62. "Первое, что необходимо усвоить, если желаешь научиться ориентироваться в душевном мире, — это умение различать отдельные виды его образований ... надо узнать две силы, являющиеся здесь наиболее важными. Их можно назвать симпатией и антипатией. Сообразно тому, как они действуют в том или ином душевном образовании, определяется его вид. Симпатией должна быть названа та сила, благодаря которой одно душевное образование притягивает к себе другие, стремится слиться с ними, проявляет свое родство с ними. Напротив, антипатия есть сила, посредством которой душевные образования отталкиваются друг от друга, исключают одно другое, утверждают свою обособленность. От того, в какой мере обе силы присутствуют в душевном образовании, зависит та роль, которую оно будет играть в душевном мире. Прежде всего, сообразно действию в них симпатии и антипатии, надо различать три вида душевных образований. Они отличаются один от другого тем, что симпатии и антипатии в них пребывают в совершенно определенных соотношениях. Возьмем сперва образование первого рода. Оно притягивает к себе другие образования из своего окружения благодаря действующей в нем симпатии. Но кроме симпатии в нем в то же время есть и антипатия, в силу которой оно отталкивает от себя находящееся в его окружении. Вовне подобное образование предстает таким, как будто бы оно обладает только силами антипатии. Но это неверно. В нем есть и симпатия и антипатия, только последняя преобладает. ...Подобные образования играют себялюбивую роль в душевном пространстве. Многое вокруг себя они отталкивают и лишь немногое притягивают к себе с любовью. Оттого они как неизменные формы движутся через душевное пространство. Благодаря силе симпатии, которая в них есть, они являются алчными. Но алчность в то же время является ненасытной, как бы не находящей утоления, потому что преобладающая антипатия отталкивает столь многое из приходящего навстречу, что становится невозможным какое бы то ни было удовлетворение. Если сравнивать душевные образования этого рода с чем-либо в физическом мире, то можно сказать: они соответствуют твердым физическим телам. Эта область душевной вещественности должна быть названа пламенем вожделений. — Примешанное из этого пламени вожделений к душам животных и людей определяет в них то, что именуется низшими чувственными порывами, преобладающими себялюбивыми инстинктами.
     Во втором роде душевных образований обе основные силы находятся в равновесии; в них, значит, с одинаковой силой действуют симпатия и антипатия. Они подходят к другим образованиям с известной нейтральностью, действуют на них как родственные им, не притягивая и не отталкивая их особенно. Они как бы не ставят резкой границы между собой и окружающим миром, постоянно позволяют влиять на себя другим образованиям окружения, и поэтому их можно сравнить с жидкими веществами физического мира. И в том, как такие душевные образования притягивают к себе другие, совсем нет алчности. ...Та душевная вещественность ... совершенно пластическая, текучая. Не себялюбиво, как первая, движется она через душевное пространство, а так, что ее бытие везде получает впечатление и оказывается родственным многому из того, что ей встречается. Наиболее подходящим для нее названием было бы: текучая возбудимость. — Третий род душевных образований есть тот, у которого симпатия берет верх над антипатией. Антипатия приводит к себялюбивому самоутверждению, но последнее отступает перед склонностью к вещам окружающего мира. Представим себе подобное образование внутри душевного пространства. Оно является центром притяжения, распространяющимся на предметы окружающего мира. Подобные образования можно назвать вещественностью хотения. ...(ее) можно сравнить с газо- или с воздухообразными телами физического мира. Как газ стремится расшириться во все стороны, так распространяется по всем направлениям вещественность хотения.
     Для высших ступеней душевной вещественности характерно то, что в них совершенно отступает назад... антипатия, и действующей оказывается только симпатия. Проявляется она прежде всего внутри частей самого душевного образования, которые действуют взаимно притягательно одна на другую. Сила симпатии внутри душевного образования выражается в том, что называется радостью. А каждое уменьшение симпатии есть печаль. Печаль — это лишь уменьшенная радость, как холод — лишь уменьшенное тепло. Радость и печаль являются тем, что ... в человеке живет как мир чувств. Чувствование есть пряжа душевного в себе самом. От того, как в душевном прядутся чувства радости и печали, зависит то, что мы называем удовольствием.
     К еще более высокой ступени принадлежат душевные образования, у которых симпатия не остается заключенной в пределах собственной жизни. Такие душевные образования, так же как уже и принадлежащие четвертой ступени отличаются от трех низших тем, что у них силе симпатии не приходится бороться с противодействующей ей антипатией. Лишь начиная с этих высших видов душевной вещественности, многообразие душевных образований сливается в один общий душевный мир. Поскольку существует антипатия, душевное образование стремится к чему-либо иному ради своей собственной жизни, чтобы усилить и обогатить себя самое при помощи другого. Где молчит антипатия, там другое воспринимается как откровение, как возвещение. Эта высшая форма душевной вещественности играет в душевном пространстве роль, подобную свету в физическом пространстве. Она обусловливает то, что одно душевное образование как бы впитывает в себя, ради них самих, бытие и сущность других, или можно сказать так: дает им осенить себя. Лишь благодаря тому, что душевные существа черпают из этих высших областей, пробуждаются они к истинной душевной жизни. Их тупая жизнь во мраке раскрывается наружу, светится и сама излучается в душевное пространство; вялая, тупая деятельность во внутреннем, стремящаяся замкнуться благодаря антипатии, когда имеются налицо одни лишь вещества низших областей, становится силой и подвижностью, которые исходят изнутри и струясь изливаются наружу. ...Таким образом, мы должны различать три нижние и три верхние области душевного мира, связанные четвертой областью. ...
1. Область пламени вожделений.
2. Область текучей возбудимости.
3. Область желаний.
4. Область радости и печали.
5. Область душевного света.
6. Область деятельной душевной силы.
7. Область душевной жизни".
     9 (8)

65. "В духовном мире (праобразов) все находится в постоянной подвижной деятельности. Там нет покоя, остановки на одном месте, что имеет место в физическом мире. Ибо праобразы суть творящие существа. Они творцы всего того, что возникает в физическом и душевном мирах. Их формы быстро меняются, и в каждом праобразе таится возможность принимать бесчисленные особые облики. Они как бы порождают из себя отдельные облики, и едва порожден один, как праобраз вновь стремится к тому, чтобы излить из себя следующий. Праобразы имеют между собой большее или меньшее родство. Они не действуют обособленно. Для своего творчества один требует помощи другого. Часто неисчислимые праобразы действуют сообща для того, чтобы возникло то или иное существо в душевном или физическом мире.
     Кроме того, что в "стране духов" может быть воспринято "духовным зрением", там имеется еще нечто иное, что можно рассматривать как переживание "духовного слуха". Как только "ясновидящий" поднимается из страны душ в страну духов, воспринимаемые им праобразы становятся также и звучащими. Их "звучание" есть чисто духовное явление. Оно должно быть представлено без всякой примеси мысли о физическом звуке. Наблюдатель чувствует себя как бы в море звуков. И в этих звуках, в этом духовном звучании находят себе выражение существа духовного мира. В их созвучии, в их гармонии, ритмах и мелодиях запечатлены их бытие, их взаимные соотношения и родство. Что в физическом мире рассудок воспринимает как закон, как идею, то для "духовного слуха" является духовно музыкальным. ...там, где царит звучание, не прекращается и восприятие "духовного ока". Звучание только присоединяется к свечению. Там, где в дальнейшем говорится о "праобразах", надо мыслить также и "первозвуки". ...Эта область образует остов, "скелет" "страны духов". Ее можно сравнить с твердой почвой нашей физической земли. Это материковая масса "страны духов". ...вообразим себе какое-нибудь ограниченное пространство, заполненное физическими телами самого разнообразного вида. Теперь представим себе, что все они исчезли, а на их месте остались полые области, имеющие их формы; промежутки же между ними, бывшие ранее пустыми, представим себе заполненными разнообразнейшими формами, состоящими с прежними телами в различных соотношениях. ...Кто смотрит в пространство одновременно физическим и духовным оком, видит физические тела, а в промежутках между ними — подвижную деятельность творческих праобразов. Вторая область "страны духов" содержит в себе праобразы жизни. Но здесь эта жизнь представляет собой совершенное единство. Как текучий элемент струится она в стране духов, пульсируя повсюду подобно крови. Ее можно сравнить с морями и водами физической Земли. Однако распределение ее ближе подходит к распределению крови в живом теле, чем к распределению морей и рек. Текучая жизнь, образованная из материи мысли, — так можно было бы обозначить эту вторую ступень "страны духов". В ее элементе обретаются творческие первосилы всего, что в физической деятельности возникает как живые существа. Здесь становится очевидным, что вся жизнь есть единство, что жизнь в человеке родственна жизни всех его собратий по творению.
     Как третья область "страны духов" должны быть обозначены праобразы всего душевного. Здесь находишься в гораздо более тонком и прозрачном элементе, чем в обеих первых областях. Пользуясь сравнением, ее можно определить как воздушную сферу "страны духов". Все, что совершается в душах обоих других миров, находит здесь свое духовное подобие. Все ощущения, чувства, инстинкты, страсти и т.д. еще раз появляются здесь, в духовном мире. Атмосферные явления этой "воздушной сферы" соответствуют в других мирах страданиям и радостям творений. Как тихое дуновение проявляется здесь тоска человеческой души; как бурный вихрь — взрыв страсти. Кто может себе образовать представление о том, что здесь рассматривается, тот глубоко проникнет во вздох каждого создания, если направит к нему свое внимание.
     ...Праобразы четвертой области не имеют непосредственного отношения к другим мирам. Это в некотором роде существа, которые властвуют над праобразами трех нижних областей и способствуют их взаимодействию. Поэтому они заняты распределением и группировкой этих подчиненных праобразов, и из этой области исходит более всеобъемлющая деятельность, чем из нижних.
     Пятая, шестая и седьмая области существенно отличаются от предыдущих, ибо обитающие в них существа доставляют праобразам нижних областей побуждения к их деятельности. В них находятся творческие силы самих праобразов. Тот, кто может подняться до тех областей, знакомится с замыслами, которые заложены в основе нашего мира. Как живые зародышевые зерна лежат здесь праобразы, готовые принять разнообразнейшие формы мысле-существ. Когда зародышевые зерна вводятся в нижние области, они как бы начинают всходить и проявляются в самых различных обликах. Идеи, с помощью которых человеческий дух творчески выступает в физическом мире, суть лишь отражения, тени тех зародыше-мысле-существ высшего духовного мира. Наблюдатель, обладающий "духовным слухом", поднявшийся из нижних областей "страны духов" в верхние ее области, замечает, как звучание и звуки превращаются в "духовный язык". Он начинает воспринимать "духовное слово",через которое вещи и существа открывают ему свою природу уже в "словах", а не только через музыку. Они говорят ему, как это зовется в "Духоведении", свои "вечные имена".
     Надо представить себе, что мысле-зародышевые существа обладают сложной природой. Из элемента мира мыслей берется, так сказать, лишь оболочка зародыша. И она объемлет собой истинное зерно жизни. Здесь мы подходим к границе "трех миров", ибо зерно происходит из еще более высоких миров.
     ...Из сказанного выше о трудностях словесного выражения само собою разумеется, что такие обозначения как "замыслы" есть также лишь "подобия". О возвращении к старому "учению о целесообразности" здесь речь не идет". (Дополнительные материалы о стране душ и духов см. в разделе, посвященном бытию души между смертью и новым рождением. — Сост.).9 (9)

