627. "Когда мы сегодня читаем Лейбница, Шеллинга и спрашиваем себя: как они инспирированы? То следует ответить, что это происходит через то существо, которое родилось во дворце Суддходаны". 130 (2)
     В удивительную лунную ночь 13 октября 483 г. до Р.Х. существо Будды как бы выдохнуло себя в серебристый лунный блеск, окутывавший Землю. — Будда закончил свое последнее земное воплощение.140 (15)

215a. "Я — деятельно. Все, что не деятельно как Я, таковым не является. ...Я является не чем иным, как только тем, чем оно делает само себя. ...Без того, чтобы оно делало себя чем-либо, Я не существует…". Многие философские системы впадают в ошибку, представляя себе Я чем-то иным, а не тем, чем оно делает само себя. "Должно Я быть волящим, то оно таковым себя и делает. И так обстоит с любой его деятельностью. Его "что" произведено им самим. Выражаясь образно, можно сказать, что Я дает себе свои оттиски. Фихте подошел очень близко к сказанному, и все-таки полагал, что можно и следует придать Я определенное "что", определенную сущность... однако, как было показано, можно от такого "что" совсем отказаться..". Утверждая описанную природу Я, наукоучение является одновременно и догматической, и критической философией.Д.30, с.31

Кризис познания

180. "Падение римского государства в связи с выступлением народов, приходивших с востока — с т.наз. переселением народов, — есть историческое явление, на которое всe снова должен обращаться взор духовного исследователя. Ибо современность содержит ещe много последствий этих потрясающих событий.
     Состояние связанности с божественно-духовными сущностями и отъединeнности от них — о чeм так много говорилось в этих рассмотрениях — происходит в ходе времeн с различной интенсивностью. В древние времена это было силой, вмешивавшейся путeм мощного вершения в развитие человечества. В греческом и римском переживании первых веков Христианства эта сила невелика. Но она существует. Пока грек или римлянин полностью раскрывал в себе душу рассудочную, или душу характера, он чувствовал бессознательно, но значимо для души, что отъединяется от божественно-духовной сущности, в нeм становилось самостоятельным человеческое. Это прекратилось в первые века Христианства. Смутные проблески души сознательной ощущались как связь с божественно-духовным. Снова развивались назад — от большей самостоятельности души к меньшей. Христианское содержание не могли принять в человеческую душу сознательную, ибо еe самоe не могли принять в человеческую сущность. Таким образом, это христианское содержание ощущали как нечто данное извне духовным внешним миром, а не как что-то, с чем срастались своими силами познания.
     Иначе было у вступавших в историю, приходивших с северо-востока народов. Они прошли стадию души рассудочной, или характера, в таком состоянии, которое ощущалось ими как зависимость от духовного мира. Впервые они начали ощущать нечто от человеческой самостоятельности, когда в начальную пору Христианства забрезжили первые силы души сознательной. У них душа сознательная выступила как нечто связанное с сущностью человека. Они ощущали себя в радостном, внутреннем раскрытии сил, когда в них оживала душа сознательная. В эту распускающуюся жизнь брезжущей души сознательной вошло у этих народов содержание Христианства. Они чувствовали его как нечто оживающее в душе, а не данное извне. Таково было настроение, с каким эти народы подошли к Риму и ко всему с ним связанному. Таково было настроение арианства по отношению к афанасианству. Во всемирно-историческом развитии существовала глубокая внутренняя противоположность.
