Антропософский форум > В потоках времени
Календарь Души
happy:
--- Цитата: Sergei от 26 Окт. 2009, 20:47:31 ---
--- Цитата: happy от 26 Окт. 2009, 20:39:40 ---Чюрленис под видом серпа Луны изобразил Полуночное Солнце
--- Конец цитаты ---
Гораздо интереснее золотистая фигура и черепообразная сфера на переднем плане.
--- Конец цитаты ---
Золотистая фигура - как Отец или как Опекун для Полуночного Солнца. "Чело" свое прислонил к тому месту, где Полуночное Солнце еще пока не успело проявиться. Но всенепременно непременно проявится, как ответ на такой волшебный поцелуй. А сфера с размытостью, вструивающуюся в золотистую фигуру - как будто Тот, кто взрастил золотистую фигуру и перешел в категорию "дедушки".
Sergei:
--- Цитата: happy от 26 Окт. 2009, 20:57:11 ---Золотистая фигура - как Отец или как Опекун для Полуночного Солнца. "Чело" свое прислонил к тому месту, где Полуночное Солнце еще пока не успело проявиться. Но всенепременно непременно проявится, как ответ на такой волшебный поцелуй. А сфера с размытостью, вструивающуюся в золотистую фигуру - как будто Тот, кто взрастил золотистую фигуру и перешел в категорию "дедушки".
--- Конец цитаты ---
Вы пока не чувствуюте зловещую форму, цвет. Завтра она высветится в своей явной форме.
Только сейчас благодаря Вашему вопросу увидел эту паралель.
С отцом вы высоко забрали, его потолок архангелы. Смотрите как интересно золотистый запустил руку в эту сферу, в районе макушки, как в чан воды.
happy:
--- Цитата: Sergei от 26 Окт. 2009, 21:04:11 ---
--- Цитата: happy от 26 Окт. 2009, 20:57:11 ---Золотистая фигура - как Отец или как Опекун для Полуночного Солнца. "Чело" свое прислонил к тому месту, где Полуночное Солнце еще пока не успело проявиться. Но всенепременно непременно проявится, как ответ на такой волшебный поцелуй. А сфера с размытостью, вструивающуюся в золотистую фигуру - как будто Тот, кто взрастил золотистую фигуру и перешел в категорию "дедушки".
--- Конец цитаты ---
Вы пока не чувствуюте зловещую форму, цвет. Завтра она высветится в своей явной форме.
Только сейчас благодаря Вашему вопросу увидел эту паралель.
С отцом вы высоко забрали, его потолок архангелы. Смотрите как интересно золотистый запустил руку в эту сферу, в районе макушки, как в чан воды.
--- Конец цитаты ---
Золотистый показался мне будто истекшим из макушки. Не рука его забралась в отверстие, а истек он сам оттуда.
Зловещего, действительно, сейчас не чувствую. Золотистый - сейчас, во всяком случае, пока не вжился в картину - не представляется чем-то чужеродным наподобие Люцефера. Он кажется весьма органичным и нужным в такой композиции. Посмотрю на картину через какое-то время еще раз.
Sergei:
“Мысль” 015 Чюрленис
--- Цитировать --- Какое осознание сокрыто за всем этим? То осознание, которое происходит из той сферы бытия, где пребывает Ягве вместе с окружающими его силами, между тем как образование головы человека осенено люциферическими существами. Тайна, что человек своей головой, которая расположена выше его остального организма, обращен к люциферическим существам, была хранимой во всех древних храмах, и это было тайной, в которой человек близко подошел к той истине, что по причине того, что голова вознесена над человеческим организмом, человек благодаря своей голове обращен к люциферическим существам. Некоторым образом знали, что, поскольку голова вознесена над человеческим организмом, Люцифер проглядывает из человеческого организма. Сила, которая вела человеческую голову из животного состояния и привела к нынешнему облику, — это люциферическая сила; и та сила, которую человек должен ощущать как божественную, должна притекать в его голову из остального организма в ночном его состоянии. Так обстояло дело с тем, что можно было знать в дохристианские времена.
После того, как развитие человечества прошло через стадии Сатурна, Солнца и Луны и началось развитие Земли, та самая духовная сила, которую мы называем силой Михаила, направила люциферическую сущность на образование человеческой головы. "И он низверг духов противления вниз, на землю", иначе говоря, путем этого низвержения люциферических духов, противившихся Михаилу**Ср. ПСС, т. 177 "Духовные кулисы внешнего мира. - Низвержение духов тьмы"., человек был проникнут прежде всего своим разумом — тем, что исходит из его головы.
