417. "Если мы смотрим на природу с действительно чувствующей душой, то повсюду в ней мы находим Бога, и просто из природы мы говорим тогда: Ex Deo nascimur. ...Но в ходе нашей земной жизни через собственные душевные силы мы должны найти Христа, иначе мы не сможем правильно умереть, ибо жизни в умирании нового человечества способствует только Христос. И это вопрос судьбы... научимся ли мы говорить в нашем внутреннем существе: In Christo morimur. ...и если мы проникаем с познанием и любовью к Богу-Отцу и ко Христу, то в нас пробуждается нечто такое, что нас, несмотря на всю смерть, несмотря на всю мертвую природу, вводит в живую духовность. И тогда силой Бога-Отца и Бога-Христа мы говорим: Per Spiritum Sanctum reviviscimus.211 (12)
     Мы пришли (на Землю) с (др.) Луны, где мы еще пребывали в лоне Бога: E.D.N.
Со Христом нужно нам соединиться на Земле: J.C. M.
Тогда Св. Дух переведет нас в новое воплощение Земли, на Юпитер: P.S.S.R".
266-3, с.328

442. Существа первой Иерархии "...ощущают, как они необходимы людям на Земле, чьими творцами они являются. Заблуждения и опасности, в которые попадают люди, они должны быть сглажены богами. И то, что боги подготовляют для нашей дальнейшей жизни как нашу судьбу, — это сначала они переживают сами".235 (7)

528. Говорить о свободе воли бессмысленно, ибо она находится в бессознательном. «Свободные мысли должны импульсировать волю, тогда человек становится свободным. Но и со своими мыслями человек живет в минеральном мире. Во всем остальном, с чем он живет в растительном, в животном, в чисто человеческом мире, он подлежит судьбе».
     Человек нисходит из царств высших Иерархий в царство, несколько свободное от высших Иерархий, чтобы самому стать свободным. Но этому минеральному царству человек подобен только в своем трупе, который он оставляет, пройдя врата смерти.
     «Как труп больше не является человеком, так минеральное царство больше не является Богом. Что же тогда оно? Божество пребывает в растительном, в животном, в человеческом царстве. Здесь мы Его находим в трех Его Иерархиях. ...Минеральное царство -- это труп Божества». И поскольку минеральное царство отделено от богов, человек может пребывать в нем как в царстве свободы.235 (3)

Борьба за человека. Люциферическое и ариманическое в элементарном мире

567. «Человек постоянно рождает вокруг себя большую ауру. ...вы вызываете возбуждение и излучаете его. А когда вы его получаете обратно, то оно приходит, испытав определенное влияние, с ним имели дело определенные элементарные существа. И когда вы получаете это возбуждение назад, то вы получаете... и действия элементарных существ. Благодаря тому, что человек распространяет духовную атмосферу, он приходит во взаимодействие с элементарными существами. Все, что как судьба разыгрывается в ходе человеческой жизни, связано с этими вещами. В ходе нашей жизни мы имеем дело с некоего рода исполнением нашей судьбы. ...И в построении нашей судьбы действуют такие элементарные существа, которые чувствуют себя притянутыми к нам нашей природой... воздействуют на нас, действуют с нами».
     Это элементарные существа люциферической природы, они живут в воздухе и связаны с ритмом дыхания и в данном случае окольным путем, через возбуждение чувств воздействуют на нас.
     «Через нашу ритмическую систему, говоря физиологически, через нашу сферу чувств мы погружаемся в область, с которой для земного бытия соединился Христос. Это бессознательная сфера элементарных существ, но она пронизана Христом».194 (7)

82. "Идею Софии познают через Ев. от Иоанна; Мистерию жертвы и любви познают через Ев. от Луки; силы Земли и мира познают через Ев. от Марка; человеческая же история, человеческая судьба познаются при изучении Ев. от Матфея".
     "В Ев. от Матфея образ Христа Иисуса предстает нам совершенно по-человечески, как отдельный земной человек, но понять Его так невозможно, если не воспользоваться другими описаниями", другими Евангелиями.
     Мысли Христа можно ощутить в Ев. от Иоанна, чувства Христа — в Ев. от Луки, волю Христа — в Ев. от Марка. "Если мы понятие души сознательной отнесем ко Христу, то можем сказать: ее понимание в предчувствии нам несет Ев. от Иоанна; душа рассудочная Христа — она становится нам понят¬ной через Ев. от Луки; душа ощущающая, со всеми ее силами воли, — через Ев. от Марка". 117 (3)