     Во внешней для человека душе сознательной римлянина или грека сначала действовала не вполне соединяющаяся с земной жизнью, а лишь в неe излучающаяся божественно-духовная сущность. В начинающей брезжить душе сознательной франков, германцев и т.д. из божественно-духовного слабо действовало то, что могло связать себя с человечеством. В дальнейшем христианское содержание, жившее в парившей над человеком душе сознательной, распространилось в жизни; а то, что было соединено с душой, осталось как некое побуждение, как импульс пребывания во внутреннем человека, ожидая своего раскрытия, которое может наступить лишь при достижении известной стадии в раскрытии души сознательной. Начиная с первых веков Христианства и вплоть до эпохи развития души сознательной, как закономерная жизнь духа, человечеством владеет духовное содержание, с которым человек не может соединиться в познании. И поэтому он соединяется с ним внешне; он "объединяет" его и раздумывает о нeм, поскольку ему не достаeт душевных сил, чтобы установить познающую связь. Он различает область, куда проникает познание, и область, куда оно не проникает. Получает значимость отказ от применения душевных сил, которые, познавая, поднимаются в духовный мир. И наступает время, поворот от XVII к XVIII веку, когда силами души, направленными на духовное, познавая, отвращаются от духовного вообще. Начинают жить лишь в тех силах души, которые обращены на чувственно-воспринимаемое.
     Силы познания становятся тупыми по отношению к духовному особенно в XVIII в. Мыслители утрачивают в своих идеях духовное содержание. В идеализме первой половины XIX в. они выставляют бездуховные идеи даже в качестве творящего содержания мира. Таковы Фихте, Шеллинг, Гегель. Или они указывают на сверхчувственное, которое улетучивается, ибо оно лишилось духовности. Таковы Спенсер, Джон Стюарт Милль и др. Идеи — мертвы, когда они не ищут живого духа.
     Духовный взгляд на духовное утерян. "Продолжение" древнего духопознания невозможно. Душевные силы, в то время как в них раскрывается душа сознательная, должны стремиться к обновленной элементарной, непосредственно живой связи с миром духа. Наше мировоззрение хочет быть таким устремлением.
     В духовной жизни эпохи именно ведущие личности не знают, чего она хочет. И широкие круги, следующие за этими вождями, пребывают в таком же положении. Вожди живут в таком душевном содержании, которое постепенно совершенно отвыкло пользоваться духовными силами. Возврат к ним для них равносилен тому, как если бы хотели заставить человека пользоваться парализованными членами. Ибо с XVI в. до второй половины XIX в. высшие познавательные силы были парализованы. И человечество совершенно не сознавало этого; оно считало особым прогрессом одностороннее употребление познания, обращенного на чувственный мир".26(180-182)

