546. «Гномы являются теми существами, которые некоторым образом внешне в мире на духовный лад заканчивают то, чего недостает миру самых низших животных вплоть до амфибий и рыб -- и особенно рыб, -- которые имеют лишь намек на скелет. Так что эта низшая ступень животных некоторым образом становится целым благодаря существованию гномов. ... между низшими существами и гномами царит антипатия. Гномы не хотят становиться такими, как эти низшие существа. ...Гномы создают в дополнение к миру низших животных то, чего он не имеет. Этот мир низших животных обладает смутным сознанием; гномы имеют ясное сознание. Этот низший мир животных не имеет костного скелета, костной опоры. Гномы связывают, я бы сказал, все, что содержится в силе тяжести, и формируют из летучей невидимой силы тяжести свои тела, которым всегда угрожает опасность распасться, потерять субстанцию. Гномы вынуждены все снова и снова творить себя из тяжести, т.к. им постоянно угрожает опасность потерять субстанцию. Поэтому, чтобы спасти свою экзистенцию, гномы постоянно наблюдают за тем, что происходит вокруг них. Нет других более наблюдательных существа на Земле, чем гномы. Их касается все, они должны все знать, все замечать, чтобы спасти свою жизнь. Гном должен постоянно бодрствовать; если бы он был сонным, каким часто бывает человек, то он тут же в этой сонливости умер бы». Существует старая немецкая пословица: будь внимателен как Вихтельман. Вихтельманы -- это гномы. Если бы гнома посадить в класс, то он был бы образцом для подражания. «Кроме этого свойства гномы обладают еще другим: они наполнены непобедимым стремлением к свободе. Они мало беспокоятся друг о друге и все внимание обращают на другой мир, на мир окружения».
     Человек мог бы видеть гномов во сне, если бы сон снял свою маску символичности, благодаря которой сердце, например, предстает как печь, легкие как крылья и т.д. Это все маски. «Но в обычном состоянии сознания человек защищен от того, чтобы воспринимать эти вещи, будучи к ним не подготовленным, поскольку они напугали бы его. Тот облик, в котором гномы предстают человеку, являет собой отображение всего того, что в человеке работает как разрушительные силы. ...И гномы, если их воспринять неподготовленным, предстают как чистый символ смерти. Человек страшно напугался бы, если бы ничего не зная о них обычным рассудком, увидел во сне, как его погребают, ибо так это и переживает человек в астральном мире. Во сне, с той стороны, человек именно так переживает эти вещи: гномы его погребают. Но так это предстает только в момент засыпания».
     «Ундины ... стоят в отношении к животным (завершая их), находящимся на более высокой ступени (чем амфибии). ...Эти животные, как высшие рыбы или высшие амфибии, нуждаются в чешуе, в каком-либо твердом панцире. Они нуждаются во внешней твердой оболочке. И силами, создающими эту внешнюю защиту, этот, в некотором роде, внешний скелет, мир обязан деятельности ундин. ...Когда человек входит в глубокий сон без сновидений, однако сон при этом не остается без сновидений, а через дар инспирации делается прозрачным, тогда перед духовным взором человека из моря астрального, в которое гномы как бы погребают человека при засыпании, всплывают ундины. В глубоком сне становятся они видимыми. ... ...Глубокий сон раскрывает окружение человека как подвижное море живых существ, подвижное море ундин».
     «Гномы и ундины добавляют голову к тем животным, которым ее недостает. Птицы же ... -- это одна голова. Сильфы дополняют птиц духовным образом, давая то, чего им не достает: телесное завершение. ... В воздухе летают птицы с чахлыми ногами; тем мощнее выработаны конечности у сильфов, и духовным образом они являют в воздухе, я бы сказал, то, что корова являет внизу, в физической материи. Поэтому я мог сказать, что сильфы в птичьем племени имеют свое «я», которое связывает их с Землей. Человек на Земле получает свое «я». Что сильфов связывает с Землей? -- Птицы. Птицам они обязаны своим «я», по крайней мере осознанием его».
     Сильфов человек видит в сновидении перед пробуждением, если опять-таки оно не маскируется в свои образы-символы. «Но сильфы тогда воспринимаются в удивительных обликах. ... если увидеть сон перед пробуждением без масок, то в него впархивает, сущностно впархивает свет. Человеку неприятно это ощущение по той причине, что конечности сильфов некоторым образом опутывают, оплетают его. Он чувствует так, как если бы свет был чем-то таким, что нападает, к чему человек особенно чувствителен. Возможно, что он ощутит это как поглаживание светом то здесь, то там».
     «Когда вы подходите к существам огня, то они образуют завершение летучей природы бабочек. Бабочка столь мало, сколь это возможно, развивает свое физическое тело, зато она -- световое существо. ...И когда человек, с одной стороны, увидит физическую бабочку и представит ее себе увеличенной, а с другой -- существо огня (вместе эти существа бывают редко), то у него возникнет чувство ... некоего крылатого человека, действительно крылатого человека. Нужно только соответствующим образом увеличить бабочку и существо огня до размеров человека, и тогда вы получите крылатого человека. ...
     Гномы и ундины завершают животных сверху, со стороны головы, сильфы и существа огня завершают птиц и бабочек снизу».
     Существа огня находятся в связи с мыслями человека. И если ему удастся в бодрственном сознании выйти из себя, оставаясь при этом совершенно разумным, твердо стоя обеими ногами на Земле, тогда он воспримет существо огня. Для этого нужно видеть, как протекают мысли, которые не связаны с человеком. Они тогда оказываются мировыми мыслями. «Они действуют и ткут как импульсы в мире. Человек тогда замечает: это иллюзия -- будто в голове, в этой коробке, заключены мысли. Они здесь только отражаются. Их отражения -- они здесь, но то, что лежит в основе мыслей, -- это принадлежит миру существ огня. Войдя в сферу этих существ, человек видит в мыслях не просто себя, но мысленное содержание мира, которое имеет имагинативный облик».230 (8)

