле твердости духа — Starkmut, способности, дельности, содержащей в себе сердечную силу, т.е. душевной способности),о рассудительности и справедливости. Им в человеке соответствуют: Я, астр. тело, эф. тело и физ. тело. Через эти четыре добродетели моральные импульсы распространяются в человеческой ауре (см.рис.1).
     "При эстетическом переживании можно заметить, что человек живет более в окружении головы, а в голове он более захвачен своим астр. телом (рис.2).

     Я — зеленое (мудрость),
     астр. тело — желтое (сердечность),
     эф. тело — фиолетовое (рассудительность),
     физ. тело — красное (справедливость).

     Истина струится в эфирную часть головы, где рождаются мысли. "Когда мы постигаем истину, то вначале она действует вовне, в ауре (это видят после посвящения), через Я и астр. тело, и лишь затем в эф. теле головы, а грудная часть здесь переживается как физ. тело". Если мы хотим почувство­вать истину, то она должна из­лучиться в грудную часть. Так спиритуальное переживается как моральное (рис.3).

Через сферу морали, эстети­ческую сферу и сферу мудрости мы связаны с силами духовного мира. В физ. теле через мозг мы связаны с элементарными сущест­вами, принадлежащими сфере муд­рости. При эстетическом способе рассмотрения (рис.2) нашу голо­ву непосредственно окружают элементарные существа: эльфы, домовые и т.д. Далее (рис.3) нас окружают духовные существа, принадлежащие астральной сфере.170 (5)

1464. "Физическое и эф. тела, подобно растениям, нейтральны по отношению к добру и злу; Я и астр. тело несут моральную ответственность в физ. и эф. телах. ... имеет место определенного рода по­лярная противоположность между физ. и эф. телами, склоняющимися к новообразованиям, и астр. телом и Я, склоняющимся к моральным образованиям".208 (21)

1568. "Что человек извлекает из своего Я, что оказывается выше этого Я? — Троякое. Во-первых, то, что мы называем мышлением по законам, наше логическое мышление... Логика есть нечто, приходящее че­рез человека к вещам. Когда человек отдается истинной логике, его Я творит выше себя.
     Во-вторых, Я творит выше себя, когда развивает наслаждение и удовольствие прекрасным, возвышен­ным, юмористическим, комическим — короче, всем тем, что оно производит из себя. ... Напр., вы пережива­ете трагедию чьей-то жизни; трагедия обусловлена кармой, ваши же ощущения — нет, они новы. ...
     Третьим является то, что вы чувствуете под давлением обстоятельств. Это также не обуслов­лено кармой. ... Это в особенности относится к нашим моральным суждениям".107 (19)

1596. "Мысли — они как зеркальные отражения: они ничего не делают, они ничего не импульсируют в дей­ствительности. Лишь моральные интуиции в мыслях являются импульсирующими. И дело обстоит так, что хотя мы и должны исходить от мыслей, но мысли о духовном мире должны действовать так, как действует реаль­ность, а не мысли". 224 (3)

1416. "Приходящее из эстетической сферы действует непосредственно на астр. тело. И действует так, что возникает изумительная игра между астр. телом, которое интенсивно связано со всякой подвижностью — будь то нервная или мускульная подвижность тела, — и астр. телом, которое менее интенсивно связано с мускульной и нервной подвижностью головы. Астр. тело находится в ином отношении к голове, чем к ос­тальному телу. Поэтому человек и имеет эти две астральности: относительно свободную в голове и свя­занную с физическим процессом в остальном теле. И эта свободная и связанная астральности начинают играть одна в другой через эстетические импульсы".
     "В истине человек открывает свое эф. тело, прежде всего, эфирную часть головы, космосу. В красоте он непосредственно открывает космосу астр. тело; в моральности — свое Я. Истина берет свое начало еще на др.Солнце, достигает своей вершины на др.Луне, живет дальше на Земле и получит свое заверше­ние на Юпитере. Красота берет свое начало на др.Луне, продолжает развитие на Земле и достигнет за­вершения на Венере. Моральность впервые начинается на Земле. А завершения она достигнет на Вулкане, когда все пульсирующее в огневых процессах крови станет очищенным Я, станет Я моральным, полнос­тью охваченным моральным, когда я-сила и моральная сила станут одним, а тепло крови — материальное в крови лишь внешний знак — станет святым огнем Вулкана".170 (4)

1416a.
"Вблизи границы минерального и живого — истина.
     На границе живого и ощущения — красота.
     На границе ощущения и Я — добро".Д.69/70, с.31