Таким образом, это Михаил послал своих противников к человеку с тем, чтобы, приняв этот противоборствующий люциферический элемент, человек мог получить прежде всего свой разум.
Первым плодом правильного понимания этого положения человека по отношению к Михаилу является проникновение в такие тайны, как та, например, которая касается человеческой головы и остального человеческого организма, о чем идет речь сегодня.
МИССИЯ АРХАНГЕЛА МИХАИЛА Откровение собственных тайн человеческого существа GA 194
--- Конец цитаты ---
Sergei:
--- Цитировать --- Но ирония не отменяет серьезность. Чюрленис имел случай проникнуться настроениями научного переворота. Он живо интересовался явлениями тоже “непространственными”, тоже “бестелесными” и так же, как в давешних примерах, объективно, мол, ненаблюдаемыми - его занимала психология. А в этой области знания как раз тогда происходила тоже своеобразная революция: психология, столетиями зревшая в недрах естествознания и философии, рождалась как самостоятельная и притом довольно точная наука. И среди повивальных бабок при этих родах был один из создателей экспериментальной психологии, немецкий ученый Вундт. А Чюрленис участвовал в философских и психологических дискуссиях, организовываемых известным в Варшаве философом Мархбургом, учеником и последователем Вундта.
Вундт выдвинул целую вереницу гипотез (неважно, что все они оказались ложными - важно, что при их разработке Вундт применял эксперимент). Так вот, по одной из его гипотез апперцепция, то есть осознанное восприятие (такое восприятие, которое, по-нынешнему, зависит от предшествующего опыта), итак, апперцепция отличается от бессознательных восприятий тем, что она является, якобы, сосредоточенной в лобных долях мозга особой психической силой, изнутри приводящей в логическую связь ассоциации, волю, внимание - всю активность человека.
Вот так вкратце изложенное предположение Вундта отразилось в одной картине Чюрлениса настолько выразительно, что хочется сказать, будто оно ну прямо видимо, видно глазом, осязаемо рукой. Эта картина - “Мысль”. А “вундтовские” элементы в ней - это изумительно крутые лобные доли черепа, тяжелого, как пушечное ядро, настолько заряженного психической силой, что сквозь его толстые кости пробивается сияние. Главное же - излучение, идущее из глаз. Не в глаза, а из глаз - как апперцепция, прожектор внимания.
Впрочем, следы конкретной вундтовской гипотезы - еще не суть картины. Существеннее - дух вездесущего сомнения, что проник и в “Мысль” и сродни тому кризису, в котором мировая психология находится вот уже целое столетие - с начала ее рождения. (Эти “роды” затянулись до сего дня: и нынче, как утверждают сами психологи, между исследователями нет еще согласия по поводу принципов и основных понятий их науки.) Посмотреть на “Мысль” - и видно: как много в ней живописных аналогий тогдашнему и сегодняшнему кризису.
О, как основательно уселся человек над лабораторным столом (или ученый мир человечества - над земным шаром). Все - подлежит изучению!.. Сама мысль - тоже. Сколь захватывающи перспективы поставить даже исследование психических, духовных процессов на твердую почву эксперимента...
Какая неколебимая симметрия, какая устойчивая пирамидальность в композиции “Мысли”. Кажется, эти руки - укоренились в земле, в объективном, в том, что существует независимо от зыбкого сознания... Кажется, первые, только что найденные в опыте математически точные зависимости между физическим и психическим, между стимулами и различением стимулов, дают небывалое, дают объективное знание о духовном, дают повод для широчайшего оптимизма, для глубочайшей веры в науку, в прогресс...
Как проста по форме покатость головы, плеч, стола на чюрленисовской картине, как лаконично отсутствие деталей, как строг по цвету колорит “Мысли” - простота круга, строгость серого... Казалось, всю гуманитарную область знания можно будет построить по образу точных естественных наук, как это начала делать новая точная дисциплина - экспериментальная психология,- исповедуя культ внешней простоты, культ строгости, культ факта...
Почему же в “Мысли” так, в общем-то, туманна и как бы бестелесна нижняя, опорная часть этой пирамидальной глыбы? Не заводит ли культ факта... в тупик непознаваемости. Культ чисто психологического факта...
