653. "Священнику принадлежит жертвенное пламя, врачу — жезл Меркурия". И то и другое — Божествен­ный культ. "Терапия вводит жизнь в сознание, культ с таинством вводит сознание в жизнь". Сознание должно помочь в терапии (даже бессознательно), в культе жизнь помогает тому, что происходит перед сознанием (ибо культ не может нести в себе суггестии). При лечении необходимо видеть как дух светит­ся в физическом. Священник должен иметь обученный взгляд для освещения физического образа, для духов­ного процесса.318 (1)
     "Человек плохо входит своей я-организацией в астр. тело. По этой причине вообще нарушается жизнь его ощущений. При этом он может образовывать даже очень живые мысли, поскольку мышление зависит от нормальной связи астр. тела с другими телами. Но схватываются ли этими мыслями соответствующим обра­зом также и ощущения чувств — это зависит от того, правильно ли я-организация связана с другими чле­нами человеческого существа". В случае нарушения этой связи ощущения чувств бледнеют, но одновре­менно в той же мере мысли становятся интенсивнее. "Почти призрачно выступают они и не так чисто, как прежде". Во время сна подобный человек приходит к исключительно сильным переживаниям "тонкостей вне­шнего мира". Я и астр. телом, находящимися вовне "он переживает тонкости растений, плодовых садов вокруг своего дома", но не то, что переживал днем, например, вкус яблока. Последействие дневных мыс­лей в астральном теле при этом бледнеет.
     Может случиться так, что я-организация сильно притягивает к себе астр. тело, тесно связывается с ним, и оба плохо связываются с эф. телом и физ. телом. Человек в таком случае не может правильно гос­подствовать астральным телом и Я над физическим и эф. телами; он не может я-организацию и астр. тело вдвинуть во внешние органы чувств. В любой момент его тогда могут оставить чувства, и вообще их ощущения бледнеют, развивается опьяненно-сонное сознание. При этом могут с особой силой высту­пить моральные импульсы, чувство греховности; человек может стать большим казуистом. Подобная анома­лия сопровождается нарушением образования гормонов в надпочечниках и в щитовидной железе. Изменяются гипофиз и эпифиз.
     Далее может случиться так, что эфирное, устойчиво или периодически, не вполне входит в физ. тело.
     Эф., астр. тела и Я приходят между собой в особенно тесную взаимосвязь, что выражается в высокой степени слабоумия; человек тогда плохо владеет физическими членами тела, тело тогда тянет его за со­бой; он притупленно переживает мир; то что он переживает, остается темным, будучи подавленным физ. телом. Такие люди могут претендовать на интимное знание внутренней религиозной жизни и с презрением относиться к тем, кто говорят о ней в силу своей профессии. Переживаемое ими они называют "покоем в Боге".
     Теперь представим себе следующее. В определенном возрасте я-организация человека отделяется от других организаций, потом возникает второе из вышеописанных состояний и наконец — третье. Первое состояние в детстве выражается в неустойчивом равновесии конечностей; далее затуманиваются ощущения чувств и делаются сильно колоритными мысли, потом сознание греховности и все прочее кончается слабо­умием. Через подобные состояния проходили греческие пифии. Если это делается под руководством опыт­ного духовника, то человек приходит к внутренним созерцаниям и весьма значительным, как это было со св. Терезой, благодаря тонкости я-организации и астр. тела у св. Терезы были весьма пластичными неко­торые физические органы нижней части тела. Но если Я и астр. тело грубы, то это может обернуться болезнью нижней части тела.318 (2)
     В следующей лекции, на примере св.Терезы, подробно рассматривается сверхчувственный опыт, вызванный описанным в предыдущей лекции сдвигом оболочек и Я; говорится о характере этого опыта, его ис­токах, о мере субъективного и объективного, патологического и здорового в нем. Рассматривается так­же вопрос о том, почему выхождение в сверхчувственный мир сопряжено с ощущением боли.
