Средняя Европа

161. "Те люди, которые, я бы сказал, среди освещенных Солнцем нив и полей развились как средне-европейское бюргерство, они не были единственными людьми, что развивались от XII до XX столетия. Существовали и другие люди, удержавшие в себе нечто от древней внутренней душевной дикости и душевной примитивности народа нибелунгов".
     Однако прошлое нельзя удержать в настоящем без того, чтобы оно не впало в декаданс, не стало болезненным. "Поэтому мы видим, как на одной линии развивается новое среднеевропейское бюргерство, я бы сказал, высший продукт того, что вышло из нив и лугов, освободившихся от лесов, а с другой стороны — над этим бюргерством мы видим в Средней Европе людей, которые сохранили древнюю душевную жизнь времeн нибелунгов, которые лишь в новое время восприняли Христианство. ... Людьми, изживающими в упадочной форме этот древний характер нибелунгов, являются владетели отдельных среднеевропейских земель, герцогств, со своим окружением, которые теперь дюжинами свергаются с тронов... К ним, в первую очередь, принадлежит всe, что было содержанием, человеческим содержанием дома Габсбургов. ... Никто не поймeт трагедию свершающегося, кто не примет во внимание эти подосновы событий, что столетиями идущая вперeд часть среднеевропейского человечества регулировалась и управлялась такой частью, которая сохраняла в себе в упадочной форме душевный характер древних диких нибелунгов. ... Эти части жили в прошлые столетия одна рядом с другой как две разные расы, может быть, даже более различные, чем две разные расы. Необходимо иметь мужество принять во внимание подобные исторические подосновы событий". А та часть среднеевропейского населения, что переселилась в Англию и образовала народ англосаксов, она не взяла с собой это наследие народа нибелунгов. Поэтому там развился инстинкт к душе сознательной, к политической жизни. Среднеевропейское же человечество осталось аполитичным, т.к. им владели люди с отсталой жизнью души. Грандиозно характерные черты среднеевропейской жизни раскрываются в том контрасте, где, с одной стороны, стоит цвет духовной жизни XVIII в. — Клопшток, Лессинг, Гердер, Шиллер, Гeте, а с другой — вся упадочность наследия нибелунгов, выраженная в Фридрихе Великом.
     "С началом XIII в. возник, ознаменовавшийся выведением лесов, некий контраст; от земли к небу зазвучали песни Вальтера фон Фогельвайде, и всe это вылилось, наконец, в гeтеанизм. Такова одна сторона, не политическая, нeсшая кругооборот своего развития в себе самой... А рядом с ней — распадающийся, идущий от нибелунгов характер того, что пребывало на троне".
     "От 1200 г. до XX в. естественным образом в Средней Европе развивалось люциферическое как отставшая дикость нибелунгов, образовавшее душевную жизнь в новое время. ... Рассмотрим ее в связи с ариманическим элементом современного индустриализма, техники, капитализма. ... В последние десятилетия XIX в. и первые десятилетия XX в. возникло взаимодействие между индустриализмом и старым земельным владычеством, старым юнкерством, старой упадочной дикостью нибелунгов. Это и привело Среднюю Европу к закату: брак между индустриализмом и территориальным господством, политическим правлением Средней Европы". Этот брак не позволяет немцам исполнить их миссию.190(10)

163. В 1806 г. исчезла "Священная Римская Империя немецкой нации"; правящий дом Габсбургов, подобно мантии, совершенно по-средневековому покрывал собой ряд народов. И это не было похоже на такие государства, как Франция, Англия. "То, чем были Габсбурги, — это старое средневековье, и, к сожалению, целиком связанное со старым средневековьем в отношении романизма, в отношении того католицизма, который через противореформацию вновь ожил или, по меньшей мере, стал похожим на живой. ... Царству Габсбургов противостало ... нечто совершенно модерное ... прусско-гогенцоллерновское кайзерство, представлявшее американизм в немецкой сути, вильсонизм до Вильсона. ... Это необходимо изучать, чтобы понять, что происходит и что ещe произойдeт". 185-а(3)

