Становление Храма

[Sergei]

Становление Храма-Я начинается в семье, идет в садике и школе. Важно в новое время осознать и эти этапы

Возвращаясь к истории создания вальдорфской школы Штейнера, назовем первую знаменательную дату – 23 апреля 1919 года. Именно в этот день состоялась встреча Штейнера с рабочими сигаретной фабрики «Вальдорф-Астория» в Штутгарте. Он выступал там по приглашению руководителя предприятия Эмиля Мольта, который с самого начала благосклонно относился к проекту педагога. Это было первой удачей Штейнера. Беседуя с рабочими, Штейнер добился того, что поначалу сдержанная аудитория стала проявлять большой интерес, как только речь зашла о проблемах обучения и воспитания, о контурах новой школы, способной развить духовные силы учащихся.

Уже на следующий день многие родители обратились к Штейнеру с просьбой организовать такую школу для их детей. Это стало вторым серьезным достижением Штейнера: он добился расположения и уважения родителей. Третье не заставило себя ждать: понимая всю важность происходящего и чувствуя ответственность за это, Эмиль Мольт купил здание ресторана и соответствующим образом перестроил его. Однако все еще не хватало самого главного — педагогов, способных воплотить задуманное в жизнь.

Обратим особое внимание на следующий факт:
«Условием независимости в свободной духовной жизни Рудольф Штейнер считал право школы самой подбирать себе учителей. Хотя в своих взаимоотношениях с южно-немецкими властями в области народного образования и в ходе своей дальнейшей деятельности он шел на компромиссы в вопросах об учебных планах, организации экзаменов, но никогда не поступался принципом подбора учителей. И когда его замыслы в этом отношении осуществились, Штейнер понял, что путь к созданию школы свободен».
Утром 21 августа 1919 года состоялась первая встреча будущих педагогов вальдорфской школы со Штейнером. Многие из них, хотя и не все, уже имели педагогический стаж, но при этом ощущали естественную потребность в ознакомлении с принципами разработанной им системы. Начался курс, правда, весьма сокращенного (по сравнению с сегодняшним) обучения. И это можно считать четвертым завоеванием ученого: он не просто открывал школу, основанную на своих идеях, но уже с самого начала (еще до ее открытия!) готовил команду единомышленников.

Позже Штейнер неоднократно подчеркивал:
«Я считаю особой милостью судьбы, что мне не пришлось руководить школьным учреждением до 1919 года, когда по инициативе Эмиля Мольта была основана Вальдорфская школа. Раньше я уже занимался педагогикой как профессией. Тем не менее я не мог бы тогда почувствовать себя вправе руководить таким значительным заведением. Я не мог бы тогда - как я это сделал теперь - собрать коллегию преподавателей, состоящую из лиц, обладающих уже некоторыми знаниями духовной природы человека, а тем самым и природы ребенка. А это как раз - самое существенное, ибо... вся истинная педагогика должна основываться на углубленном знании человеческой природы. Эти предварительные знания необходимы».
Интересно, как строился сам курс педагогического образования. Он состоял из трех взаимосвязанных частей:
лекций по вопросам педагогики («обшей науки о воспитании»), занятий по проблемам дидактики, методов и средств обучения, а также практических семинаров, где отрабатывались отдельные упражнения, формировались практические навыки и умения. Правда, ввиду минимального срока обучения (сегодня он составляет не меньше года для лиц, окончивших педагогические учебные заведения) многие премудрости вальдорфской педагогики учителям этой первой школы пришлось постигать уже в процессе работы с детьми. Но зато рядом с ними всегда был Мастер – сам Штейнер.
7 сентября 1919 года стало днем рождения штутгартской школы. В своей речи перед педагогами, учащимися и их родителями Штейнер раскрыл основные перспективы, сформулировал ведущие цели и задачи, указал направление движения: При этом он неоднократно подчеркивал: «Тот, кто скажет, что Вальдорфская школа ориентируется на антропософскую науку о духе и что в ней будет внедряться только это мировоззрение – я говорю это в день открытия школы, - глубоко ошибается. Мы совсем не собираемся прививать наши принципы, содержание нашего мировоззрения молодым людям в период их становления. Мы совсем не стремимся к тому, чтобы осуществлять догматическое воспитание. Мы стремимся к тому, чтобы все, что может дать духовная наука, стало живым делом воспитания».