Минералы, растения, животные

156. Разглядывая камень, можно часто увидеть в нем некий рисунок, напоминающий отпечаток растения. В белковой атмосфере Лемурии существовали образы, как бы производившие некий фотоотпечаток в мягких пра-камнях. Сами образы приходили из космоса, но их наполняла белковая субстанция, и они плавали наподобие водорослей, но ни к чему не прикреплялись, ибо тогда и дна-то не было. Они сильно видоизменялись вплоть до прохождения и возникновения. Поэтому говорить здесь следует скорее не о растительном покрове Земли, а о приходящих из космоса оплотневающих и снова растворяющихся облаках. Растительный мир приходил на Землю из космоса. Человек тогда был еще духовен и един с Землей. И те растения он выделял из себя. Далее космические силы начали действовать на белковую атмосферу так, что она местами стала свертываться, твердеть; но затвердения были внутренне живыми, принимали определенные формы, и это, собственно, были животные. Они состояли из желеобразной массы и напоминали современных рептилий, ящериц и т.п. Они могли, подобно улитке, то вытянуться, то снова сжаться (см. рис.).
Так после кремнезема на Земле возникла известь. И то и другое пришло из космоса и позже оплотнело, просочилось вниз и образовало отложения в Земле. Но космические силы, например в извести, содержатся и теперь.
     "И нечто удивительное встречаем мы, возвращаясь в несколько более позднее время, чем то, в которое выступает это позеленение и увядание (в связи с растительным миром).
     Белковая атмосфера наполняется постоянным восхождением и нисхождением извести. Образуются то известковые испарения, то известковый дождь. У Земли было время, когда то, что сегодня является испаряющейся водой и падающим дождем, содержало известковые субстанции, которые восходили и нисходили. И затем возникает нечто особенное: эта известь получает особую силу притяжения к этому желе, или к хрящевидным массам. Она пронизывает их, напитывает их собой. И, благодаря содержащимся в ней также земным силам, она растворяет всю массу желе, образованного свернувшимся, загустевшим белком. Известь восприняла у Неба то, что Небо образовало в белковой субстанции, и несет это еще ближе к Земле. Благодаря этому постепенно возникают животные с известковыми костями. Происходит это в поздне-лемурийское время.
     Таким образом, в растении, в его древнейшем облике, мы видим чисто небесное деяние, а в животных и во всех животных образованиях мы видим нечто такое, что Земля, после того как Небо дало ей известь, стянула у Неба — поистине стащила! — и сделала земными формациями".
     Таким был главный процесс, но наравне с ним происходило и многое другое. "Например, вместе с тем, что я описал, вся атмосфера наполнялась тонко распределенной серой. Эта тонко распределенная сера связывалась с другими субстанциями, и из их связи возникло затем то, что я бы назвал отцом и матерью всего, что сегодня содержится в рудах, таких как пирит, галенит, или свинцовый блеск, как цинковая обманка и т.д. Все это, таким образом, возникает в те времена в древней форме, в мягкой, воскообразной форме. ...А когда руды, металлы выделяются из всеобщей белковой субстанции и образуют земную кору, то металлам при этом, если бы человек не стал из них что-то изготовлять, была бы отведена одна роль: размышлять о том, что произошло. И это осталось с ними. Если к ним обратиться ясновидчески, то они припомнят все, что произошло с Землей".
     Затем образуются поздние растительные формы уже с неким родом корня, но в мягкой земле. А из рептилий, ящерицеподобных животных образуются сложные животные, следы которых находят геологи; хотя от самых первых из них ничего не сохранилось.
     Возникли животные, которых можно было бы описать так: такое животное имело очень большой глазоподобный орган с некоего рода аурой; затем шла вытянутая вперед морда. Тело напоминало ящерицу, но имело мощные плавники. Так возникло образование, имевшее в себе куда больше, чем раньше, твердого вещества. Возникает животное, обладающее органом, который можно назвать как крыльями, так и плавниками. Ибо это было не морское животное, морей тогда еще не было. Была мягкая земная масса и еще более мягкий элемент окружения (из которого была несколько удалена только сера). И там плавало, или летало — это было нечто среднее между тем и другим — такое животное.
     рядом существовали другие животные, не имевшие такого рода конечностей; их конечности формировались более из сил Земли и уже напоминали конечности современных млекопитающих и т.п. Так человеку, который отправился бы от настоящего в те времена, которые связывают Лемурийскую эпоху с Атлантической, предстали бы такие гигантские летающие ящерицы с лампой на голове, которая светит и греет; внизу — мягкая, напоминающая болото земля, которая тем не менее, исключительно уютна, так как современного посетителя она бы встретила запахом, средним между запахом гнили и запахом зеленеющих растений. Нечто обольщающее, с одной стороны, и исключительно симпатичное — с другой, представлял собой этот ил мягкой земли. И в нем двигались, подобно болотным животным, другие животные, обладавшие уже в большей мере конечностями и напоминавшие современных низших млекопитающих; но при этом внизу у них были вот такие могучие вещи (это рисуется) не совсем то, что у утки, — диски, на которых они двигались в том болоте, и не только вдоль его, а качаясь то вверх, то вниз.
     И человечество должно было все это выделить из себя, отделить от себя, чтобы человек мог подготовить самостоятельное чувство для земного бытия.
     Так имеем мы первое растительно-животное творение, представляющее собой, собственно говоря, продукты, отделенные от человека (Absonderungsprodukten); оно подготовило то, благодаря чему человек как земное существо смог стать волящим. Если бы все это оставалось в нем, то оно вобрало бы в себя всю его волю. Его воля стала бы целиком физическим свершением. Благодаря же тому, что человек все это выделил, отделил от себя физическое, воля приняла душевный характер. Таким же образом через второе творение, чувства приняли душевный характер. И только позже, в Атлантическую эпоху, так, примерно, в ее середине, возникли млекопитающие и растения, которые уже подобны современным. Здесь Земля уже принимает облик, в общем подобный тому, какой она имеет теперь. Поэтому появляются химические субстанции, которые знает современный химик. Постепенно возникают углерод, кислород, щелочные, тяжелые металлы и т.п. Все это возникает в это время. Но здесь человек смог выделить нечто третье, то, что он сегодня находит в своем окружении как растительный и животный мир. И когда он это отделил, когда оно стало окружающим его творением, он подготовился к тому, чтобы стать в земном бытии мыслящим существом.
     Итак, можно сказать: человечество тогда не было столь разделенным, как сегодня, на отдельные индивидуальности; существовало всеобщее человечество еще духовно-душевной природы, погруженное в эфир. Ибо с этим, идущим из мироздания к Земле, эфиром пришло из мироздания на Землю человечество. Затем оно проделало тот процесс, который я описал в "Очерке Тайноведения": оно пришло, затем ушло к другим планетам и опять вернулось назад в Атлантическое время. Ибо как раз, когда происходило описанное выделение, человечество не могло оставаться на Земле, должно было уходить прочь, чтобы сначала укрепить внутренние силы, которые теперь делались много тоньше и были уже душевной природы. Затем оно возвращалось назад. ...И когда человек отсылал эти вычленения в земное царство, он постепенно развивал в себе то, что его как земного человека наделило волей, чувством, мышлением". Поэтому проявления человека стоят в связи с существами и царствами, которые он выделил в развитии и которые составляют теперь его окружение, но будучи видоизмененными, ссохшимися по сравнению с тем великолепием, какое они являли собой первоначально.232 (5)

493. "В данный момент я, скажем, нечто вижу. Впечатление от этого нечто идет в меня, опосредуемое массой белого мозга. Масса серого мозга действует тогда, когда я вижу сны о впечатлениях, когда мозг набрасывает образы впечатлений. Они проходят. А то, что остается, мы не представляем этого в данный момент, оно уходит вниз, в нашу организацию. И когда мы вспоминаем себя, то мы смотрим вниз: там, внизу, остается впечатление.


