90. "Мы должны уяснить себе, что следует делать различие между тем, кого в христианской эзотерике называют "Иисусом из Назарета", и Тем, Кого называют "Христом Иисусом", Христом в Иисусе из Назарета. ... Прежде всего мы имеем дело с исторической личностью Иисуса из Назарета, с высокоразвитым человеком, прошедшим через многие инкарнации и, благодаря высокому развитию, привлеченным в новом воплощении к столь высокой Матери, что автор Ев. от Иоанна называет ее "Девой Софией".
     Авторы других Евангелий стояли на меньшей высоте, и потому особое значение они придавали тому, что в Иисусе из Назарета изживало себя то же, что всегда жило в иудаизме как идущий через поколения Бог иудеев, Отец. Дается родословная до отца Авраама (Матфей). У Луки родословная воз-водится до Адама, до Бога. Для Матфея и Луки важно показать, что этот временной Иисус из Назарета полностью коренится в том, что восходит до Божественного Отца". 103 (12)

262. Три волхва с Востока были хранителями сокровищ мудрости трех предыдущих культурных эпох. В символической форме они сложили эти сокровища к ногам Младенца, показав этим, что семя прошедших культур будет сохранено лишь в том случае, если человечество пронижет его силой Христа. Сами же они уже не понимали своего времени. "Они другим путем отошли в свою Землю". Христос пробудил это семя древних культур, так что теперь 3-я послеатлалтическая эпоха, достояние ее мудрости, может оплодотворять 5-ю эпоху, 2-я — 6-ю, 1-я — 7-ю.
     Для осуществления этой деятельности Христова Импульса на Землю посылаются особые люди, несущие в себе мудрость одной из прошедших культур и способные вчленять ее в новую культуру. Один из них был юноша из Наина (Лк, гл. 7); он же является учеником из Саиса. "Юноша из Саиса пожелал, будучи неподготовленным, приблизиться к тайнам духовного мира; он хотел, как другие посвященные, стать "сыном вдовы" Изиды, пребывающей в трауре по потерянному супругу Озирису. И поскольку юноша был неподготовлен и пожелал здесь, на физическом плане сам узреть образ Изиды без покровов и небесные тайны, то он подпал смерти. До времени никто из смертных не смеет поднять покров Изиды. В юноше из Саиса символизировано бессилие мудрости египетской эпохи.
     Затем юноша рождается снова, на этот раз в Наине, и опять он "сын вдовы", и опять умирает в раннем возрасте. Но когда его выносят из городских ворот, к нему приближается Христос Иисус. И "много народу из города" было с его матерью; это, по сути, толпа египетских посвященных. Все они — мертвые, погребающие мертвого. "И когда Господь увидел их, жалость к ним охватила Его". Его охватила жалость к матери, которая стояла там подобно Изиде, которая была сестрой и женой Озириса. "И Он сказал: юноша, говорю тебе, встань! И умерший встал и начал говорить, и Он передал его матери". Она же — низошедшая на Землю бывшая Изида; ее силы могут теперь быть пережиты на Земле. Сын снова подарен матери... Великий пророк, потрясающий религиозный учитель стал из юноши из Наина!... Манес (Мани), основатель манихейства. "Он был (затем) рожден как Парсифаль, сын Герцеллойды..."
     Второе. Заратустра, говоря об Ауро-Маздао, возвещал Христа. Он учил ценить землю и не бежать от злых сил, но преодолевать их и тем — спасать. Поэтому "я" Заратустры жило в Иисусе из Назарета до Крещения на Иордане (в течение 18-ти лет: от 12 до 30). "Покинув три оболочки натанова Иисуса, он вскоре опять воплотился: его "я" связало себя с эф. телом соломонова Иисуса, которое после его смерти было взято матерью натанова Иисуса в духовный мир.
     Поэтому Христос Иисус не мог призвать Заратустру как представителя 2-й послеатлантической культуры". Вместо Заратустры выступил Лазарь — вновь рожденный Хирам Абиф, наизначительнейший из сыновей Каина.
     По поводу смерти Лазаря. "Фома, иначе называемый Близнец, сказал ученикам: пойдем и мы умрем с ним". (Ин; 11; 16)
     При воскрешении Лазаря присутствуют души, принадлежащие ко 2-й культуре; они представлены Фомой — "Близнецом". Слова Фомы означают, что 2-я культура уже готова к тому, чтобы быть пробужденной Христом, ее культурное семя не умерло. Совершается не воскресение, но посвящение Лазаря. "И Христос произносит слова, которые указывают на то, что с этого момента посвященный (Лазарь) начинает действовать: "Развяжите (распеленайте) его, и пусть идет". В отличие от юноши из Наина, это — человек, вполне владеющий своими духовными силами. С креста Христос говорит ему, указывая на Матерь-Софию: "Се Матерь твоя!" При этом следует вспомнить, что Заратустра, как соломоновский мальчик Иисус, действительно был сыном этой матери, и таким образом Лазарь-Иоанн находит отношение к Я Заратустры.