Ученый мог измерить физический стимул (раздражение), изменение в нерве (возбуждение), но сам факт сознания (ощущение, различение стимулов) был для него камнем преткновения. О нем никто не мог сообщить, кроме самого испытуемого, способного дать отчет о своих ощущениях. Нет, получалось, никакого инструмента для измерения психического, для проникновения в сознание, кроме самого сознания, кроме умения взглянуть внутрь души, кроме так называемой интроспекции.
(Может, странные лучи у глаз в “Мысли” как раз ее изображают?..)
Так или иначе, знание о психическом и тогда, и раньше основывалось на интроспекции, и она не фикция. Человек умеет наблюдать за собственными психическими состояниями: с непогрешимой достоверностью я различаю свои ощущения, свои чувства и мысли; ни о чем другом я не имею такого отчетливого знания, как о порождениях собственной души. Значит, думалось, психическое - это непосредственно переживаемое, а психология - наука о непосредственном.
Достаточно, мол, освободиться от философских привычек, от общих рассуждений,- достаточно сосредоточиться на точных фактах: на чисто психических фактах - и психология превратится из придатка философии в строгую науку.
Нужно только не замахиваться на изучение души в целом, а ограничиться душевными явлениями, атомами психики. Самонаблюдением - узреть ниточки ткани сознания, той особой материи, из которой оно состоит.
Для чего же Вундту приборы, эксперименты, тренировка испытуемых на непредвзятость? - Для упорядочивания интроспекции. Так, если человеку показывалась какая-либо вещь, и на вопрос, что он видит, он отвечал, например, “чернильница”, то реакция считалась неправильной. Надо было детально описывать ощущения: “нечто фиолетовое, круглое, блестящее” и так далее. Все - для дробления психических фактов на кусочки, неподвластные никакой теории, домыслу, философии, в общем, все - для достижения самоочевидности фактов - атомов сознания, непосредственно данных сознанию.
Но!.. Далеко ли уйдет такая приземленная до кажимости наука? В “Мысли” Земля - круглая. А ведь самоочевидно-то, что она плоская...
Да, похоже, не зря у Чюрлениса “Мысль” не только строга и симметрична по композиции и краскам. В ней есть еще и какая-то аскетическая бесплодность и зыбкая неуверенность.
Ну, а если наоборот? Если зыбкость дана художником ради противопоставления основания пирамиды тяжелой, выпуклой, вещественной вершине? Если эта противоположность - образ того, что, мол, душа и тело в принципе различны и по-разному постигаемы?.. Может, тут не бесплодие, а могучая плодовитость апперцепции - ведь сумел же человек понять, что Земля кругла? Пусть кажимость остается только за органами чувств, пусть будут они, в конечном счете, обманчивы и слепы - лишь бы мысль была зряча. Разве не начинались все науки с того, что видимое сменялось невидимым, ощутимое - неощутимым, непосредственное - опосредствованным, чувственное - абстрактным. И если физике в свое время свою пользу сослужил невесомый флогистон, невидимый теплород, неощутимый эфир - то разве не вправе была рождающаяся психология вывести апперцепцию как особую психическую силу.
Череп в “Мысли” так замкнут, объемен, так довлеет себе, что кажется - ему не нужны никакие подпоры. Для начала работы мысли достаточно каких-то смутных импульсов. Словно туманными руками человек ощупывает ту “вещь в себе”, что темнеет внизу картины,- и ему хватает. Далее действует рассудок, превращая темные ощущения в светлые понятия. И, может, не зря они подобны: череп и земной шар... Может, голова представляет себе мир таким, какою является она сама с ее врожденными идеями о пространстве и логике, о времени и причинности. То есть Вундт, может быть, прав, что рассуждать - это конструировать из чувственного материала по доопытным (!) правилам логики, имеющим силу апперцепции.
Но почему так темна “конструкция” в руках человека из “Мысли”, и, вообще, почему мрачна вся картина? Почему извне так непознаваемо-непробиваем череп и противоестественно перевернут вверх центр тяжести пирамиды?.. Не потому ли, что интеллект обманывается в своей силе, не зная своих корней и своей истории, принимая вершину психического развития за его основание? И не прав ли даже и сегодня великий Кант,- духовный отец далеко не великого Вундта,- не прав ли он в том, что совершенно изолированное познание разумом, которое целиком возвышается над знанием из опыта, до сих пор не пользовалось еще благосклонностью судьбы и не сумело еще вступить на верный путь науки?