     Когда вы видите нечто синее (см. рис.), то в вас входит впечатление от этого синего; здесь (вверху) вы образуете представление синего. Оно проходит. Через три дня вы наблюдаете в своем мозгу впечатление, которое там образовалось. И вы теперь представляете себе, глядя вовнутрь, синее. В первый раз, когда вы видели синее извне, вы возбуждались синим предметом извне. Во второй раз, когда вы вспоминаете себя, вы возбуждаетесь изнутри, поскольку синева отобразилась в вас. Процесс в обоих случаях один и тот же. Это всегда восприятие; воспоминание — это также восприятие. Так что наше дневное сознание сидит в представлении; но под представлением идут процессы, которые восходят в нас также через представления, а именно — через представления-воспоминания. Под этими представлениями лежит слушание, собственно, восприятие, а под ним — только чувство. Так что мы можем интимно различать в головной организации, в организации мышления представление и восприятие. Мы имеем в себе то, что восприняли, и мы можем затем об этом вспомнить. Но оно остается сильно бессознательным. Оно вступает впервые в сознание только в воспоминании. Что при этом происходит в человеке — этого он уже больше не переживает. Когда он воспринимает, он переживает представления. Действие восприятия переходит в него. Из этого действия он может пробудить воспоминание. Но здесь уже начинается бессознательное.
     И вот, видите: там, где мы представляем в бодрственном дневном сознании, только там мы, собственно, являемся людьми. А там, куда мы не доходим нашим сознанием — мы никак не достигаем причин воспоминания, — там мы людьми для себя не являемся, там мы вчленены в мир. Это происходит так же, как в физической жизни: вы вдыхаете воздух, и он в вас, а незадолго до того он был вовне, был мировым воздухом; теперь это ваш воздух. Через короткое время вы снова передаете его миру: вы едины с миром. Воздух, он находится то вовне, то внутри, то вовне, то внутри. Вы бы не были людьми, не будучи так связаны с миром, когда вы имеете не только то, что находится внутри вашей кожи, но и то, чем вы связаны со всей атмосферой. И как вы связаны с физическим, так вы связаны в отношении своего духовного — в тот момент, когда вы входите в ближайшее подсознательное, в область, из которой восходят воспоминания, — связаны с тем, что называют третьей Иерархией: с Ангелами, Архангелами, Архаями. Как через дыхание вы связаны с воздухом, так через свою головную организацию, точнее, через нижнюю часть головной организации вы связаны с третьей Иерархией. Внешние мозговые доли принадлежат единственно Земле, а что находится под ними, связано с третьей Иерархией, с Ангелами, Архангелами, Архаями. Пойдемте вниз, в области, выражаясь душевно, чувств, а выражаясь телесно — в ритмическую организацию, из которой восходят только сновидения чувств. Мы не являемся там по-настоящему людьми. Мы связаны там со второй Иерархией. ... Эксузиаи, Динамис, Кириотетес; это существа, которых мы носим в нашей груди.
     Как нашего я человека мы, собственно, носим только во внешних долях нашего мозга, так непосредственно под этим в нашей головной организации мы носим Ангелов, Архангелов, Архаев. Здесь находится сфера их деятельности на Земле. Здесь находится точка приложения их деятельности.
     В нашей груди мы носим вторую Иерархию. Здесь, в груди, находится точка приложения их деятельности. А когда мы переходим в нашу моторную сферу, переходим в нашу организацию движения, то в ней действуют существа Первой Иерархии: Серафимы, Херувимы, Троны. ...
     Третья Иерархия, Ангелы, Архангелы, Архаи, занимаются с тем, что является ее физической организацией в голове. Она занимается с нашим мышлением. Не занимайся она нашим мышлением, тем, что происходит в нашей голове, мы бы не обладали никакими воспоминаниями в обычной земной жизни. Существа этой Иерархии хранят импульс, который мы вбираем в себя с восприятиями; они пребывают в основе деятельности, раскрывающейся в нашем воспоминании, в памяти. Они ведут нас через земную жизнь в первую область, не осознаваемую, подсознательную для нас область".
     "Перейдем к существам второй Иерархии, к Эксузиаи и т.д. Мы встречаем этих существ, пройдя через врата смерти, в жизни между смертью и новым рождением. ... мы работаем с ними там над тем, что мы чувствовали в земной жизни. Совместно с существами этой, второй Иерархии мы вырабатываем следующую земную жизнь".
     "Представьте себе: человек в земной жизни, в своей воле — она принадлежит первой Иерархии — совершает какие-либо деяния. Они могут быть добрыми и злыми, умными и глупыми. Существа первой Иерархии: Серафимы, Херувимы и Троны, — должны выработать противообраз этого в своей сфере. ...Все получает оценку, а также и оформление в первой Иерархии. И тогда как человек во внутренней карме работает со второй Иерархией и с отошедшими человеческими душами, он между смертью и новым рождением видит также то, что переживают Серафимы, Херувимы и Троны от наших земных дел. ...
     Между смертью и новым рождением над нами высится свод деяний Серафимов, Херувимов, Тронов. (Как в физическом мире над нами возвышается небесный свод с облаками, звездами.)"235 (7)

574. «В отношении минерального царства, я бы сказал, То Божество, Которое, например в христианской религии, называют Богом-Отцом, в пра-древние времена основало мир в отношении минералов, растений, животных, а также в отношении внешнего животно-физического человека ... в той животной природе человека, которая не охвачена душевным, где человек не заражен страстями и вожделениями. ...
     Итак, если вы возьмете в руки кристалл, минерал или растение, то вы там не заметите борьбы между этими двумя родами существ. Но в тот момент, когда вы примете во внимание пронизанность человеческого тела душой, то увидите, что эти существа относятся друг к другу так, что люциферические существа говорят ариманическим: мы обещали Богу-Отцу за минералы, растения, животных, а также за человека -- пока он оставался бессознательным древним существом, не мыслил, жил, как животное, -- не спорить, не биться; но за человека, который достиг самосознания, мы хотим бороться до ножей. -- Так идет ужасная борьба за человека между воздушноогненными и земно-водными существами. И в это-то человек должен всмотреться».
     «Существо Ягве, имеющее свое, так сказать, место пребывания на Луне, ведет человека к Земле и желает господствовать над всем тем, что в человеке связано с желаниями, инстинктами размножающегося существа. Но размножающееся существо не может само себя регулировать. ...Поэтому существо Ягве нуждалось в помощниках. И существ, в которых Ягве нуждался как в помощниках, чтобы, например, инстинкты, связанные в человеке с едой, питьем, привести в созвучие с инстинктом размножения, чтобы вообще регулировать потребности и инстинкты, этих помогающих существ Ягве -- как лунный Бог -- нашел на Меркурии и Венере. ...Существа, находящиеся в этой связи, хотят все, что как плоть, кровь находится в человеке, регулировать с Луны, Меркурия и Венеры. Человек -- не просто земное существо, но в нем разыгрываются действия из мироздания.
     Если мы теперь рассмотрим тех существ, которых я ранее назвал ариманическими, которые свою твердь имеют непосредственно под поверхностью земли, существ земли и воды, то обнаружится, что к Ягве, к существам Меркурия и Венеры они находятся в таком отношении, что оказываются недостаточно зрелыми, ...чтобы взойти на эти мировые тела. Они осуждены в строе мира ...жить под земной поверхностью. Поэтому вы можете думать, что эти существа, хотя они и сторонятся всякой морали, ведут борьбу не только против воздушно-огненных существ, но, прежде всего, против Ягве, против сил Меркурия и сил Венеры и хотят отнять то, что по праву принадлежит господству Ягве. Ягве является регулятором инстинктивной человеческой природы. Но когда он управляет ею извне, она подпадает действию иных господств, чем моральное господство; но от того она не делается неморальной. Через правомерное господство Ягве род человеческий стал таким, каким мы его знаем. И для этого были необходимы существа Луны, Меркурия и Венеры.
     Против рода Ягве, каковым являются люди, ариманические существа возвели иной род, о котором я вам говорил. ...Низшая природа человека не зла, не низка; она делается таковой благодаря тому, что в нее описанным образом (через сон) проникают враждебные Ягве существа. Ягве хотелось бы, чтобы эти существа проявлялись только в землетрясениях, наводнениях, в вулканических явлениях. Но эти существа делают все возможное, чтобы проявиться также и в человеке; и из своей твердыни они совершают вылазки не только против существ воздуха и огня, но и против Ягве и его помощников на Венере и Меркурии.
     Так пребывает человек внутри борьбы, которую, с одной стороны, ведет Ягве и его воинство за справедливость в мироздании, а с другой стороны стоит воинство Аримана, который умом намного превосходит человека, который целиком и полностью отрицает моральную природу, а человека хочет сделать умным автоматом».
     Человек пьет и ест земные продукты. Воздухом и теплом он непосредственно не питается. «С другой стороны стоят существа с телесностью из воздуха и тепла. Они также незрелы, как враждебные Ягве существа. И те существа, которые противостоят им как зрелые, обитают на Марсе, Юпитере, Сатурне. Т. обр., воздушно-огненные существа делают выпады не только против ариманических существ, но им приходится биться с действиями, исходящими на человека от Марса, Юпитера, Сатурна. ...Если Луна, Венера, Меркурий действуют внутри человека, во внутренних органах, то Сатурн, Юпитер, Марс действуют внешне, в органах чувств. Например, действие Сатурна особенно существенно в глазах. Эти существа Сатурна, Юпитера, Марса хотят сделать человека земным, т.е. они хотят дать ему чувства, которые точно подходят человеческому физическому организму и остаются на поверхности. Они хотят дать ему нервы, исходящие из органов чувств и простирающиеся вовнутрь. Сатурн дает чувства. Юпитер дает продолжение нервов, а Марс обладает такой властью, которая, например, дает речь. Итак, все находящееся на поверхности человека эти существа хотят внести вовнутрь. Эти чувства и нервы, они суть некое подворачивание человеческой кожи вовнутрь».
     Существа воздуха и огня до ножей ведут с этим борьбу, особенно в молнии, во всем огненном. Они хотят, чтобы человек остался внешним: видел, слышал, но не ел, не пил, был ангелоподобным существом. «Существа Марса, Юпитера, Сатурна ведут себя во внешней природе -- если можно так выразиться об этих высоких существах -- совершенно точно. Они пронизывают то, что нам является во внешней природе как простая природа, моральным. Они вносят моральное в человека фактически через органы чувств». Воздушно-огненные существа хотят, чтобы человек только видел моральное, был моральным автоматом.
     «Все, что выражается в силах, приходит от существ Марса. Что выражается в законах природы приходит от существ Юпитера, а в цвете и звуке все идет от существ Сатурна. Существа же воздуха и огня не хотят, чтобы человек был телесным существом, а весь -- лишь сила и закон, т.е. был мыслью, цветом и звуком». В такой сложной борьбе должен человек развиваться к свободе.218 (8)

