452. Когда от Земли отделилось Солнце, то с ним ушли возвышенные Существа под водительством Того, Кого гностики называют Плерома, Регент Солнца. С Землею, с которой еще оставалась соединенной Луна, пожертвовав собой, остался Элоим Ягве.106 (2)

456. "Когда открывался Ягве, то он открывал "мудрость ночного дыхания". Шесть других Элоимов, которые в совокупности с седьмым Элоимом представляют Импульс Христа, открывают остальное, что помимо дыхания приходит к человеку от рождения до смерти".186 (5)

Христовы выси

295. Библия начинает рассмотрение мира с того момента, когда в развитие вступает Ягве, или Иегова. Древние греки говорили о более ранних, более духовных состояниях мира. Они указывают на Творца мира, которого называли Демиургом. "Демиург был существом, пребывавшим в сферах высшей духовности, в которых совершенно немыслимо какое-либо материальное бытие, которое могло бы быть приведено в какую-то связь с тем родом человечества, творцом которого, согласно Библии, следует рассматривать Ягве".
     Демиург производит духовных существ, совершенно не подлежащих ни земному рождению, ни земной смерти. Греки называли их Эонами различных соподчиненных родов. От них происходил и Ягве, соединившийся с материей и через это произведший человека. "Все то, что некоторым образом возвышенно — для древнего человечества это вообще было понятно, для позднейшего стало непонятно, — что возвышается из той основы, что нас в земной жизни окружает чувственно, все это сходилось в одном выражении: Плерома. Плерома, таким образом, есть мир, населенный индивидуализированными существами, которые возвышаются над миром физического. Некоторым образом на нижней ступени... мира Плеромы является вызванный Ягве к бытию человек. На нижней ступени Плеромы является существо, которое, собственно, не находится в отдельном человеке, а также в группе людей, но живет во всем человечестве, однако пом¬нит о происхождении от Плеромы, от Демиурга и стремится назад к духовности. Это существо — Ахамот, которым в Греции указывали на стремление человечества вверх, в духовное (см. рис., красная стрелка).
     Сюда также вчленяются (гностиками) другие представления, что Демиург идет навстречу стремлениям Ахамот и потому послал вниз одного из ранних Эонов, который соединился с человеком Иисусом, чтобы стремление Ахамот пришло к осуществлению. Так что в человеке Иисусе коренилось Существо, пришедшее из развития Эонов, которое следует представлять себе как намного более высокое, чем Ягве (зеленая стрелка)".
     Представление о Плероме жило среди людей до IV столетия по Р.X., затем оно исчезло. Человечество получило задачу развивать рационализм, мышление. Имея непосредственное отношение к Плероме, оно этого сделать не смогло бы. 225 (7)

304. "Считают "Существо" Христа обратным макрокосмическим человеком (Макро-Антропосом), но который при этом равнозначен (gleich) второму аспекту Божества, или Логосу. Приставьте себе момент, предшествующий нисхождению так называемых "монад" (совокупности монад) к воплощению в приготовленные для этого предшествующим развитием тела человеко-животных. Царство животных в тогдашнем его виде, т. е. за исключением млекопитающих, представляло собой распростертым в физическом все то, что в неразвитых "людях" могло быть сведено к одной сущности. И в этих лемурийских человеко-животных низошел мир монад; при этом произошло отделение Манаса от Буддхи. Таким образом, в лемурийских людей инкарнировал Манас, который с Камой соединился в Кама-Манас, а Буддхи-Атма осталось соединенным с Манасом лишь в зачатке. И вот Христос является Тем Существом, Которое пробуждает "Буддхи" как первую искру. Для этого необходимо, чтобы Существо Христа заняло место в ученике оккультизма третьей ступени (Иисус). Так что событие Христа на Земле следует рассматривать как выворачивание наизнанку процесса, происходящего в мире монад, начиная с Адама. Павел выражает это свершение точно, когда называет Христа "обратным" (umgekehrten) Адамом". Внешний исторический процесс — это лишь фактический символ внутреннего духовного процесса. Все сказанное можно еще пояснить следующей схемой.

262 (с.90-91)

304б. "Адам является единственным существом, у которого нет матери; лишь отчие силы действуют в нем". Условия тогда были, естественно, совсем иные, когда Ягве творил первочеловека в его эфирном теле, из субстанций земной планеты. Они и ныне имеются в каждом человеке. Ягве является для всех нас отцом, а Земля матерью.
     Христос является Существом, у Которого нет земного отца.
     "Что Бодисаттвой могло быть дано человечеству, было инспирировано Духами Движения, а низшее, что исходит из Существа Христа, приходит из сферы Духов Мудрости. Христос стоит выше Иерархий". 266-2, с. 362-363, 376

318. "В Мистериях всегда знали о Существе Христа: в древней Индии святых Риши считали предста¬вителями Христа, Вишва-Карман; Ягве или Иегова называли Его в еврейском народе, Аура-Маздао называл Его Заратустра, Озирисом — египтяне. А в 4-й культурной эпохе Он жил на физической Земле". 109 (11)

320. "Силу Ягве представляли себе как отраженную силу, и посвященные, естественно, не ортодоксальные раввины Ветхого Завета, но посвященные, говорили: Мессия, Христос, придет. Он будет прямым солнечным светом". (Речь при этом велась о спиритуальном свете). 201 (4)

321. В пылающей купине, в огне на Синае Моисей видел Христа, но в отражении, как Луна шлет отраженный свет Солнца. И как этот отраженный свет мы называем лунным светом, так должен был тогда Христос быть назван Ягве. "Поэтому Ягве, или Иегова, есть не что иное, как отражение Христа до Его явления на Земле". 114 (7)

