Норвежцы. Финны

1402. Развитие души рассудочной, пройденное греко-латинской культурой, "излилось в души сознательные народов центральноевропейского Севера. Это продолжало действовать в них дальше как душевные задатки; более же южной части германского населения надлежало развить сначала то, что необходимо для внутренней подготовки души сознательной, для самоисполненности ее содержанием сознания древнего ясновидения". 121(10)

1403. "При антропософском рассмотрении истории Европы бросается в глаза то обстоятельство, что в то же самое время, когда на юге мы наблюдаем все более надламывающийся дух... на севере (Скандинавия) в решающем IV-м столетии ... люди были предрасположены принимать божественные учения, чувствовать их, и сами боги, т. е. существа высших Иерархий, еще странствовали между ними.
     Поэтому мы должны серьезно принимать вспыхивающие из сумеречных духовных глубин отдельные провозвестия, которые должны рассматриваться так — и это истинно, — что среди северных народов, еще детских в то время, боги странствовали как учителя. ... На юге все это было давно уже в прошлом. И примечательно, глубоко показательно, каким образом в судьбе народов слагается роль жителей севера по отношению к жителям юга, как носителей того, чему они, люди севера, учились теперь не от людей, а от богов". Большое значение имело и то, что жители этих северных областей совершали походы на запад, юго-запад, в Сицилию, Северную Африку. "Дети богов шли к детям мира и несли им совершенно определенным образом то, чему они научились у своих богов". Свои учения они несли в измененной, метаморфизированной форме и оказали глубокое влияние на английские острова, Францию, Испанию, Италию, Сицилию, Африку.
     "Что позже более склонилось к норвежскому — стремилось на юго-запад, то позже более склонилось к шведскому — стремилось на юго-восток. Повсюду, конечно, неслось северное учение богов, но представлено оно было по-разному.
     Те народы, что позже стали норвежцами, обладали активным элементом, элементом силы, воодушевления, что они и несли на юго-запад. Надломленной романо-латинской культуре таким образом были привиты активность и действенность. Мы видим, как, я бы сказал, северные боги так действуют во время походов, что активизируют всю народную жизнь. Это можно проследить во всех отдельностях, и это увлекательное исследование.
     С другой стороны, рассмотрим совершенно примечательный характер заметного до сих пор восточно-скандинавского влияния на Восток, шведских импульсов на Восток, обусловленных и географическими отношениями". Конечно, дело здесь не только в одной географии, но нужно подумать и о том, почему одна душа воплощается в Норвегии, а другая в Швеции.
     "Итак, южные скандинавы стремятся на восток, но при этом повсюду, где они стремятся вперед, они как бы отвлекаются в сторону. Они не развивают никакой активности. ... Можно сказать: этот поток стремился вниз на юго-восток, но повсюду застопоривался. ... Северные боги, я бы сказал, когда они посылали свои импульсы на запад, развивали прежде всего свою волевую природу. Когда же северные боги посылали существо своей природы на восток, то разворачивали более свою рассудочную, или разумную, природу. Внешние войны, внешняя борьба являются в конце концов лишь чувственным отображением того, что разыгрывается таким образом, как я это описал".
     Современный норвежец поймет свою задачу, лишь исходя из знания, что его предки, исходя из земной задачи, совершали завоевательные походы в латинский мир. Это же относится и к шведам. Только, идя на восток, их предки "встречали там собственное учение богов сохраненным в некой мистически-ориентальной форме. Так что проистекавшее более из природы откровения мало принималось на востоке, и ходившие на восток были предназначены более к созерцательной жизни, к жизни чувств". Как наследие, это сохранилось в народном характере и поныне.
     Человек имеет миссию не только на Земле, но и за вратами смерти, в духовных мирах. Готовится он к ней на Земле. Такую миссию — не на Земле, а в посмертном — имеют норвежцы. Их души, восходя именно от почвы Скандинавии, благодаря особенностям физического народного характера, конфигурации мозга, всей телесности, могут дать нечто совершенно особенное другим душам после смерти. "Норвежский характер сегодня, в нашу эпоху, таков, что он предрасположен к подсознательному, внутреннему осознанию определенных тайн природы, — не с помощью их внешнего рассудочного знания, но знания, которое он развивает в своей духовной телесности между засыпанием и пробуждением, когда находится вовне, в пространстве и не пользуется своими чувствами". Тогда норвежцы познают тайны скал, растений, морских волн. Если они приходят в правильную связь с духовным миром, который они могут постигать, если они развивают то, что я назвал связью с существом Ангела, тогда бессознательную мудрость природы, это конкретное познание Духа растений, Духа камней и других природных явлений они вносят в духовный мир. И те, кто правильно проходят свою норвежскую жизнь, становятся побудителями, поучающими другие души в отношении тайн природы, что существуют здесь, на Земле. Ибо в духовном мире люди также изучают тайны Земли, как здесь, на Земле, они должны изучать тайны духовного мира.
     Более восточные жители Скандинавии вносят в духовный мир то, "что переживается в бодрственной жизни в чувственном единении с внешним миром, в осмысленном рассмотрении чувственного мира во время бодрствования, в пронизании чувством рассудочно понимаемого внешнего мира". Наша жизнь чувств подобна сну со сновидениями. В воле мы спим без сновидений. И такая воля особенно воспламеняется у шведских душ, которые мало способны во время сна проникать в тайны природы. И то, что в бодрственной жизни бессознательно входит в волю и чувства, берется за порог смерти. И миссия этих душ состоит во вчленении волевого элемента другим душам, т. е. она противоположна тому, что они несли исторически, внешне. 209(3)