В позапрошлом веке еще не созрели условия для становления психологии как точного знания, и потому Кант не смог применить для учения о рассудке идею развития, которую он сам же ввел в естествознание (через астрономию). Ну, а Вундт-то почему “всеобъясняющую” апперцепцию поместил в человеческую голову, когда его коллеги вникали в поведение обезглавленной лягушки, совершенно “логично” и целесообразно почесывавшей лапкой раздражаемое место?..
А промах чюрленисовского современника объясняется просто: тогдашним общим кризисом в науке и обществе (они обычно совпадают по времени). Причем не революцией в науке объясняется, а именно кризисом, то есть положением, когда трудности революционной обстановки использует философская реакция.
Вундт был в философии реакционером, Чюрленис же не верил никакой философии. И очень допустимо, что ему особенно легко бросалось в глаза то чуждое, что неизбежно вносит в предмет препарирующий его ученый. А то, что сам художник ученым не был - не беда: даже самый наивный взгляд на вещи иногда оказывается в основном более верным, чем следующий за ним взгляд, который обычно является односторонним...
Известно, что учась в Варшавской консерватории Чюрленис интересовался различными естественными науками и особенно - астрономией, пробовал изучать теорию Канта - Лапласа о происхождении солнечной системы... Но пусть он не добрался до непознаваемой кантовской “вещи в себе”; пусть не осознал революционной для естествознания роли кантовской же теории развития планет из облака межзвездной пыли; пусть не знал он сути учения Вундта; пусть, наконец, чюрленисоведы докажут когда-нибудь, что психологические диспуты в доме меценатки Вольман были просто модными в то время спиритическими сеансами. Пусть в “Мысли” изображено не более чем “столоверчение” и “вызов духов” - то, что в кругу Чюрлениса называли экспериментальным применением психических явлений. Пусть.
Даже и с такой точки зрения с “Мыслью” легко ассоциируется не только мистическая идея о возможности постичь сверхъестественное, но и пафос сосредоточенного углубления в пока запредельную тайну.
Легко ассоциируются с “Мыслью” непримиримые враги: наука и антинаука. Легко. Потому что произведение живописи, если оно - не иллюстрация к готовой словесной истине, то вполне может иллюстрировать достаточно широкий круг явлений.
А символические замашки тогдашнего искусства выразить сверхчувственное и непознаваемое (вопреки непонятной и угнетающей действительности), а общее в мелкобуржуазной среде настроение беспокойства о будущем (перед нарождающимся молохом империализма), а популярность среди культурной публики новой преуспевающей науки (при тяге исследователей к психическому - за его темноту, неопределенность и запутанность) - все это сливалось в конце XIX и начале ХХ века в достаточно широкое идеологическое течение, чтобы мысленно окунаясь сегодня в его мутные волны выбирать из области науки, а не развлечения и быта, конкретные ассоциации с чюрленисовской картиной под таким характерным названием, как “Мысль”.
Познаваем ли мир? - Этот вопрос просачивался во все фибры современной Чюрленису культуры. В те годы не только физиков, но и лириков волновали, казалось бы, сугубо специальные сферы.
Быть может, эти электроны -
Миры, где пять материков...
Почему мрачна “Мысль”, если почти вся она написана красками теплых оттенков? - Противоречие... Поник в ней или упрямо склонился человек? - Единство противоположностей... Он определил, что Земля круглая,- много это или мало? - И то и другое. Потому что так устроено познание. Оно никогда не удовлетворяет до конца. Решение одной проблемы открывает сонмище новых. Да и хромает оно - решение. Мы ничего не можем представить, выразить, измерить, изобразить, не прервав непрерывного, не упростив, огрубив, не разделив, не омертвив живого. Все - есть одновременно и истина, и заблуждение; свет и мрак - вместе; сосуществуют устойчивость и зыбкость, весомость и бестелесность, материя и идеальное, ноты пессимизма и оптимизма. И все это есть в “Мысли”.
Разве не хочется удивительно весомую, какую-то особо материальную тяжесть черепа считать гимном эмпирии, хвалой чувственному познанию. И наоборот: эта головная тяжесть, мозговая сила - не сила ли она абстракции, идеализации, тем более могучая, чем свободнее она от материальности, чем бестелеснее опора этой макушки.
С. Воложин Чюрленис. Художественный смысл произведений живописи и литературы
--- Конец цитаты ---
Навигация
Перейти к полной версии