530. "Таулеру, Экхарту было ясно: когда внутри нас восходит Тот, Кого Моисей некогда называл Ягве, то это — Христос. Но это уже не отраженная Сущность Христа, а непосредственно Сам Христос, восходящий из глубины сердца".118 (7)

553. "Если мы просто родились и от рождения до смерти просто живем здесь на Земле с той душевной жизнью, что обусловлена задатками, принесенными с рождения и их последующим развитием, то в этом случае ничто не побуждает нас прийти ко Христу. Будь в нас сколько угодно много духовного, мы не получим никакого побуждения прийти ко Христу. ...Но когда же мы приходим ко Христу? — Стремление — если даже оно подчас идет из подсознательного или из темного чувства — проложить путь ко Христу должно исходить от нас самих. К Богу же, идентичному с Богом Ягве, можно прийти, ведя просто обычную жизнь".
     "Чем больше человек настаивает на своем собственном своенравном мнении и только им и интересуется, тем больше он отдаляет себя в данный момент мирового развития от Христа. Чем больше человек развивает социальный интерес ко мнению других людей, если даже те заблуждаются, тем больше он просвещает собственные мысли мнением других, тем больше наполняет он внутреннейшее своей души словами Христа, которые должны быть поняты в смысле новой речи Христа. Христос сказал: "Что сделаете вы меньшему из братьев Моих, то сделаете вы Мне". Христос не прекратит все вновь и вновь открываться людям до конца земных дней. И так Он говорит тем, кто сегодня хочет Его слушать: что думает меньший из ваших братьев, это вам следует рассматривать так, что Я думаю в нем, и Я чувствую в вас, когда вы мысли других соразмеряете со своими мыслями, имеете социальный интерес к тому, что происходит в другой душе. Что вы находите как мнение, как жизневоззрение в меньшем из ваших братьев, в том ищите Меня. — Так говорит в жизни наших мыслей Христос — Бог всех людей. Мы не находим Его, если эгоистически остаемся в нас с нашими мыслями, но мы находим Его, если наши мысли соразмеряем с мыслями других, если мы расширяем интерес, нашу внутреннюю терпимость ко всему человеческому, если мы говорим себе: через мое рождение я человек предвзятый, через мое возрождение из мыслей всех людей во всеобъемлющем социальном мыслечувстве я найду в себе тот импульс, который есть Импульс Христа. Если я не рассматриваю самого себя как источник всего того, что я думаю, но вплоть до внутреннейшего своей души рассматриваю себя как члена всего человечества, то путь ко Христу мною найден. — Это путь, который сегодня должен быть обозначен как мысленный путь ко Христу. Серьезное самовоспитание в том роде, что мы постигаем смысл усвоения, терпимого усвоения мыслей других людей, способность исправлять свое собственное направление в общении с другими, — это должно рассматриваться как серьезная жизненная задача. Ибо, если эта жизненная задача не найдет места в среде людей, то люди могут потерять путь ко Христу. А сегодня это путь мыслей. Другой путь проходит через волю". Также и здесь можно пойти ложной дорогой, уводящей от Христа. Врожденного юношеского идеализма, идеализма, приходящего с кровью, теперь недостаточно. Должен быть еще воспитан, выработан второй идеализм — нового рождения. "И это есть волевой путь ко Христу. ...Через воспитание идеализма мы осуществляем то, чего хочет Христос, Который не потому сошел из внеземных миров на Землю, чтобы осуществить одни земные цели, но чтобы осуществить сверхземные цели. И мы срастаемся с Ним только в том случае, если воспитываем в нас идеализм, так что Христос, как Существо сверхземное, в земном может действовать в нас. Лишь в воспитанном идеализме осуществляются слова Павла: "Не я, но Христос во мне". Кто не хочет делать усилий к развитию воспитуемого идеализма во внутреннем моральном возрождении, тот не может сказать ничего иного, как: не я, но Ягве во мне. ...Таковы два пути, на которых мы действительно находим Христа. Если мы идем этими путями, то мы не будем говорить так, что наша речь оказывалась бы внутренне ложью. Тогда мы будем говорить о Христе как о Боге нашего внутреннего нового рождения, тогда как Ягве остается Богом нашего обычного рождения". Эту разницу необходимо научиться делать. Только она приведет нас к действительному социальному интересу193 (3) .

571. "Кровные связи представляют собой 1/7 того, что должно быть основано в человеческой культуре. Другие 6/7 должны прийти через Импульс Христа: 1/7 — в 5-ю культурную эпоху, другая седьмая — в 6-ю, третья — в 7-ю, а остальные — в последующие эпохи".
     "Через мудрость Ягве открываются одни из семи ворот человеческих взаимосвязей. Вторые ворота откроются, когда осознают, что физическая и эфирная природа человека в ходе жизни становится больной. Тут, естественно, не имеется в виду острое заболевание, но в нашу, 5-ю эпоху "жить" означает постепенно заболевать. Это началось в 4-й эпохе, но особенно развилось — в 5-ю. ...И все воспитание, все культурное влияние должно здесь действовать исцеляюще. В этом заключается, до некоторой степени, первое истинное действие Импульса Христа: исцеление. ...В шестую послеатлантическую эпоху Импульс Христа будет особенно действовать в ясновидении. Тогда начнет развиваться Самодух, с которым человек не сможет жить без ясновидения. В седьмую послеатлантическую эпоху выступят пророческие способности; другие же три члена шестичленной мудрости Христа будут действовать в последующие времена".186 (5)

663. Люцифер живет в нас столь же долго, сколь и Иегова". "Мы находим, таким образом, у чело­века три принципа, которые неотделимы от него и необходимы для его развития: Иегова, Люцифер, Хрис­тос".94 (17)

