280. "Четыре первых эпохи (Атлантиды) были таковы, что человек тогда был еще групповой душой. Затем, в 5-й эпохе, возник первый импульс к я-душе. Итак, на первых четырех ступенях развития в Атлантиде человек продвигался вперед как групповая душа, и каждой из первых четырех атлантических рас соответствует типичный животный облик: льва, орла, тельца или быка, и человека. С этим человек переходит в пятую эпоху, где типичные облики теряются. Подумайте о том, что человек в настоящее время пронизан Принципом Христа и благодаря этому все более и более преодолевает животное. И четыре типичные головы: льва, орла, тельца и человека, они пребывают в нем как нечто такое, что снова примет свой облик, сможет выступить наружу, и к нему присоединятся еще три животных облика, оставшихся от трех последних рас Атлантиды, когда человек начал становиться человеком. Эти три облика также снова выступят в человеке, если он не переработает свою душу так, чтобы животное в ней исчезло".
     Когда Земля соединится с Солнцем и они оба одухотворятся, то отставшее выступит из астрального моря в виде зверя с семью головами, но это будет уже не правомерным, как в эпоху Атлантиды, теперь это будет искуситель. "Голова" является выражением апокалиптической Мистерии, имеющей отношение к эфирному в человеке, к его эфирной голове, выступавшей в прошлом из физической головы. А то, что эф. телом вызывается в физ. теле человека, — это в апокалиптической Мистерии называют "рогом". Все физические органы суть сгущенные эфирные органы. Например, сердце получило свои первые зачатки в то время, когда человек в своей групповой душевности переходил через то, что называется львом. Сердце, таким образом, является "рогом" львиной головы. "Так что человеческое эф. тело состоит из "голов", а физ. тело — из "рогов". Таков язык Мистерий". 104 (9)

1209. "Голова предназначена для совершенно иного, чем остальной организм. Голова есть окостеневший орган. Если бы человек не имел остального организма, то он был бы хотя и очень одухотворенным, но оду­хотворенным животным. Если бы голова не была инспирирована чувствовать себя как человек, то сама она была бы на это не способна. Она указывает далеко назад, на др.Сатурн, Солнце и Луну. Остальной организм указывает только на др.Луну; он прирос к головной части и в этом отношении действительно является не­ким паразитом на голове. Вы должны это хорошо себе представить: головой был некогда весь человек. Вниз от нее шли открывавшиеся вовне органы, через которые он питался". Постепенно эти органы закрылись, голо­ва окостенела, и возникла нужда в других органах.181(7)

1210. "Придет время, когда наши руки, а также и многое другое станут неподвижными. Это будет на Юпитере. ... И то, что выражается в наших руках, есть подготовление будущего органа мышления. Мы имеем рудиментарные органы, они являются малыми образованиями, поскольку недоразвиты. Сейчас мы имеем спере­ди части черепа, а сзади расположены лопатки. Они принадлежат к некой поверхности, которая со временем замкнет будущий орган мышления. И вы правильно указываете на лопатки человеческого тела, если рассматриваете их как малые кости, принадлежащие, собственно, к черепу". Так вы имеете второго человека, как бы вчлененного в первого. Человек, можно сказать, имеет три черепных поверхности. "Одна более или менее сно­сно образована и замкнута со всех сторон; другая — частично, в виде лопаток; третья — совсем чуть-чуть, в виде коленных чашечек".156(4)

1213. "Кости, составляющие позвоночник, были заложены еще во время развития др.Сатурна в элементе тепла и в последующем развитии преобразовались. Кости, образующие ребра, были вычленены во время древ­него лунного развития, они менее изменились, поскольку их первые зачатки выступили сравнительно недавно. ... То, что мы теперь называем черепом, человеческой головой, было заложено на др.Солнце и затем много­кратно преобразовывалось. ... Во время земного развития под влиянием Солнца череп повернулся на 90°; и то, что ранее было направлено вверх, теперь направлено горизонтально".156 (6)