548. Гномы ходят или плавают внутри Земли, а вообще нет слова, которым можно выразить способ их передвижения. «Они совсем не имеют представления о том, что существует Земля; у них есть представление пространства, в котором они переживают разные ощущения; ощущение золота, ощущение ртути и т.д. ... Они потому обладают всеобъемлющим знанием, что им в металлах и в земле открывается все то, что существует вовне, в мироздании. Как в зеркале ощущают они все то, что находится вовне, в Мироздании.
     На саму Землю у них нет воззрения, разве только на различные ингредиенты, различные виды внутренних переживаний. Зато гномы особенно одарены в получении впечатлений от Луны.
     Луна является для них тем, во что они постоянно внимательно вслушиваются. И в этом отношении они -- нельзя сказать прирожденные, -- они, так сказать, ставшие неврастеники. Получается, что являющееся для нас болезнью, для них составляет жизненный элемент. ...Это дает им внутреннюю восприимчивость к изменениям лунных явлений.
     За этими изменениями лунных явлений они следят с такой внутренней внимательностью, что она ... изменяет сам их облик. Так что, исследуя бытие гномов, получаешь от них разные впечатления: при полной Луне, при новой Луне и в промежуточные фазы Луны.
     Полнолуние гномам неприятно. Физический лунный свет они не выносят; и тогда они стягивают наружу все свое чувство бытия. Они оплетают себя некоторого рода духовной кожей. Они стягивают свое чувство бытия вокруг своего тела в полнолуние. И если их тогда созерцать имагинативно, то они имеют вид сияющих, одетых в панцири, маленьких рыцарей. Тогда они носят на себе как бы духовный панцирь, отражающий лунный свет, который им неприятен. Когда же приближается новолуние, то гномы делаются удивительно прозрачными, в них тогда видна сверкающая, блестящая игра красок. Видно, как целый мир проходит через них. Это выглядит так, как если бы заглянуть в человеческий мозг, но не в качестве анатома, ищущего сплетения клеток, а видящим мысли: тогда мы увидели бы блеск и переливы мыслей; и наподобие этого предстает человечность гномов, внутри которых является игра мыслей. Именно при новолунии гномы особенно интересны, ибо каждый из них несет в себе целый мир, и можно сказать: внутри этого мира покоится тайна Луны.
     И если открыть эту тайну Луны, то можно прийти к примечательному результату: тогда обнаруживается, что Луна постоянно приближается -- естественно, это не следует представлять себе грубо, будто она прямо мчится к Земле, -- что она каждый год чуть ближе подходит к Земле. Да, действительно, каждый год Луна становится ближе к Земле. Это узнается по все более оживленной игре сил новолуния в мире гномов. И к этому приближению Вихтельманы особенно внимательны, ибо в извлечении результатов из того, что производит в них Луна, они видят свою главную миссию во Вселенной. С большим напряжением они ждут момента, когда Луна соединится с Землей, и они собирают все свои силы, чтобы быть вооруженными к тому моменту, когда Луна соединится с Землей. Ибо тогда они используют лунную субстанцию для того, чтобы Землю во всей ее субстанциональности распылить в мироздании. Ее субстанция должна уйти прочь.
     Ставя себе такую задачу, эти кобольды, гномы, чувствуют особенно важным -- поскольку ведь они собирают различный опыт во всем земном бытии и подготовляются к тому, чтобы, когда Земная субстанция распадется в мироздании, развиваться далее на Юпитере -- в структуре Земли сохранить то, что в ней является хорошим и что в дальнейшем как некий род костного остова будет вчленено в Юпитер».
     Представьте себе Землю лишенной воды и рассмотрите ориентацию ее континентов: она крестообразна. С севера на юг идут американские континенты, а горизонтально -- Европа (Альпы, Карпаты и другие). «Проникните в это, и вы получите впечатление, что это, собственно, соединенный мир гномов старой Луны. Так что предки наших земных гномов, лунные гномы, собрали опыт Луны и из своего опыта эту структуру, эту твердую структуру сформировали в твердом земном образовании, в твердой земной форме. ... в эволюции мироздания гномы постоянно несут твердое из прошлого, предыдущего, в твердое последующее. Они хранители непрерывности твердой структуры в развитии. От одного мирового тела до другого хранят они твердую структуру. ... все имеющееся в существах мира сотрудничает во всем образовании мира».
     «Ундины, а также сильфы испытывают потребность в смерти. Они поистине подобны -- но на космический манер -- комару, падающему в огонь. У них такое чувство, что свою настоящую жизнь они впервые получают, когда умирают. Это исключительно интересно: здесь, в физическом мире, все хочет жить, и здесь ценят все, что содержит в себе жизненные силы, ценят все, что живо прорастает, пускает побеги. По ту же сторону все эти существа говорят: смерть, собственно, является истинным началом жизни».
     Моряки знают, что Балтийское море в конце лета «зацветает» в западных частях. Это происходит в результате процесса разложения, идущего в море. И море тогда приобретает неприятный, гнилостный запах. Но когда эти миллионы и миллионы морских существ разлагаются в море, то ундины не находят это неприятным. Напротив, море тогда для них начинает удивительно фосфоресцировать, играть красками; при этом преобладают синеватые, фиолетовые, зеленоватые цвета, море сверкает ими внешне и внутренне. Ундины воспринимают в себя эту цветовую игру моря, втягивают ее в свою телесность и начинают фосфоресцировать сами.
     «И это удивительно, как из бездонных глубин поднимаются эти существа -- можно сказать -- с каждым ранневесенним развитием. Они участвуют в жизни Земли, работая над растениями, как это было описано. Но затем они некоторым образом изливаются в воду, воспринимают через свою телесность фосфоресценцию воды, разлагающееся, в безграничной тоске несут это наверх, и в колоссальном, грандиозном мировом образе видно, как возникающие из земной воды, несомые ундинами краски -- как духовно-субстанциональное -- предлагаются существам высших Иерархий в качестве питания, как Земли становится источником питания для высших Иерархий. Тогда тоска ундин состоит в том, чтобы дать себя поглотить высшим существам. Так живут они далее, переходят здесь, некоторым образом, в свою вечность. Так каждый год совершается устремление вверх этих существ, -- чье внутреннее образовано из Земли, --в страстной тоске предлагающих себя как пищу высшим существам».
     Умирающие птицы свою одухотворенную субстанцию передают высшим мирам. Но для этого необходимы посредники. «И такими посредниками являются сильфы. Это происходит так, что через умирающий мир птиц воздух постоянно наполняется астральностью, низшей астральностью, но именно астральной субстанцией.
     В этой астральной субстанции -- я не могу сказать порхают -- ... рассеиваются сильфы. Они воспринимают приходящее из умирающего мира птиц и несут это с тоской в выси и хотят там быть вдохнутыми существами высших Иерархий. Они предлагают себя как то, что составляет сущность дыхания высших Иерархий. Это грандиозное зрелище». Когда умирает мир птиц, «... астральная внутренне блистающая субстанция переходит при этом в воздух. Сильфы сверкают подобно синим молниям через воздух, и в их синие молнии вбирается эта, сначала зеленая, а потом красная астральность, приходящая от птиц, и шмыгает вверх подобно сверкающим в обратном направлении молниям. И если их проследить за пределами пространства, то они становятся тем, что вдыхается существами высших Иерархий. В этом сильфы ощущают свою вечность».
     «Пыльца, образующаяся на крыльях бабочек, -- это в высшей степени одухотворенная материя. Она течет в тепловой эфир, окружающий Землю; подобно крошечным кометам, каждая отдельная пылинка летит в земной тепловой эфир. Все становится внутренне мерцающим и сверкающим, когда в ходе года мир бабочек приходит к концу. И в это мерцание и сверкание изливаются существа огня. Они вбирают все это в себя, и оно мерцает и сверкает далее в них; но также и они имеют свою тоску. Они несут то, что восприняли таким образом, в выси. ... Духи высших Иерархий смотрят на Землю и видят это, несомое существами огня, существо бабочек и насекомых. Существа огня находят свое высшее удовольствие в том, чтобы чувствовать, каковы они перед взором, духовным взором высших Иерархий. ... И они стремятся к высшим Иерархиям и несут им знание о Земле.
     Так видите вы элементарных существ, посредников между Землей и духовным космосом: эту игру фосфоресцирующих вверх ундин, исчезающих в море света и пламени как пища высших Иерархий; сверкание зеленовато-красноватых молний, которые вдыхаются, где земное беспрерывно переходит в вечное, и вечными становятся существа огня, чьи деяния принимают характер пребывающего. Ибо поскольку здесь, на Земле, умирание птиц происходит лишь в определенное время года, то существа огня заботятся о том, чтобы то, что должно быть увидено в них, изливалось в мироздание в течение всего года. Так несет Земля некий род огненной мантии вокруг себя. Увиденная извне, она имеет вид огненной. И все в целом вызывается существами, совсем иначе смотрящими на земные вещи, чем человек».230 (9)