     Лазарь-Иоанн в 5-й культуре подготовляется к действиям в 6-й, где будет достигнуто глубочайшее понимание Импульса Христа. "Среди 12-ти апостолов Лазарь-Иоанн как бы представлен другим человеком. Иоанн, брат Иакова и сын Зеведея, не является апостолом в точном смысле слова. Иаков и Иоанн в некоем смысле — одно; они представляют среди ближайших учеников Христа Иисуса силы души рассудочной (или характера), которая в человеке имеет двойную функцию и в то же время есть единство. Поэтому они названы "сыновьями грома": макрокосмически гром — это то же самое, что микрокосмически мысль в человеке. Но когда Лазарь становится Иоанном, он занимает место одного из сыновей Зеведея и как таковой присутствует на Тайной Вечере, возлежа у груди Иисуса Христа".
     Третье. Когда Христос Иисус странствовал по земле, то от 3-й культуры оставались лишь пришедшие в упадок потомки. Еще менее того можно сказать о 2-й культуре. "Но 1-я, древнеиндийская культурная эпоха, древнейшая и спиритуальнейшая, имела своих потомков не только во время Христа Иисуса, но имеет их и в сегодняшней эпохе, болеющей материализмом. Это эпоха, которая воскреснет последней, и (поэтому) она должна ждать дольше всех". О ее воскресении рассказано в истории о 12-летней дочери Иаира и в истории о женщине, 12 лет страдавшей кровотечением. Эта женщина (а также дочь Иаира) — некогда цветущая культура Индии, которую теперь не могут спасти от упадка, исцелить и воскресить ни врачи, ни йоговские методы, ни философия Веданты.
     "Женщина связана кармически с девочкой, которая вошла в тот возраст, когда развитие эфирного тела завершается. Древнеиндийская культура была временем развития эфирных сил. Что в эфирном теле заложено как зародыш (семя), происходит из древнеиндийской культуры — оно должно быть пробуждено и сохранено для 7-й культуры". Но для этого нужно исцелить женщину. Она приходит к Христу из народа, "снизу" (Лк; 8; 44), и касается Его одежды. Исцеляет ее вера в Дух, пришедший на Землю во плоти. В ней пробуждаются силы жизни, которые были уже готовы умереть. Сами эти силы представлены дочерью Иаира, "начальника школы", ибо Индия была страной браминов и жрецов. Огромная плачущая вокруг девочки толпа — это представители первой культуры, стенающие о том, что прошло. "Матфей упоминает свирельщиков (9; 23), игравших возле умершей; вспомним, что Кришна играл на флейте, и народ следовал за ее звуками. Но Христос от всего этого отказывается. Будет исполнена великая Мистерия, ибо пробуждение 1-й культуры с ее развитием эфирного тела имеет дело с глубочайшими тайнами человеческой природы". Возле девочки остается семь человек; "три душевных силы, три духовных силы и Христос — космическое Я. Так отражается культура семи Риши в этих семи присутствующих. Как Риши могли действовать лишь всемером, так может быть воскрешена девочка, если присутствуют семь сил". Христос велит дать ей есть: индийская культура не нуждалась в питании, она получала свои знания непосредственно из духовного мира. Но то питание кончилось. Теперь она должна питаться тем, что дает окружение. Тайна этого воскресения еще долго останется закрытой.
     Четвертое. В Ев. от Иоанна рассказывается о сыне царедворца, т. е. римлянина (4; 47-54). Это 4-я культура. Сын ни воскресает, ни умирает, ибо культура тогда еще была жива, но была больной и нуждалась в исцелении верой.
     Пятое. Вслед за тем в Ев. от Иоанна идет рассказ о больном в Вифезде. Это 5-я культура. Больны люди этой эпохи, ибо не имеют правильного отношения к духовному миру. Ангел — новое откровение — время от времени сходит в воду, но исцелиться успевают лишь близстоящие. Один ждал этого момента 2х19=38 лет: каждые 19 лет Солнце, Луна и Земля вновь приходят в прежнее отношение друг к другу, т. е. "за это время мысль, чувство и воля человека проходят в своих взаимоотношениях через все оттенки". 19 лет — это своего рода инкарнация. Две инкарнации в среднем имели люди за истекшие со времени Голгофы 2000 лет.
     Христос исцеляет больного, сказав: "Возьми постель свою и иди!" Это значит, что Он укрепляет в человеке силы, способные преодолеть болезнь. Но человек не знает, Кто его исцеляет. Вернее, так это было до настоящего времени. Теперь же исцелившийся возвещает, Кто его исцелил" (Ин; 5; 2-15).
     Шестое. В Ев. от Луки есть притча, указывающая на духовные отношения в 6-й культуре. После слов о добре и зле, о "служащих добру и Мамоне", Христос рассказывает о бедном Лазаре, страдавшем на Земле и после смерти взошедшем к Аврааму, тогда как богатый пошел в бездну. Так разделятся в 6-й культуре добро и зло. Богатый говорит о пяти братьях. "Это те части человечества, которые в 6-й эпохе не примут в себя Христа и потому вынуждены будут подпасть злу".
     Седьмое. 7-я культура особенно не упомянута в Евангелиях. О ней можно судить по отношению между страдавшей кровотечением женщиной и 12-летней дочерью Иаира. "Женщина исцеляется, когда девочка воскресает; одно не может произойти без другого". Так таинственно евангелисты изобразили исторический ход человеческого развития в своих писаниях. 264 (с.227-237)

