49. Хелль. "Она представляет собой низшую природу человека, вызывает рождение и смерть. Потому Хелль является то черной, то белой. Змея Митгарт, которая в современном мире обвивает континенты, представляет собой эф.тело, которое приковано к нижней природе современного человека. Валькирии — это высшее сознание, с которым связывается павший в битве. Пра-германский Бог Цин — это Марс; ему посвящен в календаре вторник — Dienstag.
     Бальдур — это не Солнце, а "старый астральный свет, который заглядывает в духовно-душевный мир, но который в ходе развития отмер, когда выступил пол, для которого духовный свет погрузился во тьму.
     ... Свет во тьму светит, но тьма не знает света".
     "Пламя, огонь, которым окружена Валькирия, — это, вообще говоря, действительность". Когда человек восходит к высшему сознанию, то из его низшей природы, как пламя, начинают вырываться вожделения. "Благодаря высшему сознанию возникает образование в виде пламени, и через него должен пройти посвященный. Это посвятительная церемония Зигфрида". Он одновременно король и жрец, обладает мужеством и мудростью. Но позже это меняется: Зигфрид завоевывает Брунхильду для непосвященного, "кто уже не является потомком древних богов". Но для него высшее сознание (Брунхильда) представляет собой нечто опасное, ибо он не победил, как Зигфрид, дракона, низшую природу. Но уязвим и Зигфрид — в том месте, "где в Божественном осветленная моральная закономерность должна воспламениться любовью. Это воспламенение любовью составляет сущность Христианства. Но это еще не принадлежит к посвящению Зигфрида". 54 (15,17)

