357. Стены Гетеанума эфирно живые. "Внутренними формами наше строение должно говорить, и оно долж­но говорить речью богов". Природа создала в человеке гортань для речи. ..."Так и мы творим гортань, с по­мощью которой боги могли бы говорить нам. Постараемся "подслушать" формы стен, они — гортань для богов; и мы тогда ищем путь обратно в рай". Гетеанум — двухчленен, но архитектонически его формы рав­ноценны. В христианской церкви пространство для верующих и алтарная часть совершенно различны. У нас в большом куполе больше физическое; а в малом мы попытались сделать преобладающим духовное. Но возвы­шение к духу выражено уже через формы.
     Говорящие стены, говорящие окна. В них рисунок дан за счет изменения толщины стекла и меняющегося за счет этого характера прохождения света: взаимодействуют материя и дух. Если человек хочет проник­нуть сквозь говорящие стены, то окна, сочетанием темного и светлого, говорят ему: "так обретаешь ты, о человек, путь к духу". Они являют нам образы, которые мы встречаем, переступая Порог. Греческий храм был обителью Бога, христианские храмы — это оболочка общины. Наше же строение не должно замыкать. 286 с.37-39

     359. "Не от меня, а от мюнхенских друзей пришла эта идея — строить Гетеанум". "Построить здание в Мюнхене помешала не полиция, не политическая администрация, а мюнхенское архитектурное управление. Оно не разрешило строительство, но чего они сами хотели, осталось неизвестным". В Дорнахе выступало жела­ние строить здание быстро. "Готовые мысли для внутренней архитектуры я не мог переработать полностью. И что было для меня тогда возможно — это попытаться связать внешнюю архитектуру с уже набросанной внутренней архитектурой. Из-за этого в строении остался ряд недостатков, которые я сам знаю лучше, чем кто-либо другой. Но не это главное. Главное было — начать однажды...".
     "Все здание мыслилось как внутренняя архитектура. А внутренняя архитектура то­лько тогда имеет смысл, когда является обрамлением, охватом того, что происходит внутри. Но это должно быть сделано художественно. ... Поэтому, может быть, тривиально, но вполне допустимо архитектурную мысль нашего строения сравнить с мыслью о бисквите, о "бисквитной бабе", что готовят в горшке. Горшок делают для того, чтобы нечто в нем варить... Этот горшок для приготовления бисквитной бабы является здесь обрамлением всех наших занятий Духовной наукой, нашим духовнонаучным искусством и всем тем, что там внутри говорится, слушается и ощущается. Все это является тем, что готовится, варится, а остальное является горшком, и это должно быть выражено во внутренней архитектуре. Так следует представлять себе внутреннюю архитектуру".
     Стены, что образуют здание, до сих пор всегда мыслились как ограничивающие пространство, и в связь с этим ставились вся архитектоника и изобразительная работа на стенах. Не то в дорнахском строении. "Что в нем выступает как внешняя стена — это не замыкает пространство, но открывается по отношению к пространству, по отношению ко всему Мирозданию, Макрокосмосу. Т.обр., кто находится внутри этого пространства, может с помощью того, как образованы стены, получить чувство, что это пространство сквозь стены расширяется в Макрокосмос.... Так мыслятся эти стены с их формами, колонны, сопровождающие сте­ны на некотором расстоянии ... цоколи, архитравы, капители и т.д. Душевно проницаемые стены".
     "Дорнахское строение имеет одну ось симметрии. Она идет с запада на восток. И все организовано по этой единственной оси симметрии. ... Капители и другие формы у парных колонн слева и справа подобны. ... в мотивах капителей, цоколей дана эволюция мира. Капитель следующей колонны развивается из преды­дущей в точном соответствии с тем, как одна органически более совершенная форма развивается из другой, менее совершенной. Что наличествует в симметричном подобии, перетекает в идущее вперед развитие. ... Круглые купола частично перекрывают один другой".
