545. «Повсюду, где соприкасаются разные царства природы, возникает возможность для воплощения определенных духовных существ. Где металл прилегает к камню внутри земли, когда шахтер раскалывает горные породы, ясновидящему видны удивительные существа, как бы сидящие на корточках, свернутые в клубок в малюсеньком пространстве. Когда породы удаляют, они разлетаются, подобно искрам, в стороны». У них нет физ. тела, но есть рассудок, лишенный понимания ответственности, чувства того, что правильно, а что нет. Эти существа суть гномы. С людьми они любят проделывать злые шутки. Прежде их встречали не в угольных шахтах, а в старых рудниках.
     «Где камня касается источник, воплощаются ...ундины. Где соприкасаются животные и растения, там действуют сильфы». 98 (5)
     «Гномы -- духовная форма органов чувств и связанного с ними рассудка.
     Ундины -- они сохраняют идеи, но не знают о них; благодаря этому они способствуют образованию листьев из влажно-воздушного.
     Гномы -- жизнь: становление рожденным.
     Ундины -- засыпание -- знакомство с воздушным кругом.
     Сильфы -- пробуждение -- знакомство с водной сферой; они также носители любви -- через них растение обретает любовь к Земле, от которой отдалилось. Гномы ненавидят землю, физическое.
     Духи огня -- умирание -- знакомство с землей».
     «Гномы, как и духи огня, теряют весной свою силу, никнут. Из моря восходят нимфы, из воздуха выпархивают сильфы».
     «Сильфы поставляют свет, ундины -- химики, гномы -- оживители».
     Гномы -- духи корней, ундины -- листьев, сильфы -- цветов, саламандры, как носители тепла, действуют в семенах.
     «Гномы -- это духовное, соответствующее человеческой голове; в тяжести они имеют форму, какую человек, как тепловое существо, имел на Сатурне.
     Ундины -- это душевное чувствообразного мышления дыхательной системы; они имеют форму на границе твердо-воздушного, какую человек, как воздушное существо, имел на Солнце.
     Сильфы -- они волево-чувственного рода -- линиеобразны -- форма на границе вода-воздух.
     Огненные существа -- волевого рода -- точечны».
     «Существа гномов родственны силе органов чувств человека -- они много видят; на духовных растительных формах камбия они видят мышление Вселенной: так во внутреннем Земли они хранят зимой идеи Вселенной. -- Их можно духовно осязать.
     Ундины -- это образования, отображающие Вселенную; родственны нервам; их можно духовно почувствовать.
     Сильфы выражают «желания» Вселенной; их можно духовно услышать. Инспирации птичьего пения.
     Духов огня можно духовно увидеть; они концентрируют силы Вселенной».
     «Гномы... не подчинены никакой Иерархии; если они добрые, то остаются свободными от земного. ... они остаются в сфере внутренних сил Земли: они являются позвоночником низших животных. ...
     Ундины исполняют то, чего не могут средние животные... они покрывают их панцирем; насекомым они дают внешний скелет...
     Сильфы приносят птицам прошлое...
     Огненные существа -- в бодрствовании -- содержат импульсы Вселенной, они отделяют (освобождают) мысли и дают им тело».
«Гномы -- возбуждающее (волнующее), напрягающее
ундины -- раздражающее (возбуждающее)
сильфы -- освещающее огненные существа -- согревающее».
«Солевое -- гномы
капающее -- ундины
излучающееся -- сильфы».Д.40, с.19-27

553. Не все виды животных обладают одинаковой связью со своими групповыми душами. Когда, например, умирает лев, то для группового «Я» львов это подобно выпадению волоса. Все, что групповая душа посылала в этого льва, берется ею назад, а потом переносится в другого, вновь рожденного льва. Но когда умирает обезьяна, то не все возвращается к групповой душе, нечто остается внизу, отрывается от групповой души. «Во всех видах обезьян происходит отрезание (некой части) от групповой души. Подобное же имеет место у некоторых амфибий, отдельных видов птиц, а особенно -- у кенгуру». То, что при этом отрывается, становится элементарными существами -- саламандрами. «Эти элементарные существа, духи природы, являются как бы продуктами выделения высших миров, и они берутся на службу высокими существами. Будучи предоставленными самим себе, они бы мешали Космосу. Так высокие существа используют, например, сильфов для того, чтобы приводить пчел к цветам».
     Но нечто подобное происходит и с людьми. Также и они отрываются от своей групповой души. Как ее члены, они находились под высшим водительством; становясь индивидуальными душами, они могут не справиться со своим дальнейшим развитием, если отвергнут духопознание. Прежнее кровное родство, удерживавшие людей в единстве, понемногу приходит к своему концу. В человеке крепнет намерение из своего внутреннего определять свой путь, направление и цель жизни. Но при этом люди приходят к разобщению. Дело заходит так далеко, что каждый начинает иметь свою религию, свое мнение о наивысшем идеале. Но если люди осознают идеалы глубоко в себе, то это ведет к соединению, к общему мнению. Мы знаем, например, внутренне, что сумма углов треугольника равна 180°. Это внутреннее познание. Относительно него не возникает разногласий. ...
     И таковым является всякий род духовных истин. Чему учит Духовная наука -- это человек находит с помощью своей внутренней силы. И это ведет его к абсолютному единению, к миру и гармонии. Об истине не может существовать двух мнений, чтобы одно из них не было при этом ложным».
     В прошлом люди отпали от групповой души. «Но в будущем развитии они должны уверенно ставить себе цели, к которым стремятся. И когда люди соединяются в высокой истине, то из высших миров вновь нисходит групповая Душа -- когда из естественно связанных общностей возникают свободные общины. Чего хотят водители духовнонаучного движения -- это чтобы мы находили их в сообществах, где сердца сливаются с мудростью, как растение с солнечным светом. Где общие истины соединяют различные «я», там мы даем возможность низойти (к Земле) высоким групповым Душам. Если мы наши сердца совместно обращаем к высшей мудрости, то мы готовим «ложе» групповой Душе, готовим ей окружение, среду, в которую она может воплотиться».
     В потрясающей форме этот процесс однажды был явлен человечеству в день Пятидесятницы. «Святой Дух, групповая Душа -- низошла на людей и почила в виде огненных языков над каждым. Это большой символ для будущего человечества. И случись так, что человек не нашел бы подобного соединения с другими людьми, то ему тогда пришлось бы превратиться в элементарное существо. Человечеству надлежит искать мест, к которым склоняются Существа из высших миров. В событии Пасхи людям дана сила воспринять в себя такие мощные представления и устремиться к одному Духу. Пятидесятница же -- это плод, раскрытие этой силы. ... Когда люди в будущем узнают, что означает для них провозвестие Святого Духа, тогда праздник Пятидесятницы вновь станет живым». Он станет не воспоминанием о прошлом событии, а «всегда длящимся праздником Пятидесятницы душевного совместного стремления».98 (5)
     «Лишь частично элементарные духи вместе с человеком проделали человеческое развитие; отчасти они его враги, приносят болезни и смерть.
     В болезни преуспевают злые ундины; они лишают воду эфирного элемента и пронизывают ее астральным.
     В смерти приходят злые гномы и укрепляют душевное в связи с космическим; они служат Ариману, который хотел бы людей совершенно перевести из нижней природы в духовное.
     Сильфы ищут, как колебания воздуха привести в созвучие с земными колебаниями; они хотят способствовать тому, чтобы дыхание стало искусственным.
     Духи огня ищут как уравнять мировое и земное тепло. Правильные элементарные духи стали духами природы, т.е. они живут в природе, будучи свободными от нее; они творчески вмешиваются там, где имеет место процесс разрушения. Неправильные элементарные духи связывают себя с процессом разрушения, они тогда производят паразитирующую жизнь».Д.40, с.23-24