4. От Мистерий древности к социальным отношениям современности.

555. "Всe наше т.наз. гуманистическое образование, вплоть до народной школы, целиком зависит от того течения, что идeт ещe от греческого элемента".
     "Греческая же культура (включая Платона, Гераклита, Софокла, Фидия и т.д.) сама происходит с Востока. Она претерпела значительные изменения на пути с востока в Грецию. На Востоке эта духовная культура была существенно спиритуальнее, чем в Греции, и на Востоке она изливалась из того, что можно назвать Мистериями Духа, а также, я могу сказать, Мистериями Света. ... она покоилась на совершенно особенном духовном опыте". Эта спиритуальность Востока, азиатских народов 3, 4, 5, 6, 7 тысячелетий до Мистерии Голгофы, покоилась на атавистическом ясновидении, связанном с кровью, с телесной организацией. И это ясновидение приходило в упадок; в то же время оно было явлением социальной жизни того человечества. Наравне с этим "из широкой массы земного населения, из различных центров, но главным образом из некоего центра в Азии определeнным образом восстал род людей с особыми способностями. Эти люди кроме атавистического ясновидения, которое они в некоторой мере также сохранили — из их внутренней душевной жизни восходило ясновидческое постижение тайн мира, — кроме этого ясновидческого постижения мира обладали ещe тем — и именно как первые люди в развитии человечества, — что мы называем силой мышления. Они имели сумеречную интеллигенцию.
     То было значительное социальное явление. То был особый род людей. Индусы видели в касте браминов наследников тех людей, которые с атавистическим ясновидением связывали силу мышления. И когда эти люди из высоко расположенных северных областей сошли в южные области Азии, то их стали называть ариями. Это арийское население. Их прадревнейшая отличительная особенность состоит в том, что они —если можно здесь воспользоваться более поздним выражением — силу мышления связали с плебейскими способностями к атавистическому ясновидению.
     Эти люди основали Мистерии Духа, или Мистерии Света... И элементом того, что тогда как светящаяся искра вошло в среду человечества, является наше духовное образование, но, вообще говоря, именно элементом".
     "Греки художественно значительным образом выделяли человека интеллигенции, вернее сказать, возрастание человека интеллигенции из остального человечества: греческая пластика даeт два совершенно различных типа. Один из них — арийский тип: голова Аполлона, Афины Паллады, Зевса, Геры"; другой тип представлен головой Меркурия. Но есть там и ещe один тип, отличающийся от Меркурия, — это тип сатира.
     "Жрецы Мистерий Света управляли в своих областях также и экономикой, и хозяйством. Они хозяйствовали согласно правилам Мистерий. Они строили дома, каналы, мосты, заботились о возделывании почвы и т.д." Конечно, это были теократические общественные устройства. Их остатки сохранились и в европейской теократии Средних веков и более новых времeн. Их духовная культура абстрагировалась, стала суммой идей, теологией. Остались короны, мантии, ордена (организации). Всe это осталось от времени Мистерий, но сделалось внешним. И кто теперь распознает в нашем университетском и гимназическом образовании последние отзвуки божественной вести, идущей из Мистерий! Всe это стало лишь мыслями. Это утратило двигательную силу и привело к современному социальному хаосу. "Мы должны вновь найти путь от только мыслимого духа к творящему духу. Это мы сможем сделать, лишь отделив духовную жизнь от государства и дав ей развиваться свободно; тогда она вновь наберет силу проснуться к жизни".
     "Когда на Западе распространилась весть о Мистерии Голгофы, откуда греческие и латинские учeные взяли понятия для еe понимания? Они взяли их из восточной мудрости. Запад не продвинул Христианство вперeд, он заимствовал его у Востока". И когда возникла потребность обогатить духовную культуру англоязычных стран, то теософы опять же пошли на Восток. "И каждое доказательство бесплодности духовной жизни Запада есть в то же время доказательство необходимости сделать самостоятельной духовную жизнь в трeхчленном социальном организме.


