600. «Если существо становится Бодисаттвой, Буддой или Майстером, то это означает внутреннее развитие, очень высокое, но такое, которое может проделать каждый человек. Эзотерическое обучение человека есть начало того, что ведет к становлению Буддой».130 (1)

Лазарь — Иоанн

230. (11; 4) "Правильный перевод: болезнь эта не к смерти, но чтобы Бог открылся во внешнем явлении, чтобы Он смог открыться также и для органов чувств". 57, с.135

255. (20; 14-15). "Пребывание вне физ. тела и возвращение в физ. тело, чтобы сделаться вестником божественных тайн — это Посвящение. Оно производилось при тщательном отборе и подготовке, когда посвященный оказывался в состоянии так "уплотнить" силы своей души, что она могла три с половиной дня жить, не пользуясь физ. телом... Совсем другой по своей внутренней сущности, но подобной по внешнему проявлению была Мистерия Голгофы. События, которые развивались во время пребывания Христа в теле Иисуса из Назарета, вели к тому, что наступила действительная смерть физ. тела Иисуса из Назарета, что Дух Христа три с половиной дня находился вне физ. тела, а затем вернулся, но не в физ. теле, а в уплотненном эф. теле. В этом уплотненном эф. теле ученики могли видеть Его". 139 (7)

263. "Ев. от Иоанна — это книга посвящения, в ней говорится о методе посвящения, а в Апокалипсисе — о содержании посвящения". 284 (47)

Печати

266. "Блаженный покой и пребывающее предшествуют состоянию Сатурна. Движение мировых тел впервые начинается с Сатурна. Их путь отмечается 12-ю знаками круга Зодиака. И когда планета приходит в один такой звездный знак, то говорят о мировом часе. Это рассматривают как мировой час. Двенадцать мировых часов, 12 дневных и 12 ночных! Каждому мировому телу, Сатурну, Солнцу, Луне, причисляется ряд следующих один за другим мировых часов, группирующихся в мировой день; при этом семь из этих 12-ти временных пространств воспринимаемы внешне, а 5 протекают более или менее внешне невоспринимаемо. Поэтому различают 7 кругооборотов Сатурна, или 7 больших дней Сатурна, и 5 больших ночей Сатурна. Вы можете также сказать: 5 дней и 7 ночей, поскольку первый и последний дни — это сумеречные дни. Обычно 7 кругооборотов, 7 мировых дней называют "манвантарой", а 5 мировых ночей — "пралайей". Кто желает при¬вести это в полное соответствие с нашим исчислением времени, тот должен взять по два планетных состояния вместе, т. е. Сатурн и Солнце, Луну и Землю. Тогда получают дважды по 24 кругооборота. Эти 24 кругооборота образуют важные эпохи в представлении о мире, и эти 24 эпохи представляют себе управляемыми в мироздании существами, которые в Апокалипсисе представлены 24-мя старцами, 24-мя управителями мирового хода, мирового времени. На печати (2-й)^* они изображены как мировые часы. На этих часах некоторые цифры заменены двойными коронами старцев, чтобы указать, что это короли времени, ибо они регулируют ход мировых тел".
     Когда человек покидает физ. и эф. тела, то их хранят от распада те существа, что господствуют в них с др. Сатурна и Солнца. "Поэтому также понятно, что в момент, когда астр. тело касается эф. тела, чтобы отпечатать в нем себя, то... человек видит образ тех сил, которые символизированы во 2-й печати. Что поддерживает и соединяет человека со всем космическим мирозданием — это светит ему в момент посвящения".
     "К этому символу древнего посвящения присоединяется другой символ ступеней Иоаннова посвящения, представленного в 1-й печати". Агнец, изображенный на 2-й печати, — это "...в христианском посвящении Сын Человеческий, господствующий над семью звездами, когда Он предстоит перед человеком в своем истинном Облике". Автор Апокалипсиса описывает нам здесь принцип посвящения в обратном порядке, и по праву: сначала Лик Сына Человеческого, Кто был, есть и будет, а затем другое.
     "В лемурийское время человек еще был тонким, воздушным существом. И он имел вид, который в ясновидческом образе являл собой сочленение четырех групповых душ: с одной стороны это было как образ льва, с другой — как образ тельца, вверху — как образ орла, а в середине, несколько смещенным книзу, выступало уже нечто человекоподобное. Таким является ясновидческий образ. Так выступал человек из тьмы страны духов. А то, что как силы образовывало его, являлось в виде радуги. И окружало его".
     Символически это изображено на 2-й из семи оккультных печатей. Но это больше, чем символ. Нам необходимо там еще понять, что означают 12 чисел. Если вы переживаете этот образ яснонидчески, то вы чувствуете, что он окружен тем, что в древности символизировалось в круге Зодиака, в его 12 Знаках. 104 (2)

