ЕЩЕ О СКАЗКЕ
Мышление маленьких учеников лучше всего развивают сказки
Вопрос о готовности ребенка к школе рассматривает любая педагогическая система, впрочем, как и традиционная психология. Что-то очень существенное происходит с ребенком, какие-то качественные изменения, в результате которых он становится «готовым» к обучению в школе. Каковы же внешние признаки этой «готовности» и означает ли она, что ребенок уже готов расстаться с детскими играми и фантазиями сказки и начать усваивать абстрактную понятийную информацию?
С точки зрения вальдорфской педагогики одним из признаков готовности ребенка к школе является смена зубов. Это явление свидетельствует о том, что жизненные силы ребенка уже закончили работу над формированием физического тела, и часть их уже может освободиться для того, чтобы ребенок мог целенаправленно учиться.
Но это не означает, что ребенок уже стал маленьким, но еще мало знающим взрослым, что готовность его к обучению означает готовность к просто наполнению информацией. Ведь преобразования, которые должны произойти с ребенком в начальных классах, выразятся не только в умении писать и читать, в запоминании определенных фактов и таблицы умножения, т.е. в «овладении знаниями и навыками», зафиксированными в государственной учебной программе.
Наверное, каждый согласится, что эти преобразования проявляются как в развитии мышления, так и в развитии склонностей, привычек, характера, личностных качеств, памяти ребенка. Если до смены зубов в формировании личности ребенка на первое место можно поставить воспитание воли, то есть научение действовать в физическом мире, то в период между сменой зубов и половой зрелостью на первый план выступает формирование чувств и характера. Если в возрасте «до смены зубов» ребенку следовало предоставить физически проявленные в движении образцы для подражания, то во втором семилетии воспитатель получает возможность влиять на ребенка посредством внутреннего смысла образов и иносказаний. И главным воспитательным средством здесь становится язык, речь. И об этом говорит не только вальдорфская педагогика. Например, известный украинский педагог и ученый Сухомлинский подчеркивал, что «предельно важно, чтобы чарующий мир природы, фантазии, сказки, в котором дети пребывали до школы, не был отгорожен от них классной дверью. Ребенок лишь тогда будет дорожить школой, когда учитель сумеет постепенно, исподволь подготовить его к постоянному творческому, умственному труду». И далее: «Сказка — это, образно говоря, свежий ветер, раздувающий огонек детской мысли и речи. Если бы не творчество, не составление сказок, речь многих детей была бы сбивчивой и путанной, а мышление хаотичным». Таким образом, опытный, известный всему миру педагог говорит о значении сказки в начальной школе, о том, что фантазия сказки влияет на формирование мышления, речи и даже логики ребенка.
Так до каких же пор рассказывать сказки? Вальдорфская педагогика говорит о том, что основной возраст для сказок — между четырьмя и девятью годами. В дошкольный период воспитатель рассказывает простые сказки и сопровождает их кукольным представлением, т. е. опирается на подражание и пример. Сказки, которые рассказываются в первом классе, опираются на богатство образности, в том числе и образности языка. С яркой образностью сказка раскрывает истинную сущность героев. В сказках детям становится доступным тысячелетний опыт всего человечества, потому они проникают в глубокие духовные истины. Чаще всего это проявляется в настоящих народных сказках, называемых «волшебными». Сказки помогают детям усвоить, что такое справедливость и несправедливость, в них рассказывается о первых жизненных шагах героев, о борьбе добрых и злых сил, они требуют от ребенка умения следить за ходом событий и иногда рассказываются изо дня в день, «с продолжением».
Обучение в школе достигает своей цели, если действительно удается организовать его так, чтобы оно оказалось родственным той духовности, которая живет в растущем человеке, в ребенке. Как для взрослого естественно логически мыслить и разумно действовать, так для ребенка этого возраста естественно представлять все в образах и сравнениях, заниматься «детским творчеством». Э. Хен сказал: «Постигнутым является то, что претворено силой фантазии ребенка. Тогда это превращается в его достояние». Образность сказки, а не абстрактность понятий является истинным средством воспитания детей на этом возрастном этапе.
При этом нельзя забывать, что постепенно все большее значение в жизни ребенка «второго семилетия» приобретает способность следовать авторитету. Естественный, а не искусственно насаждаемый принуждением авторитет служит проводником во внутренний мир ребенка.
В возрасте около 9—10 лет наступает трудное время для ребенка, когда он отделяет себя от окружающего мира, окружающих людей, начинает к ним критически относиться. Несмотря на то, что первые проблески переживания своей индивидуальности, своего «Я» наступают у ребенка значительно раньше, на третьем или четвертом году жизни, все же вплоть до девяти лет дети не в состоянии достаточно сознательно отмежеваться от мира, установить различие между содержанием своего сознания и сознанием окружения. Только в возрасте 9—10 лет ребенок вдруг осознает самостоятельность своего «Я», приобретает способность как бы «со стороны» наблюдать за собою, своими воспитателями и окружающим миром. У него появляются сомнения в авторитетах, в ценностях того мира, от которого он отделился.