Задачи нового времени

544. "Если до последнего времени о Христианстве говорили, описывали историю Христианства, то сегодня дело заключается в том, чтобы понять Христа, понять Его как внеземное Существо. А это идентично с тем, что можно назвать идеалом преодоления грехопадения".
     "Преодоление грехопадения может произойти только в эпоху души сознательной. Таким образом, в наше время наступил тот исторический момент, когда высшим идеалом человечества должно стать спиритуальное восстание от грехопадения. Без этого человечество не сможет двигаться дальше. ...к моральному грехопадению в новое время в естественно-научном воззрении добавилось интеллектуальное грехопадение, и это большой исторический знак того, что должно начаться спиритуальное восстание из грехопадения.
     Но что такое спиритуальное восстание из грехопадения? — Оно есть не что иное, как действительное понимание Христа".
     "Мы должны научиться понимать элементы (природы), мы должны научиться понимать движение планет, мы должны научиться понимать констелляции звезд и их влияние на то, что происходит на Земле. Тогда мы приблизимся к тому языку, на котором говорил Христос (к космическому, не земному), к небесному языку".220 (9)

Средняя Европа

161. "Те люди, которые, я бы сказал, среди освещенных Солнцем нив и полей развились как средне-европейское бюргерство, они не были единственными людьми, что развивались от XII до XX столетия. Существовали и другие люди, удержавшие в себе нечто от древней внутренней душевной дикости и душевной примитивности народа нибелунгов".
     Однако прошлое нельзя удержать в настоящем без того, чтобы оно не впало в декаданс, не стало болезненным. "Поэтому мы видим, как на одной линии развивается новое среднеевропейское бюргерство, я бы сказал, высший продукт того, что вышло из нив и лугов, освободившихся от лесов, а с другой стороны — над этим бюргерством мы видим в Средней Европе людей, которые сохранили древнюю душевную жизнь времeн нибелунгов, которые лишь в новое время восприняли Христианство. ... Людьми, изживающими в упадочной форме этот древний характер нибелунгов, являются владетели отдельных среднеевропейских земель, герцогств, со своим окружением, которые теперь дюжинами свергаются с тронов... К ним, в первую очередь, принадлежит всe, что было содержанием, человеческим содержанием дома Габсбургов. ... Никто не поймeт трагедию свершающегося, кто не примет во внимание эти подосновы событий, что столетиями идущая вперeд часть среднеевропейского человечества регулировалась и управлялась такой частью, которая сохраняла в себе в упадочной форме душевный характер древних диких нибелунгов. ... Эти части жили в прошлые столетия одна рядом с другой как две разные расы, может быть, даже более различные, чем две разные расы. Необходимо иметь мужество принять во внимание подобные исторические подосновы событий". А та часть среднеевропейского населения, что переселилась в Англию и образовала народ англосаксов, она не взяла с собой это наследие народа нибелунгов. Поэтому там развился инстинкт к душе сознательной, к политической жизни. Среднеевропейское же человечество осталось аполитичным, т.к. им владели люди с отсталой жизнью души. Грандиозно характерные черты среднеевропейской жизни раскрываются в том контрасте, где, с одной стороны, стоит цвет духовной жизни XVIII в. — Клопшток, Лессинг, Гердер, Шиллер, Гeте, а с другой — вся упадочность наследия нибелунгов, выраженная в Фридрихе Великом.
     "С началом XIII в. возник, ознаменовавшийся выведением лесов, некий контраст; от земли к небу зазвучали песни Вальтера фон Фогельвайде, и всe это вылилось, наконец, в гeтеанизм. Такова одна сторона, не политическая, нeсшая кругооборот своего развития в себе самой... А рядом с ней — распадающийся, идущий от нибелунгов характер того, что пребывало на троне".
     "От 1200 г. до XX в. естественным образом в Средней Европе развивалось люциферическое как отставшая дикость нибелунгов, образовавшее душевную жизнь в новое время. ... Рассмотрим ее в связи с ариманическим элементом современного индустриализма, техники, капитализма. ... В последние десятилетия XIX в. и первые десятилетия XX в. возникло взаимодействие между индустриализмом и старым земельным владычеством, старым юнкерством, старой упадочной дикостью нибелунгов. Это и привело Среднюю Европу к закату: брак между индустриализмом и территориальным господством, политическим правлением Средней Европы". Этот брак не позволяет немцам исполнить их миссию.190(10)

199. "Немецкий идеализм при определeнном взгляде должен рассматриваться как очень прекрасная, грандиозная, потрясающая вечерняя заря. И кто рассматривает его иначе, не как грандиозную вечернюю зарю, тот заблуждается на его счeт и грешит против духа человеческого прогресса. Особенно наглядно это выступает у Гегеля". Это вечерняя заря, несущая в себе последние вспышки света гречества и римства. Это не может действовать просто как знание. Лессинга, Гердера, Гeте, Шиллера, Гегеля нельзя просто заучивать. Тогда это действует убивающе. "Поэтому и гeтеанизм — это не культ Гeте, не почитание того, что Гeте дал непосредственно, но гeтеанизм есть преображение, преобразовательное продолжение того, что, учась у Гeте, внутренне проникая в него, можно развить далее. В ещe большей степени это относится к Гегелю". Вносить гегельянство в современную культуру — значит умерщвлять еe. "Но необходимо тонкую выработку гегелевских мыслей сделать внутренним душевным достоянием ... а дальше сделать шаг, которого не мог сделать Гегель, шаг в дух. ... Мы гeтеанисты, если можем сказать себе: мы должны всe сделать иначе, чем делал Гeте, если хотим действовать именно в смысле Гeте; мы должны всe сделать иначе, чем делал и говорил Гегель, если хотим наилучшим образом поступать в смысле Гегеля". 192(11)

276. "Европа не пойдeт вверх, если будет только в своих церквях бессмысленно повторять непонятные слова Евангелий. Европа взойдeт на выси, если будет искать постижение духовных миров в дальнейшей выработке того, к чему стремились Гердер, Гeте и др.". 197(2)

