2. "Инволюция — это всасывание, эволюция — истечение, выпускание. Между ними происходит смена всех мировых состояний. Ныне вы вдыхаете природу, когда вы ее видите, слышите, обоняете, пробуете. ... и то, что вы увидели — останется".

     "Эволюция — это экспансия духа во внешнее материального. Инволюция — это контракция духа во внутреннее душевного. Никакая эволюция невозможна без соответствующей одновременной инволюции". И наоборот.93 (10)

"Образ развития человеческого духа.
В начале человек — это Бог.
В конце человек есть подобие Божие.

Мир есть спиралевидное движение.
Всякое закручивание должно превратиться в раскручивание.
Человек должен стать спиралевидным движением.
Все, совершаемое в смысле спиралевидного движения,есть магия".
265, с. 17-18

10. "Движение — это также становление".201 (3)

III. ДРЕВНИЙ САТУРН

82. "До древнего Сатурна нет никакого времени, а только вечность, пребывающее. Там все было одновременным. Следование процессов одного за другим — это начинается с Сатурна. А в том состоянии мира, где только вечность, пребывающее, там нет также и никакого движения. Ибо к движению принадлежит время. ...там же — блаженный покой в пребывающем".104 (2)

118. "На др.Луне выступают Духи Движения; причем мы не должны представлять себе пространственного движения, но понимать движение так, что оно носит преимущественно мыслительный характер".
     "Духов Движения нельзя мыслить как существ перемещающихся, они совершают нечто такое, благодаря чему данное существо приобретает все новые и новые связи с другими существами".132 (5)

579a.
"В вершине лета.
     Растительный мир, одухотворяясь, восходит в космос: все групповые души животных соединяются и отдают сновидения растительного мира мысли Я человечества. — Воздух и огонь содержат в себе нечто животное.
В глубинах зимы.
     Соединяются духи растений и минералов Земли. Вода и земля содержат нечто растительное. Животные пребывают в своих формах. Человек может созерцать свой сложный человеческий облик".Д.19, с. 2

Д.19, с. 2

"Зимой — пра-собственные силы природы: в движении человека. — Уриэль.
Весной — питающие силы природы в пищеварении человека. — Михаэль.
Летом — целящие силы природы в дыхании человека. — Габриэль.
Осенью — духовные силы природы в голове человека. — Рафаэль.

Нисходящее                                        Восходящее

Зима — Габриэль = Уриэль — духовное  Сатурн

Весна — Рафаэль = Михаэль — движение  Луна

Лето — Уриэль = Габриэль — питание  Луна

Осень — Михаэль = Рафаэль — дыхание  Меркурий

Осень — указующее-позитивное — глубокий взгляд, поддерживающий жест
Зима —мягко благословляющее — серьезно-судящее
Весна — глубокий, поддерживающий взгляд — указующе-позитивное
Лето — серьезно судящее — мягко благословляющее

Движение — Михаэль — осень в весне — движение в дыхании.
Пищеварение — Габриэль — зима в лете — питание в духовном.
Дыхание — Рафаэль — весна в осени — дыхание в движении.
Восприятие — Уриэль — лето в зиме — духовное в пищеварении.

Рафаэль Уриэлю передает силы целения, духовные силы;
Уриэль Михаэлю — духовные силы, силы движения;
Михаэль Габриэлю — силы движения, силы питания;
Габриэль Рафаэлю — силы питания, силы целения".
Д.19, с.7-8

