681. "Мы должны уяснить себе, что из рассмотрений, которыми мы заняты здесь с Рождественского Собрания ("Эзотерические рассмотрения кармических взаимосвязей" ИПН 235-240), ничто не может быть сообщено той или иной аудитории иначе, как только путем точного, дословного прочтения того, что говорится здесь. В свободной передаче это не может сообщаться далее. Если же это будет сделано, то я буду вынужден выступить против этого". 236 (18)

НАУКА ПОСВЯЩЕНИЯ

1. "Наука посвящения обращается непосредственно к отдельным людям. И если даже она обращается к определенной группе людей, то в действительности она обращается к отдельным людям. В науке посвящения нельзя доказывать тем способом, как это делали в прежние времена, когда оказывали воздействие на людей. Католическая церковь, например, насаждает такой род (воздействия) и в настоящее время; в остальном подобными методами пользуются определенные партии, действуют т.обр., что на помощь привлекают, если можно так выразиться, массовую психологию, гипнотическим образом напечатлевают нечто человеческой массе. Вы знаете, что, используя определенные методы, собранию людей легче, как правило, что-то внушить, чем отдельным людям. ... Истинная мудрость посвящения этими средствами пользоваться не может. Она должна обращаться к каждому человеку в отдельности и апеллировать к силе убеждений каждого отдельного человека. Тот род речи, каким следует пользоваться науке посвящения, стоящей на вершине человеческого развития, в прошлом отсутствовал. Поэтому способ, каким, например, говорится здесь и в моих книгах, некоторые люди находят неприемлемым; причина этого заключается именно в том роде речи, при котором строго выдерживается правило: апеллировать только к силе убеждения отдельных человеческих индивидуальностей". 196 (5)

     235. "В Антропософии речь идет не только о передаче соответствующих истин в книгах и докладах, но и о том, как написаны эти книги, как сообщаются эти истины". 145(1)

     280. "С определенной стороны вражда к Антропософии началась после цикла лекций "От Иисуса ко Хрис­ту". " 224 (8)

     321. "Однажды я получил особую радость, когда один наш художественно одаренный друг сказал, что не­которые циклы лекций лишь только через их внутреннее строение можно было бы переложить в симфонию". Посмотрите в этой связи Венский цикл о жизни между смертью и новым рождением (ИПН 153). Это дейст­вительно возможно по той причине, что духовнонаучный доклад не тиранизирует, а будит в челове­ке волю. 294 (3)

     429. Циклы лекций делаются открытыми, доступными для всякого (хотя и не поступят в открытую прода­жу); и теперь уже не скажут, что Общество тайное, с тайными текстами. 236 (4)

     459. Это был лишь жест, когда я согласился стать генеральным секретарем немецкой секции Теософс­кого Общества. В том положении я читал цикл лекций*, на котором присутствовало лишь 2-3 теософа, а в остальном там были те же люди, которые слушали цикл лекций "От Будды ко Христу", называвшие себя "грядущие".** "И те имена сохранились. Это связано с определенными законами. "Антропософия" осталась от Роберта Циммермана.*** "Грядущие" потом снова выступили как "Грядущий день" (издательство). Эти имена остались, старые имена". 258 (2)

____________________________________________
* "От Заратустры до Ницше"; цикл читался с октября 1902 г. до апреля 1903 г. На 3-й лекции присутст­вовала А.Безант, но она ушла, не дослушав, когда Рудольф Штайнер заговорил об истории а н т р о п о с о ф с к о г о движения.
** Поэт Людвиг Якубовский основал в Берлине это общество из литераторов, художников, ученых.
*** Роберт Циммерман. "Очерке Антропософии. — Набросок системы идеального мировоззрения на реалис­тической основе". Вена, 1882 г.