Природа

614. "Совершенно различны весенне-летние и осенне-зимние действия (природы). Земля делается как бы бессамостной, отдается в объятия Мироздания, из которого ей посылается солнечный свет и тепло, пробуждая в ней жизнь. Земля являет свою бессамостность весной и летом. Как бы являя свой эгоизм, как бы из себя наколдовывая все то, что она содержит и может произвести в своей атмосфере, предстает Земля осенью и зимой. Побеждающая действие Солнца, действие Мироздания через эгоизм земного дей­ствия — такой является нам зимняя Земля".
     "Мы видим в весенне-летнее время Земли, как духи земли, воздуха, воды, огня становятся служителя­ми космических духов, посылающих свои силы на Землю. И если мы поймем всю духовную связь Земли с Космосом, то наша душа весной и летом пойдет вслед за этим отношением, и мы скажем себе: ты, Земля, являешь нам себя, когда духов — служителей эгоизма ты делаешь служителями Вселенной, — космических духов, наколдовывающих жизнь из твоего лона, которую ты сама не в состоянии наколдо­вать!
     Затем мы шествуем к осенне-зимнему времени. И тогда мы чувствуем эгоизм Земли, чувствуем, сколь могущественны духи Земли, связанные с самой Землей, которые отделили себя от Вселенной со времен Сатурна, Солнца и Луны; чувствуем, сколь замкнуты они по отношению к действиям, струящимся из Космоса. Мы чувствуем себя пребывающими в переживающей себя эгоистично Земле. Здесь мы испытываем свою душу с ее мыслями, чувствами и волей, испытываем ее серьезно, спрашивая себя: как из подоснов нашей души всплывают мысли, чувства, аффекты и ощущения? Обладают ли они той же регулярностью, с какой Солнце влечется через Вселенную и из лона Земли наколдовывает Земле жизненные силы? — Нет, этим они не обладают. Силы, повседневно являющиеся в нашем мышлении, чувствовании и волении, с внеш­ней стороны подобны переменчивым процессам в атмосфере. Как взрываются молния и гром, так взрывают­ся в душе человеческие страсти. Как нет закона, регулирующего дождь и солнечный свет, так прорывают­ся человеческие мысли из глубин души".
     "Два времени Земли должны мы различать. Одно время — до Мистерии Голгофы, когда Земля через лето шла к осени, когда внутренние силы человека уподоблялись переменчивым силам Земли. Другое время — великий праздник земного Рождества, время Мистерии Голгофы, когда на Землю пробилось то, что, несмо­тря на зимнее время Земли, из тьмы приблизилось к ней как победный Дух Солнца, Христос, Который внут­ренне принес душам то, что Солнце приносит Земле внешне как силы роста.
     Так чувствуем мы столь сильно всю нашу человеческую земную судьбу, наше внутреннейшее человеческое существо, когда стоим под рождественским деревом. Так чувствуем мы себя внутренне связанными с Дитем человеческим, несущим весть из того времени, когда человечество еще не подпало искушению и не имело в себе задатков к нисхождению, несущим весть о том, что снова, с зимне­го солнцеворота начинается восхождение. Именно в эти дни мы чувствуем особенно сильно внутреннее родство духовного во внутрен­нем души с духом, который ткет повсюду и волнуется во всем, который внешне выражает себя в ветре и буре, но также и в регулярном, гармоничном ходе Солнца, выражается в движении человечества по Земле, в великом Празднике Голгофы".150 (8)

27. "Дух непреходящ; смерть и рождение, согласно законам физического мира, господствуют над те­лесностью; душевная жизнь, подчиненная судьбе, является посредником между духом и телом в течение земной жизни".
     "Тело подчинено закону наследственности; душа — судьбе, созданной ею самой. Эту самим человеком созданную судьбу, согласно древнему выражению, называют кармой. Дух же под­лежит закону перевоплощения, закону повторяющихся земных жизней".9 (7)

791. "Это относится к судьбе нашей души, а также нашего астр. тела и нашего Я, чем они являются в духовном мире, — созерцать то, что человек сам направил в судьбу своего эф. тела, которое теперь не может быть изменено, когда отделено от физ. тела. Как ранее в чувственном мире взгляд человека обра­щался на облака, горы и т.д., так теперь после смерти он созерцает то, что заложил как основу своей душевной конституции и как образ мыслей в своем эф. теле. Оно становится теперь, по мере растворения, все более и более небосводом, на котором является все другое. Такова судьба человека после смерти: созерцать эф. тело".148 (11)

821. В обмене веществ, в конечностях человека действует первая Иерархия. Когда после смерти "...чело­век из Мира Душ переходит в Страну Духов и пребывает там, то живое отображение его созданной им самим судьбы тем временем ведется существами первой Иерархии назад, ко второй Иерархии, и, наконец, передается третьей Иерархии — Ангелам, Архангелам, Архаям. При последующем нисхождении человек получа­ет это отображение, которое он оставил у первой Иерархии, от третьей Иерархии. И когда он теперь сно­ва вступает в жизнь, оно вчленяется в то, что разыгрывается между третьей Иерархией (действующей в голове) и головной организацией". Все, что человек породил как земное существо, владея материальной организацией, и передал после смерти космосу, он получает в следующей жизни как судьбу, дабы с помо­щью компенсирующих поступков привести все к мировому равновесию.216 (2)