     "Целое имеет вид двух цилиндров — один больше, другой меньше... В большом цилиндре находится зри­тельный зал; в малом предполагается осуществлять постановки Мистерий и т.п. На линии пересечения ку­полов находится кафедра оратора и занавес. Благодаря этому оба купола переходят один в другой. Такого никогда не было ранее. Это технически интересное решение: два купола переходят один в другой. Все де­ревянное здание стоит на бетонном фундаменте — этаже, где расположены гардеробы". Под малым куполом находится 12 колонн, расположенных по кругу. Они также парные по отношению к оси симметрии (в большом зале их 14). "В развитии мотивов этих колонн находится нечто, удивившее меня самого, когда я работал над ними. ... Ни в малейшей степени там нет ничего символического. Люди, описывающие здание, говорят, что там помещены всяческие символы и Антропософия работает с символами. Но они не правы. Символов, как их понимают, нет во всем строении. Но целое мыслится исходящим из общей формы, мыслится чисто художе­ственно. ... развитие мотивов капителей, мотивов архитравов создано чисто из созерцания, одна форма из другой". Формы отражают эволюцию (не дарвинову). Но это вышло само собой, это не искалось.
     "Если бы строительство велось в Мюнхене, где все должно было бы стать внутренней архитектурой, то не было бы того, что стало необходимо в Дорнахе: окон". Все строение — "это не произведение искусства. Произведением искусства оно является в отношении колонн, стен и скульптурных образов. Целое не должно ни в коем случае носить декоративный характер и не должно в декоративном смысле трактоваться. Целое, когда человек его рассматривает, должно каждой линией, каждой поверхностью вызывать определенные ощу­щения и мысли. Человек ведь должен следовать глазом за ходом линий, за обликом поверхностей. Ощущающим глазом исследует это человек. ... Художественное произведение взор впервые встречает в деревянной ску­льптуре. Художественное возникает в душе человека. Бетонное основание, деревянные части являются под­готовлением к художественному переживанию. Художественное произведение человек должен построить сам, наслаждаясь формами".
     Окна сделаны из однотонного стекла, на которое буром, применяемом в зубной технике, нанесен рису­нок, образующийся за счет разной толщины, а значит, и тона стекла. Темы окон взяты из имагинаций. "Это не символы, а созерцания. Все мыслится художественно, но является готовым, когда пронизано солне­чным светом". Чувственно конкретно пространство преодолевается в окнах. 181 (16)

     1066. "Когда мы добиваемся состояния, что весь мир теряет для нас значение и мы живем целиком в медитативной мысли, тогда происходит ... тонкий процесс потребления тепла. ... процесс медитации связан с тонким тепловым и световым процессом ... мы потребляем свет.
     Когда вы медитируете серьезно, правильно, то напечатлеваете мировому эфиру свои мыслеформы; они остаются там. И когда вы затем оглядываетесь на медитативный процесс, то это не является обычным воспоминанием; мы оглядываемся на то, что отпечатано в мировом эфире. ...Этот тонкий процесс, что мы совершаем, он устанавливает отношение между нами и окружающими эф. и астр. телами. В обычных же восприятиях и мышлении человек имеет дело лишь с самим собой; это процесс, разыгрываю­щийся только в нас самих. ... При медитировании потребляется тепло. А раз оно потребляется, то воз­никает холод; всеобщий мировой эфир охлаждается, когда мы медитируем. Когда потребляется свет, то он погашается; возникает темнота, убывание света. Так что, если человек медитирует на одном месте, а затем переходит на другое, то на прежнем он оставляет некое слабое похолодание и ос­лабевающий свет. От человека остается теневой образ, который холоднее, чем его окружение. Остается холодное темное привидение на прежнем месте; мы его выгравировали там" (витражи). И когда человек приходит в новое воплощение, то находит в мировом эфире следы, оставленные его прошлыми медитация­ми. Это отражается в карме.
     Когда благодаря медитации мысль начинает волнами пронизывать наш мозг, то "появляется уверенное чувство: ты стоишь внутри духовного мира, ты сам лишь ткущий элемент во всеобщем ткании. И очень важно, что мы действительно приходим к такой тишине, к такому душевному покою в медитации, что у нас появляется чувство: ты стоишь внутри духовного мира, ты сам лишь ткущий элемент во всеобщем ткании. И очень важно, что мы действительно приходим к такой тишине, к такому душевному покою в медитации, что у нас появляется чувство: ты не один, кто это делает; это делается. Ты начал двигать эти волны, и они распространяются вокруг тебя. Они обладают собственной жизнью, лишь средоточием которой ты являешься". 157 (9)