     153. "Химическая свадьба". В первом дне речь идет о "телесном лице". Этим подчеркивается, что имагинация носит не болезненный характер, это не видение помраченной душевной жизни, а духовное восприя­тие, столь же действительное, как восприятие физическим глазом. Странник в "Химической свадьбе" уже семь лет назад обладал этим восприятием, т. е. он готов принять приглашение, готов своим отделенным от тела сознанием соединиться с духовным миром. Он чувствует себя соединенным с эф.телом, а оно не при­ведено в равновесие с мировыми силами, как физ.тело. В духовном мире господствует постоянная подвиж­ность, которую странник и переживает как бурю, штурмующую сознание. Из неопределенности этого воспри­ятия выступает откровение духовного существа. Здесь не следует искать символов. Деятельность эф.тела можно сравнить с возбуждением от излучающегося света. Этот свет встречается с открывающимся духовным существом и оттого появляется "голубое". А там, где это существо воспринимает свет эф.тела, возни­кают звезды. И это объективное переживание, а не видение.
     Путь познания странника не мистический, а алхимический, идущий через познание закономерных связей вещей природы, обусловленных духовно-сущностным, через познание сверхчувственных сил, деятельных в чувственном мире, но не познаваемых чувственно. Странник воспринимает их, сделав свое эф.тело органом восприятия. Он желает сначала познать сверхчувственные силы природы, а затем, вооружась подобным знанием, понять истинную суть человеческого тела. Мистик в сравнении с этим сознательную душу еще глубже вводит в связь с телесностью, самосознанием погружается в ту часть телесности, которая скрыта от со­знания, когда его наполняют восприятия чувств. На мистическом пути угрожают люциферические силы, на алхимическом пути — ариманические. Алхимик должен уметь хорошо отличать истину от заблуждения, кото­рое допущено как движущая сила в развитии сознания. Странник силою Христа укреплял себя в чувственном мире, приобщаясь ко Христовой истине. Когда перед ним встает духовное существо, его освещает Христов свет, идущий из эф.тела странника, и он обнаруживает на письме знак Христа. Значит, имагинация верная. Далее страннику важно знать, находится ли его существо в созвучии с отношениями в Мироздании. Этой же цели служит и год, указанный в заглавии книги — 1459.
     Странник погружается в сон, где он способен сохранять сознание; и в нем он узнает о том, что в обычной жизни остается бессознательным. Он видит имагинацию башни, в которую он заключен. События в ней — это душевно-внутреннее. Открываются жизненные силы, способствующие росту. Под влиянием их од­них в человеке не может вспыхнуть сознание. Для этого необходимы, кроме заблуждения, еще силы уничто­жения. В человеке живет сила старости — "снежно белый человек". Только силой, стоящей за старостью, человек способен оторваться душой от области чувственного опыта. Опыт сна показывает страннику, что он способен природу и мир человека встретить душой, видящей в них скрытое; значит, он созрел для сле­дующего дня.
     Второй день приносит страннику опыт, благодаря которому он решает, способен ли он достичь истинного духовного созерцания или его душу объял мир заблуждений. Это переживание облекается в имагинацию вступления в замок, где царит мир духовного опыта. Но эта имагинация может быть и истинной, и ложной. Брат розы и креста видит себя в поле имагинативных переживаний окруженным множеством душ, которые хо­тя и живут с представлениями о духовном мире, но не способны прийти в действительное соприкосновение с ним. Оно зависит от отношения души ищущего к чувственному миру до вступления на Порог. Необ­ходимо быть способным сложить у Порога все отношения к чувственному миру. Душевная конституция брата розы и креста, отражаясь в части эфирного духовного мира, дает имагинацию льва: это его собственная самость в духовном мире эфира. Переживание бессилия во второй день превращается позже в силу духовных переживаний. Бессилие — это оковы, что накладывают на него. Семь гирь на весах — это имагинативные представители семи прекрасных искусств. Ими душа готовится к вхождению в духовный мир. Но еще необхо­дима любовь, которая без изменения входит в духовное.
     На третий день, после изгнания недостойных, брат розы и креста чувствует, что для него открывается возможность силой рассудка воспользоваться подходящим для духовного мира образом. Это предстает как имагинация единорога, склоняющегося перед львом. Что брат Розенкрейц может созерцать духовный мир из библиотеки замка и гробницы Королей — означает, что он сделал свою волю деятельной в этом мире. Его друзья делают это чужой силой. В фениксе раскрывается тайна смерти и рождения. В духовном мире сущест­вует только превращение.
     ХV в. явился поворотным для метода посвящения. От греко-римских времен и до этого века для вступ­ления в духовную реальность пользовались инстинктивными силами рассудка. И брат Розенкрейц еще идет этим путем, но перед ним встает новое — силы полного самосознания. Поэтому он должен проникнуть в тайну замка, скрытую от него. О созерцающем сознании говорит опыт в глобусе. В человеке полярно противостоят мужское и женское начало. Тому, что подступает к Христиану Розенкрейцу как открывающееся знание без содействия его воли, он дает приблизиться силами, представленными образами женственности, а где путь пролагает его воля, там встает образ мальчика-проводника. Это мужское и женское не имеют ни­какого отношения к чувственному миру.
     Дева "Алхимия" является представительницей сверхчувственного знания, в противоположность семи пре­красным искусствам. Древняя надпись, доставленная львом, содержит требование обратиться к инспирации. Для этого необходимо в духовном мире найти Я с его чувственными переживаниями; должен всплыть род переживаний чувственного мира. Поэтому на четвертый день ставится "комедия". Книга на алтаре указыва­ет на мировые творческие мысли в душе, светильник — на действующий в них во Вселенной световой эфир, рождающий в человеке познание. Купидон, дующий на светильник, — это полярно противоположная сила: свет и любовь. В духовном мире в прасилах света живет творческий мыслеэлемент мира, а в любви — творческий элемент воли. Сфера указывает на то, как человеческое переживание выступает членом вселенского переживания. Часы говорят о вплетенности души во временной ход космоса, а сфера — в пространственный. Фонтан, голова со змеей указывают на тот род, каким рождение и смерть обосновываются духопознающим в Мироздании. Это очень старые образы.
     Короли являют Христиану Розенкрейцу, как живут его душевные силы в его собственном внутреннем; их переживания отражают совершающееся в душе при определенных условиях. Обезглавливание отражает связь человека с земным мышлением. Перед "королями" Христиан Розенкрейц собственное душевное существо про­водит перед силами познания. На неживое направлен процесс познания. Умирает "душевный король" сил познания, возникающих из метаморфозы материальных сил всего организма, без того, чтобы человек от природной алхимии переходил к искусству алхимии. Чтобы это произошло, силам роста необходимо про­будиться в силах познания. Природной алхимии необходимо дать продолжение; и оно показано в пятом дне.
     Духоиспытатель должен проникнуть в процессы, вызываемые природой, когда она производит растущую жизнь. Он должен природное творение перевести в силы познания, но чтобы при этом не дать господство­вать смерти. От природы силы познания приходят как мертвые существа; их нужно оживить путем алхимиче­ского превращения, дать им то, что у них отняла природа. Но встает искушение. Нужно спуститься в область, где природа действует любовью, наколдовывая жизнь. Далее Христиан Розенкрейц испытывается сиренами — пра-силами любви.
     В башне "Олимп" мертвые силы познания пронизываются импульсами, господствующими в процессах роста. В шестом дне имагинативно описаны процессы превращения мертвых сил познания в сверхчувственно созер­цающие. Отдельные образы здесь не очень важны, но — само превращение душевных сил.
     Христиан Розенкрейц возводится в "рыцари златого камня". Этот камень есть образ мертвого, которое познается как откровение духа. Переживания шести дней соединяются в двух изречениях о природе. В се­дьмом дне показывается, в каком отношении ищущий духа стоит к своим преображенным способностям позна­ния. Он как "отец" рождает себя. И его отношение к первому привратнику есть отношение к части самого себя. Он становится стражем собственной душевной жизни, и это не мешает ему иметь свободное отно­шение к духовному миру. В результате переживаний седьмого дня Христиан Розенкрейц должен действовать во внешнем мире, помогая людям, оздоровляя жизнь, социальный порядок. После "Химической свадьбы" Хрис­тиан Розенкрейц возвращается домой — в отношениях внешнего мира от остался прежним, но его сознание отныне регулирует высший человек. Произведение в целом представляет собой "историческое сообщение о простирающемся до ХV в. духовном течении Европы". 35 с. 333-385

