579. "Медитирование, если оно должно правильным образом вести к успеху, следует подкреплять другими душевными упражнениями. Прежде всего, все вновь и вновь должны вырабатываться такие свойства души, как твердость характера, внутренняя правдивость, определенный душевный покой и прежде всего полнейшее благоразумие, рассудительность, осмотрительность (Besonnenheit)... Благоразумие, рассудительность (как в математике) как в медитативных упражнениях, так и во всем, что как их следствие выступает в виде точного ясновидения, должно составить основу душевного настроения, душевной конститу­ции. Если человек такие свойства, как твердость характера, внутреннюю правдивость, рассудительность, определенный душевный покой делает привычкой, то тогда медитативный процесс в состоянии, если он сис­тематически возобновляется — у одного, может быть, несколько недель, у другого — годы, — свои резуль­таты отпечатлеть во всем физическом и эфирном человеческом организме, так что человек действительно придет к такой внутренней деятельности в имагинативном познании, какую в ином случае он совершает благодаря физ.телу, чувственно созерцая мир и думая с помощью тела. Если человек достигает такого имагинативного познания, то он оказывается в состоянии ход собственной жизни, пережитой с детства до по­следнего момента, обозреть разом, как в одной временной панораме". 215(3)

     871. "Сколь быстро идет развитие — это целиком зависит от существа самого человека. Один достигает результатов в три недели, систематически повторяя одни и те же упражнения, другой — в семь лет, тре­тий — в 19 лет и т.д. Существенное при этом заключается в том, чтобы никогда не ослабевала энергия в поисках перехода к активному мышлению. Однажды человек действительно познает другое мышление, по сравнению с тем, которое он имел прежде. Он познает мышление, которое протекает не в пассивных обра­зах, как обычное мышление, но такое, которое внутренне полностью активно, о котором человек знает, ясно его при этом переживая: это сила, как силой является то, что движет рукой, когда я на что-либо указываю пальцем". Об обычном, пассивном мышлении мы знаем, что оно ни на что не наталкивается напо­добие того, как мы можем телом натолкнуться на стену. "Ибо обычное пассивное мышление — это не реа­льность, это образ. Мышление, к которому мы приходим описанным образом, является реальностью, являет­ся чем-то таким, в чем человек живет. И оно может натолкнуться на что-либо, как наталкивается палец на стену; и как палец не может проникнуть всюду, так в реальном мышлении человек не может проникнуть куда угодно. Это первый шаг. Этот первый шаг нужно проделать, нужно сделать свое мышление, активизи­ровав его, душевным органом осязания, чтобы можно было почувствовать себя в нем так, как если бы при мышлении возникало нечто, подобное тому, что происходит при ходьбе, когда человек что-то берет, ося­зает, чтобы человек знал: он живет в сущности, не просто в обычном мышлении, которое только отобража­ет, но он живет в реальности, в душевном органе осязания, которым сам человек становится целиком. ... Ставшее активным мышление подобно улитке, которая вытягивает свои щупальца и может их прятать назад. Человек живет в силовом существе, но во внутренне подвижном существе, которое может двигаться вперед и назад, которое внутренне активно. Т.обр., в духовном мире человек может далеко простираться органом осязания и осязать им вокруг или отступать назад, если нечто духовно причиняет боль. ... Что должно быть развито через активность мышления — это первый сверхчувственный орган человека. ... Мышление становится сверхчувственным осязанием. И для этого сверхчувственного осязания эф.тело, или тело стро­ящих сил, становится постижимым, видимым в высшем смысле. Это, так сказать, первый действительный шаг в сверхчувственный мир".
     Вслед за осязающим мышлением выступает новое чувство пространства, которому теперь недостает третьего измерения; и время теперь превращается в пространство. В таком пространстве в имагинативных об­разах перед человеком встает панорама его прошедшей жизни. "И когда человек это пережил, он должен взойти к следующему шагу. Но его делают неохотно. Он заключается в возможно более сильном внутреннем преодолении (себя). Ибо получаемое человеком в переживании этой панорамы, в которой перед душой вста­ет земная жизнь ... вызывает огромной силы субъективное чувство счастья.