1036. "Крестьянин не любит, просыпаясь, сразу смотреть в окно, не любит просыпаться резко; он любит просыпаться с ходом природы, с колокольным звоном, который пробуждает его каждый день в одно и то же время, так что во время всего сна он может подготовиться к этому. Когда начинает постепенно светать и звон церковного колокола вводит в жизнь, тогда утром возникает чувство судьбы, тех событий, которые несет судьба, но не свободных событий воли. Крестьянин любит это, и он не любит, в отличие от культурного человека, просыпаться от будильника, ибо тот основательно, со смертельной уверенностью вырываем из всего духовного, намного сильнее, чем светлое окно, в которое человек смотрит по пробуждении".239 (15)

1108. "Когда деятельно сплетаются прошлое и будущее, определяется судьба человека. И в этом плетении судьбы взаимодействуют силы Луны и силы Солнца, существа Луны и существа Солнца.
     Лишь тогда будут достигнуты истинные основания для рассмотрения человеческой кармы, человеческой судь­бы, когда таким вот образом поставят человека в целое Вселенной. ... Все, что приходит к нам от Луны, но­сит характер неизменяемой необходимости. Все приходящее от Солнца, что указывает на будущее, носит в се­бе нечто такое, в чем наша воля может постичь нашу свободу".
     "И вот, когда мы подходим к людям, которые не живут в нашей воле, за которыми нам не хочется следо­вать, которым не хочется подражать или противостоять в воле, о которых мы просто судим, то с такими людь­ми мы мало связаны кармически, мало имели общего в прошлых земных жизнях. Люди, входящие в нашу волю, так что они следуют за нами, их облик так отпечатлевается в нас, что мы их как бы видим во снах наяву; такие люди имели с нами много общего в прошлых земных жизнях. Это люди, с которыми мы, так сказать, карми­чески связаны через врата Луны. В настоящей же жизни мы во все большей мере связываемся не с необходимо­стью лунного бытия, а с солнечным бытием".235 (1)

1122. "Истинная, настоящая человеческая любовь в бодрственном состоянии ведет нас между засыпанием и пробуждением правильным образом в лоно пра-Сил, Архаев. И когда Я покоится в лоне Архаев, формируется карма, судьба. Здесь возникает суждение: я не удовлетворен тем, что сделал моими ногами и руками. А из того, что удовлетворяет или не удовлетворяет, возникает нечто действительное не только для ближайше­го после смерти времени, но и для следующей земной жизни; возникает сила для правильного образования судьбы".224 (1)

1173. "Каждое новое деяние изменяет судьбу". "Деяния в предыдущей жизни обусловливают внешнюю судьбу".95(7)

1589. "Хотя человек как мыслящее существо живет в пределах физической Земли, он не вступает с ней в общение. Как духовное существо он живет так, что воспринимает физическое. Но силы к мышлению он получает от "духовной Земли" и на том же пути, на котором им переживается судьба в итоге прошлых земных жизней". 26 (165)

1812. Руки "...включены в весь организм человека, они являются органом мышления для судьбы. В настоя­щем цикле развития человек не учится мыслить руками. Но научись он этому, познай он тайну рук, и это явилось бы для него в то же время введением в познание основных законов связей судьбы. ... В руках, развивающих подсознательное мышление, мыслит судьба". 181 (4)

Судьба и свобода

1130. "Если только ощутишь, что, казалось бы, "настигающее" нас как судьба, также связано с Я, как и то, что образуется "изнутри" этого самого Я, — то лишь в таком случае становится возможной мысль, что в подобном переживании судьбы имеешь дело с последствиями своего поступка из прежних воплощений".9(7)

1131. "Судьба не может осуществиться в ходе единственной физической земной жизни, покуда человек живет в одном и том же физ. теле, он может реализовать моральное содержание своей воли лишь так, как это позволяет данное физ. тело внутри физического мира. И только, когда через врата смерти он вступает в сферу духа, духовное существо воли может достигнуть полной действительности. Как раз тогда добро до­стигает своего духовного осуществления в своих, ему соответствующих результатах, а зло — в своих".
     "В этом духовном осуществлении формирует себя человек между смертью и новым рождением; он сущностно становится отражением того, что совершил в земной жизни".26 (к 42-43)

1140. "Лишь когда человек проработает все астр. тело, он достигнет ступени свободы. Тогда все астр. тело будет преображено изнутри, и он станет целиком результатом своей деятельности, своей кармы". 93-а(2)