     532б. "Все есть майя, иллюзия. Однако необычайно трудно перестроить всю жизнь в смысле этого изречения. И это хорошо. Душа не выносит мгновенных перемен".
     "Необходимо нести в себе полное доверие к тому, что все доброе на Земле, все позитивное победит в конце концов; должно победить".
     От эзотерических упражнений должна убывать безлюбовность и возрастать тонкая логичность.
     "К каждому эзотерически стремящемуся приходят трудности, тяжелые часы; тогда хорошо иметь на что опереться. Опору мы можем найти в Новом Завете. Для всякого случая, для всякого положения можно в нем найти совет, опору при любой слабости; ее только нужно искать". А если мы ее не находим, то это зависит от нас.
     "Пока человек воплощен на Земле, он не в состоянии совершенно преодолеть себялюбие".
     "Как эзотерики мы должны требовать от себя невозможного и стремиться к невозможному. ... стать неэгоистичными также означает невозможное".
     "Плохим был бы эзотерик, постоянно ведущий разговоры о своих трудностях, физических недомоганиях, каждый день отчитывающийся обо всех больших и маленьких мучениях, которые ему приходится терпеть. Кто желает идти вперед, должен развивать в себе силу не заниматься постоянно лечением своих недугов с помощью разных лекарств и курортов, но он должен понять, что все это принадлежит к его эзотерическому развитию, при котором подвергается преобразованию все существо человека". 266-2, с.223
     "Эзотерик делает свое тело намного чувствительнее. Поэтому во всех трудностях, недугах он должен видеть предупреждение, посылаемое ему богами, говорящее о том, что что-то не в порядке"...
     Эзотерик должен запретить себе говорить: "я ничего не могу поделать. — Этим отрицается карма, но она все-таки настоит на своем".
     Тройная любовь: к истине, к жизни и к творчеству. Любовь к жизни невозможна без любви к другому человеку. 266-2, с. 465