5. Христос между Люцифером и Ариманом

Христос и Люцифер

751. "Одно из различий между древними, истинными богами и их порождением, люциферическими богами, состоит в том, что первые могли связать себя с материальным бытием, а вторые — лишь с эфирным. Но примерно в середине древнего солнечного развития произошло нечто грандиозное, потрясающее по своему значению: одно Существо в то время выработало силы, стоявшие в противоречии с тонкими, нежными эфирными элементами. Говоря о том, что мы называем Мистерией Голгофы, великой земной жертвой, мы можем также говорить о солнечной жертве, состоявшей в том, что одно Существо среди богов избрало Свое местопребывание таким образом, что не захотело жить только в тонком элементе, но стало вырабатывать такие плотные силы, которые свойственны только земному элементу. Так что с эпохи солнечного развития в ряду существ, способных жить со своими силами лишь в эфирном, мы имеем Существо, Которое внутри мирового эфира имело внутреннее родство с земным. С древнего солнечного развития ждало Это Существо верного момента, чтобы свести на Землю выработанные Им силы. И великая заслуга Заратустры состоит в том, что он распознал: в том, что там, вовне находится как Солнце, пребывает нечто оставшееся с др. Солнца. Там Оно пока пребывает. Но придет момент, и Это Существо Свой сообразный элементам облик принесет на Землю". Это Существо не могло прийти без подготовления, и люди должны были сначала распознать Его в отражении. Таким отражением был Ягве.129 (8)

1370. "Оккультист, исследующий глубокие силы природы, говорит: минеральное, растительное и животное царства находятся в том же отношении друг к другу, как мудрость, жизнь и любовь. — Попробуйте это понять. ... Мудрость, закономерность покоятся в минеральном царстве; оно есть воплощенная мудрость. Но бедным, сухим и мертвым было бы это минеральное царство с его мудростью, если бы не было мира растений ... Любовь и мудрость обмениваются между собой силами, когда растение и минерал вступают во взаимодей­ствие. Подобным же образом соотносятся между собой боги и люди. ...как любовь и мудрость".
     "Человеческое и божественное царства находятся между собой в таком же отношении, как мудрость и лю­бовь. Поэтому оккультизм и все глубокие вероисповедания. Христианство, говорят о том, что Бог, или боги, есть любовь, оживляющий, прорастающий принцип. Сначала этот принцип приносит чувственную любовь.Поэтому в иудаизме, в религии Ветхого Завета, Иегова представлен как податель чувственных потребностей, как дающий рост и деятельность размножения. В чувственной потребности заложен принцип дальнейшего раз­вития, двигающий от несовершенного к совершенному, так что развитие от животности доходит до того уров­ня, где любовь основывает государства. В этой любви, которая, так сказать, сводит людей в общности, ко­торая то, что в человеке зачерствевает, пронизывает струением растущей и прорастающей жизни, подобно тому, как растение вызывает к жизни камень, — в ней мы прежде всего имеем открывающееся первоначальное Божество. ... здесь в человеческом развитии мы должны видеть божественную движущую силу, божественную власть. ... Человек должен всегда рассматривать то, что движет его вперед, двигает вверх, как дар, как откровение божественного принципа". Между человеком и Божеством выступает люциферический принцип. Благо­даря ему то, что как божественный принцип живет в нем бессознательно, в его бессознательном стремлении к размножению и развитию, он получает возможность взять в собственные руки. Благодаря этому он восходит в своем развитии к самостоятельности и свободе. Живущее в Люцифере сто­ит к человеку близко, как, так сказать, младший брат божественного принципа. В далеком прошлом некото­рые боги сами искали свое развитие на человеческой ступени. Люцифер имеет "фамильярное, интимное" отно­шение к человеку, он еще не совсем перерос ступень человеческого. Люциферическое хоть и "...возвышается над человеческим, но стоит в интимной с ним связи, сплавлено с ним и действует в человеке как его соб­ственные потребности, движется вперед. Таковы три ступени, действующие в самом человеке как силы раз­вития: его человеческое, люциферический принцип и Божественное".
     "В четвертом принципе человека — в Я — действуют божественные силы, уже перешагнувшие его в своем развитии и господствующие над ним в направлении сверху вниз. И хотя лишь наполови­ну, но в связи с четвертым принципом стоят люциферические силы. Боги взошли от самости к бессамостности, жертвенности, преодолели отдельность бытия. Люциферическое же в человеке большей частью еще связа­но с Я, оно пребывает внутри самих интересов человека". Кто может наблюдать, тот способен познать люцифе­рическое; "...хотя и с энтузиазмом, но непосредственно из глубокого интереса самости (не в жертвенности) оно стремится к высоким ступеням совершенства, говоря: не потому, что я люблю его, совершенство, но потому, что оно совпадает с тем, что я должен любить, желаю я, как человек, стремиться к божественной свободе. Божественные силы не стремятся к этому совершенству. Но через люциферическое стремление я де­лаю божественное совершенство наисобственнейшей сутью". Без люциферического человек был бы пассивен, бездеятелен, предан Богу как "Божие дитя". Бог в нем, а не он сам стремился бы к совершенству. Имея возможность выбора между добром и злом, человек приходит к свету собственного сознания, в свете он идет к совершенству. "Так имеем мы носителя любви и носителя света как две господствующие в человеке действительные силы". Со временем люди объявили природу грехом, а светлое, ясное сознание — люцифери­ческим соблазном. Конечно, между божественным откровением и свободным стремлением встает сомнение,но оно необходимо, если человек хочет прийти к собственному Я. Лишь пройдя через сомнение, истина ста­новится нашим достоянием. Преодолевший сомнение восходит к высшему познанию. Сомнение есть воспита­тельное средство. "Поэтому оно по праву стоит между тем, что Божественно, тем, что не может быть отделено от природы, и тем, что может быть обращено в грех; между тем, что является дьявольским, люциферическим, и ступенью совершенства. Совершеннейшим в иудейском народе является Иегова. Он есть не что иное, как "персонифицированные силы природы". Богочеловек, Христос является той силой, которая минерал замыкает в кристалл, растение гонит в рост, животное вводит в жизнь желаний, а человека ведет от несовершенства к совершенству. Люцифер восстает против власти природы, ведет человека к знанию. Христос одухотворяет любовь, чтобы в ней не действовала просто природная потребность; Он основывает закон, но такой, кото­рый подходит к человеку не извне, а как внутренняя потребность в нравственности. "Если Иегова дал запо­ведь, то Христос — силу для деятельности". Нравственность погружается в любовь, как прежде в нее по­гружалось природное. "Прежде тело находило тело по естественному принципу; в Христианстве душа находит душу в высшей любви благодаря принципу Христа". На другой стороне этого христианского принципа господ­ствует носитель света, самостоятельности, свободы. "В человеческой жизни два полюса: любовь и свет. Одно невозможно без другого. ... Как через Христа переплавлена мука смерти, любовь от чувственной взо­шла на душевную ступень, так должен преобразоваться и принцип обычного познания Люцифера в высшее. В этом преобразовании мы ныне и находимся". Закон преобразуется в милость, наука — в мудрость. Милость и мудрость должны рождаться из человеческой души. "Любовь в светлой ясности и сознание подступают к душе. Душа несет силу любви, а сознание пронизывает лучами света эту силу любви. ...И через душу, и через сознание сам человек идет к совершенству". С просто чувствующей душой че­ловек воспарил бы к Божеству с неясной для него самого любовью; с одним сознанием он пришел бы к холод­ному рассудочному совершенству. 54 (13)