     Вторым потоком в этом клубке является государственный, или правовой поток (белое; см.схему). ... Откуда он приходит? — Конечно, из культуры Мистерии. Он восходит к египетским Мистериям, которые прошли по областям Южной Европы, а затем прошли через трезвую, лишeнную фантазии сущность римлян, связались с лишeнной фантазии сущностью римлян, с боковой ветвью восточной сути, и из этого возникло католическое Христианство, католическая церковь. Эта католическая церковность по сути, если выразиться радикально, является также и юриспруденцией. Ибо от отдельных догм до того потрясающего, огромного "Страшного суда", образованного всем средневековьем, всe это есть совершенно другая сторона духовной жизни Востока. Здесь имеет место египетский импульс, идущий из Мистерий Пространства, превращенный в общество мировых судей с мировыми суждениями и мировым наказанием, и грехами, и добром и злом: это юриспруденция". "А то, что в упадочном духовном потоке Востока было последним социальным побегом, чем стало оно? — феодальной аристократией. На дворянина уже нельзя смотреть как на человека, ведущего своe происхождение из восточной теократической духовной жизни, ибо он отказался от всего; осталась одна социальная конфигурация. ... Приходящее через конституцию римской церкви, через теократическую юриспруденцию, юриспрудированную теократию, распространяется в мире в средневековой сути города и особенно в новое время. И это — буржуазия (см.рис.)".
     "Третье течение, что особенно характеризует его внешне, чувственно? ... В обычаях хозяйственной жизни, чьe происхождение коренится в народных привычках англо-американского мира, следует видеть последнее следствием того, что развивалось в зависимости от того, что можно назвать Мистериями Земли, особенную разновидность которых представляют собой, например, Мистерии друидов. Мистерии 3емли во времена старого европейского населения содержали своеобразного рода жизнь мудрости. То население Европы, ничего не знавшее, оставшееся совершенно варварским по отношению к откровениям восточной мудрости, по отношению к Мистериям Пространства, к тому, что затем стало католицизмом, это население, которому свойственен особый род мудрости, целиком и полностью физической мудрости, встретило распространяющееся Христианство.
     Наибольшее, что можно изучить исторически относительно внешних обычаев этого потока, — это с чем связаны в нeм праздники, от которых пошли обычаи, привычки Англии и Америки. Праздники здесь применяются совершенно в иной связи, чем в Египте, где жатва зависела от звeзд. Здесь жатва как таковая была праздником, и вообще хозяйственная жизнь обусловливала здесь значительнейшие праздники. ... Из Азии и с юга насаждалась духовная и правовая жизнь, которая воспринималась сверху и сводилась на Землю. Здесь, в третьем потоке, процветала хозяйственная жизнь... Один особый праздник года состоял в том, что оплодотворение стад праздновалось как особый праздник в честь Богов". Подобная хозяйственная культура была распространена в Северной и Средней России, в Швеции, Норвегии, Северной Франции, Англии.
     "Эта хозяйственная культура встретилась с тем, что пришло с другой стороны (см.рис). Сначала эта хозяйственная культура была неспособна самостоятельно развить правовую и духовную жизнь. Первоначальные правовые обычаи были отброшены, т.к. то было римское право; первоначальные духовные обычаи также были отброшены, т.к. представляли собой греческую духовную жизнь. Сначала эта хозяйственная жизнь была стерильной и могла воспроизводить лишь себя самое, пока это не было преодолено хаотизирующейся духовной и правовой жизнью". Например, тайные общества англоязычных народов обладают огромным влиянием, и в то же время являются хранителями старой духовной жизни Египта и Востока, отфильтрованной до символов. Древняя духовная жизнь здесь растет не на собственной почве, а на почве хозяйственной. На этой почве вырастают и Локк, и Юм, и Милль, и Спенсер, и Дарвин, а также теософы, квакеры и т.д. Это всe цветочки хозяйственной жизни, чужие цветочки! ... Они тем больше чужие, чем дальше идти на запад. Но в Европе есть нечто и самобытное, например среднеевропейская философия. Однако в Англии еe уже не знают, на английский язык еe невозможно перевести. "Из свободной духовной жизни развивается Гете, который ничего не хочет знать о последних отзвуках римско-католической юриспруденции в том, что называется законами природы. ... В Средней Европе уже имеется первый толчок даже к самостоятельной правовой, или государственной, жизни". Почитайте сочинения Вильгельма Гумбольдта. 194(12)

717. "Никто не был менее способен думать хозяйственно, чем ученики Фихте, Шеллинга и Гегеля". 200(1)

Проблема индивидуального

1259. "Если то, что реально, — упадок на Востоке — и то, что еще не родилось на Западе, натолкнутся одно на другое, игнорируя середину, то тогда я-чувство, выражающееся именно в середине, утонет в том хаосе, который возникнет благодаря тому, что середина будет раздавлена с востока и с запада. Мышление о Я ведь исчезло вместе со среднеевропейской идеалистической философией. С середины XIX в. его больше здесь нет. Также и то, что из конвульсий хотели создать в виде государства, — теперь лежит во прахе". 200(6)

1274. "Индус как к своему идеалу стремится к ритмической системе и сознает ее. (А живет он в системе обмена веществ). Среднеевропеец живет в этой ритмической системе, но не осознавая ее. И благодаря тому, что он живет в этой системе, он образует все то, чем является правовой, демократический, государственный элемент в социальной организации. ... но он также имеет и идеал, он стремится возвыситься к нервно-чувственному человеку. Как индус його-философию, искусное дыхание, ведущее к особого рода познанию, рассматривает как свой идеал, так среднеевропеец видит свой идеал во взлете к представлениям, происходящим из нервно-чувственного человека, к представлениям, которые идеальны и даются через восхождение.
     Поэтому необходимо осознать, что если хотят понять творящих из подобных подоснов людей, таких как Фихте, Гегель, Шеллинг, Гете, то их необходимо понимать аналогично тому, как индус понимает своих його-посвященных". 199(8)

