Состояния сознания

40в. В эволюции мира человек овладевает тремя (внутри семи; семеричность всегда восходит к троичности) состояниями сознания. Первое состояние, когда «Я» еще не рождено. Человек есть член более высокого Я. Во втором состоянии сознания рождается «Я»; в третьем -- человек становится самосознающим ясновидцем.
     «На языке оккультных знаков первое состояние сознания обозначается так: ; т.е. оно излучается из абсолютного, равного точке сознания, пронизывающего мир ( к р у г ) . ...
     Первая ступень сознания совершенно субъективна, т.е. человек ничего не воспринимает извне, а только то, что насаждает в него Бог...»; знак такого сознания: , т.к. оно состоит из трех подчиненных ступеней. «Третья ступень сознания совершенно объективна, т.е. человек воспринимает весь мир как божественный: . Средняя ступень имеет поэтому знак: ».
     Три состояния сознания состоят из 3х3 ступеней, и поскольку они постоянно переходят одно в другое, то получается картина того, как из девятиричности образуется семеричность:

     Полученные семь ступеней сознания связаны с семью планетарными воплощениями (эонами). В соответствии с другим порядком земному эону соответствуют Марс и Меркурий. Вместе с тремя предыдущими эонами они дают пять ступеней земного сознания человека. Так образуется пентаграмма. Не доверяя водительству Меркурия, человек оказался в тупике развития.
     Семь состояний сознания состоят из 7х7 5 4 состояний жизни и 7х7х7 состояний формы. Итого 343 ступени.
     «Во время первого состояния сознания то, чем является зародыш человека, еще не способно развивать собственную жизнь». Это «дочеловеческая» жизнь; из нее постепенно формируется чисто человеческая жизнь.

     «Таким образом, в человеческой эволюции есть точка, где во всеобщей системе планетарного развития на месте всего, что здесь присутствует из предыдущей (досатурнической. -- Сост.) системы, возникает собственная жизнь системы. Этой точкой является явление Христа. Ею обозначена середина человеческой эволюции».
     Также и состояния формы отчасти произошли из предыдущей системы. Они и образуют Макрокосм. «Те состояния формы, которые творит сам человек, образуют микрокосм. О микрокосме можно впервые говорить с того момента, когда человеческий дух делается способен творить формы, как прежде их творил Божественный Дух (Мировой Дух). Переходом тут является Мировая душа -- божественный Дух, который постепенно индивидуализирует себя.
     В христианской эзотерике состояния сознания называют Отцом (А), состояния жизни -- Сыном или Словом, состояния формы -- Св. Духом». Таковы три Логоса.
     1-й Логос открывается в человеке как Атма, 2-й -- как Буддхи, 3-й -- как Манас.

     Критическим в эволюции является число 216 = 6х6х6. Это эон Венеры, ее шестое состояние жизни и шестое состояние формы. Тогда от эволюции все, смогшее стать совершенным, начиная с эона Земли, отделится от несовершенного. Таково число 666=6х6х6=216. Если Землю взять в аспекте Марса и Меркурия, то состояние станет критическим уже в 6-й подрасе 5-й коренной расы Земли.
     «Понятия, берущиеся только из внешней природы, заманивают в человека элементарных духов, подрывающих свободу и делающих его игрушкой окружающего.
     Понятия, образованные во внутреннем, призывают других элементарных духов, которые перерезают связь с миром». Д.15, с.15

80. Евангелисты (Матфей, Марк, Лука) "...убедились в действительном существовании Христа из констелляций звезд, будучи большими знатоками связи макрокосма с микрокосмом". 132 (6)

298. "Вплоть до Мистерии Голгофы в ходе исторического развития человечества Земля не имела своего высшего Я, ибо это высшее Я не находится в том, что развивается из Земли, что в нее заложено; оно не живет в старой языческой мудрости, а также и в иудейской мудрости, вообще не живет в Земле. В человеке Иисусе из Назарета жило высшее Я Земли, и оно, как мы знаем, сошло через Иоанново Крещение на Иордане, а после исполнения Мистерии Голгофы пребывает как действенный импульс в земной жизни. Земная жизнь благодаря ей получила свое высшее Я. Можно также сказать: микрокосмически в каждом человеке разыгрывается некий внутренний специальный процесс, если он к нему стремится и желает его иметь; макрокосмически этот же самый процесс был через Мистерию Голгофы дан Земле. Что микрокосмически является пробуждением высшего Я в человеке, то макрокосмически является Мистерией Голгофы. А это также означает, что Существо Христа, жившее в человеке Иисусе из Назарета, ранее никогда не было на Земле, но пришло из духовных, из космических высей и соединилось с земной эволюцией". 198 (14)

304. "Считают "Существо" Христа обратным макрокосмическим человеком (Макро-Антропосом), но который при этом равнозначен (gleich) второму аспекту Божества, или Логосу. Приставьте себе момент, предшествующий нисхождению так называемых "монад" (совокупности монад) к воплощению в приготовленные для этого предшествующим развитием тела человеко-животных. Царство животных в тогдашнем его виде, т. е. за исключением млекопитающих, представляло собой распростертым в физическом все то, что в неразвитых "людях" могло быть сведено к одной сущности. И в этих лемурийских человеко-животных низошел мир монад; при этом произошло отделение Манаса от Буддхи. Таким образом, в лемурийских людей инкарнировал Манас, который с Камой соединился в Кама-Манас, а Буддхи-Атма осталось соединенным с Манасом лишь в зачатке. И вот Христос является Тем Существом, Которое пробуждает "Буддхи" как первую искру. Для этого необходимо, чтобы Существо Христа заняло место в ученике оккультизма третьей ступени (Иисус). Так что событие Христа на Земле следует рассматривать как выворачивание наизнанку процесса, происходящего в мире монад, начиная с Адама. Павел выражает это свершение точно, когда называет Христа "обратным" (umgekehrten) Адамом". Внешний исторический процесс — это лишь фактический символ внутреннего духовного процесса. Все сказанное можно еще пояснить следующей схемой.

262 (с.90-91)

Три Логоса

310. "Если представить себе космическую интеллигенцию как мир мыслей, доступных высшему Я (Манасу), то в тот же момент можно заметить силу пронизывающего Универсум тепла, как бы исходящего из творческого источника всякой жизни (Жизнедух, Буддхи); и через него можно получить предчувствие этого мира творческой силы, бывшей раньше нашей силой. Человек тогда в переживаниях переходит от Манаса к Буддхи и от Буддхи к Атма. Слово, которое возжигает в человеке Я, микрокосмос, является третьим Логосом.
     В результате пребывания в человеке силы высшего Я, Манаса, он (человек) распространяется по всему Универсуму как источник тепла, возжигающий жизнь. И так человек достигает второго воспламеняющего космическую жизнь Логоса, от которого человеческая душа воспринимает отражение в его творческой активности (Буддхи). Общий источник душ — первый Логос, непостижимое Божество, центр всякой манифестации. Во все времена оккультизм изображал эти три Логоса в следующих знаках (см. рис.).

     Объединены они в числе 7-7-7, в эзотерическом числе трех Логосов. Эзотерическое число этой лежащей в плане развития семеричности представляет собой результат перемножения этих трех цифр, а именно 343".
     В развитии имеет место 7 состояний сознания (планеты), 7 состояний жизни (рунды), 7 состояний формы (глобы). Таким образом, 343 состояния формы — это третий Логос; 49 состояний жизни — это второй Логос; 7 состояний сознания — это первый Логос. 94 (13, 14)

358. В древних Мистериях человек нисходил к тайнам физ. и эф. тел и восходил к тайнам Макрокосмоса, но так, что при этом он не жил в своем физ. теле. Он хотя и проникал к тайнам физ. тела, но будучи не внутри этого тела, а в свободном от тела состоянии. Возвращаясь назад в тело, он хотя и мог вспомнить переживания в душевных сферах, но в физ. тело эти переживания он перенести не мог. ...Через Событие Христа это должно было радикально измениться и действительно изменилось. До События Христа попросту не было физ. и эф. тел, которые давали бы возможность Я целиком пронизать внутреннее человека вплоть до физ. и эф. тел. В те времена никто не мог со своим Я проникнуть до физ. и эф. тел. Впервые это произошло при Событии Христа. Отсюда исходит другое влияние, которое состоит в том, что Существо, бесконечно высоко стоящее над человеком, соединилось тем не менее с человеческой природой и излило Себя в микрокосм без посторонней помощи, одной силой Своей Самости. Такое стало возможно только через Христа. Только благодаря Ему человек может выработать способность в свободе постепенно проникнуть в микрокосм".123 (7)

2. Сын Человеческий и Сын Божий

379. "Грек говорил себе: когда я вижу перед собой Орфея, то не так важно, что он происходит от отца и матери; важно, что его душевное, сделавшее его тем, что он есть, происходит от сверхчувственного, которое никогда не было связано с физическим планом. ...И поскольку главным в Орфее греки признавали чисто сверхчувственное начало, то они говорили, что "он происходит от музы". Он был сыном музы, Каллиопы, т. е. он, собственно, не был сыном только телесной матери, но и порождением сверхчувственного начала, никогда не имевшего связи с чувственным. Однако, если бы он был только сыном музы Каллиопы, то он мог бы явить лишь то, что было откровением сверхчувственного мира. А его время призывало его к тому, чтобы выявить нечто, могущее послужить на физическом плане. Поэтому он был не только рупором для музы Каллиопы, как в более древние времена Риши были только рупором для сверхчувственных сил, но сверхчувственное жило в нем так, что могло испытывать влияние физического мира. Это выражено в его происхождении от Эагра, который был богом фракийской реки, т. е. существом, связанным с определенным участком земли, с физическим миром, а не чисто душевно-духовным, как мать — Каллиопа. Так что дарования Орфея были, с другой стороны, со стороны отца, связаны с чем-то земным, с климатом, с условиями внешней природы Греции — с фракийским богом реки Эагром.
     ...Все другие вожди человечества во второй и третьей культурах послеатлантического периода, бывшие только органом речи для сверхчувственных миров, воспринимали свое эф. тело как нечто отделенное от физ. тела. Когда в древних, ясновидческих культурах и даже еще у кельтов человек должен был воспринять нечто, чтобы передать это потом другим людям, то он получал это откровение при помощи выделения своего эф. тела из физического. И тогда эф. тело становилось носителем тех сил, которые к нему нисходили. А так как эти провозвестники были мужчинами, в силу чего их эф. тела были женскими, то приходившее к ним из духовных миров откровение они воспринимали в женском образе, и вот, нужно было показать, что Орфей как сын фракийского бога реки не мог, находясь в общении с чисто духовными силами, удержать то, что открывалось ему через его эф. тело. И чем больше он вживался в физический мир и выражал собой то, чем он был как сын своей страны т. е. как земной человек, тем больше он терял свои ясновидческие способности. Это показано в том, что от укуса ехидны (Эвридика умирает от укуса змеи, гуляя по цветущему лугу), т. е. того человеческого, что идет от него, он теряет Эвридику, его вдохновительницу, невесту его души, которая отнимается у него и отводится в подземный мир. И он должен вернуть ее путем посвящения, через которое он затем и проходит... Когда говорится о "нисхождении в подземный мир", то под этим всегда понимается посвящение. Итак, путем посвящения он должен был вернуть себе супругу. Но он был уже слишком связан с физическим миром. И хотя он выработал способность погружаться в подземный мир, но когда вернулся назад, когда увидел вновь дневное Солнце, Эвридика исчезла от него. Почему? А потому что, увидев дневное Солнце, он сделал недолжное: он оглянулся, посмотрел назад. Это значит, что он преступил строгий запрет, возложенный на него богом подземного мира. В чем же состоял этот запрет? В том, что физический человек, живущий на физическом плане, не смеет оглядываться назад за пределы той точки, где лежат макрокосмические переживания детства, которые, вступив в более позднее состояние, дали бы ему древнее ясновидение. "Ты не должен желать, — говорит бог подземного мира, — узреть тайны детства, вспомнить то, что закрыто Порогом". И так как он делает это — смотрит назад, — то теряет способность ясновидения. Потерей Эвридики нам рисуется нечто весьма точное и интимное в судьбе Орфея. Ибо необходимым следствием этой потери является то, что человек — Орфей — становится жертвой физического мира (вакханки — силы физического мира — разрывают его). С тем существом, которое коренилось еще в сверхчеловеческом, он вступает на физический план и там становится тем, чем он должен стать. Благодаря этому на него устремляются все силы физического плана, и он теряет "Эвридику", свою безгрешную душу, которую земной человек должен был утратить... И те силы, в которые он тогда погружается, разрывают его. Такова жертва Орфея.
     Итак, что же переживает Орфей, стоящий на переходе от 3-й послеатлантической культуры к 4-й? Он переживает прежде всего то, что обрывает первую ступень сознания детства, обрывает связь с макрокосмом. Ее больше нет. Она не переходит в сознательную жизнь. И человек, каким он тогда является, поглощается, умерщвляется жизнью физического плана, которая начинается, в сущности, только с этой 4-й культуры. Теперь представьте себе человека, каким он является нам как человек на физическом плане, который в своем нормальном сознании доходит до определенного момента воспоминания в прошлом; дальше за этим моментом лежат силы (годы) детства. Нитью своих воспоминаний этот человек так связан с физическим планом, что истинное существо Орфея в нем не может выдержать — оно разрывается. Таков, собственно, дух современного человека, и мы видим, как сильно и глубоко человек может быть связан с материей. Таков этот дух, который в смысле христианства апостола Павла может быть назван "Сыном Человеческим". Вы должны уяснить себе это понятие: Сын Человеческий — это тот, кто находится в человеке с того момента, до которого он помнит себя теперь, оглядываясь на прошлое, со всем тем, что может дать человеку культура. Представьте себе этого человека, а затем представьте себе все, чем человек мог бы быть через связь с Макрокосмом, если бы к нему притекало все то, что изливается из Макрокосма в первые годы детства. В первые годы детства это может быть только основой (для жизни), ибо тогда еще нет вполне развитого человеческого Я. Но если бы это вступило во вполне развитое человеческое Я, тогда произошло бы то, что произошло в момент, когда "Дух свыше" нисшел на Иисуса из Назарета во время крещения на Иордане: три безгрешных года развития детства слились со всем существом человека, (т. е. Макрокосм с микрокосмом). Это прежде всего. И что было следствием? Следствием было то, что когда эта безгрешная детская жизнь должна была развиваться на физической Земле, то она могла развиваться на ней только тpи года, потому что она всегда развивается на Земле только три года; а затем наступил конец на Голгофе, — то есть она не могла дальше сливаться с тем, чем человек становится с того момента, до которого доходит его нормальное воспоминание.
     И когда вы продумаете: что было бы, если бы в человека излилась вся та связь с Макрокосмом, которая смутно и сумеречно открывается в первые годы детства и не может стать вполне ясной благодаря тому, что у ребенка еще нет я-сознания, когда вы представите себе затем, что если бы эта связь открылась в более позднем сознании, то произошло бы нечто, в нас излилось бы нечто, исходящее не от самого человека, а из всей мировой глубины, из которой мы рождаемся, — тогда вы поймете слова, которые звучат в момент нисхождения Голубя: "Сей есть Сын Мой возлюбленный; ныне Я Его породил!"
     Это означает: Хpистос воплощается (рождается) тогда в Иисусе из Назарета, Христос, Который воистину родился в Иисусе из Назарета в момент крещения, полученного от Иоанна, и знаменовал Собою вершину того сознания, какое люди обычно имеют лишь в первые годы детства; здесь это было связано с полным сознанием своей принадлежности к Макрокосму, какое могло бы быть у ребенка, если бы он осознал все, что чувствует в первые три года жизни. И тогда приобретают совсем другое значение также и эти слова: "Я и Отец (космический Отец) одно!"
     Если все это подействует на вашу душу, то вы сможете хотя бы немного почувствовать то первое и главное, что открылось апостолу Павлу в явлении перед Дамаском и что выражено в прекрасных словах: "Если не станете как дети, не сможете войти в Царство Небесное!" Эти слова имеют много значений; одно из них — это. Апостол Павел говорит: "Не я, но Христос во мне!", — т. е. то Существо, Которое имеет столь же макрокосмическое сознание, какое имел бы человек, если бы мог пронизать более поздним сознанием сознание первых трех лет своей жизни. У среднего современного человека эти области сознания разделены, ибо в нем они не могли бы существовать вместе, примириться друг с другом. И они не примирились и в Христе Иисусе. Ибо по истечении трех лет должна была наступить смерть, и именно в той обстановке, в какой она произошла в Палестине. Не случайно сложилась она, но путем взаимодействия этих двух факторов: "Сына Божия", каким является человек с момента рождения до начала я-сознания, и "Сына Человеческого", каким человек является с момента раскрытия я-сознания. Соединенная жизнь Сына Человеческого и Сына Божия вызвала те события, которые привели затем к тому, что произошло в Палестине". 124 (6)

416."Господствуют злые (силы)... — таковы, высказанные лепетом, те слова, что "выражают собой как бы закон воплощающегося человека, переходящего из Макрокосма в микрокосм. С тех пор, как мне стали известны эти слова, я обнаружил, что они представляют собой исключительно значительную медитативную формулу. Они имеют над душой силу особого рода, и можно тем более заметить крепкую силу этих слов, чем больше их рассматриваешь. Когда же пытаешься их разгадать и понять, то обнаруживается, что в них сконцентрирована тайна человека и судьбы человечества, а будучи взяты в обратном смысле, они позволяют возникнуть микрокосмическому "Отче наш", которое Христос возвестил Своим ученикам". 148 (16)

417. Из речи Рудольфа Штайнера при закладке первого Гетеанума 20 сентября 1913 года: "Должны были созреть человеческие души, чтобы понять то, что как прадревнее, макрокосмическое Евангелие должно звучать с Запада, как эхо, навстречу микрокосмическому Евангелию Востока.
     Если мы принесем понимание навстречу настоящему моменту, тогда в нас взойдет также понимание того, что к четырем Евангелиям должно быть добавлено пятое. Так пусть в сегодняшний вечер в добавление к микрокосмическим тайнам прозвучит слово, выражающее тайны Макрокосма. Как первое из пятого Евангелия здесь должен прозвучать макрокосмический противообраз микрокосмической молитвы, что некогда была возвещена с Востока на Запад. Так звучи снова, как знак понимания, макрокосмическая мировая молитва, содержащаяся в пятом, древнейшем Евангелии, связанном с Луной и Юпитером, как четыре Евангелия связаны с Землей:

АУМ, Амен.
Господствуют злые (силы) (злы),
Порождаясь обособляющимся эго;
Другими задолженный долг самости
Переживается в хлебе насущном,
В котором не правит воля Небес,
Ибо человек отпал от Вашего царства
И забыл Ваши Имена,
Вы, Отцы на небесах.


    ...Возьмем с собой макрокосмическое Отче наш, чувствуя, что этим начинается обретение нами понимания Евангелия Познания: Пятого Евангелия. ...Если мы станем учиться пониманию смысла этих слов, то мы будем искать восприятия тех семян, которые расцветут здесь, если земная эволюция не иссохнет, если она должна плодоносить и далее; и тогда Земля сможет через человеческую волю достичь поставленной в пра-начале цели".42/245

470. "Древний посвященный мог взойти к полностью осознанному Я только благодаря тому, что через священнодействие Мистерий в него входило нечто такое, что внутри всех древних культур и цивилизаций ощущалось как вечный космический Отец. И мист древних Мистерий, посвящаемый, получал это переживание, когда достигал определенной точки своего посвящения, где говорил себе: Отец живет во мне.
     Если мы представим себе такого посвященного в древнееврейской культуре, то мы должны будем сказать: тот посвященный произошедшее с ним благодаря инициации характеризовал следующим образом. Он говорил: всеобщее человечество обладает той особенностью, что хотя Отец несет и поддерживает его, но Он не вступает в сознание и не возжигает в сознании Я. Отец дает обычному человеку живой дух дыхания, он вдохнул ему дыхание, и он стал живою душою. Посвященный ощущал, что с тем, что было вдохнуто человеку как живая душа, в него еще вошла особая духовность, живой Принцип Отца Космоса. И в тот момент, когда в древнего посвященного еврейского мира входил этот божественный Принцип Отца и он сознавал его, тогда с полным правом он говорил о том, что означает для него Я: Я есмь "Я есмь". И такой человек ходил среди древних народов и по праву, благодаря обитанию в нем божественного Принципа Отца, мог выговаривать Я, что во всей древности, собственно говоря, являлось неизреченным именем Божества, Бога-Отца. И человек рассматривал себя как представителя Отца на Земле. Таких посвященных, ходивших среди народов, называли Отцами". Принцип Отца, пронизывающий весь мир, называли макрокосмом, а места Мистерий, являвшиеся обиталищем Отца, где и отдельные люди, благодаря Мистериям, становились обиталищами Отца, называли малым миром, микрокосмом. (Еще Гете вынес из ложи, к которой он принадлежал, подобные понятия; ложа являлась микрокосмом).
     Но ко времени Мистерии Голгофы "...люди в сфере земного развития начали говорить себе Я, поднимать Я в сознание. В одного из таких людей, в Иисуса из Назарета, вошел Солнечный Принцип, Принцип Христа. Этот Принцип Христа вступил, таким образом, в Я. Если прежде Принцип Отца входил в физ., эф. и астр. тела, то теперь мы имеем дело со вступлением в человека Принципа Христа, Который должен развиваться далее.
     Теперь вспомните, как я характеризовал человека в эти дни (лекция от 28.VI.1922 г.). Я говорил вам: растение уничтожает в себе физическую природу, разлагает, коррумпирует ее; можно сказать: животное коррумпирует физ. и эф. тела, а человек коррумпирует физическую, эфирную и астральную природу. Он их не коррумпировал целиком во времена развития человечества до Мистерии Голгофы, теперь он их коррумпирует полностью, когда его Я втягивается в его существо. Но посвященный древних Мистерий делал себя полностью свободным от физ., эф. и астр. тел, когда давал влиться в себя божественному Принципу Отца и уже в то время становился Я.
     Когда Христос вступил в Иисуса из Назарета, то Он уничтожил не только физ., не только эф. и астр. тела, но также и Я, каким оно в то время развилось в Иисусе из Назарета. Итак, в Иисусе Христе жил высший Принцип Христа, который так относился к Я, как в ином случае "я" человека относилось к астр. телу".
     "Это было колоссальной новостью также и для посвященных ко времени Мистерии Голгофы, что другие люди, снабженные только природными задатками, а не мистериальными задатками, если даже их были единицы, смогли распознать в Христе Иисусе высшую природу.
     Отсюда возникло понимание того, что теперь, после Мистерии Голгофы, должно произойти нечто такое, что прежде могло, по существу, происходить только внутри Мистерий. В большой мир, в макрокосм было внесено нечто такое, что прежде могло происходить только внутри малого мира, в микрокосме. И случилось так, что прежде всего в местах последних Мистерий древности чистейшим, яснейшим образом была возвещена тайна Христа, и именно это возвещение тайны Христа было в ходе первых четырех столетий европейского развития утеряно для новой цивилизации. Старые посвященные знали — поскольку в Христе Иисусе жил не просто Принцип Отца, но Принцип Сына — что Христос Иисус представлял Собой нечто уникальное в земном развитии, поскольку и в дальнейшем не будет ничего, подобного Мистерии Голгофы, никогда не сможет случиться, чтобы Принцип Сына сно-ва жил внутри человека, как он жил в Иисусе из Назарета.
     И те посвященные сознавали, что Христос вступил в человечество как Целитель, как великий Целитель, как Тот, Кто должен был воспрепятствовать нанесению ущерба физ. телу по причине вхождения в него Я". 214 (4)

574. "Все, что мы можем видеть вокруг себя как минеральную, растительную и до определенной степени также и животную жизнь... во всей этой природе, взятой без человека, нет никаких богов. Это должно быть увидено! В этой лишенной человека природе столь же мало богов, сколь мало остается от устрицы в раковине, из которой она удалена. ...Когда мы смотрим на природу, мы смотрим на прошлое духовности и на то, что от этого прошлого духовности осталось как остаток. Поэтому нет никакой возможности прийти к истинно религиозному сознанию через одно только созерцание природы. ...Элементарные существа, низшие духовные существа — это суть нечто другое".
     "Но где находятся боги, те боги, которых мы должны называть творящими? — Внутри человеческой кожи, в человеческих органах пребывают, собственно говоря, творящие боги. Люди в своей сути являются носителями Божественно-духовного. В будущем не будет этих облаков, минералов, растений и даже животных. Не будет ничего, что живет вне человеческой кожи, в природе. Но развиваться далее станет то, что человеческую организацию внутренне проодухотворяет и одушевляет. Это останется в будущем.
     Схематически сказанное можно изобразить так. Если тут у нас природа (большой круг), тут человек (малый круг) и внутри человека — человечески-божественное, то природа в будущем распылится (лучи). Человек расширится на весь мир, а то, что сейчас находится в нем, станет его внешним окружением (красное), само станет природой.

