Антропософский форум > Мастерские
Эрос
Sergei:
Прафеномен электричества? Простейший феномен? Двести лет спустя нам нечего сказать по этому поводу.
--- Цитировать ---Он полагал наивно и примитивно, с точки зрения современной физики, что если смотреть через призму на белую поверхность, то она расщепится и явится окрашенной всеми семью цветами. Но нет! Она оставалась белой! Это его смутило. С общепринятой точки зрения, это было неумно, но – это было здоровое мышление. Он смотрел через призму – стена осталась белой. Тогда он попросил у Бюттнера разрешение задержать еще приборы и стал производить свои дальнейшие исследования. Из этих исследований выросла, во-первых – его цветовая теория, и, во-вторых – его воззрение на физические, то есть неживые явления природы вообще, – воззрение, которое отклоняет все гипотезы и все теории; которое ничего не примышляет к явлениям природы, но сводит их опять-таки к явлениям, к первофеноменам.
Теперь ему стало ясно: когда видят какую-нибудь краску, то в основе этого лежит известное взаимодействие света и тьмы, которые приходят в известное соприкосновение друг к другу. Когда свет видят на фоне тьмы, то появляются темные краски: синяя, фиолетовая и т.д. Когда тьма каким-либо образом распространяется над светом, то появляются светлые краски: красная, желтая и т.д. В этом нет никакой теории. Темное и светлое действует в непосредственном восприятии. Это только простое восприятие: когда темное и светлое находятся во взаимодействии, то возникают краски. Этим не высказывается никакой гипотезы, никакой теории, но выражается только то, что есть в восприятии.
Для него дело не в том, чтобы изображать гипотезы, как, например, волновую теорию или гипотезу излучения, чтобы сказать: так-то и так возникают краски, но для него все дело в том, как именно должны быть сопоставлены свет и тьма, дабы появилось красное, или желтое, или фиолетовое. Итак, для Гёте было важно: не примышлять к явлениям никаких гипотез и теорий, но строго предоставить явлениям говорить самим за себя. На этом пути Гёте создал учение о цвете, которое прекрасным образом вводит в художественное понимание красочного. Ибо глава о чувственно-моральном действии красок, в которой так много указаний и для художника, принадлежит к числу наиболее прекрасного в учении Гёте о цвете.
Это было основным правилом Гёте для общего понимания неживой природы: не искать нигде теорий и гипотез. Он полагает, что они могут быть поставлены, как леса, окружающие здание, пока оно еще не готово, и подобно лесам, должны быть убраны, когда мы приходим к первофеномену, к простейшему феномену.
--- Конец цитаты ---
David Nevbatt Полдень Зеленая Змея 7
--- Цитировать ---То же самое Гёте предполагал – хотя бы эскизно – сделать для всей физики. И в большом Веймарском издании, в томе, где мною опубликованы его общие естественно-научные статьи, вы найдете такую схему, в которой он набросал общий план физики. В этой схеме особенно интересно учение о звуке, которое, разумеется, только схематично, дано в полном согласии с учением о цвете. Но было бы интересно создать на этой основе такое учение о звуке, которое так же хорошо вливалось бы в музыкальное искусство, как учение о цвете и живописи. Этого, конечно, не могло еще быть, так как новейшее естествознание идет совсем другими путями, чем те, которые заложены в мировоззрении, а тем самым в природовоззрении Гёте.
Так пытался Гёте действовать в отношении неживой природы. Нечто подобное же он пытался сделать в отношении живого растительного мира при помощи учения о метаморфозе, где он не устанавливает никаких теорий и гипотез, а прослеживает, как растительный лист, видоизменяясь, метаморфозируясь, принимает различнейшие формы и становится, наконец, лепестком цветка, потому что цветок есть ни что иное, как видоизмененный лист, опять-таки не теория, не гипотеза, а только созерцание, только то, что дается непосредственно в созерцании.
Но тогда нужны подвижные понятия, такие же подвижные, как сама природа, которая живет в созидании и не держится за формы, но их изменяет. Следовательно, нужно иметь такие понятия, для образования которых большинство людей слишком ленивы, понятия, которые способны внутренно изменяться так, чтобы с их помощью можно было действительно следовать за непрерывно меняющимися образованиями в природе. Но тогда мы оказываемся без гипотез и теорий (которые необходимо статичны), в одном только чисто чувственно-действительном.