Языческое и ветхозаветно-иудейское течения

172. С древнейших времeн можно проследить в среде человечества два потока. Один из них языческий, представляющий собой природную мудрость, видевший в каждом природном существе духовно-элементарных, демонических существ, тех существ, которые в Евангелиях встают на дыбы, когда Христос является в сферу людей, ибо они сознают, что кончается их господство. "Языческое сознание, искавшее на старый лад демонически-элементарно-духовную природу во всех существах природы, долгое время играло свою роль. И началась борьба за тот род сознания, который повсюду в земном должен был также искать то, что через Мистерию Голгофы соединилось с земной жизнью как субстанция Самого Христа.
     То языческое течение было природно-софийным, повсюду в природе видело оно духовное, а потому могло оглянуться также и на человека, которого оно хотя и рассматривало как природное существо, но тем не менее как существо духовное, поскольку во всех чужеродных существах оно также видело и духовное. Чистейшим, прекраснейшим образом это выступило в Греции, особенно в греческом искусстве, где мы видим, как духовное в виде судьбы ткет сквозь человеческую жизнь, подобно тому, как закон природы ткет сквозь явления природы. И когда мы, потрясeнные, временами останавливаемся перед тем, что содержится в греческой трагедии, то у нас возникает, с другой стороны, чувство: грек ощущал не просто абстрактные законы природы, как мы сегодня, но он ощущал также действие божественно-духовных существ во всех растениях, во всех камнях, во всех животных, а потому и в самом человеке, в котором жeсткая необходимость закона природы формируется в судьбу, как это, например, изображено в драме "Эдип". Мы здесь находим внутреннее родство природного бытия с человечески-духовным бытием. Поэтому в этих драмах ещe не господствует свобода и человеческая совесть. В них господствует внутренняя необходимость, судьбоносное в человеке, подобно тому, как вовне, в природе, господствует природная закономерность. Это течение приходит в новое время.
     Другое течение — ветхозаветно-иудейское. В нeм нет никакой природной мудрости. На природу оно смотрит как на чувственно-физическое бытие. Но зато это ветхозаветное воззрение восходит к первоисточникам морального, лежащего между смертью и новым рождением, к тому пра-истоку, исходя из которого теперь не вглядываются в природное в человеке. Для Ветхого Завета не существует никакого естествознания, а только соблюдение божественных заповедей. В смысле Ветхого Завета всe совершается не по законам природы, а так, как хочет Ягве. Так мы видим, что из Ветхого Завета звучит безобразное, в определeнном смысле абстрактное, но за этим абстрактным стоит, вплоть до Филона Александрийского, который из всего этого сделал аллегорию, Господь Ягве, который абстракции пронизывает идеализированной в сверхчувственном, всеобщей человеческой природой, который как Господь человеческий пронизывает всe, что как заповедь звучит от него на Землю. В этом ветхозаветном воззрении простое глядение на моральный мир выступает прямо-таки ужасом перед взглядом на мир в его внешней чувственности. В то время как язычники полагали во всeм видеть божественно-духовных существ, Бог иудеев — один. Иудеи — монотеисты. Их Бог, их Ягве — един, ибо он может быть соотнесeн лишь с тем, что в человеке является единством: ты должен верить в единственного Бога; и этого Бога ты не должен выражать в чeм-то земном, ни в образе пластическом, ни в слове, которое смеют произносить лишь посвященные в особых праздничных случаях; ты не должен произносить имени Бога без святости".
     В христианские столетия, вплоть до XVII столетия, происходила напряжeнная борьба за нахождение созвучия между тем, что можно было видеть как духовное во внешней природе, и тем, что переживается как Божественное, когда мы смотрим на собственное моральное, душевное в человеке, между созерцанием духа во внешней природе и обращением души к духовному, из которого низошeл Христос Иисус. Когда Христианство из Азии перешло в Грецию, то там был силeн старый языческий элемент, видевший духовное во всей природе. И хотя Христианство прошло через гречество, заимствовало у него многие речевые формы, но корней там пустить не смогло, за исключением гностических воззрений. Затем Христианство прошло через прозаический элемент римства, где его постигали абстрактно, предвосхищая этим его позднейшее ариманическое понимание.
     Но действительно живую борьбу мы находим в Испании. "Не теоретически, но интенсивно и жизненно там встал вопрос: как человеку, не теряя созерцания духовного в вещах и процессах природы, найти целого человека, который через Христа Иисуса поставлен перед его душевным взором? Как человеку пронизать себя Христом?" В Кальдероне, испанском поэте, эта борьба выразилась особенно интенсивно. "В Кальдероне, если можно так выразиться, драматически жила эта борьба за пронизание человека Христом". Особенно характерна в этом отношении его драма "Киприанус". Еe главный герой — маг, живущий в вещах и процессах природы, когда желает исследовать их духовность. Это человек фаустовского типа, но сильно отличается от Фауста тем, что живeт совсем живо и несомненно в духе природы. В жизнь Киприануса вступает Юстина. Она представлена совершенно по-человечески, как женское существо, но только так еe полностью не постичь. Не поймeм мы ничего и аллегоризируя эту фигуру. "Когда в драме Кальдерона выступает Юстина, то мы должны думать о пронизывающей мир справедливости", которая не была ещe столь абстрактной, как в современной юриспруденции.
     Киприанус поeт Юстине гимн, что также трудно понять современным адвокатам. Но Киприанус ещe и маг, он действует среди демонических существ природы, среди которых находится и их предводитель — средневековый сатана. Киприанус чувствует себя неспособным подойти к Юстине и просит сатану добыть еe ему. Здесь вы встречаете всю глубину трагизма христианского конфликта. Справедливость присуща христианскому развитию. Но Киприанус — полуязыческий естествоиспытатель. "Он не может из природной необходимости, которая есть нечто жeсткое, найти христианскую справедливость, и ему остаeтся только обратиться к предводителю демонов, к сатане, чтобы тот добыл Юстину".