     Прозрение факта, что Божественно-духовное, которое мы по праву считаем творческим в современности, пребывает внутри границ человеческой кожи, — является чрезвычайно серьезным познанием. Ибо оно возлагает на человека ответственность за все Мироздание. Оно делает человека способным понять нечто в словах Христа: "Земля и Небо прейдут — т.е. внешний мир, — но Мои слова не прейдут". И когда в отдельном человеке исполнятся слова Павла: "Не я, но Христос во мне", — то в нем также оживут слова Христа: "Небо и Земля прейдут, но Мои слова — что находится внутри человеческой кожи и воспринимает в себя Христа, — не прейдут". ... В своем внутреннем человек с середины XV в. стал в некотором роде пустым. В отношении чего он сделал себя пустым? — Он сделал себя пустым именно в отношении Импульса Христа, т.е. в отношении восприятия в свое внутреннее творчески-божественного".198 (17)

От Иоаннова дня к дню Михаэля

635. "Все в физически-эфирном человеке в вершине лета прокалено, если воспользоваться выражением Якоба Беме, огнем серы. Это может оставаться в подсознании, поскольку это тонкий, интимный процесс. ...для свершений в космосе он обладает колоссальным значением. — Существа с других планет смотрят эфирными глазами вниз в Иоанново время и видят внутреннее человека как светящуюся сущность. Это процесс сульфуризации. ... сульфуризованные в человеке субстанции неимоверно родствен­ны ариманическим силам. И видно, с одной стороны, как человек блистает в Иоанновом свете в космосе, но как драконообразное, похожее на змею образование Аримана извивается через этого в астральном све­те светящегося в космосе человека и старается его опутать, старается его обвить, стянуть в сонное, сновидческое, в подсознательное. Так что люди через эту иллюзорную игру, которой Ариман занимается со светящимся, с космически светящимся человеком, должны стать мировыми сновидцами и так сделаться добычей ариманических сил. Все это имеет в космосе значение".
     И когда из определенного звездного образования на Землю падает метеорное железо, то для человека оно является колоссаль­ной силы целящим оружием богов, направленным против Аримана. "И то, что пространственно в могучем величии разыгрывается вовне, в Мироздании, когда августовские рои метеоров лучатся в астральном свете в чело­веческом излучении, это имеет свой нежный, по видимости малый, но только простран­ственно малый противообраз в том, что происходит в человеческой крови. ... Человеческая кровь вовсе не столь материальна, как считает современная наука, но, повсюду возбуждаемая духовно-душевным, она пронизывается, простреливается тем, что как железо лучится в крови, что, побе­ждая болезнь, страх, ненависть, вчленяется в кровь как железо. ...Ибо избавление от боязни, избав­ление от страха излучается здесь с железом.
     И как боги своим метеорным железом побеждают тот дух, который желает всю Землю затопить страхом с помощью своего змеиного образования, когда боги дают излучаться железу в эту атмосферу страха, ко­торая особенно интенсивна с приближением осени, или когда кончается вершина лета, то нечто подобное тому, что совершают боги, происходит во внутреннем человека, когда кровь пронизывается железом. Все эти вещи человек впервые начинает постигать, лишь когда ему становится понятным их внутреннее духовное значение; а с другой стороны — он познает связь образования серы, образования железа в себе с тем, что имеется в космосе.
     Наблюдая, как звездопад идет через пространство, человек должен с почтением к богам сказать себе: происходящее вовне, в пространственных далях, — это в атомистически малом раз­мере постоянно происходит и в тебе: этот звездопад происходит тогда, когда образуется железо в каж­дой частице крови; твоя жизнь есть сплошной звездопад, сплошное падение маленьких звездочек. ...Такова связь внутреннего человека с Мирозданием. И затем мы видим, как особенно из нервной организации, пронизывающей человеческое тело происходит, особенно с приближением осени, мощное излучение серы, сульфура в мозг. И можно всего человека увидеть, так сказать, в виде светящегося серой фанто­ма, когда приближается осень.
     Но в эту синевато-желтую атмосферу серы излучаются рои метеоров, пребывающие в жизни крови. Это другой фантом. И в то время как фантом серы тянется, как облако, из нижнего человека в голову, из головы, из образования железа излучается рой метеоров в живое бытие крови.
     Таков человек с приближением времени Михаэля. Он должен научиться употреблять в своем сознании метеорные силы своей крови. Он должен научиться праздновать праздник Михаэля... как праздник освобождения от боязни, освобождения от стра­ха, как праздник внутренней инициативы и внутренней силы; тогда праздник Михаэля человек образует как празд­ник достижения воспоминания, бессамостного самосознания".
     "Человек говорит себе: ты становишься господином этого процесса, — который в ином случае развора­чивается в природе без твоего сознания, — если ты, подобно тому как ты благодарно склонялся перед рождением Спасителя на Рождество, как ты переживал глубокое внутреннее душевное движение на Пасху, в этот осенний праздник Михаэля переживешь, как должно возрастать в тебе все то, чему в человеке надлежит развиваться, направляясь против удобств, против боязливости, как внутренняя инициатива, свободная, силь­ная, смелая воля. Как праздник крепкой воли следует представлять себе праздник Михаэля. И если это происходит, если познание природы сливается с истинным духовным человеческим самосознанием, тогда праздник Михаэля получает свой правильный колорит, свою правильную окраску. ...Тогда из всего, что я описал, выступит величественный образ Михаэля (в борьбе) с драконом. ... нарисованный нам из космоса. Тогда дракон нарисует себя сам, образовав свое тело из сине­вато-желтых течений серы. Мы увидим в них мерцающий, излучающийся, облакообразно возникающий из серных паров облик дракона, над которым возвышается Михаэль, над которым Михаэль являет свой меч.
     Но мы лишь тогда правильно себе это представим ... когда атмосферу, в кото­рой Михаэль свое величие, свою силу разворачивает против дракона, когда пространство мы наполним не однообразными облаками, а роями проносящегося сквозь него метеорного железа, образующего себя мощью, исходящей из сердца Михаэля, и сливающегося в железный меч Михаэля; этим образованным из мете­оров железным мечом Михаэль побеждает дракона. ...Это, как обновление старого образа, может быть нарисовано из непосредственного созерцания космоса". Наша цивилизация переполнена железом, материальным железом и материализмом. Найти из этого выход можно, лишь перейдя от железа локомотивов и железных дорог к метеорному железу, идущему из космоса, к силе Михаэлева железа, дающего человеку вместо при­родного познания самосознание.
     На этот счет в астральном мире имеется одна запись, понять которую можно исходя из вышеизложенного. В астральном мире имеются своего рода поучительные надписи, своего рода путеводители. Их можно во внутреннем исследовании прочесть в астральном свете. "И именно теперь, а в общем уже десятилетия, но особенно сильно в наше время тяжелых испытаний, в астральном свете, когда духовно странствуют в стра­не духа, можно прочесть примечательное изречение ... написанное очень значительными письменами:

О человек,
Ты образуешь это для своих услуг,
Ты открываешь это как свою материальную ценность
Во многих своих произведениях.
Однако лишь тогда это станет для тебя целительным,
Когда тебе откроется
Его высокое духовное могущество!"
223 (10)

109. "Эфирный поток, идущий из космоса, постоянно циркулирует в человеческом теле. Он вступает через голову, идет оттуда в правую ногу, затем в левую руку, затем — в правую, затем в левую ногу и оттуда — назад в голову. Представьте себе человека, стоящего с раскинутыми руками, тогда поток образует пента­грамму. Было бы плохо, если бы поток вступал не через голову, а через ноги. Через ноги в человеческое тело входят все плохие влияния, чем и пользуется черная магия. Но этот поток циркулирует не только тогда, когда человек находится в указанном особом положении, но постоянно, когда руки сложены вместе или ноги согнуты". Этот поток обусловливает феномен самостоятельно расходящихся рук в том упражнении, где мы правую руку кладем поверх левой и концентрируемся на них с определенными словами. Человек сформирован эфирными потоками. Один из них замкнул его в собственную кожу, отделив от окружения. Человек выпрямился и стал способен образовывать карму. — Это вызвал второй поток. Третий поток с развитием легких образовал гортань, и возникла речь. Четвертый поток образовал центр у корня носа, и человек пришел к самосознанию; ранее он обладал лишь самочувствием.
     "Через человеческое тело проходят вибрации пяти эфиров. Один из них циркулирует в твердой субстан­ции и потому называется "земным", поскольку пронизывает также и твердую землю. Эти пять течений по­стоянно циркулируют в человеке и приводят его в связь со всем космосом.
     Из духа соткано все человеческое существо, из духа мы рождены, низошли в материю и снова устремля­емся в дух. Течения, которые действовали при нашем нисхождении в материю, должны быть нами осоз­наны. Мы идем назад тем же путем, каким пришли, но сознательно. Другого истинного развития не существует".42/245 (14.11.1906)

110. "В форме пентаграммы проходит некое течение через эф.тело человека. Сначала оно идет через точку Я во лбу, потом в ноги, потом в руки — из одной в другую через сердце. Со сгибани­ем тела, его отдельных членов, "сгибается" и течение (эф.тела). С разными частями течений связаны различные планеты (см. рис.).

Человек постигает планеты как принципы, которые, собственно, действуют всегда и во всех глобах лишь каким-то совершенно опреде­ленным образом.
     Принцип Сатурна — это физическая основа; Солнца — вечный рост, вечный прогресс; Луны — закрепление, отставание, задерживание, застывание; Марса — мужество, агрессивное вторже­ние в жизнь чувств, красная кровь; Меркурия — выход из чувственной жизни; Юпитера — освобождение Я; Венеры — вхождение в любовь.
     Планетам и их принципам соответствуют цвета: Сатурну — зеленый; Солнцу — оранжевый; Луне — фиолето­вый; Марсу — красный; Меркурию — желтый; Юпитеру — синий; Венере — индиго".264 с. 188-190
nbsp;    "В окружающем нас мире, повсюду на Земле, мы постоянно окружены пятью эфирными потоками". В Индии их называют таттвами. Они пронизывают человека, двигаясь по пентаграмме.
От 1 к 2 идет земной эфир
От 2 к 3 - водный эфир
От 3 к 4 - огненный(тепловой) эфир
От 4 к 5 - воздушный эфир
От 5 к 1 - мысле-эфир
266 - 1, c.183
     Цвета планет: — зеленый, — синий, — красный, — черное, — голубая, — желтый, — фиолетовая.
     266-3, с.128

126. Гексаграмма соответствует течениям в астр.теле, идущим не по одной линии, а в виде двойного треугольника, если смотреть в разрезе. Если течения в эф.теле образуют линию в виде пентаграммы, то гексаграмма представляет собой астр.тело совершенно иным образом, не линейно, а в виде поверхностей, в виде тела. Если гексаграмму повернуть вокруг вертикальной оси, то об­разуется примерно правильная фигура; разрез же по горизонтальной оси приближается к кругу (овал). Линии по горизонтальной оси являются, собственно говоря, поверхностями: верхние — на высоте рук, нижние — на высоте колен.
     Указывающий вниз треугольник имеет дело с телами: астральным (Луна), эфирным (Солнце), физическим (принцип Сатурна); другой треугольник имеет дело с высшими членами: с душой ощущающей (Марс), душой рассудочной (Меркурий) и душой сознательной, нахо­дящейся еще в начале своего развития (Юпитер). Всему этому соответствуют цвета.

     Над этими фигурами и значением их составляющих необходимо медитировать, чтобы осознать их действи­тельную внутреннюю жизнь и отношение к космосу. Тогда пробуждаются в человеке особые чувства.264 с.191-193

170. "Мы приводим организуемое Мирозданием во взаимосвязь с тем, что находится в нас са­мих. Мы следим за силами, которые живут в наших глазах, в наших ушах, короче, во всем нашем аппарате чувств, и мы познает их как силы, которые удерживают мир вместе. Мы находим в нас силы, благодаря которым мы двигаем руками, ногами и благодаря которым еще многое совершается в нашем организме конеч­ностей; и мы должны отнести их к силам, которые, будучи предоставленными самим себе, Мироздание раз­несли бы во все стороны. В эту взимосвязь сил мы поставлены как люди. Внутри этой взаимосвязи сил на­ходится мир различных существ, тех существ, с которыми те девять Иерархий, о которых я повсюду гово­рю, именно через человека приходят во взаимосвязь. Человек является посредником между мирами богов. Можно сказать: боги встречаются через человека".
     "И человек должен знать: если он низменно думает о себе, низменно поступает и затемняет свое чело­веческое сознание, то он никакой не посредник между высшим и низшим мирами. Чувствовать себя существом, принадлежащим Космосу, — этому должен научиться человек. Божественные существа, служащие центростремительными силами, и божественные существа, служащие центробежными силами, они встречаются в человеке.
     Как они уравновешиваются? Центростремительные силы действуют некоторым образом через человеческую голову, центробежные — через человека конечностей. Средний, ритмический, человек — он является тем существом, которое уравновешивает, обеспечивает созвучие, гармонию между центростремительны­ми и центробежными мировыми силами. ... Как человек дышит, как бьется его сердце — это имеет значе­ние не только внутри человеческого существа, но и для всего Космоса!". 199 (11)

171. "Голова имеет свой центр средоточия где-то во внутреннем. ... Центр средоточия груди не находится внутри шара; центр средоточия груди находится очень далеко. На рисунке (линиями) это от­мечено лишь фрагментарно, поскольку, если нарисовать все, то рисунок получился бы слишком большим....
     ... А где центр средоточия конечностей? ... во всем окружении. ...Это шаровая поверхность. ... Мы являемся поистине целым миром, только же­лающее войти в нас извне в своем конце сгущается и становится видимым. Ничтожно малая часть того, чем мы являемся, становится видимой. ... Тело, душа и дух пребывают в системе конечностей человека. На тело в конечностях лишь указано. ... Человек — это прежде всего гигантский шар, охватывающий весь мир, затем — идет малый шар, и затем — самый ма­ленький. Лишь этот последний виден полностью (это просто тело); тот, что больше, виден только отчасти".
     На соборе 869 г. епископы католической церкви запретили человечест­ву знать что-либо о большом шаре, введя догму о том, что человек со­стоит из тела и души, душа же содержит в себе лишь некоторые свойства духа. "Но с упразднением отношения человека к духу упразднено отношение человека к миру. Человек все более и более стал вгоняться в эго­изм. Поэтому и сама религия стала делаться все эгоистичнее и эгоистич­нее. ... Кто виноват в том, что мы получили естественнонаучный матери­ализм? ... главный виновник этого — католическая церковь, ибо в 869 г. на Константинопольском соборе она запретила дух. Что тогда, собственно, произошло? ... В отношении нашей головы мы произошли от мира животных. Это не означает, что голова есть лишь продолжающее и далее формироваться животное. Мы приходим к низшим животным, когда хо­тим найти предков нашей головы. Грудь лишь позже была присоединена к голове; она уже не такая животная как голова. ... Конечности — это самый последний орган человека,— наичеловечнейший орган.
     ... И когда католическая церковь спрятала от сознания человека его отношение ко Вселенной, т.е. ис­тинную природу его конечностей, то последующим временам в наследство остались грудь и, главным образ­ом, голова, череп. А материализм пришел здесь к тому, что череп произошел от животного. И он говорит о том, что весь человек произошел от животного, поскольку грудь и конечности образовались позже".293 (10)

180a. "Почему в отношении человека мы спрашиваем о добре и зле, о справедливости и несправедливости, а в отношении Макрокосма такого вопроса не выдвигаем? Некогда, когда мир еще не представлял собой волнующееся море, среди того, что видит глаз, слышит ухо, воспринимают органы чувств, среди того, что теперь является нам в законах гармонии, вовне, в Мироздании бушевало море катящихся сквозь пространство волн чувств, желаний и вожделений. Эти мировые страсти, пребывающие между законами и хаосом, должны были быть преодолены". И если теперь кто-то сможет заглянуть в тот древний мир мировых желаний, страстей, тот не найдет там ни одного "тела вожделений". Хаос преодолен. Астральные тела мира пришли к покою, но не людей. "Чистый закон есть закон космоса, чистый дух человека должен однажды стать его судьбой". Д.32, с.3

252a. "Человек живет в своей "яичной скорлупе" — в ауре. Элоимы дали нам ауру, благодаря грехопадению она превратилась в некую оболочку вокруг нас, и мы пребываем в ней подобно цыпленку в яйце. Небо и звезды — наша граница, и мы должны их "проклюнуть" своей душевной силой ... и поскольку все люди окружены, собственно, одной и той же "скорлупой", могла возникнуть астрономия…".
     "Скорлупа" — это и есть E.D.N. Мы можем пробить ее и выйти в духовный мир — в J.C.M. Пробуждение с помощью Христа есть P.S.S.R.266-3, с.186

Взаимосвязи (структура)

262. "Человек включен в четыре закономерности.
1. Закономерность внутри земного бытия включает в себя:
     1) минеральный мир
     2) внешне подвижный мир
Эфирное тело.

2. Закономерность внутри космического бытия включает в себя:
     1) растительный мир
     2) внутреннее движение человека.
Астральное тело.

3. Закономерность внутри мировой души включает в себя:
     1) мир животных
     2) ритмические процессы.
Астральное тело, Я.

4. Закономерность внутри мирового духа включает в себя:
     1) человека,
     2)нервно-чувственные процессы".

(Соотнесение с телами взято из лекции от 26.V1.)205 (24.V1)

Природа на службе у человека

320. "Все минеральное (как пища в человеке) должно превратиться в тепловой эфир. И в тот момент, когда в организме человека появляется нечто, мешающее минералу превратиться в тепло, человек заболевает. Человек принимает минеральное, но оно постоянно имеет тенденцию стать тепловым эфиром. Расти­тельное имеет тенденцию становиться в человеке воздушным, газообразным. Так что человек имеет в себе растительное как воздушное царство. ... И если что-то в организме мешает растительному принять воздушный облик, человек заболевает. Все животное, что человек принимает в себя или сам в себе выра­батывает как животное, должно в нем, по меньшей мере через некоторое время, принять жидкую, водную форму. ... Если же человек не в состоянии свое собственное животное или чужое животное превратить в себе в жидкость, чтобы перевести это затем в твердое, то он заболевает. И только то, что в челове­ке хранит чисто человеческую форму, что в человеке происходит оттого, что он является прямоходящим существом, что он содержит в себе импульсы к речи и мышлению, лишь то, что его, собственно говоря, делает человеком, что возвышает его над животным, должно в твердо-земном — это составляет 10% всей нашей организации, — должно в твердом, в твердом облике входить в форму. Если же что-то от животного или растительного входит в твердую форму человека, то он заболевает. ... Человеческое — единственно оно должно в человеке постоянно сохранять твердую земную форму. Такова тайна человеческой организации.
     Если исследовать обмен веществ до дыхания, то мы находим, что человек из себя образует углерод, который в нем можно найти повсюду. Этот углерод с кислородом, который человек вдыхает, и превращает­ся в углекислоту. Но до того, как произойдет выдох, углерод становится, так сказать, благодетелем человеческой природы. ... ибо, прежде чем покинуть человека, он распространяет по всему человеческому организму излияния эфира. ... Этот эфир проникает в эф.тело человека. Всегда порождаемый углеродом, он является тем, что делает человеческую организацию способной открывать­ся духовным влияниям, тем, что воспринимает астрально-эфирные действия из космоса. Этим эфиром, оставленным углеродом, притягиваются космические импульсы, которые, в свою очередь, формообразуя, действуют на человека, например, так подготовляют его нервную систему, что она может стать носителем мысли. Этот эфир должен постоянно пронизывать наши органы чувств, например глаза, чтобы они могли видеть, чтобы они могли восприни­мать световой эфир. Т.обр., мы обязаны углероду, тем, что мы эфирно подготовлены к миру, который идет нам навстречу".
     Все это подготавливается в системе обмена веществ. Но сама по себе эта система несовершенна. Ее зачатки возникли в третью очередь, на др. Луне; ранее, еще на др. Солнце, возникли зачатки нервно-чувственной системы. Все процессы, совер­шающиеся в системе обмена веществ, имеют склонность привести человека к болезни. И все болезни, кроме тех, что приходят от внешних повреждений, обусловлены тем или иным процессом в обмене веществ "Мы можем спросить каждый отдельный процесс (обмена веществ): чего ты, собственно, хочешь? — И он нам ответит: будь я один, то я бы, как процесс, сделал человека бо­льным. Ни один из процессов в человеческой природе не должен идти до конца, ибо в таком случае он сделал бы человека больным. Человек остается здоровым только тогда, когда процессы обмена веществ останавливаются в нем на определенной ступени".
     Исцеляющие процессы заложены в человеческой системе циркуляции. Можно сказать, что если пациент родился на др.Луне, то врач — на др.Солнце. Человек совершает в сутки примерно 25 920 дыханий. — Сто­лько лет длится платоновский год. Пульс же бьется в четыре раза быстрее. "Дыхательная ритмика соответствует общению человека с внешним миром. Этот ритм дыхания должен постоянно связываться ритмом циркуляции, чтобы человек оставался, так сказать, на своих двоих. Ритм циркуляции не регулярный — 103 680 ударов пульса в сутки. Этому нет соответствия в космосе. Обмен веществ вырывает человека из всего космоса, делает его чуждым космосу, а ритм дыхания соединяет с космосом. В этом делении и свя­зывании ритма циркуляции с ритмом дыхания вы видите пра-процесс исцеления, который постоянно совер­шается в человеке. Но в каждом случае, когда необходимо совершить внутреннее исцеление, нужно тонким образом процесс дыхания, проходящий во все тело, использовать так, чтобы он повсюду в человеке связал процесс циркуляции, оттеснил его ко всеобщим отношениям в космосе. ... Этот процесс исцеления, совер­шающийся в нас, вызывает удовольствие высших Иерархий". В этой связи обратимся к граничной плане­те нашей Солнечной системы, к Сатурну. "Там в середине стоит то, что таит в себе силы, которые, если мы их представим себе сконцентрированными на Земле, были бы силами, вызывающими болезнь, а во­круг вращаются силы оздоровления, исцеления. И кто обладает чувствительностью к подобным вещам, тот смотрит на кольца Сатурна ... и видит в них кругообразующееся исцеление, здоровье". Таким образом, в Сатурне представлен тот же процесс, который постоянно разыгрывается через нашу систему обмена веществ и организм циркуляции. Но, обращая взор к Сатурну, мы видим также высшие Иерархии, которым доставляет удоволь­ствие оздоровление болезненного. "И это удовольствие является силой в Мироздании. Это удовольствие высших Иерархий пронизывает затем сис­тему наших нервов и органов чувств и образует в них силы духовного развития человека. Это силы, которые некоторым образом расцветают из исцеления, постоянно совершающегося в человеке. Так мы приходим к третьему — к духовному развитию.

     1. Обмен веществ — питание.
     2. Циркуляция — исцеление.
     3. Нервно-чувств.орг. — духовное развитие.