1388. "Немецкая Средняя Европа, если она хочет как-либо пробудить в себе душу сознательную, может это сделать через воспитание. ... Поскольку эпоха души сознательной есть в то же время эпоха интеллектуализма, то немец, желающий как-то пробудить в себе душу сознательную, должен стать интеллектуальным человеком. ... Поэтому до некоторой степени задачу немецких народов исполняют те, кто свое воспитание берет в свои руки. Остальные немцы, живущие инстинктом и не затронутые саморазвитием, должны в какой-то степени отставать.
     По этой причине ... немецкий народ является народом аполитичным, вообще не расположенным к политике. Если он хочет заниматься политикой, то перед ним встает большая опасность, которую вы хорошо поймете, если примите во внимание, что немецким народам предназначено в интеллектуальной сфере вносить в мир тот элемент, который ... представляет собой явление или, если хотите, сияние, блеск, образование мыслей, то, что в некотором отношении не обладает земной твердостью. Суть британского осязаема. У немецких народов суть дела заключается в неосязаемом, в том, что может развиваться диалектически. Исследуйте однажды интеллектуализм немцев . Вы можете сравнить его с интеллектуализмом греков, только греки развиты в отношении образной природы явления, немцы же формируют феномены по преимуществу интеллектуальной природы. В конце концов, ведь нет ничего прекраснее созданного гетеанизмом, Новалисом, Шеллингом — всеми теми умами, которые являются художниками в области мышления. Это делает немцев аполитичным народом. ... И если при этом они хотят заниматься политикой, то перед ними встает опасность внести в действительность то, что является столь прекрасным в мыслительных образах (блеск, сияние — в гетевской "Сказке о зеленой Змее и прекрасной Лилии"). ... Большая опасность ... состоит в том, что немец оказывается лживым не только тогда, когда учтив, но он может лгать и в том случае, когда именно свои лучшие способности хочет применить в сфере, для которой не имеет врожденных задатков. ... Англичанин представляет собой нечто; немец этим нечто может только стать. Поэтому так дурно обстоит дело с немецкой культурой, поэтому всегда возвышаются в немецкой и австро-немецкой культуре лишь отдельные индивидуальности, смогшие взять себя в руки, в то время как широкие массы хотят, чтобы ими управляли, и не хотят заниматься мыслительной деятельностью, которая у британских народов заложена в инстинкте. Потому-то и подпали среднеевропейские народы такому водительству, как Габсбурги и Гогенцоллерны, — именно по причине аполитичности". 186(6)

1389. "Монархическая государственность не проистекает из развития нормано-германских социальных импульсов. В их сути заложено членение на роды, фамильная конфигурация, в которой одно сравнительно индивидуально и самостоятельно стоит рядом с другим и лишь с определенной точки зрения находится под княжением, которое контролирует сверхродовое. ... Не мог здесь возникнуть и монотеизм, он пришел с юга, с юго-востока через теократически-иудейский элемент. Если бы нормано-германский элемент развивался чисто сам по себе, то сегодня было бы легче осуществить тот правомерный монотеизм, который не принимает опять-таки абстрактно единого Бога, но принимает последовательность Иерархий: Ангелов, Архангелов и т. д., — а не ту бессмыслицу, что Бог, например, пронизывает два воинства, стоящих негодуя, одно против другого". 185-а(7)

1391. Немцев не следует смешивать с монархией Габсбургов. "Немцы от дома Габсбургов страдали столько же, сколько и итальянцы, только немцев при этом еще ненавидят те, с кем они вместе страдали. И так обстоит во всем. Полностью отсутствует понимание ненациональной сущности немцев, которые для Европы были закваской, но ни в малейшей степени — национальным существом или, тем более, национально агрессивным. ... То, чем является немецкий народ, не предрасположено к образованию какого-либо единства. Немцы утратили бы лучшие свои свойства, если бы захотели образовать абстрактное единство, народное единство. Естественно, под влиянием некоторых европейских импульсов имелись — не у Гете, но у других — определенные неорганические стремления к единству, как они жили в Италии, а также и внутри немецкого народа. Они были сильными от 1848 г. до 50-х — 60-х годов. Но это всегда шло параллельно с тоской немецкого существа по погружению в мир". И это нашло свое особое выражение. В какой литературе так ценят другие народы, как в немецкой? 185-а(4)