160."Растение содержит больше зародышевой силы, чем употребляет для роста листьев, цветов и плодов. Этот излишек зародышевой силы изливается перед созерцающим сознанием во внеземной макрокосм.
     И также во внеземной макрокосм изливается избыточная сила минерального царства. Эта сила имеет задачу перенести силы, исходящие от растений, в надлежащие места в макрокосме. Под влиянием минеральных сил из растительных сил создается новоформленный образ макрокосма.
     Также имеются силы, исходящие от животного царства. Но они действуют не так, как минеральные и растительные силы, которые излучаются от Земли, а так, что ими заключается в сферу (шар) все то из растительного, что излучается во Вселенную, будучи оформленным благодаря минеральному, и тем самым создается образ со всех сторон замкнутого макрокосма.
     Так прозревает духопознающее сознание существо земного: вновь оживляя, оно находится внутри отмершего макрокосма.
     Как из зачатка растения, пространственно столь незначительного, снова образуется целое большое растение, когда старое, отмирая, распадается, так из "пылинки" — Земли — строится новый макрокосм, в то время как распадется старый, отмерший.
     Среди зарождающейся жизни человек совершает свое земное бытие. Он принимает участие как в этом зарождающемся, так и в отмершей жизни. Из отмершего он имеет свои мыслительные силы. Пока, в прошлом, эти мыслительные силы приходили из еще живого макрокосма, они не были основой самосознающего человека. Как силы роста жили они в человеке, еще не имевшем самосознания. Мыслительные силы не могут иметь для себя собственной жизни, если они должны служить основой свободного человеческого самосознания. Для себя они, вместе с отмершим макрокосмосом, должны быть мертвыми тенями живого в космическом прошлом.
     С другой стороны, человек принимает участие в зарождающемся Земли, от которого происходят силы его воли. Они суть жизнь, но зато человек своим самосознанием не принимает участия в их существе. ...
     Прошедшее, отбрасывая тени, и будущее, содержа зачатки действительности, встречаются в человеческой сущности. И их встреча и есть человеческая жизнь современности".26 (153-155)

403. Современный человек содержит в себе человека др.Луны, Солнца и Сатурна. "Что специфически относится к Земле — это мы должны представить себе сидящим главным образом в туловище, в верхних и нижних конечностях, вплоть до шеи". Человек Луны находится в голове, Солнца — в пришедших в сильный упадок органах головы, Сатурна — в едва различимых органах головы.
     Что делает в нас древний человек? — То же, что и на др.Луне, — он видит сны. И эти сны Ангелы развивают для себя в ясные, сознательные представления; для них это имагинации. "Что лунный человек видит во снах, Ангел это имагинирует. ...Что человек Солнца переживает во время сна (без сновидений) в нас, Архангелы это инспирируют. ...Что имеет человек Сатурна в еще более глубоком сне, это интуитивирует Дух Личности. ...И эти интуиции в конце земного времени станут плотными космическими импульсами, а позже — формами Юпитера". При всех обстоятельствах минеральный Юпитер разовьется из того, что мы носим в себе как человека Сатурна. Но чтобы инспирации Архангелов, которые они развивают из человеческого сна, стали растительным миром Юпитера, для этого необходим "человек духовнонаучный". Иначе Юпитер будет состоять только из минералов, чему в сильной мере способствуют материалистические воззрения. В глубине души материалисты ненавидят возможность для Юпитера иметь растительность.
     "Что человек Солнца переживает во сне, созреет к концу земного времени и станет космическим импульсом, в котором Архангелы дадут Юпитеру растительный мир".
     "Сновидческие представления лунного человека (или сновидец в человеке) становятся для Юпитера сгущенными имагинациями, основой животного царства через Ангелов. ...Представления земного человека через душевное созерцание наиболее высоко развитых людей станут в конце Земли импульсами для развития человечества на Юпитере". Человек тогда войдет в ранг Ангела. 161 (15)