412. "Духовная сила, что умирает в мыслях и становится трупом, когда человек нисходит в физичес­кое земное бытие, эта сила — та же самая, которая из космоса образует наши органы. Что как лег­кие, сердце, желудок, как сформированные органы мы носим в себе, — это образуется из мыслитель­ных сил Мироздания.
     Когда мы вступаем в земную жизнь, то сила мышления входит в узкие границы нашего организма. Чего хочет от нас Земля с ее окружением? ... Чтобы мы отображали ее в себе. Но если бы мы ее отображали, то постепенно в ходе нашей жизни наши органы, такие как легкие, а прежде всего извилины мозга и т.д., приняли бы кристаллообразные формы. Мы все стали бы статуями, которые не напоминали бы людей, а имели бы вид кристаллов, сгруппированных один возле другого. Мы постепенно слагались бы из неор­ганических образований в некий род статуй.
     Этому противится человеческий организм. Он остается при форме своих внутренних органов. Он не позволяет, например, легким превращаться в некий род, скажем, горного кряжа. Он не позволяет сердцу преобразовываться в некий род группы кристаллов. Он противится этому. И в его сопротивлении заложено побуждение к тому, чтобы мы вместо подражания нашими органами земному окружению отображали его лишь в теневых образованиях наших мыслей. Итак, сила мыслей постоянно стремится сделать из нас отоб­ражение физической Земли, физической земной формы. Мы постоянно имеем тенденцию стать системой крис­таллов. Но этому противится наша организация, в своем живом, в со-чувствии, в само-чувствии, в воле­вых импульсах она развивает все необходимое, чтобы этого не допустить... и так приходят земные об­разования только к геометрии и к тому, что мы образуем в мыслях о нашем земном окружении. Это должно быть очень точно продумано, если хотят пробиться к этим представлениям.
     Собственно говоря, в нас всегда имеется тенденция уподобиться нашей мыслительной системе, с чем мы должны постоянно бороться. Мы, собственно, стремимся к тому, чтобы стать неким родом произведения искусства, которое, конечно, при том роде мышления, которым обладает большинство людей, не может быть особенно прекрасным. Но мы стремимся во внешнем облике вызывать то, что в наших мыслях является в простых образах, простых тенях. Мы не можем стать ими, но мы позволяем им некоторым образом отражаться и так становиться нашими мыслями. Это процесс, который действительно можно сравнить с возникновением зеркальных отображений.
     Перед вами зеркало, в нем отражается предмет. Его нет там, в зеркале. Все, что встает перед нашими глазами, постоянно хочет вызвать в нас действительные образования. Но мы противимся этому, мы сдерживаем мозг. Благодаря этому он отражает, и образуется мыслеобраз. Стол хочет наш мозг сделать столом, но вы этого не допускаете, благодаря чему в вас возникает образ стола". Иначе обстоит де­ло с чувствами. "Круглый стол вы чувствуете иначе, чем прямоугольный. Вы чувствуете углы. Вещи с уг­лами не производят чего-то особенного в мыслях, но чувство углов создает больше неприятного, чем ко­гда мы спокойно исследуем круглый стол. Так что в чувствах мы больше живем в нашем внутреннем сооб­разно внешним формам, чем в мыслях".210 (8)

522.

	Луна	Солнце	Сатурн
Деятельность чувств			Смутная интуиция. Архаи
Интеллигенция		Сонная инспирация. Архангелы
Память	Сновидческая имагинация. Ангелы

     196 (13)