2. Сын Человеческий и Сын Божий

379. "Грек говорил себе: когда я вижу перед собой Орфея, то не так важно, что он происходит от отца и матери; важно, что его душевное, сделавшее его тем, что он есть, происходит от сверхчувственного, которое никогда не было связано с физическим планом. ...И поскольку главным в Орфее греки признавали чисто сверхчувственное начало, то они говорили, что "он происходит от музы". Он был сыном музы, Каллиопы, т. е. он, собственно, не был сыном только телесной матери, но и порождением сверхчувственного начала, никогда не имевшего связи с чувственным. Однако, если бы он был только сыном музы Каллиопы, то он мог бы явить лишь то, что было откровением сверхчувственного мира. А его время призывало его к тому, чтобы выявить нечто, могущее послужить на физическом плане. Поэтому он был не только рупором для музы Каллиопы, как в более древние времена Риши были только рупором для сверхчувственных сил, но сверхчувственное жило в нем так, что могло испытывать влияние физического мира. Это выражено в его происхождении от Эагра, который был богом фракийской реки, т. е. существом, связанным с определенным участком земли, с физическим миром, а не чисто душевно-духовным, как мать — Каллиопа. Так что дарования Орфея были, с другой стороны, со стороны отца, связаны с чем-то земным, с климатом, с условиями внешней природы Греции — с фракийским богом реки Эагром.
     ...Все другие вожди человечества во второй и третьей культурах послеатлантического периода, бывшие только органом речи для сверхчувственных миров, воспринимали свое эф. тело как нечто отделенное от физ. тела. Когда в древних, ясновидческих культурах и даже еще у кельтов человек должен был воспринять нечто, чтобы передать это потом другим людям, то он получал это откровение при помощи выделения своего эф. тела из физического. И тогда эф. тело становилось носителем тех сил, которые к нему нисходили. А так как эти провозвестники были мужчинами, в силу чего их эф. тела были женскими, то приходившее к ним из духовных миров откровение они воспринимали в женском образе, и вот, нужно было показать, что Орфей как сын фракийского бога реки не мог, находясь в общении с чисто духовными силами, удержать то, что открывалось ему через его эф. тело. И чем больше он вживался в физический мир и выражал собой то, чем он был как сын своей страны т. е. как земной человек, тем больше он терял свои ясновидческие способности. Это показано в том, что от укуса ехидны (Эвридика умирает от укуса змеи, гуляя по цветущему лугу), т. е. того человеческого, что идет от него, он теряет Эвридику, его вдохновительницу, невесту его души, которая отнимается у него и отводится в подземный мир. И он должен вернуть ее путем посвящения, через которое он затем и проходит... Когда говорится о "нисхождении в подземный мир", то под этим всегда понимается посвящение. Итак, путем посвящения он должен был вернуть себе супругу. Но он был уже слишком связан с физическим миром. И хотя он выработал способность погружаться в подземный мир, но когда вернулся назад, когда увидел вновь дневное Солнце, Эвридика исчезла от него. Почему? А потому что, увидев дневное Солнце, он сделал недолжное: он оглянулся, посмотрел назад. Это значит, что он преступил строгий запрет, возложенный на него богом подземного мира. В чем же состоял этот запрет? В том, что физический человек, живущий на физическом плане, не смеет оглядываться назад за пределы той точки, где лежат макрокосмические переживания детства, которые, вступив в более позднее состояние, дали бы ему древнее ясновидение. "Ты не должен желать, — говорит бог подземного мира, — узреть тайны детства, вспомнить то, что закрыто Порогом". И так как он делает это — смотрит назад, — то теряет способность ясновидения. Потерей Эвридики нам рисуется нечто весьма точное и интимное в судьбе Орфея. Ибо необходимым следствием этой потери является то, что человек — Орфей — становится жертвой физического мира (вакханки — силы физического мира — разрывают его). С тем существом, которое коренилось еще в сверхчеловеческом, он вступает на физический план и там становится тем, чем он должен стать. Благодаря этому на него устремляются все силы физического плана, и он теряет "Эвридику", свою безгрешную душу, которую земной человек должен был утратить... И те силы, в которые он тогда погружается, разрывают его. Такова жертва Орфея.
     Итак, что же переживает Орфей, стоящий на переходе от 3-й послеатлантической культуры к 4-й? Он переживает прежде всего то, что обрывает первую ступень сознания детства, обрывает связь с макрокосмом. Ее больше нет. Она не переходит в сознательную жизнь. И человек, каким он тогда является, поглощается, умерщвляется жизнью физического плана, которая начинается, в сущности, только с этой 4-й культуры. Теперь представьте себе человека, каким он является нам как человек на физическом плане, который в своем нормальном сознании доходит до определенного момента воспоминания в прошлом; дальше за этим моментом лежат силы (годы) детства. Нитью своих воспоминаний этот человек так связан с физическим планом, что истинное существо Орфея в нем не может выдержать — оно разрывается. Таков, собственно, дух современного человека, и мы видим, как сильно и глубоко человек может быть связан с материей. Таков этот дух, который в смысле христианства апостола Павла может быть назван "Сыном Человеческим". Вы должны уяснить себе это понятие: Сын Человеческий — это тот, кто находится в человеке с того момента, до которого он помнит себя теперь, оглядываясь на прошлое, со всем тем, что может дать человеку культура. Представьте себе этого человека, а затем представьте себе все, чем человек мог бы быть через связь с Макрокосмом, если бы к нему притекало все то, что изливается из Макрокосма в первые годы детства. В первые годы детства это может быть только основой (для жизни), ибо тогда еще нет вполне развитого человеческого Я. Но если бы это вступило во вполне развитое человеческое Я, тогда произошло бы то, что произошло в момент, когда "Дух свыше" нисшел на Иисуса из Назарета во время крещения на Иордане: три безгрешных года развития детства слились со всем существом человека, (т. е. Макрокосм с микрокосмом). Это прежде всего. И что было следствием? Следствием было то, что когда эта безгрешная детская жизнь должна была развиваться на физической Земле, то она могла развиваться на ней только тpи года, потому что она всегда развивается на Земле только три года; а затем наступил конец на Голгофе, — то есть она не могла дальше сливаться с тем, чем человек становится с того момента, до которого доходит его нормальное воспоминание.
     И когда вы продумаете: что было бы, если бы в человека излилась вся та связь с Макрокосмом, которая смутно и сумеречно открывается в первые годы детства и не может стать вполне ясной благодаря тому, что у ребенка еще нет я-сознания, когда вы представите себе затем, что если бы эта связь открылась в более позднем сознании, то произошло бы нечто, в нас излилось бы нечто, исходящее не от самого человека, а из всей мировой глубины, из которой мы рождаемся, — тогда вы поймете слова, которые звучат в момент нисхождения Голубя: "Сей есть Сын Мой возлюбленный; ныне Я Его породил!"
     Это означает: Хpистос воплощается (рождается) тогда в Иисусе из Назарета, Христос, Который воистину родился в Иисусе из Назарета в момент крещения, полученного от Иоанна, и знаменовал Собою вершину того сознания, какое люди обычно имеют лишь в первые годы детства; здесь это было связано с полным сознанием своей принадлежности к Макрокосму, какое могло бы быть у ребенка, если бы он осознал все, что чувствует в первые три года жизни. И тогда приобретают совсем другое значение также и эти слова: "Я и Отец (космический Отец) одно!"
     Если все это подействует на вашу душу, то вы сможете хотя бы немного почувствовать то первое и главное, что открылось апостолу Павлу в явлении перед Дамаском и что выражено в прекрасных словах: "Если не станете как дети, не сможете войти в Царство Небесное!" Эти слова имеют много значений; одно из них — это. Апостол Павел говорит: "Не я, но Христос во мне!", — т. е. то Существо, Которое имеет столь же макрокосмическое сознание, какое имел бы человек, если бы мог пронизать более поздним сознанием сознание первых трех лет своей жизни. У среднего современного человека эти области сознания разделены, ибо в нем они не могли бы существовать вместе, примириться друг с другом. И они не примирились и в Христе Иисусе. Ибо по истечении трех лет должна была наступить смерть, и именно в той обстановке, в какой она произошла в Палестине. Не случайно сложилась она, но путем взаимодействия этих двух факторов: "Сына Божия", каким является человек с момента рождения до начала я-сознания, и "Сына Человеческого", каким человек является с момента раскрытия я-сознания. Соединенная жизнь Сына Человеческого и Сына Божия вызвала те события, которые привели затем к тому, что произошло в Палестине". 124 (6)

1634. "В жизни есть много такого, что трудно переносить. Но для того, в ком живет глубокое сознание человеческой способности сверхчувственного познания, наиболее труднопереносимо слышать о сверхчувствен­ном познании в абстрактных и теоретических выражениях. Это вызывает боль... подобную физической боли, если палец сунуть в огонь".231 (5)

1030. "Всe зависит от того, откроет ли человечество сердце и чувства тому, что идeт из науки посвящения. ... Либо это произойдeт, либо человечество упадeт в бездну. Третьего здесь не дано. ... В некой абстрактности это также знают и посвященные западных стран. Однако они говорят: до определeнной степени мы владеем наукой посвящения, мы могли бы еe опубликовать. — Конечно, они могли бы опубликовать только такую науку посвящения, которая ведeт к целям, на которые я уже указывал (мировое господство англоязычных стран)... — Посвященные западных стран могут сказать: мы владеем наукой посвящения, мы могли бы еe опубликовать, но она такова, что направлена только к отдельным людям. ... И далее они говорят: однако если в будущем говорить только к отдельным людям, то мы развяжем войну всех против всех. — Вот такого рода страх встаeт в этих посвященных. Выход они находят в том, что стараются важнейшие истины посвящения, я бы сказал, укрывать в тeмных камерах, а человечеству позволить и впредь идти к кажущемуся свету в сонном состоянии сознания".
     "Эти вещи стали актуальными с середины XIX в., когда была пройдена вершина материализма в современной цивилизации. С тех пор люди должны были спрашивать: как широко мы пойдeм с наукой посвящения? — До того времени они не отваживались действительную науку о посвящении выпускать за пределы узкого круга". 196(5)