1442в. "Люцифер должен был, чтобы дать человеку свободу, так сказать, изъять моральное; человеку надлежит самому пробудить в себе мораль и принести ее назад духовно-божественным мирам".266-3, с.110

Совесть и мораль в связи с мыслью, чувством и волей

1859. "Все движения совести возникают на переходе от движений души к интуиции. Совесть есть нечто пребывающее в этом переходе, если мы хотим найти ее место".115 (11)

1860. " Переживаемое нами в душе вследствие чувственных впечатлений мы соединяем с тем, что как мыслеобразование (мыслесплетение из живых мыслей) вчленено в нас с рождением. Но само объективное мыслеобразование остается неосознанным. И лишь то, что мы "выплетаем", что мы, в нек. роде, "выдавливаем" из нашей внутренней мыслительной деятельности, входит в наше сознание. Фактически это происходит так, как будто субъективные мысли бьются, ударяются об это мыслеобразование, а оно их отражает, давая им различное направление, и т. обр. наши субъективные мысли приходят в сознание (см. рис.). Я подчеркиваю: когда им задаются различные направления".
     Мы наблюдаем кристалл,"... мы видим его, прежде всего. Мы не ограничиваемся этим. Мы думаем о нем. Эти мысли следуют до мыслеобразования, и это мыслеобразование, вчлененное в нас с рождением, с которым мы были связаны еще будучи в космосе и которое мы получили из космоса, это мыслеобразование создано так, что мы теперь (созерцая кристалл) начинаем из неких предпосылок образовывать кристаллографичес­кие идеи, образовывать (классифицируя) из нашего внутреннего...": моноклинные, триклинные, и т.п. систе­мы. "И когда мы подобные мысли о кристалле вчленяем в то, что в некотором роде является априорными мыслями, которые мы берем из нашего внутреннего, то мы в этот момент, когда нас толкают субъективные мысли, направляемся к объективному мыслеобразованию. Ибо всю этого рода геометрию, механику, физику и т.д., что вырабатывается здесь, мы извлекаем из этого мыслеобразования, вчлененного в нас от рожде­ния; и отдельное, индивидуальное, что мы вчленяем в эти мысли, развиваемые нами о внешних чувственных наблюдениях и впечатлениях,мы уясняем его себе,когда даем ему отразиться к нам, но при этом еще и пронизаться вечным, живущим, образованным в нас мыслеобразованием, по меньшей мере вечным процессом, поскольку отдельные формы изменяются от инкарнации к инкарнации".
     Но остается вопрос: как я соединяю вместе эти субъективные мысли? — Дело в том, что мы не можем отделить в нас мысли от чувств и воли. "В воле живут все мотивы наших моральных мыслей. Но также в мышлении, в субъективном мышлении мы сознаем, что имели не одно только мысленное содержание. Мы соединяем мысли с мыслями, и мы осознаем деятельность, которая их соединяет. Что же живет тогда здесь в мышлении? — Тонким образом в мышлении, и именно в субъективном мышлении, живет воля. ... в субъекти­вных мыслях, которые мы нек.обр. проектируем, подталкиваем к мыслеобразованию, живет также и воля. Эту волю мы не можем внести в обычное сознание. Почувствуйте, как эта деятельность совершенно отчетливо выражается в воспоминании: в воспоминании воля должна уже исчезнуть! Она должна быть деятельной, но когда воспоминание готово, когда вспомненная мысль уже здесь, то воспоминание уже не может быть чистым, не может дать чистого отображения того, что оно должно отображать, как прошлое переживание, если бы оно было пронизано волей! Вспоминая о том, что вы ели вчера, вы, естественно, уже не мо­жете изменить тот суп; воли здесь уже нет, не правда ли? Должно выступить чистое мыслеобразование. Воля, т.обр., должна быть отброшена в рефлексировании. Куда она идет? (Содержание мыслей идет в созна­ние.) ...
     Волевое содержание мыслей идет вниз и соединяется с другим волевым и душевным содержанием и пере­ходит в становящуюся карму, делается составной частью становящейся кармы (см.рис., заштриховано светлым; стрелка).
     С другой стороны: наши волевые импульсы, они, как спящая часть, присутствуют также и во время нашей бодрственной жизни. Мы не можем видеть тех нижних областей, где живет воля. Мы имеем сначала мысли о волевых импу­льсах. Они переходят бессознательно в волю, и лишь когда воля выступает во­вне, мы опять рассматриваем то, что произошло благодаря нам, что мы пережи­ваем в обычном сознании в связи с волей. При поступке мы, собственно, все переживаем в жизни представлений, видим о том сны в жизни чувств и спим без сновидений в отношении волевой жизни.
     Но есть мысли, которые мы вводим в нашу волевую жизнь. Только когда? — Когда мы не предаемся нашим инстинктам, нашим потребностям, нашей т.н. низ­шей человеческой природе, поскольку она находится там, внизу, и движет нас к волению, к поступкам. Но тогда мы находим нашу волю в том, что образует наши субъективные переживания, когда мы над ни­ми господствуем нашими чистыми мыслями, которые направляются к воле, т.е. когда мы господствуем над волей с помощью наших интуитивно постигнутых мо­ральных идеалов. Эти интуитивно постигнутые моральные идеалы мы можем передать мыслеволе на пути вниз, в волевую область. Благодаря этому наша воля пронизывается нашей моралью, и внутри человека поэтому постоянно происходит борьба между тем, что человек посылает из своих мораль­ных интуиций вниз, в область воли, и тем, что там, внизу, подступает и клокочет в его инстинктивно-сновидческой жизни. Все это происходит в человеке. Но происходящее там, внизу, является в то же время тем, в чем подготовляется его человеческое будущее за пределами смерти. Это ударяет в область чувств. Собственно, в воле живет это будущее. Оно ударяет в область чувств и более ткет в чувствах, чем толь­ко в том, что я ранее описывал как чувственное настроение, имеющее значение для жизни между рождением и смертью. В обычной конституции чувств, которую я описывал как простирающуюся от депрессии до необузданного веселья, разыгрывается все то, в чем взаимодействуют человеческое прошлое и будущее в жизни между рождением и смертью. Но также и уходящее за пределы смерти проникает в то, что здесь восходит снизу. И что же здесь живет? Здесь живет нечто такое, что мы ощущаем как что-то объективное, поскольку оно приходит из областей, куда мышление не проникает. Это есть нечто объективное, поскольку оно имеет отношение к закономерностям, при которых мы себя как людей проносим через смерть. То, что здесь отражается — это совесть. И, говоря психологически, это, собственно, и есть происхождение совести".207 (5)