876. "Подобно тому, как архитектор в своем рабочем кабинете без кирпича и извести изготовляет план дома, согласно строительным и иным законам, так и "архитектор" человеческого творчества, дух, или высшее Я, должен в Стране Духов развить способности и цели сообразно законам этой страны, чтобы потом перевести их в земной мир. Лишь когда человеческий дух все вновь и вновь пребывает в своей собственной области, он становится в состоянии переносить дух также и в земной мир при помощи физи­чески-телесных орудий".
     "Образование духа в Стране Духов происходит благодаря тому, что человек постепенно вживается в различные области этой страны. Его собственная жизнь в постепенной последовательности растворяется в этих областях; он воспринимает на время их свойства. Тем самым они пронизывают его существо своим существом для того, чтобы первое, усиленное вторым, могло действовать в земном. — В первой области Страны Духов человек окружен духовными праобразами земных вещей. В течение земной жизни он ведь на­учается познавать лишь тени этих праобразов, которые постигаются им в его мыслях. Что на Земле лишь думается, в той области переживается . Человек странствует среди мыслей; но эти мысли суть реальные существа . Что в течение земной жизни он воспринял своими чувствами, теперь действует на него в своей мыслеформе. Но мысль является не как тень, скрывающаяся за вещами, она становится полной жизни реальностью, которая рождает вещи. Человек как бы находится в мастерской мысли, в которой образуются и формируются земные вещи. Ибо в Стране Духов все есть полная жизни деятельность и подвижность, здесь за работой мир мыслей, как мир живых существ творящих и образующих. Здесь видно, как создается то, что было пережито нами в земном бытии. ... Здесь отдельные воплощения сливаются воедино со всем остальным миром. Итак, здесь смотришь на праобразы физически-телесной действительности как на единство, к которому принадлежишь и сам. Благодаря этому постепенно научаешься путем наблюдения узнавать свое сродство, свое единство с окружающим миром. Научаешься говорить: распростертое здесь вокруг тебя — это был ты сам. ... Любовь к семье, дружба оживают в человеке изнутри; и его способности усиливаются в этом направле­нии. Крепнет то, что действует в человеческом духе как сила семейной дружеской любви. Оттого позд­нее он в этом отношении вступает в земное существование более совершенным человеком. — В известной степени, это повседневные отношения земной жизни, подобно плодам, зреющие в этой самой нижней обла­сти Страны Духов. ... Следующая область есть та, в которой всеобщая жизнь земного мира струится как мысле-сушество, как некий текучий элемент Страны Духов. Пока мир наблюдается в физическом воплощении, жизнь является привязанной к отдельным живым существам. В Стране Духов сна освобождена от этого и протекает, подобно крови жизни, через всю страну. Она явля­ется там живым единством, разлитым во всем. В течение земной жизни человеку является лишь отблеск этого. И он выражается в каждой форме почитания, которое человек несет навстречу Цельности, Единству и Гармонии мира. Религиозная жизнь людей проистекает из этого отблеска. Человеку становится ясно, насколько всеобъемлющий смысл бытия лежит не в преходящем, не в единичном. Он смотрит на это прехо­дящее как на "символ" и отображение вечного, гармонического Единства. С благоговением и молитвой взирает он на это Единство. Ему приносит он в дар обряды религиозного культа. — В Стране Духов явля­ется не отблеск, но истинный облик как живое мыслесущество. Здесь человек может действительно соеди­ниться с тем Единством, которое он чтил на Земле. В этой области выступают наружу плоды религиозной жизни и всего, что связано с ней. Человек теперь научается из духовного опыта познавать, что его от­дельная судьба не должна быть оторванной от общности, к которой он принадлежит. Здесь образуется способность познавать себя как члена целого. Религиозные ощущения, все, что уже в жизни стремилось к чистой, благородной морали, будет в течение большей части духовного промежуточного состояния черпать силу из этой области. И человек воплотится вновь с повышением в этом направлении своих способностей.
     Между тем как в первой области находишься вместе с душами, с которыми был связан в предыдущей физической жизни посредством самых близких связей физического мира, во второй области вступаешь в сре­ду всех тех, с кем чувствовал себя единым в более широком смысле: благодаря общему почитанию, обще­му исповеданию и т.д. Надо заметить, что духовные переживания предшествовавших областей остаются в силе и в последующих. Так, человек не отрывается от созданных семьей, дружбой и т.п. связей, ко­гда он вступает в жизнь второй области и последующих областей. ... Третья область Страны Духов содержит в себе праобразы душевного мира. Все, что живет в этом мире, является там как живое мысле-существо. Там находишь праобразы вожделений, желаний, чувств, и т.д. Но в этом Мире Духов к душевному уже не примешивается ничего от себялюбия. И как во второй области вся жизнь, так в этой, третьей, области все желание, страсть, вся радость и печаль образуют одно единство. Страсти, желания других не отличаются от моей страсти, от моего желания. Ощущения и чувства всех существ составляют один об­щий мир, который заключает в себе и окружает собой все остальное, подобно тому, как наша физическая воздушная сфера окружает Землю. Эта область является как бы атмосферой Страны Духов. Здесь приносит свои плоды все то, что человек сделал в земной жизни в служении общности, в бескорыстной отдаче себя другим людям. Ибо благодаря этому служению, благодаря самопожертвованию он жил в отблеске тре­тьей области Страны Духов. Великие благодетели человечества, натуры, полные самопожертвования, кто совершает великие подвиги на общественном поприще, приобрели свои способности в этой области, после того, как в течение предшествовавших воплощений приобрели себе возможность особого срод­ства с этой областью.
     Ясно, что три вышеописанные области Страны Духов находятся в известном отношении к мирам, стоящим ниже их, к физическому и душевному миру. Ибо они содержат в себе праобразы, живые мысле-существа, которые в этих мирах получают телесное или душевное бытие. Только четвертая область уже является "чи­стой" Страной Духов. Впрочем, и эта область такова еще не в полном смысле этого слова. Она отличается от трех нижних областей тем, что в них встречаются праобразы тех физических и душевных отношений, которые человек находит в физическом и душевном мирах до того, как сам начнет работать в этих мирах. ... Что в течение своей земной жизни человек творит в области научных изобретений, художественных идей и образов, замыслов техники, — приносит свои плоды в четвертой области. Из этой области поэтому черпают свои импульсы художники, ученые, великие изобретатели во время своего пребывания в Стране Духов; здесь возвышается их гений, чтобы в новом воплощении в более сильной степени содейст­вовать дальнейшему развитию человеческой культуры. Но не следует думать, что четвертая область Страны Духов имеет значение лишь для особо выдающихся людей. Она имеет значение для всех людей. ...
     В еще более высоких областях Страны Духов человеческий дух освобождается от всех земных оков. Он возносится в "чистую" Страну Духов, где переживает те замыслы и цели, которые поставил себе дух зем­ной жизнью. Все то, что уже осуществилось в мире, дает бытие высшим целям и замыслам лишь в более или менее слабом отпечатке. ... Чем сам он, как дух, собственно, является в Стране Духов — это обна­руживается поэтому лишь тогда, когда в промежутке между двумя воплощениями он поднимается в пятую область Страны Духов. То, чем он является здесь, — есть действительно он сам. А именно то, что в многообразных воплощениях получает внешнее бытие. В этой области истинное Я человека может свободно изживаться во все стороны. И это Я и есть, значит, то, что как единое все вновь появляется при каждом воплощении. Это Я приносит с собой способности, образовавшиеся в нижних областях Страны Духов. Следовательно, оно переносит плоды прежних жизней в жизни последующие. Оно есть носи­тель результатов прошлых воплощений.
     Итак, Я, когда оно живет в пятой области Страны Духов, находится в царстве замыслов и целей. ... Поскольку в пятой области человек живет в своем собственном Я, то он выведен также из всего того, что в течение воплощений обволакивает его из низших миров. Он является тем, чем он всегда был и все­гда будет в течение своих воплощений. Он живет во власти замыслов, заложенных в эти воплощения, которые он внедряет в свое собственное Я. Он оглядывается назад на свое собственное прошлое и чувствует, что все пережитое им в нем будет вложено в замыслы, которые ему предстоит осуществить в будущем. Вспыхивает род воспоминания о своих прежних жизнях и пророческое прозрение будущих. Тогда видишь: названное выше Самодухом, поскольку он развит, живет в этой области в соответствующей ему действительности. Он образуется и готовится к тому, чтобы в новом воплощении для него явилась возможность осуществлять духовные замыслы в земной действительности.
     Если Самодух в течение ряда пребываний в Стране Духов развился настолько, что может вполне свободно двигаться в этой стране, тогда он будет все больше и больше искать здесь свою истинную ро­дину. Жизнь в духе сделается ему столь же близка, сколь земному человеку — жизнь в физической дейст­вительности. Отныне точки зрения Мира Духов становятся тем мерилом, которое он более или менее сознательно или бессознательно усваивает себе в течение следующих земных жизней. ... Человек, достигший этой ступени, сам намечает себе цели, которых он должен достигнуть в следующем воплощении. Из Стра­ны Духов он влияет на свое будущее для того, чтобы оно свершалось в духе истинного и духовного. Че­ловек в течение промежуточного состояния между двумя воплощениями пребывает в присутствии всех тех высоких существ, перед очами которых Божественная Мудрость лежит без покровов. Ибо он достиг той сту­пени, на которой может понимать их. В шестой области Страны Духов человек во всех своих деяниях бу­дет проводить то, что наиболее свойственно истинной сущности мира . Ибо он то­гда не может искать того, что полезно ему, а лишь того, что должно случиться согласно правильному ходу мирового строя. Седьмая область Страны Духов стоит здесь лицом к лицу с "семе­нами жизни", которые из еще более высоких миров перенесены в эти три только что описанные мира, что­бы в них исполнить свои задачи. Будучи на границе трех миров, человек тем самым познал себя в своем собственном зерне жизни. Это влечет за собой для него разрешение загадки этих трех миров".9(11)

917. Вступая после смерти в сферу Солнца, человек должен оставить за собой все злое. Возвращаясь назад к воплощению, он снова встречает и берет с собой оставленное им злое. Т.обр., воплощающийся чело­век состоит из двух частей:
"1) на Земле появляется часть человека, которая прошла через сферу Солнца;
2) на Земле появляется часть человека, которая не прошла через сферу Солнца. ...
     Двоякое действие оказывается на человека (на Земле): действие солнечной жизни между смертью и новым рождением и действие солнечной жизни во время земной жизни человека. При этом на него также действует Луна... Во время земной жизни мы нуждаемся в Солнце, чтобы вообще была возможна жизнь головы для земно­го человека. Что Солнце несет нам на своих лучах, вызывает из нашего организма нашу головную жизнь. ... под жизнью головы я подразумеваю все то, что является жизнью чувств и жизнью представлений.
     Другая часть, которая в земной жизни зависит от бытия Луны, Меркурия и Венеры, свя­зана с жизнью размножения в широком смысле слова". Солнечная жизнь лишена зла, и в человеке на Земле это действует в жизни головы, которой наделен также и отъявленный злодей: человек может быть одновременно и умным, и подлецом. А то, что действует в размножении, — не могло проходить через сферу Со­лнца. Поэтому первая часть человека содержит задатки к здоровью. "Голова заболевает только тогда, ко­гда жизнь пищеварения или ритмическая жизнь посылают в нее болезнь". Зато вторая часть связана с задат­ками к болезни. Болезнь ткется под сферой Солнца. Когда из лунной сферы человека действие проникает в солнечную часть, его головная организация может заболеть.236 (12)

Абстрактное, образное и чистое мышление

1633. "Животное живет в наиабстрактнейших представлениях, и человек отличается от животного осо­бой выработкой своих чувств, которые эмансипированы от жизни тела. Лишь через это знание вы можете по­дойти к правильным представлениям относительно отличия человека от животного. ... Возьмем глаз. Естест­вознанию известно, что глаз низших животных имеет в себе орган в виде мечевидного отростка, который наполнен кровью и образует живую связь между внутренностью глаза и всем организмом . Человеческий глаз такого органа не имеет и более самостоятелен. Эта самостоятельность органов чувств, эмансипация чувств от всего организма является тем, что впервые выступает у человека. Но благодаря этому весь мир чувств человека в большей мере связан с волей, чем у животного". Однажды об этом говорилось с более морфоло­гической точки зрения, в связи с горизонтальным положением позвоночника у животного и вертикальным — у челове­ка. "У человека дело обстоит так, что его голова покоится на собственной грудной организации и на ор­ганизации конечностей. У него грудная организация находится под головой, у животного под головной организацией находится земля. Человек головной стоит на своей земле. ... У человека воля, волевой организм непосредственно включен в головной организм, а все вместе по радиусу направлено к земле. По этой причине чувства пронизываются волей, и это характерно для человека. Этим он отличается от животного.
     ... У животного чувства пронизываются не волей, а более глубоким элементом, поэтому органы его чувств внутренне связаны со всем организмом. Человек более живет с внешним миром, животное — со своим внутре­нним миром. Когда человек пользуется инструментом своих чувств, то он в большей степени живет во внеш­нем мире".
     "В эпоху души сознательной человек с особой силой развивает способность образовывать абстрактные по­нятия. — Но куда он с этим приходит? — Он приходит с этим назад, к животности. Это делает понятным бесконечно многое. Это объясняет тягу людей как можно больше приблизиться к животным — именно благо­даря абстрактным понятиям. ... В социальной жизни всё более хотят жить наподобие домашней скотины — заботясь лишь о повседневной потребности в еде". Поэтому возникает склонность к консервации старых понятий — из боязни идти вперед. Должен ли человек, спрашивают в определенных кругах, это нежелание идти вперед видеть возле Стража Порога в истинном виде? — Конечно, нет; и об этом позаботятся.
     "Что мы теряем, вступая в абстракции, — это мы должны компенсировать, наполнив наше абстрактное отображение духовным, восприняв духовное в абстракции. Человек встает возле Стража Порога — сознатель­но или бессознательно — перед ужасным решением: либо через абстрактные понятия стать "более животным, чем само животное", "повсюду совать свой нос", как говорится в "Фаусте", либо, вступая в абстракции, излить в абстрактные понятия то, что струится из духовного мира. ... Тогда человек начинает ценить по-настоящему свое место в мире ... начинает понимать себя как находящегося в развитии, и ему становится понятно, почему в одном пункте этого развития ему грозит опасность погрузиться в живот­ность из-за абстракций. Когда человек в периоды примитивной культуры стоял на животной ступени, то от животных он отличался своими чувствами, а не абстрактными понятиями. Абстрактные понятия у животного лучше. Человек в случае необходимости может сегодня развивать абстрактные понятия. У животного они на­много лучше". Я приводил вам пример с бумагой. Осы вырабатывают ее намного раньше человека.
     "Страх есть основное, всеобщее свойство животных (высших млекопитающих). И если некоторые животные не имеют страха, то это происходит лишь в результате приручения. Страх свойственен животным на том ос­новании, что они обладают в высшей степени способностью к абстракциям, к абстрактным понятиям. ...Тот мир, который вы вырабатываете себе путем долгого изучения, долгого абстрагирования, есть тот мир, в котором живет животное. А тот мир, в котором человек живет на Земле благодаря своим чувствам, менее знаком животным ...".188 (1)