99. "Мы идeм путeм развития вновь, так сказать, назад. Во времена Авраама божественное сознание вошло в человеческий мозг; а теперь, когда мы опять вступаем в эпоху Авраама, божественное сознание вновь высвобождается из мозга".
     Второе тысячелетие Кали-юги можно назвать Моисеевой эпохой. Тогда Бог Ягве — открывавшийся в эпоху Авраама как мировое Я, — как таинственное водительство человеческой судьбой, как Бог одного народа открывается, как Бог элементов, в пылающей Купине. "И это было огромным шагом вперeд, когда в учении Моисея мировое Я, Бог ощущался так, что можно было сказать себе: элементы бытия, всe, что можно увидеть физическими глазами: молния, гром и т.д., — всe это есть истечения, деяния единого мирового Я". И следует заметить, что в предыдущие эпохи человек переживал множество духовных существ, но не поднимался (кроме посвящeнных) до их единства.
     Третье тысячелетие Кали-юги, перед основанием Христианства, — это Соломонова эпоха. В конце этой эпохи Существо, о Котором в эпоху Авраама и Моисея говорили как о Ягве, приняло человеческий облик. "Мы должны видеть между Ягве и Христом лишь то различие, которое существует между Солнечным светом, отражeнным Луной, и прямым солнечным светом".
     Первые три эпохи Кали-юги стали повторяться с основания Христианства, но в обратном порядке, "...так что существенные черты Соломоновой эпохи повторились в I-м тысячелетии по Р.Х. и таким образом, что дух Соломона жил и ткал в выдающихся личностях этого I-го тысячелетия". Во втором тысячелетии по Р.Х. повторилась Моисеева эпоха. Дух Моисея пронизывает лучших представителей этого времени. Но повторение имеет вид некой полярности, и если Моисей искал Мировое Я, Ягве, во внешней физической природе, то теперь взгляд направляется внутрь человека и возникают мощные внутренние откровения (христианские мистики). Мировое Я говорило в них изнутри с той же мощью, с какой оно говорило Моисею извне, из элементов. Начиная с нашего времени встаeт задача обновить Авраамову эпоху; теперь мы должны из физически-чувственного воззрения, из комбинации физически-чувственных признаков, к которым нисшeл Авраам, подняться к духовному познанию. И в течение 2500 лет определeнное число людей вновь придeт к естественному ясновидению.118(7)