1313. "Когда совершается инспирация (народным Духом) души ощущающей, тогда наступает то, что мы встречаем в Джордано Бруно. Со всеми страданиями монах вчувствуется в то, что открыл Коперник, переживая весь мир оживленным".
     "Декарт родился в характерный момент развития, когда с французским народом соединился народный Дух. Каждая его строка ... являет действие инспирации народного Духа на душу рассудочную".
     "Почитайте Локка, Юма или других английских философов вплоть до Милля и Спенсера, повсюду вы увидите инспирацию (народного Духа) в душе сознательной".
     "Лессинг, Шиллер, Гете — эти немецкие философы целиком коренятся в немецком народном Духе. И характерно, что все философы, жившие в Германии в период с 1750 но 1830 г., обладали этой особенностью".
     "Яков Беме, хотя его и называют "тевтонским философом", не зависит от Духа своего народа". Почитайте Фихте с его вращением в самом Я, и вы увидите инспирацию(народного Духа) в Я. 159(8)

1314. "Существует взаимоотношение между тем, что как народнодушевное всплывает в итальянском и испанском народах, и египто-халдейским Духом народа. Итальянский Дух народа смотрит назад, на свои переживания, как египто-халдейский Дух народа; он утопает своим душевным существом в египто-халдейском Духе народа, подобно тому, как мы утопаем в теле при пробуждении, когда обретаем наше самосознание". "Культурой души ощущающей является итальянская культура под влиянием Души народа".
     "Во французской Душе народа оживает древнее гречество, нюансированное римством". Только теперь французы более свободны от телесного, чем древние греки. Народность у них не переходит непосредственно в формы тела, в пространственные формы, как у греков в пластике, но остается более внутренней, живет в эф. теле, которое остается лишь телом мыслей. "... Вольтер — душой, характером пронизанный сухой рассудок; Мольер — рассудком пронизанная душа".
     "Среди других народов душа сначала должна перерасти свою народность, если желает возвыситься до диалога с духовным миром; но само народно-душевное содержит тональности духа, возвещает о духе, когда оно говорит отдельной индивидуальной душой среднеевропейского населения". Для Духа немецкого народа особенно показателен "Фауст".
     Больше всего британскую народную Душу характеризует Гамлет Шекспира. "Она делает человека созерцателем. Стоит сравнить философию Милля и Фихте. Миссия британской Души народа — наблюдать внешнее и оставаться стоять перед пропастью сверхчувственного". "Гетевский Фауст — это только отображение творения немецкой Души народа", которая стоит в начале своей деятельности, о чем Гете хорошо знал.
     Русская народная Душа "лучше всего исполняет свою миссию, совершая крепкие завоевания во внутреннем, когда извлекает находящееся в ее глубинах, что будет иметь большую ценность для культуры человечества". Сейчас она в детском возрасте. Если русской Душе не хватит настроения, полного ожидания, то она станет препятствием для развития духовной культуры и человеческой культуры вообще. Если бы она обратилась вовне, то это приобрело бы такой вид, что она действовала бы прямо противоположным образом по отношению к тому, что ей, собственно, подобает". Для русской Души противоестественно обращаться против душ западных народов; им подобает быть ее учителями, если она правильно себя понимает.
     Влияние итальянского искусства вплоть до Дюрера, стремление Гете поехать в Италию — все это обмен Я с душой ощущающей, а с другой стороны — обмен между Душой немецкого народа и итальянским Духом народа. В Лейбнице можно видеть пример обмена Я с душой рассудочной французов. 64 с.129-149