     12. "Имя Иоанна (Богослова) связано о городом Эфесом. И тот, кто, вооружившись имагинативным наб­людением мировой истории, подступит к этим значительным словам: "Изначально был Логос. И Логос был с Богом. И бог был Логос", — тот через внутренний путь будет все снова и снова направляться к храму Дианы в Эфесе. И до известной степени посвященный в мировые тайны, решая загадку первых стихов Ев. от Иоанна, будет направляться к Мистериям Артемиды, Дианы в Эфесском храме". Обратимся к этим Мисте­риям в VI, VII дохристианских столетиях или даже несколько ранее, какими они записаны в мысле-эфирной хронике. "Перед нами здесь все снова и снова в видении выступает то, как учитель указывает ученику на человеческую речь, как он все снова и снова увещевает: чувствуй в своем инструменте речи, что там происходит, когда ты говоришь. — Процессы в речи не воспринять через грубые ощущения, ибо они тонки и интимны. Но подумаем сначала о внешнем речи. От этого внешнего речи исходило вначале воспитание в Эфесских Мистериях.
     Внимание ученика обращалось на то, как слово звучит из уст. Ему все снова и снова говорилось: об­рати внимание на то, что ты ощущаешь, когда слово раздается из уст. — И ученик должен был сначала за­метить, как нечто обращается определенным образом от слова вверх, чтобы воспринять в себя мысли голо­вы, и как, в свою очередь, от того слова нечто обращалось вниз, в человека, чтобы он внутренне мог пережить содержание ощущения слова.
     Все снова и снова ученику указывалось, что через гортань он должен проводить внешние пределы речи и при этом воспринимать, наблюдать приливы и отливы в словах, что теснятся через гортань. "Я есмь, я не есмь" — позитивное, негативное утверждения ученик должен был как можно более артикулировано воспроизводить гортанью и затем наблюдать, как чувствуется более восходящее в "я есмь" и более проникающее вниз в "я не есмь".
     Но затем ученику указывалось на более интимные, внутренние ощущения и переживания слова, как ему воспринять, что от слова нечто исходит как тепло к голове, и это тепло, этот огонь перехватывает мысли. А вниз течет нечто, подобное водному элементу; оно изливается вниз, как изливается в человека выделение желез. Человек пользуется воздухом — это уяснял себе ученик Эфесских Мистерий, — чтобы дать зазвучать слову; но воздух превращается в речи в ближайший элемент — в огонь, в тепло и достает наши мысли вверху, в голове, и вчленяет их в него. И, опять-таки, когда наступает состояние взаимообме­на, то огонь посылается вверх, а вниз посылается то, что заложено в слове; этому дается стекать в некотором роде по каплям, подобным выделениям желез, вниз, как воде, как жидкости. Благодаря этому че­ловек внутренне чувствует слово. Слово, как жидкий элемент, стекает по каплям вниз.
     А затем ученик вводился непосредственно в тайну речи. Эта тайна связана с тайной человека. Эта тайна человека сегодня для человека науки забаррикадирована, ибо наука невероятную карикатуру на истину ставит во главу всех размышлений: т.наз. закон сохранения силы и материи. В человеке материя постоянно преобразу­ется. Она в нем не сохраняется. Что как воздух проникает из гортани, преобразуется, сменяется в этом проникновении ближайшим, более высоким элементом — элементом тепла, или огня; и опять все переходит в водный элемент: огонь, вода, огонь, вода.
     Так внимание ученика в Эфесе обращалось на то, что когда он говорит, то из его уст исходит поток волн: огонь, вода, огонь, вода. Но это есть не что иное, как подъем слов до мыслей (доставание словом мыслей — hinauflangen) и стекание слова по каплям вниз, к чувствам. Так ткут в речи мысль и чувство, когда живое движение волн речи, как воздух, то утончается до состояния огня, то сгущается в воду.