     557. "По известным законам душевной жизни человек охотнее и чаще всего говорит о том, что в нем слабее всего, чего ему больше всего недостает; и мы часто наблюдаем, что правила подчеркиваются прежде всего там, где они меньше всего соблюдаются. ... нашей заповедью истинной, настоящей человеч­ности и гуманности могло бы стать: не произноси напрасно требования всеобщей человеческой любви, которая должна быть основой всей твоей душевной жизни... молчание и тихое выращивание в сердце есть неизмеримо лучший способ развить эти свойства, чем постоянное упоминание о них". 145(7)

     570. "Когда в душе заглушено чувство ее собственных сил, в ней возникает благодаря этому чувство­вание в себе страданий и радостей другого существа, зарождается любовь, из которой вырастает истинная нравственность в жизни человека. Любовь — это самый значительный плод переживаний в чувственном мире. Если проникнуть в сущность любви и сочувствия, то из них можно постигнуть, каким образом в своей ис­тине изживается в чувственном мире духовное. Когда в человеке, живущем чувственно-физической жизнью, духовное изменяется в том смысле, что оно заглушает чувство Я и оживает как любовь, то это духовное остается верным своим собственным элементарным законам. Можно сказать, что с ясновидческим сознанием душа человека пробуждается в духовном мире; но нужно также сказать, что в любви мы имеем пробуждение духовного в чувственном мире. Где в жизни рождается любовь и сочувствие, там чувствуется волшебное влияние духа, пронизывающего чувственный мир". 17(7)

     572. Из дополнения к медитативной формуле, данной Р.Штайнером Кларе Смитс: "Каждое существо, которому ты даришь свою любовь, открывает тебе свою суть; ибо неспособность любить — это покров, кото­рый лежит на вещах мира и закрывает их. — Сколько любви ты излучаешь, столько познания лучится в тебя". 264 с.50

     574. "Внутреннее нашей самости закрыто от нас нашим воспоминанием-отражением". В этом — решение загадки, почему мы не можем смотреть внутрь себя. Внутри нас есть некая перепонка, отделяющая астр. тело от эфирного, которую не следует мыслить пространственно. Она отражает воспринятое силой внутренних органов, находящихся за этой оболочкой. Но мы не видим этого обычным сознанием, мы не можем памятью проникнуть во внутреннее человека, память закрывает его от нас. Лишь оккультное ощущение по­зволяет нам заглянуть в наши органы. Извне перед нами распростерта завеса чувств. Если бы мы могли заглядывать за нее, то мы сливались бы с вещами и не могли бы отличать себя от них. Мы бы тогда не смогли развить чувства любви. "В оккультном развитии эту способность любви мы, опять-таки, должны за­менить имагинацией, инспирацией, интуицией: мы должны в некотором роде пройти сквозь способность любви. Но, не имей мы любви в обычной жизни, это привело бы нас к тотальному крушению. ... Если же она развита настолько, что ее уже нельзя потерять при оккультном развитии, если ее сохраняют, несмотря на это развитие, тогда можно отважиться проникнуть за завесу чувств и увидеть объективный мир. Человек организован так, что он должен обладать способностями памяти и любви". 205(З.VII)