549. «Эти духи корней (гномы), я бы сказал, -- совершенно особый земляной народ. Для внешнего взгляда они невидимы, но тем более они видны в их действиях, ибо ни один корень не может возникнуть, если между ним и земным царством не будет посредничества через этих удивительных духов корней, которые минеральное Земли вводят в поток, вбирающий корни растений. Я, естественно, имею в виду лежащий здесь в основе духовный процесс. Эти духи корней -- они имеются повсюду в земном царстве, и они хорошо себя чувствуют в более или менее прозрачных или также ставших металлически прозрачными камнях и земле; но особенно хорошо они себя чувствуют -- ибо это их настоящее место, -- когда дело заключается в том, чтобы доставлять минеральное корням растений. Эти духи корней, они все внутренне наполнены такой духовностью, которую можно сравнить только с внутренней духовностью человеческого глаза, человеческого уха. Ибо духи корней в своей духовности представляют собой один только орган чувства. Они все состоят из одного только органа чувств, который в то же время является рассудком, который не только видит и слышит, но одновременно в этом видении и слышании понимает увиденное и услышанное, который повсюду не просто ощущает впечатления, но ощущает повсюду идеи.
     Мы можем также указать на род и способ, каким духи корней воспринимают идеи. Посмотрите, вот из Земли растет растение. Оно приходит в связь с внеземным мирозданием, и в определенные времена года особые течения, в некотором роде духовные течения сверху, от цветов, от плодов устремляются по растению к корням, устремляются в землю. И как мы подставляем глаз свету и видим, так духи корней обращают свои способности восприятия навстречу тому, что стекает по каплям с растения вниз, в землю. И то, что таким образом капает к ним, есть то, что свет посылает в цветы, что солнечное тепло посылает в растения, что воздух проделывает в листьях и даже то, что далекие звезды производят в облике растения. Растение собирает тайны мироздания, посылает их в почву, и гномы получают эти тайны мироздания из того, что духовно стекает к ним по каплям с растений. А когда -- в особенности осенью и зимой -- они в их странствиях сквозь руды и камни, проносят накапавшее к ним с растений, то благодаря этому они становятся теми существами внутри Земли, которые струят при своем движении идеи всего мироздания сквозь Землю. Мы смотрим в дали мира. Мир построен из мировых духов, является воплощением мировых идей, мирового духа. Гномы вбирают через растения -- являющиеся для них тем же, чем для нас являются лучи света, -- вбирают идеи мироздания и несут их в полном сознании внутрь Земли, от руды к руде, от камня к камню. ...
     Они полностью являются рассудком, все в них рассудок, но рассудок универсальный, который поэтому на человеческий рассудок смотрит снизу как на несовершенный. Почему, -- говорят они, -- люди не сунут носы в землю, подобно корням растений, и не дадут капать на них самим идеям, а еще размышляют о них? Им зачем-то нужна еще логика». «Гномы внутри земли являются носителями идей Универсума». Но само земное они ненавидят, поскольку оно создает для них опасность превратиться в лягушек. «Собственно говоря, внутри Земли они являются представителями внеземного, ибо они должны постоянно избегать срастания с земным, поскольку тогда они, как отдельные существа, примут облик из мира амфибий. И именно из этого, я бы сказал, чувства ненависти, из антипатии к земному обретают гномы силу выгонять из Земли растения.
     Они постоянно сталкиваются своей основной силой с земным, и этим столкновением задается направление росту растений. ... одной только своей собственной властью отрывают они растения от Земли и заставляют их расти вверх.
     И когда растение растет вверх, то оно входит в область гномов и из царства влажно-земного переходит в царство влажно-воздушного, а развиваясь далее в листьях, приходит к внешнему физическому облику. Но во всем том, что совершается в листьях, действуют, опятьтаки, другие существа, духи воды, элементарные духи водного элемента, которых, например, древнее инстинктивное ясновидение называло ундинами. Как гномы толпятся и ткут вокруг корней, так вблизи почвы с удовольствием стремят вверх то, что дали гномы ... существа ундин».
     Природа ундин иная, чем гномов. Они не представляют собой органа чувств. «Они, собственно, могут только отдаться тканию и распространению по всему космосу воздушно-влажного элемента; и поэтому они не такие ясные духи, как гномы. Они, собственно говоря, постоянно видят сны, и сон является для них их собственным обликом. Они не ненавидят так сильно Землю, как гномы, но они очень сенситивны в отношении земного. Они живут в эфирном элементе воды, она вся пронизана их движением, и они очень сенситивны по отношению к рыбам, ибо им угрожает опасность принять облик рыбы, который они временами и принимают, но тут же снова оставляют его и переходят к другой метаморфозе. Они видят во сне свое собственное бытие, и в снах собственного бытия они связывают и растворяют, связывают и разделяют материи воздуха, которые они таинственным образом вносят в листья и в то, что гномы выталкивают наверх. Все бы иссохло, если бы ундины не подступали со всех сторон в сновидческой сознательности к растению и не производили всего того, что они производят как -- это не назовешь иначе -- мировые химики. Ундины видят сны соединения и растворения материи. И это сновидение, в котором живет растение, это сновидение ундин, в котором растение растет от почвы кверху, оно и является мировым химиком, совершающим таинственное соединение и растворение субстанций, действующее, исходя от листа, в мире растений. Т. обр., мы можем сказать: ундины -- это химики растительного существа. Они видят сны о химии. В них содержится очень нежная духовность, пребывающая в том, чего касаются вода и воздух; ундины живут целиком во влажном элементе, но свою внутреннюю профессию они получают тогда, когда на какой-либо поверхности появляется вода, пусть это даже будет лишь капля. Ибо все их устремление состоит в том, чтобы уберечь себя от превращения в рыбу. Они хотят остаться в метаморфозе, в постоянной изменчивости, в которой они видят сны о звездах, о Солнце, о свете, о тепле; они становятся химиками, которые от листа ведут растение дальше в его формировании. ...
     Как гномы живут во влажно-земном, ундины -- во влажно-воздушном, так в воздушно-тепловом элементе живут те существа, которых древнее инстинктивное ясновидение назвало сильфами. ...Но они также проникают в свет, поскольку воздух повсюду пронизан светом, и восприимчивы к тонким, но большим движениям в воздушном круге. Когда весной или осенью вы видите стаю ласточек, вызывающих своим полетом колебания в воздухе, то происшедший от этого движения воздушный поток, вызванный каждой птицей, для сильфов становится слышимым. Мировая музыка раздается оттуда для сильфов. И если вы плывете на корабле, сопровождаемом чайками, то вызываемое движением чаек духовно звучит, и духовная музыка сопровождает корабль. ...
     Если сильфы вынуждены пронизывать воздух, лишенный птиц, то они как бы теряют самих себя». Сильфы не имеют своего чувства «я», им его дают птицы. «В том, что птицы вызывают в воздухе, пролетая в нем, сильфы находят свое «я». Но благодаря тому, что они воспламеняют свое «я» наивнешнейшим образом, они становятся носителями космической любви через воздушное пространство ...а также носителями желаний любви через Универсум». Гномы ненавидят амфибий, ундины чувствительны к рыбам, сильфы испытывают симпатию к птицам, но они воздерживаются становиться птицами, поскольку у них другие задачи. «Они имеют задачу в любви доносить свет растениям. И как ундины являются химиками, так сильфы являются носителями света для растений. Они пронизывают растение светом, они несут растению свет». И там оба вида деятельности соединяются. «Сильфы ткут, собственно, в растении прарастение из света и из химической работы ундин. А когда осенью растение вянет и все, что является физической материей, распадается, тогда формы растений стекают по каплям вниз и их воспринимают гномы, воспринимают то, что мир, Солнце (через сильфов), воздух (через ундин) обусловили в растении».
     «Вверху, пройдя сферу сильфов, растение приходит в сферу духов огня. И духи огня, являющиеся жителями тепло-светового, собирают тепло и несут его цветам растений.
     Ундины несут растениям действие химического эфира, сильфы -- светового эфира, духи огня -- теплового эфира. И семенная пыльца является своего рода маленькими воздушными корабликами, служащими духам огня для переноса тепла в семена. Тепло повсюду собирается с помощью тычиночных нитей, а с тычиночных нитей оно переносится на семена и завязи. И то, что образуется в завязи, -- это, в целом, мужское (материальная наука видит в этом женское, а в тычинках с пыльниками -- мужское), пришедшее из космоса. Завязь -- это не женское, а пыльцевой мешок с тычиночной нитью -- не мужское. В цветке вообще не происходит никакого оплодотворения, но там лишь подготовляется мужское семя. Что здесь действует как оплодотворение -- это есть то, что от духов огня в цветке является как взятое у мирового тепла мировое мужское семя, которое сводится с женским, происходящим от формы растения, которая, как я говорил, как идеальное стекает по каплям в земную почву и там покоится (как в материнском лоне). Для растения Земля -- это матерь, а небо -- отец, и все, что совершается во внеземном, для растения не является материнским лоном. Это колоссальное заблуждение, видеть материнский принцип растения в завязи; она есть мужское, извлекаемое духами огня из Универсума. Материнское приходит из камбия растения, образующегося между корой и древесиной и переносящего вниз идеальный облик растения. И то, что теперь возникает из взаимной деятельности гномов и духов огня, -- это есть оплодотворение. По сути говоря, гномы -- это акушеры размножения растений. Оплодотворение имеет место во время зимы под землей, когда семя приходит в Землю к обликам, которые гномы восприняли от деятельности сильфов и ундин; и эти облики могут подступить к оплодотворяющему семени. ...

