(http://content.foto.mail.ru/mail/ladovik/38/i-39.jpg) (http://content.foto.mail.ru/mail/ladoandrei/_myphoto/i-135.jpg) Цитировать Теперь здание построено. Его формы словно вырастают из холма. Поэтому нижняя часть здания выполнена из бетона. Я попытался создать художественные формы из этого хрупкого материала, и многие почувствовали, как гармонируют они с формами скал, как природа естественно перерастает в архитектуру. |
(http://content.foto.mail.ru/mail/ladovik/38/i-40.jpg) Цитировать На горизонтальной террасе бетонного цоколя высится деревянная часть здания. Она состоит из двух взаимопроникающих цилиндров, завершающихся двумя неполными полушариями, которые словно перетекают друг в друга по дуге, замыкая пространство большого зрительного зала и пространство зала эвритмии и мистерий. Посередине расположен подиум для оратора. |
(http://content.foto.mail.ru/mail/ladovik/38/i-43.jpg) Внутренний вид Первого Гетеанума. Акварель Г. Баравалле Цитировать Теперь возьмем духовную науку. Она порождается вашим внутренним импульсом. Оформляется в идеях. Идеи приводятся во взаимосвязь. Вы живете в самом бытии духовной науки (извините за тривиальное сравнение, но оно чрезвычайно наглядно показывает процесс творчества в развитии от элементарно наивного, как это было в Дорнахе), вы словно находитесь в ядре ореха, и вы сами есть тот закон, по которому строится скорлупа-здание. |
(http://bdn-steiner.ru/modules/Coppermine/albums/Geteanum/Goetheanum_210.jpg) Цитировать Так же и мир, который мы изобразили в Дорнахе, — мир сверхчувственный. Его реальность не требует символического или аллегорического перевода в понятия. В антропософски ориентированной духовной среде здание не может быть построено в любом стиле. Всякий произвольный архитектурный стиль был бы для нее чем-то внешним, так как эта реальность есть не отвлеченная теория, а жизнь во всех ее проявлениях, которая должна выработать свой собственный стиль. |
(http://content.foto.mail.ru/mail/ladovik/38/i-44.jpg) Цитировать Некоторые посетители Гётеанума говорят, что они обнаружили в нем ту или иную аллегорию или символ, но это, в сущнос¬ти, не соответствует действи¬тельности. Во всем здании в Дорнахе нет ни единого сим¬вола. Все изображенное явля¬ется непосредственно вопло¬щенной художественной фор¬мой. И я всегда чувствую фальшь словесных описаний здания. Конечно, если гово¬рить о Дорнахе опосредован¬но, можно сделать о нем со¬общение, подобное, напри¬мер, изложению какой-нибудь главы истории искусства. Но, созерцая само здание, я вос¬принимаю всякое словесное объяснение как суррогат. Та¬кое объяснение необходимо лишь для того, чтобы предста¬вить людям воплощенный в дорнахском сооружении осо¬бый способ выражения миро¬воззрения — как Сикстинс¬кая мадонна является непо¬средственным следствием христианского мировоззре¬ния, ничего не символизируя, а лишь выражая духовные пе¬реживания и ощущения ху¬дожника. |
(http://content.foto.mail.ru/mail/ladovik/38/i-89.jpg) Цитировать После того как на Мюнхенском конгрессе 1907 года в архитектурное творчество был введен принцип метаморфозы, а в проектах Йоханнесбау (1911) - принцип подвижного равновесия пространства, появилась возможность приступить к строительству самого здания. В Дорнахе под Базелем Рудольфу Штайнеру был подарен большой участок под строительство. Его свободное расположение на холмах позволило создать выразительный образ здания, не ориентируясь на существующий градостроительный контекст, как это предполагалось в предыдущих проектах. Внешний облик сооружения должен был отражать его содержание. 20 сентября 1913 года Штайнер заложил первый камень, а 1 апреля 1914 года состоялся праздник по случаю окончания первого этапа строительства. |
(http://bdn-steiner.ru/modules/Coppermine/albums/Geteanum/Goetheanum_010.jpg) Макет интерьера первого Гётеанума Цитировать Концепция цветовых потоков, продолжавших динамическую пластику архитрава, предопределяла мотивы росписей свода купола. Свет также был частью общего художественного решения: окна с тонированными стеклами создавали в пространстве большого зала атмосферу постоянно меняющихся цветовых ощущений. Малый купол, задуманный в качестве сценического пространства, не имел окон. Сюжеты на окнах были выполнены в изобретенной Штайнером технике гравировки стекла. |
Сияющий зимний день, почти такой, какие случаются высоко в горах, застала я в Дорнахе в феврале 1914 года. Склоны были покрыты глубоким снегом, который сохранялся на протяжении целого месяца при сухом, прогретом солнцем зимнем воздухе, - редкость для этой местности. Воскресный покой царствовал на холме, который был заметен уже издалека из-за высоких строительных лесов. В их пронизанных солнечным светом сквозных формах, возвышающихся над бетонным фундаментом, уже намечался двойной купол. В сопровождении незнакомого голландца я вскарабкалась наверх по выложенным спиралью доскам, которые образовывали внутри между лесами примитивную лестницу. Эти леса выполняли роль форм будущего внутреннего пространства Здания; вокруг них вскоре должны были вырасти его стены.