     1210. "Воля требовала, чтобы эзотерическое, жившее во мне, проявило себя в открытой форме. По­этому-то и была написана мною в "Магазине" ко дню 28 августа 1899 г. — по случаю стопятидесятилетия со дня рождения Гете — статья о гетевской "Сказке о зеленой Змее и прекрасной Лилии" под заглавием: "Тайное откровение Гете". ... В то же самое время я получил приглашение от графа и гра­фини Брокдорф прочитать лекцию на одном из их еженедельных собраний. На этих собраниях встречались люди из всех кругов. ... Я прочел лекцию и заметил, что среди слушателей было много проявляющих интерес к духовному миру. Я предложил поэтому, когда был приглашен прочесть вторую лекцию, в виде темы "Тайное откровение Гете". И в той лекции я высказал, в связи со "Сказкой", много эзоте­рического. Для меня было важным переживанием возможность говорить словами, данными мне из духовного мира, после того, как в течение моего берлинского периода обстоятельства заставляли меня говорить о духовном только в статьях.
     Брокдорфы были руководителями одного из отделений Теософского Общества, основанного Е.П.Блаватской. Сказанное мною в связи с гетевской "Сказкой" дало Брокдорфам повод пригласить меня прочесть ряд лекций, связанных с ней, членам Теософского Общества. Я объявил, что могу говорить только о том, что живет во мне как Духовная наука. ... На этих лекциях появилась однажды как слушательница Мария фон Сиверс, избранная впоследствии судьбой стать руководительницей основанной вскоре после на­чала моих лекций "Немецкой секции Теософского Общества" и исполнять это руководство твердой ру­кой. В этой секции я получил возможность развивать перед моими все увеличивающимися в числе слуша­телями мою антропософскую деятельность.
     Всем было ясно, что я буду давать в Теософском Обществе только результаты моего со­бственного опытного созерцания. Я говорил об этом при каждом представлявшемся для этого случае. ... Когда я затем приехал в Лондон на один из теософских конгрессов, одно из руководящих лиц сказало мне, что в моей книге "Мистика" можно найти истинную теософию. Это доставило мне удовольствие. Ибо в ней были даны результаты моего духовного видения; и они были приняты Теософским Обществом. Для меня не было более никакого основания не раскрывать по-своему это духопознание перед теософской публикой, единственной неутомимо тогда стремившейся к духовному. Я не уклоня­лся ни в какую секционную догматику; я оставался человеком, высказывающим то, что он считает возмо­жным высказать из переживаемого им самим в духовном мире. ... Лекции о "Мистике" привели к тому, что тот же самый теософский кружок обратился ко мне с просьбой читать им лекции и зимой. Я про­чел ряд лекций, собранных мною затем в виде книги "Христианство как мистический факт".
     С самого начала я дал понять, как важен выбор заглавия: "как мистический факт". Потому что я хотел дать представление не просто о мистическом содержании Христианства. Целью моей было дать представление о таком развитии древних Мистерий до Мистерии Голгофы, в котором действуют не только зе­мные исторические силы, но духовные внеземные импульсы. И я хотел показать, что в др.Мистериях в образах культа давались космические процессы, которые затем в Мистерии Голгофы произошли на историческом плане, как перенесенный из космоса на землю факт. Этому нигде в Теософском Обществе не учили. Я поставил это, шедшее вразрез с теософской догматикой того времени, воззрение прежде, чем мне было предложено развивать свою деятельность в Теософском Обществе". 28 (гл.30)

     1215. "Моя первоначальная лекционная деятельность внутри кругов, выросших из теософского движения, должна была приспособляться к душевным настроениям этих кругов. Благодаря прочитанной ими те­ософской литературе ими были усвоены специальные формы выражения для некоторых вещей. Я принужден был их придерживаться, если желал быть понятым. Только с течением времени, по мере продвижения работы, я получил возможность идти во всем том, что касалось формы выражения, собственным путем. По­этому все то, что заключается в записях лекций первых лет антропософской деятельности, хотя и дает внутренне духовно верное отображение пути, взятого мною для постепенного распространения духопознания, постигающего из близлежащего лежащее дальше, но этот путь должен быть воспринят в его внутренней сущности.
     Годы, примерно, с 1901 до 1907 или 1908 были для меня эпохой, когда я всеми своими душевными си­лами находился под впечатлением приблизившихся ко мне фактов и сущностей духовного мира. Когда со­здаешь книгу, подобную "Теософии", переживаешь многое. Я стремился с каждым шагом отнюдь не нару­шать связи с научным мышлением. Но по мере расширения и углубления духовного переживания стремле­ние к этой связи принимает особые формы. Моя "Теософия" с того места, где я перехожу от описания существа человека к описанию "мира душ" и "духовной страны", написана совсем в ином тоне".
     "Я знаю, как далеко данное мною в моих книгах отстоит от того, чтобы пробуждать своей внутренней силой подобное переживание в читающих душах. Но я знаю также, какая внутренняя борьба происходила во мне с каждой страницей, чтобы достичь наибольшего в этом направлении. Я писал так, что по стилю, во фразах не чувствуется жизни моих субъективных чувств, я старался угасить в сухом математическом стиле то, что рождается из тепла и глубокого чувства. Но этот стиль может сам по себе стать пробудителем, ибо человек должен пробудить сам в себе тепло и чувство, а не просто дать им при приглушенном сознании перелиться в себя из их описания". 28 (гл. 33)