2. Сын Человеческий и Сын Божий

379. "Грек говорил себе: когда я вижу перед собой Орфея, то не так важно, что он происходит от отца и матери; важно, что его душевное, сделавшее его тем, что он есть, происходит от сверхчувственного, которое никогда не было связано с физическим планом. ...И поскольку главным в Орфее греки признавали чисто сверхчувственное начало, то они говорили, что "он происходит от музы". Он был сыном музы, Каллиопы, т. е. он, собственно, не был сыном только телесной матери, но и порождением сверхчувственного начала, никогда не имевшего связи с чувственным. Однако, если бы он был только сыном музы Каллиопы, то он мог бы явить лишь то, что было откровением сверхчувственного мира. А его время призывало его к тому, чтобы выявить нечто, могущее послужить на физическом плане. Поэтому он был не только рупором для музы Каллиопы, как в более древние времена Риши были только рупором для сверхчувственных сил, но сверхчувственное жило в нем так, что могло испытывать влияние физического мира. Это выражено в его происхождении от Эагра, который был богом фракийской реки, т. е. существом, связанным с определенным участком земли, с физическим миром, а не чисто душевно-духовным, как мать — Каллиопа. Так что дарования Орфея были, с другой стороны, со стороны отца, связаны с чем-то земным, с климатом, с условиями внешней природы Греции — с фракийским богом реки Эагром.
     ...Все другие вожди человечества во второй и третьей культурах послеатлантического периода, бывшие только органом речи для сверхчувственных миров, воспринимали свое эф. тело как нечто отделенное от физ. тела. Когда в древних, ясновидческих культурах и даже еще у кельтов человек должен был воспринять нечто, чтобы передать это потом другим людям, то он получал это откровение при помощи выделения своего эф. тела из физического. И тогда эф. тело становилось носителем тех сил, которые к нему нисходили. А так как эти провозвестники были мужчинами, в силу чего их эф. тела были женскими, то приходившее к ним из духовных миров откровение они воспринимали в женском образе, и вот, нужно было показать, что Орфей как сын фракийского бога реки не мог, находясь в общении с чисто духовными силами, удержать то, что открывалось ему через его эф. тело. И чем больше он вживался в физический мир и выражал собой то, чем он был как сын своей страны т. е. как земной человек, тем больше он терял свои ясновидческие способности. Это показано в том, что от укуса ехидны (Эвридика умирает от укуса змеи, гуляя по цветущему лугу), т. е. того человеческого, что идет от него, он теряет Эвридику, его вдохновительницу, невесту его души, которая отнимается у него и отводится в подземный мир. И он должен вернуть ее путем посвящения, через которое он затем и проходит... Когда говорится о "нисхождении в подземный мир", то под этим всегда понимается посвящение. Итак, путем посвящения он должен был вернуть себе супругу. Но он был уже слишком связан с физическим миром. И хотя он выработал способность погружаться в подземный мир, но когда вернулся назад, когда увидел вновь дневное Солнце, Эвридика исчезла от него. Почему? А потому что, увидев дневное Солнце, он сделал недолжное: он оглянулся, посмотрел назад. Это значит, что он преступил строгий запрет, возложенный на него богом подземного мира. В чем же состоял этот запрет? В том, что физический человек, живущий на физическом плане, не смеет оглядываться назад за пределы той точки, где лежат макрокосмические переживания детства, которые, вступив в более позднее состояние, дали бы ему древнее ясновидение. "Ты не должен желать, — говорит бог подземного мира, — узреть тайны детства, вспомнить то, что закрыто Порогом". И так как он делает это — смотрит назад, — то теряет способность ясновидения. Потерей Эвридики нам рисуется нечто весьма точное и интимное в судьбе Орфея. Ибо необходимым следствием этой потери является то, что человек — Орфей — становится жертвой физического мира (вакханки — силы физического мира — разрывают его). С тем существом, которое коренилось еще в сверхчеловеческом, он вступает на физический план и там становится тем, чем он должен стать. Благодаря этому на него устремляются все силы физического плана, и он теряет "Эвридику", свою безгрешную душу, которую земной человек должен был утратить... И те силы, в которые он тогда погружается, разрывают его. Такова жертва Орфея.
     Итак, что же переживает Орфей, стоящий на переходе от 3-й послеатлантической культуры к 4-й? Он переживает прежде всего то, что обрывает первую ступень сознания детства, обрывает связь с макрокосмом. Ее больше нет. Она не переходит в сознательную жизнь. И человек, каким он тогда является, поглощается, умерщвляется жизнью физического плана, которая начинается, в сущности, только с этой 4-й культуры. Теперь представьте себе человека, каким он является нам как человек на физическом плане, который в своем нормальном сознании доходит до определенного момента воспоминания в прошлом; дальше за этим моментом лежат силы (годы) детства. Нитью своих воспоминаний этот человек так связан с физическим планом, что истинное существо Орфея в нем не может выдержать — оно разрывается. Таков, собственно, дух современного человека, и мы видим, как сильно и глубоко человек может быть связан с материей. Таков этот дух, который в смысле христианства апостола Павла может быть назван "Сыном Человеческим". Вы должны уяснить себе это понятие: Сын Человеческий — это тот, кто находится в человеке с того момента, до которого он помнит себя теперь, оглядываясь на прошлое, со всем тем, что может дать человеку культура. Представьте себе этого человека, а затем представьте себе все, чем человек мог бы быть через связь с Макрокосмом, если бы к нему притекало все то, что изливается из Макрокосма в первые годы детства. В первые годы детства это может быть только основой (для жизни), ибо тогда еще нет вполне развитого человеческого Я. Но если бы это вступило во вполне развитое человеческое Я, тогда произошло бы то, что произошло в момент, когда "Дух свыше" нисшел на Иисуса из Назарета во время крещения на Иордане: три безгрешных года развития детства слились со всем существом человека, (т. е. Макрокосм с микрокосмом). Это прежде всего. И что было следствием? Следствием было то, что когда эта безгрешная детская жизнь должна была развиваться на физической Земле, то она могла развиваться на ней только тpи года, потому что она всегда развивается на Земле только три года; а затем наступил конец на Голгофе, — то есть она не могла дальше сливаться с тем, чем человек становится с того момента, до которого доходит его нормальное воспоминание.
     И когда вы продумаете: что было бы, если бы в человека излилась вся та связь с Макрокосмом, которая смутно и сумеречно открывается в первые годы детства и не может стать вполне ясной благодаря тому, что у ребенка еще нет я-сознания, когда вы представите себе затем, что если бы эта связь открылась в более позднем сознании, то произошло бы нечто, в нас излилось бы нечто, исходящее не от самого человека, а из всей мировой глубины, из которой мы рождаемся, — тогда вы поймете слова, которые звучат в момент нисхождения Голубя: "Сей есть Сын Мой возлюбленный; ныне Я Его породил!"
     Это означает: Хpистос воплощается (рождается) тогда в Иисусе из Назарета, Христос, Который воистину родился в Иисусе из Назарета в момент крещения, полученного от Иоанна, и знаменовал Собою вершину того сознания, какое люди обычно имеют лишь в первые годы детства; здесь это было связано с полным сознанием своей принадлежности к Макрокосму, какое могло бы быть у ребенка, если бы он осознал все, что чувствует в первые три года жизни. И тогда приобретают совсем другое значение также и эти слова: "Я и Отец (космический Отец) одно!"
     Если все это подействует на вашу душу, то вы сможете хотя бы немного почувствовать то первое и главное, что открылось апостолу Павлу в явлении перед Дамаском и что выражено в прекрасных словах: "Если не станете как дети, не сможете войти в Царство Небесное!" Эти слова имеют много значений; одно из них — это. Апостол Павел говорит: "Не я, но Христос во мне!", — т. е. то Существо, Которое имеет столь же макрокосмическое сознание, какое имел бы человек, если бы мог пронизать более поздним сознанием сознание первых трех лет своей жизни. У среднего современного человека эти области сознания разделены, ибо в нем они не могли бы существовать вместе, примириться друг с другом. И они не примирились и в Христе Иисусе. Ибо по истечении трех лет должна была наступить смерть, и именно в той обстановке, в какой она произошла в Палестине. Не случайно сложилась она, но путем взаимодействия этих двух факторов: "Сына Божия", каким является человек с момента рождения до начала я-сознания, и "Сына Человеческого", каким человек является с момента раскрытия я-сознания. Соединенная жизнь Сына Человеческого и Сына Божия вызвала те события, которые привели затем к тому, что произошло в Палестине". 124 (6)

