1280. "На северо-востоке современной Франции некогда жила одна индивидуальность с честолюбивым ха­рактером; она владела там обширными поместьями. Тот человек распоряжался своим достоянием исключитель­но упорядоченным образом, исключительно систематическим, я бы сказал, для того времени образом. Он знал, чего хотел, в его характере смешивались сознающий свои цели человек и любитель авантюр, что позволяло ему совершать, более или менее успешно, небольшие военные походы со своими крепостными, из которых он формировал небольшие военные отряды, как это было принято тогда делать. С такими вооруженными отрядами он в небольших нашествиях искал, чего бы захватить там, либо здесь.
     С толпой солдат совершал этот человек походы с северо-востока Франции. И случилось так, что другая личность, менее склонная к авантюрам, но энергичная, в отсутствие владельца — сегодня это звучит пара­доксально, но в то время подобные вещи могли происходить — захватила его замки и все достояние. И ко­гда владелец вернулся домой, то обнаружил, что его собственностью владеет другой, и ситуация развилась так, что бывший владелец не выступил против нового владельца, т.к. последний был теперь сильнее, имел много сторонников, много солдат. ... Прежний владелец с толпой приверженцев стал в некотором роле крепостным в своем собственном владении. Он должен был теперь вместе со своими приверженцами, с которыми прежде пускался на авантюры, работать как крепостной, поскольку у него было отнято все. ... И часто ночами в окрестных лесах собирались у костра те, кто раньше владели теми территориями, и об­суждали всевозможные заговоры против тех, кто теперь захватил их собственность.
     Тот, кто прежде был большим собственником, стал более или менее крепостным рабом и всю остальную жизнь во время, свободное от работы, занимался разработкой планов, как снова вернуть себе свое бывшее владение. И он ненавидел того, кто у него все отнял.
     И вот обе индивидуальности прошли затем через врата смерти и в духовном мире во время между смертью и новым рождением проделали все то, что можно было там проделать, а в XIX в. воплотились вновь на Земле. Тот, кто потерял свое достояние и стал в некотором роде рабом, явился теперь как Карл Маркс, основоположник нового социализма. А отнявший у него владение явился как его друг Энгельс. Произошедшее тогда между ними, в дальнейшем во время долгого пути между смертью и новым рождением, отпечаталось в стремление выровнять его в новой жизни.
     Почитайте об отношениях, сложившихся между Марксом и Энгельсом, вчувствуйтесь в то, что проистекало из особой духовной конфигурации Карла Маркса, и соедините это с тем, что произошло с обеими этими индиви­дуальностями в VIII-IХ столетии, о чем я вам рассказывал, тогда, я бы сказал, на каждую строку Маркса и Энгельса упадет новый свет, и вам тогда не будет угрожать опасность утверждать абстрактно: вот это выз­вано тем-то в истории, а это тем-то, но вы увидите людей, которые в новое время принесли с собой неч­то, подобное их прошлому.
     А что вы хотите! Когда в VIII-IХ столетии люди собирались у лесного костра, то они разговаривали со­всем иным образом, чем в XIX столетии, когда уже выступил Гегель, когда все уже решается с помощью диалектики. Но попытайтесь представить себе лес на северо-востоке Франции в IX столетии, там сидят заговорщики, они проклинают и бранятся на том своем языке. И переведите это на математически-диалектический язык XIX столетия, и вы получите то, что стоит у Маркса и Энгельса". 236 (1)