     Ученик должен был это чувствовать, когда в Мистериях Эфе­са большая истина относительно его собственной речи проводи­лась перед его душой. Человек, говори, и ты откроешь через себя становление мира.
     Да, это было именно в Эфесе, что подходившего ко вратам Мистерий ученика предупреждали этим изре­чением. ... А когда он выходил, изречение говорилось ему в иной форме: Становление мира открывается через тебя, о человек, когда ты говоришь.
     И ученик чувствовал постепенно, что своим телом он облекался как оболочкой мировой тайны, которая звучала из его груди и жила в речи. И это было подготовленим к основной глубокой тайне, к которой велся ученик. Ибо т.обр. ученик оказывался в состоянии познать собственное человеческое существо как связанное внутренне с мировой тайной.
     "Познай самого себя" получало святой смысл благодаря тому, что нечто говорилось не просто теоретически, но могло внутренне празднично чувствоваться и ощущаться. После этого ученик мог быть подведен к мировой тайне, распростертой в далях космоса. И здесь необходимо вспомнить, чем была Земля на переходе от Лемурийской к Атлантической эпохе, когда в ее белковой атмосфере возникла известь, поднимавшаяся в испарениях вверх и опадавшая в виде дождя вниз. Та известь пронизывала костное животных (сначала своей духовностью) и низводила их из атмосферы вниз. Человек чувствует все это теперь, когда духовно соединяется с земными металлами; они хранят о том память. (См. также лекцию от 1.ХII.1923 г.). На той стадии (в Лемурийскую эпоху) человек чувствовал себя объемлющим собой всю земную планету. Если поже­лать набросать это схематически, гротескно, то придется сказать: человек чувствует, что главным об­разом своей головой он объемлет всю земную планету (рис.).


     Все происходящие там процессы человек чувствует в себе: как восходит известь, как она связывается со свернувшимся, сгущенным белковой атмосферы Лемурии, сходит вниз в животное существо. Человек переживает в то время все так, что слышит внутренне. Мировая тайна становится слышимой.
     Фактически в воспоминании, в рожденном металлом воспоминании это прошлое Земли воспринимается так, как если бы то, что я описал, было звучащим. И в этом звучании, внутри его ткет и живет мировое свершение. Но что же слышит там человек? Это мировое свершение, подобно чему открывается оно? Оно открывается как Слово мира, как Логос. Это звучит Логос, мировое Слово в восходящей и нисходящей извести. И, воспринимая в себе Его речь, человек воспринимает еще нечто". Когда вы смотрите на скелет человека или животного, то можете услышать, как кости превращаются в нечто иное. Однажды в Триесте мне довелось быть в музее истории природы. Там все звучало, как оркестр. Хотя скелеты "были расставлены инстинкти­вно, они звучали один за другим: в конце одного животного звучали тайны Луны, в конце другого — тай­ны Солнца. И целое было пронизано как бы звучащим Солнцем и планетами. Здесь чувствовалась связь между этими живущими в извести костными системами, скелетами, и тем, что из ткущего Мироздания, с кото­рым некогда человек был един, звучало как мировая тайна, как тайна самого человека.
     Существа, что были там выставлены, животные сущест­ва, они высказывали то, чем они являются. Ибо в Логосе, в звучащей мировой тайне, еще жило существо животности. Это не было двояким, что там воспринималось. Вос­принималось не животное, а затем каким-либо образом сущность животного, но ста­новление и ткание самого животного в его сути — вот что там говорило.
     Правильным образом, как это требовалось в древности, ученику Эфесских Мистерий нужно было воспринять в свою душу, в свое сердце то, что выяснялось относительно пра-начала, где Слово, Логос ткал как сущность вещей. Ученик мог это воспринять, поскольку подготовлялся к тому путем облагораживания, возвышения своей человечности, так что он мог почувствовать се­бя как оболочку, как малый отблеск этой мировой тайны, заложенной в звучании его собственной речи. ...
     Что было большим миром, макрокосмической Мистерией, стало микрокосмической Мистерией человеческой речи. И на эту макрокосмическую Мистерию, переведенную в майю, в большой мир, указывает начало Ев. от Иоанна: "Изначально был Логос. И Логос был с Богом. И Бог был Логосом". И это жило и ткало в традициях Эфеса, когда евангелист, автор Ев. от Иоанна, мог читать в Акаше-Хронике то, чего жаждало его сердце, — правильного одеяния для того, что он, как тайну мирового становления, хотел сказать людям".
     Но мы должны сделать еще один шаг. Мы говорили о том, что извести предшествовал кремний, выявляющийся в кварце. Внутри его выступают растительные формы: зеленеющие и увядающие облачные образования. Человек все это воспринимал как внутреннее, как свое собственное существо. "И когда человек шел с чувс­твами далее, к тому, что в кремнии пребывало как способная зеленеть растительность, тогда мировое Сло­во становилось мировой Мыслью, и растение в кремниевом элементе добавляло мысли к звучащему слову. Человек некоторым образом восходил на ступень выше, и к звучащему Логосу добавляется мировая Мысль, как сегодня звучащим в речи словом, когда речевое катится волнами: огонь, вода, огонь, вода, — в огне схваты­вается мысль". (В данной связи объясняется лечение кремнием болезней системы органов чувств головы.)
     "Подумайте только однажды, как тогда жил человек, жил в единстве с космосом. Сегодня, когда человек думает, он должен думать изолированно в своей голове. Здесь, внутри — мысли, там, вовне — слова. Миро­здание вовне. Слова могут только обозначать Мироздание; мысли могут только отображать Мироздание. Та­кого не было тогда, когда человек еще был един с макрокосмическим; он тогда переживал Мироздание в се­бе. Слово было в то же время и окружением; мысль была тем, что пронизывало это окружение. Человек слы­шал, и услышанное было миром. Человек видел это услышанное, но он видел внутри себя. Слово сначала бы­ло звуком. Слово сначала было тем, что стремилось к разгадке. В возникновении животного открылось не­что, стремящееся к разгадке. Как вопрос возникло животное царство внутри известкового. Посмотрите в кремниевое: здесь растительная сущность отвечает тем, что она восприняла как сущность чувств Земли и разгадала загадку, которую загадало животное царство. Это были сами существа, которые обоюдно отгадали себя. Одно существо, животное, ставит вопрос, другое существо, растение, дает ответ. И весь мир становится речью.
     И следует сказать: такова реальность начала Ев. от Иоанна". 232 (6)