364. Современный человек состоит "из того душевного элемента, который иначе как лишeнным воли мышлением и не назовешь, и из ... лишeнной мышления воли". 334(5)

.386. Дарвин, Ньютон были людьми, сделавшими большой вклад в основание материализма; сами они при этом оставались благочестивыми людьми в совершенно ханжеском роде. Но уже в геккелизме дарвинизм становится религией в силу особого характера мышления в Средней Европе. 173(7)

387. "Люди (в целом) в эту, материалистическую, эпоху, как бы парадоксально это ни звучало, слишком духовны. Поэтому чисто духовно они столь доступны как ариманическим, так и люциферическим влияниям. ... Во что человек верит и о чeм мыслит — это совсем другое — не правда ли? — чем сам человек. Даже духовные люди сегодня легко доступны ариманическим нашeптываниям и благодаря этому становятся материалистичными. ... Мне довелось знать духовных людей не просто с духовными воззрениями, но духовных людей, входивших во всяческие союзы монистов и т.п., и грубо материалистические натуры, состоявшие в спиритических союзах". "Духовный в целом человек, но именно в силу духовности ставший доступным ариманическому воззрению, — таков, например, Геккель". 174(22)

420. "Современное положение человека характерно тем, что его душа в общем стоит совсем близко от духовного мира; но миропредставления, а особенно мироощущения, исходящие из материалистического постижения мира, из материалистического воззрения на мир, создают покров перед тем, что стоит совсем рядом с душой".175(2)

446. "Человек может, если желает, пойти в музей, где одна за другой выставлены мумии. И если вооружиться универсальным взглядом, например гeтевским взглядом, способным видеть метаморфозу, и пройти через музейные залы, а затем выйти на улицу, то можно обрести чувство: сегодня, в век интеллектуализма нет разницы между музеем и улицей; а то обстоятельство, что мумии в музее не ходят, люди же на улице ходят, является всего лишь случайностью, лишь чем-то поверхностным. Люди, идущие по улице в интеллектуалистический век, являются мумиями, душевными мумиями, поскольку они целиком исполнены мeртвыми интеллектуалистическими мыслями, мыслями, которые не могут жить". 216(7)

511. "Всякий раз, когда современный человек занимается критикой окружающих его людей, он становится интеллектуалистичным. Когда он должен с ними взаимодействовать в социальной общности, он становится эмоциональным; тогда он позволяет овладеть собой животным склонностям. Всe то, чего мы ищем в жизненной работе, мы постепенно топим в животных склонностях". "Интеллектуалистическое мировоззрение ведeт к полнейшему люциферизму". 196(1)

597. "Как в отдельном человеке в определeнную эпоху его жизни наступает, скажем, половая зрелость, так в развитии европейского человечества, подготовляясь с XV в., выступает тенденция к демократии" .
     "Существует большая разница между тем, что человек, начиная с XV в., считает для себя правильным, догмой бытия, и тем, что он об этом думал в средневековье". 334(6)