Архангелы в кругообороте года

580. "Габриэль и Рафаэль взаимодействуют таким образом, что Габриэль свои силы, которые в иных случаях действуют в импульсах питания человека, направляет в дыхание. Тогда питающие силы становятся исцеляющими силами. Габриэль протягивает питание Рафаэлю, и оно становится исцеляющим. ...Метаморфизированная сила питания — это исцеляющая сила. Кто правильно понимает питание, тот понимает начало исцеления". "В нашей дыхательной системе господствуют исцеляющие силы, которые нас постоянно исцеляют. Наше дыхание является постоянным исцелением. Но когда сила дыхания поднимается вверх, в человеческую голову, тогда целящие силы становятся духовными силами человека, которые действуют в восприятиях чувств, в мышлении. И что мышление, восприятие, внутренняя духовная жизнь человека является высшей метаморфозой терапии, исцеления, что находящаяся между головой и системой обмена веществ дыхательная исцеляющая система — восходящая некоторым образом далее вверх, если она не действует как исцеляющая сила — является основой, материальной основой духовной жизни человека — это есть тайна, которой, если ее прочесть совсем точно, владел Гиппократ и которую Галлен мог лишь интерпретировать.
     Таким образом, мысли, пронизывающие человеческую голову, являются метаморфизированной силой исцеляющего импульса, содержащегося в различных материях. ...Что Рафаэль воспринимает как питание и превращает в исцеление, он протягивает это Уриэлю, и оно становится силой мысли.
     Почему лечебное средство исцеляет? — Потому, что оно находится на пути к духу. И если человек знает, в какой мере лечебное средство находится на пути к духу, то он знает его лечебную силу. Один дух не может в человеке непосредственно вмешаться в земное, но нижней ступенью духа является терапевтическая сила. ...Михаэль, воспринимающий от Уриэля силы мышления и силу космического железа, из которого скован его меч, эти силы мысли превращает в волю, так что они становятся в человеке силой движения". Так взаимодействуют космические силы, протягивая друг другу — как выражается Гете — "золотые ведра": питание, исцеление, мысли, движение. И все взаимодействие сливается в мировую гармонию.
     Человек испытывает эти действия в течение всего года. Например, силу Рафаэля в системе дыхания он чувствует не только весной, но круглый год. От нее зимой, осенью, летом остается некоего рода "плотное питание".
     "Сущность Уриэля мы должны представлять себе не в покое, а в величественном движении. И такой ведь она и должна быть. Ибо когда у нас лето, то на противоположной половине Земли — зима, а когда у нас зима, там — лето; тогда там Уриэль пребывает в высотах. И мы, собственно, должны представить себе, что когда мы стоим здесь, на Земле и у нас лето, то нам является Уриэль, и он движется так, что через полгода оказывается на другой стороне Земли: и у нас тогда зима. Когда Уриэль нисходит (см. рис., желтая стрелка), когда его силы, таким образом, находятся на нисходящей линии, то лето для нас переходит в зиму: мы переживаем зиму, Уриэль находится на другой стороне. Но Земля не создает никакого препятствия для того, чтобы к нам приходили силы Уриэля. Когда для людей, живущих на противоположной стороне Земли, Уриэль находится внизу, то его силы проникают к ним сквозь Землю. Таким образом, мы можем сказать: что прямым путем, сверху вниз приходит к нам от Уриэля (красные стрелки) и хочет пронизать нас летним солнечным золотом, это в зимнее время действует сквозь Землю и пронизывает нас с другой стороны; это восходящая линия, восходящее течение (красное).
     Когда в Иоанново время, в вершине лета мы поставим перед нашей душой происходящее в человеке через природу — ибо в том, что здесь вызывает Уриэль, действуют силы природы, — тогда силы Уриэля мы можем представить себе излучающимися из космоса, излучающимися в наши облака, в наш дождь, в нашу молнию и гром, излучающимися в рост растений. Так должны мы себе все это представить. Зимой, когда Уриэль, так сказать, проделает свой путь вокруг Земли, тогда все это струится сквозь Землю и останавливается в нашей голове. И тогда силы, обычно пребывающие в природе, которые мы можем назвать силами суждения, становятся в нашей голове силами, которые, собственно, делают нас гражданами всего космоса, которые в нашей голове дают возникнуть отображению Космоса, которые в нашей голове действуют освещая, так что мы становимся обладателями человеческой мудрости. И мы правы, когда говорим: Уриэль нисходит от лета к осени до зимы; Уриэль начинает зимой восходить, и в этой нисходящей и восходящей силе Уриэля заключена внутренняя сила нашей человеческой головы...
     Рафаэль — это весенний дух, обращающийся вокруг Земли, который осенью творит силы человеческого дыхания. Так что мы можем сказать: в то время когда Михаэль осенью является космическим духом, космическим Архангелом, Рафаэль в это время Михаэля упорядочивает, благословляет и действует во всей человеческой системе дыхания. ...Ибо тут содержится большая тайна: все исцеляющие силы первоначально пребывают в человеческой системе дыхания. И кто понимает дыхание в полной мере, тот узнает целящие силы в самом человеке. И ни в какой другой системе не находятся силы исцеления. Другие системы сами должны исцеляться. ...Все тайны исцеления являются в то же время тайнами дыхания. ... действия Рафаэля, которые весной являются космическими, проникают осенью во всю тайну человеческого дыхания.
     Габриэля мы знаем как Архангела Рождества. Он в это время является космическим духом. Мы тогда должны смотреть вверх, чтобы найти его. В летнее время Габриэль вносит в человека все то, что действует в нем как сила питания, как питательно-формирующая, питательная пластическая сила. ...И когда мы, наконец, подходим к Михаэлю, космическому духу осени ...его силы пронизывают Землю весной и живут во всем том, что в человеке становится движением, что в человеке является выражением воли, что дает человеку возможность ходить, брать, работать.
     А теперь представим себе всю картину. Представим себе летний образ Иоаннова времени: вверху серьезный Уриэль с судящим взглядом, предостерегающим ликом и жестом, а к человеку подступает, внутренне его пронизывая, мягкий, любящий взгляд Габриэля, благословляющий жест Габриэля; здесь летом вы имеете взаимодействие Уриэля в космосе и Габриэля на стороне человека.
     Перейдите от лета к осени, здесь вы имеете... указующий взгляд Михаэля. Ибо взгляд Михаэля, если его облик видят правильно, таков, что он подобен указующему пальцу, взгляд, желающий смотреть не в себя, а вовне, в мир. Взгляд у Михаэля активен, позитивен, деятелен. И меч, скованный из космического железа, Михаэль держит в руке так, что рука в то же время указывает человеку на его путь. Таков образ вверху. А внизу глубокомысленно смотрит Рафаэль, который подступает к человеку и приносит ему исцеляющие силы, которые он сначала, я бы сказал, возжигает в космосе. Рафаэль с глубокомысленным взглядом опирается на жезл Меркурия, опирается на внутреннюю силу Земли; здесь вы имеете взаимодействие Михаэля в космосе и Рафаэля на Земле.
     Пойдемте к зиме. Габриэль здесь космический Архангел; он вверху с мягким, любящим взглядом, с благословляющим жестом ткет в зимних облаках, я бы сказал, в белом снежном одеянии; внизу — серьезный, судящий и предостерегающий Уриэль на стороне человека. Позиции меняются.
     И опять-таки, когда мы приходим к весне, то Рафаэль — вверху, с глубокомысленным взглядом, с жезлом Меркурия, который теперь в воздухе стал подобен огненной змее, сверкающей в пламени змее. Он больше не опирается на Землю, но ему теперь как бы нужны силы воздуха. Все, что как огонь, вода, земля существует в космосе, он как бы смешивает, приводит во взаимодействие, чтобы превратить это в исцеляющие силы, которые действуют и ткут в космосе. А внизу к человеку подступает Михаэль, который тогда особенно виден, с его, я бы сказал, позитивным, указующим взглядом, с взглядом, который как бы указывает в мир и охотно взял бы с собой взгляд человека. Таков Михаэль весной, он завершает Рафаэля и стоит возле человека".223 (14)

Мистерии древности и Пасха

620. "Эф. тело (человека) образовано так, что оно имеет внешнюю и внутреннюю стороны. ...Когда человек формирует внешнее этого эф. тела, то ему нужны силы света, поскольку эф. тело, наравне с дру­гими субстанциями, некоторым образом сформировано текучим светом Космоса. Но солнечный свет тут не подходит. Солнечный свет не дает сил, которые делали бы человека способным сформировать свое эф. тело. Для этого необходимо, чтобы идущий от Солнца свет отражался Луной и благодаря этому существенно изменялся. Но весь свет, приходящий к нам от Луны и вообще излучающийся от Луны в Космос, со­держит силы, благодаря которым человек при нисхождении на Землю становится способен образовать внеш­нюю сторону своего эф. тела. Зато все то, что духовно излучается от Луны в новолуние, представляет собой силы в космосе, в которых человек нуждается, чтобы образовать внутреннюю сторону своего эф. те­ла. Таким образом, с этим ритмом внешнего явления лунного света и потемнения Луны (в новолуние) свя­зана способность образования человеком внешней и внутренней стороны своего эф. тела. ...Все происхо­дящее на Луне, от чего зависит правильное удержание человеком сил, необходимых для образования эф. тела, находится в связи с результатами наблюдений, к которым приходят существа Луны, которые, так сказать, живут на Луне и наблюдают подвижные звезды нашей планетной системы: Меркурий, Солнце, Луну и т. д.". Об этом знали в древних Мистериях, что движением планет обусловлены действия лунных существ, и в этой связи возникли названия дней недели. И тогда говорили ученику: "Тому, что Луна получает от вторника, среды и т. д., ты обязан особой конфигурацией, которую могло получить твое эф. тело при нис­хождении в земную жизнь".
     Способность к мудрости человек получает через опыт лунных существ, какой они получают от Юпитера, любовь и красоту в душе — через их опыт от Венеры, душевное тепло в эф. теле — через опыт лунных существ от Сатурна. "А то, что должно быть удержано, несколько оттеснено в сторону, дабы образование эф. тела не сдержи­валось при непосредственном нисхождении на Землю, — это происходит благодаря Солнцу. От Солнца, или от взгля­да Солнца, происходит все то, от чего человек должен быть защищен, чтобы через образование эф. тела мочь стать замкнутым су­ществом.