     1224. "Человек окружен духовными существами — так осознавали себя люди, когда просыпались. И эти духовные существа являются не его творческими существами — так думал человек во времена Ветхого Завета, — это люциферические существа. А те существа, которые ощущаются как творчески-божественные по отношению к человечеству, те действуют в человеческом существе от засыпания до пробуждения или в той части человеческого существа, которая и во время дневного бодрствования спит. Управителем ночи называли в ветхозаветные времена Бога Ягве, а служителя этого управителя ночи, как тогда го­ворили, его лик называли Михаэль. И о Михаэле думали всякий раз, когда возникало пророческое вдо­хновение, благодаря которому понимали больше, чем через познание, приходящее из чувственного мира.
     И какое же сознание таилось за всем этим? — За всем этим таилось сознание, вырастающее из той сферы бытия, в которой пребывали примыкавшие к Ягве силы, в то время как образование человеческой головы окружено люциферическими существами. Это была тайна, которую проносили через все древние храмы и с которой действительно приближались к истине, что ... через свою голову человек обращен к люциферическим существам. В том, что голова возвышается из человеческого организма, распознавали возвышающегося Люцифера. Та сила, которая человеческую голову из животного вида привела в современ­ный вид, — это люциферическая сила. А та сила, которую человек должен ощущать как божественную, она должна из ночного состояния остального организма струиться в человеческую голову". "Земля не имела бы смысла, если бы человек, развиваясь на ней, оставался при своих чувствах и связанном с головой рассудке, имеющем люциферическое происхождение".
     "Михаэль был откровением, приходившим благодаря ночи, а в наше время он должен стать откровением во время дня. Михаэль из Духа ночи должен стать Духом дня. Мистерия Голгофы означает для него пре­образование из Духа ночи в Духа дня". 194(2)