325. "Возьмeм представительные личности в отдельных нациях — в 1840 г. они находились в таком пункте развития, где рассудок стал в наибольшей мере теневой сущностью.
     Этот ставший теневым рассудок был затем кое-чем наполнен, и благодаря этому начала "светать" душа сознательная. Эпоха души сознательной началась в 1413 г., но до 1840 г. длился период еe подготовления. В Англии развитие идeт таким образом, что с 1000 г. до Р.Х. и до 1820 г. по Р.Х. вся жизнь там внутренне как бы стоит на месте. Внешне движение там начинается с 1770 г., когда древнейшее сталкивается с наисовременнейшим. С 1820 г., с 1830 г. в Англии становится необходимым закон. Для детей 12—14 лет запрещается рабочий день более 8 часов, ранее он достигал 12 часов. Развивается машинная техника, патриархальное отступает назад. Так Англия встречает 1840 г.
     Во Франции, унаследовавшей древнюю культуру души рассудочной, эта душа рассудочная в эпоху души сознательной достигает своей вершины во французской революции, когда внезапно из наивнейшего абстрактного выдвигается идеал: свобода, равенство, братство. Во Франции всe традиционно, всe унаследовано. Теневой рассудок требует абстракций, рода идеологии. Поэтому этот теневой рассудок ударяется тут же в свою противоположность: бонапартизм как государственно-социальный эксперимент. Всю первую половину XIX в. Франция проводит в экспериментах без цели, из которых видно, что теневой рассудок не в состоянии охватить реальные отношения. Всe остаeтся недоделанным, незаконченным, всe остаeтся наследием древнего романизма. Так подходит Франция к 1840 г.
     Италия сохранила часть души ощущающей при прохождении через душу рассудочную, потому там не дошли до абстрактных понятий французской революции, но искали переход от некоего древнего группового к индивидуальному человеческому сознанию.
     Италия вступила в 1840 г. так, что в ней под гнeтом Габсбургской тирании хотело вырабатываться индивидуальное сознание человечества. Интересен конгресс в Вене ("Святого альянса" в 1822 г. под руководством Меттерниха, в котором не участвовали Англия и Ватикан). Мы видим, как там от России и Австрии исходит, я бы сказал, род заговора против того, что должно принести современное сознание человечества. Конгресс, по сути, хотел ответить на вопрос: как уничтожить всe то, что хочет развиться как современное сознание человечества?"
     В остальной Европе, в Средней Европе небольшой круг людей пробивается к сознанию, что теперь в душу сознательную должно вступить Я (Гeте, Фихте). Но это был очень узкий круг. Достаточно сказать, что в 1852 г. редкий человек обладал экземпляром гeтевских сочинений. А последняя треть XIX в. была вообще малопригодной для правильного понимания Гeте, гeтеанизма. Всеобщее душеобразование в Германии шло значительно медленнее, чем в Англии. Англия дала быстро влиться материалистически-научно-технической жизни в свою патриархальную старую жизнь и образовать социальную структуру. Достигнутое в Англии затем перешло в Среднюю Европу. "Таким образом, если к 1840 г. англосаксонская нация уже претерпела преобразование отношений и уже с необходимостью восприняла душу сознательную, то немецкий народ продолжал спать и в сновидении пережил 1840 г., а затем проспал и время, в которое можно было построить мост между ведущими личностями и тем, что вставало из массы народа как пролетариат, который был затем захвачен социалистической доктриной и по этой причине попытался затем в 1875 г. насильственно, в радикальной форме прорваться к душе сознательной. Однако и это не было замечено, во всяком случае не было введено в какие-либо каналы, и об этом поныне судят вкривь и вкось".
     "В ещe большей степени проспал, естественно, Восток всe то, что возникло в 1840 г. Вы только подумайте о горсточке интеллектуалов в огромной массе приверженцев ортодоксального культа Востока, русского народа! И подумайте об усыпляющем действии Александра I, Николая I и всех других "I", которые следовали за ними!" 204(11)

4. От Мистерий древности к социальным отношениям современности.

555. "Всe наше т.наз. гуманистическое образование, вплоть до народной школы, целиком зависит от того течения, что идeт ещe от греческого элемента".
     "Греческая же культура (включая Платона, Гераклита, Софокла, Фидия и т.д.) сама происходит с Востока. Она претерпела значительные изменения на пути с востока в Грецию. На Востоке эта духовная культура была существенно спиритуальнее, чем в Греции, и на Востоке она изливалась из того, что можно назвать Мистериями Духа, а также, я могу сказать, Мистериями Света. ... она покоилась на совершенно особенном духовном опыте". Эта спиритуальность Востока, азиатских народов 3, 4, 5, 6, 7 тысячелетий до Мистерии Голгофы, покоилась на атавистическом ясновидении, связанном с кровью, с телесной организацией. И это ясновидение приходило в упадок; в то же время оно было явлением социальной жизни того человечества. Наравне с этим "из широкой массы земного населения, из различных центров, но главным образом из некоего центра в Азии определeнным образом восстал род людей с особыми способностями. Эти люди кроме атавистического ясновидения, которое они в некоторой мере также сохранили — из их внутренней душевной жизни восходило ясновидческое постижение тайн мира, — кроме этого ясновидческого постижения мира обладали ещe тем — и именно как первые люди в развитии человечества, — что мы называем силой мышления. Они имели сумеречную интеллигенцию.
     То было значительное социальное явление. То был особый род людей. Индусы видели в касте браминов наследников тех людей, которые с атавистическим ясновидением связывали силу мышления. И когда эти люди из высоко расположенных северных областей сошли в южные области Азии, то их стали называть ариями. Это арийское население. Их прадревнейшая отличительная особенность состоит в том, что они —если можно здесь воспользоваться более поздним выражением — силу мышления связали с плебейскими способностями к атавистическому ясновидению.
     Эти люди основали Мистерии Духа, или Мистерии Света... И элементом того, что тогда как светящаяся искра вошло в среду человечества, является наше духовное образование, но, вообще говоря, именно элементом".
     "Греки художественно значительным образом выделяли человека интеллигенции, вернее сказать, возрастание человека интеллигенции из остального человечества: греческая пластика даeт два совершенно различных типа. Один из них — арийский тип: голова Аполлона, Афины Паллады, Зевса, Геры"; другой тип представлен головой Меркурия. Но есть там и ещe один тип, отличающийся от Меркурия, — это тип сатира.
     "Жрецы Мистерий Света управляли в своих областях также и экономикой, и хозяйством. Они хозяйствовали согласно правилам Мистерий. Они строили дома, каналы, мосты, заботились о возделывании почвы и т.д." Конечно, это были теократические общественные устройства. Их остатки сохранились и в европейской теократии Средних веков и более новых времeн. Их духовная культура абстрагировалась, стала суммой идей, теологией. Остались короны, мантии, ордена (организации). Всe это осталось от времени Мистерий, но сделалось внешним. И кто теперь распознает в нашем университетском и гимназическом образовании последние отзвуки божественной вести, идущей из Мистерий! Всe это стало лишь мыслями. Это утратило двигательную силу и привело к современному социальному хаосу. "Мы должны вновь найти путь от только мыслимого духа к творящему духу. Это мы сможем сделать, лишь отделив духовную жизнь от государства и дав ей развиваться свободно; тогда она вновь наберет силу проснуться к жизни".
     "Когда на Западе распространилась весть о Мистерии Голгофы, откуда греческие и латинские учeные взяли понятия для еe понимания? Они взяли их из восточной мудрости. Запад не продвинул Христианство вперeд, он заимствовал его у Востока". И когда возникла потребность обогатить духовную культуру англоязычных стран, то теософы опять же пошли на Восток. "И каждое доказательство бесплодности духовной жизни Запада есть в то же время доказательство необходимости сделать самостоятельной духовную жизнь в трeхчленном социальном организме.