Ягве и Импульс Христа

337. "Те представления, которые были уместны в Ветхом Завете и которые мы можем обозначить как представления ветхозаветного иудейства, они были секуляризованы романизмом. И если даже романизм противоположен иудаизму, то лишь во внешнем своeм проявлении, а не по духу. Иудаизм окольным путeм, через Римскую Империю, прошeл в наше время и как призрак заявляет здесь о себе. В людях следует искать подлинный источник этого ветхозаветного, не пронизанного Христианством мышления. Необходимо ответить на вопрос: какими силами питается это мышление и каково оно, это ветхозаветное мышление?
     Это мышление зависит от того, что вместе с кровью наследуется из поколения в поколение. ... Наше мышление расчленено на две части. Одним мышлением является то, которое мы имеем благодаря развитию вплоть до нашего рождения, которое мы также наследуем от наших отцов и до некоторой степени — от матерей. Мы потому можем мыслить так, как мыслили в эпоху Ветхого Завета, что мы были эмбрионами. Это коренится в существе древнееврейского народа, когда в мире, через который человек проходит в период между рождением и смертью, он не хочет ничему научиться в дополнение к тому, что он получил как способности во время своего эмбрионального развития.
     Вторым мышлением, которое мы присовокупляем к первому, является то, которое мы вырабатываем в послеэмбриональное время, в процессе человеческого развития"; хотя по-настоящему это делает только развитый в современном смысле оккультист: обрабатывает полученный опыт, чтобы родить новый образ мышления. Кто работает в смысле "Как достигнуть познания высших миров?", тот как бы рождается второй раз. В остальных случаях к опыту присоединяют "эмбриональное" мышление. "Мистерия Голгофы постигается только вторым, неэмбриональным мышлением. Мистерия Голгофы вся пронизана Христом и должна постигаться не в лунных, а в солнечных силах. ... В этом заключается большая разница между людьми, пронизанными Христом и не пронизанными Христом".
     "Существенным является то, что мышление, в котором живeт сила эмбрионального развития, приводит к тому, чтобы Бога познать как Отца. А то мышление, которое вырабатывают в мире путeм индивидуальной жизни, приводит к познанию Бога как Сына.
     Стремление пользоваться только тем мышлением, которое есть мышление Ягве, действовало вплоть до XIX в. Но это мышление способно понять в человеке лишь то, что в нeм принадлежит природному порядку". Это происходит потому, что Ягве, как один из семи Элоимов, ещe в древности оттеснил остальных Элоимов в сферу т.наз. иллюзий: их стали считать фантастическими существами. "И так продолжалось до XIX в. И по той причине, что Бог Ягве как бы сверг с трона других Элоимов и они смогли впервые заявить о себе лишь благодаря Импульсу Христа, так что благодаря Его силе они будут один за другим заявлять о себе различным образом и в будущем, — по этой причине человеческая природа попала под влияние низших, более стихийных (elementarer) духовных существ, которые противодействуют стремлениям Элоимов".
     "В 40-х годах XIX в. наступил переломный момент особого рода. ... Влияние Ягве на человеческое сознание стало постепенно побеждаться этими (стихийными) духами, которых он сам призвал. С силами Ягве в человеке можно понять лишь то, что в нeм принадлежит природному порядку, что, таким образом, связано с кровью. Но под действием тех духов поиски духовного в природе перешли в обычное атеистическое естествознание ... а в практической сфере — в обычное утилитарное мышление. ... в сфере социального мышления это стало марксизмом и т.п." 186(1)

338. В VIII-IX христианских столетий выступило искушение от люциферических ангелов в виде идеи о единой форме истины для всей Земли. "Они хотели победить. Они хотели заставить человека впасть в заблуждение и поверить, будто бы по всей Земле должна господствовать единообразная, однозначно звучащая догматическая истина. И всe снова и снова встаeт среди человечества это ужасное заблуждение догматического монизма. ... ариманический принцип выступил в XIX в. Носителем, земным носителем его был Наполеон. От Наполеона в Европе изошло то заблуждение, что всe должно исходить от национального принципа, что люди делятся на группы по национальностям. На службе у Аримана действовал Наполеон, и оттуда исходит то, что живeт и поныне: группирование людей на земной территории в строго национальных границах". Прикрывается это лозунгом о свободе и равенстве наций. С другой же стороны провозглашают: одна истина для всех!
     "Импульс Христа поставил себе задачу создать противоимпульс тому, что некоторое время действовало в двух ложных направлениях. Это означает: дать нормально развитым Ангелам большую силу, чтобы они могли противодействовать люциферически развитым ангелам, преследующим ложную цель единства. На место ложно-монистической единой природы всякого знания выступает теперь то, что проистекает из правильно понятого Христианства: понимание, а не навязывание того, что человек думает сам, поиск истины в другой человеческой природе. И если это есть в человеке, то в нeм есть Импульс Христа, укрепляющий нормально развитого Ангела. Этим, опять-таки, людям и каждой эпохе ставится идеал: искать на Земле индивидуально образованную истину, искать не из совершенно загнанного Люцифером в тупик интеллекта, а из души, из сердца, искать то, что истинно; до некоторой степени каждый человек на свой лад ищет то, что истинно. Слова: истина пребывает в каждой человеческой душе, — глубоко христианские, что я не раз объяснял. В их основе пребывает укрепление природы Ангела, который таким образом может одержать победу над люциферическим ангелом, желающим по всей Земле распространить единую догматику как равномерную сеть однозначной интеллектуальности, не допускающей множественности понимания. А с другой стороны, должна быть укреплена сила правильно развитого Архангела, чтобы он всe более и более мог побеждать тех духовных существ, которые вводят разделение человеческих групп, влюбляют эти группы в их языки и так вгоняют их в фанатизм обособления. Через Импульс Христа должны укрепляться правильно развитые Ангелы и Архангелы. ... Христос пребывает здесь не только для людей, но и для Ангелов и Архангелов. Ибо Христос — это космическое Существо, вошедшее в земное развитие через Иисуса из Назарета". 162(2)

     41. "История древнееврейского развития есть поистине особый этап в развитии человечества, и в древнееврейском прошлом чувствуется влияние Ягве, или Иеговы ... на постепенное пробуждение "я".
     Что же это за существо, Ягве, или Иегова? Он есть то существо, которое человек представлял себе стоящим во внутренней взаимосвязи с земным развитием. Он есть, в некотором роде, господин, регент земного развития, или, лучше сказать, образ, в котором древнееврейское прошлое видело господина, регента земного развития".
     "Какой смысл был заключен в том, что ветхозаветное иудейство протестовало против астральных (звездных) религий окружавших его народов, против религий, которые символы Божественного видели в облаках, молнии? Смысл этого был в том, что человеческая душа должна была подготовиться так воспринять "я", чтобы оно не через звездные письмена, не через то, что являлось в громе и молнии, воспринимало откровения духа, но чтобы это "я" восприняло откровения духа через сам дух. Если прежде человек действительно хотел взирать вверх на Христа, то он мог это сделать в смысле Заратустры. ..."Но, как бы исключив себя из действия физического Солнца, духовным, пронизывающим земную ауру Солнцем стал Христос после Мистерии Голгофы. Да, таким стал Христос. Он пронизал ауру Земли после того, как некоторым образом поклонники Ягве, или Иеговы, подготовили это". 148(10)

