345. В прошлом боги хотели нечто достичь на Земле, инспирируя для этого своими силами человека. "Но то, чего боги хотели иметь от Земли, — они уже получили с 4-м послеатлантическим периодом. И теперь боги, т.е. Иерархии, стоят в ином отношении к человеку. Он должен искать доступ к богам, чтобы сознательно достичь своих целей с помощью божественных сил. Таков характер души сознательной". 193 (1)

8. Окончание земного эона

389. Когда планета достигает цели своего развития, то она не растворяется, а становится звездой, телом Бога, Душа Которого, однако, может свободно пребывать в другом месте отдельно от тела. Так, например, Венера есть тело Люцифера, пребывающего душевно на Земле. "Звезды это тела богов ... через которые боги являли себя, но это тела, отброшенные богами, когда они сами перешли на другие стадии развития. Однако есть разница между всеми планетными богами и Христом. ...(благодаря Ему) Земля после своей смерти не оставит физической звезды, никакого остатка, который бы не был одухотворен, но целиком претворится в духовное и как дух с человеческими душами перейдет в бытие Юпитера".
     По причине мудрого водительства миром (развитию необходимо противодействие), некоторые ведущие Ангелы египетской культуры, Архангелы персидской и Архаи индийской культуры пойдут и далее без Импульса Христа. Для них от Земли останется некий остаток, видимый с будущего Юпитера. В нем выявится иной поток человеческого развития и развития Иерархий.
     В конце своего развития Земля претерпит смерть и то, что на ней не найдет связи со Христом, в эпоху Юпитера, как отброшенный шлак, будет пребывать в пространстве, но при этом прекрасно сиять как звезда, которую будут наблюдать с других планет. К той звезде будут испытывать тяготение человеческие существа, не нашедшие связи со Христом, будут видеть в ней свою родину. 129 (4)

411. "Прохождение Христа через смерть на Голгофе является событием, благодаря которому I-я Иерархия взошла в еще более высокие сферы. Поэтому я должен был вам говорить: Троица пребывает выше Иерархий. Но пришла Она туда лишь в ходе развития. Развитие имеет место повсюду". 224 (10)

301. На свадьбе в Кане Христос говорит о Себе как о посвященном пятой ступени (которая называется именем народа, которому принадлежит посвященный, например, Нафанаил — истинный израильтянин), как о господине над элементами. Но когда речь идет о насыщении 5000, то Христос говорит о Себе как о пребывающем в самих элементах. Он один со всеми силами во всем мире. "Иисус имеет власть над жизнью и смертью". В совершаемых Христом чудесах мы наблюдаем возрастание Его силы, "...но, разумеется, происходит усиление тех сил, которые Христос совершенствует в теле Иисуса из Назарета, а не тех, которые Христос имеет в Себе. Поэтому не спрашивайте: нужно ли было Христу развиваться? Конечно, нет. Но то, что должно было быть развито Христом, — это уже очищенное и облагороженное тело Иисуса из Назарета". 112 (10)

302. "Спросим себя: пережил ли Христос нечто в Самом Себе, что привело Его на более высокую ступень? Да. Также и божественно-духовные существа через определенные переживания восходят на более высокие ступени". Это восхождение Христа выражено в Его Вознесении. Но если все другие события в Палестине мы можем понять с помощью рассудка, то это последнее доступно лишь пониманию ясновидящих, способных мыслить без посредства физического мозга. 112 (14)