     36. Миф об Аргонавтах. Фриксос и его сестра Гелла, дети беотийского царя, сильно страдали от своей мачехи. Боги послали им овна с золотым руном, который унес их от мачехи по воздуху. Когда они пересекали пролив между Европой и Азией, то Гелла утонула. Поэтому пролив называется Геллеспонт. Фриксос добрался до царя колхов на восточном берегу Черного моря. Он принес овна и жертву богам, а руно подарил царю Эгею. Тот повесил его в роще, и ужасный дракон охранял его. Греческий герой Язон вместе с Гераклом, Тезеем и Орфеем решили заполучить это руно. Для этого им пришлось совершить работу, которую им задал колхский царь. Им при этом помогла дочь царя, волшебница Медея. С ее помощью Язон запряг двух дышавших огнем быков, вспахал поле, посеял зубы дракона, из которых выросли одетые в броню люди. По совету Медеи Язон бросил среди них камень, и они перебили друг друга. Затем с помощью волшебства Медеи Язон усыпил дракона и захватил руно. С ним греки отплыли на родину, но их стал преследовать колхский царь. Медея, ставшая женой Язона и уплывшая с греками, убила своего братца Абсиртоса и стала по частям бросать его тело в море. Царь занялся собиранием этих частей, и грекам удалось убежать.
     "Руно — это нечто, принадлежащее человеку, что бесконечно ценно для него; в пра-отдаленные времена это было отделено от него, и чтобы приобрести это вновь, ему небходимо преодолеть ужасные силы. Так обстоит дело с вечным в человеческой душе. Оно принадлежит человеку, но отделено от него его нижней природой. Лишь когда он ее преодолеет, усыпит, он снова достигнет его. Это станет для него возможным, когда собственное сознание (Медея) с его волшебными силами придет к нему на помощь. Для Язона Медея является тем же самым, чем Диотима для Сократа — наставницей в любви. Собственная мудрость человека обладает волшебной силой для достижения Божественного после преодоления преходящего. Из нижней природы может происходить лишь человечески-низшее, одетые в броню люди, которых можно одолеть силой духа, советом Медеи. Но когда человек уже нашел свое вечное, Руно, он еще не достиг уверенности. Ему нужно пожертвовать частью сознания (Абсиртосом). Этого требует чувственный мир, который мы можем понять лишь как многообразный (раздробленный)". Таковы лишь самые общие принципы этого мифа.
     Циклоп в "Одиссее" — это "физическая сила, низшая природа, которая должна быть преодолена. Кто не сталкивается с его силой, не ослепляет его, того он пожирает". "Цирцея (на острове) — это низшая духовная сила, связанная с преходящим. Путем злоупотреблений она может сталкивать людей лишь еще ниже в животность (превращает спутников Одиссея в свиней). Одиссей должен ее преодолеть. Тогда он может низойти в подземный мир. Он становится мистом. Затем он подвергается опасности, которая угрожает мисту при восхождении с нижних на более высокие ступени посвящения. Он достигает сирен... Это образования низшей фантазии, за которой охотится, прежде всего, тот, кто освобождается от чувственного. Он доносит ее до свободного творчества, но не до посвященного духа. Он охотится за обманчивым образом, от чьей власти он должен освободиться. Одиссей должен пройти опасным путем между Сциллой и Харибдой. Начинающий мист колеблется взад-вперед между духом и чувственностью. Он еще не может постичь всей ценности духа, но и чувственность уже утратила для него прежнее значение".
     После кораблекрушения остается в живых один Одиссей. Семь лет он живет у нимфы Калипсо, которая затем отпускает его домой по велению Зевса. "Мист взошел на ступень, куда проникают лишь достойные, один Одиссей, остальные терпят неудачу. И эти достойные могут некоторое время испытывать наслаждение, определенное мистически-символическим числом семь: это покой постепенного посвящения".
     На пути домой Одиссей попадает еще на один остров, где его хорошо принимает царь Алкиной и его дочь: "К Одиссею еще раз подступает мир с его радостями, и дух, связанный с миром (Навзикая), пробуждается в нем. Но он находит дорогу на родину, к Божественному". Ему еще приходится победить женихов своей супруги Пенелопы, чтобы мочь в покое соединиться с ней. Для этой победы Афина превращает его в нищего, чтобы женихи его сразу не узнали. "Собственного глубокого сознания, божественной силы души ищет Одиссей. С нею хочет он быть един. Но прежде, чем мист найдет ее, он должен преодолеть все, что подобно жениху он приобрел ради благосклонности этого сознания. Это мир низшей действительности, преходящей природы, из которой происходит толпа этих женихов. Логика, которую применяют к ней, — это прядение, которое все вновь распускается (что делает Пенелопа). Мудрость (богиня Афина) — это верная водительница к глубочайшим силам души. Она превращает человека в нищего, т.е. она совлекает с него все, что происходит из преходящего". 8(5)

     70. "Сегодня рассудок, интеллект является господствующей силой; любовь (Буддхи) придет в будущем, а в еще более отдаленном будущем человек достигнет ступени Атма.
     Эта совокупная сила (сила общинности), которая дает человеку силу над тем, что символизировано в кресте, она — поскольку речь идет о силе, пребывающей у богов, — выражается через символ треугольника, направленного вершиной вниз. А поскольку эта сила выражается в человеческой природе, какой она, как сила семени, устремляется к божественной силе, то она символизируется треугольником с вершиной, направленной вверх. Боги выступили из человека и отдалились от него; но они оставили в нем треугольник, который будет в нем развиваться далее. Этот треугольник является также символом Святого Грааля.

     В форме треугольника выражал средневековый оккультист символ Святого Грааля, чувственный образ для пробуждения мастерства в живом. Для этого не было нужды ни в какой общей церкви, обвившей земной шар жесткой организацией; отдельной душе она еще может что-то давать; но если все души должны зазвучать совместно, то в каждой отдельной душе должна быть пробуждена сила Грааля. Тому, кто хочет пробудить в себе эту силу Грааля, нет нужды обращаться к официальным церковным властям с вопросами; нет, он должен мало спрашивать и из самого себя пробуждать эту силу. От смутности, притупленности исходит человек и через сомнения восходит к силе. Этот путь душевного странника выражен в образе Парсифаля, странствующего к Святому Граалю. Таково одно из многочисленных глубоких значений образа Парсифаля". 93(20)

