231. "Сегодня существует философская наука, базирующаяся на Канте, которую называют теорией познания. Но эту теорию познания можно назвать гвоздeм в гробу человеческого познания". 181(9)

233. "Он (Эд. Гартман) принимает идеальность данного нам мира явлений, но утверждает, что его содержание должно быть трансцендентально отнесено к транссубъективной вещи в себе. Он исходит из взгляда, что мир наших чувств и мыслей, существующий в формах пространства, времени и причинности, имеет насквозь субъективный характер, но что, однако, этот мир возникает через воздействие объективного (мира) на наш субъект. Так надеется он преодолеть иллюзионизм, который всю действительность грозит растворить в сумме субъективных явлений, за которыми не коренится ничего объективного. Этот теоретико-познавательный взгляд возник благодаря реалистическому элементу кантовой "Критики чистого разума", которая представляет собой совершенно туманную мешанину идеализма и реализма. Кто непредвзято бросит однажды взгляд на этот трансцендентальный реализм, тот с необходимостью придeт к убеждению, что гипотетически принятая им "вещь в себе" является в действительности не чем иным, как прибежищем для всевозможных туманных представлений. Христианская вера в откровение со всем его небом и сонмами ангелов, спирит со всеми его духами умещаются в том сумеречном пространстве, в котором пышно разрастается "вещь в себе". 30 с.524-525

     137. "Христианство может ждать с философией, с теорией познания. И дело не в том, чтобы начинать теорию познания с постановки на острие какой-либо употребительной в теологии формулы, но в самом роде мышления. И я должен сказать: в книгах "Истина и наука" и "Философия свободы", несмотря на то, что они целиком возникли из философии, живет павлов (ап. Павла) дух. От этой философии можно найти мост к Духу Христа, как от естествознания можно найти мост к Духу Отца. Но от естественнонаучного образа мышления нельзя прийти к Духу Христа. Поэтому до тех пор, пока кантианизм, стоящий как философия на дохристианской точке зрения, будет как-либо господствовать в мире, философия все больше и больше будет затушевывать Христианство. Лишь неправильное, искаженное Христианство войдет в философию, если кантианизм будет господствовать в основе теории познания". 176(14)

     350. Почему о Канте говорят, что он перевернул всю теорию познания? "Прежде полагали, что человек все вычитывает из природы. Но теперь Кант позволил человеческому духу предписывать законы природе. Он дал всему вращаться вокруг человеческого духа, как Коперник дал Земле вращаться вокруг Солнца". В то же время, человек, согласно Канту, не может выйти за пределы опыта. Все суждения формальны без опытного содержания. Кант: "созерцание без понятия слепо; понятие без созерцания пусто. Кант преодолевает наивный реализм и обосновывает критический идеализм; но, говоря точнее, его воззрение — это трансцендентальный идеализм, где знают только о представлениях. Но "вещь в себе" познаваема, иначе было бы нельзя говорить о высшей сущности. 52(27. XI. 1903)

Истина и наука

     596. "Повышение ценности бытия человеческой личности — это и есть цель всей науки. Кто занимается ею не с этой целью, тот работает только потому, что видел, что так делал его учитель; он "исследует" потому, что случайно этому научился. Он не может быть назван свободным мыслителем.
     Что придает наукам истинную ценность — это только философское изложение человеческого значения их результатов. 3 (предисловие)
     "Теория познания должна быть научным исследованием того, что все другие науки предпосылают без всякого исследования: именно самого познания. Этим за ней о самого начала признается характер основной философской науки. Ибо только через нее можем мы узнать, какую ценность и какое значение имеют выводы, добытые при помощи других наук. Она образует в этом отношении основу всякого научного стремления. Но ясно, что она с этой своей задачей может справиться только в том случае, если сама будет лишена предпосылок".
     "История наук учит нас, что бесчисленные заблуждения, которыми болели целые эпохи, объясняются единственно и только тем, что известные проблемы были поставлены неверно". "Если речь идет о чисто фактическом, а не историческом изучении теории познания, то мы едва ли упустим какое-либо важное явление, если учтем лишь время, начиная с появления Канта, с его "Критики чистого разума". То, что было дано ранее на этом поприще, повторяется снова в эту эпоху". 3(1)