Для Гёте характерно именно то, что для объяснений явлений природы он отклоняет всякую теорию и хочет применить мышление, собственно, только к тому, чтобы правильно сопоставить феномены, которые должны сами высказывать свою сущность. Да, можно парадоксально сказать – я прошу вас хорошо это заметить: Гёте именно потому и воспринимает правильным образом духовную область, как мы могли это высказать вчера и третьего дня, что он подходит к явлениям высшей природы, не загрязняя их для себя всяческими теориями и гипотезами, а берет явления природы только такими, как они предстают для чувственного восприятия.
Но это имеет последствия. Когда создают ньютоновскую или спенсеровскую, или какую-нибудь иную теорию, и таким образом загрязняют теориями и гипотезами то, что предлагает природа, то мыслят о природе так, как, разумеется, можно мыслить в физической человеческой жизни, но эфирное тело человека этого не принимает. И все эти теории, полученные не путем чистого наблюдения, оказывают свое дальнейшее воздействие: все эти теории и гипотезы делают карикатурой человеческой эфирное тело, а через него, разумеется, также и астральное тело, и нарушают этим человеческую жизнь в сверхчувственной области.
Против этого разрушения форм, необходимых для эфирного тела, восставала здоровая натура Гёте. Это именно и характеризует его, и поэтому я говорю: Гёте можно понять только духовнонаучно. У него было инстинктивное чувство того, что не исходит из непосредственной действительности, потому что он ощущал: когда он создает себе такого рода понятия, как ньютоновы, то его эфирное тело "передергивает". У других не "передергивает", потому что они грубее организованы. Гёте был организован так, что его эфирное тело передергивало от таких представлений. И никакая теория, никакая самая прекрасная гипотеза не могли помешать, что его передергивало, когда стена, на которую он смотрел через призму, оставалась белой, вместо того, чтобы расщепиться на семь красок. Это ощущение только доказывало его исключительно здоровую натуру, то есть натуру, которая, как мирокосм, вполне соответствовала макрокосму. GA 273
--- Конец цитаты ---
Sergei:
Поиски привелинас к Новой Изиде -
http://bdn-steiner.ru/forums/index.php/topic,427.msg10023.html#msg10023
Теперь окунают в подприроду Матерей -
http://bdn-steiner.ru/forums/index.php/topic,890.msg9940.html#msg9940
http://bdn-steiner.ru/forums/index.php/topic,890.msg9952.html#msg9952
Тут же вспоминаются Парки-Мойры-Норны -
http://bdn-steiner.ru/forums/index.php/topic,379.msg3167.html#msg3167
http://bdn-steiner.ru/forums/index.php/topic,373.msg9559.html#msg9559
--- Цитировать ---Тем, кто хочет также стать посвященным, они говорят: существует три пласта сознания, – такова постоянная формула, которую можно слышать в школах этих, говорящих на английском языке посвященных. Погружаясь в мир подсознания, из которого поднимаются сны, человек переживает тесную связь с другими существами и, как я указал это выше – с другими людьми, связь, которая не может простираться до современного мира. Мир, в котором человек живет своим дневным сознанием, есть тот мир, которым он проходит между рождением и смертью. Когда же он поднимается в мир, которого он достигает благодаря сверхчувственным познаниям, то это есть мир, где человек прежде всего переживает зло. Ибо сила человека должна проявиться именно в том, чтобы он мог противостоять злу, устоять перед злом:. Он должен мочь познать зло. Следствием этого факта и является необходимость для человечества пролить свет на прошлое, что может произойти только благодаря Духовной Науке, дабы человек был подготовлен к необходимой встрече со злом. На этой почве возникает борьба, которая имеет очень, очень большое значение, хотя внешне о ней мало известно, между определенными людьми, которые хотят, чтобы необходимое совершилось, и человеку были сообщены эти тайны, и теми, кто хочет оставить человека незрелым.
...