     180. "Часто ... когда я искал дальнейшее оккультное христианское развитие Европы, перед моей ду­шой вставал призыв: ты должен сначала прочесть имя Парсифаль на его правильном месте". "Из сказания о Парсифале вы все знаете, что когда Парсифаль... вновь нашел путь к Святому Граалю, то ему было воз­вещено: на Святой чаше, сияя, появится твое имя. — Так что оно должно было стоять на Святой Чаше. Но где Святая Чаша? Где ее искать? ...
     Я не знал, с чего начать, пока однажды не спросил норвежского Духа народа, северного народного Ду­ха о Парсифале, и он сказал: Научись понимать слово, вошедшее через мою силу в северное сказание о Парсифале: "Ганганда греида" — нечто вроде "странствующая услада" (herumlaufende Labung). Однако я опять не знал, что с этим можно поделать. ... Но однажды я выходил из церкви Петра в Риме под впечат­лением работы Микельанджело ... где изображена Матерь с мертвым Иисусом на коленях. И под воздействи­ем этого произведения искусства — таково водительство — пришла ... настоящая имагинация из духовного мира, образ, записанный в Акаша-Хронику, который показывает, как Парсифаль, после того, как он в пер­вый раз уезжал из замка Грааля, где он не спросил о тайнах, царивших там, встретил в лесу юную жену, державшую на коленях и оплакивавшую жениха. А я знал, мои милые друзья, что этот образ матери или не­весты, у которой смерть унесла жениха — часто Христа называют Женихом, — очень значителен, и взаимо­связь, возникшая поистине без моего участия, была не случайна".
     Затем в моей душе всплыло, что куль­турные эпохи до Мистерии Голгофы повторяются в последующих эпохах, что в наше время звездные письмена вновь должны нечто говорить. Эта мысль пришла в связь с тайной Парсифаля. "И когда я попытался в духе сопровождать Парсифаля, ехавшего после встречи с отшельником снова к Граалю, то в моей душе часто вспыхивало, как он едет и днем и ночью, как днем его окружает природа, ночью — звезды, и в его бессоз­нательном как бы говорят звездные письмена, предвозвещают ему о святом рыцарстве, ожидавшем его возле Грааля; на Святом Граале блестит, сияя, твое имя. ... Затем я попытался еще раз вернуться к Киоту (на которого ссылается Вольфрам фон Эшенбах), и вот особенно одно, что говорит о нем Вольфрам фон Эшенбах, произвело на меня глубокое впечатление, и я смог привести это в связь с "Ганганда греи­да". Это связалось само собой. Я должен был соединить это с женой, которая держит на коленях мертвого жениха. Случилось однажды, когда я, как бы ничего не ища, наткнулся на одно слово, сказанное Киотом. ... Он сказал: эта вещь называется Грааль. А далее экзотерическим исследованием нам указывается, как он пришел к этому высказыванию... Он получил в руки книгу испанца Флегетаниса. Это была астрологичес­кая книга. Без сомнения, следует сказать: Киот был тем человеком, который, побуждаемый Флегетанисом — тем, кого он называет Флегетанисом и в котором жило определенное знание звездных письмен, — побужда­емый, т.обр, этой вновь оживленной астрологией, видел вещь, которая называется Грааль. Тогда я понял, что Киоту не дано открыть важные следы, если человек ведет исследование духовнонаучно, но он, по меньшей мере, видел Грааль.
     Итак, где же находится Грааль, на котором сегодня может быть найдено имя Парсифаль, где его найти? ... Однажды, когда я следил внутренним взором за золотым блеском лунного серпа, появившегося на небе, во мне вспыхнуло, что темная часть Луны как бы лежит в нем, едва различимая, подобно большому диску, внешне, физически, виден блестящий золотой серп Луны, а в нем огромная облатка (просвира), — Ганганда греида, странствующее послед­нее причастие, — темный диск, которого не видно, если смотреть поверхностно, но, вглядевшись пристально, его можно увидеть. Тогда становится виден темный диск, и удивительными буквами, оккультными письменами на лунном серпе стоит имя — Парсифаль!"
     "... Имя Грааль находимо через небесные письмена, но не сам Грааль". "Когда солнечные лучи падают на одну часть Луны, которая их отражает золотистым блеском, то, несмотря на это, нечто проходит сквозь физическую материю. И это есть живущий в солнечных лучах дух. Духовная сила Солнца задерживается, а не отбрасывается назад. Дух Солнца покоится в чаше физической силы Солнца. ... сол­нечный дух покоится в лунном серпе. ... А теперь вспомним, что в легенде о Парсифале говорится, как каждую Страстную Пятницу, а также на Пасху с неба сходит гостия (просвира), спускается в Грааль, об­новляется, как возвращающая юность пища, погружается в Грааль на Пасху... Какой должна быть Луна на Пасху? Она должна начать убывать в форме серпа. Должно стать нечто видимо от ее темной части; нечто от солнечного духа, получившего весеннюю силу, должно находиться в ней. А это означает: по древней традиции на Пасху на небе должен явиться образ Святого Грааля".