     ... В человека входит минеральное (как пища) и через жидкость и т.д. превращается в нем вплоть до теплового эфира. ... Этот тепловой эфир обладает огромной склонностью воспринимать в себя то, что как силы излучается, струится из мировых далей. Он, т.обр., вбирает силы Мироздания. И эти силы Мироздания, ко­торые он вобрал, они теперь образуются как духовные силы, проодухотворяющие здесь тепло-эфирную зем­ную субстанцию; а затем отсюда с помощью тепла эфирной земной субстанции впервые в тело проникает то, в чем оно нуждается для образования своего облика.
     Т.обр., если в старом смысле слова мы назовем тепло огнем, то мы можем сказать: взятое человеком в себя минеральное доходит до огненной природы. Огненная природа склонна воспринимать в себя влияния высших Иерархий; и этот огонь тогда снова струится во все человеческие внутренние органы и образует, снова отвердевая, то, что в человеке субстанционально составляет основу отдельных органов. Ничто из того, что человек принимает в себя, не остается таковым, как оно есть. Ничто не остается земным; все приходящее, в первую очередь из минерального царства, превращается так основательно, что может воспринять в себя духовно-космическое, а с помощью духовно-космического оно снова отвердевает до земного. Возьмите из кости частицу сернокислой извести — она не такая, какую вы встречаете во внешней природе или получаете в лаборатории".
     Если организм не может довести, например, сахар до состояния теплового эфира, то он оседает в ор­ганизме в ином состоянии, и возникает диабет. В отношении каждой материи нужно представить себе, ско­лько ее человек способен превратить в тепловой эфир, сколько он в состоянии поднять неживого. Иначе воз­никает отложение этой материи. Когда человека окружает чрезмерный внешний холод, холодный ветер, то он может оказаться не в состоянии достаточно быстро мировое тепло превращать в свое собственное, и тогда он может взять внешнее тепло от отдельных мест своей кожи и сделать его своим собственным. В таком случае возникает простуда. "Именно в этом заключается простуда. Простуда — это отравление внешним теплом, которое не взято организмом в свое обладание.
     Вы видите, все находящееся во внешнем мире — это яд для человека, настоящий яд, пока человек им не овладеет, не сделает его приемлемым для себя своей собственной силой. Только тогда от человека идут силы, идут человеческим образом к высшим Иерархиям, тогда как вовне они были у элементарных су­ществ природы, у элементарных духов. В человеке должно совершиться удивительное превращение, чтобы элементарные духи в его организации могли передать свою работу высшим Иерархиям. И все это касается только минерального, когда минеральное целиком и полностью превращается в тепловой эфир.
     Обратимся к растительному миру. Растение в действительности содержит для человека множество волшебного, когда он начинает глазами духа рассматривать растительный покров Земли".
     "Духовная природа желания, я бы сказал, погруженная в благочестие природа желания прорастает в каждом весеннем цветке (фиалка, ландыши, желтый нарцисс)". Затем приходят более поздние цветы. Например, уже осенью появляется зимовник (дикий шафран) — можно ли смотреть на него без легкого чувства стыда? Не предостерегает ли он нас от нечистых чувств, поскольку наши чувства пронизываются различными недостойными вещами? Зимовник со всех сторон как бы шепчет нам: посмотри на мир желаний, о человек, как легко ты можешь стать грешником. Мир растений — это внешнее природное зеркало челове­ческой совести, если мы умеем правильно на него смотреть. Тогда мы увидим, что цветы тоскуют по ми­ру света в Мироздании, корень же постоянно хочет отвоевать их у Неба и приспособить к Земле. Когда Луна еще была соединена с Землей, то она стремилась растения превратить в один корень, и они прорас­тали вверх лишь в виде тоненьких волосков. Выход Луны означал для них освобождение, они смогли раз­вивать цветы.
     "Земля образована из духа. И посмотрим на растение. — Оно несет в своем облике живое воспоминание об эволюции. Оно несет в своем корневом становление земного, становление физически-материального. По­смотрите на корень растения, и он вам скажет, что смог возникнуть только благодаря тому, что из духовного развилось земно-материальное. И едва только Земля освободилась от лунного бремени, растения устремились назад, к далям света.
     И когда человек употребляет растительное в пищу, то он дает ему возможность продлить то, начало чему оно положило вовне, в природе: вернуться не только в световые, но в духовные дали космоса. Поэтому, как я сказал, растительное мы доводим в себе до воздухообразного, до газообразного, чтобы растение могло следовать своей тоске по световым, духовным далям. ... Когда человек ест растение, то происходит следующее. ... корень, поскольку он живет в земле, освобождается от нее и устремляется вверх; его устремление к духу самое сильное, и он оставляет за собой стремление цветов. ... Растение полностью выворачивается наизнанку. В себе самом оно организовано так, что верхнее является нижним, а нижнее — верхним. Что подвинулось до цветов, оно, так сказать, в материальном стремлении насладилось све­том, донесло материю до света. За это оно должно потерпеть наказание и остаться внизу. Корень был рабом земного, но зато он — это вы находите уже в метаморфозе растений у Гете — несет в себе сово­купную природу растения. Он устремляется вверх.
     Да, если человек стал закоренелым грешником, то ему таковым хочется и оставаться. Корень же рас­тения, пока он скован Землей, похож на упитанного банкира, но как только человек его съест, он видо­изменяется и устремляется вверх, тогда как то, что принесло материю к свету, — цветы, должно ос­таваться внизу. Т.обр., в корне растения мы имеем нечто такое, что, будучи съедено, в силу своего собственного существа устремляется в голову человека, тогда как то, что находится ближе к цветам, остается в нижних областях. Оно вступает в общий обмен веществ и не доходит до головной организации.
     ... У растений, сильно пронизанных астральным, например, употребленный в пищу стручковый плод, оста­ется в нижних областях, не хочет подниматься к голове, поэтому от них бывает глухой сон, а голова после пробуждения — тупая. Пифагорейцы, желая оставаться чистыми мыслителями и не желая привлекать пищеварение в функции головы, отказывались от питания бобовыми. ...
     И когда мы переходим к животному, то нам должно быть ясно, что животное само обладает пищеварени­ем, само принимает в себя растительное. ... и это опять-таки очень сложный процесс, ибо, принимая в себя растительное, животное не может противопоставить ему человеческий облик. Поэтому животное не может перевернуть растение сверху вниз и снизу вверх. Позвоночник у животного параллелен земной по­верхности. Поэтому то, что хочет совершиться при пищеварении животного, приходит в полный беспоря­док. Верхнее хочет стать нижним, нижнее — верхним, и все дело застопоривается в самом себе. ... Вследствие этого в животном растению делается запрет: довольно тосковать по мировым далям! — Но за­прет не действует, и растение отбрасывается назад, к Земле.
     Однако благодаря тому, что в животном организме растительное отбрасывается назад, к Земле, в животное тотчас же вместо мировых духов, как это имеет место в человеке, где растение переворачивается, вторгаются элементарные духи. И эти элементарные духи: являются духами страха, носителями стра­ха. Так это открывается духовному наблюдению: животное само вкушает пищу, вкушает с внутренним удо­вольствием; и в то время, как с одной стороны идет поток питания, с другой — идет поток страха от эле­ментарных духов страха. Постоянно в направлении к пищеварению, через пищеварительный тракт животного идет поток удовольствия от принятия пищи, а навстречу ему идет ужасный поток элементарных духов страха". И когда животное умирает, то в нем оживают существа, полностью состоящие из страха. "Вместе с животным умирает, т.е. оживает, страх. Плотоядные животные вкушают этот страх вместе с пищей. Хищ­ник разрывает свою добычу и получает удовольствие, вкушая плоть. А навстречу этому удовольствию от поедания плоти устремляетcя страх, который травоядное животное выделает из себя в момент смерти. На хищника он устремляется уже при жизни. Такие животные, как львы, тигры, в своем астраль­ном теле пронизаны страхом; после смерти он прогоняет их на­зад по цепи полученных при жизни удовольствий; так что хищники некоторым образом живут после смерти в своей групповой душевности, но эта жизнь представляет собой кошмарнейшую из всех, какие только проходит человек, Камалоку... Но, естественно, это происходит в ином сознании".
     Что я здесь говорю, не является агитацией за вегетарианское питание, ибо Антропософия вообще ни за что не агитирует, она имеет дело только с поиском истины. Когда человек вкушает минера­льную субстанцию, то она в нем превращается в тепло. Ребенок еще не имеет достаточно сил для преоб­разования минерала в тепло, поэтому он питается молоком, где он получает нечто в подготовленном виде, что легко превращается в тепловой эфир, быстро изливается в голову и оттуда развивает формообразующие импульсы, ибо вся организация ребенка исходит от головы. Но если эти формообразующие силы действуют в более позднем возрасте, т.е. если затянуть питание грудным молоком, то это уже плохо. "Ибо то, что у младенца идет в голову и через силы головы, действующие до смены зубов, оказывается в со­стоянии, формообразуя, изливаться во все тело, — этого в дальнейшем в человеке больше не существует. Позже весь остальной организм должен излучать формообразующие силы". Для их развития нужно иное пи­тание; эти силы необходимо побуждать извне. Мы должны тогда прибегнуть к чему-то такому, что подоб­но молоку, но производится не во внутреннем человека, а вовне. Голова человека замкнута со всех сторон. В этой голове находятся детские импульсы для формирования тела. В остальном теле кости на­ходятся внутри, а формирующие силы — вовне. И вот эти силы должны прийти извне. В природе есть нечто такое, что являет собой голову без черепной коробки, где извне действуют те же силы, которые действуют внутри головы, когда она нуждается в молоке. И это есть улей.
     Пчелы делают то же самое, что голова делает внутри себя, только у пчел это производится извне. "Внутри улья уже под внешним духовным влиянием происходит то же самое, что и в голове под внутренним духовным влиянием. В улье мы имеем мед, и когда мы едим мед как пожилые люди, то он дает нам для того, что теперь более извне должно поставлять формообразующие силы, ту же силу и власть, какую нам в детстве давало в голове молоко.
     Будучи ребенком, мы возбуждаем в голове пластические силы, питаясь молоком; нуждаясь в этих си­лах в позднем возрасте, мы должны есть мед, но вовсе не в больших количествах. ... Вы видите, пони­мание человека предполагает понимание природы; понимание природы дает основу для понимания человека".230 (II)

III. ФЕНОМЕН ЧЕЛОВЕКА (продолжение). МАКРОКОСМОС И МИКРОКОСМОС

440. "Мир как целое есть загадка, и сам человек, опять-таки как целое, есть ее решение".180 (14)

1. Общие соотношения

Духовно-космический аспект
441. "Человек есть идеал богов и цель богов. Но этот взгляд не может быть у человека источником гордости и высокомерия. Ибо ведь он смеет приписать себе, как исходящее от него, только то, чем в течение своей жизни он сделал себя путем самопознания. И это, будучи выраженным в космических отно­шениях, есть нечто малое в сравнении с тем, что как основу его существа создали боги из макрокосма — которым они являются сами — как микрокосм, которым является он. Божественно-духовные существа проти­востоят друг другу в космосе. Видимое выражение этого противостояния есть облик звездного неба. Они хотели в некоем единстве (человека) создать то, чем являются они в совокупности". 26 (147-149)

Миры

454. "Внизу целое: физический мир. Вверху целое: духовный мир. В середине — преобразование нижне­го в верхнее во многих индивидуальностях: душевный мир.
     Отражение духовного мира — это физический мир вовне в его единстве. Отражение душевного мира — это душевный мир человека в его многообразии. Весь большой внешний мир становится в каждой человеческой душе особым малым миром, а выступая в мыслях изо всех человеческих душ, он становится вновь большим целым. Так идет путь из космоса через микрокосмос, чтобы из всех микрокосмосов выступил новый, более совершенный космос". 97 (26)

456. "После смерти человек изливает все мыслительное, минерально-мыслительное, которое он взял с собой, в минеральный мир вовне. Благодаря излиянию мыслей постепенно начинают вытесняться во­левые импульсы, содержание чувств. Все это тогда пронизывает человека содержанием растительного со­знания. Человек сначала подходит к соучастию в работе в растительном царстве внешнего мира, а когда он снова начинает втягиваться в себя, то работает с животным сознанием из групповой душевности живот­ных и образует свои органы, которые он окружает оболочкой, сотканной из мыслительной материи. И это уже хочет сойти вниз, в физическое бытие".

     "Животное сознание нам не следует рассматривать так, будто оно действует в обратном направлении, но мы должны сказать, что оно действует снизу вверх, в групповой душевности, в групповых душах животных (красная стрелка)".
     "Как для мира душ человек приносит нечто в своем астр. теле, благодаря чему он совершает странствия в обратном направлении по отношению к его земной жизни, так приносит он с собой нечто из космоса, что затем пронизывает его эф. тело. С астр. телом человек вносит земной плод в космос, с эф.телом — небесный плод в земное; с этим плодом связа­на его карма".
     "Весь космос, нек.обр. втянутый душевно-духовно, становится человеком; то, что здесь становится человеком, снова выдыхается духовно-душевно и распространяется в кос­мосе, пока не достигнет его периферии, а затем снова воз­вращается назад и образует человека. В человеке можно видеть отображение мира, а в мире — тонко растворенное человеческое существо. Так что объемлющее человека и мир познание можно выразить в изречении:

Человек, ты являешься стянутым образом мира.
Мир, ты есть в дали излитое существо человека". 207 (7)

476. "В нашей мышечной системе живет вся планетная система, как весь космос живет в нашей кост­ной механике". Е.D.N. 153 (1)

482. "Вы думаете, что перед вами находится отдельный человек, а этот отдельный человек есть об­раз всего мира, данный в определенном месте. Чем, по сути, отличается азиат от американца? — Тем, что звездное небо т.обр. отображено в двух различных точках земного".209 (6)

484. "Звучащее Я, звучащее астр.тело в блистающем светом эф.теле". Звук в свете. "Таков космический человек".233-а с.158

486. "Когда наша кровь — наш внутренний огонь, и наша нервная система — наш внутренний воздух, взаимодействуют, то в душе вспыхивают мысли. И этому возникновению мыслей внутри нашей души соответ­ствует в космосе гремящий гром. Когда вспыхивает в воздухе огненная молния, когда взаимодействуют огонь и воздух и рождают гром, то в большом мире это является тем макрокосмическим событием, кото­рому соответствует процесс взаимодействия огня крови и нервной системы, разряжающийся во внутренний гром, который, конечно, тихо, спокойно, невоспринимаемо для внешнего мира звучит в мыслях". Оба эти процесса суть одно, только в макрокосмосе мыслит Бог, который т.обр. и является Моисею на горе Си­нае в громе и молнии, и в пылающем кусте.109 (7)

490. "Человек, став земным человеком, является соединительным звеном между 4-м-элементом своего существа, которое слагается в "я", и минеральным царством (рундой). Можно сказать, что в человечес­ком микрокосмосе "я" соответствует макрокосмическому минеральному".184 (9)

497. "В нервно-чувственной системе действует приходящее из предыдущей земной жизни; в рит­мической системе — находящееся между смертью и новым рождением; а то, что пребывает на Земле, дей­ствует единственно в системе обмена веществ и конечностей".
     В человеке обмена веществ и конечностей мы носим летнее, тепло; в головной системе — зимнее, хо­лод, воспринимаем из Вселенной зимнее. Ритмическая система производит выравнивание между холодом и теплом; так мы приходим к тому, что регулирует все остальное. "Зима в макрокосмосе — это творец в человеческой головной, нервно-чувственной системе. Лето в макрокосмосе — творец в обмене веществ и системе конечностей".318 (6, 10)

503. "В древности не только различали созвездия на небе, но и человека в различных частях видели в связи с этими созвездиями: голову в связи с Овном, шею — с Тельцом и т.д. Эту связь макрокосмоса с микрокосмосом рассматривали в древности как нечто очень-очень значительное. ... и можно было, на­пример, сказать: когда человек использует гортань для речи, то из него при этом звучит тот миро­вой поток, что изливается из космоса, когда луна светит в Плеядах". Подобным же образом смотрели и на Солнце. Твердые части человеческого организма (голову, шею и т.д.) видели в связи с неподвижными звездами, а более подвижный элемент (например, соки) рассматривали в связи с планетами.180 (5)

511. "Человек обмена веществ еще находится в некотором отно­шении к ритму суточной жизни. Силы, формирующие его облик, тверже. Если же взять вместо человека животное, то там вы найдете намного большую зависимость от макрокосмоса, чем у человека.
     Человек уже вырос из этой зависимости. Старая мудрость по этой причине говорила о формирующих силах не как о "человеческом круге", а как о "животном круге" (по-немецки круг Зодиака дословно звучит как "живот­ный круг". — Сост.) Животные обликообразующие силы, являющиеся у животных во множестве обли­ков, у человека в основном являются в облике всего человеческого рода. Но это силы животности. И когда мы вырастаем из них к человечности, то мы должны выходить за пределы "животного круга". По ту сторону круга Зодиака лежит то, от чего мы, как люди, зависим в большей степени, чем от всего того, что лежит внутри круга Зодиака, т.е. внутри неба неподвижных звезд. Это то существенное, что соответствует нашему Я.
     Нашим астр.телом — его имеет и животное — мы пребываем внутри зависимости от макрокосмоса. В астр. теле все организовано так, как этого хотят звезды. С нашим Я мы стоим по ту сторону мира звезд, вне круга Зодиака.
     Здесь следует искать то, что делает нас свободными. Внутри круга Зодиака мы не можем грешить, мы можем здесь столь же мало, сколь и животное. Но мы начинаем грешить, вынося наше поведение за круг Зодиака. И мы можем это делать. ... Таково существенное содержание нашего Я.
     "В человеке совершается нечто, лежащее вне этого пространства и этого времени, лежащее вне того, что происходит в астральном. За пределами этого нет никакой природной необходимости, там нахо­дится то, что связано единственно с нашей моральной природой, с нашими моральными поступками. Под небом неподвижных звезд мы не можем развернуть нашего морального мира, когда же мы его разворачива­ем, то мы его врисовываем в макрокосм вне круга Зодиака. Все, что мы делаем, остается как действие в мире. Происходящее в нас, от нашей формообразующей силы до обмена веществ, все это есть результат прошлого. Но в прошлом в Мироздании не предрешено все будущее, не предрешено то будущее, которое ис­ходит от человека в его моральных действиях".201 (6)

513. "Видимый духовным взором Сатурн излучает силы. От Сатурна излучается нечто такое, что можно бы было воспринять как форму. ... Духовному взору представляется нечто подобное тому, как если бы кто-то нарисовал на классной доске точку, нарисовал нечто вокруг этой точки, а саму точку затем стер. Это как раз то, что имеет место при духовном зрении. Сатурн стирается, а то, что было вокруг Сатурна, делается все ярче и ярче и рассказывает чудесную историю. Если мы достигнем точки, в кото­рой "стерся" Сатурн, и увидим форму, действующую в эфире, то мы найдем, что эта форма простирается до пределов Юпитера, где повторяется тот же процесс. Юпитер стирается, а то, что возникает в эфире, распространяется очень далеко, до тех пор, пока снова не образуется форма. ... так мы доходим до Марса, и там повторяется то же. Наконец мы приходим к Солнцу. Если физическое Солнце сверкает и ос­лепляет, то с духовным Солнцем дело обстоит иначе. Весь блеск быстро исчезает, когда мы смотрим на духовное Солнце, и возникает величественная живая картина всего того, что вписано в эфир: картина, простирающаяся до Венеры, Меркурия, Луны. ... Некоторые из вас могут спросить: а что возникает в том случае, когда, например, Сатурн находится в таком месте неба, где он не может войти в контакт с картиной, образуемой Юпитером? — Чудесным образом это также предусмотрено. Взаимосвязь сохраняется следующим образом. Если вы будете исходить из некоторой точки, лежащей на востоке, в Азии, и проведете линию через центр Земли до другой стороны ее поверхности, а затем продлите эту линию в космос, то это будет линия, имеющая огромное значение для всей области духовного видения. Когда Сатурн нахо­дится вне этой линии, то мы должны перенести картину, возникающую от Сатурна, к этой линии, она ее фиксирует. Все картины фиксируются при помощи этой линии. Когда мы найдем картину Юпитера и картину, возникающую от Сатурна, к этой линии, это она фиксирует. Все картины фиксируются при помощи этой линии. Когда мы найдем картину Юпитера и картину Сатурна, то они фиксируются для нашего созерцания приведением к этой линии, и мы, таким образом, по­лучаем одну конечную картину. Наша планетная система представляет собой одну полную картину. Знаете ли вы что это за картина?—Это великая космическая картина человеческой кожи вместе с органами чувств. Если вы возьмете кожу человека вместе с органами чувств и попытаетесь нарисовать соответствующую ей картину в небесном, то вы получите то, что я вам описал. ...
     Затем мы делаем второе открытие. Мы смотрим на планеты в движении. Если мы следим за какой-либо отдельной планетой, то системы Птолемея и Коперника дадут нам различные картины ее пути. Это вполне возможно; картина движения планет может быть интерпретирована различным образом. Но гораздо важнее при этом то, что теперь мы можем видеть эти движения вместе. ... Эта картина не совпадает с астроно­мическими описаниями движения планет. Как это ни странно, духовное зрение не находит картин эллипсов, что чертятся на астрономических картах. Если мы, например, следим духовным взором за Сатурном, то в сочетании с другими движениями он являет нам свое движение в виде восьмерки. В эту форму заключено множество других планетных движений. Т.обр., мы имеем картину, возникающую из движения планет, и в ней нам открывается небесная картина того, что выражается в человеческом существе, в нервах и желе­зах. ... Когда мы рисуем нервную систему и секреторные железы, то с каждым штрихом мы рисуем физиче­скую картину движений планетной системы, какой она видна духовному взгляду. ... когда мы поднимаемся от имагинации к инспирации, движения исчезают. "Видение" в узком смысле прекращается, начинается духовное "слышание". Что ранее было движением, делается смутным, пока не превратится в картину, как бы видимую в тумане. Но от этой картины начинает течь музыка космоса, начинает слышать­ся духовно-космический ритм. ...
     Если мы хотим изобразить это на нашей картине, то мы должны взять кисть и, следуя по ходу нервной системы, быстро сделать здесь мазок красным, там — мазок синим, здесь опять красным, там опять си­ним и т.д., вдоль всех линий нервной системы. В некоторых местах мы почувствуем побуждение остано­виться, мы не сможем идти далее; мы должны теперь на картине нарисовать законченную "форму", чтобы выразить слышимое нами духовно. ... И то, что мы сейчас нарисовали, есть не что иное, как путь, вдоль которого течет кровь. Когда мы доходим до какого-либо органа — сердца или легких, или органов, которые получают нечто из внешнего мира или из субстанций изнутри самого тела, — то мы долж­ны в этих точках нарисовать формы, так или иначе привязанные к руслу потока крови. Т.обр., мы получа­ем сердце, легкие, печень, почки, желудок. Космическая музыка учит нас, как получать секрецию из этих органов и как включить их на нашей картине в кровеносную систему.
     Теперь мы перейдем к следующей ступени. Мы приходим от инспирации к интуиции. Нечто новое возника­ет из космической музыки. Тона начинают смешиваться друг с другом; один тон воздействует на другой, и мы начинаем слышать значение космической музыки, она начинает изменяться в космическую речь, которая говорится Вселенной. ... Мы найдем, что, давая выражение этим космическим словам и на­нося его на наш рисунок, мы получаем картину мышечной и костной системы в человеческом существе. Словно кто-то говорит нам нечто, а мы вписываем это в нашу картину. Что мир за пределами Земли говорит нам, мы, т.обр., в состоянии найти в человеческом существе, во всей его со­вокупности".
     "Космическое познание раскрывает нам, с другой стороны, во всем, что касается человеческой формы, работу и прядение третьей Иерархии. ... Мы найдем вплетенными в движение планет сущностей второй Иерархии. ... они действуют в формировании космического прототипа нервной и эндокринной систем че­ловека". С другой стороны, эти же сущности ткут в кровеносной системе. Первая Иерархия творит кост­ную и мышечную системы. Это "полночный час" человека в жизни между смертью и новым рождением. "Мы смотрим на ряды Иерархий и на их деяния. И когда мы останавливаем взор на их деяниях — вот, человек стоит там перед нами!"
     "Планетные формы превращаются в человеке в прототип231 (1) ".