313. "В древние времена слова выражали процессы человеческих реакций, того, что человек побуждался делать под влиянием мира. Волевые выражения были почти единственными выражениями, из которых состояла прадревняя речь. Отчего это происходило? Это происходило оттого, что Архангелы приходили к речи на пути интуиции" (в последние эпохи атлантического развития).
     "Если мы обратимся к началу послеатлантической эпохи и даже вплоть до Египта и Халдеи, то мы повсюду найдем, что источниками, из которых творят Архангелы, чтобы передать людям речь, являются инспирации. Здесь речь становится такой — она проделывает метаморфозу, — что слово прежде всего делается выражением для симпатии и антипатии, для человеческих чувств и ощущений вообще. На место древней волевой речи выступает речь чувства". Первым, кто извлек из слов мыслительные категории, был Аристотель. Он был универсальным духом и в то же время, в определенном смысле, философским филистером. Ибо древним грекам совсем не нравилось из слов "выковыривать" мыслительные категории, поскольку они чувствовали, что в словах содержится нечто такое, что является инспирацией в человеке; они чувствовали в речи высших духов.
     "Мы приходим в эпоху, где Архангелы, сообщая людям речь, брали ее уже не из инспирации, а из имагинации. И речь стала мыслительной. ...В основе этого лежит нечто весьма значительное. Интуиции Архангелы получали от второй Иерархии; сами они принадлежали к третьей. Инспирации они получали от Серафимов, Херувимов и Тронов, от первой Иерархии. А имагинации? — Так ведь за первой Иерархией больше Иерархий нет! ...Поэтому некоторые Архангельские существа должны были имагинации, т. е. образы речеобразующих сил — ибо это есть имагинации, — извлекать из прошлого, а значит, продлить предыдущее. Прекратилось непосредственное излияние силы, образующей речь. В речь пришел ариманический элемент, поскольку она была взята из прошлой ступени. Это нечто исключительно значительное. И то, что Архангелы чувствовали над собой в высях, — оно выразилось в среде человечества так, что речь все более и более сглаживалась, надламывалась, уже не была столь живой, как прежде".

     "Человек утратил возможность живо вырабатывать свою речь. В божественном мире произошло то, земным отображением чего явилось Событие Голгофы. И поэтому с Событием Голгофы, наравне со многим другим, связана возможность для людей, все более и более воспринимая Импульс Христа, через Него снова обрести живой источник речи". Если бы речь осталась такой, какой она стала в древней Греции, то человек не смог бы прийти к свободе. На том пути она приходит к абсурду, становится лишь знаком, поскольку Архангелы утратили возможность образовывать имагинации из современности, а образуют их только из прошлого.
     Событие Христа имело огромное значение и для духовного мира. Возвышение Иерархий позволяет возвыситься и людям. "Уясним себе, что имагинации Архангелов становятся современными живыми имагинациями, когда Архангелы все больше получают от Христа, Который Свое место обитания на Земле находит в сердцах людей. Который как Импульс входит в имагинации Архангелов. В этом случае приходит совсем иной род речеобразующей силы".
     "Я возвращаюсь к началу, к праначалу. "В начале было Слово". Где было это Слово, когда мы как человечество имели волевую речь? — Слово было у Бога и должно было с помощью интуиции искаться у Бога. "И Слово было с Богом". Но Архангелы должны были через интуицию перенестись в суть 2-й Иерархии. И суть, которая там в них излилась, была Словом: "И Бог был Словом". ...В те времена человек чувствовал слово ткущимся прежде всего в душевном. И вот через Мистерию Голгофы пришло время, когда Христос в человеческом теле был здесь — Христа видели через Слово, — где Слово вступило в физического человека: "И Слово стало плотью". 224 (10)

4. Христос и человек

329. "Христос достиг бы Своего развития и в том случае, если бы пошел путем, далеко отстоящим от человечества, лежащим над всем тем, что как путь предстояло проходить человечеству. ...Христос совершил нечто такое, в чем Он Сам совершенно не нуждался. ...Это был поступок Божественной любви! Мы должны ясно понять, что никакое человеческое сердце еще не в состоянии ощутить ту интенсивность любви, которая была необходима для Бога, чтобы принять ненужное для Него решение и деятельно вступить на Землю в человеческом теле". 131 (10)

