217. "В трeх умах: Монтеня, Локка и Коменского — можно примерно видеть, как отказ от Логоса и обращение к чувственным вещам становится большим импульсом в цивилизации человечества. Возникает страх перед идолом (Бэкон) в словах. ... Мы видим, как пугливо Монтень, Джон Локк и Коменский хотят отвратить человечество от чего-либо сверхчувственного, живущего в Логосе; они постоянно указывают на внечеловеческое и ищут, как избежать всего, что не может быть дано чувственно; они стремятся через педагогику внести как можно больше чувственного в молодых людей. Мы видим, как Коменский проектирует книги, которые позволили бы действовать не через слово, а через искусственно сделанное чувственное созерцание. ... Мы видим, как вся цивилизация не может больше внутренне принять, что "изначально было Слово", но человечество привязывает то, чем является цивилизация, к чувственным фактам, а Слово, Логос, принимается только по традиции".307(5)

240. "Поскольку аналитическая психология пытается через педагогику, терапию, а вероятно, и через социально-политическое вмешаться в жизнь, то опасности ... следует рассматривать как очень серьeзные". 178(7)

241. Эрнст Мах говорит о воспитании своих детей: слава (не Богу) чему-то там, что мои дети никогда не читали сказок. Или: Я легче узнаю мой родовой облик, чем мой индивидуальный облик. 159(10)

254. "Где стоит знак , мы находимся теперь (см.рис.). Мы ещe не совсем христиане, и семитические по своей природе включения присутствуют здесь с самых ранних пор, но они представляют собой не что иное, как разлагающий фермент. Вовсе не случайным является то, что люди, которые благодаря своему острому, ясному, но совершенно материалистическому мышлению оказали в последнее время сильнейшее влияние на массы европейцев — Маркс и Лассаль, — были евреями.

И не случайно также, что умы, которые действовали синтетически, созидательно, а не рассудочно, разрушительно, такие, как Бисмарк, Геккель и т.п., являются малыми мыслителями, неопытны и к тому же тупоумны в отношении всех высоких дел человечества. Они суть эмбрионы становящейся культуры. Геккель несeт в себе нечто такое, что надлежит отделить как своего рода культурный послед. Позитивное в нeм — эмбрионально, а оболочки — от материалистической кормилицы XIX века. Именно в позитивном Геккеля я вижу нечто могущее развиваться. В наше время имеются двоякого рода мыслеформы, восходящие, но еще эмбриональные: у Геккеля в зоологии — Гeте-шиллеровскому (направлению) надлежит эту форму оплодотворить, затем у Фехнера в психологии — эту форму надлежит оплодотворить теософии; второе — это Бисмарк в культурной политике —Толстой может оплодотворить эту форму".
     Всe остальное является отмирающим, разлагающимся: чисто аналитическое мышление в зоологии, ботанике и медицине; Вундт и его приверженцы в психологии; социал-демократия и либерализм в политике. Вся наша теология, юриспруденция, педагогика наполнены элементами разложения. Дети, благодаря педагогике, отравляются ядом разложения уже в детском саду. И это разложение наилучшим образом свидетельствует о себе тем, что детские сады стали необходимостью, несущей смерть жизни больших городов... дрессировка рассудка совершенно незаметно подступает к тому, что должно быть значительным только в созерцании. И особенно плохо, что наши т.наз. "педагоги" придерживаются как раз того мнения, что дрессировка рассудка должна быть наглядной. Наглядное воспитание — это ужаснейший препарат для рассудка". 262 с.62-63