     "В какое время Парсифаль вступил в замок Грааля (когда там лежал раненый Амфортас)? Сага рассказы­вает нам: это было время Сатурна. Сатурн и Солнце вместе стояли в Раке, кульминировали. Так ви­дим мы, как в интимном действии содержится то, что образует взаимосвязь между Землей и звездами. Это было временем Сатурна!"
     "Сатурн и Солнце стоят одновременно в знаке Рака ... Парсифаль приходит с силой Сатурна, и раны (Амфортаса) воспаляются как никогда ранее.
     Так видим мы, как новое время возвещает о себе. Душа Парсифаля связана с подсознательным, о исто­рическим импульсом, пронизанным Христом, с Импульсом Христа, хотя сам он об этом и не знает. Но дол­жно восходить вверх то, что там внизу господствует и ведет историю человечества. Поэтому он должен все более и более понимать то, что никогда не могло быть понято, если человек не приближался к нему с невинной, чистой душевной силой; что не могло быть понято, если к нему приближались с традиционным знанием, с ученостью. ... Остановимся перед юной Матерью с (мертвым) Христом на коленях и скажем: кто может свято ощущать этот образ, тот получает ощущение Грааля. Всякий другой свет, всех других богов затмевает Святая Чаша — ныне затронутая Христом лунная Матерь, Новая Ева, носительница Солнечного Духа, Христа. Обдумай "что", но более обдумай "как"! (Гете). Всмотримся в душу Парсифаля, как он вы­езжает верхом из замка Грааля. Он несет в себе образ Невесты и Жениха, который приведет его в связь со сверхсознательной силой Христа; всмотримся в то, как отшельник на Пасху, когда образ Грааля звезд­ными письменами начертан на небесах, обучает его невинную душу. Последуем за тем, как он скачет... и день, и ночь, днем созерцая природу, ночью часто имея перед собой небесные знаки Святого Грааля; он скачет верхом на коне, и перед ним золотится лунный серп с просвирой, с Духом Христа, с Духом Солнца внутри; посмотрим на то, как он подготовляется на пути созвучием образа юной Матери с Женихом-Сыном со знаками небесных письмен к тому, чтобы понять тайну Святого Грааля; посмотрим, как то, что судьбу Земли пронизывает как Импульс Христа; взаимодействует в его душе с обновленными звездными письменами: посмо­трим, как родственно все то, что пронизано Христом, звездным силам (пропуск в тексте подлинника) ... вступая во время Сатурна, он должен был вызвать усиленное воспаление ран того, кто неправильным обра­зом пребывает возле Грааля, Амфортаса.
     Обдумай "что", но более обдумай "как"! Ибо дело не в том, чтобы подобные вещи описывать словами, которые я сейчас употребляю, или какими-то другими словами. К Граалю ни в коей мере не приблизиться с какими-либо словами или даже с философскими спекуляциями. К Граалю приближаются, если могут все эти слова превратить в ощущения, когда будут в состоянии почувствовать все святое Грааля: почувствовать то, что перешло с Луны, что впервые выступило в земной Матери Еве, а затем обновленным явилось в юной Матери, что стало Господином Земли подобно Богу Ягве, но явилось как новый Господь Земли в Существе Христа, Который излился в ауру Земли. ... каждый раз, когда король Грааля, действительно избранный Хранитель Грааля, умирает, то на Граале появляется имя его достойного преемника. Оно должно быть прочитано, т.е. этим призывается научиться вновь прочитывать звездные письмена в новом образе.
     Постараемся, мои милые друзья, сделать себя достойными научиться читать звездные письмена в новом облике, постараемся научиться читать их так, как они даются теперь. Ибо, по сути говоря, это не что иное, как чтение звездных письмен, когда мы стараемся уяснить себе человеческую эволюцию, как она про­текает через Сатурн, Солнце, Луну, Землю, до Вулкана. Но мы должны познать, в какой взаимосвязи мы хо­тим расшифровать звездные письмена в наше время. Сделаем себя достойными этого! Ибо не напрасно рас­сказывается, что Грааль был унесен со своего места и в ближайшее время не может быть воспринят внешне. Будем считать обновленным исканием Грааля то, о чем мы заботимся в нашей Антропософии...".
     "Мы должны поставить перед своей душой и обдумать то продолжение саги о Парсифале, где говорится, что Грааль на то время, в которое он становится невидимым в Европе, переносится в область священника Иоанна, который пребывает по ту сторону области крестовых походов. В эпоху крестовых походов чтилась область священника Иоанна, наследника Парсифаля, и если искать эту область, то можно говоря об этом в земно-человеческих формулах, сказать: то место Иоанна, в сущности говоря, на Земле не найти". 149 (6)