1862. Наблюдение, переживание моральных идей, действие в соответствии с ними — все это идет в воз­душную, световую, водную и твердую организацию человека как источник жизни и освобождается с его сме­ртью; в течение же жизни плодотворны моральные идеи. "Где источник жизни? — Он в том, что возбуждает моральные идеалы, что, воодушевляя, действует в человеке, И мы в состоянии сказать, что когда сегодня мы даем моральным идеалам воспламенить себя, то эта жизнь, звук, свет выносятся вовне и становятся творческими в Мироздании. Мы выносим наружу миротворческое; и источник его — в моральном. Вы видите, рассматривая всего человека, мы находим мост между моральными идеалами и тем, что оживляет, а также и химически действует в физическом мире. Ибо звук действует химически, соединяет и расчленяет субстан­ции. Светящее в мире имеет свой источник в моральных побуждениях, в тепловом организме человека. ... будущее мира в зародышах — как моральные идеалы — находится в нас".
     "Теоретические идеи действуют охлаждающе на тепловой организм. ... а потому они действуют парализующе на воздушный организм, а также на световой организм. Далее они действуют убийственно на мировой звук, и они действуют погашающе на жизнь. С теоретическими идеями приходит к концу сотворенное в пре­дыдущем мире. Когда мы постигаем теоретические идеи, в них умирает Мироздание".
     "Благодаря умиранию Мироздания мы являемся самосознающими людьми, способными приходить к мыслям о мире. Но когда Мироздание думает в нас, оно уже труп. Мысли о Мироздании — это трупы Мироздания. ... Прошлый мир умер в нас вплоть до материи, до силы. И только потому, что одновременно с этим возникает новое, мы не замечаем, что материя преходит и вновь возникает. В человеке материя приходит к концу че­рез теоретическое мышление; через моральное мышление материя и мировые силы вновь оживляются. ... Природное переходит в человеке в моральное; в моральном возникает новое природное".
     "Под моральным я не имею в виду только то, что подразумевает под ним филистер, но я имею в виду со­вокупность всего морального, т.е. и те импульсы, которые мы, напр., приобретаем, рассматривая величие космоса, когда мы говорим себе: мы рождены из космоса и мы ответственны за то, что происходит в мире, — когда мы воодушевляемся работой для будущего, исходя из духовнонаучного познания. И когда мы саму Ду­ховную науку рассматриваем как источник морального, то тогда в наибольшей мере мы можем воодушевиться для морального, тогда такое воодушевление, действующее из духовно-научного познания, станет в то же время источником морального в высшем смысле слова. Но то, что обычно называют моральным, является лишь нижними частями морального".202 (11)