Римляне ведут войну с Карфагеном. Сторонник римлян Никий хочет отторгнуть от них город Энгийон. За это он должен быть выдан карфагенянам. Тогда он прикидывается безумным, бегает по улицам и кричит: "Матери, матери проследуют меня!" Таким образом, вы видите, что во времена, о которых говорит Плутарх, родство с матерями ставили в связь не с обыкновенным чувственным рассудком, а с таким состоянием человека, когда этот рассудок отсутствует. Несомненно, что прочитанное у Плутарха послужило для Гёте толчком, побуждением ввести в "Фауста" образ, идею Матерей. У Плутарха также говорится о том, что мир имеет треугольную форму. Но, разумеется, это выражение "мир имеет треугольную форму" – нельзя понимать в виде грубого пространственного материального треугольника, но пространственное есть именно только символ для вневременного, для внепространственного. Но так как мы живем в пространстве, то необходимо применять эти пространственные образы для сверхобразного, сверхпространственного и сверхвременного.
Итак, в изображении Плутарха – мир является треугольником. Это – мир в целом: в центре этого мирового треугольника лежит Поле Истины. Но от этого мира, как целого, Плутарх отличает 183 мира. 183 мира – говорит он, – лежат на окружности, они движутся по кругу, в центре пребывает Поле Истины. Это покоящееся Поле Истины, – говорит он, – отделено временем от 183 миров, которые вращаются вокруг него, по 60 с каждой стороны, по одному в каждом углу треугольника.
Итак, если мы возьмём эту имагинацию Плутарха, то мир мыслится трехчленным, треугольным и облачные образования вокруг – 183 волнующихся, переливающихся мира.
Это есть вместе с тем имагинация Матерей. Число 183 дано Плутархом. Итак, Плутарх, который в известном смысле владел мудростью Матерей, даёт удивительное число: 183 мира. Попробуйте посчитать, сколько миров мы получим, если правильно сосчитаем вплоть до мира Плутарха. Тогда мы должны считать так: сначала все мировое Свершение как один мир – 1. Это мировое Свершение расчленяется для нас на три законченных мировых образования: Сатурн, Солнце, Луна, – как вы это знаете. Это будет – 3. Но каждый из этих миров – Сатурн, Солнце и Луну – мы расчленяем, как и наш земной мир, на эпохи: полярную, гиперборейскую, лемурийскую, атлантическую, послеатлантическую и т.д. – получается число 7.
В каждой эпохе мы различаем опять-таки 7 периодов; в последнем имеем: праиндийский, древне-персидский, халдео-египетский, греко-латинский – наш современный и два последующих периода.
Если мы возьмем всё это и на старом Сатурне, Солнце и Луне, то имеем миры, которые складываются таким образом: 49 + 49 + 49.
Если к этому мы ещё присоединим земное развитие, которое еще не закончено, то получим: полярная эпоха – 7, гиперборейская – 7, лемурийская – 7, атлантическая – 7. Получаем – 28. Всё вместе – 179. Атлантида была уже закончена. Плутарх жил в четвёртом послеатлантическом периоде. Так что мы должны прибавить к этому ещё – 4, получим – 183. Вы видите, если мы применим наш счёт и сосчитаем правильно отдельные части и целые миры в их последовательной смене до четвёртого послеатлантического периода, когда жил Плутарх, то действительно можно сказать, что этот подсчёт даёт 183 мира.
Но если, кроме того, мы возьмём нашу Землю, на которой мы продолжаем ещё развиваться, относительно которой мы не можем следовательно говорить о её завершении, и посмотрим вверх на Сатурн, Солнце, Луну – то мы имеем там Матерей, которые в греческих Мистериях только назывались в другой форме: Прозерпина, Деметра, Рея. Ибо все силы, которые имеются в Сатурне, Солнце и Луне, продолжают действовать; они действуют и в наше время. Но то, чем являются физические силы, есть всегда лишь отображение, тень спиритуального, ибо всё физическое есть всегда только образ спиритуального.
Так и Луна, если вы возьмёте не её внешнее, грубое физическое тело, а те силы, те импульсы, которые в ней имеются, то своим силами она находится одновременно в Земле. Ибо сущность Луны также принадлежит к сущности Земли.