355a. В воздухе Земли содержится духовная субстанция, "... которая желает вливаться в человека. И от нас зависит, выдохнем ли мы эту субстанцию как мертвый воздух или приведем в связь с нашими антропософскими знаниями и так обретем плод для нашего астр. тела. Это имеет значение не только для нас одних, но и для всего Космоса. Если мы вдыхаем спиритуальную субстанцию, не делая ее плодотворной в нас, то мы тогда берем нечто у Космоса и ничего не даем взамен, чем вредим эволюции. От нас зависит, наступит ли после земного состояние Юпитера благодаря тому, что мы эту спиритуальную субстанцию в окружении Земли приумножим".
     Наше физ. тело есть сгущенные мысли богов. И уже на Сатурне предполагалось, что человек продолжит работу богов. И мы ее продолжаем, строя из втекающей в нас субстанции тело познания.
     "Однако что же воспринимаем мы в себя с этой спиритуальной субстанцией? Это Сам Христос. ... Он субстанционально излился в земную ауру... Теперь пришло время, когда излитая субстанция Христа сгущается и может быть воспринята людьми. "Во Христе умираем" означает поэтому не что иное, как погружение в спиритуальную субстанцию и воспринимание с нею Христа, так что можно бы было сказать: не Я, но Христос во мне".266-2, с.176-177
     "Во Христе умираем, — т. е. умираем со всеми нашими физическими понятиями, умираем нашим низшим "я", которое было построено в нас в то время, когда действовали силы Адама..."
     "В каждом человеке есть нечто невидимое, что является силовой системой, что принадлежит к Земле и не дано непосредственно через взаимодействие полов или через наследственность, но дано божественным Отцом на окольном пути через организм Я земного отца (действие земного отца сказывается в человеке до 33 лет). Оба, и отец, и мать, дают нечто сверхчувственное; только приходящее от матери связано с ее организмом, а через отца приходят силы Земли". (Это адамово.)
     Образ Изиды напоминает Мадонну. Во время жизни ни один человек не должен был постигать того, что выражала Изида. "Она представляла собой духовные силы, никогда не сходившие на Землю, которые человек мог найти лишь в духовном мире. Египтянин видел эти небесные силы действующими в природных царствах — отсюда происходит почитание животных, — но в человеке, так сознавал он, они действуют только после смерти. ... В четвертой культурной эпохе эти силы низошли... в человечество. И если нельзя сказать, что Мария-София... была Изидой, то все-таки Изида представляет Ее, ибо в ней в первый раз, а потом в других людях на Земле, действовали те небесные силы, которые с того времени с помощью материнского организма соединяются с приходящими от Земли отчими силами. Начиная с того времени (с 4-й культуры) на Землю пришло то, что египтянин ощущал как достижимое после смерти. Таким образом, Царство Небесное пришло на Землю и может здесь, на Земле, снять покрывало с Изиды через того, кто силу Христа имеет в себе. Таково возрождение третьего культурного периода в пятом".
     В человеке есть восходящие и нисходящие силы. Были бы в нем только вторые, ему вообще нельзя было бы прийти на Землю. С восходящими силами он бы не смог покинуть физический мир, придя в него. Примером нисходящих сил являются групповые души животных, не способные сойти на физический план. В человеке сначала, до 33 лет, перевес имеют восходящие силы. Поэтому Христос должен был умереть после исполнения 33-х лет. В Нем действовали нисходящие силы, силы неба, которые дольше не могли держать Его на Земле. В Адаме были восходящие силы". К откровению в Адаме приходят восходящие силы, данные ему божественным Отцом, потом — нисходящие силы во Христе. До 33-х лет мы несем в себе Адама и развиваем все, что может дать Земля. "Потом мы имеем в нас все, что позже должно быть отдано назад Земле или огню". Адам должен умереть в нас, чтобы в нас мог жить Христос. E.D.N. и т. д.
     Через мать человек получает из душевно-духовного мира, из Космоса, разрушающие силы. До начала нашей эры эти силы еще не входили в человека; они действовали между смертью и новым рождением, а на Земле были в трех царствах природы; в них египтянин искал силу Изиды. "В первый раз влились эти силы через Деву Софию-Марию в Иисуса из Назарета. Поэтому он должен был умереть в 33 года, когда начали действовать разрушающие силы". "Из Бога через силы Адама рождены мы, во Христе умираем, и через Святого Духа надеемся мы однажды вновь родиться".266-2, с. 366-369