     575. Беря активно свое развитие в собственные руки, человек обретает чувство пронизанности телес­ного душевно-духовным. Так, он может вновь пережить любовь как силу, что творила его органи­чески в первые семь лет жизни. "Если такую интенсивность любви обратить на самовоспитание, то можно достичь в воле того состояния, когда она окажется достаточно сильной, чтобы действовать и в том случае, если тело будет предано земле, элементам". И если стремиться к нравственным импульсам не аб­страктно, а "ощущать" их, как в ином случае ощущают вкус, тогда поймут, "как эта воля вступает в ес­тественное бытие человека, как она вступает во всеобщее естественное бытие Универсума". Тогда стано­вится возможным понять, что происходит с человеком после смерти, подобно тому как развитие жизни пред­ставлений раскрывает тайну жизни до рождения. 334(9)

     578. "Чем более спокойными мы можем быть, тем больше произойдет через нас в духовном мире. И сов­сем нельзя сказать, будто нечто происходит в духовном мире, когда мы спешим, движемся, но напротив — когда мы в полном душевном покое развиваем большое, исполненное любви участие в том, что должно про­изойти, а потом ждем, как вещи будут развиваться. Этот духовный покой, творимый в духовном мире, едва ли имеет что-либо общее с покоем в обычной жизни, даже в ее высших областях на физическом плане: в познавательной и художественной жизни. Здесь вы имеете лишь нечто аналогичное". 140(4)

     591. "Когда любовь и энтузиазм охватывают человека в отношении больших духовных мыслей, то в ауре все делается живым, и результат этой высшей мыслительной жизни таков, что она очищающе действует на ауру. Все материальные желания и чувства, выражающиеся в ауре, закругляются в шары. Эти шары уплотняются при возрастающей духовной работе все более и более, становятся все меньше и меньше, пока их не растворит очищающий свет духовного мышления". Таким же образом действуют на человека переживания пре­красного. 125(5)

     700. "Сильное чувство Я существует не благодаря эф.телу как таковому, но благодаря душе, пережи­вающей себя в физическом чувственном теле. Если из своего переживания в чувственном мире душа не привнесет его в ясновидческое состояние, то она скоро убедится в своей недостаточной вооруженности для переживания в элементарном мире". "Для развития подлинно нравственного настроения души нуж­но, чтобы чувство Я, хотя оно и необходимо, было все-таки заглушено наклонностями к сочувствию, исходящему из любви". 17(7)

Мысль, чувство и воля во взаимосвязи

     758. "Из гармонизации мышления, чувства и воли пробуждается высшая сила любви".

     801б. "Человек говорит "я" своему телу. Но тот, кто был посвящен, сознавал, что он не есть то же самое, что и тело. Он носит свое тело на спине. И такой является распятым в своем теле, он — в материи распятый". Но потом следует вновь соединиться с телом; лишь тогда можно стать действительно посвященным. Такое соединение называется причастием. Д. 110, с. 5
     "Мое Я я учусь познавать благодаря... позитивности. ... Я есть любовь и воля. Развитой волей мы учимся познавать субстанцию всех вещей, чье происхождение коренится в Боге. С помощью любви мы учимся сопереживать суть вещей. Так через волю и любовь мы проникаем к познанию того, что свободно от личного "я". Как духовное Я учимся мы погружаться в суть и субстанцию всех вещей, происходящих, как и наше Я, из духовной Отчей основы. Наше Я смотрит на нас из всего сотворенного". Это ступень "Лебедя". 266-3, с. 244

     802а.

"Преодоление физ. тела	= Выработка астр. тела, преобразование в Манас — облагорожение животного царства	Мудрость
Ритмизация дыхания	= Выработка эф. тела, преобразование в Буддхи — возвышение (на ступень) растительного царства	Красота
Излучение Кундалини	= Выработка физ. тела,   преобразование в Атма — возвышение минерального царства".	Сила

     "Восхождение человека совершается сначала через преодоление физической любви, а потом через регулирование дыхательного процесса". 266-1, с. 146, 149