1334. "Французская народность имеет тенденцию мысль низводить, втискивать в слово, т. е. мысль впечатывать в сказанное. Поэтому так легко в этой сфере опьяняются словом, опьяняются фразой; (рис. 1):
     Английская народность отпечатлевает мысли под словом, так что мысль пронизывает слово и по ту сторону слова ищет реальность (рис. 2):
     Немцы отличаются тем, что с мыслью не доходят до слова. И только благодаря тому факту могла возникнуть философия... Фихте, Шеллинга, Гегеля, благодаря тому, что немцы не несут мысль до слова, но мысли держат в мыслях. ... Действительно правильный перевод этого невозможен, возникает лишь суррогат. Нет никакой возможности сказанное Гегелем перевести на английский или французский. Это совершенно исключено. ... Славянская народность отталкивает мысли назад, во внутреннее и там держит их. Слово очень далеко отстоит от мысли. Оно парит как бы отдельно от нее (рис. 3)”. 173(3)

1336. "Английская речь флегматическая, греческая — в высшем смысле сангвиническая. ... немецкая речь — как многое, здесь представляет середину, — сильно меланхолическая с очень сильными сангвиническими чертами". (См., например, философские речи Фихте, отдельные места в "Эстетике" Гегеля.) 295(5)

1384. "Фихте, Шеллинг, Гегель, с которыми сегодня столько враждуют, — они создали мышление пусть и не спиритуальное, не духовнонаучное, но оно содержит семена Духовной науки, и если над ним медитировать, то оно действительно ведет к Духовной науке. Для этого немецкий национальный характер должен был оставаться текучим, чтобы можно было сказать: тот есть итальянец, тот есть француз, тот есть англичанин, но — вон тот становится немцем!" "В определенном отношении вся жизнь в сверхчувственных представлениях воспроизводится моральной жизнью. Поэтому для познания сверхчувственных миров нет большего препятствия, чем наполнение человеческой души аморальными импульсами". Это остается верным как для отдельного человека, так и для целых народов. Отсюда мы можем взглянуть на судьбу Средней Европы, которая имеет задачей выработку духовного сознания. 159(6)

1385. "Наша немецкая философия является деянием не отдельных людей, а немецкого народа... (он) вынес на поверхность кровь своего сердца, все лучшее, и это мы зовем немецкой философией".
     "В будущем историк культуры признает за немецким духом такое же значение в образовании нового времени, какое ныне признает за греческим духом в отношении образования древности. ... Пластическим чувством обладали греки, у немцев пластический дух у себя дома”.
     "Наши западные соседи издеваются над нами за наш идеализм. Мы снесем их издевательство, ибо идеализм способен оценить лишь тот, кто его имеет. ... В то время как французский шовинизм охотно обратил бы против нашего народа оружие, французская образованность углубляется немецким мыслетворчеством; и в этом с французами состязаются англичане. Соединить настоящее с прошлым — под этим знаком мы победим; и нашей лучшей победой будет, конечно, победа духа". 30 с.243-246

1392. "Сильнейшее совмещение мысли со словом, так что мысль исчезает при слове, происходит во французском. Сильнейшее самоизживание мысли происходит в немецком, поэтому только в немецком имеет смысл слово, которое Гегель и гегельянцы выразили так: "самосознание мысли”. Что для не-немца есть абстракция, для немца — большое переживание, которое он может иметь, понимая это в живом смысле. Немец исходит из того, чтобы основать брак между спиритуальным в себе и спиритуальным мысли. Нигде в мире, ни в каком другом народе, кроме немецкого, это не может быть достигнуто". 173(7)