     Сатана умен. Если бы ему удалось захватить христианскую справедливость, то это сослужило бы гибели человека. Но Юстина бежит от сатаны, и тот захватывает лишь еe фантом, еe тень. Киприанусу, конечно, нечего делать с фантомом; в нeм нет жизни, в нeм лишь тень справедливости. "О, это удивительно выражено, как то, что возникает из древней природной мудрости и теперь выступает в новом естествознании, подходит к чему-то такому, как социальная жизнь, к Юстине, но та не дарует ему действительной жизни, а только мыслефантомы".
     От всего этого Киприанус сходит с ума. Юстина, действительная Юстина, попадает со своим отцом в тюрьму и присуждается к смерти. Киприанус, уже безумный, требует для себя смерти. На эшафоте они встречаются. После их смерти появляется змея, верхом на ней едет демон, хотевший добыть Киприанусу Юстину, и объявляет, что они спасены и могут взойти в небесные миры: "Благородный житель мира духа спасeн от зла".
     "Вся христианская борьба средневековья заключена в этом. ... Христос низошeл на Землю, поскольку больше нельзя было видеть то, что прежде ещe в среднем человеке, в ритмическом человеке, могло быть видимо, а именно: как этот средний человек вырабатывался с помощью дыхательных упражнений йоги; не головной, но ритмический человек. Человек не мог найти Христа в то время. Но он стремился найти Его. Христос низошeл вниз. Человек должен найти Его здесь, поскольку он больше не имеет Его в воспоминании о времени между смертью и новым рождением.
     В драме Кальдерона представлена борьба за это нахождение и трудности, с которыми сталкивается человек, который теперь должен опять вернуться в духовный мир, должен снова пережить созвучие с духовным миром. Киприанус ещe смущeн тем, что звучит как демоническое из древнего языческого мира. Но также и иудейско-древнееврейское он ещe не преодолел настолько, чтобы оно стало для него современно-земным. Ягве ещe восседает для него на троне в надземном мире, Христос ещe не сошeл через крестную смерть вниз и не соединился с Землeй. Киприанус и Юстина переживают своe движение вместе с духовным миром, когда проходят врата смерти. Столь ужасна эта борьба за обретение Христа в человеческой природе во время между рождением и смертью. И осознавалось, что средневековье ещe не зрело для того, чтобы обретать Его таким образом".
     У Кальдерона это выступает куда живее, чем в теологии того времени, работавшей с абстрактными понятиями и желавшей с их помощью понять Мистерию Голгофы. Если сравнить Киприануса с Фаустом, выступившим сначала у Лессинга, то здесь налицо сознание: человек должен в земной жизни найти Христа, ибо Он через Мистерию Голгофы соединился с Землeй. У Лессинга это живeт не в ясных идеях, а в отчeтливом чувстве. Начатого им "Фауста" — был написан лишь небольшой отрывок — он заканчивает так, что тем демонам, которые удерживали Киприануса, провозглашается: вы не должны победить! И этим была дана тема для позднейшего гeтевского "Фауста". Возьмите его первую часть — это борьба. Возьмите вторую часть: там через классическую Вальпургиеву ночь, через драму Елены должно быть испытано восприятие Христианства в греческом мире. Но далее Гeте знает: человек должен здесь, в земной жизни найти связь со Христом. Однако Гeте ведeт своих героев к Христианству, так сказать, теоретическим сознанием, ибо вознесение в христианском смысле просто приклеено к драме, не следует из внутренней природы Фауста, взято Гeте из католической догмы.
     "По сути говоря, лишь общее настроение 2-й части "Фауста" изображает пронизанность Христом. Ибо образно Гeте не мог этого дать. Лишь после смерти Фауста он даeт сцену христианского вознесения". Гeте работал над "Фаустом" в три этапа. Первый начался ещe в юности, когда он испытывал большую неудовлетворeнность своими университетскими штудиями и ему хотелось реальной связи души с полной духовной жизнью. Образ Фауста вставал тогда ему из кукольных спектаклей, где он был лишь человеком, стремящимся из рассудочного к полноценному пониманию космического происхождения человека. "Но Гeте продолжал искать дух внутри природы. В духовной жизни, с которой он столкнулся, он не мог его найти. Глубокая тоска повела его к тому, что как остатки греческого искусства он увидел на юге. Он полагал, что в том роде и способе, каким греческое мировоззрение прослеживало тайны природы в художественных произведениях, можно познать духовность природы".
     Пережитое в Италии претерпело метаморфозу в его душе, что отразилось в "Сказке о зелeной Змее и прекрасной Лилии", где из традиционных понятий истины, красоты, добра он формирует свой храм с четырьмя королями. Вторая стадия работы (конец XVIII в.) над "Фаустом" выразилась в написании "Пролога на небесах". Здесь Фауст поставлен во весь Космос. Проблему человека Гeте развил в проблему мира. На третьей стадии, в 20-х годах XIX в., Гeте закончил "Фауста". Здесь уже встают одухотворeнные представления о природе, чтобы Фауст-проблему сделать космической проблемой. "Гeте здесь опять хотел из человеческой души получить всe, опять душевное существо хотел некоторым образом расширить до всесущества".
     Но хотя Гeте в глубочайшем смысле слова боролся за нахождение духовного в земной жизни, ему не удалось это изобразить. "Можно сказать, что Гeте ни в малейшей степени не удалось Дух Земли, волнующийся в валах деятельности, в ткании времени, соединить с Импульсом Христа; и это мы ощущаем как некоего рода трагедию, которая, разумеется, в ту эпоху развития стояла в душе Гeте, но не было условий для ощущения Мистерии Голгофы в еe полном смысле". Эта возможность является в 5-й культуре лишь с оживлением мeртвых мыслей, с восхождением к имагинациям, к инспирациям, интуициям. "Мир вокруг нас является большим вопросом, и сам человек является ответом на него; и это в глубочайшем смысле должно быть поставлено в связь с Мистерией Голгофы. Она не будет понята раньше, чем будет понят сам человек". 210(10)