     Оплодотворение растений происходит благодаря тому, что гномы берут от духов огня (саламандр) то, что они вносят в завязь на маленьких воздушных корабликах пыльцевого мешочка как концентрированное космическое тепло. Таковы духи огня, духи тепла». На конечной стадии плод, тепловой эфир, соединяется в виде семени в земле с жизнью.
     Гете возмущали высказывания ботаников, будто бы над цветочным лугом идет вечная свадьба. Это представлялось ему не соответствующим истине, хотя он исходил только из инстинкта.
     «Сильфы ощущают свою самость, свое «я», когда видят порхание птиц. Духи огня имеют его еще выше, в связи с миром бабочек и вообще всем миром насекомых. И духи огня особенно охотно идут по следам насекомых ради распределения тепла, ради конфигурации теплового эфира для плодозавязи, чтобы его, когда он должен низойти в землю, соединить с идеальным образом. Духи огня чувствуют себя внутренне родственными с миром бабочек и вообще со всем миром несекомых. Они повсюду следуют по следам насекомых, порхающих с цветка на цветок. И можно почувствовать... что каждое из таких насекомых обладает совершенно особенной аурой, не объяснимой исходя из самого насекомого (например, пчелы). ...ибо насекомое, пчела, сопровождается духом огня, который чувствует себя столь родственным с ней, что пчела для духовного взгляда находится в его ауре. ...Дух огня не только чувствует в присутствии насекомого свое «я», но он хочет целиком связаться с насекомым». Поэтому насекомые обладают силой одухотворять материю. Духи же огня, в свою очередь, устремляя в космос одухотворенную материю, с другой стороны, концентрируют огненное во внутреннем Земли, чтобы с помощью гномов пробудить духовные облики, просочившиеся туда от сильфов и ундин.
     «Над землей срастается вместе то, что является земной плотностью, земным магнетизмом, земной тяжестью; это срастание происходит, когда растение устремляется вверх к тому, что стремится в противоположном направлении как сила любви и жертвы. И в этом взаимодействии... когда оба эти стремления встречаются над земной поверхностью, развивается растительный мир -- внешнее выражение взаимодействия мировой любви, мировой жертвы, мировой тяжести и мирового магнетизма».230 (7)
     «Омела родственна с ундинами; она избегает гномов, изгоняет их. Ее сок проникает до существа корней, так что гномы изгоняются; проникает до существа цветов, так что изгоняются духи огня. Он действует как пронизанный светом химический элемент -- погружает астральное в эфирное, разрывает связь Я с физическим».
     «Когда гномы и ундины связывают себя с построением, то возникают паразиты.
     Когда сильфы и существа огня связывают себя с разрушением, то... творят яды. ...
     Беладонна образуется потому, что сильфы с любовью склоняются к плодам.Цианистый калий возникает потому, что существа огня склоняются к углероду, азоту и водороду.
     Миндаль для созревания нуждается в существах огня».Д.40, с. 24, 26

Элементарные существа и человек

550. «На физическом плане, вы знаете, становится неприятно, если однажды ночью вас облепит мошкара. Но духовный человек -- «Я» и астральное тело, они, собственно, каждую ночь окутаны, облеплены элементарными существами, которые постоянно приглашают сознание человека продвинуться вперед, дабы все больше узнавать о мире. ...приходят гномы и говорят человеку:

         Ты просыпаешь самого себя
          И избегаешь пробуждения.