     Если Я ослабевает, то астр. тело может сильно втянуть его в себя. "Тогда в бодрственном состоянии не наступает просветлений вроде тех видений, что имела св.Тереза, но, наоборот, наступает приглушен­ность, затемненность сознания, помрачение вплоть до сновидения". В случае, если Я сильно притяги­вает к себе астр. тело, то люди бывают разговорчивыми и рассказывают интересно о своих видениях. В данном, втором, случае они говорят неохотно и невыразительно. А если что-то рассказывают, то пере­числяют все подробности давно прошедшего события, вдаются в невероятные детали. Может даже возник­нуть мысль, что у них хорошая память. Но все детали в памяти такого человека всплывают автоматичес­ки, он не ищет их логической взаимосвязи и верен пространственно-временным отношениям. Можно заме­тить, как такой человек испытывает радость от звучания определенных слов, усвоенных им, когда он переживал определенные вещи; он возвращается к речи, удержанной в памяти, но делает это с выключен­ными мыслями. В отношении воли такой человек желает следовать только своим импульсам, которые изнут­ри ведут его совершенно определенным образом; заметно также плохое вхождение в сферу конечностей во внешних отношениях жизни. Развивается страсть к путешествиям. Люди такого рода бывают очень умны в возрасте от 7 до 14 лет. Но происходит это за счет того, что силы из третьего семилетия они забирают во второе; я-организация вместо 21 года начинает втягиваться с 7, 8, 9-ти лет. Окружающие же часто лишь радуются аномальной умности таких детей.
     Далее возможен случай, когда эф. тело чрезмерно сильно притягивает к себе астр. тело и Я. В ор­ганах появляется некая "непредусмотренная" астральность, с которой они не могут прийти в связь. Что в противоположном случае выражается в колоритных видениях, теперь это изливается вовнутрь и выражается в различных судорогах . Возможно еще и третье состояние, когда слабым оказывается и физ. тело, прежние кармические силы не могут производить достаточное действие в физ. теле. В противо­положном этому состоянии у святых возникает ощущение боли и затем наслаждение ею: они выходят из физического тела и говорят о "покое в Боге". В данном же состоянии человек "покоится в сокрытых окку­льтных силах физического мира", но они не достигают его сознания; он впадает в состояние идиотизма, паранои.318 (5)

659. "Физическое излечение медиумов исключительно трудно. Вы могли бы это сделать лишь путем высокопотенцированных табаковых инъекций в некоторые части органов чувств, например внутрь евста­хиевой трубы или в роговую оболочку глаза, что, естественно, очень опасно. Физическое лечение, без­условно, требует, чтобы лечащий имел более сильную волю, чем медиум вне транса, и мог бы действо­вать через бодрственную суггестию".316 (14)

Влияние на организм места жительства и климата

684. "Мы уже в силах различать, что в нашем организме связано с астрономическим миром, а что — с метеорологическим. ... классификация является лучшим фундаментом для лечебных целей. Как основ­ное правило, мы находим, что органы, открытые для метеорологических явлений, наиболее отдалены от поверхности и расположены в глубине. Главными между ними являются печень и все пузырчатые структу­ры, особенно мочевой пузырь ... Вторым членом этой группы являются легкие ... сердце ... И дейст­вительно, все эти органы связаны со специальными импульсами метеорологического мира. Мы можем изу­чать их в деталях только через исследование отношений человека с внешним миром и особенно — в связи с активностью его в ближайшем окружении".
     "Метеорологическая сфера ... во внешнем мире она охватывает твердую почву и атмосферу, воду и тепло. Позади этой области и в верхней ее части находятся формирующие процессы в растениях и минеральном царстве; и в этих творческих процессах, так родственных внеземному, т.е. астрономической области, находится противоположный полюс в человеке... Что касается отношения процессов в растениях и минералах к тому, что следует за легкими, печенью и т.д., то изучение лечебных процессов в этой области гораздо труд­нее. Разумным шагом в исследовании является ясное понимание органической тенденции человека менять и творить где-то прямо противоположное происходящему во внешнем мире".
     "Перемена района и быта вносит очень слабое облегчение при заболевании органов, расположенных ниже сердца, но оказывается исключительно благотворной для легких и всех органов, расположенных над ними. ... легкие, их жизнедеятельность тесно связана с географией и геологией данной местности. ... легкие особенно зависят от почвы и плотности земли. Одна из первых задач медика, начинающего практи­ку, заключается в тщательном изучении геологии своего района, т.к. такое изучение идентично изучению легких у обитателей той местности. И следует реально учесть, что почти все заболевания в дан­ном случае проистекают оттого, что легкие не в состоянии приспособиться к окружению.