Вновь спустившись вниз, я встретила перед деревянным бараком - столярной мастерской - доктора Штейнера. В шубе и высоких сапогах он возвращался с работы над наружными моделями, которые располагались в небольшом помещении позади столярной. Он бережно вел под руку Марию фон Сиверс, укутанную в беличью шубку. - "Она растянула себе ногу, надо быть с этим внимательными, - сказал он. - А что, Бугаев остался в Базеле?"
Когда на следующий день мы с Бугаевым шли сюда из Арлесгейма, нам навстречу в чистом зимнем воздухе уже издалека доносился через заснеженные поля оживленный стук молотков с лесов Здания; удары о деревянные балки были мягкими и ритмичными. Более трехсот рабочих трудились на лесах и в прилегающей к Зданию столярной мастерской. Примерно восемнадцать членов Общества руководили работами и осуществляли надзор. Мы встретили их всех, когда они вместе с доктором Штейнером сосредоточенно наблюдали за тем, как стройное, свинченное из досок ребро, покачиваясь в воздухе, направлялось на свое место, где его устанавливали на строго вертикальный участок деревянной стены. Эти деревянные стены, стоящие на бетонном фундаменте, состояли из толстых балок, лежащих горизонтально одна на другой. К вечеру уже были установлены несколько купольных ребер. И теперь также распознавались первые очертания малого купола вместе со стеной восточного помещения, как бы намекая на то, что за этим последует.
Работа продвигалась с невероятной скоростью. Быстро выросли стены большого купола, а через несколько дней появилась внешняя форма двух взаимопроникающих пространств. Затем сюда добавились два боковых флигеля, а ребра купола были устланы гибкими, блестящими досками.
Вскоре после нашего прибытия мы были приглашены на обед доктором Гросхайнцем и его супругой. У них в старом Бродбекхаусе (впоследствии - "склон Рудольфа Штейнера") жили Рудольф Штейнер и Мария фон Сиверс. Беседа велась в основном хозяевами дома.
http://www.bdn-steiner.ru/modules.php?name=Books&go=page&pid=7501
Я хочу объяснить, почему мне не нравится идея построения виртуального Гётеанума. Гётеанум был, идея его создания была воплощена на Земле, он состоялся, исчез и остался.
Идя по формальному пути повторений мы рискуем смастерить что-то вроде православного богослужения по телевизору или (что еще хуже) интерактивную игрушку. Есть разница между тиражированием и творчеством, ремеслом и искусством. Я думаю, что повторения в мире идей быть не может, особенно через 100 лет, когда так много изменилось и на земле и в самих людях. Если мы выбираем творчество, мы должны быть готовы принять нечто совершенно новое.
Был праздничный вечер, когда я впервые поднялась на Дорнахский холм. Снизу я уже видела между цветущими вишнями оба купола Здания. Тогда они еще не были покрыты серебристым шифером, позднее выписанным из Норвегии, а были застланы только свежим деревом и сияли, как золотые плоды, в лучах заходящего солнца. Наверху, на дороге между столовой, помещавшейся тогда в маленьком деревянном бараке, и территорией стройки мне повстречалась группа художников в светлых красочных рабочих блузах, спускавшаяся от Здания. Большинство были мне знакомы по Мюнхену. Вечернее солнце отражалось в их сияющих глазах. Больше всего мне запомнились синие глаза Вольфхюгеля и загорелое, будто вырезанное из дерева, лицо его друга Штрауса. Они здоровались со мной так, как, вероятно, блаженные души в раю здороваются со вновь прибывшими.
Я вошла одна на территорию стройки. Здание снаружи и внутри было заставлено лесами. Позади виднелся большой барак - помещение столярной - и несколько меньших. Через южный вход я вошла в окружавшую Здание бетонную галерею, где стояли заготовленные части гигантских архитравов - трехметровые деревянные массивы, склеенные из досок; в грубом очертании они намечали контуры будущих рельефов, создавая впечатление горных формаций неких пра-миров.
Некоторые уже обрабатывались художниками с помощью стамесок по восковым моделям Рудольфа Штейнера. Грани этих рельефов напоминали одновременно и кристаллические, и растительные формы* Одна форма вытекала из другой, вела к другой, дополняя, завершая ее" Ничто здесь не было замкнуто, казалось, будто единое существо открывало свою любовь в многообразии форм. Сразу отпали мои опасения, что новое искусство может оказаться мне чуждым. Извечно родными явились эти формы душе.