     315. "На высоких горах, среди кремниевых скал, вокруг и над скалистыми пиками витают Ангелы, Архангелы, Начала; когда мы спускаемся глубоко в землю, сущности второй Иерархии двигаются по путям жил металлов".
     "Здесь, в видимом мире, влияние Серафимов, Херувимов и Престолов действует в маленьком ребенке, когда он учится ходить, говорить и думать, и мы видим также их деятельность, когда огонь принимает участие в процессах Земли, когда металлы размягчаются и плавятся в огне".
     "С одной стороны, мы имеем картину металла в огне, с другой — картину изначальной судьбы человека (когда он опустился на Землю), выраженную в обучении ходьбе, речи и мышлению. В этих картинах открывается ... загадка судьбы человека. ... Вверх излучаются потоки сил от плавящихся металлов. И когда они уходят далеко в космос, то затем они поворачивают обратно и становятся силами, которые научают ребенка стоять прямо". 231 (5)

     326. "Существует переживание души, в котором человек теряет себя. Но можно также в судьбе переживать себя действенно. Такое переживание возникает при неэгоистическом рассмотрении человеческой судьбы, когда учатся любить не только собственное бытие, но и мир. Вместо того, чтобы пялить глаза на мир, который несет наше Я на волнах счастья и несчастья, человек обре­тает Я, которое воля формирует собственную судьбу. Вместо того, чтобы натыкаться на мир, в котором разбивается Я, человек проникает в самость, которая чувствует себя связанной с мировым свершением.
     Судьба подготовляется человеку миром, который открывается ему в органах чувств. Если он находит свою деятельность в господстве судьбы, то самость сущностно восходит в нем не только из его внутрен­него, но и из чувственного мира.
     Умея лишь слегка ощущать, как в самости мир является духовно, и как в мире чувственном самость об­наруживается действенной, человек уже оказывается внутри уверенного понимания Антропософии". Из чув­ственного мира открываются не только восприятия, но и последствия доземного бытия и предыдущей жизни человека. В мире мы видим не только цвета, звуки и т.д., но и переживания души до ее последнего зем­ного бытия. И это не только мое Я, но здесь открывается и духовный мир.
     Человек, созерцая, живет в духовном мире, когда продумывает и прочувствует содержание духовнонаучных сообщений. 37 с.82-83, 86

     925. "Нужно иметь в виду эту разницу между "быть связанным с физ.телом и благодаря этому быть внутри физ.тела" и "не быть связанным с физ.телом и все же быть вставленным внутрь физ.тела". Здесь есть разница, и в силу ее возникает имагинативное познание, для которого необходимо оставаться внутри физ.тела, совсем не выходя из него и тем не менее быть независимым от него.
     Когда вы со своей духовно-душевной жизнью остаетесь в физ.теле, то вы его наполняете, если даже и не связаны с ним. Вы наполняете его. Я могу схематически изобразить это так. Возьмем обычное состоя­ние дневной жизни человека. Представим себе здесь физ.тело (см. рис.а, светлое), здесь эф.тело (лиловое), а здесь духовно-душевное (желтое). В этом состоянии человек повсюду связан своим эф.телом с мышцами, костями, нервами, со всем физ.телом. Эта связь существует повсюду. А теперь представим себе для сравнения следующее: вы имеете пористый глиняный сосуд и наливаете в него воду, вода заполняет поры этого глиняного сосуда, она втекает в эти поры. Но может быть и так, что у вас не пористый гор­шок и он совсем не вбирает воду: тогда вода находится только внутри горшка и не имеет никакой связи с его внутренними стенками. Таков бывает человек, находясь в имагинативном познании внутри своего тела: в этом случае эф.тело не входит в мышцы, в кости и т.д. Это можно нарисовать так: физ.тело (рис.б.); эф.тело теперь остается с самим собой, а внутри находится душевно-духовное человека. Только внутри человека эф.тело выделяется. Вследствие этого выделения оно должно стать, естественно, воспринимаемым, когда человек снова вернется в прежнее состояние, ...при этом он не только устанет, но почувствует себя тяжело, сильно почувствует тогда свое физ.тело, поскольку ему ведь придется снова вползать в него.
     Так обстоит дело при имагинативном познании, но не при инспиративном. Инспиративное познание, на­ступающее, как я это уже вам описывал, при пустом сознании, обусловливает состояние, при котором человек со своим душевно-духовным находится вне своего физ.тела. Здесь (рис.в.) духовно-душевное нахо­дится вне физ. и эф. тел.

