1360. "Все, что мы делаем из любви, является тем, чем мы оплачиваем долги! Рассматривая это оккультно, видно, что все происходящее из любви не приносит никакого вознаграждения, но является отработкой за уже проявленное добро. Единственные действия, от которых мы ничего не будем иметь в будущем, явля­ются те, которые исполняются из честной, истинной любви. Можно устрашиться такой истины. К счастью, в своем верхнем сознании люди ничего не знают об этом. В подсознании же об этом знают все. Потому-то люди так неохотно совершают поступки из любви. Потому-то в мире так мало любви. ...но из оккультизма все же можно получить импульс также и для деяний любви.
     Для нашего эгоизма мы не получаем ничего от деяний любви, но тем больше получает от них мир. В оккультизме говорится: любовь для мира есть то же, что Солнце для внешней жизни. Ни одна душа не могла бы про­цветать, если бы любовь была устранена из мира. Любовь — это моральное Солнце мира. ... Это мудро, если мы распространяем на Земле как можно больше любви. Это единственно мудро — способствовать возрастанию любви на Земле. ...
     Кто не знает др.Сатурна, кто не хочет познавать существа др.Солнца и др.Луны, тот также не знает и Земли. Потеря интереса к миру является крайним эгоизмом. Интерес ко всему бытию является долгом человека. ... Изучение земного становления должно стать посевом любви к миру, ибо Духовная на­ука без любви была бы опасной для человечества. Но мы не должны проповедовать любви. Она, любовь, должна прийти в мир благодаря тому, что мы распространяем познание действительно духовных вещей. Духовная наука и действительные деяния любви должны стать одним. ... Без чувственной любви в мире не было бы чувственного; без духовной любви в развитии не возникло бы духовного". 143 (12)

     309. "Главный вопрос не в том: как мне много узнать? но: как мне стать совершенным человеком, как мне приблизиться к моему предназначению? Познание дает путь к этой цели. ... Все имеет свою вершину в антропософской этике. ... Антропософию изучают только для того, чтобы жить по-антропософски. ... одно деяние, совершенное из истинной человеческой любви, более ценно, чем все сокровища антропософс­кого знания, если они остаются бесплодными". 34 с. 447-9

     369. "Через Гетеанум бесконечно большому числу людей бы­ло сказано о тайнах духовного мира, через видимые формы и видимую работу было сказано больше, чем когда-либо прежде могло быть сказано через слово".
     "Дорнахское строение было местом, где среди вражды наро­дов представители большого числа воюющих между собой евро­пейских наций действовали совместно в полной мира работе, из любви друг к другу вместе чувствовали, вместе думали и работали".
     "Каждое слово в Антропософии, по сути говоря, если оно сказано в правильном смысле, является просьбой, благоговейной просьбой к Духу низойти к людям.
     И из этого благоговения возведено строение в Дорнахе. Любовь была встроена в него, и любовь нашей дружбы жертвенно действовала в ночь пожара. Здесь был в любовь метаморфизировавшийся Дух". Могут спро­сить: почему духовные силы не охранили Гетеанум? Разве нельзя было это предвидеть заранее? Чтобы от­ветить на эти вопросы, нужно было бы войти в глубокую эзотерику. Но для этого больше нет места, нет сгущенных стен, а без них это понесут вовне и снова выкуют из него оружие против Антропософии.

     392. "Важнейший принцип антропософского Движения: создать ядро всеобщего человеческого братства, возводимого на человеческой любви". 53(1)

     408. "Все внешнее должно воспламенять самопознание; внутреннее должно учить миропознанию. В этих двух тезисах, в их осуществлении в мире заложено истинное духовное прозрение в бытие и заложены им­пульсы к действительной человеческой любви, к видящей человеческой любви. И осуществление того, что заключено в этих тезисах, должно искаться через наше Общество". 171(3)

     432. "Особенности Самодуха состоят в том, что ему должны быть предпосланы три характерные черты человеческой души: братская совместная социальная жизнь, свобода мыслей и пневматология. ... Поэтому мы должны представить себе, что благодаря тому, что мы соединяемся братски в рабочие группы, невидимо над нашей работой парит то, что является дитем той силы, которая есть сила Самодуха, опека­емая существами высших Иерархий, дабы позже войти в наши души, когда они снова будут здесь в шестой культуре". 159 (13)

     433. "Братство начинается там, где человеческая любовь встает выше мнений". "Теософия должна быть не догмой, но проявлением любви". 264 с.391