Имагинация Иоаннова Праздника

633. "Природное бытие от весны к лету делается все подвижнее, внутренне насыщеннее, и сам чело­век со всем своим существом вплетается в него. Так что можно сказать: человек в вер­шине лета переживает некий род природного сознания. Весной, если у него есть к тому ощущение и чувст­во, он становится единым со всем восходящим, прорастающим, растущим. Он цветет с цветами, прорастает с растениями, плодоносит с ними, ввергается во все, что пребывает и живет вовне. Благодаря этому он расширяет свое бытие до природного бытия, и возникает некий род природного сознания. А затем осенью, поскольку природа умирает, должен и он нести в себе смерть, если сопереживает природу до осени, до времени Михаэля; но он не должен в ней (в смерти) соучаствовать своим Я. Он должен подняться над этой смертью. На месте природного сознания в нем должно выступить укрепленное, усиленное само­сознание. Но именно потому, что природное сознание особенно сильно в человеке в период летнего зноя, то там-то и необходимо, чтобы Мироздание послало навстречу человеку, если он этого хочет, духовное. ...из ткущей природы к нему выступает объективно духовное. Таким образом, человеческое как таковое в Иоанново время должно искать внешнее, объективное духовное. И оно имеется в природе. Природа лишь внешне предстает растущим сонным существом. ...Если имагинативный взор обратить в Иоанново время в глубины Земли, то получаешь впечатление: там, внизу ткут и живут кристаллические формы, в которых консолидируется твердое земное царство, все кристаллические формы, получающие свою красоту имен­но в вершине лета. Все там в вершине лета образует себя в линии, угле, плоскости. Как общее впечатление встает: эта в себе уничтожающаяся земная кристаллическая природа ткет в темно-синем".
     "Если эту имагинацию попробовать нарисовать, то сначала нужно показать как бы излитое синее, повсюду пронизанное линейным, мерцающим серебром (см. рис., белое).