     Внешняя конфигурация должна быть, т.обр., как во время сна. Человек должен со своим Я и астр.телом быть цели­ком вне эф.тела. Только тогда впервые наступает инспиративное сознание. Но когда теперь человек возвращается в свои физ. и эф. тела, то замечает, что в них что-то находится, что эти физ. и эф. тела вовсе не таковы, ка­кими он их знал ранее, но в них нечто находится. И это очень важно. Это важно потому, что благодаря знанию об этом вырисовывается весь процесс посвящения. ...
     Вспомните, что я говорил вам вчера (лекция от 25.5.1924): когда человек оглядывается назад и перед ним встает панорама воспоминаний, а затем эта панорама воспоминаний гасится через инспиративное позна­ние, когда человек, т.обр., вступает в инспиративное познание, то в нем он воспринимает то, что находи­тся в физ.теле. Выключая панораму воспоминаний первых семи лет после рождения, время от рождения до смены зубов, человек воспринимает, что в его физ.теле было существо Ангела. Человек действительно в одном существе воспринимает третью Иерархию. Т.обр., физическое состояние здесь таково: человек выходит из своего физ.тела, возвращается в него снова как в свой дом и вот встречает там своего Ангела, когда оглядывается на время от рождения до 7 лет".
     "И опять-таки, когда человек оглядывается на время своей жизни от 7 до 14 лет, а затем возвращает­ся в свое тело, то он находит в нем существо Архангела. Это существо, естественно присутствовало там также от рождения до 7 лет. Человек не находит его там только в том случае, если смотрит на панораму этого первого семилетия. И так это бывает при обратном взгляде, когда человек затем возвращается извне в свое тело: там внутри находятся все существа высших Иерархий. Только к этому роду самопознания, что тело является носителем существ высших Иерархий, не прийти иначе, как только выйдя сначала вовне, а за­тем снова возвратившись в свое тело".
     Здесь необходимо еще сказать нечто о звездах. Все они населены духовными существами, но звезды, планеты, будь то Меркурий или Сириус, являются, так сказать, центром тяжести этих существ. "Все духовные существа космоса, имеющие хоть какое-либо отношение к Земле, не могут существовать в Мироздании так, что о них можно бы было сказать, что они населяют только Марс или Венеру. Как парадоксально это ни звучит, я все же должен сказать: божественные существа, принадлежащие к Земле и населяющие Марс, Венеру, Юпитер и т.д., а также жители Солнца, были бы слепыми, если бы только населяли Солнце или Марс, или Юпитер. Они были бы так же слепы, как бы­ли бы слепыми мы, не имея глаз. Они присутствовали бы здесь, они действовали бы так, как можем ходить и брать мы, будучи слепыми, — это, естественно, мыслится в божественном роде, — но они не воспринимали бы через определенные способности восприятия того, что происходит в космосе. Но вы тогда поставите вопрос: а где же находятся глаза, способность восприятия у богов? Где она? Видите ли, эта способность восприятия богов находится вблизи Луны, нашей соседки в космосе. Все божественные существа Солнца, Меркурия,Марса, Юпитера, Сатурна имеют в Луне свои глаза". Луна же некогда была связана с Землей. "И тогда глаза богов были связаны с Землей. Боги смотрели с Земли в Мироздание. Поэтому также великие пра-учителя мудрости смогли тогда дать ее человечеству. Ибо когда они жили на Земле, то глазами Богов смотре­ли в космос, поскольку Луна была связана с Землей. А когда Луна ушла прочь, то в течение некоторого времени они могли видеть из воспоминания, видеть то, что тогда было увидено глазами человечества, мог­ли поучать богов, а затем смогли найти свой путь к Луне и основали там колонию, где они пребывают и поныне, дабы мочь видеть глазами богов.
     Подумайте также о другом: Ягве управлял иудейским сердцем, иудейской душой с Луны, и те великие пра-учителя человечества, принимали участие в культе Ягве, в Ягве-учении, они приходили в связь с Ягве на Луне, чтобы его глазами смотреть в космос. Луна некогда снова соединится с Землей. Тогда чело­век снова обретет на Земле возможность глазами богов смотреть в космос. Все это, как видите, факты, которые могут дать человеку истинное познание природы Мироздания. Впервые лишь тогда человек правильно смотрит на Луну, когда т.обр. смотрит на мир.
     А теперь мы получаем обоснование того, почему на Земле может развиваться свобода. До тех пор, пока Луна была связана с Землей и пока древние пра-учителя из своего воспоминания учили людей и в Мистериях сохранялось то, чему учили древние пра-учителя — а это сохранилось до ХIV христианского столетия, — до тех пор вся мудрость виделась глазами богов. Впервые лишь с 1413 г. Земля полностью утратила возмож­ность смотреть глазами богов. Тогда, с началом развития души сознательной, для людей возникла возмож­ность развивать свободу.