1672. "Воля повсюду идет совместно с движениями конечностей. Так что о воле мы должны говорить как о той душевной деятельности, которая может принимать трехмерный облик".
     "Во всех волнах ощущений и чувств бесконечно большую роль играет тот факт, что мы располагаем пра­вой и левой половинами тела, что мы построены симметрично. Благодаря этому все происходящее с нами слева мы относим к правой стороне; невидимо нечто возникает в нас слева и перекрещивается с тем, что струится справа.
     Единственно благодаря этому возникает чувство. Чувство ни в коей мере не возникает в трехмерном пространстве, оно всегда возникает в плоскости. ... Мир чувств переживается человеком только в той плоскости, которая, если представить ее себе как плоскость сечения, делит нас на две симметричные поло­вины.
     Жизнь чувств подобна картине, нарисованной на полотне... Представьте себе, я натягиваю полотно и рисую справа налево и слева направо, и в наблюдении я даю действовать одному сквозь другое... И карти­на, возникающая здесь, она, собственно говоря, двухмерная. Все трехмерное, если я могу так выразиться, проецируется на двухмерное.
     Вы можете построить и другое представление. Представьте себе, что вы оказались бы в состоянии от предметов, стоящих справа, и от предметов, стоящих слева, отбросить тень на одну поверхность... на натя­нутую перегородку. Так обстоит дело с нашим миром чувств. Он не трехмерный, а двухмерный. Человек, по сути говоря, оказывается с двух сторон работающим художником, когда он не просто чувствуя вживается в пространство, но когда он через трехмерную волю все то, что ему встречается в пространстве как дейст­вие чувств, когда он через волю, которая, конечно, трехмерна — художник — это воля, — набрасывает все в теневых образах на идущую спереди назад плоскость. Чувствуя, человек живет в картинах, которые двухмер­но тянутся через его тело, но которые при этом нарисованы с двух сторон. Итак, когда мы для нас самих, для людей, хотим в душевном найти переход от воли к чувству, то мы должны перейти из трехмерного в двухмерное.
     Но благодаря этому вы получаете иное отношение того душевного, которое выражается в чувствах, к про­странственному, чем когда вы просто говорите о душевном, которое непространственно. Плоскость имеет два измерения, но она не пространственна. Вы можете доску назвать плоскостью, но в действительности она представляет собой тело с определенной толщиной. Плоскость хотя и пребывает в пространстве, но сама она не пространственна; пространство всегда должно иметь три измерения. И в это трехмерное пространст­во входит только воля. Чувство же... двухмерно. Однако оно имеет отношение к пространству, как имеет к нему отношение тень".
     Мир чувств постоянно пронизан миром воли. Часто мы их даже не разделяем. Действие воли бывает дово­льно тонким. Когда нас, напр., кусает комар, то мы делаем защитное движение, и оно выражается в движе­нии крови, в ритме дыхания. Но этого часто не замечают. И так не отличают того, что делает воля, от то­го, что составляет содержание чувства. Содержание чувства также слишком робко. "К нему можно прийти только в очень тщательной медитации. Но если все принадлежащее к воле вы однажды сможете отклю­чить от чувств, то тогда вы уменьшитесь справа и слева и станете в середине плоскостью. И когда вы стане­те плоскостью в середине и некоторым образом сознательно, как художник, начнете рисовать свои пережива­ния на этой плоскости, тогда вы начнете понимать, почему мир чувств так исключительно отличается от обычных переживаний".
     "А мышление — если с непредвзятой душой подойти к нему — как мало можно сказать, что мысль пребыва­ет в пространстве. Собственно, нигде в пространстве мышления нет. И тем не менее, оно должно иметь от­ношение к пространству. Ибо, несомненно, мозг является если и не инструментом, то все же основанием для мышления, ...медитативно мышление переживается как то, что простирается только сверху и снизу. Мыш­ление вообще одномерно, протекает в человеке по одной линии. Можно, т.обр., сказать: воля образует себя трехмерно, чувство — двухмерно, мышление — одномерно". Так постепенно совершается переход от пространственного к внепространственному. "Когда мы совершенно выходим из измерения и переходим к точке, то мы приходим к нашему Я. У него нет никакой протяженности. Оно точечно". Как телесное в человеке относит­ся к волевому существу? — Оно пронизывается волей по всем направлениям, как губка водой. К чувству оно относится, как предмет к своей тени на стене.
     Представим себе некое облако как наше душевно-духовное. Это прежде всего воля с ее тремя измерения­ми. "Мы видим первым световое облако, затем это световое облако в середине само в себе рождает плос­кость и через это чувствует. Плоскость же, в свою очередь, стремится стать линией. Поэтому мы постоян­но должны представлять себе: облако, плоскость, линия как живущие в себе образования... облако, плос­кость, линия — линия, плоскость, облако и т.д. ... Вы даете исчезнуть третьему измерению и через это теряете волю. Вы даете исчезнуть второму измерению и теряете чувство: мышление теряют, дав исчезнуть первому измерению. Тогда приходят к точке. Тогда впервые приходят к Я. Люди много говорят о 4-м,5-м измерении. Мысля математически, это дается легко, но в действительности четвертое измерение упраздняет третье, пятое — второе, шестое — первое, и приходят к точке".
     Если вы рассмотрите морскую звезду, которая имеет пятиконечную форму, то вам станет понятно, почему ей недоступно единое чувство. "Морская звезда не может правое соотнести с левым, правым охватить левое, но она должна постоянно приводить в отношение один луч с другим или двумя, тремя или со всеми четырьмя. Поэтому то, что мы знаем как чувство, вообще не живет в морской звезде.
     Как обстоит дело с тем — я прошу вас следовать за мной в этом интимном ходе мысли, — что нам извест­но как чувство? Что нам известно как чувство, приходит справа, приходит слева и в середине удерживает­ся в покое. Мы идем через мир, когда с нашим чувством спокойно ставим себя в мир. Морская звезда этого не может. То, что она вот отсюда (см.рис., красная стрелка) испытывает как действие мира. Она не может симметрично связать с чем-то другим. Она может это отнести (красное) к одному или другому, третьему или четвертому лучу, но наиболее сильно она это свяжет вот с этим )желтое). Поэтому морская звезда никогда не имеет внутри спокойных чувств, но когда она обращает внимание на одну сторону, то, благодаря ее уст­ройству, в ней возникает переживание: ты излучаешься туда, ты посылаешь туда луч (желтая стрелка). И когда она ощущает нечто оттуда, то она чувствует, как будто что-то выстреливает из нее. Она совсем не имеет спокойных чувств. Чувст­ва как бы выстреливаются из нее. Она чувствует себя излучающейся в мир.
     Если вы тонко разовьете свои чувства, то сможете это пережить, наблюдая морскую звезду. Взгляните на окончание одного из лучей и затем соотноситесь со всей морской звездой, тогда в вашем представлении она придет в движение по на-направлению этого луча, как если бы туда заструился свет. И так обстоит дело и с другими животными с несимметричным строением, не обладающими осью симметрии".213 (1)