     Вторым потоком в этом клубке является государственный, или правовой поток (белое; см.схему). ... Откуда он приходит? — Конечно, из культуры Мистерии. Он восходит к египетским Мистериям, которые прошли по областям Южной Европы, а затем прошли через трезвую, лишeнную фантазии сущность римлян, связались с лишeнной фантазии сущностью римлян, с боковой ветвью восточной сути, и из этого возникло католическое Христианство, католическая церковь. Эта католическая церковность по сути, если выразиться радикально, является также и юриспруденцией. Ибо от отдельных догм до того потрясающего, огромного "Страшного суда", образованного всем средневековьем, всe это есть совершенно другая сторона духовной жизни Востока. Здесь имеет место египетский импульс, идущий из Мистерий Пространства, превращенный в общество мировых судей с мировыми суждениями и мировым наказанием, и грехами, и добром и злом: это юриспруденция". "А то, что в упадочном духовном потоке Востока было последним социальным побегом, чем стало оно? — феодальной аристократией. На дворянина уже нельзя смотреть как на человека, ведущего своe происхождение из восточной теократической духовной жизни, ибо он отказался от всего; осталась одна социальная конфигурация. ... Приходящее через конституцию римской церкви, через теократическую юриспруденцию, юриспрудированную теократию, распространяется в мире в средневековой сути города и особенно в новое время. И это — буржуазия (см.рис.)".
     "Третье течение, что особенно характеризует его внешне, чувственно? ... В обычаях хозяйственной жизни, чьe происхождение коренится в народных привычках англо-американского мира, следует видеть последнее следствием того, что развивалось в зависимости от того, что можно назвать Мистериями Земли, особенную разновидность которых представляют собой, например, Мистерии друидов. Мистерии 3емли во времена старого европейского населения содержали своеобразного рода жизнь мудрости. То население Европы, ничего не знавшее, оставшееся совершенно варварским по отношению к откровениям восточной мудрости, по отношению к Мистериям Пространства, к тому, что затем стало католицизмом, это население, которому свойственен особый род мудрости, целиком и полностью физической мудрости, встретило распространяющееся Христианство.
     Наибольшее, что можно изучить исторически относительно внешних обычаев этого потока, — это с чем связаны в нeм праздники, от которых пошли обычаи, привычки Англии и Америки. Праздники здесь применяются совершенно в иной связи, чем в Египте, где жатва зависела от звeзд. Здесь жатва как таковая была праздником, и вообще хозяйственная жизнь обусловливала здесь значительнейшие праздники. ... Из Азии и с юга насаждалась духовная и правовая жизнь, которая воспринималась сверху и сводилась на Землю. Здесь, в третьем потоке, процветала хозяйственная жизнь... Один особый праздник года состоял в том, что оплодотворение стад праздновалось как особый праздник в честь Богов". Подобная хозяйственная культура была распространена в Северной и Средней России, в Швеции, Норвегии, Северной Франции, Англии.
     "Эта хозяйственная культура встретилась с тем, что пришло с другой стороны (см.рис). Сначала эта хозяйственная культура была неспособна самостоятельно развить правовую и духовную жизнь. Первоначальные правовые обычаи были отброшены, т.к. то было римское право; первоначальные духовные обычаи также были отброшены, т.к. представляли собой греческую духовную жизнь. Сначала эта хозяйственная жизнь была стерильной и могла воспроизводить лишь себя самое, пока это не было преодолено хаотизирующейся духовной и правовой жизнью". Например, тайные общества англоязычных народов обладают огромным влиянием, и в то же время являются хранителями старой духовной жизни Египта и Востока, отфильтрованной до символов. Древняя духовная жизнь здесь растет не на собственной почве, а на почве хозяйственной. На этой почве вырастают и Локк, и Юм, и Милль, и Спенсер, и Дарвин, а также теософы, квакеры и т.д. Это всe цветочки хозяйственной жизни, чужие цветочки! ... Они тем больше чужие, чем дальше идти на запад. Но в Европе есть нечто и самобытное, например среднеевропейская философия. Однако в Англии еe уже не знают, на английский язык еe невозможно перевести. "Из свободной духовной жизни развивается Гете, который ничего не хочет знать о последних отзвуках римско-католической юриспруденции в том, что называется законами природы. ... В Средней Европе уже имеется первый толчок даже к самостоятельной правовой, или государственной, жизни". Почитайте сочинения Вильгельма Гумбольдта. 194(12)

1153. "... дело ведут к тому, чтобы науку на земле сделать в возможно большей степени атеистической. И в этом отношении особенно плодотворна деятельность именно культуры англоязычных стран в новейшее время. Англоязычным народам не на что жаловаться. Они достигли неимоверно многого, ибо все научное направление, безрелигиозную, атеистическую науку они распространили по всей Земле. Она стала госпожой всей земли. А гетеанизм, совершенно сознательная ее противоположность, не может найти места даже в самой стране Гете. ... Внешнему миру должна быть дана атеистическая наука; для внутреннего же круга, который должен направлять ход мировых событий, наука является одновременно и религией, а религия есть в то же время и наука. Легче всего будет держать в руках Восток, если сохранить ему безнаучную религию. Легче всего держать в руках Среднюю Европу, если привить ей безрелигиозную науку, поскольку религия к ней не прививается". 186(3)

1381. "Пойдемте в Среднюю Европу. Там мы находим то, что "всегда становится и никогда не пребывает", как я уже это охарактеризовал в открытой лекции. "Я" как таковое, наивнутреннейшее человека, как оно относится к членам души? ... Рассмотрим Гете. Мы знаем, как он стремился попасть в Италию. И то, чего он хотел, хотели все лучшие среднеевропейцы: попасть в Италию, чтобы найти там то, что из души ощущающей оплодотворяет Я. С душой рассудочной, или характера, Я всесторонне обменивается силами. В течение столетий вы можете наблюдать тесную связь Я с душой рассудочной. Рассмотрите Фридриха Великого, говорившего и писавшего только по-французски, как по-особому ценил он французскую культуру, что, например, выражалось в его отношении к Вольтеру. Мы также знаем, что немецкий философ Лейбниц писал труды по-французски".
     Поиск Я души сознательной, опять-таки, выразился в Гете, в его стремлении понять происхождение организмов одного из другого. "Всеобъемлющее учение об организмах выдвигал он. Это исходит из глубин Я. Такого не могут понять сразу. Люди ищут облегченного понимания вещей, как они исходят непосредственно из души сознательной. Они не принимают того, что дал Гете, но то же самое, в переводе на язык души сознательной, дано Дарвиным. ... Сегодня мы мало находим понимания гетевского "учения о цвете", но перевод того же в душу сознательную, что мы находим у Ньютона, является сегодня общепринятым физическим учением". 157(2)

1380. "Северные германские народы с их вполне развитым Я должны были пройти то развитие, которое обитатели древней Индии прошли в своего рода приглушенности, т. е. не обладая при этом своим Я”. 121(7)

1394. "Немец, следуя своей наисобственнейшей природе, не имеет страха перед духовным. Но это такое тяготение к духу, которое мы, например, хотя и на более высокой ступени, находим запечатленным типически в Гетеанизме". 181(20)

1411. "Генрих Гейне говорил о двух полюсах, из которых питается то, что в импульсах определенной точки зрения живет в среде человечества. Генрих Гейне говорил об иудаизме, с одной стороны, и гречестве — с другой. Иудаизм всегда оказывается в качестве хранителя большой печати человеческой способности к абстракциям, для образа мышления, который мировоззрение унифицирует. Гречество всегда имеет задачу вносить в мир то, что образно, что живет в имагинативном элементе. Мировоззрение, жизневоззрение современного пролетариата все восприняло от иудаизма, а не гречества, т. к. у него полностью отсутствует имагинативный элемент. Его еще нужно приобрести. В будущем придет третье — все вещи троичны, — и к иудаизму и гречеству в ходе времени присоединится немецкий элемент".
     Когда господстве британизма в эпоху души сознательной распространится на весь мир и в виде материальной культуры искоренит духовное в мире, то в самом английском народе пробудится оппозиция этому. "Тогда испытают потребность прийти к тому, что останется от гетеанизма, коренящегося в немецком народе, чтобы там искать импульсы для оздоровления мира. Придут к третьему элементу. Как человечество много лет спустя после падения иудаизма как политической силы изучает иудейские импульсы, как все современное образование после разрушения Римом эллинизма базируется на греческом, так однажды оздоровление мира будет базироваться на том, что сохранится от немецкого гетеанизма". 185(4)