Понедельник
Вторник	Речь
Среда	Движение
Четверг	Мудрость
Пятница	Любовь, красота
Суббота	Внутреннее душевное тепло
Воскресенье	Защищающие силы".

     В древних Мистериях все это не было просто учением, но ученик переживал действия планет непосредственно. Через посвятительное действие он посещал лунных существ, а оттуда взирал в планетные дали.
     "Что он видел там? — Главным образом он там наблюдал — это главным образом, но кроме того он наблю­дал и многое другое, — что от Солнца приходят силы существ, которые стремятся иметь дело с образованием эф. тела человека. Человек взирал на Солнце как на нечто такое, что для эф. тела является чем-то рас­творяющим, чем-то разрушающим, и благодаря этому он сознавал: не от эф. тела должны исходить силы, воспринимаемые существом Солнца, но от более высоких членов человеческой природы, от Я и астр. тела. Только на них должны воздействовать силы Солнца. Итак, человек сознавал: эф. телом он не обращен к Солнцу; он обращен им к планетам. К Солнцу обращено его астр. тело и его Я. И это осознавалось: за всей внутренней силой Я нужно обращаться к Солнцу. ...Таковым было то посвящение, когда человек становился одним с лунным светом, а через лунно-световое бытие собственного существа вглядывался в Солнце.
     Затем человек говорил себе: Солнце посылает свой свет к Луне, поскольку оно не должно передавать его человеку непосредственно. И человек получает его соединенным с планетарными силами; из него он образует свое эф. тело. — Эту тайну осознавал тот, кто был посвящен таким образом. ... Он осознавал, в какой мере носит в себе силу духовного Солнца, и это была ступень посвящения, на которой чело­век становился носителем Христа, т.е. носителем Солнечной Сути. Как Луна в полнолуние является носи­телем солнечного света, так человек становился носителем Христа, Христофорусом. Посвящение в Христофоруса было, таким образом, совершенно реальным переживанием.
     Теперь представьте себе это вполне реальное переживание, через которое человек некоторым образом поспешал от Земли и как посвященный земной человек восходил к световой Сути; представьте себе, как это прежнее внутреннее человеческое пасхальное переживание преобразовывалось в космический праздник. В позднейшие времена уже не сознавали того, что здесь может происходить, что человек действительно может выступить из земного, соединиться с лунным и с Луны созерцать Солнце. Но память о том должна быть удержана, должна быть удержана в праздник Пасхи. Ибо то, как люди могут это переживать, не пе­решло в более позднее материализированное сознание. Человек больше не смотрит в себя так, чтобы сказать себе: я могу соединиться с лунным светом. Но человек смотрит на полную Луну и говорит себе: не я развиваю себя здесь в направлении к Луне, а Земля стремится к ней. — Когда она стремится более всего? — Когда начинается весна, когда силы, пребывавшие с семенами, с растениями в Земле, устрем­ляются на земную поверхность. На Земле они становятся растениями, но в то же время идут далее, стру­ятся в дали Космоса.
     В древних Мистериях употреблялся образ: когда внутренние силы Земли через стебель растения, че­рез листья производят то, что от Земли лучится в космос, тогда особенно легко достичь лунно-солнеч­ного посвящения и стать Христофорусом, ибо тогда излучающиеся весной из Земли силы плывут к Луне; но нужно прийти к свету полной Луны.
     Все это перешло в воспоминание и стало абстрактным. ... Но подсознательно ... сложилось представление: нечто, не сам человек, стремится к полной Луне, к первой полной Луне после на­чала весны (весеннего равноденствия). И что может делать эта полная Луна? — Она смотрит на Солнце, смотрит в первый посвященный Солнцу день, в первое после того воскресенье. Как прежде Христофорус с лунной точки зрения смотрел на солнечное Существо, так теперь Луна смотрит на Солнце, символизи­рованное в его первом воскресенье". Итак: 21 марта — полнолуние — воскресенье: Пасхальное воскресенье. В древности мысль о воскресении делалась понятной в празднике Адониса, осенью, когда изображение Бога погружалось в воду и через три дня при общем ликовании извлекалось оттуда, символизируя воскресение. И в прошлом были, так сказать, осенние народы, которые справляли этот праздник, Мистерии Адониса. Эти народы избегали работы, и поэтому тогда во внутреннем должна была духовно-душевно, как наиважнейшая переживаться, собственная вечность, воскресение в духовном мире. Другие, ве­сенние народы, праздник положения во гроб справляли весной, и он служил побуждением к летней рабо­те. Ищущие познания люди, такие как Пифагор, странствовали в течение года от одних Мистерий к дру­гим. В Мистериях Адониса они переживали Духовное Солнце, в весенних Мистериях — тайны Луны.233 (18)

100. Когда мы толстеем, то в эф.тело "…добавляется не материя, а движение. Движение становится в течение жизни все сложнее".169 (4)

119. "В каждом существе астр.тело является именно тем, что дает импульс к движению". 136 (9)

127. "В своем астр.теле человек приносит отображение того, что он пережил между последней смер­тью и этим рождением. В астр.теле ребенка можно увидеть чрезвычайно многое. Туда вписаны боль­шие тайны. Там видно многое из того, что было пережито между последней смертью и этим рождением. Астр.тело исключительно дифференцировано и индивидуально. ... Первоначально оно представляет собой образование, о котором, если его рассматривать с пониманием, можно сказать: это образование из дру­гого мира. ... не физического и не эфирного. И все, что живет в астр.теле как исключительно много­численные отдельные образования, до момента половой зрелости вползает неким образом в физичес­кие органы, а именно, в органы ... расположенные выше диафрагмы. Удивительные образования, блистаю­щие в первые дни жизни в астр.теле, постепенно вползают в органы дыхания, в сердце, а сквозь него — в артерии. В желудок они не вползают прямо, но сначала распространяются по артериям вплоть до орга­нов нижней части тела. ... Если мы взрослые, то наши органы содержат запертыми в себе отдельные чле­ны нашего астр.тела. ... унаследованное астр. тело человек постепенно целиком пронизывает тем, что он приносит с собой как свое астр.тело, которое часть за частью погружается в физические и эфирные органы... становится все более и более неопределенным ... становится более или менее лишь туманным облаком".
     Но к половой зрелости в нем выступает иная дифференциация и начинает принимать все более регулярный характер. Представим себе, что это у нас астр.тело, которое постепенно вползает в физические ор­ганы. Вот ребенок начинает двигаться ползком. Его движения входят в астр.тело, наталкиваются на то, что там уже имеется, отражаются назад и исчезают (красное). Но постепенно движения пронизываются со­знанием, ребенок учится говорить, представлять; и это уже не отражается полностью, а оставляет в ас­тральном теле свои следы. "Человеческими поступками астр. тело конфигурируется самым различным образом. Это начинается с того времени, когда ребенок учится говорить, учится в речь вопло­щать мысли. В отношении представлений, которые ребенок воспринимает, но позже не может вспомнить, этого не происходит…". И все это стремится встретиться внутри. Все, что мы делаем физическими органами, хочет устремиться вплоть до головы, но человеческая организация препятствует этому. И тогда все собирается здесь (красное) и образует некое средоточие астр.тела, собирается в том же месте, где у нас эфирное (и физическое) сердце. Это средоточие централизует всю нашу деятельность.