     917. "Орган сверхчувственного восприятия в стихийном (эфирном) теле может оказаться достаточно раз­витым, чтобы сделать возможным переживание того или другого факта; но чтобы увидеть что-нибудь еще иное, для этого требуется новое, особенное развитие этого органа. Такое развитие сопровождается как бы пробуждением органа для определенной части сверхчувственного мира. ... В самом стихийном мире ничто не может содействовать этому пробуждению души. Сколько бы человек уже ни научился видеть, увиденное вовсе не способствует тому, чтобы можно было видеть и дальнейшее. Душа не может приобрести свободного движе­ния в сверхчувственном мире с помощью чего-нибудь, почерпнутого ею в окружающем стихийном мире. Если продолжать упражнения в укреплении души, то для известных областей эта подвижность будет приобретаться все в большей и большей степени. Благодаря всему этому замечаешь в себе нечто такое, что не принадлежит к стихийному миру, но что открываешь в себе самом при переживании этого мира, находишь себя в сверхчу­вственном мире отдельным существом, которое является как бы руководителем твоего стихийного тела, как бы господином его, постепенно пробуждающим это тело к сверхчувственному сознанию.
     Когда достигаешь этого, душу охватывает чувство огромного одиночества. Видишь себя посреди прости­рающегося во все стороны стихийного мира; видишь только одного себя среди бесконечных стихийных просторов, как существо, которое нигде не может увидеть себе подобного. Это не означает, что всякое развитие ясновидения ведет к этому жуткому одиночеству, но кто сознательно, своей собственной силой усваивает себе душевную крепость, тот непременно приходит к нему. ...
     Но если благодаря внутренним упражнениям у него будет достаточно душевной силы, то он может идти дальше. Он может начать видеть, как возникает — не в стихийном мире, но в нем самом — новый мир, не тождественный ни с чувственным, ни со стихийным миром. К первому сверхчувственному миру для него при­соединяется второй. Этот второй сверхчувственный мир есть, прежде всего, мир совершенно внутренний. Чувствуешь, что несешь его в себе самом и что находишься наедине с ним. Если сравнивать это состояние с чем-нибудь из внешнего мира, то его можно сравнить с состоянием человека, который пережил смерть всех своих любимых и близких и хранит в своей душе только воспоминания о них. Они еще продолжают жить для него, но только как его мысли. Так переживаешь во втором сверхчувственном мире. Несешь этот мир в себе, но знаешь, что ты отделен от истинной его действительности. Однако то, что живет в душе от этой действительности, само имеет совсем иную действительность, чем простые образы воспоминаний в чувствен­ном мире. Этот сверхчувственный мир живет в твоей собственной душе своей самостоятельной жизнью. Все, что ни есть в душе, стремится наружу из нее, порывается к чему-то иному. Т.обр., чувствуешь в себе не­кий мир, но чувствуешь так, как если бы этот мир не хотел оставаться в твоей душе. Это вызывает чувст­во, как если бы каждая частность этого мира разрывала тебя. Можно дойти до того, что эти частности на­чнут сами высвобождаться, что они как бы раздерут что-то похожее на душевную оболочку и покинут душу. Тогда можно почувствовать себя обедневшим, лишившимся всего, что т.обр. вырвалось из души.
     Тогда узнаешь, что та часть чувственного содержания твоей души, которую ты умеешь любить ради нее самой, а не потому только, что она находится в твоей собственной душе, что эта часть занимает в ней особое положение. Что ты можешь любить с таким самоотвержением, — это отрывается от твоей души; оно хотя тоже вырывается наружу из души, но как бы берет с собой душу. Оно уводит ее туда, где оно жи­вет в своей действительности. Происходит как бы некоторое соединение с действительным существом, между тем как до того ты носил в душе лишь как бы отражение этого существа. Но подразумеваемая здесь любовь должна быть такою какая может быть пережита в сверхчувственном мире. В чувственном мире можно только готовиться к такой любви. Но готовятся к ней тем, что укрепляют в себе в чувственном мире способность любить. Чем сильнее любовь, к которой ты способен в чувственном мире, тем больше остается у души этой способности любви для мира сверхчувственного. Это относится и к частностям сверхчувственного мира, так что невозможно, напр., достигнуть реальных сверхчувственных существ, связанных с растениями чувственного мира, если не любишь растений в чувственном мире. Однако относительно этих вещей легко впасть в ошиб­ку. Может случиться, что в чувственном мире человек проходит мимо растений без всякой любви; и несмо­тря на это в его душе может таиться неосознаваемая им склонность к миру растений. И эта любовь может проснуться в нем, когда он вступит в мир сверхчувственный.
     Это соединение с существами сверхчувственного мира может зависеть как от любви, так и от других душевных качеств, напр., от уважения или благоговения, которые душа может испытывать в сверхчувственном мире к какому-нибудь существу, когда она еще только чувствует, как возникает в ней отражение этого су­щества. Но это всегда будут такие качества, которые следует отнести к внутренним и душевным. Так про­исходит познание тех существ сверхчувственного мира, к которым душа с помощью этих качеств сама откры­вает себе доступ. Тем, что человек своим отношением к отражениям существ открывает себе к ним доступ, он прокладывает себе верный путь к ориентированию в сверхчувственном мире. В мире чувственном начина­ешь любить существо после того, как узнаешь его; во втором сверхчувственном мире можно перед встречей с действительностью полюбить ее отображение, потому что это отображение наступает прежде встречи.
     Что, т.обр., душа познает в себе не есть стихийное (эфирное) тело. Ибо оно относится к последнему как его пробудитель. Это есть существо, которое находится в душе и которое переживаешь так, как пере­жил бы себя, если бы во сне не лишался сознания, а ощущал бы себя сознательно вне своего физ.тела, а при пробуждении воспринимал бы себя как пробудителя. ... Назовем это существо астральным телом..." 16 (5)