     Но человек на Земле обладает лишь чувственными восприятиями и рассудочным познанием, поскольку это связано с чувственно-физическим телом. В действительности дело обстоит так: если мы представим себе человека (см.рис.) — я должен это заштриховать красным, — то лишь в отношении своих органов чувств и рассудочного познания он возвышается над Иерархиями, которые в нем живут, в то время как все, что ле­жит за его рассудком, наполнено третьей Иерархией (светлозеленое). В отношении всего, что лежит за его чувствами, он наполнен второй Иерархией (грудь, оранжевое), а в отношении всего, что лежит за волей, он наполнен первой Иерархией (туловище, желтое )".
     "Нашими чувствами и рассудком мы выступаем из моря деятельности Иерархий. ... Так находим мы чело­века как жилище богов.
     Отсюда проистекает дальнейшее, дорогие друзья: если боги хотят смотреть космически, то они смотрят через Луну. Если боги сегодня хотят с Земли рассматривать космос — а это совсем иной аспект, — то они должны смотреть из человека. И род человеческий — это другой глаз богов. ... Через инициацию, через то, что осознается при возвращении в тело: что это ведь боги наполняют его, — человек учится через человеческие глаза рассматривать мир. Т.обр., инициация дает то же самое, что раньше давало богам использование ими глаза Луны.
     Все, что мы делаем в обычном сознании, намерения, которые мы реализу­ем с обычным сознанием, зависит от нас; но наша карма зависит от Иерар­хий, которые нас сформировали и образовали. Здесь вы имеете, т.обр., ис­тинных образователей совершенно иного миропорядка, того миропорядка, ко­торый исходит от морально-душевного. Это другая сторона человека, иерар­хическая сторона.
     Пока остаются с имагинативным познанием и оглядываются на собственную земную жизнь, до тех пор бывают полностью убеждены, что человек, как та­ковой, представляет собой единство; бывают также полностью убеждены в том, что определенные действия в жизни являются свободными, поскольку их совершают из единой человеческой природы. Человек мало замечает свою карму при простом имагинативном познании. Когда же наступает инспиративное познание и человек снова возвращается в тело, то он чувствует себя разделенным по мирам бесчисленных иерархий. Человек возвращается назад в тело и поначалу не знает, кто он есть. Является ли он Ангелом или сущес­твом из Иерархии Динамис, Эксузиаи и т.д.? Человек разделен в мире существ. Он распылен на множество своих сущностей, поскольку составляет со всеми этими сущностями единство.
     Через соответствующие упражнения человек может стать настолько сильным, что и в данном случае про­явит единство. Но тогда он также увидит — ведь это последействие жизни между смертью и новым рождением, — как сформирована карма через взаимодействие столь многих существ, которые находятся в нем. Бес­счетное число существ соучаствует в формировании кармы; бессчетные божественные существа действуют здесь. Т.обр., можно действительно сказать: человеческое существо только в отношении рассудочной дея­тельности и деятельности органов чувств приводится к земной жизни; в отношении же деятельности чувств и воли человек живет совместно с божественной жизнью. И даже в отношении лежащей далеко позади, со­кровенной мыслительной деятельности человек живет совместно с божественной жизнью. В отношении сокро­венной мыслительной деятельности он живет жизнью Ангелов, Архангелов, Архаев; в отношении сокровенной жизни чувств — жизнью Эксузиаи, Динамис, Кириотетес; в отношении воли человек живет жизнью Херувимов, Серафимов, Тронов. И все это, называемое человеческой судьбой, является поэтому делом богов и должно трактоваться как дело богов.
     Но что это значит для земной жизни? Если человек, поскольку это для него неудобно, не может раз­вить определенной невозмутимости в отношении своей судьбы, если он зол на свою судьбу, если он, исхо­дя, естественно, из самого себя, не удовлетворен своей судьбой, если он с субъективными решениями вме­шивается в свою судьбу, то этим он постоянно мешает Богам в построении его судьбы. Человек только то­гда может жить в своей судьбе, когда принимает жизнь с невозмутимостью. И ощущать, как действует су­дьба, — это относится к вещам, связанным с сильнейшим испытанием человеческой природы. И если человеку действительно удается серьезно принять свою судьбу, то именно из переживания своей судьбы он может получить большие побуждения воспринять сильнейшие импульсы, чтобы жить совместно с духовным миром. И тогда человек прежде всего получит ощущение, из жизни получит ощущение того, каковы связи судьбы". 236 (15)