1511."Я не могу удержаться от того, чтобы все снова и снова не обращать внимание на некоторые методические принципы. Эти методические принципы являются наиважнейшими в области духовнонаучного познания, и они совершенно необходимы в наше время. ... Ведь можно все снова и снова переживать, как при постижении непосредственно внешнего события используется именно тот род душевной структуры, который образуется через Духовную науку". 186(1)

     197. "Наше время все еще пожинает плоды этого нового познания. Мы присутствовали при триумфе научной мысли, которая так пугала Беркли. Триумф длился до того времени, пока теория относительности не пришла развенчать ньютоновские идеи. Мнения Гете не одержали верх; чтобы хорошо понять теории, которые заставили принять себя, надо уметь заметить страх, который охватил определенные умы, не потерявшие еще всех живых контактов с прошлым или впечатлениями, бывшими сродни прежним чувствам". 326 (4)

     198. "Это юридический закон проскользнул сквозь окно в природопознание и стал законом природы. Гете хотел постигать чистые явления, чистые факты, чистые феномены, пра-феномены. Без очистки нашего естествознания от придатков юриспруденции мы не придем к очищенной духовной жизни. Поэтому Духовная наука повсюду постигает факты, а на законы указывает как на вторичное явление". 195 (1)

     301. "В будущем человек должен стоять на ясно прозреваемой основе жизни. К повседневным представлениям должно принадлежать то, что в царстве минералов и растений может быть увидено гетевским способом, который созерцал только феномены и который не считал, что в феноменах может открыться что-либо иное, кроме основного феномена, прафеномена, что феномены не открывают отпечатляемые в мыслях законы природы. Гете не исследовал законов природы, — это ему представлялось крайне фантастичным. Он хотел исследовать феномены... Так что человек должен взирать на внешний мир, сознавая: я вижу в минеральном и растительном царствах, собственно говоря, только внешнюю сторону, и когда передо мной животное и человеческое царства, то я опять-таки вижу лишь нечто такое, что является как бы эмбрионом всего существа. — Так и должно быть. Видите ли, в минеральном и растительном царствах пребывают существа, открывающиеся лишь с одной стороны ... ". Сознание до рождения, до зачатия — иное, и если бы удалось сохранить его непрерывность, то совсем другое предстало бы нашему взору в растительном и минеральном царствах.
     "Не вдаваясь в подробности, можно сказать: в последнее время перед рождением человек переживает в духовном мире на каждом шагу, что недостает некоторых существ, которые принадлежат этому миру; их в нем нет. Повсюду явлено: эти существа отсутствуют. Когда же через рождение человек вступает в физ. мир, то эти существа находятся в минералах и растениях, но как изгнанные, как существа, изгнанные из того мира, в котором ранее был человек. И они теперь имеют такой вид, будто не могут полностью развиваться, должны пребывать полумертвыми и создавать трупный запах, оставаться полумертвыми в мире, в который теперь вступает человек. ... До рождения человек знает только: существа изгнаны, но где они? И когда он идет в физический мир, то там он их воспринимает, но как, я бы сказал, бальзамированных, мумифицированных существ. И иначе здесь они существовать не могут. ... Это целиком правильное ощущение, когда человек, стоя перед минеральным и физическим царствами, воспринимает в них существ, изгнанных из духовного мира, из сфер, в которых он был до того, как вступил в физический мир". 188 (3)

     417. Бабочка никогда не положит яйцо там, где оно не будет каким-либо образом связано с Солнцем.... Она откладывает его в область Солнца. Бабочка не нисходит до Земли. Повсюду, где в земном присутствует Солнце, она ищет место, где ей отложить яйца, чтобы они находились под влиянием Солнца. О влиянии Земли при этом речи не идет.
     Затем, как вы знаете, из яйца бабочки вылезает гусеница и остается под влиянием Солнца, но переходит еще под другое влияние. Гусеница не могла бы выползти, если бы не переходила под другое влияние, под влияние Марса.
     Если вы представите себе Землю и вращающийся вокруг нее Марс, то потоки, исходящие от Марса, присутствуют повсюду, ибо мы имеем дело со сферой Марса, и ползающая гусеница пребывает в этой сфере Марса. Когда затем она превращается в куколку, то образует кокон. Гусеница подвержена действию света, следует за лучом света, ткет по нему путь, останавливается, когда темнеет, и снова ткет. Все это, собственно, космический солнечный свет, пронизанный материей. Возьмите, например, кокон шелковичного червя, от которого получают шелк. В основе шелка лежит солнечный свет, материей затканный солнечный свет. Из субстанции своего тела плетет шелковичный червь вдоль солнечного луча нить и образует из нее вокруг себя кокон. Но чтобы это могло происходить, необходимо воздействие Юпитера. Солнечные лучи должны быть модифицированы воздействием Юпитера. Затем, как вы знаете, из кокона, из куколки выползает бабочка, мотылек, блистающий светом и несомый светом. Он покидает темное пространство, в которое свет проникал наподобие того, как это имело место в кромлехе (у древних друидов). Здесь Солнце приходит под влияние Сатурна и только вместе с Сатурном может так посылать в воздух свет, что мотылек может блистать в воздухе своими многообразными цветами".
     Т.обр, бабочки, стрекозы — это не земные образования. Космос дарит их Земле. Сатурн дает им цвет, Солнце — силу полета и т.д. Одна Земля не в состоянии произвести ни одного насекомого, даже блошки. Планеты, в свою очередь, могут воздействовать на Землю, образуя в ней насекомых, благодаря двум первым ее метаморфозам (сатурнической и солнечной).
     В начале третьей, лунной метаморфозы Солнце еще было соединено с Землей, и тогда бабочки не были столь чопорны, ибо, доверяя яйцо Земле, они его в то же время доверяли и Солнцу. Доверять Земле тогда означало и доверять планетам. Все изменилось, лишь когда Земля получила твердость, воду, магнетические силы Луны. "И тогда те зародыши, которые вошли в сферу земно-водного действия, стали зародышами растений, а те, которые остались вверху (в тепло-воздушном), остались зародышами насекомых. ... Когда семя становится земным, то оно развивает не бабочку, но, будучи доверенным Земле — а не Солнцу, —оно развивает корень растения, первое, что получается из семени. А вместо гусеницы, что выползает из яйца силой Марса, возникают листья, располагающиеся по спирали.
     Лист — это подпавшая под земное влияние гусеница. Посмотрите на ползающую гусеницу, и вы увидите, что именно в высшем соответствует нижнему, листу растения, метаморфизировавшемуся из того, что стало корнем благодаря семени, перемещенному из солнечной сферы в земную.
     Пойдемте далее, до верха растения, где расположена чашечка, то, что у насекомого является куколкой. Наконец, в воздухе разворачиваются мотылек и цветок — оба одинаково цветистые. Круг замкнулся. Как бабочка откладывает свое яйцо, так цветок развивает семена для будущего. И вот, вы смотрите на бабочку в воздухе, вы понимаете ее — это поднявшееся в воздух растение. Что под влиянием Солнца и верхних планет развивается от яйца до мотылька — это внизу под влиянием Земли становится растением. Когда возникает лист (см.рис.), то мы имеем влияние Луны на Земле, затем идет влияние Венеры и Меркурия. Затем снова приходит влияние Земли — это семя. Т.обр., вы видите, что два изречения могут нам выразить большую тайну природы:
     Посмотрите на растение!
     Оно есть Землей скованная бабочка.
     Посмотрите на бабочку!
     Она есть космосом освобожденное растение".
     Поэтому не удивительно, что насекомые и растения находятся в такой тесной взаимосвязи. Духовные существа, составляющие основу насекомых, говорят: Растения — это наши братья, схваченные Землей и потому ведущие другую жизнь. А духи растений говорят: Насекомые — это наши небесные родственники. Космос творит художественно. Растения тоскуют по Небу. Вид бабочки успокаивает их. "Излучающееся тепло, излучающаяся тоска (от цветка), а с Неба сияет удовлетворение: таково общение мира цветов и мира бабочек. 230 (4)