Планеты и душевное

515. "Глядя духовными глазами с Земли на существо Сатурна, получают представление о силах, помо­гающих человеку в отношении действующего в его организме химизма чувствовать себя самостоятельным духовно-душевным существом. Если мы рассматриваем это бытие Сатурна извне, в его духовно-душевном аспекте, то силы космоса предстают нам как закладывающие инстинкты в человеческую природу.
     А бытие Юпитера (см. схему) являет нам все то, что в человеке находимо более душевным образом, чем инстинкты, что имеется в человеке как склонности, как симпатии...
     Бытие Марса представляет собой все то, что хотя и не является моральной заповедью, которую человек вбирает вовнутрь, но, в то же время, я бы сказал, является импульсом, происходящим из всей характеро­логической структуры человека. Мужественен ли человек в отношении своих нравственных действий, или он ленив — это заложено в силах, которые познают, созерцая строй Марса с другой стороны; т.е. это в большей мере бессознательные импульсы, а не полностью осознанные моральные импульсы, описанные в моей "Философии свободы" как коренящиеся в чистом мышлении.
     Итак, рассматривая связь человека с внешними планетами, имеют то, что относится по большей части к добродетелям в человеке, связанным, в определенном смысле, с человеческим организмом. Что рождается с человеком, происходит из космоса, из Мироздания; что является более инстинктивным, инстинктивно бьет ключом из всего организма, — это сатурнообразно; что бьет ключом как склонности, аффекты — юпитерообразно. Что бьет ключом как активная, инициативная сила, но связанная с организмом, — марсианской природы.
     ... Взглянув безо всякой предвзятости на мировые явления, вы скажете себе: что мой рассудок находит в себе активным образом — это ведь осуществляется в мировых явлениях. Рассудок находится внутри мировых явлений.
     Ну, а силы, представляющие рассудительное в мироздании, которые затем рождаются с нами как наши рас­судочные зачатки, как наше благоразумие (ум, расчет), они — меркуриальной природы в Мироздании". Венера традиционно представляет любовь. Луна — фантазию, память. "...но понимаемую не так, как это пред­ставлено органической деятельностью, лежащей в основе воспоминания, а как образование представлений. Представления памяти также идентичны с образами фантазии, только они образуются с полным доверием к действительным переживаниям. Можно также сказать: фантазия и память, а также более внутрен­ние добродетели и способности связаны с силами, представленными существом Луны, Венеры, Юпи­тера и т.д.".
     "Мы схватываем пространство в нас самих и смотрим на непространственное; как здесь мы из точки видим пространство, так вне тела мы смотрим из пространства на точку. ... мы видим столько миров, сколько человеческих душ стоит в связи с Землей, но — только одну человеческую природу, одного человека. Мы все есть один человек, когда смотрим на себя извне. Поэтому в науке посвящения говорят о тайне числа, что оно имеет значение с той или иной точ­ки зрения. Что на Земле — единство, в космосе — множественность". Поэтому в древности при счете единица включала в себя всё, все числа.213 (4)

521. "Когда мы живем здесь, то через Венеру и Меркурий встаем в отношение к духовному миру. Можно сказать: когда мы через рождение воплощаемся в физический мир, то мы в него вступаем через Сатурн и Юпитер; когда мы живем от рождения до смерти, то в нас действуют Венера и Меркурий и подго­товляют нас ко вступлению через смерть в сверхчувственный мир. В действительности Меркурий и Венера имеют такое же отношение к нашему бессмертию после смерти, какое Юпитер и Сатурн — к нашему бессмер­тию до смерти. Это так обстоит потому, что и в космосе мы можем видеть нечто соответствующее духовной орга­низации головы в ее отношении к организации остального человеческого организма".201 (11)

532. "Существо Солнца, вообще говоря, сверхчувственно, как существо Луны — подчувственно. Это сверх — и подчувственное планетной системы, как они сконцентрированны в Солнце и Луне, начинает действовать на человеческую организацию примерно с 14 лет. ... Лунное более родственно женскому эле­менту, всему женскому в мире, солнечное — всему мужскому в мире. Но они еще действуют и так, что во всем развиваемом человеком как познавательное, во всем, что он думает, действует солнечное, а во всем, что он волит, во всех импульсах воли действует лунное. ... Лучше сказать: поскольку мы вырабатываем в нас органы, являющиеся посредниками мышления, над их выработкой в нас с 14 лет трудятся солнечные силы, сверхчувственное; поскольку мы вырабатываем органы, опосредующие волю, в нас с 14 лет действуют лунные силы, подчувственное... Солнце и Луна — в тебе. Ты гражда­нин мира".191 (3)

540."Высшие существа постоянно живут на небесных телах; подчиненные существа посылаются от одно­го небесного тела к другому, вызывая в Мироздании различные течения. Эти последние часто представля­ют собой не что иное, как некоего рода пути, по которым определенные элементарные или высшие сущест­ва движутся от одного мирового тела к другому. Поэтому ясновидческому сознанию сначала предстает, как, скажем, мировые магнитные или электрические потоки идут от одного небесного тела к друго­му, а затем, при более точном рассмотрении, все превращается в сонм духовных существ, движущихся от одного небесного тела к другому".
     Если взять Солнце, то оно предстает разделенным крестообразно на четыре части, или пространства (рис.), и из 1-Й части исходит такой поток духовных существ, пронизывает Землю солнечной жизнью и возвращается на Солнце в 3-ю часть.

     Другой поток существ пронизывает Луну. Но имеются существа, которые не странствуют к Луне, но в то время, как другие существа идут к Луне, они снова возвращаются на Солнце. В этой картине мы имеем праобраз человека как микрокосма: сердце — как микрокосмос Солнца, легкие — микрокосм Земли, мозг — микрокосм Луны. Космические потоки отражаются в че­ловеке как его система кровообращения с артериальной и ве­нозной кровью, проходящая по большому и малому кругу (рис.). Только в человеке космический ритм нарушается вмешательст­вом Люцифера и Аримана. Благодаря им это и приходит к выра­жению в вещественном бытии.286 с.56-58

IV. ФЕНОМЕН ЖИЗНИ

555. "Троякое живет в мире: внешний облик, который подлежит рождению и смерти, который возникает и преходит, появляется заново, спешит по жизни от формы к форме. Затем жизнь, кото­рая является выражением души. Душа прорывает форму, чтобы снова родиться в новой форме. Третье — это сознание в его различных степенях. ... Итак, троякое имеем мы в мире: облик, жизнь, созна­ние. Это троякое есть выражение мира телесного, душевного и духовного. ... Это мудрость древнейших Мистерий...". Восходя к полноте этих трех качеств, человек восходит к сверхчеловеческому. Это чув­ствовал Ницше, но выразить этого он не смог. В этом была его трагедия.53 (8)

1094. "Весь космос стоит на службе у Иерархий в их деятельности, направленной на человека.
     Для чего, с этой т.зр.. существует весь космос? Для того, чтобы боги имели в космосе средства прине­сти человеку первую форму кармы. ... Весь мир — это кладовая для демонстраций в карме со стороны богов".236 (18)

Органы чувств и Иерархии

1283. "Эф. тело, в конце концов, есть то, что человек получил из макрокосмоса. И когда он обособил его от макрокосмических отношений, то через чувства макрокосмос стал в человеке постигать себя. Мы мо­жем чувствовать себя сыновьями макрокосмоса, поскольку являемся эф. телом и схватываем земной чув­ственный мир нашей макрокосмической частью".
     "Мы говорим: я вижу, идет человек. У греков это звучало так: я вижу идущего человека. — Человек то­гда был много более погружен в деятельность, поскольку в греко-латинскую эпоху имели больше чувства то­го, что нечто уже делается, когда видят или слышат, что своим эф. телом схватывают нечто, пребывая в чувственном мире. Этого деятельного элемента современное сонное человечество не имеет. ... ему больше по нраву мировые процессы подпускать к себе как сны, оно не хочет развивать сознание, соучаствовать в возникновении восприятий чувств".

     Представим себе человеческое тело, в него вторгаются "передо­вые посты" внешнего мира (синее); мы это воспринимаем нашим эф. телом (красное). Вы знаете, в действительности мы имеем 12 чувств. Эти 12 чувств есть, следовательно, 12 видов вторжения внешнего мира в наше тело. Но что же, собственно, здесь вторга­ется? "Если бы человек мог со звуковой волной, со световым лучом, с тепловой волной, извне проникнуть в свой аппарат чувств, про­никнуть так далеко, как далеко вторгаются внешние воздействия на чувства, то на этом пути он оказался бы во вполне определенной области ... в области Духов Формы.
     Так что, будь вы в состоянии следовать в чувствах в направле­нии, указанном стрелкой (зеленое), вы бы оказались в сфере Эксузиаи. Духов Формы. Как люди, мы шествуем через мир, открываем наши чувства, несем, собственно, в нас Духов Формы, которые от­крываются нам, когда мы наши чувства замыкаем от внешнего мира.
     Этот мир Эксузиаи, духовный мир, таится, следовательно, за завесой чувственного мира. ... но этот мир имеет свою универсально-космическую сторону. И проникающее в наши чувства вибрирует, волнуется во всем космосе. Так что мы можем сказать: эта область, что вторгается здесь в наши чувства, она не только здесь, возле чувств, но она имеет свое оформление вовне, в мире. Но где? — А это планеты, принадлежащие к нашей Солнечной системе (оранжевое).
     Действительно, взаимосвязь планет нашей Солнечной системы образует тело, принадлежащее духовному Существу. И это духовное Существо — Эксузиаи, возвещающее о себе через откровения наших чувств, кото­рые свою объективную сторону имеют в Универсуме, в планетах. В весь этот поток деятельности Эксузиаи вплетены другие существа, находящиеся ниже Эксузиаи. ... Они пребывают там, вовне, в той же области, но не доходят до нас. Это существа Иерархии Архаев, Архангелов и Ангелов. ... Итак, вы можете сказать: через органы наших чувств мы наталкиваемся на мир, на область Эксузиаи с системой планет (красное, синее, оранжевое), и во всю эту область еще вплетена Иерархия Архаев, Архангелов, Ангелов. Это как бы слуги Эксузиаи. Но человек от всего этого воспринимает только внешнюю сторону ... ковер чувственного мира".
     "12 видов канатов (нитей) идут внутрь от 12-ти сфер чувств. Итак, вовне находятся зоны чувств, к ним примыкает то, что чувства высылают вовнутрь.
     Это очень сложное строение. ... И то, что пребывает за чувствами внутри — это приходит от Динамис, от Духов Движения. ... Когда вы смотрите вовне, то видите Эксузиаи, созидающих строй природы. Вы види­те Эксузиаи, подступающих к человеку со своими служителями: Архаями, Архангелами и Ангелами. Но когда вы подумаете о своем внутреннем, то вы должны будете подумать о том, что этим внутренним вы обязаны Ду­хам Движения, которые подготовили вам изнутри аппарат мышления как продолжение аппарата ваших чувств — не комбинирующий аппарат, который есть всего лишь преобразованный аппарат обоняния, но мыслительный аппарат, которым человек в обычной физической жизни совсем не пользуется, поскольку употребляет аппа­рат обоняния, просто преобразованный аппарат обоняния. Он уже отвык пользоваться аппаратом чувств; он бы мыслил совсем иначе, если бы действительно мог использовать 12 идущих вовнутрь продолжений аппара­та чувств.
     В мозгу, например, за сферой переднего мозга, который в существенном есть переработанный орган обо­няния, находится сфера зрения. Ее человек едва использует и обычно мыслит только через сферу обоняния. Чтобы уметь комбинировать, ему потребовалось ее переработать. Если бы он воспользовался непосредствен­но сферой зрения, смог бы выключить свой передний мозг, этот подготовленный только для внешнего, чувст­венного мира передний мозг, и мыслить непосредственно четыреххолмной частью, там, где она входит в мозг, то он имел бы имагинации.
     Так же обстоит дело и с другими чувствами. Человек имеет имагинации уже в физическом мире, т.к. один мир постоянно вторгается в другой. ... Но человек их не распознает... они есть имагинации обоня­ния. Что человек нюхает — это для обычной чувственной жизни единственно имагинативная область. Но много более благородная имагинативная область могла бы, например, образоваться из сферы зрения и сфер дру­гих чувств. ... Идя далее вовнутрь, мы приходим в область, которая владеет не только мышлением, но из­нутри владеет чувством, органами чувств, которые большей частью являются железистыми органами. Эти ор­ганы есть деяния... Кириотетес, Духов Мудрости. Чувствующими существами мы, как люди, являемся благода­ря тому, что в нас работают Духи Мудрости. Болящими существами мы оказываемся благодаря Духам Воли, благодаря работе Тронов.
     И как макрокосмически Эксузиаи, Духи Формы имеют свое тело в планетах, которые внешней, видимой сто­роной обращены к нашему обычному сознанию, так Духи Движения — это удивительно, но это так — свою внеш­нюю сторону имеют в неподвижных звездах. Их внутреннюю сторону видят только умершие в период между сме­ртью и новым рождением; это духовная сторона — то, что видно с другой стороны. Поэтому Духи Мудрости и Троны вообще не имеют внешней видимости; они только духовной природы... они пребывают за планетами и неподвижными звездами. И когда умершие смотрят вниз на то, что действует в человеке, в человеческих чувствах и человеческой воле, то они постоянно смотрят на Кириотетес, на Тронов. ... Умершие узнают о людях, с которыми имеют кармическую связь, через Кириотетес и через Тронов. ... К умершим сияет то, что здесь люди чувствуют и волят, и умершие говорят: в теле Динамис, в теле Кириотетес, в теле Тронов блистают мышление, чувствование и воление людей. ... Как мы взираем на небо, так умершие смотрят на небосвод человеческих чувств". Затем идут еще более высокие миры. Конечно, о внешней стороне Херувимов и Серафимов вроде бы говорить не приходится. Однако она имеет место. Их деятельность вовне приходит с другой, совершенно незнакомой стороны. И я апеллирую к вашей доброй воле для понимания этого. "Они так сильно невоспринимаемы. ... что невоспринимаемость вновь делается воспринимаемой. ... Херувимы не только символически, но совершенно объективно являются в том, что выступает в грозовых облаках, в том, что выступает, когда планетой овладевают вулканические силы. А Серафимы приходят в том, что как молния сверкает из облаков или в том, что как огонь выступает в вулканической деятельности".
     "Творческое, заложенное в Серафимах и Херувимах, возвещает о себе с разрушительной стороны... Это обратная сторона, абсолютный негатив, но духовное здесь столь духовно сильно, что даже его непроницаемость, его небытие становится воспринимаемым чувствами".180 (6)

1322. "Не только нервный аппарат губ пробует пищу, но ее пробует весь пищеварительный тракт; а при переходе питательных веществ в организм, в кровь, и т.д. весь организм пробует то, что приготовили для него органы пищеварения. Можно сказать, что весь организм пронизан ощущением вкуса. ... Каждый орган имеет свое специфическое переживание вкуса; его имеет желудок, печень, легкие, сердце... Общий вкус дифференцируется на вкусы органов.
     Здесь мы видим, как сфера я-переживания погружается в сферу астральных переживаний. Ибо этот диффе­ренцированный вкус органов бессознателен ... но бесконечно значителен... Астр. тело притупляется в от­ношении привычки вкуса... на этом покоится добрая часть того, что мы называем старчеством, когда от­дельные человеческие органы теряют свежесть переживания вкуса, не пронизываются соответствующим обра­зом своим астр. телом и заболевают". Поэтому человек, прибегающий к вегетарианству, должен тонко, рафи­нированно делать различия во вкусе отдельных растений, тогда как при мясной пище эта разница пережива­ется грубо. "Что человек переживает от вкуса салата и шпината — это живое отношение макрокосмоса к микрокосмосу, и это живое отношение продолжается бессознательно в астр. тело, которое пронизывает все органы".156(6)

1428. "У бодрствующего человека интеллектуальный элемент стремится снизу вверх (от сердца к шиш­ковидной железе) в форме светового действия, а то, что морально-этической природы, то стремится свер­ху вниз (из макрокосмоса к сердцу). Эти идущие вверх и вниз потоки в момент пробуждения и засыпания встречаются. Тогда можно судить о том, особенно ли умен человек, имеет ли он низменные убеждения — вблизи шишковидной железы тогда разыгрывается сильная борьба — или же он держится добрых принципов, навстречу которым текут, расширяясь световые явления вокруг железы".130 (6)

Духовно-душевное существо человека

1910. Можно сделать набросок человека, увиденного справа, в профиль, в отношении его духовно-душевного существа. Это духовно-душевное человека находится в значительно большей взаимосвязи со своим окружением, чем физически-чувственное, о котором действительно можно сказать, что оно заключено в кож­ный покров. "Все, что приходит из Универсума, т.е. из бесконечности пространства, духовно-душевным образом, можно нарисовать вот так (см.рис).