     298. "Мир представлений Майстера Экхарта насквозь пронизан огнем того ощущения, что в духе человека предметы возрождаются как высшие существа. Он принадлежал к ордену доминиканцев, как и величайший христианский богослов средневековья Фома Аквинский, живший с 1225 по 1274г. Экхарт был безусловным почитателем Фомы. Это должно казаться вполне понятным, если принять во внимание весь характер Майстера Экхарта. Он считал себя в полном согласии с учениями христианской церкви и такое же согласие предполагал и у Фомы. Экхарт не хотел ничего убавлять в содержании Христианства, а также и ничего прибавлять к нему. Но он хотел по-своему воспроизвести это содержание. Духовным запросам такой личности, как он, не свойственно ставить те или иные новые истины на место старых. Такая личность совершенно срастается с содержанием, полученным ею по преданию. Но этому содержанию она хочет дать новый облик, новую жизнь. Экхарт, без сомнения, хотел остаться правоверным христианином. Христианские истины были его истинами. Но только по-иному хотел он рассмотреть эти истины, чем это делал Фома Аквинский".
     "Происходящее в человеке принадлежит к первосуществу; в противном случае первосущество было бы только частью самого себя. В этом смысле человек вправе чувствовать себя необходимым членом мирового существа. Экхарт выражает это так, описывая свои ощущения по отношению к Богу: "Я не благодарю Бога за то, что Он любит меня, ибо не любить Он не можете хочет ли Он того или нет, Его природа принуждает Его ... И потому я не хочу просить Бога, чтобы Он мне что-либо дал, не хочу и славить Его за то, что Он мне дал".
     "Но это отношение души к первосуществу нельзя понимать так, что душа в ее индивидуальной сущности объявляется как бы единой с этим первосуществом. Душа, погруженная в чувственный мир и, тем самым, в конечное, еще н е имеет в себе, как таковая, содержания первосущества. Она должна сначала развить его в себе. Она должна уничтожить себя как отдельное существо. Очень точно характеризует Майстер Экхарт это уничтожение как "совлечение всякого становления". "Когда я углублюсь в основание Божества никто не спрашивает меня, откуда я пришел и где я был, и никто не ощущает моего отсутствия, ибо здесь совлекаю я становление".
     "Душа, отдающаяся внутреннему просветлению, познает в себе не только то, чем она была д о просветления, но она познает и то, чем она становится через это просветление. "Мы должны соединиться с Богом сущностно; мы должны соединиться с Богом в единство; мы должны соединиться с Богом всецело. Как должны мы соединиться с Богом сущностно? Это должно произойти в видении, а не в существовании. Его существо не может стать нашим существом, но должно быть нашей жизнью". Не наличная жизнь, не существование должно быть познано в логическом смысле, но высшее познание — видение — должно само стать жизнью: духовное, идеальное должно так ощущаться созерцающим человеком, как ощущается индивидуальной человеческой природой обычная, повседневная жизнь.
     Исходя из этого, Майстер Экхарт приходит к чистому понятию свободы. В обычной жизни душа не свободна. Ибо она погружена в царство низших причин. Она исполняет то, к чему принуждают ее эти низшие причины. Видение поднимает ее из области этих причин. Она действует уже не как отдельная душа. В ней освобождается первосущество, которое не может быть обусловлено уже более ничем, кроме самого себя. "Бог не принуждает волю; напротив, Он водворяет ее в свободу, так что она не хочет ничего иного, нежели чего хочет Сам Бог. И дух не может хотеть ничего иного, нежели чего хочет Бог; и это не есть его несвобода, это его настоящая свобода. Ибо свобода состоит в том, чтобы мы были несвязанными, чтобы мы были такими же свободными, чистыми и беспримесными, какими мы были, когда впервые проистекли и когда были освобождены в Святом Духе". О просветленном человеке можно сказать, что он сам — то существо, которое из себя определяет добро и зло. Он не может совершить ничего, кроме добра. Ибо не он служит добру, но добро изживается в нем. Праведный человек не служит ни Богу, ни творениям, ибо он свободен, и чем ближе он к праведности, тем более он — сама свобода". Чем же тогда может быть зло для Майстера Экхарта? Зло может быть только действием, совершенным под влиянием низшего образа воззрений, действием души, не прошедшей через совлечение с себя всякого становления. Такая душа себялюбива в том смысле, что она хочет только себя. Она может только внешне привести свое веление в согласие с нравственными идеалами. Созерцающая душа не может быть в этом смысле себялюбивой. Даже и желая себя, она все же желает господства идеального; ибо она сделала себя этим идеалом. ... Действовать в духе нравственных идеалов не означает для созерцающей души ни принуждения, ни лишения. "Для человека, пребывающего в Божьей воле и в Божьей любви, для него радость — делать все добрые дела, которых хочет Бог, и не делать злых, которые противны Богу. И для него невозможно не исполнить дела, исполнения которого хочет Бог. И как невозможно ходить тому, у кого связаны ноги, так же невозможно человеку, пребывающему в Божьей воле, совершить злодеяние"".
     "Майстер Экхарт хотел поглубже запечатлеть человеку слова Христа: "Лучше для вас, что Я ухожу от вас; ибо если Я не уйду от вас, вы не сможете получить Духа Святого". И он поясняет эти слова, говоря: "Это как если бы Он говорил: вы вложили слишком много радости в Мой теперешний образ, поэтому не можете стать причастными совершенной радости Святого Духа". Экхарт полагает, что говорит о том же самом Боге, о котором говорит и Августин, и евангелист, и Фома; и тем не менее их свидетельства о Боге не есть его свидетельство. "Иные люди хотят видеть Бога глазами, как они видят корову, и хотят любить Бога, как они любят корову. Так любят они Бога ради внешнего богатства и ради внутреннего утешения; но эти люди не истинно любят Бога. ... Простецы мнят, что они должны увидеть Бога, как если бы Он стоял там, а они здесь. Но это не так. Бог и я суть одно в познании". В основе таких признаний у Майстера Экхарта лежит не что иное, как опыт внутреннего чувства. И этот опыт являет ему предметы в более высоком свете".
     "Когда Экхарт напоминает слова Павла: "Облекайтесь во Христа Иисуса", то этим словам он придает следующий смысл: углубляйтесь в себя, погружайтесь в самосозерцание — и из глубин вашего существа навстречу вам воссияет Бог; Он осветит вам все; вы нашли Его в себе; вы стали едиными с существом Бога. "Бог стал человеком для того, чтобы я стал Богом". В своем трактате "Об отрешенности" Экхарт так высказывается об отношении внешнего восприятия к внутреннему: "здесь должен ты узнать, что говорят учителя: в каждом человеке — два человека; один называется внешним человеком, и это — чувственность; этому человеку служат пять чувств, а действует он силою души. Другой человек называется внутренним человеком — это есть внутреннее человека. Так знай же, что каждый человек, любящий Бога, затрачивает на внешнего человека душевных сил не больше, чем того требуют пять чувств; а внутреннее обращается ко внешним чувствам лишь поскольку оно есть руководитель и наставник пяти чувств, и оберегает их, чтобы они не служили своему влечению к животности". Кто так говорит о внутреннем человеке, тот уже не может больше направлять свой взор на вне его лежащую сущность вещей. Ибо ему ясно, что никакой внешний мир не может явить ему этой сущности". 7(2)

     515. "Стремление к истинно достойному в человеке состоянию, на которое указывал Шиллер, которого Гете должен бы также желать, он воплотил в юноше своей "Сказки". Его брак с Лилией, осуществительницей царства свободы, есть соединение с дремлющими в человеческой душе силами, которые ведут к истинному внутреннему переживанию свободной личности, если их пробудить".
     "Юноша умирает потому, что не во-время касается сверхчувственного — Лилии. Змея — жизненный опыт, — жертвуя собой, возводит мост в сверхчувственное. Именно эту тайну: желание пожертвовать собой, шепнула она на ухо человеку с лампой. Мост возникает из самой материи Змеи, и впредь этот опыт становится внутренней душевной силой, действующей, когда чувственное и сверхчувственное взаимно освещают и согревают себя внутри человека". Но господство над этим, вновь основанным царством души, Змея не может дать юноше. Он получает его от королей. "На пути к свободной индивидуальности три душевные силы действуют в человеке вперемешку: воля (медь), чувство (серебро), познание (золото). Жизненный опыт в ходе бытия из своих откровений дает то, что душа усваивает благодаря этим трем силам: власть, через которую действует добродетель, открывается в воле; красота (прекрасная видимость) открывается в чувствах; мудрость открывается познанию. Что человека отделяет от "свободной индивидуальности" — это смешанное действие в душе всех трех сил; свободная индивидуальность достигается в той мере, в какой с полным сознанием воспринимаются дары этих трех в их своеобразии, и в свободной сознательной деятельности соединяются в душе самим человеком. Тогда распадается принуждавшая прежде хаотическая мешанина даров воли, чувства и познания".
     "Царство односторонне действующего сверхчувственного — у Шиллера это односторонние потребности разума — являет собой Лилия; царство односторонне действующего чувственного — чувственные потребности у Шиллера — это есть то, в чем живет Змея до ее жертвы". "В полдень образует Змея — до своей жертвы — предварительный мост в область сверхчувственного. А вечером и утром можно перейти по тени великана: силой представления и памяти".
     "Перевозчик перевозит всякого в это (чувственное) царство и никого — обратно. Все люди происходят из сверхчувственного, не делая для этого каких-либо усилий. Но они могут свободную связь со сверхчувственным установить только в том случае, если пожелают отправиться через мост пожертвованного жизненного опыта". Прежде человек мог двояким образом связываться со сверхчувственным. Первый — это искусство, творческая фантазия. Это тот мост, что образует Змея в полдень. Второй — при затемненном, надломленном состоянии сознания: тень великана (великан в человеке — это отображение макрокосмоса) — медиумизм, видения, суеверия. Революцию Гете сравнивал с тенью великана, ложащейся через реку. "Лампа старика обладает свойством светить только там, где имеется другой свет". Это как свет мудрости, познания, который светит там, где имеется соответствующий орган в человеке. Гете: "если бы глаз не был солнечным, он никогда не смог бы увидеть Солнца..." "Жена старика — это воплощение человеческой силы восприятия и представления, а также историческое воспоминание человечества о своем прошлом".
     "Бессознательная душевная сила — перевозчик — доставляет человека из сверхчувственного, откуда он происходит, в чувственное". "Плоды земли" — это созданная самим человеком жизненная мудрость. Обстоятельства стремятся отнять у человека свободу, возлагают на него долг, принуждение. Если он освободится от них, то обстоятельства — поток — отнимут у него его собственное существо, он исчезнет в своей душевной самости. 22(Ш)