Россия и Европа

1478."Часто рассказывается, будто однажды русско-славянское население обратилось к варягам и сказало: наша земля прекрасна, но порядка в ней нет, придите и наведите порядок! Учредите у нас некий род государства! — Этот добродушный рассказ, который как будто бы означает исходный пункт русской истории, есть не более, чем легенда, абсолютно лишенная всякого исторического основания. Такого никогда не было. На самом деле варяги вторглись как завоеватели и никто их не звал. И тем не менее эта легенда имеет большее историческое значение, чем подлинные исторические события. Ибо она носит пророческий характер, говорит о том, что только еще произойдет, а не о том, что было в прошлом. Что должно развиться на Востоке, может быть развито благодаря тому, что способности восточных народов будут приложены к принятию созданного культурой Запада, чтобы разрабатывать дальше, дать оплодотворить себя тем, что создал Запад. Это составит в будущем задачу восточных народов. Вкратце можно так охарактеризовать сущность русского народа. Если мы действительно рассматриваем народ, а не то ложное сообщество, которое теперь управляет русским народом, то нам должно стать ясно, что русская душа одарена широчайшим образом, что она, в сущности, одарена всем; но когда она начнет все более и более развертывать свою миссию в развитии мира и человечества, то обнаружится, что в среде человечества должно быть еще нечто такое, что можно назвать одаренностью без продуктивной силы. Одаренность будет все более и более возрастать. Для среднеевропейца характерно, что одаренность он соединяет с духовной силой, так что образуется "тот, кто всегда старается стремиться..." Он интимно живет со своим народным Духом; что он хочет понять — он тут же старается воспроизвести; это грандиозно выразилось в философии Фихте, где Я, дабы понять себя, хочет постоянно производить (лишь позднее поймут величие этой философии).
     Все это, так отличающее среднеевропейца, представляет собой полярную противоположность существующему в Восточной Европе. Русские души исключительно восприимчивы, они исключительно одарены для восприятия, и если в отношении их говорят о производстве, то заблуждаются. Они призваны к тому, чтобы развивать одаренность без производства. ... В будущем раздастся призыв с Востока к Западу: у нас прекрасная земля, но порядка в ней нет — ибо беспорядок будет только возрастать, — придите и наведите порядок! — Европа призвана к тому, чтобы духовное производство вносить на Восток. И происходящее теперь есть неразумное противоборство с тем, что в будущем все равно должно произойти. ... Было бы наибольшим несчастьем, если бы Восток Европы, если бы Россия одержала победу в этом процессе; это было бы большим несчастьем не для Средней Европы, но для самой России, наибольшим несчастьем, если его рассматривать внутренне. Так стоим мы перед трагическим моментом исторического развития человечества, когда Восток всеми силами стремится к тому, о чем в будущем станет сожалеть. Ибо ему грозит полный упадок, если он не позволит оплодотворить себя духовной жизнью того, что для него является Западом, непосредственно граничащим с ним Западом. Запад же в дальнейшем развитии своей культуры должен произвести то, что является живой духовной жизнью, а не просто идеализмом. ... Эта живая духовная жизнь станет как бы духовным Солнцем, которое будет двигаться с запада на восток, в направлении, противоположном физическому Солнцу. И обыкновенный русский человек будет все более понимать, сколь малого он может достичь через самого себя ... сколь большой грех совершает он, производя насилие над западноевропейской культурой. Примечательные проблески этого мы можем уже ощутить. Я имею в виду некое выступающее на Востоке и невозможное на Западе мировоззрение, которое не назовешь иначе, как мировоззрением босяков, некоего рода философией босяков... мировоззрение тех, которые абсолютно не верят, что человек может иметь еще нечто кроме того, что странствует от рождения до смерти". (Далее д-р Штайнер в лекции читает для иллюстрации отрывок из "На дне" Горького. Отрывок, в свою очередь, взят из книги Мережковского "Поход черни"). 159(6)