     Гномы знают, что человек владеет своим «Я» как во сне (имеется в виду в течение дня), что он должен понастоящему проснуться, чтобы прийти к истинному Я. Это они видят совсем ясно. ...Затем от ундин звучит:

         Ты мыслишь Ангелов дела
         И не знаешь о том.

     Человек не знает о том, что его мысли пребывают у Ангелов.
     От сильфов к спящему человеку звучит:

          Тебе светит творящая мощь,
          И ты о том не подозреваешь.
          Ты чувствуешь ее силу
          И не живешь в ней.

     Таковы, примерно, слова сильфов, ундин, гномов. Существа огня говорят:

          Тебя усиливает Божественная воля,
          Ты ее не принимаешь.
          Ты волишь ее силой
          И отталкиваешь ее от себя.

     Это все приглашения человеку продвинуться своим сознанием дальше ...чтобы он принял участие в мире этих существ. И если человек вживается в то, что хотят сказать ему эти существа, тогда он постепенно понимает, как они приводят к выражению свое собственное существо. Это происходит, например, следующим образом:
     Гномы:

          Я удерживаю корня сущностную силу,
          Она творит мне формы тела.

     Ундины:

          Я двигаю воды силой роста,
          Она образует мне жизни вещество.

     Сильфы:

          Я втягиваю воздуха жизненную силу,
          Она наполняет меня мощью бытия.

     И существо огня говорит; здесь очень трудно найти какое-либо земное слово, чтобы выразить то, что они делают, ибо они стоят далеко от земной жизни и от земных стремлений, желаний. Я воспользуюсь словом «переваривание», но не в обычном его смысле, ибо это огненное поглощение, съедание, и я скажу так: ich dдue (Verdauendдue). Это слово может быть глаголом, ибо только так можно выразить то, что здесь происходит:

          Я перевариваю силу огненных стремлений,
          Она освобождает меня в душевной духовности».

     Так звучат человеку элементарные существа. Нельзя сказать, что они расположены недружественно, негативно к человеку, но от них исходят в некотором роде лапидарные изречения. Они ощущаются как нечто невероятно гигантское.
     «И если человек прислушивается к гномам, то после приглашения, которое я описал, из их хора к человеку звучит:

          Стремись бодрствовать.

     Это производит мощное моральное впечатление, когда через мироздание стремится исходящее из колоссального числа отдельных голосов слово. Из хора ундин звучит:

          Думай в духе.

     Хор сильфов. -- Но опять же непросто это выразить, ибо именно когда в свете полной Луны гномы являются как закованные в блестящие панцири рыцари, когда от них как бы глубоко из земли раздается это: «Стремись бодрствовать»; -- и когда ундины воспаряют вверх, в тоске по тому, чтобы быть поглощенными, тогда звучит на Землю в обратном парении: «Думай в духе»; -- и от сильфов, когда они дают вдохнуть себя вверху, когда в мировом свете они исчезают в виде сине-красно-зеленых молний, тогда звучит, когда они вспыхивают в свете и исчезают в нем, -- тогда звучит от них из высей вниз:

          Живи, творя дышащее бытие.

     И как бы, я бы сказал, в огненном гневе, но в гневе, который не ощущается как что-то уничтожающее, а как нечто такое, что человек должен иметь от космоса, как бы из огненного, но в то же время полного энтузиазма гнева, звучит это, когда существа огня вносят свое в огненную мантию Земли. Это теперь звучит не как составленное из отдельных голосов, но как мощный голос грома из всего окружения:

          Восприми, любя, силу Божественной воли.

     Естественно, если человек не обращает на все это внимания, то этого не воспринять. Это зависит от человеческого произвола, воспримет он все эти вещи или нет. Но если он их воспримет, то он будет знать, что они являются ингредиентами мирового бытия, что в действительности нечто происходит, когда разворачиваются описанным образом гномы, ундины, сильфы, существа огня (саламандры). ...Эти слова принадлежат мировому Слову». А мир произошел из Слова, из мирового Слова, в котором звучит несчетное число голосов различных существ. «Не общая абстрактная истина, что мир рожден из Слова, может дать нам полноту, но единственно конкретный к этому подход, как из голосов отдельных существ составляется в его различных нюансах мировое Слово, так что различные нюансы в большой мировой гармонии и в потрясающей мировой мелодии звучат и говорят, когда Слово творит.
     И когда из хора гномов звучит: «Стремись бодрствовать», -- то это есть переведенная на язык гномов сила, что действует в становлении человеческой костной системы и вообще системы движения. А когда ундины призывают: «Думай в духе», -- то на языке ундин они призывают к тому, что изливается в человека как мировое Слово, чтобы образовать в нем органы обмена веществ.
     Когда сильфы -- когда их вдыхают -- посылают вниз : «Живи, творя дышащее бытие», -- то они пронизывают, сотрясают человека насквозь силой, которая одаряет его органами ритмической системы. А что существа огня вносят из огненной мировой мантии как громовой голос -- это то, что является в отблеске, отображении. Представьте себе, это лучится от мировой огненной мантии! Здесь излучается сила этого слова. И нервно-чувственная система каждого человека, каждая, так сказать, человеческая голова является маленьким, миниатюрным отображением того, что здесь, будучи переведенным на язык существ огня, звучит: «Восприми, любя, силу Божественной воли». И эти слова действуют в высшей мировой субстанции и в развитии, проделываемом человеком между смертью и новым рождением, преобразуя то, что он пронес сквозь врата смерти в нервночувственную организацию последующей земной жизни».
     Т. обр., система движения, обмена веществ, ритмическая и нервно-чувственная система -- все они представляют собой единство, когда звучат эти четыре изречения.
     «Так видите вы, как человек является созвучием того мирового Слова, Которое на Его низшей ступени может быть интерпретировано так, как я это сделал. Это мировое Слово восходит затем к высшим Иерархиям. ... Но то, к чему взывают элементарные существа в мире, является последним тоном того, чем является творящее, образующее, формирующее Мировое Слово, Которое лежит в основе всякого действия и всякого бытия».230 (9)