Человек получает впечатление, будто он сам растворяется в этой природной пластике и каждую серебряную линию чувствует в себе. Человек как таковой чувствует себя буквально выросшим из синих подоснов земной почвы, чувствует себя внутренне пронизанным силами сияю­щих серебром линий кристаллизации. Все это человек чувствует как свое собственное существо. ...Он чувствует себя стоящим на космической воле. Так бывает, когда взор направляют вниз. А если его направить вверх? Если его направить вверх, то возникает впечатление распространяющейся космической интеллигенции. В человеке на современной стадии развития интеллигенция (субстанция), как я часто описывал, ценится не особенно высоко. В вершине лета в высотах человек получает чувство: там повсюду ткущая интеллигенция, но не отдельных существ, а множества существ, которые живут одно в дру­гом. Итак, вверху простирается ткущая интеллигенция, сквозь которую проходит жизнь света, освещающе­го светлую ткущую живую интеллигенцию (желтоватое) как противоположность воли. ...И вот внутри это­го светящегося ткания — я не могу это выразить иначе — появляется облик. ...Теперь для Иоаннова вре­мени перед нами выступает, если это описать по-человечески — естественно, это будет лишь приблизите­льное описание, — перед нами выступает исключительно серьезный лик, восходящий, как бы тепло светясь, из всеобщей светящейся интеллигенции (красная голова в желтом).
     Возникает впечатление, что из этой светящейся интеллигенции лик образует свою световую телесность". Чтобы этот облик возник, из земли должны подняться элементарные духи и соединиться со светящейся ин­теллигенцией, в которой в вершине лета является лик Уриэля. "...Уриэля, чья собственная интеллиген­ция, по сути говоря, составлена из действующих одна в другой сил планет нашей планетной системы, под­держанных действием звезд из круга Зодиака, Уриэля, который в своем собственном мышлении лелеет ми­ровое мышление. ...Человек получает непосредственное чувство: то серебряное, что устремляется сни­зу вверх (белое), воспринимается тем, что, будучи солнечнопронизанным светом, ткет и живет вверху; и тогда земное серебро — это совершенно правильное выражение, — тогда земное серебро космически-алхимически вверху превращается в космическое золото, которое там, вверху, ткет и живет. Происходит по­стоянное искрение вверх серебряного блеска, а вверху — постоянное превращение серебряного блеска в золотой.
     А затем, в августе, приходит к завершению облик Михаэля, как я его описал". Отливающее золотом и серебром одеяние Михаэль получает из того, что описано как предыдущий процесс. "И постепенно к осени мы видим, что отданное Землей космосу серебро возвращается как золото, и в этой силе превра­щенного в золото серебра заложено то, что затем происходит в Земле в течение зимы: ...оно пронижет духовно тканием, волнением глубины Земли, оживит там то, что жизнь ищет для ближайшего года глубо­кой зимой".
     "Человек получает глубокое, страстное желание понять этот необыкновенный, направленный вниз взгляд Уриэля. Человек получает впечатление, что он должен оглядеться вокруг, чтобы понять, что означает этот взгляд. И он впервые поймет его значение, когда сам научится еще глубже заглядывать духовно в синие, блестящие серебром глубины летней земной почвы. Там тогда видны сплетающиеся, сферически округляющиеся облики, которые то сливаются в один шар, то снова растворяются и в определенном смысле стараются растворить блестящие серебром лучи кристаллов.
     И человек узнает: это — каждый может это увидеть по-разному — человеческие ошибки, которые кон­трастно выделяются на фоне регулярно возникающих, последовательных в себе природных кристаллических образова­ний и оседают вниз. ...на эти-то ошибки и направлен взор Уриэля. Здесь, в вершине лета, видно на­сквозь, что в человеческом роде еще несовершенно по сравнению с регулярно строящимися кристаллическими образованиями. Здесь, я бы сказал, из серьезного взгляда Уриэля человек получает впечатление: тут природное сплетается с моральным. Здесь не просто моральный миропорядок встает в нас как абстрактный импульс, но мы теперь видим; и когда мы созерцаем природное бытие, то не спрашиваем: живет ли в росте растений моральное? живет ли в кристаллизации моральное? — Мы теперь видим, как естественно в вершине лета человеческие ошибки сотканы с последовательной в себе, консолидированной природной кристаллизацией.
     Зато все, что является человеческими добродетелями, человеческими способностями, с блистающими серебром линиями идет вверх и является как окутывающее Уриэля облако (красное), является, так сказать, как произведение искусства, как превращенные в светящейся интеллигенции в облачную пластику человеческие добродетели.
     Можно видеть не только серьезный лик Уриэля, его взгляд, обращенный на земные глубины, но можно также видеть некоего рода крылообразные руки или рукообразные крылья, которые серьезно предостере­гают. Жест Уриэля действует так, что в человеческий род он, я бы сказал, вводит историческую совесть. Здесь, в вершине лета, является историческая совесть, особенно слабо развитая в современности, она является как бы в предостерегающем жесте Уриэля.
     Вы это, естественно, можете представить себе как имагинацию. ...Сверху (в ней), как бы осве­щенный силой глаз Уриэля, виден голубь (белое). Кругообразно в картине завершается то, что внизу выступает как блистающее серебром синее; что в глубинах Земли связано с человеческой неспособностью, ошибками, это консолидируется в образе Матери Земли (синее), назовем мы ее Деметрой или Марией. Таким образом, направляя взгляд вниз, следует сделать не что иное, как соединить в имагинации все эти тайны глубин как то, что является Матерью — материей всего бытия, в то время как то, что кон­центрируется вверху, в текучем облике, следует ощущать как Отца-Духа всего бытия вокруг нас.
     Как результат взаимодействия Отца-Духа с Матерью-материей выступает прекрасным образом, как несущий в себе созвучие серебряного земного действия и золотого небесного действия, Сын: между Отцом и Матерью. Таким образом, эта Иоаннова имагинация выступает трояко. В ее основе стоит творящий, глядя­щий, предостерегающий Уриэль. ...Описанная Троица (не мыслить ее догматически) открывается в верши­не лета из космического действия, из космической жизни и ткания. Она выступает с внутренней убеждаю­щей силой, если человек проникает, я бы сказал, в Мистерию Уриэля. ...Что человек здесь видит, он может видеть в ткущейся образности. К Иоаннову дню это должно быть внесено в могучую музыкальность. А из могучей музыкальности мировые тайны, какими их человек переживает именно в Иоанново время, должны нам сами себя сообщать".
     "Выси становятся Мистерией, глуби становятся Мистерией; и сам человек становится Мистерией в кос­мической Мистерии. Вплоть до костей человек чувствует себя в кристаллообразующих силах. Но он также чувствует, каким образом кристаллообразующие силы, доходящие до костей, находятся в мировой связи с изживающи­ми себя в высях силами света; чувствует, как все совершающееся в человеческом роде морально живет и ткет в этой Мистерии высей, в Мистерии глубин и в их соединении. Человек больше не чувству­ет себя обособленным от мира; он чувствует себя поставленным в мир, связанным вверху со светя­щейся интеллигенцией, в которой он как в мировом лоне переживает свои собственные лучшие мысли; чело­век чувствует себя внизу, вплоть до костей, связанным с мировыми силами кристаллизации, и одно он чувствует связанным с другим: свою смерть с духовной жизнью всего ... про­буждаясь, творя в земной смерти сил кристаллизации и блистающей серебром жизни.
     Все описанное можно также переживать в звуке. ...Эти звуки незачем изобретать. Их можно воспринять в космических деяниях Уриэля. В этих мотивах то, что является имагинацией, превращается в инспирацию. ... Будучи поставленным в ткание вершины лета, человек чувствует нечто следующее. Первые слова бу­дут такими, как их видение Уриэля уплотняет в инспирацию, они связываются с духовным звучанием всего хора:

