319. "Рим, оттеснивший движение самой непрекращающейся метаморфозы Христова вершения на восток, преобразовал духовное господство Христа в мирское господство церкви. Рим декретировал: всe, что связано со Христом, было делом одного единственного откровения в начале нашего летоисчисления. ... И это откровение передано церкви, и церкви надлежит внешне нести это откровение дальше. Но тем самым откровение Христа делалось в то же время вопросом мирской, светской власти и втягивалось под церковное управление, под церковное господство. На это важно обратить внимание. Этим было совершено не более не менее, как то, что из Христова Импульса была вырвана определeнная часть. Полный Импульс Христа существует в Христовом народе (русском), который несeт его дальше таким образом, что этот Импульс Христа действительно продолжает действовать в непосредственной современности. Римская церковь разрушила его постоянно длящееся действие, сконцентрировала Импульс Христа на начале нашего летоисчисления, а всe позднейшее перенесла в традицию или письменное предание, которое должно существовать дальше лишь через церковное управление. ... Этим Импульс Христа был низведeн из спиритуальных высот, на которых он всегда оставался на Востоке, и введeн в политические махинации, в ту спайку политики и церкви ... характерную уже для средневековья. В России, несмотря на то, что царя ... называли папой русской церкви, такой спайки в действительности не существовало; она существовала лишь внешне, в иллюзорных явлениях. Здесь как раз таится значительная тайна европейского развития. Действительное слияние, смешение реальных вопросов власти и вопросов церковного управления шло из Рима".
     К началу 5-го послеатлантического периода это смешение достигло определeнного кризиса. До XV века связь Божественного с физическим определялась догматами. Но с развитием стремления человека постичь себя встал вопрос: чем является личность Христа Иисуса? "В сущности говоря, этот вопрос был в центре всех споров того времени — Гуса, Виклифа, Лютера, Цвингли, Кальвина, анабаптистов, Каспара Швенкфельда (1489—1561), Себастьяна Франка (1499—1543; написал "Невидимую церковь Духа") и др. — и приводил всегда к тому, что желали понять: какова связь божественной духовной природы Христа с человечески-мирской Его природой. Всe вращалось вокруг этого вопроса. ... Можно сказать: всe, на что влиял Рим, стало народом церкви. Возникли церкви, секты и т.д., которые имеют некоторое значение.
     Не говорите, дорогие друзья, что в России также возникли секты. Как раз тем и коверкаешь всe наблюдение действительности, что применяешь одно слово к тому, что в иной области и становится иным. Кто изучит сущность русских сект, тот обнаружит, что в действительности у них нет ни малейшего сходства с тем, что имеет место у народа сект. ... Восстание против единой, суггестивно орудующей с подсознательными силами римско-католической церкви отмечает как раз жизнь и стремление людей от начала XV в. ... И как противоудар этому приступу личности... на помощь романизму приходит иезуитизм". 185(8)

Запад — Восток — Средняя Европа

1151. "Если хотят основать коммерчески-индустриальное мировое господство, то для этого основная область должна быть прежде поделена надвое. Такова природа коммерчески-индустриального ... коммерция не может существовать без противостоящей области. Поэтому когда на одной стороне основыва­ется британская коммерция, то из русских будет сделан принадлежащий к этой коммерции противоположный полюс. Чтобы имелась соответствующая дифференциация между куплей и продажей, чтобы происходила цирку­ляция, необходимо иметь две области. Нельзя весь мир сделать одним единым царством; нельзя основать мировое коммерческое царство. ... Это большая, гигантская мысль тех оккультных братств, о которых я говорил. Это мировая гигантская мысль — создать противоположность, по сравнению с которой все осталь­ное оказывается малостью, противоположность между британской коммерческой империей и тем, что получа­ется из русских с действующим в них через спиритуальные задатки подготовлением к 6-ой послеатлантической эпохе. ... Ибо, выражаясь тривиально, трудно представить себе лучший противоположный полюс для того, что на Западе вырабатывается как цвет коммерческого индустриального мышления, чем русских сла­вян, которые в будущем, совершенно очевидно, еще менее, чем теперь, будут склонны заниматься профессионально коммерцией и которые именно благодаря этому и образуют совершенно исключительный противоположный полюс.