     275. "Тщетно восставал Аристотель против платоновского раздвоения представлений о мире. Он видел в природе единое существо, которое в равной мере удерживает идеи и воспринимаемые чувствами вещи и явления. Только в человеческом духе идеи могут иметь самостоятельное бытие. Но в этой самостоятельности у них нет никакой действительности. Просто душа может отделяться от воспринимаемых вещей, сообща с которыми она составляет действительность. Если бы западноевропейская философия захотела усвоить правильно понятое воззрение Аристотеля, то она могла бы уберечься от многого того, что гетевскому мировоззрению явилось как заблуждение.
     Но этот правильно понятый Аристотель был очень неудобен для тех, кто хотел бы образовать мыслительную основу для христианских представлений. Считавшие себя "христианскими мыслителями", не хотели начинать с того воззрения на природу, которое полагало ее высший принцип в мире опыта. Многие христианские философы и теологи истолковывали Аристотеля на свой лад. Они придали его воззрениям такой смысл, который делал их логической подпоркой христианской догмы. Не следует искать духа созидающих вещи идей. Истина сообщается людям Богом в форме откровения. Разум способен только подтверждать божественное откровение. Аристотелевские суждения были так перетолкованы христианскими мыслителями средневековья, что стали философским обоснованием священных религиозных истин.
     Только Фома Аквинский, наиболее значительный христианский мыслитель, искал аристотелевские мысли в самих глубинах развития христианской мысли и продвинулся так далеко, насколько это было возможно в его эпоху. Согласно его воззрению, существует откровение высочайших истин, святое учение Священного Писания, но разум, по образцу Аристотеля, может углубляться в вещи и вскрывать их идеальное содержание. Насколько глубоко погружается откровение, настолько высоко поднимается разум, так что священное учение и человеческое познание в некоторых точках соприкасаются и переходят друг в друга. Таким образом, метод аристотелевского проникновения в сущность вещей служит Фоме для приближения к области откровения". 6(3)

     406. "Бентам (1747-1832) весьма характерен для мышления своего народа. Его воззрение должно быть обозначено как утилитаризм в глубочайшем смысле этого слова. Основной принцип в отношении идеального строя мира, лежащий в основе мышления Бентама, заключается в — как это называют — максимализации человеческого блаженства. ... Доброе — идеал для человеческих стремлений — состоит в наибольшем счастье для наибольшего числа людей на Земле. ...Таков главный нерв философии утилитаризма.
     Но следует принять во внимание, что этот принцип не самим Бентамом и его последователями, а теми, кто стоит на спиритуальной почве, обозначен как абсолютно ариманический. Оккультисты его страны говорят о Бентаме, что он выставил совершенно дьявольский тезис... "Ибо, если бы добро состояло в наибольшем счастье наибольшего числа людей, то зло должно было бы состоять в наибольшем счастье для наименьшего числа людей". ... Значит зло и счастье могут сосуществовать, но спиритуалист не может это принять ни при каких условиях".
     "Гетеанизм, контизм (от Конта) и бентамизм — эти три воззрения стоят в разном отношении к спиритуальным стремлениям человечества. Немецкий гетеанизм, как таковой, так устроен, что из него может развиться спиритуализм; французский контизм устроен так, что рядом с ним может развиваться спиритуализм, как у Конта и Сен-Симона рядом с позитивистской философией выступала мистика; у английского утилитаризма, у Бентама возможно не что иное, как острая оппозиция со стороны спиритуализма народному воззрению. Это лежит в основе самого развития. Французская суть может развиваться так, что идеализм и реализм, мистика и позитивизм могут идти рядом; в Англии, в британской сути все в большей мере умы, становящиеся там спиритуальными, будут самым резким образом противостоять своему собственному народу, т.е. тому, что народность высевает как философские цветы". "Спиритуализм встает в безграничную оппозицию к внешним мировоззрениям. Это значительно в высшей степени". 184(2)
     "Спиритуально чувствующие там (в Англии) преодолеют народную культуру, преодолеют ее вплоть до уничтожения". Человечество сейчас стоит в 4-ом, минеральном царстве. Потому каждый может обнести себя стенами. В будущем, на Юпитере, человек перейдет в 5-ое, растительное царство, где счастье одного станет невозможным без счастья других, как в организме болезнь одного органа лишает покоя весь организм. Философия Бентама говорит о счастье, которое в будущем невозможно, потому она побивается спиритуальным стремлением в самой Англии". 184(3)

     488. "Я понимаю под Гетеанизмом не то, что помыслил Гете до 1832г., но то, что еще может быть помыслено в ближайшем тысячелетии в смысле Гете, что может возникнуть из гетевских воззрений, гетевских представлений и ощущений. 181(21)

     489. "Гетеанизм — а к нему я причисляю все то, что связано с именами Шиллера, Лессинга, Гердера и др., а также с немецкими философами—вообще находился в мире в странной изолированности. Эта изолированность, в которой он существует в мире, исключительно характерна для всего развития современного человечества. Эта изолированность заставляет того, кто серьезно подходит к гетеанизму, несколько задуматься над этим фактом". 185(7)

     519. "Мы не можем постоянно есть и не выделять. Материя, которую мы принимаем, должна вновь удаляться из организма. И рассудочное является тем, что — здесь приходят осложнения, — будучи захваченным хозяйственной жизнью в едином государстве, в смешанном короле, разрушает хозяйственную жизнь.
     Но мы живем во время, когда рассудок должен развиваться. Мы не можем в 5-й послеатлантической эпохе прийти к развитию души сознательной, не развивая рассудок. И западные народы как раз имеют задачу вносить рассудок в хозяйственную жизнь. Что это означает? Современную хозяйственную жизнь, поскольку ее следует образовывать рассудочно, мы не могли бы образовать имагинативно, как Гете в своей "Сказке" ... Поэтому хозяйственную жизнь мы должны рассматривать как элемент социальной трехчленности". Шиллер чувствовал разрушительное действие рассудка в хозяйственной жизни и потому не описывал социального состояния, но рассудок оставлял в индивидуальном. Гете не шел далее, боясь впасть в мечтательность. "Поэтому мы живем в правильном гетеанизме, если не останавливаемся на Гете, но повсюду содействуем его развитию, как ему содействует сам Гете с 1832 г. (т.е. после смерти)". 200(4)