     16. "Священная улица вела из Афин в Элевзин. Ее окружали таинственные знаки, которые должны были при­водить душу в возвышенное настроение. В Элевзине находился полный тайны храм, о священнодействии в ко­тором заботилась жреческая семья. Достоинство и мудрость, приумножаясь, наследовались жреческой семь­ей из поколения в поколение. Мудрость, одарявшая здесь способностями совершать служение, была греческой мистериальной мудростью. Празднества, совершавшиеся два раза в год, представляли великую мировую драму судьбы Божественного в мире и человеческой души. Малые Мистерии были в феврале, большие — в сен­тябре. С праздниками было связано посвящение. Символическое представление мировой и человеческой драмы образовывало заключительный акт посвящения миста, которое там совершалось".
     "Элевзинские празднества были громко говорящим исповеданием веры в вечность человеческой души. Это исповедание нашло свое образное выражение в мифе о Персефоне. Вместе с Деметрой и Персефоной в Элевзине совершались празднества в честь Диониса.
     Как в Деметре почитали божественную творительницу вечного в человеке, так в Дионисе почитали веч­ное, странствующее по всему миру Божественное. Бог, излившийся в мир и раздробленный в нем, чтобы духовно снова родиться, должен был праздноваться вместе с Деметрой". 8 (5)

II. ПРИНЦИПЫ ДРЕВНЕГО И НОВОГО ПОСВЯЩЕНИЯ

     38а. Посвящение: "... совершенно в смысле высшей жизни жить также и внешне". 266-1, с. 156