1. Значение Мистерии Голгофы для Земли и Человека

От Мистерий древности к Мистерии Голгофы

430. В древних Мистериях Рождения посвящаемого подводили к вратам рождения, за которыми он созерцал нерожденность человека, а следовательно, и его бессмертие. "Но боги, говорившие к земным людям в Мистериях Рождения, видели, как Земля постепенно ускользает от сил, которые они им приносили, и как смерть захватывает души. Тогда они послали на Землю Христа, чтобы Бог познал человеческую смерть и Своей божественной силой человеческую смерть победил. Это божественное событие: боги ради своей судьбы ввели в эволюцию Космоса Мистерию Голгофы как Божественное Событие; боги ради богов дали совершиться Мистерии Голгофы. ...Совершившееся на Голгофе было перенесенным на Землю духовным событием". Обращение к Мистерии Голгофы позволяет человеку уже в земных пределах соединиться со сверхземным.

Воскресение. Нисхождение в ад

508. "Для божественных учителей, нисходивших на Землю, и для древних учителей, посвященных во все Мироздание, во все его дали, не было тайн, кроме внутреннего Земли. Внутри Земли, знали они, господствуют духовные существа иного рода, чем те боги, которые до Мистерии Голгофы нисходили к людям. О тех обитателях (внутри Земли) знали, например, греки и в своей мифологии назвали их титанами. Но Тот из высших богов, Кто впервые познал также и внутреннее Земли, поскольку низошел и туда, был Христос. Это важно, что Христос познал для верхних богов то, чего раньше они не знали. И тайну, что также и боги проделывают развитие, эту тайну Христос сообщил Своим посвященным ученикам после Своего воскресения. Эту тайну пережил Павел при естественном посвящении перед Дамаском". 211 (11)

     12. "Божественная сущность, живущая и ткущая в мире, —приложим ли к ней предикат всемогущественнейшая? Чувственные предрассудки должны умолкнуть; если бы Бог был всемогущим, то Он определял бы все, что происходит, и человеческая свобода, т.обр., была бы невозможна. Всемогущество Бога исключило бы человеческую свободу. Несомненно, всемогущественного Божества не существует, если человек может стать свободным.
     Всемудро ли Божественное? Поскольку стремление к богоподобию составляет высшую цель человека, то наше стремление должно быть направлено ко всемудрости. Но является ли всемудрость высшим добром? Если всемудрость является высшим добром, то в каждый момент должна разверза ться колоссальная пропасть между человеком и Богом, который всемудр. Человек должен бы был сознавать в каждый момент эту пропасть, если бы Бог наивысшее добро — всемудрость — имел для себя, а человека лишил бы его. Всеобъемлющим свойством Божества является не всемудрость, а любовь, то свойство, в котором невозможно никакое возрастание. Бог — это полная любовь, чистая любовь. Он, так сказать, рожден из субстанции любви. Бог — это одна лишь чистая любовь, а не высшая мудрость, не высшая сила. Бог оставил себе любовь, а силу и мудрость разделил с Люцифером и Ариманом. Мудрость Он разделил с Люцифером, а силу — с Ариманом, чтобы сделать человека свободным, чтобы человек под влиянием мудрости мог двигаться далее. Если мы ищем основание всего творческого, то мы приходим к любви; основа всего живого — любовь". 143 (12)