1480."Мы видим, как был воспринят Шеллинг в русскую духовную жизнь, как было воспринято его колоссальное воззрение на природу, а в особенности на историю — русские в воззрении на природу особого смысла не видят. Но существенное не было понято на Востоке Европы, духовная жизнь Средней и вообще Западной Европы была там отклонена: жизнь душой в развитии природы и духа. Фихте, Шеллинг и Гегель оплодотворили славянофилов 30-х годов, но поняты были ими поверхностно. Они даже не подозревали, что "Фихте, Шеллинг и Гегель были инструментами воли, души мышления. ... и так могло случиться, что живущий в отношении смысла познания еще в средневековых чувствах русизм именно Фихте, Шеллинга и Гегеля воспринял так, что в ходе 19 в. выработал себе почти великое в своем безумии воззрение, представляющее собой поистине род переложения в область литературы и познания — фальшивого, нет ли — политического завета Петра Великого". Как общее убеждение русского мировоззрения выступает: западная культура стара, она отмирает и русская сущность должна ее заменить, в этом ее миссия. 65 с.441-3

200. "Из неизмеримых глубин или, можно сказать, из крепких сил человеческой души Фихте, Шеллинг, Гегель и другие старались создать мировоззрение, которое действительно могло бы послужить основой для того колоссального цветения духовной жизни нового времени, в которое жили Гердер, Лессинг, Гeте, Шиллер и те, кто примыкал к ним". 65 c.497

201. Философия Гегеля, Шеллинга испытала на себе влияние импульсов, пришедших с юга Европы. Но философия Канта — это чисто северонемецкий продукт; север, Пруссия особенно долго оставалась языческой и к Христианству пришла через некоего рода внешний процесс. 292(8) 292(8)

202. "В эфирные выси мышления поднял Гегель человечество. Но вот курьeз! оно тут же упало вне этих эфирных высей. С одной стороны, оно извлекло материалистические следствия, с другой — позитивно-теологические". Школа Гегеля после его смерти приняла вид парламента; в ней возникли левые, правые, центристы, радикалы и т.д. 322 c.22

V.ЗАГАДКИ ФИЛОСОФИИ (часть 3)

Классики миро- и жизневоззрений.

     345 . Философию немецкого идеализма не следует брать догматически, не обязательно становиться ее приверженцем. Но важно "познать ту силу, внутренний род душевности, из которых проистекает подобное направление духовной жизни". 65 с. 19

Кант и Гете

     346. Кант до зрелого возраста находился под впечатлением от мировоззрения Вольфа, и его потрясла встреча с сочинениями Юма, показывавшего, что даже простейших вещей, а не то что высших, вечных истин мы не можем доказать с помощью разума. Юм утверждал, что вовсе не обязательным является утверждение: всякое действие имеет причину; наблюдение может нам показать, что таким-то образом нечто всегда происходило, но не то, что и впредь это так будет происходить. Кант нашел выход из этого положения с помощью своей "вещи в себе". 51(1)

VI. ЗАГАДКИ ФИЛОСОФИИ (часть 4)

Мировоззрения XIX — начала XX в.

     386. "В отношении образа мышления от Иренея, епископа Лионского, до Эрнста Геккеля (епископа материализма) лежит прямая линия наследования". 165(3)

     489. "Гетеанизм — а к нему я причисляю все то, что связано с именами Шиллера, Лессинга, Гердера и др., а также с немецкими философами—вообще находился в мире в странной изолированности. Эта изолированность, в которой он существует в мире, исключительно характерна для всего развития современного человечества. Эта изолированность заставляет того, кто серьезно подходит к гетеанизму, несколько задуматься над этим фактом". 185(7)

     490. "Просто изумительно, как Фихте и Гете работают с двух разных сторон и на вершине встречаются в совершенстве. Я думаю, что достаточно хорошо понимаю свое время, говоря: идеализм Фихте и Гете несет в своем роде последний плод философии свободы". 38 с.125

     492. Гердер. "С юных лет он жил писаниями христианского предания, но не как ищущий учения и догм, а как человек, желающий фактически соединиться с мировым Духом, стремящийся не к одним только рассудочным познаниям, но к действительному высшему развитию души. Тот же, кто, как он, ищет не просто науки, а мудрости, тот чувствует теософски. ... Для Гердера человек был органом, инструментом действительного сверхличного духа; в природе он искал живого Духа народа". Не без его влияния развились естественнонаучные идеи в Гете. 34 с. 442-3