558. В водном и воздушном элементе живут сильфообразные существа. К этому роду существ принадлежат еще такие существа, которые в мире имеют дело с видимостью, с блистающей красотой; «...они не столько связаны с умными людьми, сколько с художественными натурами. Но и их опять-таки трудно обнаружить, поскольку они легко могут прятаться. Их можно встретить там, где находятся действительные произведения искусства, где, таким образом, в видимости представлен человеческий или природный образ. ... Когда мы спрашиваем себя: как это получается, что нас интересует прекрасная видимость, что мы получаем большее удовлетворение от прекрасной статуи, чем от живого человека -- удовлетворение иного рода, но большее, -- или когда мы погружаемся в мелодическое или гармоническое сочетание звуков и наслаждаемся ими? -- то в этом случае мы легко и тотчас же скатываемся в иное царство, в царство люциферических существ. Но ведь не только люциферические существа несут художественное, а и такое царство элементарных существ, которое человека, не склонного проявлять никакого интереса к художественной, прекрасной видимости, поскольку она не действительна, хочет пробудить к этому интересу, которое вообще возбуждает художественный интерес».
     Когда человек наслаждается прекрасным, то этих существ не видно. «Чтобы нормальным образом созерцать этих существ, необходимо попытаться отдаться каким-либо художественным впечатлениям и одновременно направить ясновидческий взгляд на тех существ, которые в соответствующих сценах (Драм-Мистерий) представлены как нимфо- или сильфообразные существа». Здесь можно помочь себе следующим образом. Нужно, например, слушать хорошего оратора, когда содержание его речи не понятно, вслушиваться в одну красоту речи, а где красота, там находятся эти существа. Но вот что при этом вызывает величайшее изумление: «эти существа представляют собой нечто наиуродливейшее из всего, что только можно встретить. Они потрясают. Это просто прообразы уродства. И если человек, начав однажды их видеть духовным взглядом, посещает художественное ателье, то он находит их там, этих существ, похожих на пауков, пребывающих на земле в силу мирового бытия, чтобы человек имел интерес к прекрасному. Это отталкивающие паукообразные существа элементарной природы, через которых пробуждается интерес с прекрасному. Человек никогда не усвоил бы правильного интереса к прекрасному, если бы своей душой не вплелся в мир прауродливых паукообразных существ.
     Проходя через галерею, человек и не подозревает ...что своим интересом к прекрасным картинам он опирается на этих уродливейших пауков, вползающих и выползающих из всех ушных, носовых отверстий. На основе уродливости человек поднимается к одухотворению прекрасным. Тут мировая тайна. Человеку необходимо побуждение уродливым, чтобы явилась красота. Большими художественными натурами были те, кто своей крепкой телесностью выносил пронизанность этими пауками и создавали Сикстинскую Мадонну и т.п. Прекрасное является в мир из моря уродства через энтузиазм человеческой души».
     Не следует думать, что за порогом чувственного человек приходит к чистой красоте. Потому так много говорится о подготовке к прохождению через Порог.
     С описанными существами постоянно борются сильфы и ундины. Сами эти существа паукообразны, «...но они построены из элемента воды и водяного тумана. Это текуче образованные облики из воздуха, которые свою уродливость еще усиливают тем, что каждую секунду имеют иной вид уродливости; и возникает такое чувство, что каждая последующая уродливость происходит из предыдущей и становится еще большей, чем первая. Этот мир пребывает также и в воздухе, и в воде как то, что в них радует».219 (5)

561. «Определенные миры, не известные обычному сознанию, населяет один народ, духовный народ глупцов, особенно тянущихся к человеческой мудрости, к человеческому уму.
     Эти существа в современную эпоху не обладают никакой собственной жизнью. Они приходят к жизни благодаря тому, что пользуются жизнью тех, кто умер, кто умер из-за болезни, но еще имел в себе жизненные силы.Лишь прошедшей жизнью могут пользоваться они. Т. обр., это духовные глупцы, использующие оставленную людьми жизнь, так сказать, высасывающие оставленную на кладбищах жизнь. ... за человеком вьется целая свита таких духовных глупцов. Они цепляются за его мысли, пожирают их и дают им вес, так что они могут тогда оставаться с человеком, в ином же случае они бы быстро исчезли у него.
     Этих существ исключительно сильно высмеивают гномообразные существа. Гномы не хотят терпеть их в своем царстве, но они принадлежат их царству. Они их постоянно изгоняют, и постоянно идет тяжелая борьба между гномами и этим народом духовных глупцов, делающих возможной человеческую мудрость. ...
     ...Их трудно открыть, этих существ, поскольку человек, поставив соответствующий вопрос, легко и тотчас же скатывается в ариманическое. Но можно все же найти случай наблюдать их, особенно в связи с умными людьми, которых сопровождает целая свита таких существ. ... Их можно также найти возле памятников мудрости... в библиотеках, где в книгах содержится что-то умное. Но если в книгах одна глупость, то этих существ в библиотеке нет. ...
     Когда этих существ сильно преследуют природные духи, вроде гномов, то они убегают в человеческую голову, и, будучи в природе гигантскими -- они исключительно большие, -- они становятся совсем маленькими в человеческой голове. Можно сказать, что это не нормальные природные духи, но они тесно связаны со всем человеческим развитием на Земле».219 (5)

569. «Также и тонкая конвенциональная ложь, например та, к которой вынуждает современный общественный строй, ложь из вежливости или условности (обхождения) ... неискренность и лицемерие, малая клевета -- пусть все это лишь в мыслях -- отпечатываются своим действием в физ. теле...». По этой причине от Ангельских существ, входящих в нас ночью, отрезается некая часть их субстанции, и из нее возникают фантомы. Они имеют вид копий частей человеческого существа или всего его облика. Ясновидящий видит, как носятся в воздухе части человеческой головы, руки, целое тело и даже внутренние части тела: желудок, сердце. Они наделены некими свойствами интеллигенции, но лишены всякой моральной ответственности. Они чинят человеку больше препятствий, чем, скажем, бактерии. Фантомы находят в бактериях, в бациллах весьма благоприятную возможность для своего бытия, находят в них питание, без которого они засохли бы. Но при этом они снова создают эти бактерии.98 (17)

579. «Непосредственно за входом в страну душ, куда вступают умершие и куда можно последовать за ними в ясновидческом созерцании, непосредственно у входа видны демонические облики с большими -- естественно, в сравнении с земными отношениями можно говорить о большом и малом, -- с большими, мощно развитыми перепончатыми лапами, как у уток и как вообще у водоплавающих птиц; у них мощно развитые, но постоянно изменяющиеся перепончатые лапы, как у уток, у диких уток. Далее, они имеют форму, которую можно сравнить с кенгуру, но она наполовину птицеподобная, а наполовину млекопитающеподобна, большая и мощная. Через широкую область таких существ проходит человек, следуя за умершими».
     Существа эти находятся в мире, который пронизывает наш мир. Рассмотрите ясновидчески, тем сознанием, каким вы следуете за умершими, осенний безвременник, и вы увидите в нем этих существ с перепончатыми лапами и кенгуруобразными телами. Среди растений беладонны вы увидите других ужасных демонических существ. Растения в определенном смысле являются медиумами для существ из мира умерших.243 (8)

