196. "Когда восходят страсти в виде аффектов, гнева, боязливости, страха, то, в существенном, гос­подствует при этом душа ощущающая. ... В душе рассудочной пребывают способности, ощущаемые в душе ощущающей как инстинкты, аффекты, облекать в представления, фильтровать до человеческой фор­мы душевной жизни. Когда, например, аффект, возникающий лишь из инстинкта самосохранения, фильтру­ется до благоволения и даже до исполненного любви отношения к окружающему миру, то мы уже имеем де­ло с душой рассудочной, или характером. В душе рассудочной восходит наше Я, средоточие нашей душевной жизни.
     В дальнейшем развитии Я мы чувствуем себя как внутреннего, в своем средоточии утверждающегося человека и формируем наши представления и мысли в большие идеи, с помощью которых мы понимаем природу, или идеи долга, или моральные идеи. В связи со всем этим мы говорим о душе сознательной. … Когда человек погружается в душу сознательную, он может быть в своей душевной жизни одиноким в наи­большей мере, может отгородиться от внешнего мира. Но это ведь тот душевный член, который и по сво­ей природе в наибольшей мере возводит границы перед внешним миром, так что он более предрасположен к тому, чтобы впадать в заблуждения и ошибки. Он в наибольшей степени отъединен от Универсума. И этот член души, хотя и в ограниченной мере, может впадать в заблуждения. Это суть важнейшее в том, что мы называем душой сознательной. Она проявляет себя, прежде всего, как логическое мышление, как понятий­ный анализ, как исчисляющее мышление, как все то, чем человек, в определенном отношении, обладает как своими собственными способностями и чего не встречается у животных".
     Силы души ощущающей и рассудочной — желания, страсти, волевые импульсы и интеллектуальные суж­дения — достигают души сознательной. Но в ней они обрабатываются логическим мышлением, и в ней образу­ются наши мнения. А поскольку душа сознательная наиболее изолирована, то мы часто расходимся с дру­гими людьми во мнениях. "Душа сознательная изолирована также еще и потому, что с ее помощью человек простирает как бы щупальца в окружающий мир. Когда мы обдумываем то, что хотим сделать, то мы живем в душе рассудочной. Когда же мы наблюдаем окружающее нас, то через органы чувств мы простираем щупа­льца души сознательной и снова приходим к тому, что делает нас изолированными существами. Ибо благо­даря тому, что нам дают органы чувств, мы делаемся изолированнейшими существами".127 (3)

287."Той жизнью (см.рис., четырехугольник), из которой лишь подобно тени поднимается мышление, чувство и воля (треугольник), той жизнью наших инстинктов, потребностей, нашего темперамента мы ку­да более связаны с действительностью (чем заключенным в треугольнике). Подобно тому, как наша душевная жизнь трехчленна, та действи­тельность четырехчленна и таковой всегда представлялась посвященными. И если, т.обр., рассматривать всего человека, то мы получаем семичленное существо. Только низшие члены — те, в которых человек не­которым образом повторяет животное — более интенсивно содержат в себе характер действительности, чем теневым образом дистиллированные абстракции мышления, чувства и воли".
     Мир четырехугольника должен быть облагорожен, иначе он станет миром зла. И это можно сделать сверхчувственным познанием. "Когда человек погружается в материальное, то (многое) зависит от того, погружается ли он чисто этически, со свободным образом мыслей, или это происходит с нечистым, неморальным, несвободным, т.е. с эмоциональным, инстинктивным, животным настроением".198 (15)