Так можно было бы зарисовать все пространство (синее), но я изображу только непосредственное окружение человека.
     Представьте себе это в душевно-духовной образности, во что включен человек". Представьте себе вол­нующееся синее море, а в нем человека, плавающего или парящего.
     "Мы можем также, переходя от универсального окружающего мира к человеку, человеческое ду­ховно-душевное представить себе как бы парящим в этом красном. Тогда здесь мы имели бы одну часть духовно-душевного; тогда, если набросок сделать соответствующим действительности, верхнюю часть нужно изобразить переходящей в фиолетовое, в лиловое, в красное. Это можно сделать правильно, лишь если здесь вверху кра­сное оттенить фиолетовым.
     Этим я дал вам, можно сказать, один полюс духовно-душевного человека. Второй полюс мы получим тогда, когда здесь, где универсальное духовно-душевное, паря-плавая, находится напротив человеческого физического лица, вчленим нечто следующим образом: желтое, зеленое, ора­нжевое; зеленое еще переходит в синее.
     Такой вы имеете, я бы сказал, нормальную ауру человека, увиденного справа в профиль. Я подчеркиваю: нормальную ауру, увиденную с правой стороны. ... Изучая представленное здесь правильно, видишь, как человек оказы­вается ограниченным с двух сторон существом. Эти две стороны, ограничивающие человека, они в жизни всегда заметны; однако видят их непра­вильно, по меньшей мере неправильно понимают".
     Дюбуа Раймон в 70-х годах говорил в Лейпциге: в те области, где материя грезится, человеческое по­знание абсолютно не проникает. Наука говорит об атоме, но когда она хочет его описать, то он оказываяется неприступным. То же самое относится и к материи. Есть понятия, к которым человеку не подойти.
     "Что такие понятия возникают, основывается попросту на том, что то внутреннее духовно-душевное, светящееся в человеке, простирается здесь вовне в темноту. Что здесь может быть констатировано как граница познания, человек может правильно видеть аурически. Здесь проходит граница человека. Существо, которым является он сам, представлено здесь так, что аурическое я должен изобразить переходящим из светло-зе­леного в сине-фиолетовое. Но когда оно переходит в сине-фиолетовое, то это уже больше не человек, здесь находится универсальное окружение. Здесь человек своим существом, внутренней силой своего созер­цания мира достигает границы, здесь он достигает некоего рода ничто, и здесь он вынужден устанавливать такие понятия, как материя, атом, субстанция, сила, которые не имеют никакого содержания. Это заложе­но в человеческой организации. Это заложено в связи человека со всей Вселенной. Здесь происходит сое­динение человека со Вселенной. Обозначая эту границу в духовно-научном смысле, можно сказать: эта граница позволяет человеку, в отношении его души, соприкоснуться с Универсумом. Здесь можно направление к Универсуму обозначить одной петлей лемнискаты, а то, что относится к человеку — другой; только ис­ходящее из человека уходит в Универсум, в бесконечное. Поэтому одну петлю лемнискаты можно оставить открытой и изобразить ее по-другому. ... Что я нарисовал здесь как открытую лемнискату, есть не просто вымысел, а нечто такое, что вы можете видеть как идущую в одном и дру­гом направлении молнию, идущую нежно и очень медленно, являющуюся выражением отношения че­ловека к Универсуму. Течения Универсума посто­янно приближаются к человеку; он притягивает их, они делают петлю вблизи него и снова уходят прочь. ... Поэтому человек, как вы можете себе пред­ставить, окружен неким родом волнистой ауры...
     Но то, что вы ощущаете как находящееся в вашем сознании, вы найдете здесь представленным синевато-зеленовато-желтоватым, переходящим вовнутрь в оранжевое. Но здесь это встречает преграду; внутри человеческого душевного это желтовато-оранжевое наталкивается на то, что из синего моря всплывает как духовно-душевное нижнего человека, низшего человека. Что я здесь изобразил красным, переходящим в оранжевое, — принадлежит подсознательной части человека, соответствует тем физическим процессам, которые главным образом разыгрываются как деятельность пищеварения и т.п, в чем сознание не принимает никакого участия. Связанное с сознанием следует охарактеризовать аурически в светлых частях, представ­ленных мною здесь. Как здесь человеческое духовно-душевное сталкивается с духовно-душевным окружающего мира, так, идя вовнутрь, человеческое ду­шевное сталкивается с его подсознанием, собственно, также принадлежащим Универсуму. Эти столкновения я должен нарисовать в таких течениях, что одни из них уходят в бесконечность, а другие сталкиваются во внутреннем человека.
     Также и здесь я должен рисовать петли, но уходящие вовнутрь.
     Будьте внимательны: я рисую лемнискату, а потом нижнюю петлю поворачиваю вверх. ... Так образно обозначаю я закруживание, затор, возникающий в человеке... соответствующий внутренней волне человека.
     Если вы хотите последовать за внутренней волной, то ее главное направ­ление — но именно только главное — пройдет вдоль линии столкновения, ко­торая вам известна, хотя и под неправильным названием, как т.наз. чувствительные и моторные нервы человека. Это я говорю между прочим, поскольку сегодня я хочу обсудить главным образом духовно-душевное. Так выясняется нам большая противоположность, имеющая место в отношении человека к духовно-душев­ному окружающему миру и к самому себе, к той части его самого, которую он берет из духовно-душевного окружающего мира как свое подсознательное и что я изобразил здесь в виде красноватой волны во всеобщем синем море духовно-душевного Универсума.
     Мы говорили, что этим волнам здесь (справа; см.большой рис.) соответствует некоего рода предел, на который человек наталкивается, когда желает познавать внешний мир. Но также и здесь (слева) су­ществует предел; внутри самого человека имеется предел. Не будь этого предела, вы всегда смотрели бы в свое внутреннее. Каждый человек смог бы смотреть внутрь себя. Если бы не было этого предела (спра­ва), человек смотрел бы во внешний мир, а если бы этого (слева) — то во внутренний. Но человеку, ка­ким он является в современном цикле развития, это не доставило бы радости, ибо то, что он видел бы в своем внутреннем, предстало бы ему в виде в высшей степени несовершенного, хаотического, клокочущего волнения внутри его собственной природы, что не доставило бы ему никакой радости; однако это-то фан­тастическая мистика и полагает увидеть в своих устремлениях. ... Человек не может взирать в свое внут­реннее. Что образуется в этой области (слева), создает затор и отражается, по меньшей мере может отразиться в самом себе; и явление этого обратного отражения представляет собой воспоминание, память. Всякий раз, когда мысль или впечатление, полученное вами, вновь возвращается в воспоминание, то это происходит благодаря тому, что затор начинает функционировать. Не будь этой заторной волны, вся­кое впечатление, полученное вами извне, всякая мысль проходила бы сквозь вас и уходила бы в духовно-душевный Универсум. ... В вас существует накий род таблички, нарисованной здесь в профиль. ... Бодр­ствуя, вы соединены с внешним миром, и в ином случае все проходило бы сквозь вас в этом состоянии. Вы не знали бы о впечатлениях, вы получали бы впечатления, но удержаться на них не могли бы". Ложная мистика стремится заглянуть за этот затор, и поскольку в обычном сознании сделать это ей не удается, то она старается его разрушить, чтобы не отражалась волна памяти.
     "Вообще вся наша жизнь должна отражаться как воспоминание. И в существенном то, что мы назы­ваем жизнью нашего Я, является отражением нашего воспоминания. Вы видите, таким образом, что в сво­ей сознательной жизни мы живем между этой волной здесь (справа) и этой волной (слева). И мы были бы шлангом, сквозь который уходило бы все, если бы не было этой заторной волны, лежащей в основе воспоминания. ... Были бы мы так организованы, что не имели бы нужды образовывать себе эти в некотором ро­де ненаполненные понятия, эти темные понятия, то мы были бы людьми, лишенными любви, безлюбовными су­ществами; мы были бы каменными натурами, сухими натурами. Ничего в мире мы не имели бы охотно; мы все были бы мефистофельскими натурами. А поскольку мы так организованы, что не можем с нашим абстрактным понятием, с нашей способностью постижения подойти к нашему духовно-душевному окружению, то это обус­ловливает в нас способность к любви. Ибо к тому, что мы должны любить, мы не должны подходить так, что мы его анализируем в обычном смысле слова, что мы его расчленяем и обращаемся с ним так, как хи­мик в лаборатории обращается с химическими веществами. Когда человек химически анализирует или синтезирует, он не любит. Способности воспоминания и любви соответствуют две границы человеческой природы". За зоной воспоминания лежит подсознательное внутреннее человека; за зоной, дающей способность любви, лежит духовно-душевное Универсума, т.е. тоже бессознательное.
     "Для земной жизни это духовное (в середине) является весьма тонко сотканным. Все здесь представля­ет собой, я бы сказал, тонко сотканный свет (желтое). Если показать, где этот тонко сотканный свет находится у человека, то его следовало бы отнести к человеческой голове. Таким образом, то, что я описал здесь как желтое, желто-зеленоватое, желто-оранжевое, с другой стороны является тонко сотканным — если я могу так выразиться — духовным светом. Он не имеет никакого родства с земной материей, он менее всего родственен ей, а потому не может с ней хорошо соединиться, остается большей частью не свя­занным с ней; этой части дается такая материя, которая происходит из предыдущей инкарнации человека. ...формообразующие силы человеческой головы в суще­ственном выносятся из предыдущей инкарнации, и тонко сотканное духовно-душевное находится здесь в суб­тильной связи с телесностью, сохраненной, собственно говоря, из предыдущей инкарнации.
     Ваша физионо­мия обусловлена вашими отправлениями и свойствами в прошлой инкарнации. И кто хорошо интер­претирует человека, тот смотрит именно сквозь его голову, не сквозь то, что происходит от люциферического внутреннего, но более сквозь приспособление к Универсуму".
     В физиономии нужно видеть душевное, это как бы негатив лица. Сделайте с лица отпечаток, и он выдаст вам ужасно много относительно прежней инкарнации. А лежащее внизу, за порогом воспоминания, подготовляет физиономию будущей инка­рнации. Весь остальной человек — это, по сути, также голова, но остановившаяся на более ранней ступе­ни. Развивайся остальное тело дальше, оно бы также стало головой, а настоящая голова — она пришла из прошлой инкарнации. И если вы возьмете то духовное, что в вашем теле идет к голове, и лишите его тела, то вы получите люциферический облик, изображенный на нашей деревянной скульптуре. А то духовно-душевное, что стоит за настоящей головой и в человеке получает свою границу (справа), которую оно не может переступить (ибо в том случае голова совсем окостенела бы), — это выражено в ариманическом об­лике в той скульптурной группе.
     "Если вы, таким образом, находящееся над границей воспоминания представите себе излившимся во внутреннее человека, то вы получите все люциферическое. А если все то, что находится по ту сторо­ну этой заторной волны (справа), вы представите себе излившимся в человеческую фигуру, то получите ариманическую форму. Человек же находится в середине, между тем и другим.
     Все изложенное мною вам имеет большое значение не только для понимания духовных процессов в разви­тии человечества. Человеку без этих вещей не понять, как Христианство и Импульс Христа вошли в раз­витие человечества. Он также не поймет, какую функцию исполняет католическая церковь, какую функцию исполняет иезуитизм и т.п. течения, Восток и Запад, если не рассмотрит их в связи с этими вещами".
     Если мы уйдем назад, за VIII столетие до Р. Х., то там "...лежащее за пределами указанных двух границ еще как-то проникало в сознание, и на этом основывалось существовавшее тогда атавистическое ясновиде­ние. Определенные импульсы тогда проникали из Универсума и проявлялись как атавистические созерцания. Непрозрачными эти границы стали — я имею в виду интеллектуально непроницаемыми — с VIII дохристианского столетия, и в дальнейшем они делались все более и более плотными. ... А теперь люди особенно наста­ивают на этом, утверждая, что вообще ни один человек не может проникнуть в "вещь в себе", или как там ее еще называют, — в то, что лежит по ту сторону этой границы (справа)". С другой стороны, с ХVI столетия все более проявляется тенденция к тому, что зона слева делается прозрачной (напр., см. Вайнингера).
     "Сегодня необходимо делать фактическое различие между просто научным, газетным понимани­ем мира, которое, конечно, удобно и особенно излюбленно, и истинным пониманием. Истинное понимание мира способно уяснить себе противоположности типа тех, что были здесь изложены: восточный подход от того, что лежит здесь вовне справа, подход американских народов, от того, что лежит внутри (слева). И то, что здесь подступает, не является просто дурным, но может быть в определенном смысле грандиозным ариманическим откровением. Ибо, в основном, это является ариманическим откровением — статья Вудро Вильсона о развитии американского народа (см., с другой стороны, речь Тагора о духе Японии при вручении ему Нобелевской премии).
     Посвященные Востока и посвященные американского народа знают, как сделать нужное из подобных ве­щей. С обеих сторон хотят развитие человечества увести на определенные пути". С востока хотят, чтобы уже в середине 6-ой послеатлантической культуры люди отказались от воплощений. И этого можно достичь, исключив определенные ингредиенты культуры. Но не только посвященные, всякий образованный житель Во­стока инстинктивно отклоняет европеизм, его технику, ариманических демонов, которые пришли с машина­ми в человеческую культуру. "Ибо эта ариманическая демонология дает человеку определенную тяжесть и делает невозможным то, что хотят восточные посвященные: чтобы с середины 6-ой культуры род человече­ский прекратил свое физическое существование на Земле". Американская сторона стремится образовать внутреннюю связь человеческой души с той телесностью, которая в 6-ой культуре станет грубой, что вы­зовет сильное погружение в телесность. Так хотят идти навстречу тому, что проступает слева; для этого души должны как можно скорее возвращаться на Землю.
     "Иезуитизм и американизм — это две чрезвычайно родственные вещи. Ибо, когда началась 5-ая послеатлантическая культура, дело заключалось в нахождении импульса, с помощью которого можно было бы соз­дать положение, в наибольшей мере уводящее людей от понимания Христа. И таким стремлением в развитии культуры ... стал иезуитизм. Иезуитизм стремится постепенно искоренить всякую возможность понимания Христа. Ибо то, что лежит здесь в основе, связано с глубокой Мистерией. Постоянно приходящие извне (справа) в человеческое внутреннее связано с тем, что, как я говорил, до VIII-VII в. до Р. Х. человек об­ладал атавистическим ясновидением. Но через это атавистическое ясновидение люди видели в Универсуме Христа". Когда ясновидение было утрачено, Христос пришел на Землю в теле Иисуса. С того времени перед людьми стоит задача постичь Христа в человеке. И должна быть спасена возможность вместе с тем, что просачивается отсюда (справа), познать Христа. Ибо Христос низошел к людям. Иисус — это человек, в котором жил Христос. Действительное человеческое самопознание должно нести зерно Иисуса. Благодаря этому человек сможет переселиться в будущее. Глубоко обоснованно то, что мы говорим о Христе Иисусе. Ибо Христос соответствует космическому, но это космическое низошло на Землю и заняло жилище в Иисусе, а Иисус соответствует земному со всем земным будущим. Если человека хотят замкнуть от духа, то у него отнимают Христа. Тогда у него остается возможность обращаться только к Иисусу, к земному лишь в его земном аспекте. Поэтому в иезуитизме происходит постоянная борьба с христологией, остро подчеркивает­ся, что человек является солдатом в армии Иисуса. Поэтому нет ничего удивительного в том, что иезуи­тизм неистовствует против Антропософии. Но люди, к сожалению, часто спят в отношении подобных неудоб­ных фактов, даже если занимают ведущие места в руководстве человечества. "Однако те, кто интересуется Духовной наукой, уже должны выгравировать в своих душах знание о том, что предпринимается все возмож­ное, дабы Духовную науку сделать недейственной. И совсем не хорошо, если также и мы в наших кругах слишком спим в отношении наблюдения того, что происходит в мире". В 5-й послеатлантической культуре нет задачи важнее, чем понимание духовнонаучного познания. Найдутся люди, которые это познание обре­тут в сверхчувственном мире. Но на Земле должны найтись люди, которые рассудком, силой интеллекта поймут Духовную науку. Ибо так будут преодолены противостоящие культуре силы. И еще мы нуждаемся в людях, всей полнотой души представляющих спиритуальное, духовное достояние, противостоящих, таким об­разом, люциферическому элементу.183(2,3)

36. "Неравенство происхождения Каина и Авеля (неполовое и половое происхождение) вызвало спор между ними. И Каин убил Авеля. Авель за половое происхождение, а Каин за моральное грехопадение были лишены жизни в духовном мире. Взамен Авеля Иегова дал родительской паре Сета. От Каина и Сета пошли два типа людей. Потомки Сета могли в особом (сновидческом) состоянии сознания созерцать духовный мир. Потомки Каина были начисто лишены этого. Они должны были в смене поколений постепенно вырабатывать человеческие земные силы и так вновь завоевывать спиритуальные способности.
     Одним из потомков Авеля-Сета был мудрый Соломон. Дар сновидческого ясновидения был у него наследственным". О его знаменитой мудрости говорится символически, что он сидел на троне из золота и слоновой кости (это символы мудрости). Одним из потомков Каина был Ламех, "...хранитель Т-книги, в которой, в той мере, в какой это было возможно для земных сил, была восстановлена пра-мудрость; поэтому для непосвященных книга была непонятной. Другой представитель каинова человечества — Тубал-Каин, который настолько подвинул искусство обработки металлов, что из них стали делать музыкальные инструменты. Современником Соломона был еще один из рода Каина — Хирам-Абиф или Адонирам, который в своем искусстве пошел столь далеко, что достиг самой границы, за которой начинается созерцание высших миров; лишь тонкую стену, отделявшую его от посвящения, оставалось преодолеть ему".
     Соломону в сновидческой мудрости открылся план храма, который своими формами должен был символически выражать развитие человечества. Царица Савская Балкис в силу своих старых представлений не могла понять, как это мастер строитель, обладая лишь человеческими силами, смог построить такой храм. Она знала, что рабочих для строительства можно собрать лишь силой атавистической магии. Она потребовала показать ей мастера, которым был Хирам-Абиф. Тот взошел на холм и по знаку, данному с помощью молотка, тут же собрал толпы рабочих.
     "Вскоре после того царица и ее нянька (символ пророческой личности), подходя к вратам города, опять встретили Хирам-Абифа. Как только обе женщины увидели его, появилась птица Хад-Хад и села царице на руку. Нянька пророчица истолковала это так, что царица Савская предназначена не для Соломона, а для Хирам-Абифа". Когда Соломон был пьян, царице удалось снять с его пальца кольцо, с которым было связано ее обещание стать женой царя.
     Царица Савская выражает собой звездную мудрость, которая прежде была связана с атавистическими силами души, символизированными в Соломоне. "Оккультная легенда в символе женского образа выражает мудрость, которая может быть обвенчана с мужской частью души. Со времени Соломона началась эпоха, в которую мудрость должна была начать переходить от атавистических старых сил к вновь вырабатываемым земным силам Я. Кольцо всегда является символом "я". О Соломоне говорится как о человеке, не вполне обладающем силой человеческого Я. В атавистическом сновидчески-ясновидческом сознании он переживает лишь ответ "высшего Я", Ангела. "Опьянение" указывает на то, что это Я было вновь потеряно в полусознательных силах души, с помощью которых оно было обретено. Хирам является первым, кто реальное человеческое Я делает своим достоянием".
     С этого момента Соломон начинает испытывать к нему зависть. Он использует трех подмастерьев, которым Хирам отказался присвоить степень мастера и сообщить тайное слово по причине их незрелости, и они убивают Хирама. Но прежде они мешают ему изготовить "медное море" из семи металлов (свинец, медь, олово, ртуть, железо, серебро, золото), которое должно было быть прозрачным. Подмастерья подмешивают туда нечто чуждое, "море" воспламеняется, из него звучит голос, повелевающий Хираму прыгнуть в огонь. Там он встречает Тубал-Каина, который ведет его к центру Земли, где находится Каин, в состоянии до совершения греха. Каин дает Хираму поучение, что энергичное раскрытие человеческих земных сил в конце концов приведет на вершину инициации и что достигаемое на этом пути посвящение должно со временем заступить место созерцаний сыновей Авеля-Сета. В качестве символа, вселяющего силу, Каин дает Хираму новый молоток. Им он, вернувшись на поверхность Земли, касается "медного моря", и оно становится прозрачным. Таков символ восхождения с помощью медитации к имагинациям. "Медное море" символически выражает человека, каким он стал бы, если бы не случилось предательство в виде сомнения, суеверия, иллюзии. Из-за них в Лемурийскую эпоху человечество было ввергнуто в огненную катастрофу, не вполне погашенную водным развитием Атлантиды. Человек должен восстановить в душе состояние, в котором был Каин до убийства брата, т.е. пройти через Я-разитие.
     Каин дал Хираму "...знак Т и сказал, что от него произойдет род, который победит на Земле детей Адама, использует великое служение огня, а также снова приведет человечество к божественному творческому Слову". Человек воплотился в металлические массы, которые некогда были в расплавленном состоянии. До того он не мог сомневаться в духовном мире, ибо он окружал его; суеверие не могло возникнуть, ибо человек видел духовное в его истинном облике; иллюзия собственной самости не могла возникнуть, поскольку он сознавал себя во всеобщей духовности. Предатели подмастерья подмешали в сплав забвение божественного творческого Слова. Но на оккультном пути вновь обретается Т, творческое Слово, познается чистая природа Каина.265, с. 365-370
     "Каинит — это сын божественно-духовных сил, которые воздействуют на земное развитие таким образом, что могут произвести микрокосм, в котором овнутрены макрокосмические силы. Он принадлежит тем силам, которые во время земного развития смогли достичь некой высоты, заложив в человека силы Я и затем начав их формировать, совершенствовать.
     Авелит принадлежит другим макрокосмическим силам, которые не могут так непосредственно овнутрить в нем силы Я". Поэтому он не может так непосредственно, как каинит, быть носителем макрокосмических сил. Они в нем действуют извне. Поэтому становится необходимым существование полов. Авелит принадлежит отставшим силам, действующим из лунного развития в земном. Они не смогли в свое время достичь соответствующей высоты и потому на Земле могут овнутриться лишь вплоть до астрального тела микрокосма. "Поэтому лишь через посредство человеческой пары могут они творчески воздействовать на земное развитие. ... В состоянии Луны был деятелен принцип двоичности; две силы творчески воздействовали одна на другую: солнечная и лунная. Отставшие силы, которые в эоне Земли открылись тотчас же, как только в человеке распустилась сила Я, они внесли те лунные силы в земное развитие и овнутрили их в микрокосме, так что в нем возникла двоичность, в которой ни солнечное, ни лунное влияние не стало преобладающим в физическом или эфирном теле. Так возникли два пола.
     Каинит, принадлежащий собственно земному развитию, не нуждается в том, чтобы проходить через половые различия. ... для Земли была предопределена троичность: Солнце, Луна и Земля. Человек сначала имел в себе силы обоих полов, как Земля содержала в себе силы Солнца и Луны. Он мог действовать творчески развивая то, что развивается на Земле, — силу Я".
     Убив Авеля, Каин впустил в себя силы Авеля, отставшие силы лунного развития. Допустив смерть, он сделал себя должником ее сил, сил нисхождения, разрушения. К Авелю из макрокосма струятся силы, которые Каин должен получать из окружающего мира. Авель воздействует на астральное — он пастух. Каинит способен построить храм микрокосма, в котором могут быть овнутрены все силы, действующие из внешнего мира. Авелит доводит их лишь до образного представления храма. Каинит силой Я может гармонически работать с семью планетарными силами (семь металлов), которые изживают себя в семи членах его природы (три высших и четыре низших); и он может прийти к созерцанию духа. В центре Земли он созерцает мировое Я, которое он овнутрил собственной силой, что дает ему силы для дальнейшего решения его задачи. Предают же его подмастерья из-за сил смерти, которые он принял в себя. Пламя символизирует тепло крови, которая ведет его к его предку.
     "Потом наступает новый период в работе, когда с ним соединяется мудрость, прежде притекавшая к авелитам из духовного мира". — Балкис влюбляется в Хирама. "С этого момента силы, действовавшие в потоке Авеля, достигают своей высшей точки в земном развитии".
     Макрокосмические силы в ходе земного развития овнутряются в микрокосме; те, кто этого не делают, остаются в макрокосме и работают оттуда над Я-сознанием, в "подсознательной жизни макрокосма", за линией горизонта, в состоянии сна. "В сознательной дневной жизни микрокосма, над горизонтом, они могут работать лишь вне микрокосма". Линия горизонта, идущая с востока на запад и линия, перпендикулярная ей, образуют знак Тао. Это и есть молоток, данный для определенного периода развития. Им построен храм микрокосма из сил макрокосма. "Его сила открывается в трех точках на востоке, юге и западе, в светлой полусфере. Где микрокосм может сознательно работать с овнутренными силами, там раздается его стук".
     С "овнутрением" Бога в человеке должны начать открываться силы, разрушающие, "демонтирующие" человека. Микрокосм должен начать вбирать в себя то, что всегда отстает и тем дает развитию идти вперед. "Божественно-духовные существа должны постепенно отступать от человека; он должен сам воздействовать на макрокосм. Вместо того, чтобы брать, он должен начать отдавать. Из храма микрокосма он должен работать во внешнем мире, в темной полусфере, где макрокосмические силы действуют бессознательно. Тогда тьма внешнего мира, подсознательное человека, осветится светом понимания. Микро- и макрокосм соединятся. Жизнь и смерть станут единством, они станут превращаться друг в друга. Идя путем восхождения и нисхождения, человек войдет во врата Божественного Духа.265, с. 381-387
     "Эта легенда построена так, что если ее образами пронизывать душу, постоянно медитируя над нею, то образуется независимое от физического аппарата познания созерцание эволюции человечества". Первый земной человек, Каин путем дыхания вбирает и возвращает назад субстанцию тепла. Таково основание его жизни. "Ева, земная матерь, живет как существо, ткя в элементе воздуха. Воздух в связи со светом дает тепловой эфир". Ягве из атомизированного земного элемента (прах земной) творит Адама. Земной элемент в связи с "воздушным существом Евы рождает Авеля, чей элемент есть атомизированная вода". Между элементами огня и воды возникает спор.
     "Огненное существо удалило с земной планеты водное человеческое существо". Прежнее ясновидческое познание Каина как огненный элемент проникало в вещи. Водный человек затемнил то ясновидение. Возникли люди, идущие из тьмы к свету путем эволюции. Люди Авеля-Сета дышат воздухом, что дает им примитивное ясновидение.
    


     (Этот рисунок дан как оккультный знак для медитирования над легендой.)
     Построенный более из элемента огня аппарат познания сыновей Каина получает чувственные восприятия и обрабатывает их интеллектуально. Аппарат ясновидения сыновей Авеля построен из элемента воды. Из видений, минуя чувственное восприятие, они осознают духовные переживания.
    


    

(В расстановке стрелок и чисел возможны ошибки. Примечание издательства.)265 с. 393
     "Ева была человечеством полярной (коренной) расы, совершенно отличным от современного, а именно более простым". Чтобы составить себе о нем представление, нужно сосредоточиться на пульсации крови по всему телу, на тепле крови, а остальному дать исчезнуть; тогда у нас будет представление о том, какова была Ева. Земля была темной, но во вторую, Гиперборейскую эпоху Духи Солнца пронизали темную Еву светом. Лучи солнечного света содержали в себе также питание. И все, что осталось от того питания для человечества или Евы, было использовано для целей размножения. Так возник Каин — из соединения Элохима с Евой.
     "В Лемурийскую, или Лунную эпоху Элохим Ягве... создал Адама, т.е. он разделил человечество на два пола. И когда говорится, что Адам и Ева стали мужем и женой, то это означает, что оба пола соединились в целях размножения: так возник Авель.
     Прежде соединенные силы Солнца и репродукции разделились и произвели два рода людей. Каин и Авель изо дня в день, даже ежечасно, воюют в нашем теле, поскольку Авель представлен артериальной кровью, которая приходит из легких и от сердца, насыщенная живым духом воздуха, чистым, крепким кислородом. Каин же представлен венозной кровью, насыщенной ядовитой, убивающей углекислотой". Оживает Авель в Сете, обновленном дыхании.
     Когда Солнце выделилось из Земли, род Авеля-Сета стал носителем божественной мудрости и интуиции (жрецы, короли "Божьей милостью"). "С точки зрения физической они негативны, или женственны (не обязательно физически женственны).
     Род Каина обладает силой размножения (не обязательно полового) вместо интуитивной мудрости. Он позитивен, мужественен (не обязательно физически мужественен); он работник в мире, научный исследователь и т.д. Попробуем сделать это понятнее с помощью диаграммы.
    