     434. "Не столь важно как можно большему числу людей сообщать теософские знания, сколь постоянно, беззаветно и серьезно работать в ветвях, работать гармонично, с обоюдной преданностью и в согласии. Благодаря этому Майстеры Мудрости и Созвучия Ощущений получают возможность давать своим силам изли­ваться в такие центры. И можно не сомневаться, Майстеры Мудрости и Созвучия Ощущений дадут своим си­лам излиться в такие ветви, примут участие в их жизни, если в них постоянно будут работать с предан­ной самоотверженностью и в гармонии". В наше время все хотят соединяться в общества (географические, философские и др.) и союзы. Но у антропософов это обстоит иначе. "Там, где антропософы со­единились (в группу), они не хотят быть объединенным всеобщей истиной, всеобщим убеждением, догмой, но они хотят соединиться в том, к чему может проникнуть рассудок, интеллект и сердце, которое однов­ременно способно любить. Теософы хотят наполняться общей жизнью. В их душах, когда они соединяются, должна течь общая спиритуальная жизнь. ... Дело не в том, что говорит тот или другой на таких собра­ниях, много или мало он изучил, является ли он тем или другим, но в том, наполнены ли те, кто соеди­нились вместе, этой правильной спиритуальной жизнью, которая из их средоточия устремляется вовне, чтобы во все большей мере быть понятой современным человечеством". 264 с.402

     437. Об антропософских собраниях: мы "не должны спрашивать, насколько скучно они про­текают, но: насколько ленив был я сам? Мы сходимся не для того, чтобы учиться, но мы работаем с душой, с духом, когда творим мыслеформы, которые оказываются созвучными (для присутствующих). Каждое антро­пософское собрание, каждая ветвь должна быть аккумулятором силы. ... Сила такой ветви таинственными волнами идет затем в мир". "Мы не берем — мы даем".
     "Нам следует осознать, что плохая мысль, с которой я встречаю своего ближнего, мысль с антипатией, ненавистью, является для его души тем же самым, что и пощечина". Лишь поняв это, можно стать антропософом, ибо лишь тогда только мы признаем, что дух есть действительность.
     Когда современные люди собираются, скажем, всемером, то у них имеется 13 мнений и они готовы раз­биться на 13 партий. Антропософия противопоставляет этому идею братства. Мы лишь тогда "вполне пой­мем эту идею братства, когда будем в состоянии братски пребывать вместе при наличии самых широких различий в мыслях. Мы хотим не просто быть внимательными, ценить личность ближнего и признавать впол­не его человеческое достоинство, но хотим проникнуть во внутреннее души нашего собрата, признать его как душу. Вот тогда мы и сможем сидеть и оставаться с ним вместе, если даже имеется большое расхождение во мнениях. Никому не следует уходить из антропософского братства, сообщества из-за раз­личий во мнениях. ... Пока мы братски не найдем друг друга, мы будем не в состоянии проходить через основополагающие антропософские идеи. В ином же случае мы сможем из собственных душ извлекать глубочай­шие тайны, которые там дремлют...". 264 с.370, 373-375

     444. Необходимо быть терпимым по отношению к заблуждениям. "Но упражняться в терпимости озна­чает не принимать заблуждения, а обращаться с ними любовно; иначе был бы совершен грех против Духа Святого". 284 с.159
     "Люди, действующие совместно в братских отношениях, совершают волшебство, ибо в их круг входит высшее существо. Если мы соединяемся в братство, то это соединение, это вступление в общность закаля­ет, укрепляет наши органы. И когда мы потом как члены такой общности действуем или говорим, то гово­рит или действует в нас не отдельная душа, а Дух общности (общины). В этом заключена тайна прогресса будущего человечества, которое будет действовать исходя из общности. ... Лишь тот действует наилуч­шим образом, кто желает выражать не одно лишь свое мнение, но то, что он видит в глазах своих собра­тьев, кто исследует в области мыслей и чувств своих ближних и делает себя их слугой. В этом кругу лучше всех действует тот, кто способен действовать практически и не щадить своего мнения. Если мы та­ким образом стремимся понять, что наши лучшие силы проистекают из соединения, объединения и что объ­единение базируется не на просто абстрактной основе, а прежде всего действенно в антропософском смыс­ле при каждом усилии в каждый момент жизни, тогда мы пойдем вперед. Только ни в коем случае не следу­ет быть нетерпеливым в этом движении вперед".
     "Никто не сомневается, что оскорбляет человека, вредит ему, когда бросает ему в голову камень. Но что хуже того действует чувство ненависти, еще сильнее вредит душе человека, кому она адресована, чем брошенный камень, об этом люди не думают".
     "Быть терпимым в духовнонаучном смысле означает ... уважать свободу мысли другого. Спихнуть чело­века с его места — это хамство, но если то же самое делают в мыслях, то никому не приходит в голову, что он делает недозволенное. Мы много говорим о необходимости ценить чужое мнение и не склонны заста­влять себя делать это. ... Требуется значительно больше сил выслушать другого с пониманием, чем его прервать. ... Кто прерывает другого, не дает ему высказаться, тот, если это рассмотреть духовнонаучно, совершает нечто, подобное подножке". 54 (8)