Человек современности и населяющие его существа

1266. "В духовном развитии нового времени все стремится к тому, чтобы возвышать индивидуальность: индивидуальность на Западе — на западный манер, на хозяйственный манер; индивидуальность в Середине — на ставший ныне антикварным государственно-политически-милитаристский манер; индивидуальность на Вос­токе — на антикварный манер старой духовности, пришедшей в полный упадок. Из духовного мира вносится это и будет внесено благодаря тому, что как на Западе, так и на Востоке — скажем пока только об этих двух областях — наступят исключительные, глубоко значительные события. Они будут заключаться в том, что там родится множество людей, по крайней мере сравнительно много людей, нерегулярного хода пе­ревоплощений".
     “Выступающее перед нами как человек в человеческой форме, не всегда может быть тем, что явля­ет внешняя видимость. Внешняя видимость может быть именно видимостью. Нам могут встретиться люди в чело­веческой форме, которые лишь по внешней видимости являются людьми, подлежащими постоянно повторяющимся земным жизням. В действительности это человеческие тела — физ., эф. и ас. тела, — но в них воплощены другие существа, которые пользуются людьми, чтобы действовать через них. В действительности это обстоит так, что, например, на Западе имеется большое число таких людей, которые, по сути, являются не перевоплощенными людьми, они представляют собой носителей существ преждевременного пути развития, которые лишь в более поздней стадии развития должны выступить в человеческой форме. Эти суще­ства пользуются не всем человеческим организмом, они некоторым образом пользуются у западных людей системой обмена веществ. ... Тем, кто в состоянии правильно рассматривать жизнь, такие люди также и внешне обнаружива­ют, что именно так обстоит с ними дело. Большое число людей, принадлежа­щих к англо-саксонским тайным обществам — о роли таких обществ мы говорили ... которые обладают там зна­чительным влиянием, являются носителями такого преждевременного существования, таких существ, которые через систему обмена веществ людей действуют в мире, ищут для себя сферу деятельности через тела людей, поскольку сами не проходят через регулярные перевоплощения. Также и личности задающие тон в определенных сектах на Западе, суть того же рода, и именно в преобладающем числе очень распространенных сект с бо­льшим числом приверженцев. Таким образом в совре­менных людях действует, я бы сказал, совершенно другая духовность. И особую задачу составляет способность занять позицию по отношению к жизни с этой точки зрения. Не следует абстрактно верить, что бессчетное число людей вообще подлежит перевоплощению". Подобные существа "действуют также и в системе туловища, в ритмической системе, и в нервно-чувственной системе. Имеется три вида существ подобного рода, которые воплощаются через систему обмена веществ различных западных людей. Первый вид составляют духи, обладающие особой силой притяжения к тому, что составляет элементарные силы Земли; они выслеживают, как заниматься колонизацией сообразно природным отношениям климата и т. п. отношениям Земли или как к тому присовокупить торговые связи и т. д.
     Второй вид таких духов составляют те, которые в той области, где они действуют, ставят себе задачу оттеснять самосознание, не позволять выступать полному сознанию, душе сознательной; и таким путем в окружении, в других людях они эпидемически распространяют, вызывают некую манию не брать ответствен­ность за мотивы своих действий. Следует сказать, что такой насквозь ложный доклад, который в последние дни опубликовали оксфордские профессора*, такой, я бы сказал, насквозь глупо лживый документ можно отнести к ученичеству у этих неистинных элементов, которые сами не хотят входить в импульсы, но сверху эти импульсы прикрывают всяческим соусом, прекрасными словами, в то время как, по сути, это не истин­ные импульсы. Я не хочу сказать, что эти бравые оксфордские профессора сами являются носителями таких существ, однако ученичество у них в них заложено. Итак, этот вид существ инкарнирует через ритми­ческую систему определенных людей на Западе.
     Третий род существ, действующий на Земле, ставит себе задачу заставить человека забыть о том, чем являются его индивидуальные способности — те способности, которые мы приносим с со­бой из духовного мира, входя через зачатие и рождение в физическое бытие, — и человека сделать более или менее шаблоном его индивидуальности. Это составляет особую задачу третьего вида существ: не по­зволять человеку прийти к индивидуальной духовности. ... Этот последний род существ инкарнирует через головную систему, через нервно-чувственную систему на Западе. ... Я мог бы сказать, что хозяйственная жизнь составляет то основание, почву, из которой может произрасти подобное (эти существа). И что же, собственно, за задачу ставят эти существа тотально? Они ставят себе задачу всю жизнь свести к хо­зяйственной жизни, искоренить постепенно все другое, что пребывает здесь, исходя из духовного мира, и именно там, где жизнь особенно подвижна, ужать ее в абстрактности пуританизма, искоренить духовную жизнь, постепенно притушить политико-государственную жизнь и все высосать через хозяйственную жизнь. На Западе эти люди, выступающие таким образом в мире, собственно, и являются врагами и противни­ками импульсов трехчленности. Первый вид существ не позволяет выделиться такой хозяйственной жизни, которая в социальном орга­низме поставила бы себя самостоятельно рядом с государственно-правовой и духовной. Второй вид существ развивает поверхностность, фразерство, ложь: они не хотят возникновения ря­дом с хозяйственной жизнью самостоятельной демократической государственной жизни. И третий вид существ, подавляющих индивидуальные способности ... работает против эмансипации духовной жизни".
     "Восточный человек, вплоть до России, находится в своеобразном раздвоении, поскольку, с одной сто­роны, он все еще живет в наследии старого спиритуального элемента, а с другой — на него воздейству­ет все то, что в современную эпоху входит в человечество как тренировка индивидуальности. Этим обуслов­лен сильный декаданс человечества на Востоке, что человек там, в определенной мере, не может стать полностью человеком, что на шее у него сидит, у этого восточного человека — вплоть до России, — духов­ное наследие прадревних времен. Этим обусловлен тот факт, что когда у этого восточного человека сегод­ня притухает сознание, когда он спит или видит сны или приходит в одно из очень частых на Востоке медиумических состояний, то он хотя и не может пропитаться, как на Западе, другим существом, но это существо может действовать в его душевном и определенным образом являться ему. В то время как на Западе имеются три вида преждевременных существ, на Востоке действуют запоздалые существа, достигшие сво­ей полноты в прошлом, но отставшие, которые теперь в медиумических состояниях, во сне являются людям на Востоке или приходят и без сна и медиумизма, просто благодаря тому, что входят в сон, а в бодрственном состоянии инспирируют человека, т. е. человек днем переживает последствия действий, произведенных этими существами в нем ночью.