    "Это исключительно важное явление, ибо когда вы все это рассматриваете, то получаете связь того, что чело­век делает в мире с космическим. В сердце, если вы рассматриваете эфирный мир, стянут воедино весь космос; но в то же время, обращаясь к астральному миру, мы находим там сведенным воедино все то, что человек де­лает. Здесь соединяются космос, с его свершениями, и карма человека. Столь внутреннее взаимоотноше­ние астр.тела с эф. телом в человеческом организме имеет место только в области сердца. ... во время всей человеческой жизни поступки человека в их эссенции постоянно включаются в отображения космоса".212 (6)

1338a. Рефлекторное движение. Когда мы закрываем глаз, оттого, что в него попала мошка, то сила, вызывающая это движение, одного рода с той, что полевой вьюн обвивает вокруг другого растения.
     Мы совершаем разные, в т.ч. и бессознательные, движения; эти последние всегда вернее, чем осознанные. Духи Движения вырабатывают их в нас. Также и они сначала должны были этому учиться. "Много, много ошибок совершили они, прежде чем такие движения, как моргание или другие непроизволные движения, были развиты в нас, прежде чем такие движения могли исполняться с такой мудростью".266-1, с.367,494

1795а.
"Тело Я дает в

физическом — форму
эфирном — внутреннее движение
астральном — внутреннюю жизнь
духовном — одушевление.

Астральное тело дает в

физическом — движение
эфирном — вожделение
астральном — чувство
духовном — мышление.

Эфирное тело дает в

физическом — самопереживание
эфирном — самопознание
астральном — самоподдерж.
духовном — память.

Физическое тело дает в

физическом — эгоизм — в-себе-бытие
эфирном — представление
астральном — ощущение, чувство
духовном — восприятие".

     Д.34, с.23

Представление — воспоминание

1871. "Можно заметить такую тенденцию: Я помрачается, когда помрачается чувственное восприя­тие. Когда к чувственным восприятиям мы присоединяем представления, то проникаем нашим Я в наше астр. тело. Так что можно сказать: как жизнь в чувственных восприятиях связана с переживанием Я, так жизнь представлений связана с астр. телом.
     Прежде всего это помрачение Я выражается в том — и это, собственно, наиболее значительное, на что следует обратить внимание, если хотят понять, о чем я здесь говорю, — что мы, оставаясь при восприятиях чувств, имеем нечто совершенно индивидуальное. Комплекс чувственных восприятий, который мы получаем от самих себя, их никто другой не может получить точнее нас самих... и в этом совершенно индивидуальном мы получаем в то же время наше я-переживание. Поскольку мы восходим к переживаниям представ­лений, мы, в то же время, получаем силу приходить к чему-то более всеобщему, например, можем образовы­вать абстракции, которые затем в том же самом облике можем сообщать другим, и другие могут понять то же, что и мы. ... Но это выражается уже в том, что Я замутняется, когда от переживаний чувств мы продвигаемся вверх к переживанию представлений. Хотя, в то же время, мы уходим глубже в себя: и это также является непосредственным переживанием. Но когда развиваются представления — или, лучше сказать, то, что в нас разыгрывается для их возникновения, и что мы сегодня оставим в стороне, — то из представлений возникают воспоминания. Представления, собственно говоря, сначала исчезают из нашего сознания. Из ка­ких-то подоснов — сегодня мы оставим это без разъяснения — возникают факты, вследствие которых мы мо­жем вызвать те же самые представления.
     Это единственное, что мы можем утверждать. Неправомерно говорить, что представления гуляют где-то в подсознании, пока мы их не вызовем вновь, может быть через годы. ... Но мы также знаем, что предста­вления, которые человек образует в связи с чувственными переживаниями, преходящи, и что если даже это порой стушевывается, то должна быть развита внутренняя сила, которую можно пережить, когда прошедшее переживание в воспоминании снова становится представлением. Что здесь становится побуждением к воспо­минанию-представлению — это сидит в нас глубже, чем обычные, связанные с чувственными ощущениями пред­ставления. Это в нашей организации основанное воспоминание-представление; оно связано с тем, чем мы являемся как временные существа. Мы знаем, что представления по-разному вспоминаются в зависимости от того, насколько далеко в прошлом они находятся. ... Во всяком случае, живущее в представлении, свя­занном с чувственным восприятием, втянуто во временной поток, в котором живем мы сами. Определенные ощущения, которые мы имеем, когда всплывают воспоминания, говорят нам, как воспоминание связано со всей нашей организацией. Мы знаем также, как в различном возрасте сила воспоминания бывает большей и меньшей.
     Если мы исследуем эти факты, то сможем сказать себе, что как сила представления связана с астр. телом, так сила воспоминания связана с эф. телом. ... память образует одно с эф. телом, как жизнь пред­ставлений — одно с астр. телом, как чувственные восприятия — одно с Я. Во всяком случае, лежащее в основе представлений берется во временной поток нашего бытия. Не только развитие нашего роста между рождением и смертью находится в определенном временном потоке, но и то, что изживается в виде воспоминания, и мы чувствуем их взаимопринадлежность".
     Особенно в патологических случаях можно наблюдать связь нарушений памяти с нарушениями роста и питания, также связанными между собой. Существует и связь воспоминаний с физ. телом. Если вы привыкли совер­шать какое-либо непроизвольное движение пальцем, то всегда можно найти комплекс переживаний, приведший к этому. Переживания слишком сильно отпечатлелись в физ. теле, им же следовало отпечатлеться только в астр. теле. "Если же они слишком сильно отпечатлеваются в физ. теле, то тогда они встают под влияние вос­поминаний. Но такого не должно быть. Имагинативное наблюдение показывает нам, что действующее в памяти, в эф. теле является некоего рода развитием движения. В физ. теле это скапливается, застаивается. Это не должно целиком пронизывать физ. тело; оно должно физ. телом отталкиваться".
     "Вот действует чувственное восприятие. Сначала его воспринимает Я. Когда оно вживается в астр. тело, к нему присоединяется представление, действует сила, делающая возможным последующее воспоминание, когда это переживается как движение в эф. теле. Но вот все это должно скопиться, задержаться, не пронизывать далее целиком физ. тело. В физ. теле возникает — вначале, естественно, целиком бессознательно — от того, что живет в воспоминании, образ. Этот образ совсем не подобен тому, чем было воспоминание, — тут имеет место метаморфоза; но образ возникает. Так что можно сказать: как с эф. телом связана память, так с физ. телом связан действительный внутренний образ. Всегда, когда в физ. теле запруживается движение, исходя­щее из эф. тела, ему напечатлевается образ; этот образ, естественно, может быть постигнут имагинативным представлением. Тогда становится видно, как действительно физ. тело становится носителем всех этих образов".
     "Этот образ есть последнее, к чему приходят внешние переживания. Другим является представление; вос­поминание — это проходной момент. Переживаемое нами во внешнем мире не должно просто проходить сквозь нас. Мы должны быть изолятором; мы должны это задерживать, что в конце концов и делает наше физ. тело. Наше астр. тело изменяет это, делает бледным в представлении; наше эф. тело вбирает все его содержание и сохраняет лишь одну возможность вызвать это вновь. Но произведенное в нас действием, отпечаталось в нас образно. С этим мы живем далее. Но мы не должны пропускать это сквозь нас. Предположим, что мы пропускали бы сквозь себя представления, так что они не отталкивались бы эластично эф. телом: они тогда проходили бы сквозь эф. тело, сквозь физ. тело. Тогда мы барахтались бы в окружающем мире, как нам это повелевали бы делать внешние события". В нас вспыхивало бы желание подражать всему, что попадало бы в поле нашего зрения.
     Рассмотрим человека с другой стороны. Для внешнего наблюдения нет разницы между движением нас самих и неодушевленных предметов. Тогда речь идет лишь о перемене места. "И это, в конечном счете, и есть, по сути, то, что мы имеем в сознании от нашего движения в обычной жизни; ибо мы должны различать между намерением совершить движение и действительным движением".
     Движущийся человек развивает силу (возьмем одно это). "Итак, когда мы представляем себя в движении и смотрим на физ. тело, то можем здесь гово­рить только о силе". Но перейдем к внутренним процессам. Там становится необходимой еще материя: для сил роста, питания, воспроизводства. Происходящее здесь мы должны искать в эф. теле. Внешние силы жёст­ки, например, вес тела. Опустим тело в воду, оно потеряет в весе столько, сколько весит вытесненная им вода. Но внутренние силы подвижны; они могут простираться и сжиматься. "Каждая сила, так можно сказать (продолжая закон Архимеда), связываясь с эфирными силами, теряет столько от своей жесткости, неподвижности, сколько эфирные силы приносят ей навстречу поглощающих сил (Saugkraften). Эфирные силы стано­вятся движением, они тогда деятельны в растительном организме ... но также и в животном, и в человече­ском организме.
     Но пойдем далее от эф. тела к астрельному; также и во внешнем наблюдении пойдем от растения к живот­ному. Тут бывшее в силах роста внутренней подвижной силой, освобождается, внутренне освобожда­ется подобно тому, как я описывал освобождение силы с семи лет, со сменой зубов. Так что происходящее здесь больше не связано с силами твердого тела. Что здесь внешне выражает себя как свободные силы, яв­ляется у животного и человека силами инстинкта. Так проникаем мы к астр. телу, и то, что здесь внизу выступает как сила, является инстинктом. — Проникая до Я, инстинкт становится волей.