     445. Случается, что члены А.О. не думают о жизни в группах. "Они, правда, там некоторое время соби­раются, но вскоре уходят оттуда и говорят: чем там занимаются, меня не удовлетворяет. Лучше я пойду к Антропософии, занимаясь ею для себя в одиночку". Но не всегда основание их упреков следует искать в группе. Легко сказать: меня это не удовлетворяет. Трудно спокойно заметить неудовлетворенность и улучшить что-нибудь. С др.ст., не следует скрывать того, что многое в группах должно бы было обстоять иначе. "Если люди вместе ищут духовное с внутренней готовностью, то они также найдут и дорогу друг к другу, души к душе". Поиск этой дороги составляет ныне глубокую потребность сердца. В группах, несом­ненно, должно лелеяться антропософское мировоззрение; и там нет смысла дебатировать о различных мне­ниях. "Но если оставаться при одном лишь чтении антропософских текстов или докладывать Антропософию как обыкновенное учение, тогда верно, лучше то же самое делать в одиночку с помощью лекций.
     Всякий, идущий в антропософское собрание, должен иметь чувство, что он найдет там больше, чем если будет заниматься Антропософией в одиночку. В сочинениях об Антропософии находят мировоззрение, в антропософских собраниях человек находит человека.
     Также и усердно читающий Антропософию должен с радостью идти на собрание группы, ибо он рад людям, которых там найдет, если даже при этом услышит лишь то, о чем давно знает". Если приходит новичок, то не следует думать о том, что Антропософия обрела еще одного последователя, но нужно иметь ощущение того человеческого, что вошло в группу с новым членом.
     "Необходимо иметь внутреннюю радость от душевных проявлений другого. Все благородные действия дру­жеского совместного бытия могут быстро развиваться. Однако их следствия способны возрасти до востор­женной мечтательности". Не следует реагировать на это филистерски. Мечтательность, если она пробивает­ся к гармоническому душевному строю, духовно более открыта, чем застывшая бесстрастность. "Учиться понимать другого, когда он думает и поступает иначе, чем думаешь и поступаешь ты, должно составлять идеал". Понимание — это иное, чем слепота.
     Чтение антропософских книг на собраниях в ветвях "образует в нас единую черту, в которой мы нуж­даемся, если наше Общество действительно должно иметь истинное содержание". Но жизнь в Обществе нуж­дается и в возможно больших вкладах деятельности его членов. С радостью должно встречаться то, что члены приносят как свое на собрания в группах. 37 с.44-45, 53, 68
     "Да, идеалом было бы иметь небольшую группу, которая стремилась бы ко все большему углублению. Обмелению можно было бы противодействовать тем, что вновь приходящие члены обращались бы с доверием к старым, которые уже годами слушают эти доклады, и просили бы их о них рассказывать". 266-2, с. 339

     487. "Как антропософ, человек имеет в первую очередь задачу обострить через Антропософию душевные очи, чтобы в правильном свете видеть то, что производит культура нашего времени". В ней можно найти немало плодотворного, но оно часто не находит для себя почвы, чтобы правильно прижиться. Антропософы часто критикуют неантропософов, оставаясь при этом в своей среде, а не в их.
     Если Антропософия становится в человеке жизнью, то и побуждается она жизнью. Любовь должна звучать во всех антропософских изложениях, если даже речь идет о развитии Земли. Ведь "развитие Земли и мира — это лишь другая сторона развития человечества..."
     "Несомое в душе неизмеримо богаче того, что можно выразить в мыслях. И если это осознают со все большей ясностью, то в душе возрастает благоговение перед духовной жизнью. И это благоговение до­лжно господствовать во всех антропософских изложениях. Там, где оно отсутствует, в обсуждении антро­пософских истин нет силы. Эту силу не следует желать вносить внешним образом в разговоры об Антропо­софии. Ее развитие следует предоставить живому чувству, в каком находишься по отношению к истинам благодаря тому, что сознаешь: вместе с их постижением приближаешься в душе к действительному духовно­му миру. Это создает в душе определенное настроение. Мгновениями она чувствует себя совершенно пре­давшейся мыслям о духовном мире. ... В развитии подобного настроения лежит начало всякой истинной ме­дитации". "Деятельные члены Общества, у которых другие ищут совета, вырабатывая в себе моменты та­кого настроения, возвышают свою способность восприятия того, чего другие от них, собственно, желают".
     "Человек, как микрокосм, таит в себе все загадки и тайны макрокосма. ... Если это понимают прави­льно, то каждый взгляд во внутреннее человека сопровождается обращением внимания на внечеловеческий мир. И самопознание становится вратами в миропознание. Если это понято ложно, то приходят к глазению на себя и теряют участие к миру. Подобного не должно происходить через Антропософию. Иначе не стихнут раздающиеся от многих новых членов Общества сетования: Ах, до чего же все-таки эгоистично мыслят антропософы!". Необходимо обострить понимание того, что происходящее в нас происходит и в других, и не про­ходить мимо них. Не дайте самопознанию выродиться в любовь к себе.
     Нередко антропософы заявляют, что жизнь не позволяет им по-настоящему углубиться в Антропософию. Деятельные в самой антропософской области говорят, что им некогда делать медитации, читать лекции. Это означает, что им недостает истинного тепла к Антропософии, к ее познанию. 37 с. 59-67