Чтобы подготовить ребенка к переживанию кризиса 9 лет, учителю и воспитателю важно наполнять душу ребенка уже несколько иными, отличными от настроения волшебных сказок, пробуждающими образами сначала басен и легенд (второй класс), затем библейских историй (третий класс). В баснях человеческие слабости отданы животным. Мех и перья помогают скрыть тот факт, что речь идет о нас самих. Через смех и возмущение ребенок учится критическому мышлению.
Однако если рассказывать слишком много басен, то смех и возмущение рискуют перерасти затем в язвительность.
Таким образом, басням нужен противовес — рассказы, которые не показывают отдельные гротескные черты человека в зверином обличье, но повествуют о человеке-герое, способном преодолеть свои «звериные» инстинкты, приручить зверей, победить зло, угрожающее миру. Именно с такими героями мы встречаемся в легендах и сказаниях о жизни святых людей.
Еще ближе к реальным жизненным авторитетам подводят ребенка библейские истории. Во всей мировой литературе мы не найдем другого произведения, которое бы трактовало тему авторитета так последовательно, как Библия. Конечно, в третьем классе из Ветхого Завета берутся лишь отдельные истории. Это рассказы о том, как люди нарушают заповеди Господни, о том, как Господь вынужден наставлять их на путь истинный. Его наказания подчас суровы, но он не мелочен, умеет прощать и опекать даже строптивых и преступных. Образы в этих рассказах иные, чем в сказках, баснях и легендах, они гораздо глубже и многозначительнее. Не все истории имеют счастливый конец, но они всегда несут в себе сильный моральный заряд. Рассказывая библейские истории, учитель преподносит ребенку моральность без морализирования. Когда дети возмущаются поступком Адама и Евы, дрожат от страха перед Всемирным потопом, вздыхают с облегчением, что Аврааму не пришлось приносить в жертву Исаака, радуются вместе с Давидом и сжимают кулаки в гневе на Голиафа, они вживаются в события, забывая о себе. Но в то же самое время в душе и сознании дети переживают эти события, приобретая тем самым душевный опыт и определенные моральные установки отношения к миру. Это и есть наилучшая подготовка к будущему кризису, который наступит после 9 лет. Конечно, все это становится возможным лишь тогда, когда учитель сам по-настоящему глубоко ощущает истинность образов тех историй, которые рассказывает классу.
Дети, которым недостает духовной пищи в виде сказок, былин, мифов, ищут «пищу» в другом месте. Они начинают читать страшные истории в газетах или обмениваться со школьными приятелями бульварными рассказами, могут испытывать временами растерянность и скорбь одиночества.
Фантазия таких детей остается недоразвитой, питается подножным кормом телесериалов, фильмов ужасов и комиксов.
Поэтому ребенок, который раньше был весел и беззаботен, вдруг может стать жестоким или замкнуться в себе, считая окружающий мир построенным на насилии и злобе.
Совсем плохо, если ребенок вдруг выбирает себе в качестве идеала уголовника или преступника. Понятно, что в этом случае ребенок направляется на преступный путь. Искаженная фантазия, сформированная фильмами о насилии, как показывает криминалистика подросткового возраста, также может привести ребенка к преступлению, когда он просто повторяет, «играет» в то, что увидел.
Но ведь, может возразить читатель, ребенку в будущем предстоит жить в реальной жизни, а не в среде иллюзорного комфорта вальдорфской школы. Действительно, многие считают, что преподавание в школе может обойтись без образного, художественного обучения. На это можно ответить словами Каролины фон Гейдебранд, которая в своей книге «О душевной сущности ребенка» говорит о том, что каждое живое существо лучше всего растет именно там, где оно находит необходимые жизненные условия. И если маленький росточек в будущем большого дерева, который требует еще много воды и тени, посадить в воспитательных целях на солнце при скудном водном рационе, то вместо могучего дуба мы, в лучшем случае, вырастим чахлое деревце. Кроме того, еще раз обратим внимание сторонников «реалистического» воспитания, что через образы сказок, басен и легенд, через авторитет учителя ребенок учится моральному отношению к миру, учится хотеть делать добро и противостоять злу.
В заключение заметим, что сочинение сказок, умение создавать образы - т. е. «детское творчество» в начальной школе - является основой способности к творческому выполнению заданий в старшей школе, в том числе интеллектуальных, умения принимать нестандартные решения в будущем, когда школа уже окончена, а умение связывать между собою отдельные сказочные образы затем перерастает в логическое мышление.
Галина ДМИТРЕНКО, г. Одесса