Я:	чувственное восприятие	Воля
Астральное тело:	жизнь представлений	Инстинкт
Эфирное тело:	память	Силы роста
Физическое тело:	образ	Сила

     ... Для внешнего взгляда физ. тело представляет собой силовую организацию. И если его наблюдать пра­вильно, то оно, фактически, состоит из взаимодействия сил с образами. ... если вы рассмотрите взаимо­действие идущего сверху и снизу ... т.е. идущие колебаниями вниз представления и идущие снизу вверх процессы питания, роста, дыхания, то вы получите живой образ эф. тела, и, опять-таки, если вы обдумаете все то, что вы переживаете сами, когда в вас деятельны инстинкты, когда вы хорошо поймете, как инстинкты действуют в циркуляции крови, в дыхании, во всей ритми­ческой системе, как инстинкты зависят от нашего воспитания, то вы получите живое действие того, что является астр. телом.

И когда, наконец, вы обдумаете взаимную игру волевых актов ... с восприятиями чувств, то вы получите живой образ того, что здесь как Я вживается в сознание". "Внешним миром воз­буждаются чувственные восприятия (см. схему, синее), но внутри этих чувственных восприятий живет Я (оранжевое)". "Это Я живет, собственно говоря, во внешнем мире и напол­няет нас через восприятия чувств, а далее наполняет нас, ко­гда в чувственные восприятия (оранжевое), проникая до астр. тела, вчленяются представления (желтое). ... Это иллюзия, будто наше Я пребывает внутри ... физического организма. Оно из внешнего мира относится к этому физическому организму таким образом, что как бы протягивает свои щупальца в наше внутреннее, преж­де всего в представления, т.е. к астр. телу или до астр. тела.
     Рассмотрим точнее мир воспоминаний. Воспоминания восходят из нашего внутреннего. Когда они восходят внутри, то в первую очередь представляют собой деятельность в эф. теле, которая и возбуждает пред­ставления в астр. теле (стрелки). Но в конце концов представления должны происходить из того, что в физ. теле является образами.
     Теперь заметьте себе, что — исходя из физ. тела — к эф. телу устремляется возбуждение, лежащее в ос­нове воспоминания, и в нем пребывает Я. Все это можно нарисовать так, что схематически я мыслю Я не только здесь, внешне, но также пребывающим в физ. теле (красноватое) и из физ. тела возбуждающим вос­поминания (зеленое), которые затем делаются представлениями (желтое)... Когда я принимаю во внимание воспоминания, то я должен пребывающее здесь, наверху, как Я, заложить также и в физ. тело. Я обособлено для себя, а, с другой стороны, наполняет физ. тело. ... А теперь обратите вни­мание на следующий процесс. Представьте себе, что вы встретили на улице человека и у вас возникло чувственное восприятие этого человека. Ваше Я внутри, и там высту­пает воспоминание: вы вновь узнаете человека. Воспоминание пришло из­нутри, а извне — чувственное восприятие. И они сцепляются". Феномен такого сцепления был известен древним духоиспытателям. Они его изображали в виде змеи, кусающей свой хвост. Но истоки подобных символов теперь мало кто знает, а без того в них нет смысла.
     "В действительности Я — это поток, который приносит телу чувственные возбуждения. Тело отражает их назад, и прежде всего то, в чем сидит само Я. Я, собственно, здесь, но также и во внешнем ми­ре. Оно в физ. теле, но и отражается им. Человек воспринимает не свое действительное Я, а отражение. Он воспринимает отраженное излучение, когда ощущает: это отражение". "Это нужно представить себе как образ: душа находится во внутреннем вращательном движении. Это предстает созерцанию".206(12,13. VIII)