     Прошу вас правильно принять только что сказанное: я касаюсь структуры легких и не имею в виду функцию дыхания, хотя, конечно, эта функция совершается благодаря адекватной (нормальной) или де­фективной структуре легких. Мы имеем дело с зависимостью внутреннего легких от окружения: тенден­цией легких к затвердеванию или размягчению мы обязаны окружающей природе. Кроме того, легкие особенно зависят от телесного напряжения и, конечно, травмируются у лиц, работающих физически до истощения". 312 (9)

701. "Если вырабатывать соответствующие духовные способности, то можно прийти к тому, чтобы в созерцании сущность больного человека и необходимые методы лечения связать в некое целое. А благо­даря этому развивается воля к целению как особое душевное настроение, необходимое врачу". И это не абстрактная воля, а индивидуализированная в соответствии с конкретными больными, "идентифицирован­ная со знанием о лечении в индивидуальном случае".37 с.226-227

     314. "Парацельс сам характеризует себя, подписав под своим портретом: "Никто не должен быть рабом другого, раз он может принадлежать самому себе". Вся его позиция по отношению к познанию дана в этих словах. Он хочет везде сам дойти до глубочайших основ естествознания, чтобы собственными силами подняться к высочайшим областям познания. Как врач, он не хочет, подобно своим современникам, просто принимать на веру все накопившиеся с древних времен утверждения слывших тогда авторитетами старинных исследователей, например Галена или Авиценны; он хочет сам непосредственно читать в книге природы. "Врач должен пройти через изучение природы, которая есть мир; и она же — все его начало. И чему его учит природа — это он должен предписать и своей мудрости: не искать ничего в своей мудрости, но единственно только в свете природы". Он ни перед чем не отступает, чтобы всесторонне изучить природу и ее действие. Ради этого он совершает путешествия в Швецию, Венгрию, Испанию, Португалию и на Восток.
     Он вправе сказать о себе: "я гонялся за моим искусством с опасностью для жизни и не стыдился учиться ему у бродяг, палачей и цирюльников. Мое учение было испытано не хуже серебра, в нищете и заботах, борьбе и нужде". Переданное по традиции от старых авторитетов не имеет для него никакой цены, ибо он полагает, что правильных воззрений можно достичь только тогда, когда сам переживешь восхождение от природного знания к высшему познанию. Это самостоятельное переживание влагает в его уста гордые слова: "Кто ищет истину, тому надо в мою монархию ... За мной, а не я за вами, вы, Авиценна, Гален, Мезур! За мной, а не я за вами, вы, из Парижа, из Монпелье, из Швабии; вы, из Мейссена, из Кельна, из Вены и изо всех мест по Дунаю и по Рейну; вы, острова морские, ты, Италия, ты, Далмация, вы, Афины, ты, грек, ты, араб, ты, еврей; вы за мной, а не я за вами! Мне принадлежит монархия!". Парацельс легко может быть понят неправильно из-за его грубой внешней оболочки, которая нередко за шуткой таит глубокую серьезность. Он сам говорит: "природа не наделила меня изяществом, да и вырос я не на смоквах и не на пшеничном хлебе, а на сыре, молоке, хлебе из отрубей; поэтому я, конечно, груб по сравнению с белоручками и людьми тонкого обхождения, ибо они воспитаны в мягких одеждах, а мы на еловых шишках, и мы плохо понимаем друг друга. И хотя бы я и казался сам себе красавцем, у других я все же должен прослыть неотесанным. Да и как мне не казаться странным тому, кто никогда не ходил под солнцем?"
