Средняя Европа

161. "Те люди, которые, я бы сказал, среди освещенных Солнцем нив и полей развились как средне-европейское бюргерство, они не были единственными людьми, что развивались от XII до XX столетия. Существовали и другие люди, удержавшие в себе нечто от древней внутренней душевной дикости и душевной примитивности народа нибелунгов".
     Однако прошлое нельзя удержать в настоящем без того, чтобы оно не впало в декаданс, не стало болезненным. "Поэтому мы видим, как на одной линии развивается новое среднеевропейское бюргерство, я бы сказал, высший продукт того, что вышло из нив и лугов, освободившихся от лесов, а с другой стороны — над этим бюргерством мы видим в Средней Европе людей, которые сохранили древнюю душевную жизнь времeн нибелунгов, которые лишь в новое время восприняли Христианство. ... Людьми, изживающими в упадочной форме этот древний характер нибелунгов, являются владетели отдельных среднеевропейских земель, герцогств, со своим окружением, которые теперь дюжинами свергаются с тронов... К ним, в первую очередь, принадлежит всe, что было содержанием, человеческим содержанием дома Габсбургов. ... Никто не поймeт трагедию свершающегося, кто не примет во внимание эти подосновы событий, что столетиями идущая вперeд часть среднеевропейского человечества регулировалась и управлялась такой частью, которая сохраняла в себе в упадочной форме душевный характер древних диких нибелунгов. ... Эти части жили в прошлые столетия одна рядом с другой как две разные расы, может быть, даже более различные, чем две разные расы. Необходимо иметь мужество принять во внимание подобные исторические подосновы событий". А та часть среднеевропейского населения, что переселилась в Англию и образовала народ англосаксов, она не взяла с собой это наследие народа нибелунгов. Поэтому там развился инстинкт к душе сознательной, к политической жизни. Среднеевропейское же человечество осталось аполитичным, т.к. им владели люди с отсталой жизнью души. Грандиозно характерные черты среднеевропейской жизни раскрываются в том контрасте, где, с одной стороны, стоит цвет духовной жизни XVIII в. — Клопшток, Лессинг, Гердер, Шиллер, Гeте, а с другой — вся упадочность наследия нибелунгов, выраженная в Фридрихе Великом.
     "С началом XIII в. возник, ознаменовавшийся выведением лесов, некий контраст; от земли к небу зазвучали песни Вальтера фон Фогельвайде, и всe это вылилось, наконец, в гeтеанизм. Такова одна сторона, не политическая, нeсшая кругооборот своего развития в себе самой... А рядом с ней — распадающийся, идущий от нибелунгов характер того, что пребывало на троне".
     "От 1200 г. до XX в. естественным образом в Средней Европе развивалось люциферическое как отставшая дикость нибелунгов, образовавшее душевную жизнь в новое время. ... Рассмотрим ее в связи с ариманическим элементом современного индустриализма, техники, капитализма. ... В последние десятилетия XIX в. и первые десятилетия XX в. возникло взаимодействие между индустриализмом и старым земельным владычеством, старым юнкерством, старой упадочной дикостью нибелунгов. Это и привело Среднюю Европу к закату: брак между индустриализмом и территориальным господством, политическим правлением Средней Европы". Этот брак не позволяет немцам исполнить их миссию.190(10)