     1216. "Результатами моей антропософской деятельности являются, во-первых, мои опубликованные для всех книги, во-вторых, целый ряд курсов лекций, которые были сначала напечатаны частным образом и должны были продаваться только членам Теософского (а позднее Антропософского) Общества. Это были более или менее добросовестные записи, которые мною не проверялись из-за недостатка времени. Мне было бы приятнее всего, если бы мои устные слова таковыми и остались. Однако членам хотелось иметь курсы, отпечатанные частным образом. Поэтому их начали печатать. Если бы у меня было время проверить их, то тогда с самого начала не нужно было бы ставить этого ограничения: "Только для членов общества". В настоящее время ... этого ограничения не существует.
     Здесь, в моем "Жизненном пути", необходимо прежде всего сказать, как включаются мои опубликован­ные для всех книги и отпечатанные частным образом лекции в то, что вырабатывалось мною как Антропо­софия.
     Кто желает проследить мою собственную внутреннюю борьбу и работу, имевшую целью поставить Ан­тропософию перед сознанием современной эпохи, тот должен взяться за мои опубликованные для всех труды. В них я пытался выяснить все связанное с познавательными стремлениями нашей эпохи. Там дано то, что все более оформлялось во мне при помощи духовного созерцания и из чего строилось здание Антропософии... Наряду с этим созиданием Антропософии и служением лишь тому, что возникало в резу­льтате сообщения сведений из духовного мира всему образованному миру, имелось и другое, а именно: нужно было идти навстречу тому, что раскрывалось среди членов как потребность душ, стремление ду­ха. Среди членов существовала сильная склонность услышать толкование Евангелий и библейских сказа­ний в свете Антропософии. Желанием членов было прослушать курсы лекций об этих откровениях, данных человечеству. К этим закрытым курсам, читанным по заказу, присоединялось еще другое. На этих лек­циях бывали лишь члены Общества, уже знакомые с начальными сведениями из Антропософии.
     К ним можно было обращаться как к продвинутым в области Антропософии. Общий тон этих закрытых лекций был иной, чем у книг, предназначенных для общего пользования. Я мог говорить в закрытых кру­гах о некоторых вещах так, как я не мог бы говорить о них, если бы они с самого начала пред­назначались для опубликования. Эта двойственность, эти открытые и закрытые книги действительно возникают как бы из двух различных подоснов. Открытые сообщения являются результатом того, что боролось и работало во мне; в книгах, отпечатанных частным образом, борется и работает вместе со мной и Общество. Я прислушиваюсь к колебаниям душевной жизни членов, и живое вживание в услышанное отзывается на общем тоне лекций. В них нигде не говорится о чем-то таком, что не являлось бы чис­тейшим результатом созидающей себя Антропософии. Здесь не может быть и речи о каких-то уступках предрассудкам или предчувствиям членов. Кто берется за чтение этих, отпечатанных частным образом, книг, может брать их в полном смысле как то, что имеет сказать Антропософия. Поэтому, когда усили­лись обвинения Общества в этом направлении, можно было без особого размышления отойти от решения распространять эти книги только в кругу членов. Однако при этом придется считаться и с ошибками в этих изданиях, сделанных с непросмотренных мною оригиналов (стенограмм. — Ред.) Но судить о содержании этих, отпечатанных частным обра­зом, книг имеет право только тот, кто знаком с предпосылками подобных суждений. А предпосылки эти для большинст­ва изданных т.обр. лекций заключаются в антропософском познании человека и космоса в той мере, в какой их сущность затрагивается Антропософией, и того, что как антропософская история находится в сообщениях из духовного мира". 28 (гл.35)