     "Для Парацельса в природной основе бытия таится глубокая связь между человеком и всей Вселенной, и эта связь закрыта благодаря существованию духа. Дух, ведущий нас к высшему познанию тем, что он сообщает нам знание и дает затем этому знанию возродиться на высшей ступени, он имеет для нас, людей, первым следствием то, что закрывает от нас нашу собственную связь со Вселенной. Таким образом, природа человека разлагается для Парацельса прежде всего на три члена: на нашу чувственно-телесную природу, или наш организм, являющийся для нас природным существом среди других природных существ, совершенно таких же, как и все другие природные существа; затем, на нашу скрытую природу, являющуюся звеном в цепи всего мира и, следовательно, не замкнутую внутри нашего организма, но излучающуюся во всю Вселенную и получающую от нее силовые воздействия; и на самую высшую природу: наш дух, изживающий себя только духовным образом. Первый член человеческой природы Парацельс называет элементарным телом; второй — эфирно-небесным, или астральным телом, а третий член он называет душой. Таким образом, в "астральных" явлениях Парацельс видит промежуточную ступень между чисто телесным и собственно душевны ми явлениями. Они становятся видимыми, когда дух, закрывающий природную основу нашего бытия, прекращает свою деятельность. Простейшее явление из этой области мы имеем перед собой в мире сновидений. Образы, окружающие нас во сне, с их игрой и с их удивительной осмысленной связью с событиями вокруг нас и с нашими собственными внутренними состояниями, эти образы — порождения нашей природной основы, которые затмеваются более ярким светом души ... что Парацельс толкует как "астральное" тело. Это сумма природных воздействий, под влиянием которых мы находимся или можем оказаться при особых обстоятельствах; они исходят из нас, однако без участия нашей души; и тем не менее, они не подходят под понятие чисто физических явлений.
     ... Исходя из такого взгляда на человеческую природу, Парацельс делит ее на семь членов. Это те же самые члены, которые мы встречаем и в мудрости древних египтян, и у неоплатоников, и в каббале. Человек есть прежде всего физически-телесное существо и подчинен, следовательно, тем же законам, каким подчинено всякое тело. В этом отношении он есть чисто элементарное тело. Чисто телесно-физические законы слагаются в члены органического жизненного процесса. Парацельс обозначает органическую закономерность как "arhaeus", или "spiritus-vital"; органическое поднимается до духоподобных явлений, которые, однако, еще не суть дух. Это "астральные" явления. Из "астральных" процессов возникают функции "животного духа". Человек — существо мыслящее. С помощью рассудка он осмысленно связывает свой чувственные впечатления. Так оживает в нем "душа рассудочная". Он углубляется в свои собственные духовные порождения; он научается познавать дух как дух. Тем самым он поднимается на ступень "духовной души". Наконец он узнает, что в этой духовной душе он переживает глубочайшую основу мирового бытия; духовная душа перестает быть индивидуальной, отдельной. Наступает познание, о котором говорил Экхарт, когда чувствовал, что не он сам, но Первосущество говорит в нем. Наступает состояние, в котором мировой Дух созерцает сам себя в человеке. Парацельс запечатлел чувство этого состояния в простых словах: "И вот нечто великое, о чем вам надо подумать: нет ничего на небе и на земле, чего нет и в человеке. И Бог, который на небе, Он и в человеке".
     Перечисленными семью основными частями человеческой природы Парацельс хочет выразить не что иное, как факты внешнего и внутреннего переживания. И этим вовсе не отвергается, что в высшей действительности есть еще и некое единство, которое для человеческого опыта разлагается на множественность семи членов. Затем и существует высшее познание, чтобы вскрыть единство во всем, что является человеку, вследствие его телесной и духовной организации, в непосредственном переживании как множественность. На ступени высшего познания Парацельс стремится всецело к тому, чтобы слить единое Первосущество мира в живое единство со своим духом. Но он знает, что человек лишь тогда может познавать природу в ее духовности, когда вступает с природой в непосредственное общение. Человек постигает природу не тем, что населяет ее сам произвольно допущенными духовными существами, но тем, что принимает и ценит ее такою, какова она есть, как природа. И потому Парацельс не ищет Бога или духа в природе, но эта природа, какой она предстает его глазам, для него совсем непосредственно божественна. Нужно ли сначала приписать растению душу, наподобие человеческой души, чтобы найти в нем духовное? Поэтому Парацельс объясняет себе развитие вещей, насколько это было возможно при научных средствах его времени, безусловно, как чувственный естественный процесс. Он производит все вещи из первоматерии, из первичной влаги. И дальнейшим естественным процессом он считает разделение первоматерии (которую он называет также великим лимбом) на четыре стихии: воду, землю, огонь и воздух. Если он говорит, что "божественное Слово" вызвало из первоматерии множественность существ, то и это надо понимать лишь в том смысле, как понимают, например, в новейшем естествознании отношение силы к материи. "Духа" в фактическом смысле еще не существует на этой ступени. Этот "дух" есть на самом деле не основа природного процесса, а его фактический результат. Дух не создает природу, а сам развивается из нее ". 7(5)