     Сыны Бога: физически-женской природы, эфирно-мужской природы, обладают интуицией; Авель.
     Сила Солнца содержит пита-
     ние, интуицию и размножение
     Дочери человеческие: физически-мужской природы, эфирно-женской природы обладают силой репродукции; Каин. В эпоху Атлантиды была предпринята попытка оба рода (типа) людей соединить, но это повело к черной магии наихудшего сорта. На это указано в Библии: "Сыны Божии увидели дочерей человеческих ... и брали их себе в жены" (Быт. 6.2).265, с. 393-395
     "Пришествие царицы Савской означает современный опыт. Наука, представленная Хирамом, может ныне соединиться с душевной мудростью, символизированной царицей Савской. Няня — это смотрящий в будущее пророк; птица Хад-Хад есть дух интеллигенции, восходящей из души. Через откровение, представленное Соломоном, она обращается к обретаемому с помощью Я познанию, которое находит свое выражение в Хираме".
     Хирам, по желанию Балкис, взмахом Тау-молотка собирает рабочих. Этим показано, каким образом осуществляются массовые события — с помощью массового внушения. В древности, когда человек не был индивидуализирован, такие приемы были отчасти допустимы.
     Хирам идет к центру Земли, где растет Я-растение; Каин был земледельцем. с. 396
     После отделения Солнца Земля представляла собой "...огненный шар, окруженный тепловой атмосферой, или тепловой аурой. На земном шаре вырастали физические и эфирные тела, подобно растениям. И когда Солнце пронизывало лучами атмосферу, тепло проникало в человеческие физические и эфирные тела и из них образовывались тела астральные, душа человека. Это облучение Существом Солнца человеческих форм вносило силы мудрости Существа Солнца в людей, которые стали высшим Я человека. Оно есть прирожденная божественная мудрость в человеке, делающая его духовно познающим существом. ... Солнечные Существа, Элохимы, посылали свои лучи на Землю с помощью Архангелов, чем вызывались различные течения в человеческих формах, ... ставших человеческим мозгом... кровью ... универсальное тепло стало внутренним теплом. ... Поток, образовавший из света мозг, был Каин, огненно-земной человек; сопутствующий ему поток, образовавший в человеке кровь, был Авель, возникший с помощью Адама. Водная субстанция была кровью. Это водный человек. ... пассивная сторона света".
     В ходе "шести дней творения" в определенный момент из середины огненного шара в мировое пространство вырываются силы и возвращаются назад к центру. Так возникает тепловая атмосфера — как среднее вещество, производящее противодействие. Когда начинается процесс вдоха и выдоха, в тепловой атмосфере рождается противостояние и лучи Солнца наталкиваются на замутненную атмосферу, сгущенное тепло, которое становится воздухом. Действие прежнего огня мудрости, образовавшего зачатки мозга, меняется, а вместе с тем и формация мозга.
     "Таким образом, мы вновь находим Еву, земную Матерь, состоящую теперь из более атомизированного вещества — после того, как родился Каин, — в соединении с Адамом, затемненным потоком Солнечного Существа, что земное существо делает Авелем, дышащим воздухом. При всеобщем сгущении, возникающем благодаря воздуху, испытывает противодействие также и Каин; непосредственное соприкосновение с огненным дыханием затемняется. Это и есть убийство Авеля Каином. Каин теперь оказывается отрезан от богов огня, но в себе имеет способность огонь мудрости развивать внутри себя с помощью рассудка, преобразуя его (просто) в мудрость.
     Ну, а что означает земной прах, из которого сотворен Адам? Вся эволюция образуется возникающими в определенные эпохи сгущениями, работой формообразования. Также и земное состояние было подготовлено работой над формой путем конденсации, уплотнения духовных сил.
     Когда Ева, земная Матерь, возникла благодаря действию Тронов и Элохимов, то первое формообразование имело место в Каине. Затем активная сторона этого образования пробудила огненное, а пассивная стала причиной сгущения в сторону вещественности, воздушного элемента. Попросту говоря, вещественность, на которую она с тех пор стала оказывать влияние, сгустилась, стала более физической, но пронизанной действенным духом. Из этого более конденсированного взаимодействия возник Адам, а продуктом действия Адама и Евы стал Авель, водное, или воздушное существо. Встреча огненного и воздушного элементов вызвала спор, противостояние; огненный элемент затмился, вобрал в себя нечто от темного элемента".
     "Братоубийство означает убийство красной крови синей кровью".265 с. 396-399
     "Соломон владел тремя тайнами: тайной двух Геркулесовых столпов, тайной триединства мудрости, красоты и силы и тайной света и тьмы".
     "Нисходя в земную инкарнацию, человек приходит к тому, чтобы сомневаться в своей духовной сути, составлять себе ложные представления. Суеверием является, например, представление, будто бы человек есть одиноко стоящее существо, а не часть великого целого. Такова иллюзия собственной самости (вера в самость). Эти три предательских подмастерья разрушают изначальную чистоту человеческой природы, и из нее вздымается пламень вожделений".
     В эф. теле человека имеется три очень важных точки: в сердце, в селезенке и на спине. Та, что на спине, является "медным морем" микрокосма; три указанных подмастерья делают его замутненным, словно подернутым облаками, как дымчатый топаз. Его необходимо делать чистым, сияющим.
     "Каин в средоточии Земли обладает еще чистой божественной силой Элохима. Хирам ... получает от него изначальное творческое Слово, написанное на Золотом Треугольнике. ... "Медное море" является сплавом низших и высших принципов в физическом бытии, в минеральной рунде. ... "Медное море" есть оплотнение астральности. Астральное, каким оно было до сгущения физического, не могло оплотнеть. Пройдя через физическое оплотнение, астральное очищается и лишь тогда должно оплотнеть. Но сначала нужно найти слово, стоящее на Золотом Треугольнике. Лишь когда астральное очищено, Слово может возникнуть заново, — это эфирное тело в его новом облике, служащее выражением Принципа Христа". 265, с. 400-401
     "Выработка эгоизма стала необходимой с середины Лемурийской эпохи. ... до того человек не имел собственной камы; она тогда существовала лишь космически. С разделением на два пола кама вошла в отдельного человека; чрезмерная кама была удалена с Луной".
     "Благочестие было недостающей балкой в Храме Соломона, которая должна была соединить две колонны. Она должна быть найдена прежде, чем будет возведен храм". Благочестие — предание себя высшему; оно гармонизирует астральное тело. Слово Мастера, мудрость преобразует эфирное тело в вечное.
     Боас — сила, физ.тело; Якин — мудрость, эф.тело; перекладина — ас.тело, кама, огонь (душевный огонь).
     Так поперечная балка над двумя колоннами ведет, с одной стороны, к высшей мудрости (Буддхи) через благочестие, любовь, Христа, а с другой — к творческой силе (Атма) через познание, энтузиазм, Люцифера. Так связаны две колонны в храме.
     Преобразование минерального во внешний храм идет рука об руку с преобразованием волнующегося ас.тела в гармоническую человеческую любовь. Так творится вовне и внутри "медное море". Минеральный мир станет в конце концов выражением любви человека. Внутри — любовь, вовне — красота: таким станет образ мира".
     Хирам возвращается из "медного моря" одаренный высшими принципами, но ученики убивают его. Это война низшего с высшим в человеке. "Я вступает с востока через высшие принципы (подобно Солнцу восходит оно над человеком). Три подмастерья приходят от трех других сторон света". Хирам успевает написать слово Майстера на Золотом Треугольнике и бросает его в глубокий колодец. Этим он указывает на будущее, когда ас. тело будет очищено, и "медное море" затвердеет, физ. и ас. тела создадут твердое основание для дальнейшего развития.265, с. 401-405
     "Когда человеческое Я нисходит в три свои оболочки, оно прежде всего встречает астральное тело. Оно ощущает его таким, каково оно в действительности. Как бы через удар осознает себя Я и познает себя в ас. теле. Человек тогда начинает сомневаться во всем, также и в себе. Такого рода нападение переживает он; таков первый подмастерье-предатель.
     Затем человек встречает свое эф. тело, в которое он нисходит. И снова он познает себя в этом теле через удар. Тут ему навстречу выступают суеверия, всех верований и всех мнений, усвоенных через воспитание. Таков второй подмастерье-предатель.
     Затем человек нисходит в свое физ. тело и познает иллюзию собственной самости. Это третий подмастерье-предатель. Благодаря встрече с ним как бы одним ударом отнимается возможность ощущать себя закрытым в своей самости, изолированным от окружающего внешнего мира. Он учится познавать видимость и истину и возвышается над своей узкой ограниченностью. Более не заключенный в три оболочки человек свободно выходит из себя в окружающий мир и познает себя как микрокосм в макрокосме". (Удары Хираму наносятся подмастерьями в левый висок, в правый и в лоб.) 265,c.413-414

3. Внутреннее содержание политического оккультизма.

Ступени, символика и методы действий

1190. "1. Всякое оккультное учение основывается на взаимосвязи Макрокосма с микрокосмом. Поэтому многие учения имеют тесную связь с физическим телом человека.
     2. Все ритуалы и церемонии отображают:
     а) космическую историю человека со времен Лемурии;
     б) человеческое развитие со времени до рождения;
     в) духовное развитие человека, идущее путем нисхождения в ад и восхождения на Божественные выси". 265, с. 117
     Я рассказал о 3-х ступенях оккультных братств Западной Европы. "И вы можете подумать: ес­ли на 3-й ступени достигается способность переживать вне тела, то каким же высоким существом дол­жен быть взошедший после того еще по 30-ти ступеням?" Ибо часто говорят о 33-х ступенях, существу­ющих в оккультных братствах. Но здесь имеется в виду не десятиричная, а другая система. 33 нужно считать как 3х3, т. е. 9. Подобным же образом число 777 означает 7х7х7=343. Из тщеславия говорят о 33 ступенях. После 3-х ступеней правомерно говорить еще о 6-ти ступенях. "Но в настоящее время они, по сути говоря, не могут быть полностью пройдены. Это просто невозможно. В 5-ю послеатлантическую эпоху человек просто не в состоянии проделать все то, что там должно быть проделано. Ибо из духовного мира еще не изошло столько, не скажу познания, но — деятельности познания. Это еще только ис­ходит". Это придет полностью в ходе нашей культуры, которая завершится в 3573 году. И мы, таким об­разом, находимся пока в самом начале. За оставшееся время еще немало что произойдет.
     Вместо шести дальнейших ступеней "занимаются игрой... И сегодня есть братства, в которых не зна­ют ничего, кроме символов. И люди ведь гордятся тем, что им ничего не дается, кроме символов. Их при­нимают на первую ступень, возводят на вторую, на третью ступень, а изучают они, собственно, лишь символику, не воспринимая в себя никакой духовной науки. И часто, когда людей спрашивают, действите­льно ли они удовлетворены тем, что изучают определенные церемонии, приемы (ухватки), знаки, что вокруг них в храмовом пространстве совершаются некие символические действия, то многие даже говорят: ах, конечно, мы удовлетворены, поскольку при этом нет нужды думать что-то особенное обо всем этом деле, и каждый может толковать его как хочет. — Но ас. тело вызывает в эф. теле действите­льное знание; и так они порождают людей, обладающих в эф. теле всеобъемлющим знанием. Пройдите-ка се­годня — простите за выражение, но иногда бывает нужно выразиться соответствующим образом, — пройди­те сквозь упрямо-наиглупейшего масонского дядьку, и вы увидите, что в его эф. теле — не в физическом, в осознанном знании, но в эф. теле — содержится огромное знание, особенно если он имеет третью сту­пень. Колоссальное подсознательное знание. Это знание, наследуемое через символику, может быть использовано вышеуказанным образом и честно, и бесчестно. Видите ли, существуют разные оккультные объединения, я бы сказал, объединения двух полюсов. Один полюс носит светски-христианский характер, другой — церковно-христианский. И как масонов причисляют к символизирующим братствам мирового христи­анского характера, так иезуитов причисляют к церковно-символизирующему объединению. Ибо иезуиты так­же проводятся через три ступени, также снабжаются символикой и именно через символику научаются той колоссальной действенности своей речи. Иезуитские ораторы потому столь действенны, что они знают, как построить речь, чтобы воздействовать на необразованную массу, варьируя, например, степенями срав­нения. Образованному человеку это может показаться совсем тривиальным, но это крайне действенно”.
     Однажды мне довелось оккультно наблюдать, как действует проповедь иезуитского патера. Группе про­стых прихожан он хотел объяснить необходимость пасхального покаяния, объяснить, что ввел его не па­па по своему произволу, а высшие божественные силы. Он говорил так: Возлюбленные христиане! Представьте себе, что вы видите пушку, возле нее стоит канонир, и он должен дернуть за шнур, чтобы она вы­стрелила. Чего ждет канонир? Он ждет команды, возлюбленные христиане. Он ждет команды: Огонь! — и знает в душе, что она раздастся. И она раздается. Пушка стреляет. Представьте себе это, возлюбленные христиане, совсем точно. Представьте себе пушку как обычай пасхального покаяния. Когда-то не было закона, обычая пасхального покаяния, а пушка уже была здесь. Папа стоял как канонир и держал за шнур. Небеса, возлюбленные христиане, скомандовали: Огонь! Папа слышит, дергает за шнур, пушка стре­ляет — пасхальное покаяние здесь! Неверующие скажут вам, что папа придумал это покаяние, а вы вспо­мните про пушку, и т. д. "Все были убеждены этой речью, вся церковь была убеждена. Это было исключи­тельно ловко сделано, исключительно ловко сделано в образах. Эти люди в своем роде проходят три ступени. Среди людей этого сорта имеются разные оттенки, как с другой стороны не все оккультные братст­ва являются масонскими. Ведь в Германии имеются иллюминаты и т. п.
     Но как с одной, так и с другой стороны над тремя нижними ступенями имеются еще три верхние ступени. Обладающие этими высокими ступенями и те, кто является держателями особенно высоких ступеней в некоторых братствах — естественно, не во всех, а только в некоторых братствах, — они образуют не­кий род сообщества, к которому могут принадлежать, например, верхи иезуитских общин. Иезуиты, естественно, свирепо воюют с масонами, а масоны столь же свирепо воюют с иезуитами. Но верхи масонских об­щин и верхи иезуитских общин принадлежат к высшим ступеням особого братства, образуют государство в государстве, объемлющее все остальное". “Если спускают собак с одной стороны, то ведь этого недоста­точно, не правда ли? С другой стороны должны выступить с таким же энтузиазмом. Представьте себе, как можно действовать, имея в своем распоряжении такой аппарат! Особенно эффективно действовал этот ап­парат — так что ни со стороны иезуитов, ни со стороны масонов никто не подозревал, в чем состояло дело — в одной стране, расположенной на северо-западе Европы, между Голландией и Францией". Все, что как жест, прием, слово употребляется в оккультных братствах Запада, оказывает влияние на эф. тело человека и на его подсознание, если значение этих знаков, символов ему не объяснено. В эти братства принимают людей без какой-либо духовно-научной подготовки и сразу дают символы. "Вслед­ствие этого такие люди, если нужно, становятся удобными инструментами для выполнения всяческих пла­нов; это разумеется само собой. Ибо если вы обрабатываете эф. тело, а человек об этом не знает, то вы выключаете те силы, которые в ином случае он имел бы в своем рассудке, поскольку вы затем не да­ете его рассудку что-либо из того, чем сегодня хочет стать Духовная наука. ... Тогда подобные брат­ства вы можете использовать и в преследовании всяческих политических целей и выставить догму с "Алционом" (Кришнамурти), будто бы он является физическим носителем Христова Импульса".
     Здесь недоста­точно рассказать, что этот символ означает то-то, а тот — другое. Ибо в таком случае можно нагородить любой вздор. Колоссальным бесчинством в этой связи является оккультная литература Элифаса Леви, его "Догмы и ритуал высшей магии", "Ключи к высшей магии". Некие высокие истины там соседствуют с опасней­шими заблуждениями, при этом все подается в символах, а не так, чтобы можно было познавать рассуд­ком, как это происходит в нашей Духовной науке. Если вы подготовлены, то вы можете спокойно читать Леви, и вы тогда увидите, сколь иная метода содержится во всей этой символике. "Еще хуже дело обсто­ит с д-ром Энкузе, или Папюсом (псевдоним), приобретшим катастрофическое, роковое влияние на петер­бургский двор, куда он постоянно заявлялся и десятилетиями играл роковую политическую роль. Этот Папюс — так называл он себя — весьма опасным образом вносил в людей определенные оккультные тайны, так что те, кто позволял ему воздействовать на себя, впадали в железный фанатизм, как только выходили за рамки элементарного, и твердо держались того, что им давал Папюс. Речь не идет о том, чтобы опро­вергать Папюса, ибо можно сказать, хотя это и звучит парадоксально: наихудшее заключается в том, что очень много правильных вещей стоит у Папюса. Но род и способ, каким это дается людям, содержит в себе огромную опасность: слабый человек вбирает по каплям в душу содержащееся в книгах Папюса, а это ведет к тому, что его рассудок полностью засыпает, и тогда вы можете его употребить на все, что угодно. ... Папюс повсюду обладал большим влиянием... особенно в России. И это было достигнуто пу­тем определенной бесчестности". Лицемерием является то духовное течение, которое исходит от Энкузе-Папюса, ибо эти люди называют себя "мартинистами" (т. е. последователями Сен-Мартена). И имя "неизвестного философа", столь честно стремившегося к истине, как это было необходимо ХVIII веку, должно быть защищено от них.
     С символикой работали и в VIII-IХ веках, но тогда с ней обращались правильно. Оккультные братства, практиковавшие в те столетия три ступени, занимались ею так, как я о ней говорю теперь, в 5-й послеатлантической эпохе. "Душа тогда шла столь далеко, что получала точное внутреннее переживание то­го, что имеется знание, независимое от обычного физически-чувственного знания. И на первой ступени ученики иногда должны были получить определенную сумму такого, независимого от физического, знания. На первой ступени каждый должен был знать примерно то, что теперь, в 5-й послеатлантической эпохе, стоит в моем "Очерке тайноведения". На второй ступени каждый должен был знать — внутренне живо знать — то, что стоит в книге "Как достигнуть познания высших миров?" А тот, кто восходил на 3-ю ступень и воспринимал полные смысла символы: знаки, приемы и слово третьей ступени, тот знал, что это озна­чает: жить вне своего тела. Таково было правило, этого должны были тогда достигать".
     "В VIII-IX столетиях немалое число людей достигало третьей ступени, особенно в Ирландии. Таким образом, всегда существовали оккультные братства, работавшие исходя из символики. Особенно эффектив­ной эта работа, исходящая из одной символики, была в тех народных сообществах, которые еще не достиг­ли своей полной зрелости. Поэтому начиная с императрицы Екатерины тут же возникают затруднения, как только после напора вольтерьянства, при ее наследнике Павле и позже, предпринимается попытка переса­дить с Запада в Россию определенные тайные общества. Эта попытка была предпринята в величайшей мере. И то, что тогда произошло под влиянием насажденных с Запада в Россию оккультных братств, — это с той поры приобрело большое влияние на все духовное развитие России, значительно большее влияние, чем когда-либо думали. Естественно, это влияние группировалось по различным направлениям: литература пе­рерабатывала это влияние в романах, политические писатели — в политике. И через определенные каналы, которые имелись всегда, это влияние было значительным в последующем развитии. И, собственно говоря, все значительное в духовной жизни России до Толстого восходит к тому времени, о котором я сказал, когда определенные оккультные братства Западной Европы размножились в России". 167(4)

     227. "Что живет на других мировых телах — это повсюду представляет собой внутренние, преобразованные материальные процессы. Живущее в соответствующих высших существах как материальные процессы — это мы видим в телескопы, направляя их на звезды. ... Если звезда направит телескоп на Землю, то она заглянет вам в желудок, в сердце и т.д. ...Поскольку человек среди различных царств на Земле принадлежит к наивысшему, то извне видно то, что происходит внутри человеческой головы. И то, что с отдаленных звезд можно было бы увидеть на Земле, это, будучи внутренне освещено сознанием, переживается человеком как мистика. ... таковы ... неудобные истины Порога: это является именно мистикой, что мы познаем как земную материю. Даже рассматривая внешний мир, мы познаем не просто земные силы".
     "Переживающий внешний мир восприятий, что он имеет? — Он имеет просто истину, но никакой науки. А переживающий внутренне, абстрактно-мистически имеет просто науку, но никакой истины; ибо он заблуждается относительно основного феномена внутреннего, поскольку внутренние переживания являются пламенем материальных процессов. Ищущий во внешнем мире просто материальность интерпретирует мир в ариманическом смысле; а ищущий во внутреннем истину, ищущий во внутреннем истину абстрактно-мистическим образом интерпретирует ее люциферически. Искомое же антропософски ориентированной Духовной наукой представляет собой равновесие между этими двумя интерпретациями, является сплетением истины и науки. Мы .должны истину искать на одном полюсе, а науку — на другом и осознавать, как здесь поляризована живая действительность, когда мы истину пронизываем наукой, а науку — истиной. Тогда познание является деянием".
     "Рассматривая все звездное небо, формы облаков, содержание трех царств: минерального, растительного, животного, — а также и четвертого, человеческого царства, во всем, что мы воспринимаем как подступающее к нам, мы не должны искать какой-либо материи! Вообще все такие явления, феномены представляют собой подобие, например, радуги, хотя и выступают грубее радуги. ... Также, взяв в руки кристалл кварца — радугу мы взять в руку не можем, — несмотря на то, что органы чувств говорят нам об нем, мы все же должны говорить о кристалле как о феномене, нам не следует выдумывать какую-то материальную реальность, безразлично, что при этом представляет себе окольным путем природное воззрение. ... все это идет из другой реальности, которой мы не постигнем, не представляя ее себе духовно. Это ощущение мы должны развить: не искать материи во внешнем мире!
     При этом особенно искажают цель антропософского развития те, кто пренебрегают внешней материальностью, говоря: Ах, все это, воспринимаемое внешне, является лишь материей, над ней необходимо возвышаться! — Это, прямо говоря, ложно. Именно воспринимаемое внешне не является материальным, в этом мы не должны искать никакой материи".
     "Тот, кто считает, что сделал все, говоря: Ложно внутри мира восприятий искать материю, —тот еще не находится в антропософски ориентированной Духовной науке. Ибо одна лишь поправка теоретического воззрения еще не есть Духовная наука. Духовная наука должна познание брать как деяние, Духовная наука должна быть познанием, пронизанным волей, должна, т.обр., входить в реальность уже тогда, когда дает свои определения, свои пояснения. А это дело неудобное". 197 (6)

     481. "В германской мифологии говорится о 12 потоках, текущих из Нифльхайма в Муспельхайм. Эти 12 потоков не следует представлять себе в физически-материальном смысле, но они увидены ясновидчески, как некий отблеск макрокосмоса, втекающий в человеческий микрокосмос, в существо, странствующее по Земле, которому надлежит развиваться через макрокосмические силы. И следует, конечно, подчеркнуть, что эти потоки сегодня, в сущности говоря, видны как астральные потоки, в то время как в Атлантическую эпоху ... и в Лемурийскую их можно было видеть как эфирные потоки. Поэтому родственная Земле планета, но находящаяся в более ранней стадии развития, должна являть нечто подобное. ... В основе того, что описывают как каналы Марса, лежит в действительности нечто подобное вышеуказанному; здесь имеют дело с определенными силовыми потоками, соответствующими более ранним состояниям Земли". 126 (5)