1681. "Человек, с одной стороны, является представляющим существом. Но когда он пользуется способно­стью представления, то теряет себя. И это свое собственное существо, неспособное проявиться в представле­нии, он получает, собственно, только благодаря тому, что воля действует из бессознательного. И не действуй воля, не чувствуй мы в себе волю, — весь мир призрачно предстал бы перед нами, если бы мы могли его только представлять. Мы имели бы перед собой призрачный мир, каким является мир естественнонаучных понятий. ... Этот мир лишь потому не оказывается призрачным, что постоянно действует воля".
     Если бы человек мог летать, как птица, то и тогда мир выглядел бы призрачно. Когда же он стоит твер­до ногами на Земле, то это дает ему чувство, родственное воле, дает естественнонаучную картину мира, чувство устойчивости мира. "Если бы вы не имели этого чувства, но могли бы только смотреть, то мир явился бы вам призрачно. Что разыгрывается в подсознании — именно этого вы не говорите себе. В под­сознании постоянно разыгрывается то, о чем человек там же, в подсознании, как бы говорит себе: да, мир, собственно, имеет вид призрака. Но если бы мир был таким, каким он предстоит моим глазам, то я не мог бы стоять на твердом, я должен бы был провалиться. Но я не проваливаюсь, значит мир не таков, каким он пред­стает перед моим взором. — Такое заключение постоянно делается в подсознании. Столь сложно совершенно обычное, повседневное отношение к миру. Это всегда бессознательное заключение, проистекающее, в опре­деленном отношении, из воли. Итак, при простом представлении нам, собственно говоря, недостает — если теперь выражаться научно, т.е. педантично — субъекта. Что мы обладаем субъектом, чувствуем себя совме­стно с миром, — это идет из воли.
     И опять-таки, когда мы волим, когда мы развиваем волю, то нам, собственно, недостает объекта. Объ­ект не входит основательно в наше сознание. Когда я хочу эту книжечку переложить слева направо и делаю это, то сам объект воления не входит в сознание. Вы видите путь, который проделывает книжечка, пред­ставление, которое призрачно встает из воли, но сам объект воли не входит в сознание. Т.обр., человек, когда он волит и представляет, — это звучит гротескно, поскольку имагинацию нужно облекать в слова — ... является калекой. Он представляет призрачно и волит частично. То, чем человек является в действите­льности ... это пребывает в середине между представлением и волей. Но дело обстоит так, что в обыч­ной жизни это не входит в наше сознание. Как во внешней природе не может возникнуть растение-животное, так человек не может осознать, чем он, собственно, является. Поэтому, как я однажды говорил, собствен­ное Я человек воспринимает как дыру в событиях жизни. Это важно понять, не правда ли? что человек может также воспринимать и дыру. О сне человек ничего не знает, он засыпает — пробуждается, засыпает — пробуждается; когда же он обозревает свою жизнь, то в его сознании имеются пробелы, дыры в сознании, как бы черные дырки на белой плоскости, в которых ничего не видно. Так выглядят дыры сознания во время сна. Но также обстоит дело с нашим Я и во время бодрствования. В действительности наше Я не подни­мается в сознание, в сознании от него имеется только дыра, и восприятие этой дыры обращает наше вни­мание на то, что мы имеем действительное Я".188 (3)

1800. "Жизни чувств ... в телесном соответствует все ритмическое, вся ритмическая жизнь, ритм крови, дыхания, вообще все, что имеет ритмический ход; и отно­шение это непосредственное, не через нервы...".73 с. 288

Чувство и представление

1819. "Циркулирующее в крови есть внешнее, телесное выражение переживаний наших чувств. А жизнь чувств, опять-таки, связана с жизнью представлений. Все, что мы напечатлеваем нашей жизни циркуляции, вибрирует в сердце. ... Постепенно сердце вбирает в конфигурацию жизни своей вибрации то, что живет в жизни чувств и связанных с ней представлений. И тем органом, который соучаствует в возвращении воспо­минаний в переживания, опять-таки является сердце".301 (3)

1820. "Жизнь представлений в имеющей границы душе есть причина нашего высочайшего блаженства и глу­бочайшей боли, поскольку они имеют свое происхождение в нашей душе".115 (6)

1837. Все склоняющееся к представлению пронизано антипатией. Созерцание всякого предмета вызыва­ет в глазу отвращение, поскольку это связано с нервным процессом. "Лишь благодаря тому, что в деятель­ность глаза изливается волевая деятельность, состоящая в симпатии, благодаря тому, что в глаз простирается кровообращение, лишь благодаря этому для сознания ощущение антипатии в чувственном со­зерцании сглаживается; благодаря равновесию между симпатией и антипатией вызывается объективный, без­различный акт зрения".
     "Поскольку человек имеет антипатию к своему окружению, он является личностью. То обстоятельство, что в нас под порогом сознания лежит антипатия, благодаря которой мы можем обособиться от окружения, обусловливает наше отдельное личностное сознание. ... В тех немногочисленных действиях, кото­рые мы совершаем не просто из разума, а с действительным воодушевлением, самоотверженно, с любовью, симпатия так сильно преобладает в воле, что проникает сквозь порог нашего сознания и сама наша воля яв­ляется нам пропитанной симпатией, в то время как в других случаях она объективно связывает нас с окру­жающим миром и так открывается нам. ... Мы тогда всё совершаем инстинктивно. И в таких случаях в объек­тивное, напр. в социальную жизнь, в то, что требует от нас жизнь, нам никак не проникнуть. Нам надлежит в волю проникать мыслями, дабы воля вчленила нас, как таковых, во все человечество и в мировой процесс".
     "В чувстве сильно сливаются воедино волевой элемент и мыслительный элемент".
     "Чувство как срединная душевная деятельность, стоит между познанием и волением и излучает свое существо в обоих направлениях. Чувство — это не ставшее целиком познание, с одной стороны, а с другой — не ставшая целиком воля, отра­женное познание и отраженная воля. Поэтому чувство составлено из симпа­тии и антипатии, которые лишь скрыты, как вы видели, как в познании так и в волении. В чувстве они становятся открытыми. ... Повсюду где кровеносные сосуды соприкасаются с нервными ходами, возникает чувство".
     Легким чувством пронизаны все наши органы чувств, но мы ощущаем это тем менее, чем более отделен от остального тела орган чувств. Напр., глаз находится в специальной черепной впадине, в него проходят очень тонкие нервы и кровеносные сосуды. Но слух уже чувствуется сильнее.293 (5)

Тайна речи

1844. "Другая важная для нас встреча симпатии и антипатии происходит в середине человека... в груд­ной системе. При этом опять-таки деятельным оказывается весь человек, ибо когда симпатия и антипатия встречаются в нашей груди, то мы это осознаем. Но вы также знаете, что эта встреча выражается в том, что мы, скажем, при некоторых впечатлениях совершаем рефлексивные движения: не размышляя о том, угрожа­ет ли нам опасность, отскакиваем инстинктивно. Такие более подсознательные рефлексивные движения отража­ются затем в мозгу, в душе, и благодаря этому целое снова приобретает образный характер. Мы со­провождаем образами то, что разыгрывается в нашей грудной организации между симпатией и антипатией. Поэтому мы не особенно распознаем, что это покоится на встрече симпатии с антипатией. Но в груди происходит нечто такое, что исключительно сильно связано со всей жизнью человека. ...
     Деятельности симпатии в нашем человеке груди мы даем постоянно взаимодействовать с деятельностью космической антипатии. Ре­зультатом этого является человеческая речь. В мозгу явственным аккомпанементом этой встречи симпатии и антипатии в груди является понимание речи. Мы следуем за речью с пониманием. Во время речи, по сути говоря, имеет место деятельность, совершающаяся в груди и идущая параллельно деятельности, совершаю­щейся в голове; только деятельность в груди более реальна; в голове она ослаблена до образа. ... По­этому вы легко можете видеть, что речь, как и чувства, покоится, по сути, на постоянном ритме де­ятельности симпатии и антипатии. Речь, прежде всего, коренится в чувстве. И что речь обладает совпада­ющим с мыслями содержанием — это происходит оттого, что чувственное содержание мы сопровождаем позна­вательным содержанием, содержанием представления. Речь поймут только тогда, когда действительно по­знают ее как коренящуюся в человеческом чувстве".
     Двояким образом речь коренится в человеческом чувстве. В одном случае она содержится в чувствах, которые человек несет навстречу миру. Напр., изумление часто сопровождают звуком "О", страх — звуком "У", удивление — звуком "А", желание противостать чему-либо — звуком "Е" (или Э), приближение, слияние в единстве — "И". Весь чувственный процесс такого рода — душевный, покоящийся на симпатии и не встреча­ющий никакой антипатии извне. Симпатия смыкается с антипатией, когда мы гласные сводим к согласным. Наш язык, нёбо, губы существуют для проявления антипатии, для удержания вещей. Речь, состоящая из гла­сных, содержит в себе музыкальное, состоящая из согласных, — пластическое, живописное. "В речи находит­ся истинный синтез, истинное соединение музыкального с пластическим элементом в человеке".294 (2)