     1260. "Мир прежде управлялся самой божественной сущностью, а теперь его ведет ставшее объективным Божественное откровение, за которым Божест­венная Сущность проходит следующую ступень Своего собственного развития.
     И опять Михаэль управляет космическим разумом, поскольку тот через откровения космоса течет в строе идей.
     Третья фаза развития есть дальнейшее отделение космической интеллигенции от своего первоисточ­ника. В звездных мирах современный строй идей уже более не действенен как божественное открове­ние: звезды движутся и строятся согласно заложенному в них в прошлом строю идей. Михаэль видит, как то, чем он управлял в космосе — космическая интеллигенция, — все больше направляется к земно­му человечеству. Но Михаэль видит также, как для человечества все усиливается опасность подпасть ариманическим властям. Он знает: для себя он всегда будет попирать Аримана, но будет ли это также для человека? Михаэль видит, как наступает величайшее событие Земли: из царства, которому служил сам Михаэль, опускается в область Земли Сущность Христа, дабы быть там, когда интеллигенция впол­не будет у человеческой индивидуальности. Ибо тогда человек сильнее всего ощутит побуждение отдаться силе, которая без остатка, наиболее совершенным образом сделала себя носителем интеллекту­альности. Но там будет Христос; путем Своей великой жертвы Он будет жить в той же сфере, где жи­вет и Ариман. В развитии человечества мир сможет найти путь Христа.
     Таков космический опыт Михаэля в отношении того, чем он должен управлять в космосе. Дабы оста­ться с объектом своего управления, он вступает на путь из космоса к человечеству. На этом пути он находится с VIII в. после Рождества Христова, но лишь в последнюю треть XIX в. дошел он, собствен­но, до своего земного служения, в которое превратилось его космическое служение.
     Михаэль ни к чему не может принудить людей. Ибо принуждение прекратилось именно благодаря то­му, что интеллигенция совсем вступила в область человеческой индивидуальности. ... Он может при­вести к явлению то, как действие этой интеллигенции прошлого в настоящем является правдивее, прекраснее и добродетельнее, чем все, что в непосредственной интеллигенции настоящего в лживом соблазнительном блеске изливается от Аримана. Он может показать, что для него Ариман всегда будет низшим духом, попираемым его ногами.
     Люди, созерцающие ближайший к чувственному сверхчувственный мир, воспринимают описан­ным образом Михаэля и его воинство. ... Если таким людям удастся путем своего видения раскрыть также сердца и помыслы других людей, дабы круг людей знал, как теперь Михаэль живет среди людей, то тогда человечество начнет праздновать праздники Михаэля, исполненные истинного содержания, во время которых души дадут ожить в себе силе Михаэля. Тогда Михаэль будет действовать среди людей как реальная власть. Человек тогда будет свободен и в то же время в сердечном общении с Христом будет проходить своим духовным жизненным путем через космос".
     "Полное осознание деятельности Михаэля в духовном соотношении Вселенной есть решение загадки человеческой свободы, исходя из косми­ческих соотношений, поскольку это решение необходимо земному челове­ку. Ибо "свобода" дана непосредственно как факт каждому человеку, который понимает самого себя в настоящем отрезке развития человечества. Никто, если он не хочет отрицать очевидного факта, не может говорить: свободы нет, хотя можно найти противоречие между тем, что дано фактически, и собы­тиями в космосе. Это противоречие отпадает при рассмотрении посланничества Михаэля.
     В моей "Философии свободы" показана "свобода" человеческого существа как содержание сознания в современную мировую эпоху; в изображении миссии Михаэля, данном здесь (в антропософских тези­сах), становление этой "свободы" обосновывается космически".
     "Лишь в одном углу арены действия богов можно заметить что-то вроде человечества. Оно — лишь часть действия богов. Михаэль — это та духовная сущность, которая с самого начала обратила свой взор на человечество. Это он, до известной степени, так распределяет действия богов, что в одном углу может существовать человечество. И его образ действия при этом сродни той деятельности, ко­торая позднее проявляется в человеке как интеллект; но только он проявляется как сила, протекаю­щая через космос в строе идей, обусловливая действительность. В этой силе действует Михаэль. Его служение есть управление космической интеллигенцией. В своей области он стремится к дальнейшему движению вперед, которое может состоять лишь в том, чтобы в человеческой индивидуальности позднее сконцентрировалось все то, что действует через весь космос как интеллигенция. Так в миро­вом развитии наступает время, когда космос живет уже своим прошлым, а не настоящим разумом. Сов­ременная интеллигенция пребывает в потоке человеческого развития.