     921. "Тело, которым человек пользуется для созерцания в духовном мире на первой ступени яснови­дения, есть именно астр.тело, на второй ... эфирное. ... Когда человек учится пользоваться своим эф. телом как орудием своего ясновидения, тогда постепенно он учится познавать в духовном мире все то, что принадлежит существам второй Иерархии...". И если на первой ступени есть еще некое обособление: я на­хожусь здесь, а наблюдаемое существо — там, — то на второй ступени "мы как бы протягиваем эф.тело во все стороны, как щупальца, и входим в наблюдаемое существо". Хотя лишь тенью, но все же подобием этого переживания второй ступени является чувство сострадания, любовь. "На второй ступени человек учится по­гружаться только во все живое... не в минеральное. ... Мы учимся на этой ступени жить вместе с расте­ниями, животными, с другими людьми". Когда ясновидящий взгляд второй ступени (т.е. созерцающий эфирное) "направляется на все то, что в природе имеет форму, и отвлекается от всего остального ... рассма­тривает разнообразие форм у растений, а также и у животных и у человека, тогда этот ясновидческий взгляд воспринимает из всей совокупности существ второй Иерархии тех Духов, которых мы называем Духами Формы".
     "Когда мы отдаемся воздействию созерцания постепенного становления живых существ, того, как сменя­ются формы, как они находятся в живой метаморфозе, тогда для ясновидческого взора второй ступени вы­ступают Духи Движения". Уже обладая видением Духов Формы, Духов Движения, необходимо проделывать сове­ршенно особые упражнения, чтобы прийти к созерцанию Духов Мудрости. Сначала для этого нужно научиться через мимику, жест проникать во внутренний мир человека, а затем сразу перейти к миру растений и со­зерцать "мимику" их форм". Целый мир внутренне различных переживаний появляется перед оккультным взгля­дом второй ступени, когда он направляется на цветок лилии или тюльпана или когда он отдается впечатле­нию от кисти овса или колоса ржи или пшеницы. Все это становится таким же живым, говорящим, как выра­жение лица у человека... как говорит жест человека. Когда мы чувствуем в раскрытии цветка вверх нечто подобное жесту раскинутых рук, когда мы чувствуем жест, облик растения, окраску цветка как нечто подоб­ное выражению лица, тогда оккультный взгляд, оккультное восприятие и оккультное понимание оживляются и мы воспринимаем ... Духов Мудрости". 136 (4)

