1818. "Что это такое, неопределенно всплывающее из глубин душевных переживаний и говорящее: эта дея­тельность добрая, а та — злая, это действие мудрое, а то — глупое? — Это душевная деятельность, оста­вшаяся такой же, какой она была в доземном бытии, какой она пронизывает ритмическое в человеке, дыха­ние и циркуляцию крови, но которая не может полностью излиться в жизнь мышления, а только окрашивает его, так что в жизни мыслей мы имеем лишь отражение этих внутренних переживаний, ценных для нашей дея­тельности, выполняемой в физическом мире. Мы носим в себе не только то, что как сознательные мыслитель­ные суждения выступает в нашей деятельности. Нет, в ритмической системе человека живет и пульсирует астральная духовность, которая в облике, подобном тому, который она имела в доземном бытии для себя отчетливо, а для обычного сознания неотчетливо, говорит да или нет нашим человеческим действиям. Там вну­три пребывает суждение, оценка нашей души, и эта деятельность живет столь реально, сколь реальна наша душа, как деятельная душа в нашей головной организации". В древности, внося ритмическую систему в головную путем дыхательных упражнений (в йоге) и др., пытались узнать оценку космосом человеческой дея­тельности. "Это суждение космоса о нашей деятельности совершенно реально присутствует в астральной че­ловеческой организации". Осознать это мешает физ. тело, которое мы слагаем в момент смерти.215 (10)

     737. "Связанность во внутреннейшем мыслительном переживании с мировыми тайнами — это основной нерв "Философии свободы". И потому в ней стоит: в мышлении человек схватывает за краешек мировые тайны. ... Человек больше не может сомневаться в закономерностях мировой эфирной сферы, когда он схватывает мышление так, как оно схвачено в "Философии свободы". Так что здесь достигается то, что можно назвать эфирным переживанием. И поэтому, входя в это переживание, человек делает действитель­ный шаг вперед во всей своей жизни.
     Я бы мог этот шаг охарактеризовать следующим образом. Когда человек думает обычным сознанием, то он, находясь в этом пространстве, думает о столах, стульях, других людях и т.д. ... он думает о вещах, находящихся вне его. ... Когда же человек приходит к описанному переживанию мышления, то он схватывает не мир, он, я бы сказал, не сидит просто на корточках в точке своего Я, но с ним про­исходит нечто совсем другое. Человек обретает чувство, совершенно истинное чувственное переживание, что со своим мышлением, которое, собственно, не находится в каком-либо месте, он постигает все внут­ри. Человек чувствует: он осязает, ощущает внутреннего человека. Как в обычном мышлении он, я бы сказал, духовные нити чувств простирает вовне, так теперь своим мышлением, переживаемым внутри се­бя, он постоянно простирается внутрь себя. Человек становится для себя объектом, предметом.
     Это очень важное переживание, которое может иметь человек, когда он узнает: раньше ты постоянно постигал мир; теперь, когда ты имеешь переживание мышления, ты должен постигнуть себя. Здесь возни­кает в ходе этого очень сильного самопостижения некое как бы разрывание кожи. И как человек внутрен­не постигает себя, так постигает он изнутри весь мировой эфир; не в его отдельностях, разумеется, но приходя к очевидности: этот эфир распростерт по всей мировой сфере, внутри которой находится че­ловек, внутри которой он пребывает совместно со звездами, Солнцем, луной и т.д.
     Второе, что человек развивает в своей внутренней душевной жизни, заключается в том, что он не плетет и не ткет ее, побуждаемый мыслями, приходящими извне, а отдается своим воспоминаниям. Когда человек предается своим воспоминаниям и делает их действительно внутренними, то из этого, опять-таки, возникает вполне определенное переживание. Мыслительное переживание, которое я описал, оно прежде всего ведет человека к самому себе; он постигает самого себя. И человек получает определенное удов­летворение от этого себяпостижения. А когда он переходит к переживаниям в воспоминании, тогда, в конце концов, если он при этом идет совершенно внутренне, важнейшее переживание чувств является та­ким, что он не может с ним подойти к себе. Это получается во время мышления, поэтому в протекании мышления человек находит свободу, которая полностью зависит от личности человека; поэтому фи­лософия свободы должна исходить от мысле-переживания, ибо через переживание мысли человек подходит к самому себе и находит себя как свободную личность. Но не так обстоит дело с переживанием воспоми­нания. С переживанием воспоминания дело обстоит так, что в конце концов, если человек в состоянии принять все это совершенно серьезно, если он в состоянии целиком во все это погрузиться, он приходит к тому, что обретает чувство разделенности, ухода от себя. Поэтому те воспоминания, которые позволя­ют забыть настоящее, являются самыми удовлетворяющими. Я не хочу сказать, что они всегда лучшие, но во многих случаях они наиболее удовлетворяющие". Ведь настоящее может быть совсем не удовлетворяю­щим.
     "И когда вы попробуете действительно внести старое переживание в настоящее время, так что вы смо­жете жить в нем и совсем забыть о настоящем, то вы увидите, что приближаетесь к своему астр.те­лу, к своему спящему астр.телу.