И всё то, что представляет собой лунные импульсы, находится без сомнения не только на Луне, но эта сфера, сфера импульсов пронизывает Землю.
Проявляются ли где-либо эти силы, связанные с Луной?
Греки рассматривали эти силы как весьма таинственные, как глубоко таинственные. Все бедственные судьбы новейшего времени связаны с тем, что эти силы стали открытыми без того, чтобы был сохранён характер Мистерий. Если мы направим взгляд на эти силы – возьмем сначала только одно – перед наш будет одна из Матерей. Что же есть эта одна из Матерей? Мы можем лучше всего следующим образом приблизиться к тому, что есть эта одна из Матерей.
--- Конец цитаты ---
David Nevbatt Улаф Остезон 4
--- Цитировать ---...
Сегодня я хотел главным образом показать, что в этой сцене с Матерями Гёте хотел вывести нечто наиболее значительное. Но отсюда вы уже видите, из каких миров – из миров иного сознания Фауст должен вывести Елену и Париса. Оттого, что Гёте выявил нечто столь глубокое, язык этих сцен иной, чем это может показаться с первого взгляда. Ведь то, что Фауст поднимает наверх из того мира, который я вам слегка наметил, видят также и другие, которые собрались, чтобы посмотреть своего рода драму, но отчего они это видят? Наполовину это им внушено. Кто же внушает? Астролог. Поэтому он и выведен как астролог. Его слова имеют силу внушения: это ясно выражено. Эти астрологи владели силой внушения, не лучшей, конечно, имевшей ариманический характер. Что же, собственно, делает наш астролог, когда стоит перед этим двором, который предстал вам, – ну да (если я смею так сказать) – как не особенно умный; что же делает с этим двором астролог? Он внушает им то, что нужно, чтобы другие также увидели перед собой тот особенный мир, который поднимается из глубин силой измененного сознания Фауста. Припомните то, что я однажды здесь вам обрисовал, что я здесь как-то сказал: в настоящее время можно доказать, что произносимые человеком слова вызывают своё колебание в известных субстанциях. Этим я хотел сказать, что теперь уже возможно экспериментально объяснить сущность заклинательных сцен. Из благоговейного тумана соответствующих слов действительно развивается то, что для своего сознания Фауст выносит совсем из другого мира. Но для придворного общества это возникает, становится видимым благодаря тому, что астролог привносит сюда элемент внушения. Что делает он? Он вдувает в уши придворного общества, подсказывает, но: "в подсказах чёрт искусен без сравненья" – то указывается на исходящее от чёрта искусство астролога. Таково одно значение этой фразы. Другое относится непосредственно к самой сцене – чёрт сидит сам в суфлёрской будке и подсказывает. Но в действительности придворному обществу подсказывает астролог. И в том виде, как он это делает – это есть именно дьявольское искусство. GA 273
--- Конец цитаты ---
Наука, как астролог прошлого нам внушает
Sergei:
Продолжим знакомство с миром Матерей.
David Nevbatt Улаф Остезон 5
--- Цитировать ---Лекция четвертая, 2 ноября 1917 года Фауст и Матери
Я уже не раз говорил здесь о значительней сцене "Матерей" из второй части "Фауста". Но эта сцена такова, что к ней постоянно можно вновь и вновь возвращаться, так как по своему глубокому содержанию – независимо от её эстетической ценности в общем составе поэмы – она заключает в себе действительно некоторую высшую точку новейшей духовной жизни. Отдаваясь воздействию этой сцены, можно сразу же сказать, что она содержит в себе целый ряд намёков, которые Гёте хотел сделать. Она вынесена, с одной стороны, из непосредственных душевных переживаний Гёте, с другой – она бросает яркий свет на значительные глубокие познания, которые просто необходимо признать за Гёте, если хотя бы немного понять, что означает эта сцена, где Фауст, при помощи Мефистофеля, получает возможность опуститься в царство Матерей. Если мы примем: во внимание, что когда Фауст появляется вновь от Матерей, то астролог говорит о нём, как о "жреце", если мы примем во внимание, что сам Фауст называет теперь себя "жрецом", то мы должны видеть нечто значительное в этом превращении в жреца того, чем прежде был Фауст. Он сошёл вниз к Матерям. С ним произошло превращение.