Школа начала функционировать, имея в своем составе восемь классов и около двухсот учеников из рабочих семей и семей антропософов из Штутгарта и его окрестностей. Как принято на Западе, школе было присвоено конкретное имя, и вполне логично, что им стало имя фабрики, где работало большинство родителей: «Свободная Вальдорфская школа». Что же касается Штейнера, то, несмотря на необходимость постоянно ездить в Штутгарт (он жил в Дорнахе) и перегруженность работой, ученый все же находил время, чтобы принимать активное участие в деятельности своего первого и потому очень любимого детища.
Формально передав руководство школой опытному и достойному человеку, директору Шуберту, Штейнер сосредоточил свое внимание на работе с учителями. Он регулярно проводил учительские конференции, часто беседовал с ними с глазу на глаз, всякий раз подсказывая, помогая, советуя, но никогда не опускаясь до критики или грубости. «Он учил учителей прежде всего тому, чтобы они в каждом ребенке могли увидеть вопрос (выделено нами. - Т.Ц.), ту божественную загадку, которую воспитатель благодаря искусству воспитания, проникнутого любовью, должен решать до тех пор, пока этот ребенок не найдет сам себя».
Подготовленные таким образом педагоги сумели создать в школе удивительно доброжелательную и радостную для детей атмосферу. И естественно, что подобное поведение учителей не могло не вызвать благодарного отклика в детских сердцах. Первые выпускники, выпорхнув из школьного гнезда, выразили желание сохранить контакты с учителями и с Штейнером. Они говорили, что испытывают глубокую потребность в беседах, в советах по выбору профессии и в дальнейшей учебе.
Все сказанное выше вовсе не означает, что в школе не возникало никаких проблем. Их было немало, особенно в период становления. Вот как описывает сложности этого периода учительница Каролина фон Хейдебранд: «В начале работы Вальдорфской школы учителя и ученики испытывали множество трудностей. Для детей все было совершенно новым. Даже в самых старших классах дети из разных сословий жили вместе. Вальдорфская школа была первой единой школой в Германии, в которой этот принцип соблюдался до старших классов. Гимназисты, ученики средних и народных школ учились в одном классе, вместе мальчики и девочки. Это было для них непривычно. Учителям тоже. Очень трудно было жить вместе».

Не имея возможности рассказать о деятельности всей школы, остановимся лишь на некоторых любопытных эпизодах и отдельных аспектах ее жизни.
Однажды, когда Штейнер в очередной раз приехал в Штутгарт, в коридоре к нему подошла взволнованная старшеклассница и попросила встретиться с ее классом. Выступая в качестве своеобразного посланника ребят, девочка горячо объясняла, что эта встреча чрезвычайно необходима. «О чем же хотели они поговорить? О том, что мальчики и девочки этого класса почувствовали, что теряют контакт с учителями... У них не было никакой обиды на педагогов - среди учащихся Вальдорфской школы это чувство не встречается... Но эти ученики старшего класса... почувствовали с большой тревогой, что отношения изменились, что между ними нет уже прежней горячей привязанности».

Штейнер согласился на встречу, в ходе которой выяснилось: повзрослевшие ребята мучались оттого, что не могли по-прежнему любить своих педагогов. Они стали иными и ждали иного к себе отношения. Этот случай послужил поводом серьезного обсуждения на совещании преподавателей. В результате ученый пришел к некоторым выводам и убедил в их правильности своих коллег. Он доказал, что учитель Вальдорфской школы должен тренировать в себе «внутреннюю чуткость», способность быстро реагировать на все изменения в поведении и настроении воспитанников. «Учителя должны быть готовыми ко всему, свободными от всякой предвзятости... В этом и заключается подлинный секрет нашей педагогики», - неустанно подчеркивал он.
Вообще с самых первых шагов в Штутгарте Штейнер рассматривал школу как сложный живой организм, состоящий из не менее сложных элементов - учителей, учащихся и их родителей. На наш взгляд, блестящее открытие ученого, во многом предопределившее последующие достижения, заключалось в том, что он адаптировал учебную программу прежде всего к индивидуальным особенностям учителей (!), а затем уже и учащихся школы.