     ...Связь целого получается тогда, когда звучит в целом как бы органом и трубами космическое утверждение этой Мистерии высей, глубин и середины:

Материи сгустятся,
Ошибки исправятся,
Сердца прозреют".

223 (13)

Мария — София

245. (19; 25-26). "У креста Иисуса стояла Матерь Его, София". К этой Матери говорит Он: "Жено, се сын Твой". Этим Он переносит Софию, пребывающую в Нем, на Иоанна. Он делает его сыном Софии и говорит: "Се Матерь твоя". 97 (6)

246. "Слово древних Мистерий, которое звучало всегда, когда духовная природа человека выступала из физ. тела, чтобы созерцать духовные миры, было: "Бог мой, Бог мой, как Ты меня прославил! — и, обращаясь к физ. телу: "Бог мой, Бог мой, почему Ты меня покинул?" (Мф 27; 46). Ты ушел от меня, покинул в этот момент. — И автор Ев. от Матфея именно на этот момент "покинутости" направляет главное внимание".
     В Ев. от Марка автор обращается с теми же словами к эф. телу Иисуса, судьба которого подобна судьбе физ. тела. Ев. от Луки обращается к астр. телу и Я, поэтому там звучит: "Отче, прости их, ибо не ведают, что творят!" (23; 46). В Ев. от Иоанна главное внимание обращается на новый организующий принцип, идущий от Христа, заменяющий кровное родство духовным. Поэтому там звучит: "Это Твой сын!" — и: "Се Матерь твоя!" (19 26-27). Это сфера жизненного эфира. 123 (12)