     Из этого субъективного чувства счастья произошли все те религиозные идеалы и описания, которые на­пример, встречаются в магометанстве, где внеземная жизнь описывается в счастливых образах. Пережива­ние этого чувства счастья происходит из имагинаций, и его, если человек хочет сделать следующий шаг, он должен забыть. Ибо теперь, после того, как человек произвольно, как я это описывал, через медита­ции, концентрации активизировал мышление и через активизированное мышление взошел к панораме со­бственной жизни, теперь необходимо все это со всей силой исключить из сознания". И это выключение со­знания должно быть не пассивным, а активным. Сознание должно стать пустым. "Однако когда все впечат­ления сознания, все созданные самим человеком впечатления сознания выключены, человек должен остава­ться бодрственным — и это значительно, — он должен бодрственно обладать силой, внутренней активностью и не допускать в себя никакие внешние впечатления, никакие созданные им самим переживания; в этом за­ключается установка пустотного сознания, полностью переживаемого пустотного сознания". В таком случае оно не останется пустым, но наступит вторая ступень познания, инспиративного познания, и первой в нем, (когда погашена полностью панорама жизни) выступает доземная жизнь, нерожденность. 227 (I)

     900. "Когда в ясновидческом сознании возникает имагинация, когда из мрака духовного бытия выплывают первые впечатления, то эти первые впечатления очень напоминают по своим качествам, по всей сво­ей сущности то душевное содержание, которое живет в нас как сокровище памяти. ... Мы тогда замечаем, что наше сокровище памяти — это первое истинно духовное, первое, с помощью чего мы, в известной сте­пени, поднимаемся над нашим телом; но затем мы должны пойти еще дальше: мы должны эти реющие в духов­ном мире образы, подобные образам памяти, но только гораздо более живые, извлечь из духовных глубин, не принадлежащих к нашему переживанию, как образы воспоминаний, — нечто должно подняться к нам как бы из памяти. Нужно твердо запомнить: нечто поднимается к нам из чуждых духовных областей, между тем как сокровища памяти поднимаются к нам из того, что мы пережили в физическом. Если мы попытаемся ус­тремить теперь духовный взор назад, на переживания нашего Я в годы, пережитые нами с момента на­шего детства, до которых простирается наше воспоминание, если мы попытаемся, отвлекшись от всего вне­шнего, совершенно погрузиться в самих себя, все более вживаясь в наши воспоминания, и извлечь из со­кровищницы наших воспоминаний то, что обычно не присутствует в них, тогда мы станем все более прибли­жаться к тому моменту, о котором уже едва можем вспомнить. И если мы предпринимаем это часто и приоб­ретаем даже известный опыт... в воскрешении давно забытых воспоминаний... и этим упражняем нашу силу, извлекающую воспоминания ... то мы найдем между воспоминаниями всплывающие образы и имагинации того, чего раньше мы не знали, что всплывает подобно цветам среди луговой травы и происходит из совсем дру­гих духовных глубин, чем воспоминания, возникающие из нашей собственной души. ... Но при этом мы вы­ходим из нашего тела другим способом, чем ... покидая тело непосредственно. При способе, указанном теперь, мы сначала проходим нашу жизнь в обратном порядке... наконец мы достигаем того, что уходит за пределы нашего рождения в ходе времени, по ту сторону нашего зачатия, в духовный мир, в котором мы жили прежде, чем связали себя с нашей теперешней инкарнацией..."
     Выходя из тела обычным способом, "мы чувствуем себя как бы вне нашей жизни во внешнем пространстве ... Мы выходим из самих себя и как бы наполняем пространство. Мы выходим в пространство. Если же мы действительно проделываем то, что было указано выше, то мы выходим из самого пространства, пространс­тво перестает иметь значение для нас; мы покидаем пространство и находимся во времени... Тогда мы чу­вствуем себя не одновременно с нашим телом, мы переживаем себя во времени ... в котором мы были до инкарнации, в некотором "прежде". А на тело мы смотрим как на возникающее после. Мы действительно на­ходимся только в ходе бегущего времени, и на месте "вне" и "внутри" выступает "прежде" и "после". 153 (2)