Две воли и два чувства. Свет и тьма

1877. "В нашем человеческом бытии мы можем различать два рода воли: внутреннюю и внешнюю. И мы мо­жем сказать: внешняя воля является нам в ее действии, когда мы бодрствуем. Внутренняя воля является нам в ее действии, когда мы спим. ... Воля имеет дело с органической деятельностью... с процессами обмена веществ. ... И вот из этого моря воли человеческого существа ударяет волнообразно то, что от­крывается в чувствах. Мы ведь знаем, что чувство (см.схему) является очень смутной действительностью человеческого существа, что чувство для сознания обладает лишь той интенсивностью, что и сновидение. И тем не менее оно светлее воли. ... Человек просветляет себя в своих чувствах. И когда он просветля­ет себя, то два полюса воли восходят в интенсифицированное сознание; выявляются как внутренняя, так и внешняя воля, когда они могут пробиться в сознание.
     Подобным же образом мы различаем два рода чувств... одно выбивается из воли и родственно состоянию сна человека. Оно изживается в антипатиях, которые человек развивает в широком объеме... в то время как воля, ведущая человека во внешний мир, когда она ударяет в чувства, приво­дит нас в исполненное симпатии отношение с внешним миром". Чувства раскрываются в душевной деятельно­сти. "Мы можем с этой точки зрения изучить душевную жизнь и получим много показательного. Мы увидим, что бодрствование призывает нас к симпатии к окружающему миру. Антипатии приходят из бессознательных состояний. Они проникают из спящей воли. ... Благодаря антипатиям мы отдаляем себя от окружающего мира, делаем себя одинокими, замыкаемся в себе. Эгоизм, развиваемый человеком, имеет своей предпосыл­кой восходящие внутри антипатии. Чем эгоистичнее человек, тем больше элемента антипатии действует в нем. Он хочет замкнуться, он хочет по возможности чувствовать в себе".
     В обычной жизни мы не замечаем, как взаимодействуют симпатия и антипатия. Но в аномальных случаях, например, когда во сне нас мучают при стесненном дыхании кошмары, можно узнать, что "...душевно эти кошмары в существенном выражают антипатичное отклонение того, что хочет проникнуть в нас и не позволяет нам достаточным образом пережить нашу эгоистичность". Если антипатия сильно захватывает человека в бодрственном состоянии, то она пронизывает астр. тело; и тогда антипатия струится как самостоятельная аура. Человек тогда может испытывать антипатию даже к тем, кого он ранее любил. "Если человек переживает антипатию, необъяснимую внешними отношениями, то это происходит из переливающейся в душе через край антипатии, и означает анормальную выработку в душевной жизни одного полюса, вы­ступающего из сна.
     Итак, если антипатичное существо получает перевес, то человек становится мироненавистником. Эта ненависть к миру может очень сильно возрастать. Все воспитание, все социальное взаимодействие должно вести к тому, чтобы помешать возникновению подобных человеконенавистников". Из того же источника возникает и мания преследования — как результат сильного эгоизма. Кто за порогом сознания познает эту волю, тот узреет тайну того, что во внешней жизни ведет человека ко всему плохому. "Это глубокая тайна жизни, что уравновешивание нашей органической деятельности мы получаем благодаря тем силам, ко­торые, овладев человеком в сознательной жизни, способны сделать его преступником, злодеем.
     В мире не существует злого или доброго самого по себе. ... Если вы спросите о сущности сил, действующих компенсирующе на израсходованные жизненные силы, то вы должны на это ответить: это есть зло. У зла есть задача. И она такова. ... Нужно знать, что жизнь — это опасный процесс для человека и что в подосновах жизни присутствует необходимая для употребления сила зла. ...
     Но волны бьют далее, в представления. И когда внутреннее спящее воление просветляется в чувствах, ударяет в представления, то тогда оно становится хотя и светлее, но, в то же время, качественно спиритуальным, оно переабстрагируется. Антипатичные чувства еще обладают некоторой живой интенсивностью в человеческих переживаниях. Когда же они ударяют в представления, то тогда они живут во всем том, что в человеке является отрицательными суждениями, отклоняющими суждениями. Все, что в жизни мы отрицаем в суждениях, все, что логика называет отрицательными суждениями, является биением антипатичных чувств или спящей воли в жизнь суждений.
     А когда в представления ударяют симпатичные суждения, коренящиеся во внешней воле, в бодрственной воле, то мы получаем утвердительные суждения... воля, чувства и суждения или представления ударяют далее, вплоть до сферы органов чувств. И что же возникает, когда отрицательные суждения достигают органов чувств? — Тогда возникает нечто, не воспринимаемое: мы переживаем темноту, если речь идет о вос­приятии, идущем через зрение. Утвердительные суждения, напротив, дают переживания света. Естественно, в ином случае мы должны говорить о переживании немоты, о переживании тона или звука. Ко всем 12 чув­ствам относится то, что мы охарактеризовали через свет и тьму".


     Сфере органов чувств соо­тветствует божественная деятельность. Эту деятельность переживали во 2-ю послеатлантическую эпоху: Бога в свете, Бога в тьме; "... Бога в свете: Божест­венное в люциферической окраске; Бога в темноте: Божественное в ариманиче­ской окраске.
     Так пережива­ла персидская культура вне­шний мир. Солнце было пред­ставителем внешнего мира — Солнце как божественный источник света". В 3-ю послеатлантическую эпоху пережи­вали сферу между суждени­ями и чувствами. Божествен­ное переживали в столкнове­нии представлений с чувствами. "И если мы в состоянии прочесть образные и т.п. документы, сохранившиеся от египто-халдейских времен, то мы обнаружим, как все там образовано из симпатичного утверждения и антипатичного отрицания. Можно почувствовать в еги­петских надгробных и иных фигурах, что в них заложено нечто, художественно изображено это симпатичное "да", антипатичное "нет". Нельзя изобразить никакого сфинкса, не внеся в изображение симпатизирующую или антипатизирующую жизнь идей. ... Солнце переживали как божественный источник жизни".208(20)

Чувства

1703. "Ощущения и чувства являются последствиями мировоззрений". 12 (2)

1704. "Если какое-либо существо (или вещь) в ответ на впечатление, произведенное на него извне, обнаруживает какое-либо действие, то это еще не дает права говорить тут о наличии ощущения. О нем можно говорить только в том случае, если существо в себе переживает впечатление, т.е. если имеется налицо род внутреннего отражения внешнего возбуждения".34 с.354

1709. "Вообще, когда во мне живет Солнце (Sоnnе), то оно становится чувством (Sinnе)! (o-i)". Bеsinnen-besonnen (вспоминать, размышлять — освещенный солнцем). 220 (12)

1590."Если мы не в состоянии воздействовать на чувства и волю ребенка нашим собственным авторитетом учителя, воспитателя, нашим примером, то мы не даем ребенку того, что он должен получить в физическом мире, и мы портим его жизнь после смерти... мы портим вечную жизнь ребенка, если не формируем его чувства и волю. Мышление, которое мы приносим с собой через рождение, находит здесь, в чувственном мире, свое завершение. Оно умирает с нами. Но выработанное через чувства и волю, что бессознательно вновь пронизывается мыслями, — ото мы берем с собой за врата смерти". 209(3)

     629. "Так как для меня существует только единственный внутренний мир, именно — мой собственный, то и внутренний мир других существ я тоже могу представить себе лишь подобным моему внутреннему миру. Таким путем мы приходим к своего рода одушевлению всей природы (к панпсихизму). Это воззрение основывается лишь на непонимании того, что представляет нам на самом деле развитое внутреннее чувство. Духовное содержание внешней вещи, раскрывающееся мне в моем внутреннем мире, не есть что-то примышляемое к внешнему восприятию. Оно не примышляется к нему, как не примышляется дух другого человека. Внутренним чувством я воспринимаю это духовное содержание совершенно так же, как внешними чувствами — содержание физическое. И то, что было названо выше моей внутренней жизнью, вовсе не есть мой дух в высшем смысле. Эта внутренняя жизнь есть лишь результат чисто чувственных процессов; она принадлежит мне только как совершенно индивидуальной личности, которая есть не что иное, как лишь результат своей физической организации. Когда я переношу это мое внутреннее на внешние вещи, то я на самом деле просто выдумываю. Моя личная душевная жизнь, мои мысли, воспоминания и чувства присущи мне, потому что я — организованное таким-то образом природное существо, с совершенно определенным аппаратом внешних чувств и с совершенно определенной нервной системой. Эту мою человеческую душу я не вправе переносить на вещи. Я был бы вправе это сделать только в том случае, если бы нашел где-нибудь организованную подобным образом нервную систему. Но моя индивидуальная душа не есть самое высшее духовное во мне. Это наивысшее духовное должно быть сначала пробуждено во мне посредством внутреннего чувства. И это пробужденное духовное во мне, оно одно и то же с духовным во всех вещах. Перед этим духовным растение предстает непосредственно в своей собственной духовности. Мне незачем наделять его духовностью, похожей на мою собственную духовность. Для этого мировоззрения все разговоры о неведомой "вещи в себе" теряют всякий смысл. Ибо то, что раскрывается внутреннему чувству, — это и есть именно "вещь в себе". Все такие разговоры происходят только оттого, что авторы их неспособны в духовном содержании своего внутреннего мира узнать "вещь в себе". Они думают, что в своем внутреннем они узнают только бессущностные тени и схемы, "только понятия и идеи" вещей. Но так как у них все же есть смутное подозрение о "вещи в себе", то они думают, что эта "вещь в себе" где-то скрывается, и что человеческой способности познания поставлены границы. Людям, убежденным в этом, невозможно доказать, что они должны постичь "вещь в себе" в своем внутреннем опыте; ибо, если бы им даже представили эту "вещь в себе", они все равно никогда не признали бы ее. А все дело именно в этом признании. — Все, что говорит Майстер Экхарт, проникнуто этим признанием: "Вот тебе сравнение: дверь отворяется и затворяется на петлях. Если дверную створку я сравню с внешним человеком, то петли — с внутренним. Когда дверь отворяется и затворяется, створка движется взад и вперед, между тем как петли остаются неподвижными на своем месте и нисколько не меняются от этого. Так и здесь". Как индивидуальное, чувственное существо, я могу со всех сторон исследовать вещи — дверь отворяется и затворяется; но если этим восприятиям внешних чувств я не даю воскреснуть во мне духовно, то я не знаю ничего об их сущности — петли остаются неподвижными. — Это, сообщаемое внутренним чувством просветление, по воззрению Экхарта, есть вхождение Бога в душу. Свет познания, вспыхивающий благодаря этому вхождению, он называет "искоркой души". Место во внутренней глубине человека, где вспыхивает эта "искорка", "так чисто и так возвышенно, и так благородно само по себе, что там не может пребывать никакое творение, а только Бог один обитает там своей чистой божественной природой". Кто дал загореться в себе этой "искорке", тот видит уже не только так, как видят люди — внешними чувствами и логическим рассудком, приводящим в порядок и распределяющим впечатления внешних чувств, но он видит, каковы вещи в себе". 7(2)