431. "Мораль может развить только отдельный человек, мораль не могут развивать группы людей. ... Человек, как индивидуум, в ходе своего развития для того отрывается от всего народного, чтобы мочь целиком войти в то, что называют моральным миропорядком. И этот миропорядок есть дело индивидуально человеческое". 186(12)

1582."Ребенок чувствует себя внутренне порабощенным, если он уже пробудился к половой зрелости, а имеет только воспоминания о готовых морально-интеллектуальных суждениях. Вероятно, он не скажет себе, что он внутренне порабощен, но всю дальнейшую жизнь ему будет не хватать того колоссально важного для жизни опыта, который в сумеречности чувств говорит: моральное во мне пробудилось в самой жизни, моральное суждение я развил в себе сам, оно мое". Но тогда встает вопрос: как это воспитать в ребенке? Тогда важно, что живет в самом учителе, понимает ли он, как дух погружается в материю. 305(4)

     52. "В прошлом всегда осознавалось, что целение и познание суть одно и то же; во всяком случае они — однопорядковые вещи. Во времена, когда познание и религия были единством, познание воспринималось никак иначе, как указание человеку по поводу того, как ему обрести исцеление. И тут мы подходим к тому, чтобы понять, что наследственный грех в действительности представляет собой заболевание человека. Если заболеванием захвачено и сознание, то ведь мы приходим не к исцелению, а к углублению болезни. Нам необходимо сознание, душу, собрав все наши силы, вырвать из сферы болезни греха.
     Мы должны считаться с той возможностью, что с закатом Земли может закатиться и все морально обоснованное, если мы не сохраним его в жизни через Христа Иисуса и не пронесем через закат Земли в будущие состояния бытия". 343, с. 463
     "Среднеевропеец переживает религиозное прежде всего в мышлении. Таков прафеномен. Это интеллектуальным светом пронизанное мистическое. Так обстоит тут дело даже в самых радикальных религиозных формах, в сектантских стремлениях. ... англо-американское начало (квакеры) дает религиозному элементу вплыть в инстинктивное человека. ... на Востоке ищут в сверхсознательном. ... Американец особенно смотрит на землю, и от земли ждет всего; русский — а еще более азиат — смотрит всегда вверх. Среднеевропеец смотрит прямо". Поэтому тут одно не должно подражать другому. 342, с. 134-135

     628. О слове "катарсис" написаны библиотеки книг, но его не понимают, т.к. не знают, откуда оно произошло. Греческая трагедия ставила задачу не учить морали, но пробуждать в человеке божественное с помощью прообраза страдающего Бога. "Это очищение через божественный прообраз называли катарсисом. Необходимо было вызвать страх и сострадание. Обычное сострадание, связанное с личным, должно было быть возвышено до большого неличного сострадания, когда человеку предстает Бог, страдающий за человечество".
     Позже, в средневековье, мораль эмансипируется и выступает отдельно. В Мистериях добродетель не проповедовали, но давали человеку ее созерцать. "Основной нерв шиллеровской поэзии составляло страстное желание примирить обе стороны: чувственность и нравственность". 51 (25)

     469. "Основным стремлением Ницше было выработать взгляд на ценность и сущность морального в человеке. Он был философом морали. Он насчитывает четыре главных добродетели: "...первая — это честность к себе и своим врагам; второе — храбрость с врагами; третья основная добродетель — великодушие с теми, кого человек победил, и четвертая — учтивость со всеми людьми". Особенно важной он считал честность. 221(7)