2.Тайны и законы творчества

     568. В связи с искусством мне бы хотелось говорить о двух наследственных грехах. Один возникает тогда, когда художественное творчество повторяет одно лишь чувственное, второй — когда через искусство хотят открыть сверхчувственное. "Но тогда становится чрезвычайно трудно, творя или ощущая, подступить к искусству, если желаешь отклонить как чувственное, так и сверхчувственное. Тем не менее мне это представляется отвечающим здоровому человеческому ощущению". Иллюстративное, как и попытка идею, мировоззрение, т.е. чисто духовное, воплотить художественно противоречат природе искусства.271, с.49-50
     Один источник художественного заключается в свойстве души приходить к видению как к свободно восходящему представлению, другой находится в самой природе, где зачарованы тайны, которые лишь нужно найти. "Это тайна всякой жизни: постоянно повсюду низшая жизнь умерщвляется высшей". Облик человека пронизан душой, он постоянно убивается, преодолевается душой, человеческой жизнью. Этот облик несет в себе нечто такое, что было бы совсем иным, если его предоставить самому себе. Скульптор, хотя и бессознательно, ощущает эту тайну. В природе нету такого цвета, линии, где бы низшая природа не преодолевалась высшей. Художник может открывать чудо уже преодоленного (в природе) и делать его художественно творящим. А если человек подходит к такому преодоленному, что расколдовано, и знает как это переживать правильно, то оно становится для него художественным ощущением. 271, с. 54-56
     " Природа потому кажется нам столь волшебной, грандиозной — не внешне, пространственно, но внутренне, — что в каждой своей части она хочет больше, бесконечно больше, чем то, что она может предложить, потому что вычленяемое ею, организуемое ею так соединено, что высшая жизнь поглощает жизнь подчиненную и только до определенной степени позволяет ей как-то образоваться". Кто это способен ощущать, повсюду находит "открытую тайну", проходящее сквозь всю природу волшебство, а в человеке это действует как внутреннее стремление к "видению". Это "побуждает человека выйти за пределы природы, как-либо дополнить ее, взять особенное у целого и дать оттуда излучаться тому, чего природа хочет в своей части, способной стать целым, но что в самой природе целым не станет. "В деревянной скульптуре (Гетеанума) была предпринята попытка сделать нечто подобное — "представить типично человеческое, но представить его так, чтобы содержащееся обычно лишь в зачатке, чему высшая жизнь не дает подняться, представить т.обр., чтобы общая форма, прежде всего, стала жестом, а затем жест опять был бы приведен к покою". — Не тот жест, что человек производит из души, но тот, который убивается в душе, которому душевная жизнь не дает подняться. "...Спокойные поверхности человеческого организма сначала были жестоподобно приведены в движение, а затем — к покою. Благодаря этому совершенно естественно пришло ощущение того, к чему имеет задатки всякий человек, но что, естественно, оттеснено высшей жизнью: ассимметрии, имеющейся у любого человека ... дать выступить с большей силой. Но если дать этому выступить с большей силой, то освобождается до некоторой степени удерживаемое высшей жизнью; тогда на иной, более высокой ступени делается необходимым прийти в связь с юмором; тогда подступающее извне натуралистически нужно примирить (с созданным). Необходимо художественно компенсировать это преступление против натурализма, возникшей ассиметрии также дать перейти различными способами в жесты и все привести к покою. И мы опять совершаем это внутреннее преступление, когда, с другой стороны, показываем преодоление, возникающее в том случае, когда человеческая голова благодаря метаморфозе переходит в темный, удручающий облик, но который опять-таки преодолевается через Представителя человечества: он остается у Его ног, остается таким, что ощущается как член, как часть того, что представляет человека. Ощущение ... требует другого облика, когда остальной человеческий облик — за исключением головы — становится столь сильным, как это бывает в жизни, но будучи удержанным высшей жизнью". Например, заключенное в лопатках бессознательно содержит в себе люциферический элемент, желающий двинуть в рост то, что там зачахло. Если все в человеческом облике, произрастающее из вожделений, но удерживаемое обычно разумом, находит свое выражение, преодолевает разум, коренящийся в голове, то появляется возможность расколдовать природу. Зритель тогда в своей душе дополнит совершаемое в ином случае перед ним природой. Природа образовала человека как гармоническое целое. А когда расколдовывают природу, то из нее освобождают ее сверхчувственные силы. При этом не должно возникать плоских аллегорий, идей сверхчувственного в природе. "Необходимо лишь спросить природу: Как росла бы ты в этой отдельной части, если бы твой рост не был прерван высшей жизнью". Так приходят к сверхприродно-природному, освобождают сверхчувственное из чувственного. Стремление к этому обусловливает искания импрессионистов. Два источника всякого искусства: либо удовлетворение подавленного видения, либо противопоставление природе чего-то такого, что воспроизводит ее процессы. 271, с. 58-61
     "Если некая взаимосвязь красок дает нам то, в чем мы нуждаемся, дабы восходящее в нас видение, которому, однако, не дано видением стать, получило внешнее завершение, то мы, несомненно, имеем перед собой нечто художественное".
     В отношении мира света и цвета можно действительно иметь такое ощущение: каждый цвет или, по меньшей мере, цветовые отношения страстно стремятся стать либо целым человеком, либо частью его. На человеке они или обретают внутреннее выражение своей сути, или отбрасываются назад, когда его освещает свет. Но можно сказать: живя в свете, человек живет совместно с тоской света, например, по формированию человеческого лица. ...красное, желтое хотят чего-то; они хотят что-то сформировать в человеке, они обладают заложенной в них самих речью". Поэтому не следует сухо, рассудочно отображать модель; ее необходимо преодолеть, иначе получится иллюстрация. 271, с. 79,83
     "Путем завоевания способности мыслительное содержание мира и духовное содержание мира переживать с помощью превращенного в мышление эмоционального чувства и воли человек приходит к тому, чтобы образовать совершенно особое отношение к архитектуре". Это состояние ясновидческое, и в нем мышление, проистекающее из чувства и воли, может представлять в пространстве формы дифференцированных сил, отношения масс в пространстве. Такое мышление чувствует себя родственным с тем, что выражается в архитектуре и скульптуре, если это истинно художественные произведения. Желающий проникнуть в духовный мир должен как мыслитель быть способен творить пластические или архитектонические живые формы. У художника они выступают из подсознания.
     В ясновидческом переживании человек покидает физ.тело и обретает свои чувства и волю иными путями, без помощи физ.тела. И тогда его чувство интимно родственно музыкальному переживанию; оно тогда даже еще музыкальнее, чем восприятие самой музыки. Оно делается таким, как если бы само душевное существо излилось в симфонию, в звуки, стало мелодией, музыкальными колебаниями. Вновь обретенная воля родственна поэзии.
     В особом отношении ясновидение стоит к живописи. Ясновидящий идет к живописной линии и цвету как бы из противоположного направления, чем художник, и принесенное последним из чувственного мира должен в виде имагинаний переместить в переживаемое им в духовном мире. Цвета при этом наполняются моральным содержанием, начинают действовать морально. Идущее извне здесь то же самое, что и творимое изнутри. Видящий переживание имагинирует, грубо говоря, иллюстрирует и выражает в цветовых формах. И здесь он встречается с художником. Переживаемое в глубинах души художника в связи с восприятиями мира цвета и форм входит в его сознание и становится искусством. И живущее в глубинах его души живет в вещах. Ясновидящий видит то, что восходит в подсознании художника и мыслится в сознании. В подобном внутреннем опыте открывается тайна инкарната — цвета человеческой кожи. 271, c.91-102
     "Между органами чувств и нервной системой имеется область, где человек бессознательно сочиняет стихи. Волна в нервах вкатывается в орган чувств — бессознательно, но физиологически это можно установить; — это как жизнь протекает в органе чувств и (одновременно) является стихосложением: человек живет, внутренне творя поэзию. И поэтическое произведение есть извлечение этой бессознательной жизни".
     "Если эмоциональное чувство, живущее в человеке приходит в движение, а движение сохраняет покой, то это выражается в скульптуре".
     "Когда нервная волна вибрирует между телом и мозгом, то холодное, интеллектуальное в человеке соприкасается с теплой кровью. В этом пронизании теплом, в проодухотворении пребывает бессознательный источник художественного творчества, который импульсирует живописца..."
     Художник и ясновидящий черпают в действительности из одного и того же источника. 271, с. 107-109
     "Ясновидящий думает о мире, в некотором роде, духовного формирования, что сознательно или подсознательно лежит в основе творчества архитектора". Он принимает во внимание некие скрытые восприятия чувств, например чувство равновесия, чувство движения, которые не просто лишь определяют нашу внутреннюю жизнь, а опосредуют наше вхождение в космос. Как я стою в космосе, иду ли я навстречу Солнцу или удаляюсь от него и чувствую его убывающий свет — это чувство себя внутри мира как целого можно обозначить не иначе, как только сказав: "человек в его движении построен как микрокосмос из макрокосмоса и как микрокосмос переживает свою поставленность в макрокосмос благодаря таким органам чувств". 271, с. 141
     " Воля обычно выражает себя во всем физ.теле; в случае же фантазии воля живет там, где наталкиваются друг на друга мозг, нерв и орган чувств, —здесь рождаются поэтические образы".
     "Ясновидящий, когда напротив него стоит человек, видит инкарнат не в покое, но в колеблющемся движении".
     "Что сидит в эф.теле, является носителем нашего равновесия, носителем нашей динамики, — это находит свое выражение в искусстве архитектуры ". 271, с.148, 153, 163

     678. "Это глубокая истина, данная во "Вратах посвящения", что в то время, как в нас разыгрываются духовно-душевные процессы, происходят большие космические события". 184 (8)

     12. "Имя Иоанна (Богослова) связано о городом Эфесом. И тот, кто, вооружившись имагинативным наб­людением мировой истории, подступит к этим значительным словам: "Изначально был Логос. И Логос был с Богом. И бог был Логос", — тот через внутренний путь будет все снова и снова направляться к храму Дианы в Эфесе. И до известной степени посвященный в мировые тайны, решая загадку первых стихов Ев. от Иоанна, будет направляться к Мистериям Артемиды, Дианы в Эфесском храме". Обратимся к этим Мисте­риям в VI, VII дохристианских столетиях или даже несколько ранее, какими они записаны в мысле-эфирной хронике. "Перед нами здесь все снова и снова в видении выступает то, как учитель указывает ученику на человеческую речь, как он все снова и снова увещевает: чувствуй в своем инструменте речи, что там происходит, когда ты говоришь. — Процессы в речи не воспринять через грубые ощущения, ибо они тонки и интимны. Но подумаем сначала о внешнем речи. От этого внешнего речи исходило вначале воспитание в Эфесских Мистериях.
     Внимание ученика обращалось на то, как слово звучит из уст. Ему все снова и снова говорилось: об­рати внимание на то, что ты ощущаешь, когда слово раздается из уст. — И ученик должен был сначала за­метить, как нечто обращается определенным образом от слова вверх, чтобы воспринять в себя мысли голо­вы, и как, в свою очередь, от того слова нечто обращалось вниз, в человека, чтобы он внутренне мог пережить содержание ощущения слова.
     Все снова и снова ученику указывалось, что через гортань он должен проводить внешние пределы речи и при этом воспринимать, наблюдать приливы и отливы в словах, что теснятся через гортань. "Я есмь, я не есмь" — позитивное, негативное утверждения ученик должен был как можно более артикулировано воспроизводить гортанью и затем наблюдать, как чувствуется более восходящее в "я есмь" и более проникающее вниз в "я не есмь".
     Но затем ученику указывалось на более интимные, внутренние ощущения и переживания слова, как ему воспринять, что от слова нечто исходит как тепло к голове, и это тепло, этот огонь перехватывает мысли. А вниз течет нечто, подобное водному элементу; оно изливается вниз, как изливается в человека выделение желез. Человек пользуется воздухом — это уяснял себе ученик Эфесских Мистерий, — чтобы дать зазвучать слову; но воздух превращается в речи в ближайший элемент — в огонь, в тепло и достает наши мысли вверху, в голове, и вчленяет их в него. И, опять-таки, когда наступает состояние взаимообме­на, то огонь посылается вверх, а вниз посылается то, что заложено в слове; этому дается стекать в некотором роде по каплям, подобным выделениям желез, вниз, как воде, как жидкости. Благодаря этому че­ловек внутренне чувствует слово. Слово, как жидкий элемент, стекает по каплям вниз.
     А затем ученик вводился непосредственно в тайну речи. Эта тайна связана с тайной человека. Эта тайна человека сегодня для человека науки забаррикадирована, ибо наука невероятную карикатуру на истину ставит во главу всех размышлений: т.наз. закон сохранения силы и материи. В человеке материя постоянно преобразу­ется. Она в нем не сохраняется. Что как воздух проникает из гортани, преобразуется, сменяется в этом проникновении ближайшим, более высоким элементом — элементом тепла, или огня; и опять все переходит в водный элемент: огонь, вода, огонь, вода.
     Так внимание ученика в Эфесе обращалось на то, что когда он говорит, то из его уст исходит поток волн: огонь, вода, огонь, вода. Но это есть не что иное, как подъем слов до мыслей (доставание словом мыслей — hinauflangen) и стекание слова по каплям вниз, к чувствам. Так ткут в речи мысль и чувство, когда живое движение волн речи, как воздух, то утончается до состояния огня, то сгущается в воду.


     Ученик должен был это чувствовать, когда в Мистериях Эфе­са большая истина относительно его собственной речи проводи­лась перед его душой. Человек, говори, и ты откроешь через себя становление мира.
     Да, это было именно в Эфесе, что подходившего ко вратам Мистерий ученика предупреждали этим изре­чением. ... А когда он выходил, изречение говорилось ему в иной форме: Становление мира открывается через тебя, о человек, когда ты говоришь.
     И ученик чувствовал постепенно, что своим телом он облекался как оболочкой мировой тайны, которая звучала из его груди и жила в речи. И это было подготовленим к основной глубокой тайне, к которой велся ученик. Ибо т.обр. ученик оказывался в состоянии познать собственное человеческое существо как связанное внутренне с мировой тайной.
     "Познай самого себя" получало святой смысл благодаря тому, что нечто говорилось не просто теоретически, но могло внутренне празднично чувствоваться и ощущаться. После этого ученик мог быть подведен к мировой тайне, распростертой в далях космоса. И здесь необходимо вспомнить, чем была Земля на переходе от Лемурийской к Атлантической эпохе, когда в ее белковой атмосфере возникла известь, поднимавшаяся в испарениях вверх и опадавшая в виде дождя вниз. Та известь пронизывала костное животных (сначала своей духовностью) и низводила их из атмосферы вниз. Человек чувствует все это теперь, когда духовно соединяется с земными металлами; они хранят о том память. (См. также лекцию от 1.ХII.1923 г.). На той стадии (в Лемурийскую эпоху) человек чувствовал себя объемлющим собой всю земную планету. Если поже­лать набросать это схематически, гротескно, то придется сказать: человек чувствует, что главным об­разом своей головой он объемлет всю земную планету (рис.).


     Все происходящие там процессы человек чувствует в себе: как восходит известь, как она связывается со свернувшимся, сгущенным белковой атмосферы Лемурии, сходит вниз в животное существо. Человек переживает в то время все так, что слышит внутренне. Мировая тайна становится слышимой.
     Фактически в воспоминании, в рожденном металлом воспоминании это прошлое Земли воспринимается так, как если бы то, что я описал, было звучащим. И в этом звучании, внутри его ткет и живет мировое свершение. Но что же слышит там человек? Это мировое свершение, подобно чему открывается оно? Оно открывается как Слово мира, как Логос. Это звучит Логос, мировое Слово в восходящей и нисходящей извести. И, воспринимая в себе Его речь, человек воспринимает еще нечто". Когда вы смотрите на скелет человека или животного, то можете услышать, как кости превращаются в нечто иное. Однажды в Триесте мне довелось быть в музее истории природы. Там все звучало, как оркестр. Хотя скелеты "были расставлены инстинкти­вно, они звучали один за другим: в конце одного животного звучали тайны Луны, в конце другого — тай­ны Солнца. И целое было пронизано как бы звучащим Солнцем и планетами. Здесь чувствовалась связь между этими живущими в извести костными системами, скелетами, и тем, что из ткущего Мироздания, с кото­рым некогда человек был един, звучало как мировая тайна, как тайна самого человека.
     Существа, что были там выставлены, животные сущест­ва, они высказывали то, чем они являются. Ибо в Логосе, в звучащей мировой тайне, еще жило существо животности. Это не было двояким, что там воспринималось. Вос­принималось не животное, а затем каким-либо образом сущность животного, но ста­новление и ткание самого животного в его сути — вот что там говорило.
     Правильным образом, как это требовалось в древности, ученику Эфесских Мистерий нужно было воспринять в свою душу, в свое сердце то, что выяснялось относительно пра-начала, где Слово, Логос ткал как сущность вещей. Ученик мог это воспринять, поскольку подготовлялся к тому путем облагораживания, возвышения своей человечности, так что он мог почувствовать се­бя как оболочку, как малый отблеск этой мировой тайны, заложенной в звучании его собственной речи. ...
     Что было большим миром, макрокосмической Мистерией, стало микрокосмической Мистерией человеческой речи. И на эту макрокосмическую Мистерию, переведенную в майю, в большой мир, указывает начало Ев. от Иоанна: "Изначально был Логос. И Логос был с Богом. И Бог был Логосом". И это жило и ткало в традициях Эфеса, когда евангелист, автор Ев. от Иоанна, мог читать в Акаше-Хронике то, чего жаждало его сердце, — правильного одеяния для того, что он, как тайну мирового становления, хотел сказать людям".
     Но мы должны сделать еще один шаг. Мы говорили о том, что извести предшествовал кремний, выявляющийся в кварце. Внутри его выступают растительные формы: зеленеющие и увядающие облачные образования. Человек все это воспринимал как внутреннее, как свое собственное существо. "И когда человек шел с чувс­твами далее, к тому, что в кремнии пребывало как способная зеленеть растительность, тогда мировое Сло­во становилось мировой Мыслью, и растение в кремниевом элементе добавляло мысли к звучащему слову. Человек некоторым образом восходил на ступень выше, и к звучащему Логосу добавляется мировая Мысль, как сегодня звучащим в речи словом, когда речевое катится волнами: огонь, вода, огонь, вода, — в огне схваты­вается мысль". (В данной связи объясняется лечение кремнием болезней системы органов чувств головы.)
     "Подумайте только однажды, как тогда жил человек, жил в единстве с космосом. Сегодня, когда человек думает, он должен думать изолированно в своей голове. Здесь, внутри — мысли, там, вовне — слова. Миро­здание вовне. Слова могут только обозначать Мироздание; мысли могут только отображать Мироздание. Та­кого не было тогда, когда человек еще был един с макрокосмическим; он тогда переживал Мироздание в се­бе. Слово было в то же время и окружением; мысль была тем, что пронизывало это окружение. Человек слы­шал, и услышанное было миром. Человек видел это услышанное, но он видел внутри себя. Слово сначала бы­ло звуком. Слово сначала было тем, что стремилось к разгадке. В возникновении животного открылось не­что, стремящееся к разгадке. Как вопрос возникло животное царство внутри известкового. Посмотрите в кремниевое: здесь растительная сущность отвечает тем, что она восприняла как сущность чувств Земли и разгадала загадку, которую загадало животное царство. Это были сами существа, которые обоюдно отгадали себя. Одно существо, животное, ставит вопрос, другое существо, растение, дает ответ. И весь мир становится речью.
     И следует сказать: такова реальность начала Ев. от Иоанна". 232 (6)

     26. В исходной точке новой духовной жизни, импульсируя эту жизнь, стоят Мистерии Ирландского остро­ва, Мистерии Гибернии. Необычайно трудно проникнуть в Акаша-Хронике к тому, что там отпечатлели эти Мистерии. "Если посмотреть на подготовление, через которое сначала должен был пройти посвящаемый в Гибернии, то оно состояло из двух вещей. Первая заключалась в "том, что подготовляемый подводился душевно ко всем трудностям познания вообще. Все, что, я бы сказал, может составить муки познания, на том пути познания, который еще не идет в глубины бытия, но который состоит просто в том, что обычные ду­ховные силы, которыми человек обладает в повседневном сознании, напрягаются так сильно, как это только возможно, — все те трудности, которые встречает обычное сознание на этом пути познания, они ставились перед учениками душевно. Ученики должны были пройти через все сомнения, все муки, через всю внутреннюю борьбу и частые неудачи в этой борьбе, через заблуждения даже с хорошей логикой и диалекти­кой. Они должны были проделать все, что человек ощущает в трудностях, если он действительно хочет од­нажды завоевать познание, а затем высказать его.
     Вы чувствуете, дорогие друзья, что мы, по сути, имеем тут дело с чем-то двояким — с необходимостью завоевать истину и высказать, сформулировать ее. Если человек серьезным образом идет путем познания, то у него есть чувство, что все то, что можно втиснуть в слова, уже не является целиком истинным, но перемежается подводными камня­ми и ловушками. ... Затем делалось понятным второе — и ученики, опять-таки, душевно, испытывали это, — что могло стать познанием на обычном пути познания, а именно: как мало ... логика, диалектика, риторика могут привнести к человеческому счастью. Но, с др. ст. ученикам объяснялось, что человек, если он хочет держаться в жизни прямо, должен подступить к тому, что ему определенным образом несет радость, счастье. Итак, с одной стороны, они подводились к пропасти и постоянно побуждались к сомнению, как если бы они должны были ждать, пока им будет построен мост через каждую отдельную пропасть. И они так силь­но посвящались в сомнения и трудности познания, что, будучи проведенными от этого подготовления к действительному вступлению в мировые тайны, приходили даже к такому заключению: если подобное возможно, тогда мы хотим отказаться от познания, тогда мы хотим отказаться от всего, что не может принести чело­веку счастья".
     "Далее, когда ученики оказывались подготовленными для указанной степени, они подводились к двум колоссальным статуям, к двум огромным, величественным статуям. Одна была величественной благодаря внешней пространственной величине, другая была такой же большой, но кроме того она впечатляла своим особым видом. Одна статуя представляла мужской облик, другая — женский.
     В связи с этими статуями ученики должны были пережить в своем роде приход мирового Слова. В некото­ром роде обе эти статуи должны были стать внешними буквами, с помощью которых ученики должны были начать расшифровывать мировые тайны, встающие перед человеком.
     Мужская статуя была из совершенно эластичного материала. И она была такая, что при нажатии вдавли­валась в любом месте; ученикам предлагалось надавить ее повсюду. И тогда выяснялось, что она внутри полая. Она оказывалась, по сути, лишь оболочкой статуи, но сделанной из эластичного материала, и пос­ле того, как ее переставали надавливать, она тотчас же снова восстанавливала свою форму. Над статуей, над головой статуи, весьма характерной, находилось нечто, выражавшее собой Солнце. Вся голова была такой, что человек видел: она, собственно, должна была бы вся быть как душевный глаз, микрокосмически представлять содержание всего Макрокосмоса. И эта манифестация всего Макрокосмоса должна была бы через Солнце выражаться в этой колоссальной голове.
     Я могу лишь схематически набросать здесь эти статуи. Одна из них производила такое впечатление: здесь Макрокосмос действует через Солнце и формирует человеческую голову. Другая статуя была такой, что взгляд ученика сначала падал на нечто такое, что являло собой некоего рода световое тело, являло сияние, идущее вовнутрь. И в этом обрамлении ученик затем видел женский облик, повсюду находящийся под влиянием этого излучения; у него возникало чувство, что голова рождается из этого сияния. Голова имела нечто неотчетливое. Эта статуя состояла из другой ... пластичной субстанции, не эластичной, а пластичной, исключительно мягкой субстанции. Ученику предлагалось надавить также и на нее. И когда он надавливал, то оставалась вмятина". Но когда в соответствующей церемонии ученик через некоторое время подводился к статуе, то вновь находил ее целой.
     "От второй статуи возникало впечатление: она полностью находится под влиянием лунных сил, которые пронизывают организм и дают из организма произрасти голове. Ученики получали исключительно сильное впечатление от того, что они здесь переживали. Статуя все снова восстанавливалась. И часто группа уче­ников приводилась на небольшое время к этой статуе. И когда их приводили к статуе, то кругом в первый раз царила полная тишина. К статуе их подводили посвященные и оставляли там; дверь в храм закрывалась, и ученики предоставлялись своему одиночеству.
     Затем наступал момент, когда каждый ученик уходил в себя и побуждался испытать статую, чтобы по­чувствовать эластичное одной статуи и пластичное другой, на которой сохранялась сделанная им вмятина. Затем он оставался один о самим собой и с впечатлением от того, что, как я сказал, сильно, очень силь­но воздействовало на него. И благодаря всему тому, что ученик проделал на пути вначале и о чем я уже говорил, он переживал все трудности познания, все трудности, я хотел бы сказать, блаженства. Да, пере­жить подобное означает больше, чем когда это выражается только в словах ... такое переживание означа­ет, что человек прошел через всю шкалу ощущений. И ощущения приводили к тому, что ученик, будучи подведенным к обеим статуям, испытывал страстное желание являвшееся ему как большая загадка каким-либо образом в своей душе разрешить, подойти к тому, чего собственно хочет эта загадочность, с одной стороны, загадочность вообще, какой ее встречает человек, а с другой — загадочность, заложенная в этих образах и во всем роде отношения самого человека к ним. Все это действовало глубочайшим, чрезвычайно глубоким образом на учеников. Перед статуями мы, можно сказать, всей своей душой и всем своим духом превращались в колоссальный вопрос. ... Все в них спрашивало. Рассудок спрашивал, сердце спрашивало, воля спрашивала, все, все спрашивало.
     Подобные вещи, представавшие наглядно в древ­ние времена, нет больше нужды прежним образом вводить в посвящение, но современный человек должен учи­ться проходить эту шкалу ощущений, чтобы действительно приблизиться к истине, которая потом вводит в тайны мира. Ибо, если для современного ученика правильным является подобные вещи проделывать на внут­реннем, внешне не наблюдаемом пути развития, то при этом остается обязательным также и для современ­ного ученика проходить через ту же шкалу ощущений, через внутренние медитативные переживания дать этим ощущениям проникнуть в себя. ...
     Когда все описанное проделывалось, ученика подводили к некоего рода испытанию через совместное действие всего предыдущего: с одной ст., бралось вообще все, что было проделано в процессе подготовления на обычном пути познания и пути блаженства, а с другой — то, что стало в них большим вопросом всей души и даже всего человека. Это должно было теперь взаимодействовать.