     Подобная империя, разумеется, сама должна высказать свои собственные условия. И это была глубокая мысль Спенсера и его предшественников, которую постоянно подчеркивали: индустриально-коммерческое общество не желает иметь дела с войной, ему нужен мир, и оно любит мир. — Это несомненно так. Су­ществует, так сказать, глубокая любовь между коммерц-индустриальным стремлением и миролюбивым элемен­том в мире. Только временами это миролюбие принимает удивительные формы. В теперешней ноте Вильсона содержится нечто примечательное. ... Это нечто "гигантское", гигантское благодаря абсолютно фриволь­ной игре с истиной. ... две вещи здесь стоят на одной бумаге: мы разобьем срединное государство, но мы ничего ему не сделаем. ...
     Последуем мысленно туда, куда нас ведут. Мы имеем дело с разделением мира, и его нужно разделить так, что можно было бы сказать: мы хотим мира и стоим только за мир. — Все дело в рецепте. О нем мно­го пишут, суть же его в том, что он напоминает заявление такого рода: я не хочу тебе сделать ничего плохого, и волос с твоей головы не упадет, я только запру тебя в глубокий подвал и не дам есть! ... Ну кто скажет, что я тронул хоть волос на тебе? — По такому рецепту формируются многие вещи, в том числе и миролюбие... Но если у вас возникает недовольство коммерческим господством в мире, то это не­приемлемо для других. Так миролюбие коммерции, совершенно очевидно, в будущем будет разрушено. — Это, разумеется, понимают те, кто делят мир надвое, и потому становится необходим между этими частями вал. Этот вал должен быть создан в виде большой южно-европейской конфедерации, в которую войдет Венг­рия и многое другое, о чем я уже говорил; это именно должно обеспечить мир. ...
     Это гигантская мысль: только южные порты, выходящие в Средиземное море, оставить свободными для Франции, а остальные ввести в сферу своего влияния. Это означает, по сути говоря, что французская колониальная держава и сама Франция есть иллюзия, она существует под другим протекторатом, сама вхо­дит в сферу влияния".
     "Создать мир материальной, индустриальной, коммерческой культуры — это ведь не является плохим, такова необходимость, вообще говоря. Но должен быть создан и противоположный полюс. ... Должны сталкиваться противоположности, и в их столкновении развивается реальность. ... Противоположный по­люс можно найти в Средней Европе. Ибо подумайте, какую оппозицию Средняя Европа создала культово-теократическому испано-итальянскому югу, оппозицию, достигшую своей вершины в лице Лютера, а свою наибольшую глубину — в среднеевропейской мистике. В этом соединилось не просто немецкое или герман­ское, но там действовало и славянское вместе со среднеевропейским. ... Эта внутренняя углубленность действовала как в чехе Яне Гусе, так и в германизированном англичанине Виклифе, и в Цвингли, и в Лютере. ...Средняя Европа с западными славянами является в некотором роде оппонентом периферии славянства. Восток соединен со Средней Европой, хотя политически между ними могут возникать многочислен­ные разногласия. ... Гус, поляк Коперник — можно было бы назвать и много других имен — образуют связь на физическом плане. ... выявляет это и рассмотрение оккультных связей.
     Рассмотрим лишь один случай: душа Галилея вновь жила в Ломоносове, основателе, во многих отношениях, славянской культуры на Востоке. В середине здесь лежит духовный мир. И можно сказать: средне­европейские славяне на физическом плане связаны с Западом. А то, что лежит за ними, связано с людьми Запада через высший план". 174(20)