     934. Мы подходим к Стражу Порога, если изрядно усилили свое самочувствие. Однако вместе с этим усиливаются наши склонности и привычки. Это ведет к тому, что душа делается склонной иметь помутненное сознание на Пороге. В этот момент Люцифер и Ариман заключают союз и не пропускают человека через По­рог. Он лишь лакомится опытом, который Ариман превращает для него в заблуждения. "Мы должны как можно интенсивнее стремиться в духовный мир. Но с другой стороны, нам должно стать ясно, что не следует от­скакивать в страхе от того, от чего особенно охотно отскакивают: от действительного истинного самопо­знания. В жизни человека нет ничего труднее истинного самопознания". Для вхождения в духовный мир необходимо иметь крепкое самочувствие, но "возврашаясь в чувственный мир, нужно уметь отказываться от этого самочувствия, дабы не впасть в чрезмерный эгоизм. ... Человек должен иметь в себе способность к любви, согласию, состраданию, сорадости". 147 (8)

     950. В астральном мире душа стремится к переживаниям, которые она имела на Земле. Это превращает для нее жизнь в астральном мире в страдание, беспокойство. Средство гармонизировать эту жизнь — выра­ботка на Земле отречения, отказа. Малейшее отречение убирает камни на пути в астральном мире, дает возможность ясно, спокойно наблюдать существ астрального мира. Вступление на Девахан сопровождается блаженством. Но оно тем меньше, чем менее достоин его человек, туда вступающий (напр., если он занима­лся на Земле колдовством, магией). Эта мера блаженства связана со степенью силы самосознания души там, с внутренней силой Я. Мы растворяемся там, если на помощь не приходит чувство жертвенной отда­чи, способность к жертве. Итак: в астральном мире — отречение, на Девахане — блаженство и жертвенно­сть. Если человек на Девахане хочет наслаждаться блаженством, то он растворяется. Но если он прони­зан чувством: я хочу пожертвовать собой, я хочу излучать вовне то, что выработал, — то это уберегает его от растворения. Второе чувство, необходимое на Девахане, — это творящая любовь. 108 (1)

     960. Взаимодействием Иерархий в процессе развития Земли выпрядается некая ткань, ткань любви, что составляет миссию Земли. Ближайший мир, где можно увидеть эту ткань, есть астральный, но яснее всего эта работа видна на Девахане. "Поднимаясь в астральный мир, еще не видишь, конечно, тех, кто прядет главным образом изнутри, а именно: Духов Воли, Херувимов и Серафимов. ... Но кое-кого мы ви­дим уже в астральном мире: тех, кого мы именуем Духами Формы отсталого развития, которые, достиг­нув нормального развития, должны были бы ткать извне (из Мироздания). ... ткание Духов Формы (всей 2-й Иерархии) должно происходить извне; здесь же мы видим, что оно идет изнутри. ... Ближайшие ви­димые из всех прядущих и вершащих в духовной атмосфере Земли духовных существ — это эти смещенные, падшие духи, которые являются своеобразными духами движения. Эти духовные существа становятся види­мы первыми на астральном плане (еще до того, как нормальным образом предстают сверхчувственному взору Ангелы), и они являются, в некотором роде, духами соблазна, хотя они глубоко необходимы для возникновения рас. Эти духи... окружены сонмом существ, всегда зависимых от данной Иерархии. Эти существа и вообще вся их область (где возникают расы, с чем связано размножение) принадлежат к са­мому опасному в астральном мире. ... многим, кто преждевременно вступил в эту область ... не имея уравновешивающей помощи других духовных существ, пришлось дорого заплатить за встречу с сонмом этих существ". 121 (5)