Независимо от всего остального, достаточно вспомнить, что известно об этих вещах, что в ряде лет мы могли сказать о том, как греческие поэты, говоря о Мистериях, указывают, что посвящаемый в Мистерии познаёт трёх Матерей мира: Рею, Деметру и Прозерпину . Трех Матерей, их сущность, их значение должен был в непосредственном созерцании познать тот, кто в Греции посвящался в Мистерию.
Если мы отметим: особую значительность тона, каким Гёте говорит в этой сцене Матерей, и если отметим то, что он выводит в следующей сцене, то мы не можем уже сомневаться, что Фауст был действительно введён в области, в царства, которые Гёте представлял себе подобными царствам Матерей, куда вводили посвящаемого в Мистерии. Но этим уже указано, что Гёте имел здесь в виду нечто глубоко значительное.
Теперь представьте себе, как только Мефистофель произносит слово "матери", Фауст вздрагивает и говорит затем важные слова:
"Как странно... Матери – ты говоришь..."
Введением ко всему этому служат слова Мефистофеля:
"Неохотно я
Великую ту тайну открываю"
Следовательно, действительно дело идёт здесь о тайне, о Мистерии, о чем-то, что таким полузакрытым способом Гёте нашёл нужным сообщить миру в своём повествовании о "Фаусте".
Мы должны спросить себя, и можем это сделать на основании тех рассмотрений, которые мы проводили ряд лет: что же должно произойти в этот момент, когда перед Фаустом раскроется высшая тайна,– что, собственно, должно произойти с Фаустом? В какой, собственно, мир он будет введён?
Мир, куда он будет введён, куда он должен вступать – это тот мир, который граничит непосредственно с нашим физическим миром.
Вы, без сомнения, помните, что именно в этих лекциях я указывал, что прохождение Порога к этому, непосредственно граничащему с нашим миру, требует величайшей осторожности по той причине, сказал я, – что между нашим миром, который мы воспринимаем чувствами и постигаем рассудком, и тем миром, из которого воздвигается наш чувственный мир, лежит, как своего рода пограничная область, та страна, где без достаточной зрелости и подготовки вступая в нее, можно очень легко впасть в обман, в иллюзию.
Можно было бы сказать: твердые формы, определенные контуры, границы существуют только в том мире, который мы видим при помощи органов чувств. В мире, примыкающем непосредственно к этому нашему чувственному миру, таких твердых форм, таких определенных границ нет. Это и есть как раз то, что так трудно передать материалистическому рассудку современности: что как только мы переступаем Порог, все становится подвижным, что только мир, данный нашим чувствам, воздвигается в виде застывших форм из насквозь подвижного мира.
В этот насквозь подвижный мир, который мы называем имагинативным миром, должен быть перенесён теперь Фауст. Но он должен быть перенесен в этот мир благодаря внешней причине – не постепенно, не путём тщательной медитативной работы, а внешним толчком должен он перенестись в этот мир. Мефистофель, то есть сила зла, действующая в физическом мире – эта сила должна его перенести в подвижный имагинативный мир. GA 273
--- Конец цитаты ---
Имагинации Земли
--- Цитата: Sergei от 18 Нояб. 2012, 05:39:11 ---
--- Цитировать ---253. "Люди, — хотели сказать греки, — путем своего развития преодолевают атавизм, атавистическое пользование серой. Но Зевс и его собратья отступили в сверхчувственное и воспользовались процессами серы. Поэтому Зевс мог метать молнии. Если бы человек мог через имагинацию переносить серу в сверхчувственную реальность, то он смог бы, как Зевс, метать молнии, внутренне сознательно метать молнии; и он бы тогда имагинировал атавистически. Это хотели сказать греки, говоря, что Зевс может метать молнии". "Сен-Мартен говорит еще о том, как молния и гром действительно связаны с процессами макрокосмоса или, можно сказать, с космической серой". Сегодня говорят о другой сере, и тогда возникает тот парадокс, что мокрые облака образуют электричество, а в эксперименте все должно быть идеально сухим. 180 (8.)