     Но если вы ожидаете, что это произойдет таким образом, что справа и слева выступят туманные обра­зования в качестве вашего астр.тела, то вы ошибаетесь; так это не бывает. ... Что действительно при этом наступает — это может выразиться, например, в том, что благодаря таким переживаниям вы совсем иначе видите утреннюю зарю, чем видели ее раньше, вы совсем иначе ощущаете восход Солнца, чем ощуща­ли его раньше. На этом пути вы постепенно придете к тому, чтобы тепло утренней зари ощущать как не­что, исполненное духовных сил, и вы сможете с этой исполненностью силой пророчества связать внутрен­ний смысл, когда получите ощущение: утренняя заря имеет нечто родственное со мной. Благодаря описан­ным переживаниям вы сможете оказаться в состоянии, созерцая утреннюю зарю, ощутить: да, эта заря не оставляет меня одиноким. Она не просто там, а я здесь. Я внутренне связан с этой утренней зарей. Она является моим душевным свойством; я сам в этот момент являюсь утренней зарей. — И если вы так соединитесь с утренней зарей, что сами в некотором роде станете источником красочного излучения и блистания, исходящих от Солнца, самого себя переживете состоящим из красочного излучения и блистания, так что в вашем сердце Солнце перейдет из утренней зари в живое ощущение, то вы тогда получите так же представление, что вместе с Солнцем вы влечетесь по небосводу, что Солнце не оставля­ет вас одного так, что оно пребывает там, а вы здесь, но ваше бытие простирается некоторым образом до солнечного бытия. Вы вместе со светом идете через день". Развивая таким образом переживание из сил воспоминания, человек все вещи увидит в ином свете. Цветы на лугу начнут говорить к нашему ду­шевному.
     "Теперь возьмем оба этапа ощущений вместе. Возьмем первое ощущение, которое получают в результате внутреннего переживания мышления, которое от этого делается шире; оно полностью перестает быть вмес­те с чувством ограниченно узким пространством. Переживание человека становится шире; он чувствует совершенно определенно: в нашем внутреннем есть точка, выходящая в целый мир, состоящая из той же субстанции, что и весь мир. Человек чувствует себя единым со всем миром, с эфирным в мире. ... В тот момент, когда приходит мысле-переживание, человек больше не чувствует связи с Землей, но чувст­вует себя зависящим от далей мировых сфер. Все приходит из далей, не снизу, от средоточия Земли, а из далей (см.рис. стрелки сверху). И уже чувствуют тогда в человеке: если нужно понять человека, то должно быть это чувство прихода из далей (см.след.рис.) Это простирается именно до постижения че­ловеческого облика". И если я хочу художественно постичь человеческий облик, то только нижнюю часть головы можно представить себе образующейся из пространственно-внутреннего, из телесно-внутреннего человека (стрелки снизу: первый рис.). Верхняя часть формируется извне: извне вовнутрь. Лицо как бы вырастает от челове­ка, верх головы — из космоса.
     "Если вы развили в себе это мысле-переживание, то через него вы полу­чите впечатление от третьей Иерархии — Ангелов, Архангелов, Архаев. Как в тяжести, в переработке средств питания, через пищеварение и т.д. вы по­лучаете переживание человеческой телесности на Земле, так можете вы себе представить условия, в которых живут существа третьей Иерархии, когда че­рез мысле-переживание... почувствуете себя несомыми силами, подходящими к вам от конца миров. ... Когда же от мысле-переживания переходят к переживанию воспоминания, то уже не чувствуют так, что вот здесь конечная мировая сфера (самая верхняя дуга на рис.), до которой можно переживать. В мысле-переживаниях человек достигает такого конца мира". Но в переживании чувства человек не только имеет перед собой предмет: кристалл, цветок, животное, — но входит в пред­меты; не в неопределенные абстрактные дали, а в вещи. "Человек видит духов­ное во всех вещах. Он видит, например, действующих в свете духовных су­ществ света и т.д.; он видит в темноте действующих в темноте духовных су­ществ. Так что мы можем сказать: переживание воспоминания ведет во вторую Иерархию". Воспоминание дает душе цвет. Но есть еще нечто другое, кроме этого душевного цвета.
     Мы смотрим на человека: у него то иронически изогнуты губы, то наморщен лоб и т.д. Переживание жеста в лучшем смысле слова ведет нас еще дальше. "Через это мы приходим к представлению, как духовное повсюду действует непосредственно в физическом. Вы не можете внутренне с полным сознанием постигнуть, с каким жестом вы, скажем, 20 лет назад отно­сились к какому-либо внешнему побуждению, если, беря дело глубоко, серьезно и энергично, вы не при­шли к тому, чтобы общность духовного и физического постигать во всех вещах. Но так вы приходите к переживанию первой Иерархии. ... Переживание воспоминания позволило нам самим стать утренней зарей, когда мы созерцаем ее. Оно позволяет нам, чувствуя, внутренне пережить все ее тепло. Но если человек восходит к переживанию жеста, то выступившее нам навстречу из зари соединяется со всем тем, что мы вообще переживаем объективно, как цветное, звучащее. ... при переходе от переживания воспоминания к переживанию жеста постепенно растворяется материальное бытие того, что было цветовым переживанием. Цветовое переживание становится живым душевным, духовным, покидает пространство, в котором нам яви­лась физическая утренняя заря. И заря начинает нам говорить о тайнах связи Солнца с Землей. И мы познаем, как действуют существа первой Иерархии.
     Мы познаем, когда направляем взгляд на утреннюю зарю, когда она нам еще является почти такой, как при переживании воспоминания, мы узнаем, каковы Троны. Затем заря тает. Цветовое становится су­ществом, становится живым, душевным, духовным, становится существом и говорит нам о том, каково отношение Солнца к Земле, как это обстояло некогда, во времена др.Солнца. Оно говорит нам так, что мы узнаем, каков Херувим. А затем, когда мы с энтузиазмом и полные почитания отрываемся от этих двух откровений утренней зари, от откровения Тронов и откровения Херувимов, и продолжаем жить в душе, то в наше внутреннее проникает из этой, ставшей живой, сущностной, утренней зари то, что составляет су­щество Серафима.
     Мыслительное переживание — третья Иерархия,
     переживание воспоминания — вторая Иерархия,
     переживание жеста — первая Иерархия". 232(1)