380. "Мы бы не могли говорить с помощью нашего органа речи и пения, если бы физически они не про­буждались силами, которые мы воспринимаем в глубине нашего существа между смертью и новым рождением из того, что совершается как взаимодействия в космосе между Марсом и Венерой". 228 (4)

Вера и знание

417. "В древности человек, делая вдох, переживал нечто такое, как будто со вдохом, с воздухом внешнего мира в него входило то, что жило как духовное в существах и фактах внешнего мира. Таким образом, в том, что я здесь обозначаю красным как вдыхаемый поток, человек переживал, скажем, гномов, нимф, всe то, что как духовно-душевное пребывало в окружающей природе. А когда он выдыхал (синее), т.е. воздух дыхания посылал вовне, то в выдохе эти существа снова становились невидимыми. Они некоторым образом терялись в окружающей природе. Человек вдыхал и знал: здесь, во внешней природе, пребывает духовно-душевное, ибо во вдохе можно было почувствовать его действие, человек при этом чувствовал себя связанным с духовно-душевным внешней природы. Это действовало на человека в те древние времена — выражаясь сравнительно —несколько опьяняюще. Он опьянялся духовно-душевным внешнего мира, а когда выдыхал — протрезвлялся". Но, опьяняясь, он также чувствовал, как нечто внутреннее наполняет его голову. А выдыхая, он чувствовал: Я снова отдал ощущение духовно-душевного.
     Сейчас мы поступаем так: вот перед нами мел, мы смотрим на него и берeм его. "В древности это было не так, но, глядя на мел, человек вдыхал то, что исходило от мела, затем он выдыхал и на выдохе брал мел, так что вдох был для него подобен наблюдению, а выдох — деянию.
     В позднейшем развитии человечества из человеческого восприятия исчезло переживание вдоха, и человек воспринимает только то, что от дыхания восходит в его голове". Он больше не воспринимает струение дыхания, поскольку впечатления чувств стали сильнее. Они выключают то, что восходит в дыхании. Когда вы сегодня видите или слышите, то внутри процесса зрения и слуха находится процесс дыхания. Но эти восприятия слишком сильны и затемняют дыхание. "И люди, ещe имевшие следы сознания того, что в свое время дыхание вводило людей в духовно-душевный мир, назвали то, что теперь оставалось, что затверждалось из чувственных восприятий в связи с дыханием, "Софией". Дыхания же больше не воспринимали".
     "Любившие развивать в себе эту Софию, имевшие особую склонность предаваться этой Софии, называли себя философами. Слово философия вообще указывает на внутреннее переживание. ... Как в голове чувственными восприятиями вбирается протекающий по телу вдох, так остальным телом воспринимается выдыхаемый воздух. В организме конечностей и обмена веществ вместе с выдыхаемым воздухом струятся телесные чувства, переживания, подобно тому, как струятся восприятия чувств через слух, зрение в опьяняющем действии в голове вдохнутого воздуха. Отрезвляющее действие выдыхаемого воздуха, погашающее восприятия, протекает совместно с телесными чувствами, возбуждаемыми в ходьбе, в работе. Деятельность, действия связаны с выдохом. И когда человек деятелен, когда он что-то делает, он чувствует, как от него как бы отходит прочь духовно-душевное... духовно-душевное как бы струится в вещи. ... Но это восприятие процесса выдоха, это восприятие протрезвления прекратилось, и остался лишь один след в греческой эпохе. Тогда, делая что-то, люди ещe чувствовали, как нечто духовное переходит в вещи. Но затем всe, что было в процессе дыхания, надломилось от чувства телесности, чувства напряжения, усталости в работе. Как процесс вдоха надломился в голове, так процесс выдоха надломился в остальном организме... чувством напряжения, согревания и т.д., тем, что жило в человеке, когда он чувствовал собственную силу, которую он применял во время деятельности, когда он что-то делал. Он теперь чувствовал в себе не процесс выдоха, как утомление, он чувствовал в себе действие силы, он чувствовал тело, пронизанное энергией, силой.
     Эта сила, жившая во внутреннем человека, была Пистис, вера, чувство Божественного, божественная сила, позволявшая работать: Пистис, вера.
     София — духовное содержание вдоха, надламываемое восприятием чувств.
     Пистис (Вера)— духовный процесс выдоха, надламываемый чувством телесности.
     Так вливались в человека мудрость и вера. Мудрость струилась к голове, вера жила во всeм человеке. Мудрость была идейным содержанием. Вера была силой этого идейного содержания. Одно принадлежало другому. ... В Софии имели утончение вдоха, в вере — уплотнение выдоха. Мудрость затем утончилась ещe более и в утончении стала наукой. Произошло и дальнейшее уплотнение силы. Человек чувствовал лишь своe тело. Он утратил сознание того, что есть вера, Пистис. И поскольку люди больше не чувствовали связи, произошло отделение того, что как простое содержание веры неким образом субъективно должно было восходить внутри, от того, что связывалось с внешними чувственными восприятиями. Сначала была София, потом, Scientia, обыкновенная наука, истонченная София. Можно также сказать: изначально София была действительным духовным существом, которое человек чувствовал как жильца в своей голове. Сегодня от этого существа остался лишь призрак. Ибо наука есть призрак мудрости. Это современный человек должен проводить через душу как некий род медитации: наука является призраком мудрости. Также и вера, с другой стороны, — так еe теперь обычно называют; особой разницы в словах здесь теперь не различают, — вера, живущая теперь, не является внутренне переживаемой верой древности, Пистис, а тесно связанной с эгоизмом субъективностью. Она есть уплотнeнная вера древности. В ещe не оплотневшей вере в человеке чувствовалось объективно Божественное. Сегодня же в вере находят лишь субъективно восходящее из тела воскурение ... ком былой веры". 211(4)