На другое утро я уже издали услыхала постукивание сотен молоточков и колотушек; Юно возникает" - охватило меня счастливое чувство. Может ли быть большее счастье, чем участвовать в создании произведения, в необходимости которого ты убежден? С таким же воодушевлением возводились, вероятно, средневековые соборы. Трогательны были пожилые люди, которые могли только точить наши стамески или растирать краски, и годами преданно этим занимавшиеся. Я думаю, что друзья, работавшие в то время в Дорнахе, согласятся со мной, что мы были полны тогда чистейшего воодушевления. И если позднее наше душевное состояние иногда и омрачалось, то это происходило потому, что каждый из нас привносил с собой извне мертвые мысли и сомнения, иллюзорные чувства, слабость боли или переоценивал свою собственную личность. А когда разразился ураган мировой войны, работа в Дорнахе должна была продолжаться под знаком этой трагедии.
Придя в это первое утро к Зданию, я получила, Как и все художники, стамеску и колотушку. Мне показали одну из капителей в бетонной галерее и научили, как работать стамеской. В помещении столярной стояла модель Здания, сделанная самим Рудольфом Штейнером из воска. В разрезе были видны два круглых помещения с двумя пересекающимися куполами. Большее предназначалось для зрительного зала, меньшее - для сцены. По этой модели и по гипсовым моделям архитравов и капителей руководители групп указывали резчикам плоскости, какие они должны были освобождать от лишней массы дерева, удаляя его слой за слоем с помощью стамески. Направление борозд, проводимых стамеской, должно было совпадать с направлением плоскости так, чтобы получалось нечто вроде штриховки, в которой возможна игра света. Хотя удалялись очень большие массы дерева, нужно было работать очень осторожно и внимательно, иначе основа, из которой вырастали формы, могла внезапно стать очень тонкой и образовывалась дыра.
http://www.predela.net/modules.php?name=Books&go=page&pid=5702
ЦитироватьВОСПОМИНАНИЯ О ПЛОДОТВОРНОЙ РАБОТЕ ПРОШЛЫХ ЛЕТ
МАРГАРИТА ВОЛОШИНА
В апреле 1914 года, вечером, я впервые увидала дорнахское Здание. Оба купола еще не были покрыты шифером, а лишь обшиты свежим тесом, и потому золотились среди цветущих вишневых деревьев. Был конец рабочего дня, навстречу мне с холма сплошным потоком спускались рабочие со стройки. При входе на территорию стройки в воротах меня приветствовала станка молодых художников в светлых рабочих блузах. Меня поразила радость, которой сияли их взоры.
Я знала, какой замысел стоял за этим Зданием. Подобно солнечному семени оно было погружено в земную сферу, «чтобы некогда Солнцем сделалась и она». «Еще миг, — думала я, — и моим глазам предстанут формы, обнаруживающие в веществе силы Слова, которым был сотворен мир. Но готова ли я пережить их непосредственно? (Чересчур велика была моя любовь к античному покою и совершенству.) Способна ли моя душа откликнуться на что-то новое? Ведь принуждение здесь невозможно».
Однако мои опасения рассеялись, стоило мне увидеть само Здание, все еще одетое лесами, и колоссальные формы отдельных архитравов, капителей и цоколей. Эти деревянные скульптуры, которые, подобно скалам, громоздились в вестибюле строения и в окружавших его бараках, оказались для меня чем-то совершенно новым и в то же время исконно родным.
Органические формы гранями своими напоминали кристаллы. Одна форма вытекала из другой и сама вела к новой форме. Одна форма ручалась за другую, дополняя ее и завершая. Трехчастные окна замыкались в единство. Ступени лестниц, расходящиеся, словно круги по воде, гостеприимно приглашали по ним подняться. Выглядело все так, будто некое существо этим многообразием жестов проявляло свою любовь, которая в живом метаморфозе все собой обтекала и наполняла. Здесь душа дышала свободой.(http://content.foto.mail.ru/mail/ladoandrei/_myphoto/i-640.jpg)
А в этом тексте появляются лестницы. А это уже сотворчество.ЦитироватьНа следующее утро я еще издалека заслышала стук сотен молотков и киянок. «Рождается!» — охватило меня счастливое чувство. Ведь мыслимо ли большее счастье, чем участвовать в рождении угодного Богу? Разве само переживание рая не является участием в рождении угодного Богу, того, в чем тело мира и тело человека все еще едины? Уверена, люди, которые в те месяцы принимали участие в работах в Дорнахе, согласятся со мной, если я скажу, что то чистейшее воодушевление, которое наполняло нас тогда, было сродни такому райскому переживанию. И если впоследствии настроение сделалось иным, это произошло оттого, что каждый из нас принес с собой из мира мертвые мысли, иллюзорные чувства и недостаток мужества. Да и в самом мире разрушительные силы развязали бурю мировой войны, так что работы в Дорнахе должны были продолжаться под ее трагическим знаком.http://bdn-steiner.ru/forums/index.php/topic,859.msg9193.html#msg9193
Когда в это первое утро я появилась в Здании, мне, как и остальным художникам, выдали долото и киянку, подвели к капители и показали, как надо резать.