     Михаэлю хотелось бы все время сохранять связь между тем, что развивается в человечестве как интеллигенция, и божественно-духовными существами".
     "Михаэль получает глубочайшее удовлетворение от того, что ему удалось посредством человека еще сохранить непосредственную связь между звездным миром и Божественно-духов­ным. Когда, свершив жизнь между смертью и новым рождением, человек опять вступает на путь к ново­му земному бытию, тогда, при нисхождении к этому бытию, он ищет установить гармонию между ходом звезд и своими земными жизнями. Эта гармония раньше подразумевалась сама собою, ибо Божественно-духовное действовало в звездах и там же был и источник человеческой жизни; но теперь, когда ход светил лишь продолжает деятельность Божественно-духовного, этой гармонии не было бы, если бы ее не искал сам человек. Свое из прошлых времен сохраненное Божественно-духовное он приводит в отношение к звездам, в которых Божественно-духовное имеется лишь как продолжающееся воздействие бы­лого. Благодаря этому в отношение человека к миру входит Божественное, соответствующее прежним време­нам, но выявляющееся в позднейших. Что это так — это дело Михаэля. И это дело дает ему такое глубокое удовлетворение, что в нем он обретает часть своего жизненного элемен­та, своей жизненной энергии, своей солнечной, жизненной воли. ... Человечество будет раскрываться в ходе развития мира; Божественное духовное, из которого происходит человек, как космически расширяю­щаяся сущность человека, может пронизать светом космос, который пока существует лишь в отображении божественно-духовного.
     Тогда через человечество засияет не та же самая сущность, которая некогда была космосом. Божественно-духовное, про­ходя через человеческое, будет порождать сущность, которой оно ранее не про­являло. Против такого хода развития восстают ариманические силы. Они не хотят, чтобы первоначальные божественно-духовные власти давали свет Вселенной в ее дальнейшем движении; они хотят, чтобы впитан­ная ими космическая интеллигенция пронизала весь новый космос и чтобы человек продолжал жить в этом ариманизированном и интеллектуализированном космосе.
     При такой жизни человек потерял бы Христа. Ибо Христос вступил в мир с точно такой интеллигенцией, какая некогда жила в Божественном, когда оно своей сущностью еще образовывало космос. Когда теперь мы говорим так, что наши мысли могут быть и мыслями Христа, то мы противопоставляем ариманиче­ским силам нечто такое, что охраняет нас от подпадения им.
     Постигать смысл миссии Михаэля в космосе — значит уметь говорить так, как того требует этап разви­тия души сознательной. Нужно мочь воспринять чисто естественнонаучный образ мышления. Но следовало бы также научиться говорить о природе таким образом, ощущать ее так, как это свойственно Христу. И языком Христа мы должны научиться говорить не только об освобождении от природы, не только о душе и Божественном, но и о космосе.
     Если внутренним, сердечным чувством мы целиком вживемся в то, чем является среди нас Михаэль и его воинство в их деяниях, в их миссии, то мы придем к тому, что наша человеческая связь с первоначаль­ным Божественно-духовным сохранится такой, чтобы мы научились говорить о космосе языком Христа. Ибо понять Михаэля — значит найти в настоящее время путь к Логосу, Христос Которого живет на Земле среди людей.
     Антропософия должным образом ценит то, как естественнонаучный образ мышления научился говорить о мире за последние четыре-пять веков. Но кроме этого языка она говорит о сущест­ве человека, о развитии человека и о становлении космоса еще и на другом; она хотела бы говорить языком Христа-Михаэ­ля.
     Ибо, если будут говорить на обоих языках, тогда развитие не оборвется и не перейдет к ариманическо­му прежде, чем будет найдено первоначальное Божественно-духовное, чисто естественнонаучный способ вы­ражения соответствует отъединению интеллигенции от первоначального Божественно-духовного. Если миссия Михаэля не будет принята во внимание, то эта интеллигенция может перейти в ариманическое. Этого не случится, если освободившийся интеллект силой праобраза Михаэля вновь найдет себя в отделившейся от человека, ставшей по отношению к нему объективной первоначальной космической интеллигенции, лежащей в источнике (происхождения) человека и сущностно появившейся в пределах человечества в Христе после того, как она ушла из человека ради развития его свободы". 26(109-112)