     1217. "Однажды непосредственно после церемонии ко мне явилось лицо, принимавшее первый раз учас­тие в ней. Лицо это имело уже высокую степень в одном ордене. Под впечатлением только что пережи­того, оно захотело передать мне знаки своего ордена. Ибо оно полагало, что, пережив действительное духовное содержание, оно не может более участвовать в формальных, остановившихся на одном месте це­ремониях. Мне удалось уладить это дело. Ибо Антропософия не должна вырывать человека из тех жизненных связей, в которых он существует. Она должна прибавить свое к этим связям, но отнюдь не брать от них. Упомянутое лицо осталось в сво­ем ордене, продолжая в дальнейшем участвовать в наших символических действиях".
     "Впоследствии легко пускаться в рассуждения о том, насколько "умнее" было бы не связывать себя с обществом, принимавшим впоследствии участие в клевете. Но я должен здесь со всей подобающей скро­мностью заметить, что в описываемый здесь период моей жизни я принадлежал еще к людям, предполагав­шим, что другие, с кем им приходится иметь дело, ходят по прямым, а не по кривым путям. Даже духов­ное видение не могло ничего изменить в этой вере в людей. Духовным видением нельзя злоупотреблять, расследуя внутренние намерения человека, если только это расследование не является для данного че­ловека желаемым. В обратных же случаях расследование внутренних побуждений других душ является для духопознающего запретным, как запрещается, напр., открывать чье-нибудь письмо. К людям, с которыми имеешь дело, приходится относиться так, как относится простой человек, не обладающий духопознанием. Но это не одно и то же: строим ли мы отношения с людьми, полагаясь на прямолинейность их намерений, пока не узнаем обратное, или ко всему миру относимся с недоверием. В последнем случае совершенно невозможна совместная социальная человеческая деятельность, ибо она строится только на доверии, а отнюдь не на недоверии".
     "Антропософия, как содержание жизни, формировалась из собственных источников. Она явилась в мир как творение духовного. Многие из тех, кто внутренне тяготел к ней, искали совместной работы с другими. Благодаря этому Общество сложилось из лиц, из которых одни искали больше в области религии, другие в области науки, третьи в искусстве. И то, что искалось, должно было быть найдено. 28 (гл. 36)
     "Обстоятельства моей оккультной деятельности недавно вынудили меня (это сказано в августе 1906 года) взяться за нечто такое, что с некоторыми оговорками можно, пожалуй, назвать движением в сторону оккультного масонства. ...
     С этим "признанным" масонством (имеется в виду немецкая ложа "Мемфис-Мизраим") мои оккультные устремления не имеют абсолютно ничего общего. ... У масонства нет даже малейших оснований иметь какое-либо дело с этими устремлениями.
     Когда я начал действовать в указанном направлении, мне надлежало некие процессы высшего плана для тех, кто искал соприкосновения с ними, ввести в ритуал, который не может быть ничем иным, как только отражением фактов, происходящих на высшем плане. Этот ритуал все тот же, который признан оккультизмом еще 2300 лет тому назад, который Майстером Розенкрейцем был приспособлен к европейским условиям. И если в этом ритуале обнаруживается что-то, созвучное с тремя градусами Иоаннова ритуала, то это говорит лишь о том, что градусы Иоаннова масонства вобрали в себя кое-что из оккультизма. У меня источники свои: оккультизм и Майстер".
     "Г-ну Ройс (генеральный гроссмейстер ордена "Мемфис-Мизраим") я сказал:... Я ничего не хочу, а от Вашего ордена — абсолютно ничего. Но я буду вести мою работу в том направлении, которое орден объявляет своим. Дело сводится к тому, что орден для себя, а не для меня признает, что я действую в смысле тех градусов, на которые орден претендует как на свои собственные. Я ставлю условие, что орден не будет мне сообщать о своих ритуалах. И чтобы никто не говорил, будто бы я что-то заимствовал у ордена. Я хочу мой шаг рассматривать просто с точки зрения оккультной лояльности. И никто не имеет права трактовать его как-либо иначе. ...