--- Конец цитаты ---
--- Конец цитаты ---
Sergei:
David Nevbatt Улаф Остезон 3
--- Цитировать ---Мефистофель как таковой, как ариманическая сила, противостоящая Фаусту, принадлежит к этому миру, в котором мы живем нашими чувствами, но принадлежит как сверхчувственная сущность. Ибо он не имеет власти над мирами, в которые должен быть теперь перенесён Фауст. Для него они, собственно, не существуют. Фауст должен перейти в другое состояние сознания, в то состояние сознания, которое под поверхностью нашего чувственного мира воспринимает деятельность и существо, движение и становление, которое никогда не останавливается, и из которого поднимается наш чувственный мир. И с силами, которые скрываются там внизу, должен познакомиться Фауст.
"Матери" – это название не случайно при указании на вступлении в этот мир. Представьте себе связь слова "Матери" со всем растущим, со всем становлением. В Материнском элементе физически-чувственное соприкасается с тем, что не физически-чувственное. Представьте себе становление человеческого сознания, физическое становление, инкарнацию. Вы должны представить себе известный процесс, который разыгрывается благодаря взаимодействию космоса с материнским принципом до того, как произошло соединение мужского и женского существа. Физически образующийся человек подготовляется в женском существе. В настоящее время мы рассматриваем это подготовление так, что прослеживаем его только до того момента, когда происходит оплодотворение, то есть до оплодотворения. Но это совершенно недостаточное односторонне-материалистическое представление, когда думают, что только в женщине лежат все силы преобразования, которые ведут к человеческому зародышу, к физическому человеческому зародышу.
Это не так. Но имеет место действие космических сферических сил. В женщине действуют силы Космоса. Человеческий зародыш есть всегда результат космических деятельностей. То, что естествознание, естественно-научный материализм называет яйцевой клеткой, только возникает известным образом на материнской почве, но на самом деле является лишь отражением, порождением, исходящим из великого мирового яйца.
Итак, рассмотрим этого становящегося человека до оплодотворения и спросим себя: что хотели сказать греки, когда говорили о своих трёх матерях – Рее, Деметре, Прозерпине? В образе этих трёх матерей они представляли себе те силы, которые действуют именно из Космоса и подготовляют человеческий зародыш, но это суть силы не чувственной, а сверхчувственной части Космоса. Матери – Рея, Деметра, Прозерпина —принадлежат к сверхчувственному миру. Неудивительно, что Фауст смутно чувствует, что ему указывается на неведомое царство, когда произносится слово "Матери".
Подумайте о том, что должен теперь пережить Фауст. Если бы дело шло только об имагинативных познаниях, то он мог бы быть введён просто правильным медитативным путем; но, как сказано, он должен совершить магические действия. Для этого необходимо, чтобы обыкновенный рассудок, обыкновенный интеллект, в котором человек воспринимает чувственный мир, перестал действовать. Этот интеллект начинается вместе с началом инкарнации в физическом теле и прекращается вместе с физической смертью. Поэтому этот интеллект в подобном случае должен быть подавлен, омрачен. Вот перед чем стоит, следовательно, Фауст: его обычный интеллект должен прекратить свою деятельность. Своей душой Фауст должен был быть перенесён в другие области, конечно, всё это должно было сильно повлиять на его развитие.
... Но знание этих вещей почти совсем утрачено в пятом послеатлантическом периоде. Гёте применил в этой сцене то, что открылось ему лично в прозрениях духовного познания. Лично выступило перед душой Гёте, во время чтения Плутарха, это отношение к Матерям – Плутарх, греческий писатель, которого читал Гёте, говорит о Матерях. GA 273
--- Конец цитаты ---
Если от этих величественных образов и слов попробуем вернуться в нашу повседневность, то можем найти в ней и Мефистофеля, и Фауста, и Матерей и осознать в себе, увидеть в окружающих жрецов и посвященных, которые об этом и не догадываются до такой степени это стало привычным и обыденным, рутинным.
Но так не будет продолжаться вечно, и уже сейчас нам предъявляют счета за беззаботно растранжиренные время и ресурсы, спрос ждет каждого.
Вы Боги... И спросят, а готовы ли к такой ответственности.