250. "Святой Дух" и "Христос в нас" — это одно и то же, но на различных ступенях развития. Можно было бы также сказать, что "Святой Дух" есть (женский) материнский Принцип (мужского) сыновьего Принципа Христа. "Христос в нас" — этому мы обязаны развитием, которое из "Святого Духа" (Творительницы Христа) входит в нас. Ибо первоначально "Святой Дух" был не чем иным, как Богоматерью (Изида и т. д.). Христианство отбросило этот женский (Изида) Принцип и сохранило только Сына (Христа). В "Святом Духе" Христианство еще имеет рудимент одностороннего женского Принципа. Поэтому в христианской догме совершенно естественно "Святой Дух" сплавлен с Сыном. Оба Они суть одно и то же, и отброшенный однажды действительный Принцип Изиды стал, с одной стороны, как "Святой Дух", непонятен и все же, с другой стороны, как "Дева Мария" экзотерически снова воспринят. "Изида сначала "улетучилась" к "Святому Духу", а затем, как "Мария", без понимания связи, была вновь восстановлена". 39, с. 277-278

219. "Высоко развитый Манас, воспринимающий Буддхи, — это мудрость, София, Матерь, оплодотворен­ная Отцом Христа". 97 (6)

1648. "Зевс, господин молнии, озаряющего света, работающего в земном бытии света, рождает вместе с умом деву Палладу Афину, хранительницу человеческой мудрости до Мистерии Голгофы. Глубокий смысл заключен в поэтическом творении этого образа девственной Паллады Афины. Она есть девственная Божья Мудрость. ... Вожди греческих Мистерий подразумевали под этим мудрость, через которую человек действует в истори­ческой мировой взаимосвязи. Эта мудрость в 4-ой послеатлантической эпохе, в эпохе развития греческой культуры, рождена из того, что есть не сам мир, а отражение мира. Поймем это хорошо: отражение мира, майя. В предыдущие эпохи мудрость не представлялась жрецами Мистерий как девственная сила, ибо как человеческая мудрость она была в 1-м, 2-м, 3-м послеатлантических периодах оплодотворена силой древнего, атавистического ясновидения. И впервые лишь в 4-ой послеатлантической эпохе появляется возможность нечто знать также и из простого наблюдения того, что не подгоняется теми силами, которые лежат в ос­нове древнего ясновидения, силами аффектов, страстей, всего того, что как огонь пылает в человечес­ком существе, но является девственным, не оплодотворенным атавистическим ясновидением отражением ми­ра. От майи происходит мудрость, представительницей которой является Паллада Афина.
     Паллада Афина есть также майя, Мария; но Паллада Афина — это та майя, которая из себя самой дает мудрости открыться в человеке. Огромный процесс заключен в том, что эта самая майя, эта Мария оплодо­творяется космосом и рождает новую мудрость. Паллада Афина была представительницей мудрости. Импульс Христа — то Сын майи, Марии, девственной представительницы мудрости и космически-божественной, космически-интеплектуальной мировой силы. Поэтому старая мудрость, представленная Палладой Афиной, годи­лась для того, чтобы расчленять, понимать мир минеральный и растительный, но была недостаточной для постижения самого человека, для постижения человека как личности. ... Это тогда можно было сделать только в Мистериях, где, однако, пользовались атавистическим ясновидением. ... Но впервые с Мистерией Голгофы — впервые благодаря тому, что Божественная интеллигентная сила любви связала себя с силой майи, с отражением мира — перед человеческим развитием поставлен Богочеловек, Бог, Которого теперь до­стигают, не переступая физический план, Бог, находимый в Своем Существе на физическом плане".180 (2)

     694. В эзотерических кругах Матерь Божию всегда называли "Девой Софией". Она была той, кто как вне­шняя историческая личность представляла собой "Деву Софию". "Христианская эзотерика называла очищен­ное просветленное астр.тело, которое в тот момент, когда оно подвергалось просветлению, не содержало в себе никаких нечистых впечатлений физического мира; но только органы познания духовного мира, чис­той, непорочной, мудрой Девой Софией. Через все то, что человек воспринимает в катарсисе, он очищает и просветляет свое астр.тело до "Девы Софии". А к "Деве Софии" нисходит космическое Я, мировое Я, ко­торое обусловливает просветление, так что человек видит свет вокруг себя, духовный свет. Это второе, что нисходит к "Деве Софии", христианская эзотерика называла и называет ныне "Святым Духом"." 103(12)