     85. "Когда дело заключается в том, чтобы реальное познание по способу древних Мистерий воссоздать из человека, то это познание в определенном смысле должно быть где-то записано. Чтобы его можно было уви­деть, оно должно быть внесено в называемый так издревле астральный свет, в тонкую субстанциональность Акаши. Сюда должно быть записано все. И человек должен развить способность записывать в астральный свет". Эта способность изменялась в ходе человеческого развития. Если обратиться сразу к древней персидской культуре (в пра-персидской культуре дело обстояло в значительной степени по-другому), то тогда через ин­стинктивное ясновидение достигалось знание о божественно-духовных мирах, которое записывалось в астраль­ный свет благодаря тому, что земля создавала сопротивление. "Запись, естественно, производится духов­ными органами, но духовные органы нуждаются в сопротивлении. Не на Земле, естественно, производились те записи, а в астральном свете, но Земля создавала необходимое сопротивление. И благодаря тому, что сопротивление земли в пра-персидскую эпоху могло быть почувствовано познающими, то познание, которое они черпали из своего внутреннего, могло стать для них также и видимым".
     В древнеегипетскую эпоху познание посвященных записывалось в астральный свет через жидкий элемент. "Вы должны только правильно себе это представить. Посвященный пра-персидской эпохи смотрел на твердую землю и повсюду, где были растения, где были камни, астральный свет отражал ему его собственные со­зерцания. Посвященный египто-халдейской эпохи смотрел на море, на реки, он смотрел на падающий дождь, на поднимающийся туман. Тайны, относящиеся к прошлому, видел он в падающем дожде, в восходящем тумане".
     В греко-латинском периоде видение выступало в воздухе как Фата-Моргана. И это сохранялось до IV христианского столетия. И даже некоторые отцы церкви через сопротивление воздуха смотрели на астраль­ный свет. Только единицы сохранили особой милостью эту способность до ХII-ХIII столетия. И когда выступи­ло абстрактное познание, логическое мышление, то сопротивление этому оказывал только элемент теплово­го эфира. И тогда возникает следующее. Когда сопротивление создавала Земля, то содержащееся в астраль­ном свете сияло до сферы Луны, а оттуда возвращалось назад. Отражавшееся водой излучалось до сферы Сатурна и оттуда возвращалось назад. Внесенное в астральный свет через воздух достигало конца мировой сферы, и тогда возвращалось назад. Но когда сопротивление начал создавать тепловой эфир, то все, записанное в него, он понес в мировые дали, за пределы пространства в духовные миры. "Такая индивидуаль­ность, как Христиан Розенкрейц сознавала, что посвященные древности сживались со своими созерцаниями, что увиденное они усиливали тем, что сознавали: увиденное — оно здесь, оно рефлектируется где-либо в небе, в лунной ли, планетной ли сфере или у границ Мироздания. А теперь это не рефлектировалось. Это не рефлектировалось для непосредственного бодрственного созерцания. Люди теперь могли находить идеи относительно природы, могла возникнуть коперниканская система мира, стало возможно найти любые идеи, но все они рассеивались в тепловом эфире в мировых далях.
     И тогда Христиан Розенкрейц по вдохновению высокого Духа нашел путь, как все же воспринимать обратное излучение и от теплового эфира. Это стало возможным благодаря использованию другого, смутного, подсознательного, подобного сну состоянию сознания, того состояния, в котором нормальным образом человек пребывает, находясь вне своего тела. И там, хотя и не в пространстве, но все же в мире, в духовном мире, можно было воспринимать записанным то, что возвещается о вещах в современных абстрактных идеях. Так для розенкрейцерства выявилось нечто примечательное: розенкрейцерство как бы в переходной стадии ознакомилось со всем тем, что в новой эпохе могло быть исследовано в природе. Оно восприняло это в себя и переработало так, как это может переработать только человек. Что другие сделали наукой — это оно возвело до мудрости. Затем розенкрейцеры сохраняли это в своих душах и пытались со всевозможной чистотой в интимной медитации перевести в сон. И тогда произошло так, что духовно-божественные миры — не границы мира, а духовно-божественные миры — принесли им назад в духовно конкретной речи то, что было схвачено в абстрактных идеях.
     В розенкрейцерских школах, напр., изучали коперниканскую систему мира, но в особом состоянии созна­ния в ответ на это приходили идеи, о которых мы говорили в эти дни. Так что, в действительности, именно розенкрейцерами было признано, что содержащееся в современном познании сначала должно быть до­несено до богов, дабы они перевели это в свою речь и вернули назад людям.
     И так это осталось и поныне. Ибо дело обстоит так, милые друзья: если вас затронули разумеемые здесь розенкрейцерские принципы посвящения, то изучите геккелизм со всем его материализмом, изучите его, а также дайте пронизать себя тем, что как метод познания содержится в "Как достигнуть познания высших миров?"... и понесите это затем навстречу богам, — назад вы получите то, что в моей книге "Очерк тайноведения" рассказано об эволюции мира. Как видите, существует связь между слабым, тусклым знанием, которое человек вырабатывает здесь со своим физ.телом, и тем, что при надлежащем настроении, при надлежащей подготовке может быть дано богами в связи с этим знанием. Но человек должен то, что он может изучить на Земле, принести навстречу богам, ибо времена изменились.
     И пришло еще нечто. Человек сегодня может стремится сколько хочет, но черпать из себя так, как это делали древние посвященные, он больше не может. Здесь все стало нечистым, все пропиталось инстин­ктами, как это выступает у спиритических медиумов в болезненных патологических состояниях. Все, что приходит только изнутри, становится нечистым, ибо времена для этого черпания из себя прошли. Они про­шли уже с ХII, ХIII веком, и то, что при этом произошло, можно описать примерно следующим образом".
     Посвященные др.Персии многое вписали в астральный свет через сопротивление Земли. И в этой части, так сказать, вся доска астрального света была исписана, но она оставалась чистой в Других частях. Они были заполнены впоследствии через сопротивление воды, воздуха. С ХIII-ХIV столетия до XIX столетия записывали в тепловой эфир. Но теперь пришло время, когда люди должны признать: не из себя в древнем смысле должны они искать тайны мира, но через такое подготовление души, чтобы можно было читать на целиком исписанных таблицах. Человек должен подготовить себя к тому, сделать себя зрелым для того, чтобы чер­пать не из себя, как древние посвященные, но мочь читать в астральном свете то, что человек получает из мирового эфира. И тогда получаемое из мирового эфира действует благодаря тому, что навстречу чело­веку идут боги и вносят в реальность то, что должно быть выработано здесь, на Земле; затем это воздей­ствует в обратном направлении на то, что стоит записанным на таблицы через воздух, воду, землю.
     Т.обр., естествознание является сегодня фактически основой для видения. Если человек сначала через естествознание познает особенности воздуха, воды, земли и достигнет при этом внутренних способностей, то при взгляде в воздушное, водное, земное ему навстречу из них устремится астральный свет. Но он из­ливается не как неопределенный туман, а так, что в нем можно прочитывать тайны мирового бытия и чело­веческой жизни. Что, по сути, мы там читаем? Как человечество, мы сегодня там читаем то, что сами впи­сали. Ибо что это означает: древние греки, древние египтяне, халдеи, персы нечто вписывали туда? — Это означает: мы сами в своих предыдущих земных жизнях производили эти записи.
     "Видите ли, как наша память, наша внутренняя память сохраняет нам внешние вещи, которые мы пережи­ли, так астральный свет сохраняет нам то, что мы записали как окружавшее нас, и в виде исписанных та­блиц являет нам тайны, которые мы сами вписали, и это одновременно является тем, что мы должны про­честь, если хотим прийти к тайнам. Это своего рода память эволюции, которая здесь должна вступить в среду человечества. И постепенно должно возникнуть сознание того, что здесь присутствует такая память эволюции, и человечество сегодня должно читать в ней в астральном свете о прошедших культурных эпохах, как в старости в обычной памяти мы читаем о своей юности. ... Древнее посвящение в существенном сводилось к субъективному. Новое посвящение идет к объктивному. Это большая разница. Ибо субъективное вписыва­ет во внешний мир все, что боги как тайну заключили в человека. Что как тайну они заключили в его те­ло ощущений — это выступило в пра-персидскую эпоху. Что как тайну они заключили в душу ощущающую — это выступило в египетско-халдейский период. Что как тайну они заключили в душу рассудочную, или душу ха­рактера, — это выступило в греческую эпоху. Но душа сознательная, которую мы должны развивать теперь, она самостоятельная, она не выступает из себя. Она встает напротив того, что уже присутствует здесь. Мы должны, как люди, наше человеческое снова обрести в астральном свете.
     В этом состоит своеобразие розенкрейцерства, что оно в переходное время должно было придерживаться некоего сновидческого состояния и в нем, в сновидениях, находить те высокие истины, которые наука трезво находила здесь, в природе.
     Но с начала эпохи Михаэля, с конца семидесятых годов XIX столетия, достигаемое в старое розенкрейцерcкое время описан­ным путем может достигаться сознательным образом. Так что теперь можно сказать: больше нет нужды в прежних полубессознательных состояниях, но необходимо высшее сознательное состояние. И в этом состоя­нии с приобретенным познанием природы можно погрузиться в высший мир. ... И когда человек это делает, вносит в духовный мир добытое здесь природопознание, или также творения натуралистического искусства, или ощущения религии, натуралистически действующей во внутреннем души — ибо, по сути говоря, также и религия становится натуралистической, — когда человек все это вносит в духовный мир, когда он развива­ет для этого способности, то он встречает Михаэля. ... просветленнейшие последователи розенкрейцерства испытывали сильную тоску по встрече с Михаэлем. Такая встреча была доступна им лишь как сон. С ко­нца последней трети XIX столетия люди могут сознательным образом встретить Михаэля в духе ". 233 (15)

Эзотерическая школа в теософский период

     464. "Теософское общество" основано Е.П.Блаватской и Олькоттом в 1875 г. "Наша оккультная школа официально не имеет к нему никакого отношения, ибо она — "оккультная". Она основана непосредственно Майстерами и стоит под водительством Майстера". 264 с. 76
     "Успех немецкого теософского движения зависит от того, что имеется ядро таких теософов, которые работают эзотерически".264 с. 58
     Об иерархии Адептов (недатированная рукопись Р.Штайнера) "От начала коренных рас, когда иерархия Адептов низошла на Землю, а Сыновья Огненного Тумана сошли вниз как учителя человечества, мир никогда не оставался без Учителей и никогда не отсутствовало ни единого звена в святой цепи, начинающейся от безымянного Одного, Который является великим Посвятителем, и кончающейся стоящими в самом низу учениками, посвятившими себя служению Великой Ложе на пред­писанном им пути. Заключительное звено иерархии, берущей свое начало от первых великих Посвященных, образовано из рядов учеников святой науки. Ученики признают это, вступая в Школу, и получают право идти тропой испытаний. Тогда им даются первые указания, которые помогают им сделать первые шаги.
     В такую школу ты вступаешь сегодня как берущий на себя обязательства член. Дверь тропы испытаний парит над тобой, и она закрывается; мы приветствуем тебя внутри как вошедшего во имя Майстеров, которые предоставляют средство для вступления в храм, где дается истинное посвящение, к которому ты дол­жен ежедневно направлять сердце и мысли. Ибо ненужным было бы твое вступление, если бы уже оно не являлось первым шагом на тропе испытаний. И что пользы вступать на тропу, если человек не пройдет ее до конца. При этом не существует трудностей, которые ты не приготовил бы себе сам; и нет ни­каких трудностей, которые Бог в тебе не смог бы преодолеть.
     Слушай, что говорит наш Майстер:
     "Ясная жизнь, открытый дух, чистое сердце, серьезный ум, расцветающее спиритуальное постижение, братское расположение к каждому соученику, добрая водя и готовность давать и принимать советы и ука­зания, лояльное чувство долга по отношению к Учителю, охотное подчинение требованиям Истины, доверие к Учителю и вера в то, что он обладает Истиной; мужественное перенесение личных невзгод, смелое при­знание принципов, всемерная защита тех, на кого несправедливо нападают, и постоянное внимание к иде­алам человеческого прогресса и совершенствования, как его описывает святая наука, — таковы суть золо­тые звезды на пути, по которому учащемуся надлежит идти к Храму Мудрости". 264 с. 152-153