Нас обслуживают мириады разнообразных сил и служб, ждут от нас уравновешивающих, справедливых, осознанных действий.
А мы своими делами вновь и вновь порождаем мировую Голгофу.
Sergei:
--- Цитировать ---Далее, в человеке – но прежде всего в Земле – живет также третий образ: Геката, подземный облик Луны. Из глубин Земли, из подземного вверх действуют силы, которые в Луне, поскольку она есть небесное явление, действуют сверху вниз. Современный человек знает абстрактно только минеральный мир, совершающий свои круги на небе. Грек знал тройственность – Луна, Диана, Геката. И как человек, в качестве микрокосма, есть отражение многих триединств, так он есть отражение также и триединства: Луна, Диана, Геката. И разве мы не знаем тройственного человека? Мы знаем головного человека, который есть результат прошлого развития эпохи Сатурна, Солнца и Луны. Его мы должны связать с небесным остатком – с Луной. Так что, как микрокосм, головной человек соответствует Макрокосмической Луне. Средний грудной человек соответствует Диане, ибо в сердце ведь возникают также те подсознательные импульсы, богиней которых является Диана. А все то, что разыгрывается в человеке конечностей, переходя в область человеческого размножения, в сексуальную область – все это исходит от подземных сил Гекаты; все те темные, чисто органические, телесные чувства и импульсы, которые властно действуют в человеке.
--- Конец цитаты ---
С подприродой в мир входит мир Гекаты. Луна соединяется с Землей. Вот они, прелести и ужасы нашего мира.
--- Цитировать ---И вчера я показал, как в начале занимающей нас сцены из второй части "Фауста", Гёте воплощает мир снов в его своеобразии. С момента, когда к Мефистофелю обращает речь Ореада, мы имеем дело с обыкновенной, дневной действительностью. С момента, когда Дриада направляет внимание Мефистофеля к Форкиаде, мы имеем дело с указанием на созидательное, сверхчувственное познание. На эти три пласта направляет Гёте свое мышление и представление, когда задает себе вопрос: как из Хомункулюса, доступного прежде всего человеческому познанию, получить Хомо? Не путем обычной чувственной рассудочной науки, но только призвав на помощь другие пласты сознания. Ибо человек обширнее (больше), чем Земля с её бытием, а рассудок и чувства пригодны лишь для земных вещей.
…
Поэтому он приводит Мефистофеля, который есть только другая сторона жизни Фауста, к встрече с прообразами, Форкиадами. Этим Гёте касается великой тайны Бытия. Из моих лекций, прочитанных здесь, вы могли уже увидеть, что и в настоящее время есть люди, владеющие известными тайнами. Таковы, например, руководители (именно руководители) римского католичества, а также некоторые посвященные народов, говорящих на английском языке. Но по определенным причинам, и те и другие держат эти тайны скрытыми от широких кругов.
Об одной из этих причин я хочу вам рассказать.
Как вы знаете, Земля имеет прошлое: эпоху Сатурна, Солнца, Луны и настоящее: эпоху Земли и будущее: эпоху Юпитера, Венеры, Вулкана. В развитии имеется добро и зло. Добро запечатлевается человеку из Космоса высшими Иерархиями во время прошлого развития, вплоть до первой половины эпохи Земли. Это добро, полученное в прошлом, человек должен сохранить в себе, если он хочет достигнуть развития добра в будущем; он должен раскрыть импульсы добра из своей собственной природы, ибо из окружающего, из того нового, что наступает перед ним на Земле, на него надвигаются силы зла. Но без проявления этих сил зла человек не пришел бы к свободной воле. И указанные выше посвященные, зная эту тайну, скрывают её, так как они не хотят, чтобы человечество стало зрелым. (То есть свободным).
Поэтому, продумав концепции своего "Фауста", он не хотел прямо указывать, что продвижение вперед в культуре неизбежно связано для человека с увидением зла.