     И опять-таки, есть три вида таких существ, что действуют на Востоке и обладают сильным влиянием. В то время как на Западе можно прямо указать на отдельных людей, через которых инкарнируют эти сущест­ва, на Востоке приходится указывать на некий род иерархии, которая может являться различным людям. Опять-таки, речь идет о трояких существах, но это не такие существа, что инкарнируют через человека, но они являются человеку, инспирируют его после ночного сна.
     Первый вид этих существ мешает человеку полностью овладеть своим физ. телом, мешает человеку сое­диниться с хозяйственным, с внешними отношениями современности вообще. Это существа, желающие удер­живать от развития хозяйственную жизнь, какой она должна быть в трехчленном социальном организме. Вто­рой вид существ такой, что он хочет внести уже сверхиндивидуальную суть, некий род — если выразиться парадоксально — неэгоистического эгоизма в крайне рафинированной форме, часто встречающийся у людей на Востоке, в силу которого человек вырабатывает всевозможное бескорыстие, самоотречение, но это бес­корыстие оказывается только может быть человек. Это также эгоистическое чувство. Это нечто такое, что можно выразить именно парадоксально: неэгоистический эгоизм, из рафинированным эгоизмом. Такие люди хотят стать совсем хорошими, они хотят стать такими хорошими, каким бескорыстия прорастающий эгоизм. Третий вид существ, являющийся людям на Востоке, стремится духовную жизнь удержать вдали от Земли, он распространяет среди людей некую душевную мистическую атмосферу, которую теперь особенно можно вст­ретить на Востоке. Эти три вида существ, действующие из духовного мира, не инкарнированы в людях, и они являются врагами трехчленного социального организма". Трехчленность "зашнурована" с духовной стороны на Востоке и с человеческой стороны на Западе.
     "На Востоке имеются ведущие личности, которые стоят под влиянием имагинативно являющихся существ прошлого и исполняют то, что хотят внести эти существа в современное культурное развитие". Традиции разных тайных обществ на Западе происходят из греко-латинской эпохи, заимствованы с Востока из древ­них рукописей. Люди облекаются в одеяния чужой цивилизации, погружаясь в истины древних Мистерий, ко­торые стали абстракциями в церемониях и культах этих тайных обществ.
     "Эта пронизанность людей всем тем, что исходит от речи, и является исходным пунктом для вопло­щения описанных вчера существ в этих людей. Но особенно подходящим для их воплощений оказывается ан­гло-саксонский элемент. И это происходит по той причине, что на Запад перешла германская человеческая суть... сильно укрепилась там, но в меньшей степени, чем латинский элемент, пронизанный римским элемен­том. Так что неустойчивое равновесие установилось в англо-саксонской расе, и через это неустойчивое ра­вновесие те существа, что воплощаются там, получили возможность творить большой произвол в своих дейст­виях. В собственно романских странах они были бы исключительно связанными". С этой конфигурацией народ­ной психологии тесно связаны проявления отдельных индивидуальностей, возможность соединять пуританство абстрактной веры с естественнонаучным мышлением. "Это захватывает не всего человека, но именно ту его часть, которая через вчленение речи ... сделала возможным воплощение указанных существ в человека".
     На Запад из римства идет речь, в середину Европы идет мыслительное направление и срастается с тем, к чему предрасположено германство: с желанием сращенность с речью сохранять лишь до тех пор, пока люди, живущие в речи, находятся вместе. "Когда готы, вандалы и др. потянулись на запад, то там они утонули в латинском элементе. Сращенность с речью сохранялась лишь в середине Европы. Это значит, что в Средней Европе речь не особенно сильно запечатлена в людях, однако сильнее, чем в людях Рима, ко­торые, как таковые, потеряли себя, речь свою отдали сами. Германским людям не удалось бы отдать свою речь. Они имеют ее в себе как нечто живое. Они не смогли бы оставить ее как некую вещь, доставшуюся по наследству. Они держатся за речь до тех пор, пока связаны с людьми. С этим находится в связи весь род и образ человеческой конституции этого народа, все более и более заявлявшего о себе в Средней Европе. Это обусловило ... невозможность воплощаться здесь тем существам, которые воплощались в людях Запада. Но захватить кое-что они смогли. Вообще говоря, в Средней Европе этим трем видам существ оказалось возможным проявиться в ведущих людях. Но это всегда сопровождалось тем, что, с другой стороны, этим людям в определенной степени становились доступны те явления, которые людям Востока предстоят как имагинации. Только в дневном бодрствовании имагинации у людей середины остаются такими бледными, что являются лишь как понятия, представления. ... Особенно в середине дело в течение столетий обсто­яло так, что люди, приобретавшие там какое-либо значение, были едва в состоянии спастись от воплощения, с одной стороны, духов Запада, а с другой — духов Востока. Этим был всегда обусловлен некий род разлада в таких людях. ... Когда они бодрствовали, то в них было нечто от духов Запада, влиявших на их по­требности, инстинкты, жившие в их воле, и надламывавших их волю. А когда эти люди спали и ас. тело и Я выделялись, то на них воздействовали духи, которые действуют на людей Востока, являясь им в имагинациях, часто бессознательно". Примером здесь может служить Гете. Указанные духи, действовавшие в его воле, чувствуются в юношеских вариантах сцен "Фауста" или в "Вечном жиде". В пожилом возрасте он прони­зывается восточным элементом, приближается к имагинациям, отражающимся во II-ой части "Фауста". И оста­ется пропасть. Ее можно видеть в различии стилей I-й и II-ай частей "Фауста". В 80-х годах Гете не выдер­живает духов Запада, они мучают его. Он хочет равновесия и едет на юг, где в гречестве еще имеются по­томки духов Востока; он тянется к готике, где также деятельны духи прошлого, духи гречества. 200(2,3)