     670. "Непрерывно растущее чувство: не мы сами творим свои мысли, но мысли мыслятся в нас, — это чувство означает, что эф.тело развивает в себе необходимое чувство времени. Тогда все прежнее при­обретает привкус чего-то сделанного эгоистически; и кажется, что все сделанное на пути созревания как бы сжигает сделанное тобой, как бы поглощает сделанное тобой самим... растет сознание, что необ­ходимо преодолеть в себе свое мышление, свое собственное творчество мыслей, ибо оно имеет мало значе­ния, и что поистине ценна только отдача себя мыслям, приходящим из космоса. Наша личная жизнь как бы теряет часть себя — это в высшей степени важно, — теряет ту часть, которую мы называем личным челове­ческим мышлением, так что остаются только личное чувство, личное ощущение и личная воля. Но и они из­меняются одновременно с мышлением. ... Можно сказать, что чувство становится все более и более дейст­венным, а воля — все более чувствующей. Чувство и воля становятся ближе друг к другу, чем были рань­ше, на физическом плане. Человек не может принять теперь никакого волевого решения, не затрагивая этим своего чувства. ... Он наблюдает в себе рядом с волей как бы суждение чувства о решениях воли". "В отношении той мысли, о которой можно сказать: она построена тобой, и она согласна с мудростью (дарованной свыше), — человек переживает чувство благодарности этой мудрости, а неправильная, без­нравственная, некрасивая мысль пробуждает стыд, возникает ощущение: вот каким ты все еще можешь быть. ... Человек, просто умный практически, обладающий силой суждения только для внешней жизни, никогда не достигнет того, что здесь необходимо, ибо это должно открыться в чувстве. ... Человек чув­ствует здесь, как мудрость изливается в него сверху, идет ему навстречу, проникает в его голову как бы спереди и наполняет все его существо. А из своего тела он чувствует как бы поднимающееся вверх чувство стыда и отождествляет себя с этим чувством стыда, а о мудрости говорит как о том, что дает­ся ему извне; он чувствует в себе самом ту область, где его настоящее Я, которое он отождествляет с этим чувством, встречается с мудростью, которая вливается в него, даруется ему извне... И переживание этой встречи будет правильным переживанием эф.тела".
     Можно неправильно пережить эфирный мир на границе между эф. телом и дыханием, если неправильно делать дыхательные упражнения. Тогда человек делается как бы свидетелем своего дыхания, к которому может присоединиться восприятие низшего эфирного мира. Если же пережить эф.тело на границе между чувством и мудростью, то можно затем плодотворно пережить и более грубые эфирные процессы на границе между эф.телом и процессом дыхания. "Дело в том, что мир высшей духовной действительности существует, и мы касаемся его, благодаря указанному процессу, на границе между чувством и мудростью; мы поднима­емся здесь к тем действиям, которые совершаются в эфирном мире существами высших Иерархий. Но есть еще множество разных добрых и злых, отталкивающих, отвратительных и вредных элементарных существ, которые кажутся нам, если мы их узнаем преждевременно, настоящим духовным миром, но которые суть не что иное, как худшие отбросы духовного мира. Кто хочет вступить в духовный мир, тот должен познако­миться, конечно, и с этими существами, но не вначале". Есть пути, которые ведут еще ниже дыхания, но о них не принято говорить. "При передаче миру оккультных сообщений есть правило и обычай не говорить о том, что человек может найти как накипь духовного мира".
     "Когда человек начинает чувствовать в себе мудрость и переживать стыд ... он получает понятие о деятельности Архангелов в нас. ... В своей голове с началом эфирных переживаний человек пере­живает Архангелов... теневой облик их деятельности, их эфирной деятельности. В том, на что наталкива­ется в нем мудрость и что дает ей отпор, он переживает Духов Личности, пронизанных — но не вполне — элементом воли... Духи Личности влили в наше эф.тело известные силы, которые могут стать в нас внут­ренним переживанием... наше эф.тело может пульсировать в ответ на притекающую мудрость". 145(5)

     902. "В то время как у врат смерти мы восприняли крылатую ангельскую голову, у ворот элементов — льва, у врат Солнца мы воспринимаем дракона, дикого дракона. И этого дикого дракона мы должны правиль­но наблюдать. Но Люцифер и Ариман стараются вместе сделать его невидимым, спрятать от духовного взора. Но когда мы его воспринимаем, мы также видим, что этот дикий дракон может сделать с нами почти все что угодно, ибо он соткан из наших склонностей и ощущений обычной жизни, проистекающих по преимущест­ву из низшей природы. Дракон содержит в себе все силы, в которых мы, напр., нуждаемся — простите за прозаи­ческое выражение — для пищеварения и т.п. ... Мы должны наблюдать его, когда он, извиваясь, выползает из нас. Этот дракон, он совсем не прекрасен, поэтому Люциферу и Ариману так легко повлиять на бессозна­тельную жизнь нашей души, чтобы мы бессознательно не захотели знать и видеть этого дракона. В него во­тканы все наши глупости, все наше тщеславие, высокомерие и себялюбие, а также и более низкие потребно­сти.
     Если мы не видим дракона у врат Солнца — эти врата так называются потому, что именно в силах Солнца живут также те силы, из которых соткан и дракон, ибо это солнечные силы, которые действуют, когда мы совершаем пищеварение и другие органические отправления, — если мы не видим дракона у врат Солнца, то он проглатывает нас, тогда мы становимся едиными с ним в духовном мире. Тогда мы неотличимы от драко­на, тогда мы, собственно, являемся драконом, который оживает в духовном мире. А он может ожить весьма значительно, может проделывать в какой-то мере грандиозные опыты, опыты, которые, я бы сказал, еще бо­лее втираются в доверие к человеку, чем те, которые тот проделывает перед или за вратами смерти. Опыты у врат смерти, они, прежде всего, бесцветные, теневые, интимные, они исчезают, и мы даже не особенно склонны развивать внимание, чтобы их удержать. И мы должна все вновь и вновь напрягаться, чтобы столь легко оживающему в мыслях дать возрасти. В конце концов оно возрастает в целый мир. Но пока оно станет пронизанным светом, звуком, жизнью, действительностью, требуется долгая энергичная работа и стремление. Ибо эти бесцветные, глухие образы приходится оживлять повсюду из бесконечности. Если, напр., человек хочет открыть простого духа воздуха или воды через, скажем, головное ясновидение — возникающее через оживление мыслей, — то этот дух воздуха или воды вначале лишь слегка, тенеподобно прошмыгнет на гори­зонте духовного мира и может совсем не заинтересовать нас. А чтобы он стал цветным или звучащим, для этого из всего космического окружения к нему должно подступить цветовое. Это происходит после долгой внутренней работы, но и тогда можно лишь ждать этого как милости. ... Человек должен иметь силу сде­лать этот образ сияющим, но эта сила достигается самоотверженностью. Сияющие силы должны прийти извне через самоотверженность".
     Если же мы соединены с драконом, то созерцаемого духа воды мы освещаем низшими органами. Наша голо­ва не выглядит особенно красочно, ибо там цвета употреблены на образование мозга. Органы же брюшной полости еще на пути к совершенству, и их астр. и эф. тела чудесно окрашены. Не видя дракона, мы перелагаем все это во внешний (духовный) мир и созерцаем его как весьма прекрасный. Однако это брюшное ясновидение. Для космоса нет абсолютно низкого, мы же должны избегать заблуждения. 157 (8)