     854. "Посвящение состоит в том, что человек одухотворяется, идя в свою предыдущую земную жизнь. И все ясновидение, в лучшем смысле слова, означает этот ход назад, в прошлую земную жизнь". 239 (16)

     925. "Нужно иметь в виду эту разницу между "быть связанным с физ.телом и благодаря этому быть внутри физ.тела" и "не быть связанным с физ.телом и все же быть вставленным внутрь физ.тела". Здесь есть разница, и в силу ее возникает имагинативное познание, для которого необходимо оставаться внутри физ.тела, совсем не выходя из него и тем не менее быть независимым от него.
     Когда вы со своей духовно-душевной жизнью остаетесь в физ.теле, то вы его наполняете, если даже и не связаны с ним. Вы наполняете его. Я могу схематически изобразить это так. Возьмем обычное состоя­ние дневной жизни человека. Представим себе здесь физ.тело (см. рис.а, светлое), здесь эф.тело (лиловое), а здесь духовно-душевное (желтое). В этом состоянии человек повсюду связан своим эф.телом с мышцами, костями, нервами, со всем физ.телом. Эта связь существует повсюду. А теперь представим себе для сравнения следующее: вы имеете пористый глиняный сосуд и наливаете в него воду, вода заполняет поры этого глиняного сосуда, она втекает в эти поры. Но может быть и так, что у вас не пористый гор­шок и он совсем не вбирает воду: тогда вода находится только внутри горшка и не имеет никакой связи с его внутренними стенками. Таков бывает человек, находясь в имагинативном познании внутри своего тела: в этом случае эф.тело не входит в мышцы, в кости и т.д. Это можно нарисовать так: физ.тело (рис.б.); эф.тело теперь остается с самим собой, а внутри находится душевно-духовное человека. Только внутри человека эф.тело выделяется. Вследствие этого выделения оно должно стать, естественно, воспринимаемым, когда человек снова вернется в прежнее состояние, ...при этом он не только устанет, но почувствует себя тяжело, сильно почувствует тогда свое физ.тело, поскольку ему ведь придется снова вползать в него.
     Так обстоит дело при имагинативном познании, но не при инспиративном. Инспиративное познание, на­ступающее, как я это уже вам описывал, при пустом сознании, обусловливает состояние, при котором человек со своим душевно-духовным находится вне своего физ.тела. Здесь (рис.в.) духовно-душевное нахо­дится вне физ. и эф. тел.

     Внешняя конфигурация должна быть, т.обр., как во время сна. Человек должен со своим Я и астр.телом быть цели­ком вне эф.тела. Только тогда впервые наступает инспиративное сознание. Но когда теперь человек возвращается в свои физ. и эф. тела, то замечает, что в них что-то находится, что эти физ. и эф. тела вовсе не таковы, ка­кими он их знал ранее, но в них нечто находится. И это очень важно. Это важно потому, что благодаря знанию об этом вырисовывается весь процесс посвящения. ...
     Вспомните, что я говорил вам вчера (лекция от 25.5.1924): когда человек оглядывается назад и перед ним встает панорама воспоминаний, а затем эта панорама воспоминаний гасится через инспиративное позна­ние, когда человек, т.обр., вступает в инспиративное познание, то в нем он воспринимает то, что находи­тся в физ.теле. Выключая панораму воспоминаний первых семи лет после рождения, время от рождения до смены зубов, человек воспринимает, что в его физ.теле было существо Ангела. Человек действительно в одном существе воспринимает третью Иерархию. Т.обр., физическое состояние здесь таково: человек выходит из своего физ.тела, возвращается в него снова как в свой дом и вот встречает там своего Ангела, когда оглядывается на время от рождения до 7 лет".
     "И опять-таки, когда человек оглядывается на время своей жизни от 7 до 14 лет, а затем возвращает­ся в свое тело, то он находит в нем существо Архангела. Это существо, естественно присутствовало там также от рождения до 7 лет. Человек не находит его там только в том случае, если смотрит на панораму этого первого семилетия. И так это бывает при обратном взгляде, когда человек затем возвращается извне в свое тело: там внутри находятся все существа высших Иерархий. Только к этому роду самопознания, что тело является носителем существ высших Иерархий, не прийти иначе, как только выйдя сначала вовне, а за­тем снова возвратившись в свое тело".
     Здесь необходимо еще сказать нечто о звездах. Все они населены духовными существами, но звезды, планеты, будь то Меркурий или Сириус, являются, так сказать, центром тяжести этих существ. "Все духовные существа космоса, имеющие хоть какое-либо отношение к Земле, не могут существовать в Мироздании так, что о них можно бы было сказать, что они населяют только Марс или Венеру. Как парадоксально это ни звучит, я все же должен сказать: божественные существа, принадлежащие к Земле и населяющие Марс, Венеру, Юпитер и т.д., а также жители Солнца, были бы слепыми, если бы только населяли Солнце или Марс, или Юпитер. Они были бы так же слепы, как бы­ли бы слепыми мы, не имея глаз. Они присутствовали бы здесь, они действовали бы так, как можем ходить и брать мы, будучи слепыми, — это, естественно, мыслится в божественном роде, — но они не воспринимали бы через определенные способности восприятия того, что происходит в космосе. Но вы тогда поставите вопрос: а где же находятся глаза, способность восприятия у богов? Где она? Видите ли, эта способность восприятия богов находится вблизи Луны, нашей соседки в космосе. Все божественные существа Солнца, Меркурия,Марса, Юпитера, Сатурна имеют в Луне свои глаза". Луна же некогда была связана с Землей. "И тогда глаза богов были связаны с Землей. Боги смотрели с Земли в Мироздание. Поэтому также великие пра-учителя мудрости смогли тогда дать ее человечеству. Ибо когда они жили на Земле, то глазами Богов смотре­ли в космос, поскольку Луна была связана с Землей. А когда Луна ушла прочь, то в течение некоторого времени они могли видеть из воспоминания, видеть то, что тогда было увидено глазами человечества, мог­ли поучать богов, а затем смогли найти свой путь к Луне и основали там колонию, где они пребывают и поныне, дабы мочь видеть глазами богов.
     Подумайте также о другом: Ягве управлял иудейским сердцем, иудейской душой с Луны, и те великие пра-учителя человечества, принимали участие в культе Ягве, в Ягве-учении, они приходили в связь с Ягве на Луне, чтобы его глазами смотреть в космос. Луна некогда снова соединится с Землей. Тогда чело­век снова обретет на Земле возможность глазами богов смотреть в космос. Все это, как видите, факты, которые могут дать человеку истинное познание природы Мироздания. Впервые лишь тогда человек правильно смотрит на Луну, когда т.обр. смотрит на мир.
     А теперь мы получаем обоснование того, почему на Земле может развиваться свобода. До тех пор, пока Луна была связана с Землей и пока древние пра-учителя из своего воспоминания учили людей и в Мистериях сохранялось то, чему учили древние пра-учителя — а это сохранилось до ХIV христианского столетия, — до тех пор вся мудрость виделась глазами богов. Впервые лишь с 1413 г. Земля полностью утратила возмож­ность смотреть глазами богов. Тогда, с началом развития души сознательной, для людей возникла возмож­ность развивать свободу.
     Но человек на Земле обладает лишь чувственными восприятиями и рассудочным познанием, поскольку это связано с чувственно-физическим телом. В действительности дело обстоит так: если мы представим себе человека (см.рис.) — я должен это заштриховать красным, — то лишь в отношении своих органов чувств и рассудочного познания он возвышается над Иерархиями, которые в нем живут, в то время как все, что ле­жит за его рассудком, наполнено третьей Иерархией (светлозеленое). В отношении всего, что лежит за его чувствами, он наполнен второй Иерархией (грудь, оранжевое), а в отношении всего, что лежит за волей, он наполнен первой Иерархией (туловище, желтое )".
     "Нашими чувствами и рассудком мы выступаем из моря деятельности Иерархий. ... Так находим мы чело­века как жилище богов.
     Отсюда проистекает дальнейшее, дорогие друзья: если боги хотят смотреть космически, то они смотрят через Луну. Если боги сегодня хотят с Земли рассматривать космос — а это совсем иной аспект, — то они должны смотреть из человека. И род человеческий — это другой глаз богов. ... Через инициацию, через то, что осознается при возвращении в тело: что это ведь боги наполняют его, — человек учится через человеческие глаза рассматривать мир. Т.обр., инициация дает то же самое, что раньше давало богам использование ими глаза Луны.
     Все, что мы делаем в обычном сознании, намерения, которые мы реализу­ем с обычным сознанием, зависит от нас; но наша карма зависит от Иерар­хий, которые нас сформировали и образовали. Здесь вы имеете, т.обр., ис­тинных образователей совершенно иного миропорядка, того миропорядка, ко­торый исходит от морально-душевного. Это другая сторона человека, иерар­хическая сторона.
     Пока остаются с имагинативным познанием и оглядываются на собственную земную жизнь, до тех пор бывают полностью убеждены, что человек, как та­ковой, представляет собой единство; бывают также полностью убеждены в том, что определенные действия в жизни являются свободными, поскольку их совершают из единой человеческой природы. Человек мало замечает свою карму при простом имагинативном познании. Когда же наступает инспиративное познание и человек снова возвращается в тело, то он чувствует себя разделенным по мирам бесчисленных иерархий. Человек возвращается назад в тело и поначалу не знает, кто он есть. Является ли он Ангелом или сущес­твом из Иерархии Динамис, Эксузиаи и т.д.? Человек разделен в мире существ. Он распылен на множество своих сущностей, поскольку составляет со всеми этими сущностями единство.
     Через соответствующие упражнения человек может стать настолько сильным, что и в данном случае про­явит единство. Но тогда он также увидит — ведь это последействие жизни между смертью и новым рождением, — как сформирована карма через взаимодействие столь многих существ, которые находятся в нем. Бес­счетное число существ соучаствует в формировании кармы; бессчетные божественные существа действуют здесь. Т.обр., можно действительно сказать: человеческое существо только в отношении рассудочной дея­тельности и деятельности органов чувств приводится к земной жизни; в отношении же деятельности чувств и воли человек живет совместно с божественной жизнью. И даже в отношении лежащей далеко позади, со­кровенной мыслительной деятельности человек живет совместно с божественной жизнью. В отношении сокро­венной мыслительной деятельности он живет жизнью Ангелов, Архангелов, Архаев; в отношении сокровенной жизни чувств — жизнью Эксузиаи, Динамис, Кириотетес; в отношении воли человек живет жизнью Херувимов, Серафимов, Тронов. И все это, называемое человеческой судьбой, является поэтому делом богов и должно трактоваться как дело богов.
     Но что это значит для земной жизни? Если человек, поскольку это для него неудобно, не может раз­вить определенной невозмутимости в отношении своей судьбы, если он зол на свою судьбу, если он, исхо­дя, естественно, из самого себя, не удовлетворен своей судьбой, если он с субъективными решениями вме­шивается в свою судьбу, то этим он постоянно мешает Богам в построении его судьбы. Человек только то­гда может жить в своей судьбе, когда принимает жизнь с невозмутимостью. И ощущать, как действует су­дьба, — это относится к вещам, связанным с сильнейшим испытанием человеческой природы. И если человеку действительно удается серьезно принять свою судьбу, то именно из переживания своей судьбы он может получить большие побуждения воспринять сильнейшие импульсы, чтобы жить совместно с духовным миром. И тогда человек прежде всего получит ощущение, из жизни получит ощущение того, каковы связи судьбы". 236 (15)