______________________________________
*В октябре 1920 г. профессора и доктора Оксфордского университета направили призыв к профессорам ис­кусства и науки в Германии и Австрии, дабы, как там стояло, "покончить с горькой враждебностью, кото­рая возникла под влиянием патриотизма", и найти примирение через "братские чувства в исследованиях". Базельская "Национальцайтунг" от 20 окт.1920 г.

1267. Из своеобразного положения среднеевропейского духа между разумом Запада и откровением Востока родилась гетевская "Сказка" и шиллеровские "Письма об эстетическом воспитании". У Гете это два царства: по эту и по ту сторону реки; у Шиллера — чувственность и рассудочность, данные абстрактно. "И то, что Шиллер просто абстрактно характеризует как среднее состояние, Гете дает образно в виде храма, в котором ... пребывают золотой, серебряный, медный и смешанный (который распадается) короли".
     "... но он (Гете) остался лишь при образах. ... Ибо, попробуй он пойти дальше этой точки зрения, и он впал бы в фантастику и мечтательность. Все потеряло бы контуры и стало бы неприменимым к жизни". Он дошел до имагинаций, но остался в твердых границах. Шиллер бился с духами Запада и не покорился им, не впал просто в рассудочность. "Шиллер мог либо стать совсем рассудочным, либо ему пришлось бы принимать всерьез то, чем он стал, — известно, что революционное правительство причисляло его к "французским бюргерам", но сам он все это дело всерьез не принимал".
     "Гете стоит в точке, где должно быть преодолено простое откровение. Он и в Риме не становится католиком. Он даже поднимается до своих имагинаций. Но он останавливается просто на образах. А Шиллер — он не становится революционером, но воспитателем внутреннего человека. Он остается в точке, где личность еще пребывает в облике рассудка". 200(4)

     181. "Глубокая душа современника ничего не получает от того, что не прошло через гложущее сомне­ние! Лишь тогда с крепкой силой войдет она в то спиритуальное знание, которое предназначено душе со­знательной и которое только из этой души сознательной может излиться в душу рассудочную, или характера, дабы стать господином. Поэтому мы должны пытаться рассудочным образом проникнуть в то, что исходит из оккультного знания, которое приносится нашей душе сознательной. Поэтому в нашем внутреннем мы должны обрести такую самость, которая в сфере этого внутреннего может стать действительным господином. Тогда мы окажемся, если нам известна суть современных Мистерий, стоящими против самих себя".
     "Человек нового времени несет в себе двойную природу: стремящегося Парсифаля и раненного Амфортаса. Так должен он чувствовать себя при самопознании. ... В нашей душе рассудочной, или характера, в глубях нашего внутреннего должны встретиться раненый в душу и тело современный человек, Амфортас, и Парсифаль, попечитель души сознательной. И не будет неточным выражением сказать, что человек для достиже­ния свободы должен пройти через ранение Амфортаса, познать в себе Амфортаса, дабы смочь познать Парси­фаля. ... Это не свойственно характеру нашего времени, когда хотят отбросить природу Амфортаса... при­рода Амфортаса должна быть познана в человеке".
     "В силы, которые по преимуществу принадлежат душе сознательной, человек должен воспринять знание, внутреннее спиритуальное знание. Человек должен преодолеть две области, через которые проходит Парсифаль: он должен преодолеть "притупленность" и "сомнение" в своей душе. Ибо если он возьмет их с собой в следующие инкарнации, то ему там нечего будет с ними делать. Знающим должен стать человек в отноше­нии спиритуальных миров. ... только так может человеческое душевное развитие плодотворно перейти из 5-й в 6-ю культуру.
     Это принадлежит к плодам новых Мистерий ... которые наследуют Мистерии Грааля". 144(4)