4. Мистерии Митры и Аттиса

     19. "Через моральный процесс стал человек смертным, через заложенное в мистериальных словах о наследственном грехе. Но он стал смертным в том же смысле, что и животные. Он стал смертным не через естественнонаучные мыслительные процессы ... а моральные. Из души человек стал смертным.
     Душа животного, как групповая душа, бессмертна. Она воплощается в отдельные животных, которые смертны благодаря своим (физическим) органам. Групповая душа выходит из смертного животного так же, как и воплотилась в него, а животная организация, как индивидуальная организация, отмирает. В человеческой организации то, что заложено в ней как групповая душа, как человеческая групповая душа, выражаясь в каждом отдельном человеке, делала бы его бессмертным как внешнюю человеческую организацию. Смертным человек становится благодаря душе, благодаря моральным поступкам. ... Этого не понять абстрактно. ... Во времена перед Мистерией Голгофы, когда праздновались те древние Мистерии, существовало интенсив­ное знание: своей душе обязан человек своей смертью. Душа человека находится в постоянном развитии. ... она все более и более разрушает организм ... все более участвует в той коррупции, что действует на организм уничтожающе. Человек в древние времена взирал вверх и говорил себе: однажды произошло моральное событие, благодаря которому душа, приходя через рождение в тело, умерщвляет его; но благодаря этому душа между рождением и смертью не живет так, как она жила бы, если бы оставляля тело бессмер­тным. И придет момент, когда душа (напечатлев телу слишком много смерти) не найдет никакой возмож­ности, проведя свое бытие в теле от его рождения до смерти, найти обратный путь в духовный мир.
     Этого момента в древние времена ждали с ужасом и дрожью. Говорили себе: проходят поколение за поко­лением, и однажды придет поколение с такими душами, которые настолько разрушат тела, настолько интен­сивно будут напечатлевать им смерть, что станет невозможным вновь найти путь к Божественному. Такое поколение придет! И люди хотели знать, насколько это время близко. ... (В Мистериях Аттиса и подоб­ным им) как бы испытывали, много ли божественного еще остается в человеческой душе. ... И жрец возве­щал: Утешьтесь. Бог еще в вас".
     "Фирмикус (Firmicus Maternus, ум. в 347 г. по Р.Х.) рассказывает, напр., в одном письме к сыну Кон­стантина о фригийском празднестве: образ Аттиса, как некоего бога — нам нет нужды вдаваться в вопрос, какого бога, — был прикреплен к древесному стволу. В полночь вокруг пня совершалось ритуальное шествие и затем справлялась служба по страдающему богу: при этом возле пня ставили агнца. На следующий день праздновалось воскресение бога. И если в предыдущий день бог был привязан к стволу и, т.обр., был как бы предан смерти, что сопровождалось ужасными ритуальными стенаниями, то на следующий день стенания внезапно превращались в неудержимую радость праздника воскресшего бога. В другом месте, как рассказы­вает Фирмикус, образ бога Аттиса погребался. Ночью, когда печаль достигала вершины, внезапно вспыхи­вал свет, могила открывалась и бог воскресал. Жрец произносил слова: Утешьтесь, благочестивые, бог спа­сен, так будете спасены и вы".
     "Подобные ритуалы справлялись за столетия до Мистерии Голгофа, что теперь дает повод для утвержде­ний, будто бы древние обычаи были просто переписаны в Новый Завет". "Сознание того, что человек не рождается для смерти и тем не менее умирает, — это как таинственный импульс проходит через те древние Мистерии, к которым относятся и указанные Мистерии Аттиса. В этих Мистериях искали всевозможного по­нимания того, почему человек умирает, когда он рождается не для смерти. — Мистерии должны были опреде­ленным образом дать ответ на эту тайну. Почему возникли эти Мистерии? Они возникли из стремления к тому ... что человек хотел слышать, хотел воспринимать, проделывать в своей душе, давать высказы­ваться каждый год. Он хотел говорить себе, что еще не пришло время, когда действительно серьезно мож­но будет взглянуть на туманную смерть. Чего, собственно, ожидал верующий от жреца Аттиса? ... некогда на Землю придет такое время, в которое со всей серьезностью можно будет взирать на непонятную смерть. И когда жрец совершал службу по страдающему и воскресающему богу, то эта служба была утешением: еще не пришло время, когда можно будет серьезно обращаться с понятием смерти". 175 (9)

5. Антропософское Движение

Антропософское Общество

     391. Ныне существует стремление создать культуру, объемлющую весь земной мир, все человечество "без различия расы, пола, профессии, вероисповедания. Это материальная культура. ... Она должна обрести душу. Внести душу в эту культуру составляет ... задачу Антропософии ... Мы имеем матери­альную культуру, и нам необходима духовная культура, в материальной культуре. Люди сильны там, где они основывают моральные связи". 54(11)

     564. "Когда вступаешь в сверхчувственные миры, то понятия "правдивое" и "прекрасное" представляют собой одно и то же". "Когда попадаешь в более высокие миры, то понятия морального и эстетического вступают друг с другом в связь". 138(3)

     633. "Мы имеем физический мир и мир рассудка, моральный мир, или небесный мир, — низший Девахан, и мир разума — высший Девахан. Космический мир отбрасывает свою тень в чувственный мир — это интел­лектуальный мир, интеллектуальное ясновидение; из эстетического мира проистекают моральные ощущения; из мира разума — моральные импульсы к действию. Через самопознание человек может эти различные ступе­ни воспринять в себе".
     1. Чувственный человек.
     2. Интеллектуальный человек (интеллектуально-физические восприятия физического мира). — Астраль­ный мир.
     3. Морально-ощущающий, эстетический человек; моральные и аморальные действия: нравится — не нра­вится. — Девахан.
     4. Морально действующий человек. — Высший Девахан. 130(1)