Работа физическая, умственная и сон

1875. "Телесная работа духовна, духовная работа телесна у человека и в человеке. Этот парадокс ну­жно усвоить и понять ... Дух омывает нас, когда мы работаем телесно. Материя действенна, подвижна, когда мы работаем духовно. ... Человек работает слишком много конечностями, слишком много рабо­тает телесно, какое это имеет следствие? Это приводит его в слишком большое родство с духом. Его постоянно омывает дух... В результате этого дух получает над человеком слишком большую власть; тот дух, который приходит к человеку извне. ... Извне мы делаем себя слишком духовными. Следствие тут тако­во: мы слишком надолго должны передать себя духу, т.е. мы должны долго спать. ... А слишком долгий сон, опять-таки, способствует в сильной мере телесной деятельности, исходящей от грудо-брюшной системы, но не головной системы. Он слишком сильно возбуждает жизнь, мы становимся слишком лихорадочными, го­рячими. Кровь волнуется в нас слишком сильно, она не может использоваться в своей деятельности в теле, если мы спим слишком долго. Следовательно, мы порождаем тягу много спать благодаря чрезмерной те­лесной работе". Но почему много спит ленивый? Потому, что он много двигает ногами, возможно размахива­ет руками. Он также что-то делает, и много, но бессмысленно. "Бессмысленная самодеятельность, как ею занимается ленивый, даже больше располагает ко сну, чем осмысленная". В осмысленном действии мы стя­гиваем к себе дух понемногу, и духу опять-таки не нужно слишком много бессознательно работать во сне, поскольку мы с ним работали сознательно.
     "Особенно осмысленны движения в эвритмии. Правильное сочетание физкультуры (бессмысленного) с эвритмией дает возможность регулировать сон и бодрствование в детском воспитании".
     "С духовной работой, т.е. с мышлением, чтением и т.д., дело обстоит так, что она постоянно сопро­вождается телесной деятельностью, постоянным внутренним распадом органической материи, ее омертвени­ем. ... Если мы весь день без остатка занимались только научной деятельностью, то к вечеру в нас со­держится слишком много распавшейся органической материи. Она действует в нас. Она лишает нас спокой­ного сна. ... Но если мы слишком сильно напрягались духовно-душевно, если мы читали что-то трудное, так что при чтении приходилось также и думать — что современные люди не особенно любят — если мы, т.обр., хотим читать много думая, то мы при этом засыпаем". Подобное же происходит на скучной лекции или концерте. "Если мы нашей духовно-душевной работой занимаемся так, что постоянно связываем с этим интерес, то этот интерес оживляет нашу грудную деятельность и не дает нервам чрезмерно отмирать. ... Чем большим интересом, теплом вы сопровождаете эту работу, тем более способствуете вы деятельности крови, удержанию материи живой, тем больше вы мешаете духовной работе разрушать ваш сон".
     "Мы должны работу, направленную вовне, одухотворить, направленную вовнутрь, интеллектуальную рабо­ту — пронизать кровью!" Первое имеет воспитательную и социальную сторону, второе — гигиеническую".293 (13)

     194. "Коперник, прежде всего, старается постигнуть мир звезд согласно абстрактной математической мысли, в чистом виде, совершенно изолированной от человеческого существа. ... Ньютон почти первым приступил к изучению природы с помощью абстрактной математической мысли; в этом отношении он, некоторым образом, является наследником Коперника и подлинным основателем современных научных методов.
     Интересно наблюдать, как в эпоху Ньютона и после него, цивилизованное человечество пытается освоить эту огромную метаморфозу мышления. Это проходит не без трудностей, как можно наблюдать из рассмотрения некоторых частностей.
     Возьмем опять же Ньютона. Он стремился применять свою абстрактную математическую систему природы, которая не считается с существом человека; он предполагает известными понятия времени, пространства, места. В своих "Математических началах натуральной философии" он говорит, что нет необходимости объяснять, что такое пространство, время, место и движение, т.к. это известно каждому человеку; поэтому в научной работе он употребляет все эти термины, оставляя за ними смысл, который придает им каждый.
     Но люди не всегда полностью понимают то, что они говорят. Это бывает даже у великих умов. В сущности, Ньютон не знает, почему он берет в качестве отправной точки эти понятия о месте, времени, пространстве, движении, не объясняя их, не определяя их, тогда как все, что выводится из этого, объясняется и уточняется. Происходит это оттого, что в понятиях о месте, времени, движении и пространстве тонкость, рассудок не нужны. Напрасно применять к ним всякие хитросплетения, — это не сдвинет с начальной точки, когда о них говорит только непосредственный опыт. Идею о них можно составить только благодаря простому здравому смыслу, идею, которую надо затем сохранять такой, какая она есть.
     Такое утверждение особенно поразило одного из последователей Ньютона, Беркли, философа, по правде говоря, очень характерного для этой эпохи борьбы, когда рождалась современная научная мысль. В общем мало согласный с Ньютоном ... он все же удовлетворен, видя, что за основу научных и математических рассмотрений взяты без доказательства понятия места, времени, пространства и движения. Да, говорит Беркли, поступать надо именно так. Надо брать понятия такими, каковы они у самого простого человека, потому что, по крайней мере, у него они всегда ясные; у человек с улицы они всегда прозрачные, тогда как у философа или метафизиков они всегда запутанные.
     В самом деле, бесполезно размышлять о понятиях, которые требуют, чтобы их внутренне переживали; надо чувствовать их непосредственно. Акробатика мысли начинается у Ньютона, когда он пользуется ими для объяснения мира, потому что тогда он буквально жонглирует ими. Это сказано совсем не с целью в чем-либо приуменьшить его заслугу: наоборот, я хотел бы теперь охарактеризовать то, что в его духе является живым. Одним из понятий, взятых т.обр. Ньютоном, является пространство, прежде всего в том смысле, как его понимает человек с улицы. В нем еще имеется остаток внутреннего опыта. Картезианское пространство вызывает у того, кто действительно старается его себе представить, мысленно в него войти, впечатление круговорота, своего рода "закрутки". Это пространство, центр которого может быть помещен безразлично куда, заключает в себе нечто туманное, неопределенное". 326 (4)

     216. "Благодаря отречению от всякого внутреннего единения с явлениями, теперь потеряли возможность перекинуть какой-либо мост между ними и человеческим существом. Когда я бегу, то я не спрашиваю: я ли это бегу или почва под моими ногами передвигается в противоположном направлении. Это положение, являющееся конечной точкой пути, пройденного человеческим разумом в нашу эпоху, представляет собой мщение Мирового Разума, расплату, взимаемую с нас за то, что мы отделили человека от мира явлений.
     В то время как Ньютон еще обладал уверенностью в абсолютном движении, в наши дни многие затрачивают достаточно усилий, чтобы доказать, в конечном итоге, что знание о движении утеряно одновременно с опытом и внутренним ощущением этого движения. В этом основа теории относительности, предназначенной опрокинуть доктрины Ньютона. Теория пришла в предназначенный судьбой час. Она должна была появиться в нашу эпоху, потому что для выхода из тупика, куда она нас загнала, для того, чтобы в действительности узнать, что такое движение или покой, надо самим принимать в них участие. Движение или покой, когда человек не переживает их внутренне, соотносятся одно с другим только как понятия относительные, релятивные". 326 (7)

     217. "Труп является конечным состоянием всего существующего. Как же найти возможность вернуться к первоначальному состоянию, к началу, к рождению?
     Совершенно невозможно снова обрести ощущение скорости, если при наблюдении движения продолжать по-прежнему перебирать дифференциалы. Надо возвратиться к человеку. Надо наблюдать его извне, изучить его физ.тело и отчетливо понять, что именно в этом теле, особенно в его частях, мы только и можем найти первоначальное состояние всего того, что является живой реальностью природы. Именно в его физически-эфирном организме надо искать первоначальное состояние природы. Физика и химия сами ни к чему не придут, если только изучение человеческого существа, согласное с реальностью, не послужит им посредником.