     1075. "Все люди в отношении их процесса дыхания различны, поскольку каждый человек являет опре­деленно обусловленную сторону Мироздания. Но что происходит в ритме дыхания — это для человека в современном состоянии Земли остается бессознательным; лишь в отдельных анормальных состояниях это осознается, но принимает различные формы душевного заболевания. Наше нормальное сознание протекает, как мы знаем, выше процесса дыхания. Имей мы для нашего процесса познания вместо мозгового процесса дыхательный процесс, то в своем процессе познания мы совсем иным образом стояли бы в Мироздании. ... О тайне дыхания знали религиозные предания... " и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою" (Быт.2;7). ... Благодаря тому, что не процесс дыхания стал телесной основой нашего по­знания, мозговой процесс в отношении интеллекта во все времена до Мистерии Голгофы иначе поставлен в мире, чем после Мистерии Голгофы. Я бы сказал: рядом с вратами, которые уже открывали нам понима­ние Мистерии Голгофы, ныне должны быть рассмотрены другие.
     Мы можем сказать: процесс познания человека, вся позиция человека в мире не таковы, как они мыс­лились до люциферического влияния, когда в основу процесса познания предполагалось положить дыха­тельный ритм. Поэтому у человека — мы рассматриваем это телесно, но телесное при этом имеет глубо­кое значение — до Мистерии Голгофы развивалось познание, связанное не с грудью и дыханием, а с более высокой частью его организма — с головой и чувствами". К человеку в ряду Иерархий ближе всего стоят Ангелы. "И можно прямо сказать: основным местожительством Ангелов до Мистерии Голгофы был человече­ский интеллект. Люди этого не сознавали ... но следствием того, что Ангелы жили там, было атависти­ческое имагинативное ясновидение, хотя и постоянно убывавшее по силе... И так было в жизни между рождением и смертью. ... После смерти Ангелы, вернее один Ангел, имевший отношение к одному человеку, оставался в его воспоминании, в ощущениях чувств; он жил в образах того, что чувственно окружало чело­века на Земле. Происходившее на Земле Ангелы, можно сказать, доносили до людей. Это было созерцающее знание". После Мистерии Голгофы все это изменилось. Теперь Ангелы живут (когда мы на Земле) в наших чувственных восприятиях. "В колебаниях звука, в излучениях света и цвета и других чувственных восприятиях живет существо Ангела. А когда человек восприятия чувств должен превращать в представления, то Ангел не проникает при этом в существо представления, и человек не знает, как пребывает рядом с ним существо Ангела. ... Зато в жизни между смертью и новым рождением человек теперь развивает сильное со­знание связи с существом Ангела: ибо тогда Ангел живет в его интеллекте...
     Возьмем еще раз человека до Мистерии Голгофы. В его интеллекте жили Ангелы, его специальный Ангел. Благодаря этому жизнь его чувств совершенно по-особому была доступна люциферическим властям. Вся соз­нательная жизнь человека вообще была в древние времена доступна люциферическим властям. После Мистерии Голгофы в наш интеллект... Ангелы не проникают. Поэтому во время от рождения до смерти в наш интеллект вступают ариманические силы... У них, прежде всего, есть стремление подавить в человеке сознание о его связи с духовным миром. Все склонности к материализму, развиваемые человеком в его познании, находятся в прямой связи с атаками ариманических сил на интеллект. ... Как сила Иеговы имела отношение к челове­ческому процессу дыхания, так сила Христа и вообще вся Мистерия Голгофы имеет отношение ко всему опи­санному как к сверхсознательному процессу. ...
     Процесс дыхания для земного человека вытеснен из созна­ния; сознание земного человека погашено люциферическим влиянием. Зато ему дана возможность вживаться в сверхсознание ... в совместное бытие через чувства или интеллект с существами Ангелов. В некотором роде как противовес тому, что взято у человека — процесс познания дыхания, — ему должен быть дан процесс познания сверхсознания через импульс Мистерии Голгофы. Сильные религиозные натуры Востока в своих обла­стях хотели до Мистерии Голгофы обрести сознание дыхания. Этому нельзя подражать сегодня, т.к. это ве­дет к болезни. Но все, что мы находим в древних восточных текстах о том, как делать дыхательные упраж­нения, исходит из этого стремления осветить сознанием процесс дыхания. Однако для определенных высоких вещей сознание земного человека осуждено на бессилие, и если берутся за некоторые обычаи древних времен и подражают им, то такие люди не считаются с тем, что пронизание процесса дыхания познанием отобрано у человека Люцифером. И поэтому после Мистерии Голгофы человек должен все более и более овладевать сверх­сознательным процессом связи с духовным миром. Если бы мы познавали дыша, если бы мы с дыханием получа­ли процесс познания, то при каждом вдохе мы постоянно сознавали бы, что мы не только вдыхаем воздух, но также воспринимаем силу Ягве; а при каждом выдохе мы бы знали, что выдыхаем Ягве. Подобным же обра­зом человек должен осознавать, что существа из Иерархии Ангелов некоторым образом ритмически нисходят и восходят от него, что духовный мир приливает и отливает. Это может быть сделано только в том случае, если импульс Мистерии Голгофы сможет все более и более действовать в среде людей ...
     Через Люцифера произошло то, что я описал как затемнение дыхания. — Конечно, это мыслится образно, но необходимо объекты чувствовать освещенными представлениями, когда указывают правильно на образ. — Это означает: Ягве хотел жить в каждом дыхании (прочтите внимательно книгу Иова), проникающем в тело чело­века, социально и сознательно выходить из тела человека при каждом выдохе. Но Люцифер стал его врагом. И сознание, обусловленное силой Ягве, было выключено человеческим сознанием ... Ягве должен был (это трудное слово) "забыть" людей, когда они живут на Земле; ибо в сознание, которое они имеют, он не про­никает. ... Через Мистерию Голгофы сознание вспыхивает вновь. И если в древние времена, до Мистерии Голгофы для человека звучало трагическое слово: и боги забыли человека, — то с мистерией Голгофы гово­рят: и боги хотят вновь вспомнить человечество. ... Они хотят в существо мозга, в человеческую жизнь представлений, связанную с системой нервов, проникнуть также и у земного человека. Небо хочет рассма­тривать Землю, и необходимое для этого окно ... пробито в тот момент, когда Существо Христа низошло в индивидуальность Иисуса при крещении на Иордане. И слова: "Се Сын мой возлюбленный ..." — указывают на то, что высшее вновь хочет видеть низшее, что высшее хочет входить и выходить в низшее не в процес­се дыхания, но с мыслями и представлениями. Для этого время, протекшее после Мистерии Голгофы, было подготовлением, и мы стоим на повороте, когда должно прийти нечто более новое, чем то, что до сих пор было образом действия Мистерии Голгофы. И важно, что это мы вносим в наше сознание". 176(11)