359. "По сути, человек таков: в верхней его половине пребывает мир космических мыслей, в нижней — мир космической воли. И постоянно человек является объектом нападения для Люцифера со стороны воли и Аримана — со стороны мысли. Ариману постоянно хочется сделать человека одной головой. Люциферу постоянно хочется лишить его головы, чтобы он не мог думать, чтобы всe восходило окольным путeм, через сердце, в тепле, чтобы его целиком затопила мировая любовь, чтобы он весь излился в мир как мировая любовь, как космически-мечтательное существо". В наше время особенно интересно действует Ариман. В этой связи австрийский поэт Герман Роллет высказал такую мысль, что если бы всe пошло в духе нашей эпохи и далее, то мы утратили бы подвижность наших конечностей, мы бы двигались только механически и вообще стали бы одной головой. И надо сказать, что если с физической головой этого и не совсем просто достичь, то с эфирной головой такое может удасться.
     "В то время, когда мы живeм на Земле, в нас происходит постоянное взаимодействие между волей и мыслями. Воля завладевает мыслями, и этот состав воли и мыслей мы должны пронести через смерть. Ариману хотелось бы нам в том помешать. Ему хотелось бы обособить волю, чтобы в нас по-особому вырабатывались одни мысли: тогда мы потеряли бы свою индивидуальность, если бы действительно случилось так, как хочет Ариман. Мы бы полностью потеряли нашу индивидуальность. С чрезмерно интенсивно выработанными мыслями мы бы подходили к моменту смерти, но удержать их мы бы не могли, и Ариман мог бы ими овладеть и напечатлеть их остальному миру, так что эти мысли действовали бы далее в остальном мире. Это фактически, как вы видите, судьба, которая угрожает человечеству, если оно продолжит современный материализм: ариманические силы так укоренятся, что Ариман станет похищать у людей мысли и вчленять их в Землю в их действительности, так что Земля, которая, собственно, должна исчезнуть, будет консолидирована. Ариман работает над консолидацией Земли, чтобы Земля, как таковая, продолжала существовать. Ариман работает против слов: "Земля и Небо прейдут, но Мои слова не прейдут". Он хочет отбросить слова, а Землю и Небо оставить. Такое могло бы быть достигнуто кражей мыслей у людей, их де-индивидуализацией.
     Если бы Ариман мог и дальше действовать так, как это ему удаeтся с 1845 г., то человеческий мозг становился бы всe жeстче и жeстче, и люди жили бы как бы среди навязчивых идей, среди материалистических мыслей. ... Это особенно выразилось бы в воспитании, где всe велось бы так, чтобы исчезли подвижные мысли, чтобы люди, достигая определeнного возраста, имели абсолютно фиксированные мысли. Но спросите себя: разве это уже не произошло в значительной степени? ... Ариман старается постоянно сделать мысли навязчивыми, принудительными, и действительным продуктом таких навязчивых идей является атеизм в науке". В ариманической тенденции имеется намерение упразднить школы и с помощью некой материи, а таковая вообще-то существует, прививать человеку в определeнном возрасте всe необходимое сразу. Но это сделало бы его автоматом, хотя и очень умным. "С помощью прививки такой материи достигалось бы то, что эф.тело было бы заперто в физ.теле. А когда эф.тело запирается в физ. теле, то игра между Универсумом и эф.телом исключительно оживляется; но человек становится автоматом, если его физ.тело здесь, на Земле, не воспитано духовной волей". Противодействуя этому, мы должны развивать образные мысли, которые у врат смерти способствуют развитию мира. 205(3.VII)

1560."Неспособности учителей быть водителями людей в современном отрезке времени предстоит стать большой политикой". 180(13)

Воспитание в кризисных условиях современной эпохи

1543.Способность человека к развитию, сопереживанию им Универсума, когда духовное и физическое развитие шли параллельно, длилось в разные эпохи до определенного возраста:
     I. Пра-индийская — с 49 до 56 лет. 8167-5567 до Р.Х.
     II. Пра-персидcкая — с 42 до 49 лет. 5567-2907 до Р.Х.
     III. Египетско-халдейская — с 35 до 42 лет. 2907-747 до Р.Х.
     IV. Греко-латинская — с 28 до 35 лет. 747-1413 по Р.Х.
     V. Нынешняя — с 21 до 28 лет. 1413-3573 по Р.Х. 196(4)
     "Как верно, что под влиянием Михаэля (свержение дракона) произошло люциферическое заражение человеческой интеллигенции, так верно и то, что теперь поднимается противоположный полюс, поднимаются определенные ариманические существа. И только через продолжительную деятельность Михаэля человек сможет вооружиться против того, что теперь восходит. Сегодня уже опасно физиологически связываться даже с природной необходимостью, с тем родом фатализма, который выражает себя через природную необходимость. Ибо быть воспитанным школой, быть воспитанным жизнью в представлениях, опирающихся на одну природную необходимость, на всесилие природной необходимости, значит ослабить голову. Человек через это становится пассивным в отношении сознания, другие силы могут войти тогда в это сознание". 194(5)

1544.С 1879 г. всякий человек, приходящий в школу, воспринимает естественнонаучный образ мышления и ощущений. В этом же духе он затем усваивает мировоззрение, и действительным для него тогда является только то, что распростерто в чувственном мире. Это очень по вкусу ариманическим силам. "Ибо те ариманические силы, что с 1879 г. основались, так сказать, в человеческих душах, — что они собой представляют? Они не люди: они ангелы, но отставшие ангелы, ангелы, отошедшие от пути правильного развития и разучившиеся исполнять свою задачу в близлежащем духовном мире. Будь они в состоянии это делать, их бы не свергли в 1879 г. ... теперь они хотят исполнить свою задачу с помощью головы, человеческого мозга. В мозгах людей они сидят глубже, чем следовало бы. Что сегодня называют монистическим мышлением — это в действительности делают не люди". 177(10)

1550."В действительности в педагогике все более и более станут действовать три фактора мирового развития, два из которых ныне шествуют гигантскими шагами; Антропософия — третья сторона, — естественно, совсем слаба, тенеподобна, ей никто не придает значения, разве только ее враги. Но педагогика постепенно будет захвачена двумя главными течениями в мире: католическим и большевистским, или социалистический". Можно видеть, что все остальное ныне не имеет успеха. Пробивная же сила упомянутых течений просто огромна. Поэтому имеет смысл заниматься третьим культурным течением. Антропософией; это следует делать также и в педагогике. Такова мировая ситуация. 300-в с. 113