     1260. "Мир прежде управлялся самой божественной сущностью, а теперь его ведет ставшее объективным Божественное откровение, за которым Божест­венная Сущность проходит следующую ступень Своего собственного развития.
     И опять Михаэль управляет космическим разумом, поскольку тот через откровения космоса течет в строе идей.
     Третья фаза развития есть дальнейшее отделение космической интеллигенции от своего первоисточ­ника. В звездных мирах современный строй идей уже более не действенен как божественное открове­ние: звезды движутся и строятся согласно заложенному в них в прошлом строю идей. Михаэль видит, как то, чем он управлял в космосе — космическая интеллигенция, — все больше направляется к земно­му человечеству. Но Михаэль видит также, как для человечества все усиливается опасность подпасть ариманическим властям. Он знает: для себя он всегда будет попирать Аримана, но будет ли это также для человека? Михаэль видит, как наступает величайшее событие Земли: из царства, которому служил сам Михаэль, опускается в область Земли Сущность Христа, дабы быть там, когда интеллигенция впол­не будет у человеческой индивидуальности. Ибо тогда человек сильнее всего ощутит побуждение отдаться силе, которая без остатка, наиболее совершенным образом сделала себя носителем интеллекту­альности. Но там будет Христос; путем Своей великой жертвы Он будет жить в той же сфере, где жи­вет и Ариман. В развитии человечества мир сможет найти путь Христа.
     Таков космический опыт Михаэля в отношении того, чем он должен управлять в космосе. Дабы оста­ться с объектом своего управления, он вступает на путь из космоса к человечеству. На этом пути он находится с VIII в. после Рождества Христова, но лишь в последнюю треть XIX в. дошел он, собствен­но, до своего земного служения, в которое превратилось его космическое служение.
     Михаэль ни к чему не может принудить людей. Ибо принуждение прекратилось именно благодаря то­му, что интеллигенция совсем вступила в область человеческой индивидуальности. ... Он может при­вести к явлению то, как действие этой интеллигенции прошлого в настоящем является правдивее, прекраснее и добродетельнее, чем все, что в непосредственной интеллигенции настоящего в лживом соблазнительном блеске изливается от Аримана. Он может показать, что для него Ариман всегда будет низшим духом, попираемым его ногами.
     Люди, созерцающие ближайший к чувственному сверхчувственный мир, воспринимают описан­ным образом Михаэля и его воинство. ... Если таким людям удастся путем своего видения раскрыть также сердца и помыслы других людей, дабы круг людей знал, как теперь Михаэль живет среди людей, то тогда человечество начнет праздновать праздники Михаэля, исполненные истинного содержания, во время которых души дадут ожить в себе силе Михаэля. Тогда Михаэль будет действовать среди людей как реальная власть. Человек тогда будет свободен и в то же время в сердечном общении с Христом будет проходить своим духовным жизненным путем через космос".
     "Полное осознание деятельности Михаэля в духовном соотношении Вселенной есть решение загадки человеческой свободы, исходя из косми­ческих соотношений, поскольку это решение необходимо земному челове­ку. Ибо "свобода" дана непосредственно как факт каждому человеку, который понимает самого себя в настоящем отрезке развития человечества. Никто, если он не хочет отрицать очевидного факта, не может говорить: свободы нет, хотя можно найти противоречие между тем, что дано фактически, и собы­тиями в космосе. Это противоречие отпадает при рассмотрении посланничества Михаэля.
     В моей "Философии свободы" показана "свобода" человеческого существа как содержание сознания в современную мировую эпоху; в изображении миссии Михаэля, данном здесь (в антропософских тези­сах), становление этой "свободы" обосновывается космически".
     "Лишь в одном углу арены действия богов можно заметить что-то вроде человечества. Оно — лишь часть действия богов. Михаэль — это та духовная сущность, которая с самого начала обратила свой взор на человечество. Это он, до известной степени, так распределяет действия богов, что в одном углу может существовать человечество. И его образ действия при этом сродни той деятельности, ко­торая позднее проявляется в человеке как интеллект; но только он проявляется как сила, протекаю­щая через космос в строе идей, обусловливая действительность. В этой силе действует Михаэль. Его служение есть управление космической интеллигенцией. В своей области он стремится к дальнейшему движению вперед, которое может состоять лишь в том, чтобы в человеческой индивидуальности позднее сконцентрировалось все то, что действует через весь космос как интеллигенция. Так в миро­вом развитии наступает время, когда космос живет уже своим прошлым, а не настоящим разумом. Сов­ременная интеллигенция пребывает в потоке человеческого развития.
     Михаэлю хотелось бы все время сохранять связь между тем, что развивается в человечестве как интеллигенция, и божественно-духовными существами".
     "Михаэль получает глубочайшее удовлетворение от того, что ему удалось посредством человека еще сохранить непосредственную связь между звездным миром и Божественно-духов­ным. Когда, свершив жизнь между смертью и новым рождением, человек опять вступает на путь к ново­му земному бытию, тогда, при нисхождении к этому бытию, он ищет установить гармонию между ходом звезд и своими земными жизнями. Эта гармония раньше подразумевалась сама собою, ибо Божественно-духовное действовало в звездах и там же был и источник человеческой жизни; но теперь, когда ход светил лишь продолжает деятельность Божественно-духовного, этой гармонии не было бы, если бы ее не искал сам человек. Свое из прошлых времен сохраненное Божественно-духовное он приводит в отношение к звездам, в которых Божественно-духовное имеется лишь как продолжающееся воздействие бы­лого. Благодаря этому в отношение человека к миру входит Божественное, соответствующее прежним време­нам, но выявляющееся в позднейших. Что это так — это дело Михаэля. И это дело дает ему такое глубокое удовлетворение, что в нем он обретает часть своего жизненного элемен­та, своей жизненной энергии, своей солнечной, жизненной воли. ... Человечество будет раскрываться в ходе развития мира; Божественное духовное, из которого происходит человек, как космически расширяю­щаяся сущность человека, может пронизать светом космос, который пока существует лишь в отображении божественно-духовного.
     Тогда через человечество засияет не та же самая сущность, которая некогда была космосом. Божественно-духовное, про­ходя через человеческое, будет порождать сущность, которой оно ранее не про­являло. Против такого хода развития восстают ариманические силы. Они не хотят, чтобы первоначальные божественно-духовные власти давали свет Вселенной в ее дальнейшем движении; они хотят, чтобы впитан­ная ими космическая интеллигенция пронизала весь новый космос и чтобы человек продолжал жить в этом ариманизированном и интеллектуализированном космосе.
     При такой жизни человек потерял бы Христа. Ибо Христос вступил в мир с точно такой интеллигенцией, какая некогда жила в Божественном, когда оно своей сущностью еще образовывало космос. Когда теперь мы говорим так, что наши мысли могут быть и мыслями Христа, то мы противопоставляем ариманиче­ским силам нечто такое, что охраняет нас от подпадения им.
     Постигать смысл миссии Михаэля в космосе — значит уметь говорить так, как того требует этап разви­тия души сознательной. Нужно мочь воспринять чисто естественнонаучный образ мышления. Но следовало бы также научиться говорить о природе таким образом, ощущать ее так, как это свойственно Христу. И языком Христа мы должны научиться говорить не только об освобождении от природы, не только о душе и Божественном, но и о космосе.
     Если внутренним, сердечным чувством мы целиком вживемся в то, чем является среди нас Михаэль и его воинство в их деяниях, в их миссии, то мы придем к тому, что наша человеческая связь с первоначаль­ным Божественно-духовным сохранится такой, чтобы мы научились говорить о космосе языком Христа. Ибо понять Михаэля — значит найти в настоящее время путь к Логосу, Христос Которого живет на Земле среди людей.
     Антропософия должным образом ценит то, как естественнонаучный образ мышления научился говорить о мире за последние четыре-пять веков. Но кроме этого языка она говорит о сущест­ве человека, о развитии человека и о становлении космоса еще и на другом; она хотела бы говорить языком Христа-Михаэ­ля.
     Ибо, если будут говорить на обоих языках, тогда развитие не оборвется и не перейдет к ариманическо­му прежде, чем будет найдено первоначальное Божественно-духовное, чисто естественнонаучный способ вы­ражения соответствует отъединению интеллигенции от первоначального Божественно-духовного. Если миссия Михаэля не будет принята во внимание, то эта интеллигенция может перейти в ариманическое. Этого не случится, если освободившийся интеллект силой праобраза Михаэля вновь найдет себя в отделившейся от человека, ставшей по отношению к нему объективной первоначальной космической интеллигенции, лежащей в источнике (происхождения) человека и сущностно появившейся в пределах человечества в Христе после того, как она ушла из человека ради развития его свободы". 26(109-112)