     977. "Скептики чувствуют себя свободными духами, они могут во всем сомневаться. Мистики чувству­ют себя пронизанными Богом, они все охватывают в своем внутреннем любя, познавая. По сути скептики — ученики Аримана, мистики — ученики Люцифера. Человечеству следует стремиться к равновесию: мисти­ческое переживать в скепсисе, скептическое — в мистическом". 184 (8)

НАУКА ПОСВЯЩЕНИЯ

1. "Наука посвящения обращается непосредственно к отдельным людям. И если даже она обращается к определенной группе людей, то в действительности она обращается к отдельным людям. В науке посвящения нельзя доказывать тем способом, как это делали в прежние времена, когда оказывали воздействие на людей. Католическая церковь, например, насаждает такой род (воздействия) и в настоящее время; в остальном подобными методами пользуются определенные партии, действуют т.обр., что на помощь привлекают, если можно так выразиться, массовую психологию, гипнотическим образом напечатлевают нечто человеческой массе. Вы знаете, что, используя определенные методы, собранию людей легче, как правило, что-то внушить, чем отдельным людям. ... Истинная мудрость посвящения этими средствами пользоваться не может. Она должна обращаться к каждому человеку в отдельности и апеллировать к силе убеждений каждого отдельного человека. Тот род речи, каким следует пользоваться науке посвящения, стоящей на вершине человеческого развития, в прошлом отсутствовал. Поэтому способ, каким, например, говорится здесь и в моих книгах, некоторые люди находят неприемлемым; причина этого заключается именно в том роде речи, при котором строго выдерживается правило: апеллировать только к силе убеждения отдельных человеческих индивидуальностей". 196 (5)

2. "Представим себе теперь, что душа может во время сна обрести сознательность несмотря на то, что впечатления чувств, как это бывает в глубоком сне, остаются выключенными. Так что не сохраняется даже и воспоминания о дневных переживаниях. Что же, находится ли душа тогда в небытии? И не может иметь никаких переживаний? Ответ на этот вопрос возможен только в том случае ... если душа могла бы что-то переживать, даже когда в ней нет ни действий внешних чувств, ни воспоминаний о них. Тогда душа находилась бы по отношению к обыкновенному миру как бы во сне; и все же она не спала бы, но имела бы перед собой, как во время бодрствования, действительный мир. ... Только в одном отношении это состояние сознания похоже на сон: благодаря ему прекращаются все действия внешних чувств, а также уничтожаются и все мысли, возбужденные действием чувств. Но между тем как во сне душа не имеет силы пережить что-нибудь сознательно, благодаря этому состоянию сознания она может получить такую силу. Т.обр., оно пробуждает в душе способность к переживанию, которая в обычных условиях жизни возбуждается только действиями чувств. Пробуждение души к такому высшему состоянию сознания может быть названо посвящением ". 13(5)

3. "Говоря по существу, все, чего сегодня хотят не исходя из импульсов мудрости посвящения, является попусту потерянным временем". 198 (9)

VII. СВЕРХЧУВСТВЕННЫЙ ОПЫТ

1. Ступени и пути посвящения

     797. "Под инициацией — если использовать старый термин, старое выражение — можно понимать всматривание в духовный мир, в тот мир, который от нашего физически-чувственного мира отделен не­коего рода завесой, завесой, способной легко ввести в заблуждение". 198 (8)

     798. "Исследовать духовное означает в то же время ... познавать вечность духа". 63 с.177

     827. "Опыты, полученные человеком, с одной стороны, в природопознании, а с другой — в ми­стике, оказываются не исполнением его стремления обрести действительность, но исходным пунктом пути к ней. Ибо эти опыты указывают на пропасть между материальным свершением и душевным переживанием; они ведут к тому, чтобы увидеть эту пропасть и понять, что ни через природопознание, ни через обы­чную мистику к истинному познанию не прийти". 35 с.71