     Он (Ройс), со своей стороны, поставил только одно требование, что я лишь в деловом отношении, в практическом смысле признаю его права (что ему поступит вступительный взнос). ... Я учреждал все, что было нужно, и никогда г-н Ройс не присутствовал при этом. Он же, со своей стороны, признавал все, что делал я. Фактически я орден полностью игнорировал. Чтобы, как он сказал, не произошло столкновения с его орденскими правилами, он выдал мне диплом и ритуалии, что выразилось в том, что он привез их мне домой. (И за них ему было уплачено 90 марок.). ... Ройс просто получает от каждого члена определенную таксу, что он и включил в договор. Лишь к этому было сведено лояльное признание его права, на которое он претендовал..." 265, с. 67-70.
     "Ройс — это не тот человек, с которым можно что-либо строить". Оттуда, где заводится тщеславие, начинает играть личностное, дух бежит, уходят оккультные силы. 265, с. 81
     "Мне столь же мало дела до Ройса, как и до других членов его ложи". Я никогда не имел ничего общего с торговлей градусами, которой занимаются там. 265, с. 88
     "До настоящего момента (сказано 16.12.1911) наше оккультное течение носило для внешнего мира название масонского, поскольку, исходя из оккультной точки зрения, всегда необходимо по возможности примыкать к уже существующему. Однако теперь такое название нашего храма упраздняется. Наше учреждение теперь будет называться "Мизраим-Культ" (M.D.). Название "F.M". (масонство) должно окончательно исчезнуть, и внешнему миру мы объявляем, что в нашем движении нет ничего связанного с масонством, с масонскими учреждениями. И если нас спросят: а не принадлежит ли к нашему движению также масонство? — мы можем со спокойной совестью дать отрицательный ответ. То оккультное культовое отправление, которое совершается здесь и носит название "Мизраим-Культ", оно имеет целью способствовать соединению земного с небесным, видимого с невидимым.
     Мизраим-Культ был известен еще в древнем Египте и принадлежал к особенно часто практикуемым в школах Мистерий оккультным культам. И этот самый культ мы отправляем теперь в нашем храме, но в несколько реформированном виде, с некоторыми дополнениями, которые внес в него Марк". Он был учеником апостола Петра, епископом Александрийским и автором одного из Евангелий. "Вместе с египетскими посвященными он обновил оккультное священнодействие, которое теперь известно нам как Мизраим-Культ". 265, с. 94
     Мария Штайнер: "Приобретение (покупка) хартии была единственным соприкосновением д-ра Штайнера с обществом масонов. Сам Рудольф Штайнер никогда масоном не был и никогда не получал никаких директив со стороны масонов"
     "Как только началась война, Рудольф Штайнер оказался первым, кто уничтожил акт (хартию), дававшую ему право на самостоятельную работу. Он объявил, что эта работа окончательно и безвозвратно аннулируется. А в чем она состояла? В духовнонаучном изъяснении символов и некоторых основополагающих черт церемониальности. Чтобы иметь возможность заниматься этим честно, необходимо было иметь на это право. Право было предоставлено Рудольфу Штайнеру жестом самой судьбы. Некоторые масоны надеялись таким способом обогатить свое, страдающее пробелами, знание. ... Условие, поставленное Рудольфом Штайнером, было следующим: никаких отношений, кроме уплаты установленной пошлины. И оно вполне устраивало того господина ( Ройса)".
     В дальнейшем клеветники стали обвинять Рудольфа Штайнера в том, что он будто бы принадлежал к политическому масонству, в т.ч. и к такому, которое ставило целью уничтожение Германии. "Все это бессовестная, безответственная ложь".
     "Когда стало больше невозможно делать из Рудольфа Штайнера еврея, враги стали называть его высокоградуированным братом (т.е. масоном), что de facto является введением в заблуждение". 265, с. 102-103, 115