     1261. "В будущем Михаэль-Христос будет стоять как направляющее Слово в начале пути, по которому человек сможет космически правильно пройти между люциферическими и ариманическими властями и достиг­нуть мировой цели. ... "Философия свободы" подготовляет к тому, чтобы о свободе знали то, что потом может быть узнано на духовном, проходимом совместно с Михаэлем пути".
     "Переживаемое человеком в свободе не смеет каким бы то ни было образом действовать на его эф. или физ.тело. Если бы это случилось, то человеку пришлось бы совершенно выйти из того, чем он стал в резу­льтате этапов своего духовного развития под влиянием божественно-духовной сущности и божест­венно-духовного откровения.
     Переживаемое человеком посредством того, что есть лишь божественно-духовное творение в его окружении, должно влиять лишь на его духовное — на его Я. На его физическую и эфирную организацию может иметь влияние только то, что в потоке развития — не в его окружении, а внутри самой его сущности — является продолжением того, что имело свое начало в сущности и откровении Божественно-духовного. Но в человеческой сущности это отнюдь не смеет действовать совместно с тем, что живет в эле­менте свободы.
     Но благодаря тому, что из пра-древнего прошлого развития Михаэль переносит нечто, дающее людям связь с Божественно-духовным, которое в настоящее время более не вмешивается в физический и эфирный процесс образования; внутри миссии Михаэля развивается почва для общения человека с духовным миром, общения, отнюдь не вторгающегося в природное.
     Возвышающе действует созерцание того, как через Михаэля сущность человека поднимается в духовную сферу, в то время как бессознательное и подсознательное, раскрывающиеся ниже сферы свободы, все глубже срастаются с материальным.
     Положение человека относительно существа мира будет становиться для него в будущем все непонятнее, если помимо своих отношений к природным существам и к природным процессам он не согласится признать еще таких отношений, как его отношение к миссии Михаэля.
     Отношение к природе научаются познавать как нечто, созерцаемое извне; отношения к духовному миру ис­ходят из чего-то такого, что является, до известной степени, внутренним разговором с сущностным, доступ к которому открывают себе благодаря принятию сообразного духу рассмотрения мира.
     Итак, чтобы смочь пережить импульсы свободы, человек должен быть в состоянии не подпускать к своему существу известных воздействий природы, которые действуют на его существо из космоса. Это недопущение происходит в подсознательном тогда, когда в сознании действенны силы, которые именно и представляют жизнь Я в свободе. Для человеческого внутреннего восприятия существует сознание действия в свободе; для духовных существ, которые из других мировых сфер связаны с человеком, это представляется иначе. ... Человек отталкивает от себя космические силы, которые хотят строить его дальше, которые хотят дать его я-организации необходимые физические подпорки, как они давали их ей до века Михаэля.
     Михаэль, как существо из Иерархии Архангелов, получает свои впечатления с помощью существ из Иерар­хии Ангелов. Он посвящает себя задаче описанным здесь образом доставлять человеку из духовной части космоса силы, которые могут заменить подавленные силы, идущие из бытия природы. Он достигает этого тем, что приводит свою деятельность в полнейшее созвучие с Мистерией Голгофы. В деятельности Христа внутри земного развития лежат силы, нужные человеку при действии в свободе для уравновешивания подав­ленных импульсов природы. ... Человек будет чувствовать себя пронизанным "духовным теплом", переживая "Христа в себе". Ощущая себя в этом пронизании, он скажет себе: это тепло освобождает твое человече­ское существо от уз космоса, в которых оно не смеет оставаться. Для того, чтобы ты завоевал свободу, божественно-духовное бытие пра-древности должно было привести тебя в области, в которых оно не смог­ло оставаться с тобою, но в которых оно дало тебе Христа, дабы Его Силы вручили тебе, как свободному человеку, то, что некогда тебе давало божественно-духовное бытие пра-древности на пути природы, кото­рый был тогда и путем духа. Это тепло приводит тебя снова назад к Божественному, из которого ты про­исходишь. ... Так же состоит дело и с духовным светом. Человек может вполне прочувствовать себя в сво­ей человеческой сущности всецело наполненным духовным светом, осознавая себя как свободную индивиду­альность. Но с этим все-таки связано некое помрачение. Божественно-духовное пра-древности больше уже не сияет. В свете, который Христос приносит человеческому Я, снова присутствует пра-свет. В таком со-бытии со Христом всю душу может солнечно просиять дающая блаженство мысль: снова вернулся древний дивный божественный свет; он сияет, хотя его сияние и не природное. И человек в настоящем соединяется с духовными космическими силами и с сиянием прошлого, в котором он еще не был свободной индивидуально­стью. И в этом свете он может найти пути, правильно ведущие его человеческую сущность, если в своей душе сознательно соединится с миссией Михаэля.
     Тогда человек почувствует в духовном тепле импульс, так переносящий его в его космическое будущее, что в нем он сможет остаться верным пра-дарам божественно-духовных сущностей несмотря на то, что в их мирах он развился в свободную индивидуальность. И в свете духа он ощутит силу, которая приведет его, воспринимающим при все повышающемся и ширящемся сознании, к миру, где он как свободный человек вновь окажется вместе с богами своего происхождения".
     "В таких областях, где человек чувствует, что его взгляд на внешний мир духовно падает на Михаэля, а взгляд внутрь души духовно падает на Христа, — там зреет та душевная и духовная уверенность, через которую он сможет пойти тем космическим путем, где, не утрачивая своего происхождения (первоисточника), он найдет свое правильное завершение в будущем". 26(115-118)