     549. "Чем платонизм был для гречества, тем гетеанизм является для 5-ой эпохи". От Платона до Гете прошло примерно 2160 лет, т.е. одна культурная эпоха. 185(5)

     589. "Что у Гете выступает более инстинктивно, следует сознательным образом сделать предметом рассмотрений — в этом состоит восхождение от науки чувственных восприятии к Духовной науке". 65, с.643

     645. "Борьба между Гете и Ньютоном есть ... вопрос всего мировоззрения. Кто придерживается того взгляда, что о природе можно сделать какие-либо выводы путем экспериментов, отделенных от человека, тот должен остановиться на почве ньютоновского учения о красках. Таково мнение современной физики" 18(8)

     692. "Такие сочинения, как эстетические письма Шиллера, современный человек должен воспринимать ради того, чтобы отомкнуть, так сказать, свой дух, который иначе остается глубоко увязшим в материальном физическом бытии. Человек становится свободнее в духе, когда дает воздействовать на себя подобным вещам". Но ныне нужно идти и далее, понять и Шиллера, и Гете с помощью Духовной науки. 188(7)

     694. "Искусство в эпоху Шиллера стремилось вырваться из интеллектуализма. В нем нашел Шиллер человеческую свободу. А что интеллектуализм дает мышлению — не свободно, подлежит логическому принуждению. Здесь Шиллер считал свободу невозможной, и менее того — в действительности, в обычной жизни. Этого мы можем впервые достичь через введение антропософской Духовной науки, которая считает свободу возможной как в мышлении, так и в области воли. Шиллер и Гете признавали ее только в области чувств". 210(14)

     195. "... земные институты развивают лишь притязание на власть. Антропософски ориентированная на­ука со всей серьезностью принимает девственную мировую мудрость. ... Это не сумма абстрактных пред­ставлений, но живое, что нас наполняет, действительно наполняет душу импульсами, а затем становится словом, учением; не в школьном смысле. ... но как социально полезное слово, выражающее содержание, вводимое из сверхчувственных миров в чувственный, которое благодаря этому становится основанием наших импульсов. ... Я бы сказал: мы ищем Палладу Афину, мы ищем девственную мудрость, девственную мудрость космоса. Но мы также ищем Сына, Который от нее происходит, Который выражает себя так, что во всем. что мы хотим делать в социальной жизни, присутствует эта мудрость, участвует в выработке направлении для того, что мы хотим и делаем. Тогда мы выражаем Дух, а именно Святой Дух, Который сверхчувственен в чувственных деяниях, разыгрывающихся на физическом плане. ... Благодаря этому Духовная наука в оп­ределенном смысле должна приобрести девственный характер".
     Можно, правда, спросить: а не просто ли это слова? — Нет, сказанное обладает смыслом, и, раскрывая его, можно сказать следующее. "человек направляет свои чувства на внешний мир; это его задача, для того он и находится в мире. Что воспринимают чувства как таковые — это может быть только наивным и невинным; восприятия имеют и животные, у которых о долженствовании и недолжен­ствовании речь не идет. Но человек должен идти далее: он комбинирует то, что видит, что воспринимает". Это комбинирование производится передней частью мозга, которая, как об этом говорит физическая наука (не ученые физики), есть преобразованный орган обоняния. "И быть умным в смысле физической науки -значит утверждать, что комбинация чувственных представлений возможна благодаря преображению обонятельного нерва в нерв ассоциативный. У животных этот нерв относится к носу, и дело тогда сводится к опре­деленному "нюху". На комбинаторном пути возникшая наука есть собственно, результат человеческого нюха на физическом плане в буквальном смысле этого слова. Именно так возникают учения об атомах, физи­ческие, химические законы и т.д. Все это лишь результаты развитого чувства обоняния... Вы можете уз­нать об этом из анатомии и физиологии". Ученые, правда, не делают из этого дальнейших выводов, за ис­ключением Гете. Тот стремился феномены возвести к прафеноменам, но не комбинировать рассудком. "Голу­бизна неба, — говорит Гете, — это теория, только за ней ничего не ищут". Рассудок был нужен ему лишь для того, чтобы феномены ставить рядом друг с другом так, чтобы они сами обнаруживали тайну. Он хотел быть свободным от гипотез. Это лежит в основе его учения о свете. Иными словами, Гете хотел человеческий рассудок, комбинирующий рассудок сделать девственным также и для исследования природы ... Комбинирую­щий рассудок человека, став деятельным во внешнем, физическом мире, подпал грехопадению.
     Для внешнего, физического мира это вполне правомерно; что физический рассудок как раз должен быть связан с преобразованным органом обоняния; как правомерны для физического мира сексуальность и раз­множение. Но в науке должна искаться девственность рассудка. Рассудок порывает с отправлениями, которые он исполняет, когда как просто преобразованный орган обоняния комбинирует чувственные объекты. Голубое небо не может быть теорией в смысле ньютоновской физики, но только в смысле Гете". 180 (4)

     198. "Антропософия по прямой линии восходит к тому, что философски было заявлено в моей "Философии свободы", что было сказано мной в 80-х годах о сочинениях Гете". Гетеанизм показывает божественный источник морального в природе; где в самом человеке живет Божественное, когда он обосновывает как ду­ховность природы, так и духовность моральных законов, — это открывает "Философия свободы". 258(8)

     1184. "Свет стал для меня настоящей сущностью в чувственном мире, но сущностью самой по себе вне-чувственной. Моей душе предстала вместе с тем противоположность номинализма и реализма, как они раз­вивались в схоластике. Реалисты утверждали, что понятия суть нечто существенное, живущее в вещах и извлекаемое оттуда человеческим познанием. Номиналисты, напротив, рассматривали понятия лишь как сло­женные людьми названия для объединения многообразия в вещах, но не имеющие сами по себе бытия в них. Я чувствовал, что переживания звука нужно рассматривать номиналистически, а переживания, возникающие благодаря свету, — реалистически. С подобной ориентировкой подошел я к оптике физиков. Ко многому в ней я принужден был отнестись отрицательно. Тогда я встретился с воззрениями, облегчившими мне путь к гетевскому учению о красках. Для меня с этой стороны открылись врата к гетевским естественнонауч­ным трудам. Сначала я принес к Шроеру маленькие статьи, которые написал, руководствуясь своими естес­твеннонаучными взглядами. Но Шроеру нечего было с ними делать, ибо они еще не были разработаны мною в духе гетевских воззрений..."
     "Я подошел к чувственно-сверхчувственной форме, о которой говорил Гете и которая, согласно как естественнонаучному, так и чисто духовному воззрению, стоит между чувственно воспринимаемым и духовно зримым.
     Анатомия и физиология приводили шаг за шагом к этой чувственно-сверхчувственной форме. И при этом подходе взор мой впервые обратился — еще несовершенным образом — к трехчленности человеческого сущес­тва, о которой я заговорил публично лишь в своих "Загадках души", после того как тридцать лет в тиши предавался ее изучению".
     "Моя деятельность в качестве преподавателя частных уроков предохраняла меня от односторонности. Мно­гому приходилось учиться самому, чтобы потом преподавать. Так, однажды мне пришлось освоиться с "тай­нами" бухгалтерии, потому что представился случай давать уроки в этой области". 28 (гл.5)