     597. "Основной теоретико-познавательный вопрос Канта следующий: каким образом возможны синтетические суждения арriоri?... Кант потому ставит этот вопрос, что держится того мнения, что мы можем достичь безусловно достоверного знания только в том случае, если будем в состоянии доказать правомерность синтетических суждений арriоri". Этот вопрос Канта не лишен предпосылок. "Он ставит возможность безусловно достоверной системы знания в зависимость от того, что она строится только из синтетических и добываемых независимо от какого-либо опыта суждений. Синтетическими суждениями Кант называет такие, в которых понятие предиката привносит к понятию субъекта что-либо, лежащее совершенно вне этого последнего, "хотя бы оно стояло с ним в связи" ("Критика чистого разума"), в то время как в аналитических суждениях предикат высказывает лишь нечто, уже содержащееся (в скрытом виде) в субъекте".
     Относительно второй части вопроса Канта: "Для начала теории познания должно считать совершенно не установленным, можем ли мы приходить к суждениям помимо опыта иди только через него... что бы ни было предметом нашего знания, оно должно встретиться нам сначала как непосредственно индивидуальное переживание, т.е. стать опытом... Второе сомнение заключается в том, что в начале теоретико-познавательных исследований никак нельзя утверждать, что из опыта не может исходить никаких безусловно значимых познаний...
     Итак, в кантовской постановке вопроса заложены две предпосылки: во-первых, что кроме опыта мы должны иметь еще один путь для достижения познания, и, во-вторых, что всякое опытное знание имеет только условную значимость". Для Канта это несомненно, хотя принесено им из догматической философии. "Кант предполагает их значимыми и только спрашивает: при каких условиях они могут быть значимыми? Ну, а если они вообще не имеют значения?"
     "Все, что пыталась сделать критика, может быть сведено к следующему: так как математика и чистое естествознание суть априорные науки, то форма всякого опыта должна основываться в самом субъекте. Итак, данным эмпирически остается лишь материал ощущений. Этот материал, посредством заложенных в душе форм, перестраивается в систему опыта. Формальные истины априорных теорий имеют свой смысл и значение в качестве регулирующих принципов для материала ощущений; они делают возможным опыт, но не выходят за его пределы. Ведь эти формальные истины суть синтетические суждения a priori, которые по этой причине, как условия всякого возможного опыта, должны идти не дальше самого опыта. Таким образом, "Критика чистого разума" отнюдь не доказывает априорности математики и чистого естествознания, а только определяет область их значимости при той предпосылке, что истины этих наук должны быть добыты независимо от опыта".
     "В самом деле, такой чисто дидактический уговор относительно начала всякой науки является необходимостью для каждого гносеолога. Во всяком случае, эта наука должна ограничиться указанием, насколько то начало познания, о котором идет речь, есть действительно начало; она должна бы состоять из совершенно само собой разумеющихся аналитических положений, и не ставить никаких действительных, содержательных утверждений, оказывающих влияние на содержание дальнейших рассуждений, как это происходит у Канта. Гносеолог обязан также показать, что принятое им начало действительно свободно от предпосылок. ... Он должен был бы показать путь, каким можно прийти к свободному от предпосылок началу, но само содержание этого начала должно быть независимо от этих соображений". 3(2)

     598. "У Канта взгляд, что все данные предметы суть наши представления, является как результат его априоризма. С тех пор этот взгляд сделался основным положением и исходной точкой почти всех теоретико-познавательных систем. Все, что для нас является прежде всего и непосредственно достоверным, — это единственно то положение, что мы имеем знание о наших представлениях; это стало почти общепризнанным убеждением философов". 3(3)