     Но не надо забывать, что это познание человеческого существа не может быть достигнуто современными физическими методами. В самом деле, эти последние не видят в человеке ничего, кроме того, что уже мертво, неодушевленно; применяя их, мы никогда ничего не увидим, кроме трупа. Что надо изучать в человеке — это жизнь, и не надо стремиться вновь вводить в него химию и физику. Надо изучать его методами Духовной науки. Потребности будущего призовут Духовную науку дополнить науки естественные". 326 (9)

     680. "Если следствие должно возникнуть в физическом, то причина должна длиться, должна продолжать действовать. Когда прекращается причина, то кончается и следствие. Так что мы можем это записать в таком изречении: минеральное царство: одновременность причины и следствия в физическом. ... Растительное царство: одновременность причины в физическом и в сверхфизическом (в эфирном пространстве)".
     "Многое в животном, что подобно растительному, я могу объяснить из эфирного мироздания, но никогда — того, что в животном выступает как движение, а также того, что выступает в животном как ощущение".
     "Причина способности ощущать и двигаться находится в мире причин не одновременно, а до возникновения животного существа". "Если мы ищем прошлую сверхфизическую причину в далях времени, то мы должны снова вернуться в физическое. ... А когда мы идем во времени назад и возвращаемся опять на Землю, то мы, разумеется, приходим в предыдущую человеческую жизнь. ... Животное царство: прошлая сверхфизическая причина настоящего следствия. Человеческое царство: прошлая физическая причина настоящего следствия в физическом". 235(2)

     634. Взаимосвязи: "мысли как воспоминания — эфирный мир; речь — астральный мир; движе­ние — область первой Иерархии. Это также путь человеческого самопознания, идущего по ступеням". 26 (к 69-71)

     652. "При переходе к ясновидческому рассмотрению человека его внешний физический облик бледнеет и постепенно исчезает. В имагинации на месте рук открываются крылообразные формы. Инспиративному по­знанию открывается их тайна. — Они составлены из множества движений, которые человек делает руками. Они не исчезают. Особенно хорошо сохраняются эвритмические движения. В имагинации, а особенно в ин­спирации мы видим всю эвритмическую форму, а не отдельные движения".
     "В волевом импульсе постепенно перестает быть видимым то, что мы от человека кладем в могилу, и одновременно становится видимым все, что он делал. Когда человек умирает, то от него, прежде всего, остается то, что он делал. ... Это своего рода волевое рождение, которое здесь проходит сквозь смерть" 212(1)