И облек это опять-таки в греческие представления: он поставил Мефистофеля перед созерцанием прообразов безобразия, трех Форкиад. Вместо того, чтобы открыто указать людям на реальность зла – как это должна сделать Духовная Наука – Гёте указывает на реальность безобразия рядом с красотой. Отсюда особенность отношения Мефистофеля к Форкиадам. Если бы Мефистофель остался в своем северном мире, – то есть в мире, ушедшем сравнительно дальше вперед, чем мир Греции, то он необходимо должен был бы встретиться с горько неизбежным миром, откуда изливается зло будущего. Вместо этого Гёте вводит его в мир античности, где он встречается с прообразами безобразия, Форкиадами.
Этим Гёте ставит его некоторым образом еще в предысторию зла, и облекает в более приятную для людей форму одну из важнейших истин человечества. И в этом также проступает глубина его знания вещей.
Как известно – прочтите это в моем "Очерке Тайноведения" – что будущее есть известным образом повторение прошлого на высшей ступени. Юпитер, в известном отношении, есть повторение Луны; Венера – повторение Солнца; Вулкан – повторение Сатурна. На высшей ступени в позднейшем выступает вновь более ранее. То же отношение ко злу, которое проявляется, чтобы человек мог возможно сильнее развить из своей собственной природы добро. Но это зло – плод искажения, карикатуры образований давнего прошлого.
Видите ли, то, какими мы являемся теперь, во многом обусловлено нашей симметрией, взаимодействием в нас правого и левого человека.
Физики и физиологи задумываются над тем, почему, собственно, мы имеем два глаза и зачем нам нужны два глаза. Если бы они знали, почему у нас две руки и зачем нам нужны две руки, то они знали бы также, почему и зачем у нас два глаза. Если бы не могли правой рукой ощупать левую руку, то мы не пришли бы к сознанию Я! Благодаря тому, что мы в состоянии правым человеком охватить в себе левого и благодаря левому человеку установить в себе познание правого человека, мы приходим к самопознанию и к познанию присутствия при этом нашего Я.
--- Конец цитаты ---
Предупреждение Sulamith W?lfing (January 11, 1901 – 1989)
http://atlocal.net/gallery/painting/sulamith-wulfing/
--- Цитировать ---Но чем дальше идти назад в прошлое, тем теснее становится родовое единство, тем более обычным становится также сознание. Поэтому Гёте дает Форкиадам один глаз, один зуб – совершенно правильное изображение. Итак, все три имеют один глаз и один зуб по той причине, что чувства еще не должны взаимодействовать, но остаются еще изолированными. С одной стороны, это выражает однородности, а с другой – тот факт, что недифференцированные элементы не могут еще действовать один на другой, но может еще наступить то, что наступает благодаря взаимодействию в нас, например, левого и правого человека (взаимодействие, скрещивание предполагает уже дифференциацию существ, организмов и т.д.). С такой точностью выражает Гёте то, что хочет выразить. Это указывает на очень, очень многое.
Вспомните хотя бы, что об этом сказано в "Очерке Тайноведения" – современное двуполое человечество произошло от однополого. Мужское и женское образовалось только в ходе развития; будет иметь место обратное развитие. И встречаясь с Форкиадами, со злом в форме безобразного, Мефистофель говорит после того, как он вошел в общение с Форкиадами:
"Готов уж я,
Хаоса сын!"
Форкиады:
"Хаосом знаменитым
Мы рождены".
Мефистофель:
"О, стыд, гермафродитом
Теперь, пожалуй, станут звать меня!"
Он становится гермафродитом – этим указывается на то состояние, которое предшествовало состоянию двуполости.
Припомните теперь то, о чем я сказал недавно: к мировоззрению, давшему удовлетворение, не может придти ни абстрактный идеалист, ни материалист. Необходимо быть и тем и другим, сказал я. Нужно уметь возвыситься до духовных идей и нужно уметь видеть материально то, что является материальным, и составлять себе об этом материальные представления; нужно уметь построить материалистическое и идеалистическое мировоззрение и не устанавливать единства материи и духа при помощи абстрактных понятий, но имея, с одной стороны, материалистические понятия, а с другой – идеалистические – живо переплетать их между собой. Как в мире дух и материя живут нераздельно, так и в самом процессе познания нужно, как я сказал вам, освещать и пронизывать материальное идеальным, идеальное материальным. GA 273
--- Конец цитаты ---
Навигация
Перейти к полной версии