     И вот, когда вну­треннее ученика ощущало это сов­местно, когда во внутреннем это вы­ступало в совмест­ном действии, тогда, насколько это было возможно в то время, ученику сообщалось о тайнах мира, о микрокосмосе, о Макрокосмо­се, сообщалось не­что о тех связях, которых мы как раз касаемся в этих лекциях, которые также составляли содержание Мисте­рий Артемиды в Эфесе. Часть из них сообщалась во время испыта­ния. Благодаря этому стоявшее в душах учеников большим вопросом поднималось еще выше. И ученик действительно, я бы сказал, в этой форме вопроса, через колоссальное углубление, которое получала душа, переживая, перенося все это ... подводился к духовному миру. Со своим ощущением он фактически входил в область, которую переживала душа, когда чувствовала в себе: теперь я стою на Пороге сокровенных сил. ... Когда ученики проходили через эти испытания, их опять приводили к статуям. И тогда они получали совершенно особое впечатление, встряхивавшее все их внутреннее. То впечатление я могу вам представить, только воспроизведя на современном немецком языке употреблявшееся на том древнем языке.
     Итак, когда ученики продвигались так далеко, как я это охарактеризовал, то их снова по одному под­водили к статуям. Но теперь посвящающий жрец, инициатор, оставался с учеником в храме. И ученик ви­дел, снова еще раз в абсолютной тишине вслушавшись в то, что могла ему сказать собственная душа ... посвящающего жреца восходящим над головой одной из статуй. При этом Солнце как бы отступало вдаль, и в этом пространстве между Солнцем и статуей являлся жрец, как бы закрывая собой Солнце. Статуи были очень большими, и жрец выглядел довольно маленьким над головой первой из них, как бы закрывая со­бой Солнце. И затем, как бы действуя из музыкально-гармонического — музыкально-гармоническим начина­лась церемония, — раздавалась речь посвятителя. И на той стадии, где тогда находился ученик, это явля­лось ему так, что слова, звучавшие из уст посвятителя, как бы говорились самой статуей. Слова звучали так:
     Я есмь образ мира.
     Смотри, как мне недостает бытия.
     Я живу в твоем познании,
     Я стану в тебе теперь исповеданием.
     И это опять-таки, как вы можете себе пред­ставить, производило мощное впечатление на ученика. ... Когда все это проходило через его душу, он был внутренне готов всей своей душой уцепиться за этот образ, за то, что было мировой силой, символизированной в этом образе, он мог тогда жить в этом, передать себя этому. И он был готов к тому, чтобы ощущать исходившее из уст жреца, которое являлось ему так, как если бы статуя была буквой, представлявшей ученику то, смысл чего был выражен в приведенных четырех строках.
     Когда жрец возвращался вниз, ученик снова погружался в безмолвную тишину; жрец уходил, и ученик оставался один. Через некоторое время приходил другой посвятитель; он являлся над второй статуей, и опять как бы из музыкально-гармонического являлся голос жреца-посвятителя, он произносил слова, ко­торые я могу передать вам так:
     Я есмь образ мира,
     Смотри, как истинности мне недостает.
     Коль ты отважишься жить со мною,
     То я стану для тебя удовольствием.
     И ученик теперь, после всех подготовлений, после того, как он был приведен к внутреннему счастью, к страстному желанию внутренней полноты, после того, как он че­рез все, что должен был пережить, приходил к тому, чтобы ощутить необходимость однажды подойти к этой полной радости внутренней полноте, он приходил теперь, услышав то, что звучало от второй статуи, не только к тому, чтобы рассматривать, но и действительно рассматривал мировые могущества, говорившие через вторую статую, как те, которым он хочет отдать себя.
     Посвятитель исчезал. Ученик снова оставался один. И во время этой одинокой тишины он ощущал — по меньшей мере это кажется так, что каждый это ощущал — нечто такое, что можно выразить следующим обра­зом: я стою на Пороге духовного мира. Здесь, в физическом мире, нечто называют познанием, до в духов­ном мире это не имеет никакой ценности. И трудности, которые человек имеет здесь, в физическом мире, в связи с познанием, обретаемым здесь, — они являются физическим отображением утраты им ценностей в сверхчувственном духовном мире. И ученик при этом также переживал: многое здесь, в физическом мире, обращается к человеку, ты же должен отказаться от внутренней полноты радости и идти некоего рода аскетическим путем, чтобы войти в духовный мир. Однако это, собственно говоря, иллюзия, это, собственно говоря, заблуждение. Ибо являющееся во второй статуе говорит выразительно само о себе: смотри, как истинности мне недостает. ... Таковы были ощущения, отчасти вызывавшие в ученике сознание, что он постигает физический мир, проходя через многие заблуждения и преодолевая их. Но случались также и ощущения, которые по временам были подобны внутренне действующему пламени, так что человек чувствовал себя словно поврежденным внутренним огнем, словно внутренне уничтоженным. И душа колебалась между од­ним ощущением и другим, туда и обратно. Ученик, так сказать, испытывался на весах познания-счастья.
     И в то время, как он проделывал все это внутренне, статуи как бы начинали говорить сами. Он достигал в некотором роде внутреннего слова, и статуи как бы говорили сами. Одна из них говорила:
     Я есмь познание. Но то, что я есмь, — это не бытие.
     И теперь к ученику приходило, я бы сказал, излучающее страх чувство: все, что он имел в идеях, — это только идеи, в этом нет никакого бытия. Человек напрягает голову — так чувствовал ученик, — и хотя он приходит к идеям, но бы­тия в них нет нигде. Идеи — это лишь видимость. Затем как бы начинала говорить и вторая статуя; она говорила:
     "Я есмь фантазия. Но то, что я есмь, — это не истина.
     Так представали перед учеником обе статуи". Я прошу вас понять все это правильно. Здесь не дается догм, не выра­жается каких-либо истин познания, но здесь даны переживания ученика в святилищах Гибернии. Что там переживал ученик — только это изложено здесь.
     "Все это переживал ученик в абсолютном одиночестве. Его внутренние переживания были столь сильны, что его лицо становилось совсем неподвижным. Оно больше не действовало. Через некоторое время он бо­льше не видел статуй. Но он читал на том месте, где он их раньше видел, нечто, написанное огненными письменами, что являлось тем не менее внешне-физически, и он видел это с потрясающей отчетливостью. На том месте, где ранее была голова статуи познания, он видел слово НАУКА, а там, где была голо­ва другой статуи, — слово ИСКУССТВО.
     Пройдя через все это, ученик выходил из храма. Возле храма стояли оба посвятителя. Один из них брал ученика за голову и поворачивал к тому, что ему показывал другой: образ Христа. При этом произно­сились слова призыва. Жрец, показывавший изображение Христа, говорил ему:
     Восприми Слово и Силу Этого Существа
     В свое сердце.
     А другой жрец говорил:
     И от Него восприми, Что тебе оба облика Дать желают:
     науку и искусство.
     Таковы были, так сказать, первые два акта посвящения в Гибернии, где ученики особым образом приводились к действительному ощущению внутрен­ней сути Христианства, и это исключительно глубоко отпечатлевалось в душах учеников, после чего они могли далее идти своим путем познания". (Лекция 7)
     "Когда ученик отдавался впечатлению от мужской статуи ... то он переживал род душевного оцепенения, которое проявлялось все более и более ... А затем ученик как бы чувствовал, что бывшее в нем оцепеневшим, т.е. он сам, вбирает­ся Мирозданием; он чувствовал себя как бы ввергнутым в дали Мироздания. И он мог сказать себе: миро­здание восприняло меня.
     Но затем приходило — это не было увяданием сознания, а становлением его другим, — затем приходило нечто особенное. Когда ученик достаточно долгое время переживал оцепенение, эту взятость себя Ми­розданием, — а посвятители заботились о том, чтобы оно длилось достаточно долго, — он говорил себе при­мерно следующее: лучи Солнца, лучи звезд притягивают меня во все Мироздание, но я, собственно, остаюсь сосредоточенным в себе. И когда ученик достаточно долго проделывал это, то приходил к примечательно­му воззрению. Теперь впервые он, собственно, осознавал, для чего было нужно это сознание, наступавшее во время оцепенения, ибо теперь, в зависимости от его переживаний в созвучии с чем-либо иным, он по­лучал многочисленные впечатления от зимних ландшафтов. Зимние ландшафты вставали перед ним в духе, ландшафты, в которых он всматривался в завихрения снежных хлопьев, наполнявших воздух — все, как ска­зано, в духе, — или ландшафты, где он всматривался в леса, где на деревьях лежал снег, и т.п. ... И он чувствовал внутреннюю общность, напр., его глаза с ландшафтом. Он чувствовал, как если бы в каждом глазу весь этот ландшафт, который он обозревал, был деятелен, как если бы он действовал повсюду в глазу, как если бы глаз был внутренним зеркалом для того, что являлось вовне.
     Но он чувствовал еще следующее: он чувствовал себя не как единство, он чувствовал, по сути говоря, свое Я столько же размноженным, сколько он имел чувств. Он чувствовал свое Я удвенадцатиренным. И из того, что он чувствовал Я удвенадцатиренным, в нем возникало своеобразное переживание, он говорил: здесь присутствует мое Я, оно смотрит сквозь мои глаза; здесь присутствует Я, оно действует в моем чувстве мысли, в моем чувстве речи, в моем осязании, в моем чувстве жизни; я, со­бственно, расчленен в мире. — И от этого возникала живая тоска по соединению с сущностью из Иерархии Ан­гелов, чтобы в этом соединении с сущностью из Иерархии Ангелов получить силу и власть для овладения Я, расчлененным в отдельных переживаниях чувств. И из всего этого в Я восходило переживание: почему я имею органы чувств?
     В конце концов у ученика возникало ощущение, как все, связанное с органами чувств и продол­жением их вовнутрь, внутрь человека, родственно с действительным окружением человека на Земле. ... из всех этих переживаний ученик получал совокупное постижение своей души. схватывал ее всю целиком. Это совокупное постижение души со­стояло из ряда частей.
     Я проделал, говорил себе ученик, в моем мистериальном странствии то, что в Мироздании является про­шлым. Массы снега и льда моей волшебной зимы показали мне, сколь убийственные силы действуют в Мироздании. Я познал импульс уничтожения в Мироздании. И мое оцепенение во время моего мистериального странствия возвещало о том, что я должен всмотреться в имеющиеся в Мироздании силы, приходящие из про­шлого в настоящее, но в настоящем оказывающиеся мертвыми мировыми силами. — Это сообщалось ученику че­рез отзвук его переживаний в мужской статуе.
     Затем он подводился к тому, чтобы в его переживаниях возник отзвук пластической статуи. И тогда он как бы множился внутренне не в оцепенении, окоченении, а во внутреннем жаре, в лихорадке души, в вос­паленном состоянии, которое действовало примерно так, что вещи, которые так сильно могли воздейство­вать на душу, поскольку были внутренними, начинались вообще с телесного комплекса симптомов. Ученик ощущал это так, как если бы был внутренне стеснен, как если бы все в нем было сильно сдавлено: дыхание, кровь по всему телу. В большом страхе ученик впадал в глубокое внутреннее душевное страда­ние. И в этом глубоком внутреннем страдании в нем возникало сомнение в том, что он должен был делать. Рождавшееся тогда в душевном страдании можно в какой-то мере выразить такими словами: во мне что-то есть, что происходит от моей телесности в обычной земной жизни. Оно должно быть преодолено. Мое зем­ное Я должно быть преодолено. — Это сильно жило в сознании ученика.
     Затем, когда он достаточно долго преодолевал, проходил через этот внутренний жар, внутреннюю нужду, через чувство, что нужно преодолеть земное "я", тогда в нем наступало нечто такое, о чем он знал, что это не прежнее состояние сознания, а хорошо известное ему состояние сознания сна со сновидениями.
     Если действовавшее из оцепенения сопровождалось отчетливым чувством, что это состояние сознания, кото­рого он не знал в обычной жизни, то теперь он мог о своем сознании сказать: оно есть род сновидения. ...
     В то же время ученик теперь осознавал: что как волшебное лето выступало или выступает перед его со­знанием в беспрерывном изменении — это переходит как импульс в далекое будущее Мироздания. Но теперь он чувствовал себя не так, как прежде, расчлененным, размноженным по органам чувств; нет, теперь он чувствовал себя внутренне соединенным в единстве, он чувствовал себя сосредоточенным в своем сердце. И это было кульминацией, высшей точкой того, через что он проходил: эта сосредоточенность в сердце.
     И это было кульминацией, высшей точкой того, через что он проходил: эта сосредоточенность в сердце, это внутреннее самопостижение, самообладание, чувство своего родства во внутреннейшем существе челове­ческой природы не с летом, каким человек видит его внешне, но со сновидением об этом лете. И правиль­ным образом ученик говорил себе: в сновидении о лете, которое я переживаю внутренне в моем человечес­ком существе, в нем заложено будущее.
     Когда ученик проделывал все это, то к нему приходило переживание, что оба эти состояния следуют од­но за другим. Он всматривался, скажем, в ландшафт, состоящий из лугов, прудов, маленьких озер. Он всма­тривался в лед и снег, которые превращались в вихрящийся падающий снег, как бы в туман из снега, кото­рый все более и более утончался и истаивал в ничто. И когда это истаивало в ничто, ученик чувствовал себя как бы в пустом мировом пространстве, и в этот момент на этом месте выступал летний сон. И ученик сознавал: теперь моей собственной душевной жизни касаются прошлое и будущее. ... В ледяных кристаллах зимы мы имеем внешний знак продолжающегося отмирания духа в материи. Мы, как люди, не предрасположены видеть умирающий дух символизированным в снеге и льде во внешней природе, если этому не предшествует инициация. Если же она совершается, то мы видим это превращение в ничто, а из него возникает сновидение о природе, содержащее семя мирового будущего. Но ученик должен стоять внутри мировой смерти и мирового рождения. Ибо если человек не стоял бы внутри этого — как уже сказано, я описываю вам только опыт ученика в посвящении Гибернии, — если бы человек не стоял внутри этого, то действительные процессы, в которые ученик всмат­ривался через рождающееся из оцепенения новое сознание, были бы действительной мировой смертью, и сно­видения за мировой смертью не последовало бы. У прошлого не было бы будущего. Сатурн, Солнце, Луна, Земля были бы здесь, но не было бы Юпитера, Венеры, Вулкана. Чтобы это будущее космоса вчленилось в прошлое, для этого необходимо, чтобы между прошлым и будущим стоял человек. Это сознавал уче­ник из того, что он переживал".
     Посвятитель выражал это ученику в изречении. О состоянии оцепенения он говорил:
     В далях ты должен учиться,
     Как в синеве эфирных далей
     Бытие мира исчезает
     И вновь в тебе себя находит".
     "Другое ощущение под влиянием второй статуи выражалось так:
     В глубине решить ты должен
     Из горячечного зла,
     Как истина воспламеняется
     И через тебя в бытии утверждается".
     Ранее ученику на месте первой статуи представало позна­ние, но лишенное бытия, как лишь идеи, вырабатываемые на Земле. Но теперь в отзвуке являлось, что человек может най­ти бытие для познания, потеряв себя в далях мира: "В далях должен ты учиться...". Ученик ощущал, как он соединяется с синими далями эфира, где Земля превращает­ся в ничто. Ощущать ничто он учился на волшебных зимних ландшафтах. И теперь он знал, что в этих да­лях сохраняется только человек. А чтобы мир имел будущее, человек должен зло преодолеть добром в сво­ей природе: "В глубине решить ты должен...". Ученик прошел через влечение удовлетвориться не истиной, а фантазией о мире, субъективными образами. В сновидениях о лете он понял, что в фантазиях из внутре­ннего вырастают имагинации, имагинации растений. С одними образами фантазий он остается чужд окруже­нию. Имагинациями же он врастает в мир растений, животных, в мир людей. Навстречу всему встреченному вовне тогда изнутри восходит нечто, связанное с ним.
     "Эта двоякая связь с миром встает перед учеником в действительном внутреннем грандиозном ощущении как отзвук обеих статуй. И ученик, т.обр., действительно учился, с одной стороны, простирать свою душу в да­ли мира, а с другой — сходить в глуби своего внутреннего, где это внутреннее не действует с той вяло­стью, с какой оно действует в обычном сознании, но где внутреннее действует так, как если бы оно ста­ло наполовину действительностью, а именно прозревалось бы, потрясалось бы, проколдовывалось бы снови­дениями. Ученик учился всю интенсивность внутреннего импульса приводить в связь со всей интенсивнос­тью внешнего импульса. Из родства с зимними и летними ландшафтами он получал разъяснения о природе и о собственной самости. И он глубоко роднился с внешней природой и со своей самостью".
     Перед ним выступало все то, что он имел как переживания до нисхождения из духовных миров на Землю. При повторении состояния выхода в дали он уже не чувствовал, будто бы его высасывают лучи Солнца и лучи звезд. Но он чувствовал, что достигает середины бытия между смертью и новым рождением.
     "Затем ученик учился внутренне раздельно переживать обе статуи и каждое состояние все более отчет­ливо. А когда для него становилась ясной и живой возникающая в сердце взаимосвязь, когда в его созна­нии живо вставала середина жизни между смертью и последним рождением, тогда посвятитель говорил ему:
     Научись духовно созерцать зимнее бытие,
     И ты узришь доземное.
     Научись духовно сновидеть летнее бытие.
     И тебе будет дано пережить послеземное".
     Обратите особое внимание на колоссальную разницу, содержащуюся в этих изречениях. Когда ученик достаточно долго проделывал описанные упражнения, то его внутрен­няя сила и энергия углублялись, и он мог идти дальше.
     "Все это ученик переживал в состоянии оцепенения, а затем по указанию посвятителя он разливался до эфирных далей, до границ пространственного бытия. Там, на этих границах, к нему подступало пережива­ние астрального, которое в те времена куда живее, значительнее, энергичнее соединялось с человеческим существом, чем теперь. Человек прежде внутренне был более чувствительным, поэтому он и проходил дру­гое обучение, чем теперь".
     "Ученику Гибернийских Мистерий в высшей степени прививалась способность при излиянии в синие эфир­ные дали, при втекании астрального света прежде всего не чувствовать себя, но в своем сознании чувст­вовать мощный мир, о котором он мог сказать следующее: я живу целиком в некоем элементе с другими су­ществами. И этим элементом является, по сути говоря, чистое природное добро. Ибо повсюду я чувствую, как из этого элемента нечто струится в меня — простите, что я воспользуюсь оборотом, который было бы правомерным употребить лишь позже, — а я плаваю, подобно рыбе, в воде, сам при этом состоя лишь из теку­чих, легких элементов; во всем планетарном элементе я чувствую приятное струение в себе со всех сто­рон. Ученик, собственно, чувствовал, как со всех сторон к нему струится астральное, формируя и строя его. Этот элемент есть чистое природное добро — мог бы он сказать о нем, — поскольку он повсюду дает мне нечто. Я, собственно, окружен одним добром. Добро, добро повсюду, природное добро окружает меня.
     Но это природное добро, оно является не только добром, но творческим добром, ибо оно своими силами в то же время делает то, что я есмь, дает мне облик, поддерживает меня, когда я в этом элементе плаваю, парю и тку. Таково было получаемое здесь естественно-моральное впечатление". Если понюхать розу и ска­зать, что из нее струится добро, распространенное по всей планете, и оно сообщается моему обонянию, то мы получим слабую тень того, что составляло переживание бытия др.Солнца. Будучи приведенным к бытию одних чувств в глазах, в ушах, в чувстве вкуса и т.д., при утрате всего остального организма, ученик переживал бытие др.Сатурна. Вживаясь во внутреннее сдавливания, в чувство тепла, ученик Гибернии пере­носился сознанием в бытие Юпитера, которое возникает из Земли. И он чувствовал не только физическое, но также и душевное тепло. "Ибо мы станем людьми Юпитера только благодаря тому, что свяжем физическое тепловое с душевным тепловым.... Излияние любви и тепла станет нераздельным". Когда же ученик переживал душевное страдание, ощущал необходимость преодолеть собственное "я", поскольку оно может стать источником зла, то переживаемое им физически-душевное тепло начинало светиться. Ученику открывалась тайна душевного блистания света. И так он входил в будущее бытие Венеры.
     "А затем, когда все, пережитое раньше, ученик чувствовал слившимся воедино в своем сердце ... тогда все, что он вообще переживал в своей душе, являло себя в то же время как переживание плане­ты. Человек имеет мысли; мысль не остается внутри человеческой кожи: она начинает звучать, она стано­вится словом. Все, чем живет человек, формируется в слове. Слово распространяется на планете Вулкан. Все в Вулкане является говорящим, живым словом. Слово звучит к слову, слово объясняется словом, слово говорит слову, слово учится понимать слово. Человек чувствует себя как понимающее мир слово, как слово-мир понимающее слово. И когда это в образе вставало перед посвящаемым в Гибернии, он сознавал себя в бытии Вулкана". Таковы были великие Мистерии Гибер­нии. Человек познавал в них себя как микрокосмос, как духовно-душевно-физическое существо в связи с Макрокосмосом. Он познавал становление, созидание и прохождение, метаморфозу Макрокосмоса.
     "Расцвет Мистерий Гибернии предшествовал Мистерии Голгофы. И особенность этих больших Мистерий со­стояла в том, что в них о Христе говорилось как о Грядущем, как позже о Нем говорилось как о Прошед­шем через прошлые события. И когда при первом посвящении ученик выходил из храма и ему показывали об­раз Христа, то этим хотели сказать: все, что составляет становление Земли, склоняется к Событию Гол­гофы. Это тогда представлялось как будущее.
     На этом, прошедшем позже через многие испытания острове было место больших Мистерий, место Христи­анских Мистерий до Мистерии Голгофы, в которых правомерным образом еще до Мистерии Голгофы человек велся к духовному взгляду на Мистерию Голгофы.
     А когда наступила Мистерия Голгофы, в то время, когда в Палестине произошли примечательные собы­тия ... в Гибернийских Мистериях и в их общине, т.е. в народе, принадлежавшем к ним, был отпразднован большой праздник. И что действительно случилось в Палестине — это стократно образно — но так, что об­раз не был памятью о происшедшем — было воспроизведено на Гибернийском острове. ... На Гибернийском острове человечество пережило Мистерию Голгофы духовно".
     "Началось время, в которое люди все более и более принимали только физически увиденное, и они бо­льше не принимали вещи за истинные, если они не были связаны с физически увиденным. Так мудрость, пришедшая из Гибер

нии, больше не чувствовалась в ее субстанциональности. Искусство, пришедшее из Гибер­нии, больше не чувствовалось в его космической истине. ... стало необходимым чувственно наглядное в качестве модели — таково, собственно, и искусство Рафаэля. — тогда как Гибернийское искусство исходи­ло из того, чтобы духовное, спиритуальное осуществлялось непосредственно через художественные средства".
     "Когда в Акаше-эволюции человек приближается к образам Гибернийских Мистерий, то он ощущает, как нечто как бы отталкивает его, что-то как бы удерживает его силы на расстоянии, не дает его душе приблизиться к себе. И чем ближе человек к этому подходит, тем более оно затемняется ... в Гибернийс­ких Мистериях человечеству дан последовательный исход древних божественно-духовных сил. Но когда Гибернийские Мистерии сошли в теневое бытие, они были в то же время духовно окружены плотным валом, чтобы нельзя было изучать их пассивным образом, чтобы к ним нельзя было приблизиться иначе, как только пробудив в себе спиритуальную активность, т.е. став настоящим человеком нового времени". 232 (9)

     487. "Как антропософ, человек имеет в первую очередь задачу обострить через Антропософию душевные очи, чтобы в правильном свете видеть то, что производит культура нашего времени". В ней можно найти немало плодотворного, но оно часто не находит для себя почвы, чтобы правильно прижиться. Антропософы часто критикуют неантропософов, оставаясь при этом в своей среде, а не в их.
     Если Антропософия становится в человеке жизнью, то и побуждается она жизнью. Любовь должна звучать во всех антропософских изложениях, если даже речь идет о развитии Земли. Ведь "развитие Земли и мира — это лишь другая сторона развития человечества..."
     "Несомое в душе неизмеримо богаче того, что можно выразить в мыслях. И если это осознают со все большей ясностью, то в душе возрастает благоговение перед духовной жизнью. И это благоговение до­лжно господствовать во всех антропософских изложениях. Там, где оно отсутствует, в обсуждении антро­пософских истин нет силы. Эту силу не следует желать вносить внешним образом в разговоры об Антропо­софии. Ее развитие следует предоставить живому чувству, в каком находишься по отношению к истинам благодаря тому, что сознаешь: вместе с их постижением приближаешься в душе к действительному духовно­му миру. Это создает в душе определенное настроение. Мгновениями она чувствует себя совершенно пре­давшейся мыслям о духовном мире. ... В развитии подобного настроения лежит начало всякой истинной ме­дитации". "Деятельные члены Общества, у которых другие ищут совета, вырабатывая в себе моменты та­кого настроения, возвышают свою способность восприятия того, чего другие от них, собственно, желают".
     "Человек, как микрокосм, таит в себе все загадки и тайны макрокосма. ... Если это понимают прави­льно, то каждый взгляд во внутреннее человека сопровождается обращением внимания на внечеловеческий мир. И самопознание становится вратами в миропознание. Если это понято ложно, то приходят к глазению на себя и теряют участие к миру. Подобного не должно происходить через Антропософию. Иначе не стихнут раздающиеся от многих новых членов Общества сетования: Ах, до чего же все-таки эгоистично мыслят антропософы!". Необходимо обострить понимание того, что происходящее в нас происходит и в других, и не про­ходить мимо них. Не дайте самопознанию выродиться в любовь к себе.
     Нередко антропософы заявляют, что жизнь не позволяет им по-настоящему углубиться в Антропософию. Деятельные в самой антропософской области говорят, что им некогда делать медитации, читать лекции. Это означает, что им недостает истинного тепла к Антропософии, к ее познанию. 37 с. 59-67