     1175. Линней свое учение о растениях построил так, что в нем главным была внешняя форма расте­ний. На ее основе растения были классифицированы по родам и видам, наподобие того, как это делает­ся в минералогии. Гете считал невозможным сопоставлять растительные формы. Это допустимо только в отношении минералов. Сопоставим различные растения, — говорил Гете, — у одного сильный стебель и листья, (рис.1), у другого сильный корень (рис.2). "Сила, начинающая развиваться у пер­вого растения в корне, во втором растении остается замкнутой в себе и не развивает тонкого стебля, членящегося в листьях, но остается толстым стеблем. Поэтому в толстом стебле остается мало силы для развития листьев, а также и цветков... Здесь (рис.1) развит слабый стебель и сильные листья. Здесь (рис.2) в виде клубня образован стебель и слабые листья. Идея в растениях одна и та же, но ее нужно удерживать внутренне подвижной, чтобы быть в состоянии от одной формы переходить к другой". В случае первой формы я получаю идею: "соединенные силы листа". В этой идее я получаю вторую форму: "соединенные силы корня". В этой идее я получаю и другие формы.
     "Итак, я должен образовывать подвижные понятия, и из подвиж­ных понятий вся система растений явится мне как единство. В то время как Линней сопоставляет различные формы и наблюдает их как формы минеральные, Гете хочет всю систему растений как единство охватить подвижными идеями, так что он неким образом из растительной формы выскальзывает с этой идеей, а затем, из­менив саму идею, вскальзывает в другую растительную форму и т.д. ... Подступая к линнеевской системе растений, Гете чувствовал, что обычное предметное позна­ние, вполне применимое к минеральному царству, не достигает жизни растений. В связи с линнеевской системой он чувствовал необходимость имагинативного способа рассмотрения. ... В минеральном царст­ве физическая природа становится невидимой. Естественно, тяжесть и все, что действует в физической природе, действует и в растительном царстве; но оно становится невидимым, а видимой становится высшая природа, то, что внутренне постоянно подвижно, что внутренне живо. Эфирная природа, собст­венно говоря, видна в растении. И мы поступаем неверно, когда говорим: физ.тело растения видимо. Физ.тело растения невидимо, а то, что мы видим, — это эфирная форма. ... Но эта эфирная форма на­полнена физическим, там внутри живет физическая материя. Когда растение теряет свою форму и стано­вится в земле углем, то видно, как остается эта углеродная физическая материя; она была внутри рас­тения. Итак, мы должны сказать: растение наполнено физическим; но оно растворяет физическое через эфирное. Эфирное есть то, что видимо в растительной форме. Невидимым является физическое. ... Через физическое нам становится видима эфирная форма; но эта эф. форма является тем, что мы, собственно говоря, видим; физическое является, так сказать, лишь средством для видения эфирного. Эфирная форма расте­ний является примером для имагинаций, но для таких имагинаций, которые видимы в духовном мире не непосредственно, а через физические включения.
     Итак, спросим, милые друзья: что такое имагинация? На это можно ответить: все растения — это имагинации... Мы можем сказать о растении: оно уничтожает некоторым образом физическое и дает существование эфирному. Растение: уничтожает физическое, дает существование эфирному.
     Когда мы подходим к животному, то уже не должны просто задерживаться на эфирном, но должны представить себе животное образование так, что оно уничтожает эфирное. ... Когда физическое уни­чтожается через растение, то может проявиться эфирное. Но когда теперь эфирное лишь, грубо говоря, выступает как наполненное, "семенное", тогда то, что больше не находится в обычном пространстве, но может действовать в нем, может проявить себя, и это есть астральное. Мы, т.обр., можем сказать: в животном обретает бытие астральное. ... Животное: уничтожает физическое, уничтожает эфирное, да­ет существование астральному". Растение достигает лишь поверхности эфирного, и что оно привязано к одному месту, показывает, что в нем нет ничего такого, чего не было бы на поверхности видимого. Животное подвижно, в нем заключено больше, чем выступает видимо на поверхности. "Это астральное в животном, и его не постичь, если сделать наши идеи только подвижными. ... В растении вы во внешнем должны искать причину того, почему форма становится другой. ... Если вы хотите уяснить себе, на­сколько другой должна быть понятийная деятельность в случае животного, чем в случае растения, то вы должны обрести не только подвижные понятия, способные принимать различные формы, но понятия до­лжны нечто воспринять внутрь, чего они не имеют в самих себе. И это есть то, что можно назвать ин­спирацией образования понятий. Как мы во время нашей инспирации, во время вдоха (в нем. языке слово "инспирация" означает также вдыхание, вдох. — Сост.) вбираем в себя воздух извне, в то время как в остальной нашей органической деятельности, лежащей ниже дыхания, мы пребываем деятельными в себе, так, желая понять животное, мы должны не просто иметь подвижные понятия, но в эти подвижные понятия воспринять еще нечто извне.
     Мы можем — если это выразить иначе, — если мы хотим правильно понять растение, оставаться непо­движными, можем себя также и в мыслях рассматривать как неподвижных существ. И если бы мы остава­лись неподвижными всю нашу жизнь, то мы бы, тем не менее, смогли сделать наши понятия столь подвиж­ными, что они охватили бы различные растительные формы; но мы ни в малейшей степени не образуем понятие животного, если не сможем двигаться сами. Мы должны быть в состоянии двигаться сами, если хотим образовать понятие животного. Почему?
     Если вы, скажем, имеете понятие одного растения и преобразуете его во второе (см.рис.), то это вы сами преобразовали понятие. Но когда вы ходите, то ваши понятия благодаря ходьбе становятся иными. Вы сами должны внести жизнь в понятия. Это и есть то, что просто имагинирующее понятие дела­ет инспирированным. С растением вы можете представлять, что вы сами внутренне совершенно спокойны, а изменяются только понятия. Если же вы хотите получить понятие животного — что большинство людей делает совсем неохотно, поскольку понятие должно стать внутренне живым, оно внутренне начинает ко­пошиться, — то воспримите инспирацию, которая внутренне жива, а не только внешнее чувственное ткание от формы к форме, воспримите внутреннюю жизненность. Вы не можете вполне представить себе жи­вотное без того, чтобы при этом не воспринять внутреннюю жизненность в понятия. ... Что имагинация не живет с отдельным растением — это вы можете увидеть из того, что растение, когда оно растет из почвы, под влиянием внешних побуждений меняет свою форму, но внутренне оно формы не меняет. Живот­ное — это странствующее понятие, живое понятие, и здесь можно воспринять инспирацию, а через инспи­рацию впервые проникают к астральному. ... Человек: уничтожает физическое, уничтожает эфирное, уни­чтожает астральное и дает существование Я.
     Относительно животного мы должны сказать: мы, собственно, видим не физическое, а видим физически являющуюся инспирацию. По этой же причине человеческое дыхание (инспирация), если оно встречает ка­кое-либо препятствие, очень легко принимает животную форму. Попробуйте однажды вспомнить облики кошмарного сна: что за животные формы являлись вам тогда! Животные формы — это вообще инспирирован­ные формы.
     Человеческое Я впервые может быть постигнуто только через интуицию. ... Мы заблуждаемся, когда говорим о животном: мы видим физ.тело. — Мы совсем не видим физ.тела. Оно растворено, оно уничтоже­но, оно лишь делает для нас наглядной инспирацию; то же относится и к эф.телу. У животного сквозь физ. и эф. тела мы видим внешне астр.тело. У человека мы уже видим Я. ... Что мы видим у человека внешне сформированным, физически сформированным — это Я. Потому-то, напр., для восприятия глазом, человек видимым образом окрашен цветом инкарната, который больше нигде не встречается, как и Я, не находимое у других существ. Выражаясь правильно, мы должны сказать: мы постигаем всего человека, когда мыслим его состоящим из физ., эф., астр. тел и Я. А то, что мы видим перед собой — это Я, и невидимо в нем пребывают физ., эф. и астр. тела. ... Конечно, это лишь внешняя сторона Я, которую мы видим. Внутренне, конечно, Я можно воспринять лишь в интуиции. Но нечто от Я можно за­метить и в обычной жизни обычным сознанием: это абстрактные мысли, — их нет у животного, у которого и Я отсутствует. ... Но это только мысли, а не реальность, это только образы.
     Теперь низойдем в человеке до находящегося в нем, но им уничтожаемого астр.тела. Тогда мы придем к тому, чего внешне больше не увидеть, но что мы видим, наблюдая человека в движении: когда мы его форму понимаем из движения. Для этого необходимо следующее наблюдение. Подумайте однажды о малень­ком, карликового роста человеке, толстом, идущем на коротких ногах. Вы смотрите, как он движется, и из его коротких ног, которые он переставляет вперед, как колонны, вы понимаете его движение. Чело­век с длинными ногами движется иначе. В своих наблюдениях вы увидите единство между движением и фор­мой. Вы также найдете это единство, если будете учиться на таких вещах. Если вы видите, что у кого-то убегающий назад лоб, выступающий вперед подбородок, то он иначе двигает головой, чем тот, у ко­го отступающий назад подбородок и выступающий вперед лоб. Повсюду у человека вы видите связь между его формой и его движением, если вы его наблюдаете просто таким, каким он стоит перед вами, и полу­чаете впечатление от его инкарната, от того, как он удерживает себя в покое. Вы смотрите на его Я, когда наблюдаете за тем, что из его формы переходит в движение, а что из движения как бы течет обратно.

     Изучите однажды, насколько по-другому мастерит пальцами тот, у кого они длинные, по сравнению с тем, у кого они короткие, движение переходит в фор­му, форма — в движение, — в этом вы проясняете себе, я бы сказал, тень астр.тела человека, выраженного через внешние физические средства. Но вы видите, как я вам это описал, это примитивная инспирация. ...
     Однако, если вы теперь наблюдаете изнутри то, что та­ким образом видно извне, через примитивную инспира­цию, то это в существенном оказывается в большей ме­ре человеческой, пронизанной чувствами жизнью фанта­зии, чем то, что внутренне переживается как абстрак­тные мысли. Также и представления воспоминания, как образы, когда они выступают, живут в этом элементе. Мы можем сказать: идя извне, Я выражает себя в инкарнате и в чем-то другом. В противном случае мы бы не смогли говорить ни о какой физиономии. Посмотрите на человека, у которого поджатые губы; какое у него лицо, когда он находится в спокойном состоянии, — это заложено кармически в его я-облике в этой инкарнации. Но, будучи увиденным извне во­внутрь, это оказывается абстрактными мыслями.
     Возьмите астр.тело. Вовне оно характеризуется движением, вовнутрь — фантазиями или образами фан­тазии, которые ему сообщаются; собственно астр.тело более или менее не наблюдаемо. Еще менее наблюдаемо эф.тело". 214 (2)