     1186. Из письма от 7.Х.1891 г: вышла "рецензия Макса Коха на мою статью в Гетевском ежегоднике, в которой он пишет, что эта работа снова доказывает, что мои публикации являются "значительнейшим новым вкладом в исследование Гете". 38 с.205-206

     1226. "В тот момент, когда мы познаем его отражательный характер (нашего мира мыслей), мы апел­лируем к другому источнику действительности в нас. Об этом хочет говорить нам Михаэль. ... мы тог­да работаем против люциферического развития, которое хочет в мысли излить субстанцию, отразить об­манчивое видение, будто в нашем мышлении пребывает субстанция. Но это не субстанция, а всего лишь образ. Субстанцию же мы должны почерпнуть из других, глубоких слоев нашего сознания. Это одно. Нам лишь необходимо сознание, что наши мысли делают нас слабыми, — тогда мы апеллируем к силам Михаэля, ибо он есть тот Дух, который указывает, что в нас является более сильным, чем наши мысли, тогда как учась через новую цивилизацию, мы смотрим на мысли и этим ослабляемся, т.к. принимаем их за не­что действительное. Если мы отворачиваемся от просто абстрактной интеллигенции, то это лишь видимость, ибо мы, как современные люди, ужасные рабы интеллигенции, и из глубоких слоев нашего сущест­ва мы не в состоянии посылать в мысли то, что там должно быть.
     Второе заключается в том, что в наши желания, а вместе с тем и в нашу волю мы вносим то, что сле­дует из реальности, которую мы признаем как сверхчувственную. ... Таким образом, нам указывает­ся на двоякое, к чему мы должны идти навстречу. Во-первых, в непосредственном чувственном мире, т.е. в мире человека, животного и растения, познавать сверхчувственное — это путь Михаэля. И его продол­жение: в том мире, который мы сами познаем как сверхчувственный, находить Импульс Христа". 194(3)

     1261. "В будущем Михаэль-Христос будет стоять как направляющее Слово в начале пути, по которому человек сможет космически правильно пройти между люциферическими и ариманическими властями и достиг­нуть мировой цели. ... "Философия свободы" подготовляет к тому, чтобы о свободе знали то, что потом может быть узнано на духовном, проходимом совместно с Михаэлем пути".
     "Переживаемое человеком в свободе не смеет каким бы то ни было образом действовать на его эф. или физ.тело. Если бы это случилось, то человеку пришлось бы совершенно выйти из того, чем он стал в резу­льтате этапов своего духовного развития под влиянием божественно-духовной сущности и божест­венно-духовного откровения.
     Переживаемое человеком посредством того, что есть лишь божественно-духовное творение в его окружении, должно влиять лишь на его духовное — на его Я. На его физическую и эфирную организацию может иметь влияние только то, что в потоке развития — не в его окружении, а внутри самой его сущности — является продолжением того, что имело свое начало в сущности и откровении Божественно-духовного. Но в человеческой сущности это отнюдь не смеет действовать совместно с тем, что живет в эле­менте свободы.
     Но благодаря тому, что из пра-древнего прошлого развития Михаэль переносит нечто, дающее людям связь с Божественно-духовным, которое в настоящее время более не вмешивается в физический и эфирный процесс образования; внутри миссии Михаэля развивается почва для общения человека с духовным миром, общения, отнюдь не вторгающегося в природное.
     Возвышающе действует созерцание того, как через Михаэля сущность человека поднимается в духовную сферу, в то время как бессознательное и подсознательное, раскрывающиеся ниже сферы свободы, все глубже срастаются с материальным.
     Положение человека относительно существа мира будет становиться для него в будущем все непонятнее, если помимо своих отношений к природным существам и к природным процессам он не согласится признать еще таких отношений, как его отношение к миссии Михаэля.
     Отношение к природе научаются познавать как нечто, созерцаемое извне; отношения к духовному миру ис­ходят из чего-то такого, что является, до известной степени, внутренним разговором с сущностным, доступ к которому открывают себе благодаря принятию сообразного духу рассмотрения мира.
     Итак, чтобы смочь пережить импульсы свободы, человек должен быть в состоянии не подпускать к своему существу известных воздействий природы, которые действуют на его существо из космоса. Это недопущение происходит в подсознательном тогда, когда в сознании действенны силы, которые именно и представляют жизнь Я в свободе. Для человеческого внутреннего восприятия существует сознание действия в свободе; для духовных существ, которые из других мировых сфер связаны с человеком, это представляется иначе. ... Человек отталкивает от себя космические силы, которые хотят строить его дальше, которые хотят дать его я-организации необходимые физические подпорки, как они давали их ей до века Михаэля.
     Михаэль, как существо из Иерархии Архангелов, получает свои впечатления с помощью существ из Иерар­хии Ангелов. Он посвящает себя задаче описанным здесь образом доставлять человеку из духовной части космоса силы, которые могут заменить подавленные силы, идущие из бытия природы. Он достигает этого тем, что приводит свою деятельность в полнейшее созвучие с Мистерией Голгофы. В деятельности Христа внутри земного развития лежат силы, нужные человеку при действии в свободе для уравновешивания подав­ленных импульсов природы. ... Человек будет чувствовать себя пронизанным "духовным теплом", переживая "Христа в себе". Ощущая себя в этом пронизании, он скажет себе: это тепло освобождает твое человече­ское существо от уз космоса, в которых оно не смеет оставаться. Для того, чтобы ты завоевал свободу, божественно-духовное бытие пра-древности должно было привести тебя в области, в которых оно не смог­ло оставаться с тобою, но в которых оно дало тебе Христа, дабы Его Силы вручили тебе, как свободному человеку, то, что некогда тебе давало божественно-духовное бытие пра-древности на пути природы, кото­рый был тогда и путем духа. Это тепло приводит тебя снова назад к Божественному, из которого ты про­исходишь. ... Так же состоит дело и с духовным светом. Человек может вполне прочувствовать себя в сво­ей человеческой сущности всецело наполненным духовным светом, осознавая себя как свободную индивиду­альность. Но с этим все-таки связано некое помрачение. Божественно-духовное пра-древности больше уже не сияет. В свете, который Христос приносит человеческому Я, снова присутствует пра-свет. В таком со-бытии со Христом всю душу может солнечно просиять дающая блаженство мысль: снова вернулся древний дивный божественный свет; он сияет, хотя его сияние и не природное. И человек в настоящем соединяется с духовными космическими силами и с сиянием прошлого, в котором он еще не был свободной индивидуально­стью. И в этом свете он может найти пути, правильно ведущие его человеческую сущность, если в своей душе сознательно соединится с миссией Михаэля.
     Тогда человек почувствует в духовном тепле импульс, так переносящий его в его космическое будущее, что в нем он сможет остаться верным пра-дарам божественно-духовных сущностей несмотря на то, что в их мирах он развился в свободную индивидуальность. И в свете духа он ощутит силу, которая приведет его, воспринимающим при все повышающемся и ширящемся сознании, к миру, где он как свободный человек вновь окажется вместе с богами своего происхождения".
     "В таких областях, где человек чувствует, что его взгляд на внешний мир духовно падает на Михаэля, а взгляд внутрь души духовно падает на Христа, — там зреет та душевная и духовная уверенность, через которую он сможет пойти тем космическим путем, где, не утрачивая своего происхождения (первоисточника), он найдет свое правильное завершение в будущем". 26(115-118)