«В действительности каждый из учителей нашей школы - это личность, и мы приняли его с теми качествами, которыми он обладает. И, приступая к делу, надо было прежде всего тщательно ознакомиться с этими личными качествами, распознать, кто больше подходит для преподавания в младших классах, а кому лучше поручить старшие. Понимать индивидуальность учителей это то же самое, что в организме найти место для носа, уха и т.д. Дело не в том, чтобы устанавливать теории и правила: мы должны исходить из реальности, какова она есть. Если бы можно было отливать учителей по предсказанным формам, тогда можно было бы и предписывать им программы. Но это невозможно! Итак, первый шаг реализации школы - образование коллегии преподавателей. И надо очень близко ее узнать, потому что это и есть духовная основа организации. Поэтому первое, что я должен был сделать, поскольку я являюсь духовным руководителем Школы, - как можно ближе и лучше узнать каждого из членов этой коллегии».
Именно коллегия преподавателей стала центром, а лучше сказать, сердцем созданного в Штутгарте организма. Традиционными стали и регулярно проводимые общие педагогические совещания, в ходе которых каждый учитель делился своим «опытом любви к каждому ребенку». Речь шла, конечно, не об эмоциональной любви к детям, а скорее о любви автора, художника, творца к своему произведению. Такая любовь предполагала уважительное и внимательное отношение как к достоинствам, так и к недостаткам детей. Особенно много внимания уделялось трудным случаям, «ибо нет лучшей помощи в воспитании нормальных детей, чем наблюдение за детьми с отклонениями». Совещания коллегии преподавателей принципиально отличались от привычных для нас педсоветов прежде всего в силу добровольности их посещения и выступления. Но не стоит думать, что жизнь Вальдорфской школы напоминала всеобщую вольницу, ибо требования, которые Штейнер предъявлял к педагогам, были очень высоки. Учитель, по его мнению, «должен почувствовать природу ребенка», обладать чувством юмора и избегать «скверных настроений – угрюмости». «Очень важно, чтобы общение между учителем и учеником постоянно протекало в атмосфере искусства. Тогда учитель в нужный момент интуитивно, почти инстинктивно, найдет, что сделать...». «Отношения учителя и ученика – это радостная дружба, полная фантазии и юмора».

Как и многие другие гуманисты XX века, Штейнер категорически возражал против искусственной, на его взгляд, градации: дети - взрослые. Он считал, что такого деления просто не существует, а «есть деление знаний: то, что нужно ребенку и что нужно взрослому. Каким образом в течение жизни человек совершает переход от первых ко вторым - вот о чем надо больше всего думать педагогу». В этой связи понятно, какое большое значение он придавал обучению, хотя и не уставал повторять, что по сравнению с воспитанием роль обучения вторична, что оно всегда «должно служить целям воспитания. Обучение есть прежде всего средство воспитания (выделено нами. - Т.Ц.)».

Столь большое внимание к деятельности педагогов и адаптация к их индивидуальным особенностям, конечно, не исключали, а, напротив, предполагали адаптацию к индивидуальным различиям детей. Это было особенно сложно на этапе становления школы, ибо там собрались учащиеся разного возраста, подготовки, социальной принадлежности. Надо отдать должное Штейнеру: он сумел трезво оценить контингент школьников и не стремился слепо и догматически внедрять свои педагогические идеалы. Много больше его занимала проблема соответствия школьного воспитания той среде, в которой ребенок непосредственно рос и формировался. «Если вы захотите воспитать ребенка в строгом соответствии с вашим личным идеалом, - говорил Штейнер, - вы, может быть, сделаете из него образцового индивидуума. Но вы рискуете, что он не найдет своего места в жизни и будет чувствовать себя пловцом в открытом море... Так перед нами встала чрезвычайно трудная задача: мы хотим, с одной стороны, осуществлять наши педагогические идеалы, а с другой стороны, сохранить тесную связь с жизнью такой, какова она есть».
И, наконец, о результатах. В этой первой Вальдорфской школе, в наибольшей степени находившейся под влиянием личности своего создателя, Штейнеру удалось многое, но прежде всего удалось сформировать подлинных педагогов. По оценке официальной инспекции вюртембергского школьного ведомства, проводившейся осенью 1925 года, учительский коллектив отличался «высочайшим духовным и моральным уровнем», что «придает школе своеобразие и поднимает ее на большую высоту». Одновременно Штейнер сумел подчинить решению воспитательных задач практически все, что происходило в стенах школы, сумел так организовать ее жизнедеятельность, что любая деталь школьной практики служила совершенствованию человеческой природы. И, может быть, что самое главное, Штейнеру удалось «практически реализовать идеал человечества в человеческом существе... Вот что составляет атмосферу Вальдорфской школы, вот что делает таким живым преподавание ее учителей».
Т.В. Цырлина
Сборник «Гуманистические воспитательные системы вчера и сегодня (в описаниях их авторов и исследователей)». Ре­дактор-составитель Е.И. Соколова/Под общей редакцией доктора педагогических наук Н.Л. Селивановой. - М.: Педагогическое общество России, 1998.

http://shkola3000.ru/NEW_PERVAJa-VALDORFSKAJa-ShKOLA-V-ShTUTGARTE.html

http://www.waldorfschule-uhlandshoehe.de/schule/bildergalerien/jubilaeumsbilder/

[Pepi]

Спосибо

очень интересно