|
·Главная·Содержание GA·Русский архив GA·Каталог авторов· | Glossary compiler | |
ВОЛОШИН М.А.
МАКСИМИЛИАН АЛЕКСАНДРОВИЧ (полная фамилия Кириенко-Волошин) ( 16 (28.5.)1877, Киев - 11.8.1932, Коктебель)
Великий русский поэт, писатель, критик, художник, публицист. С Рудольфом Штейнером познакомился в Париже в 1906 г. С тех пор духовный авторитет Рудольфа Штейнера не подвергал сомнению. В 1913 г. вступил в антропософофское о-во России. В 1914 - нач 1915 года был участником строительства 1-го Гетеанума. В дальнейшем свои антропософские убеждения не афишировал, но жил и действовал в импульсе духовной науки.
Максимилиан Волошин широко известен как поэт, переводчик, литературный критик, эссеист, а также как художник-акварелист.
Его отец, Александр Максимович Кириенко-Волошин из рода запорожских казаков был юристом и коллежским советником. Мать - Елена Оттобальдовна Глазер, наполовину немецких кровей, работала переводчицей.
Раннее детство Волошина прошло в Таганроге и Севастополе. После смерти мужа Елена Оттобальдовна с сыном переехала в Москву, где он поступил в гимназию. Стихи он начал писать с 13 лет, а печатать с 18-ти. В 1893 году семья переезжает в Крым, где Волошин оканчивает феодосийскую гимназию. Уже в это время он с матерью неоднократно посещает, а временами живет в Коктебеле, небольшой татарской деревушке, расположенной на берегу Черного моря, у подножия Крымских гор недалеко от Феодосии. Позднее здесь пройдет большая часть его жизни.
В 1897 году Волошин поступает на юридический факультет Московского университета и начинает печатать статьи в различных московских журналах. За участие в студенческих волнениях его высылают из Москвы, а затем он едет за границу (Швейцария, Италия, Париж, Берлин). В 1900 году по настоянию матери Максимилиан возобновляет учебу на юридическом факультете. Его снова арестовывают за участие в студенческих организациях. После освобождения он уезжает в Среднюю Азию на строительство Оренбургско-Ташкентской железной дороги. Пребывание в Азии становится переломным моментом его жизни. Здесь, вдали от Европы, перед лицом вечных духовных ценностей таинственного Востока, читая и снова перечитывая «Три разговора» Вл.Соловьева, впервые, словно из глубокого сна, пробуждается его сознание, а душу захватывает мощное предчувствие приближения новой эпохи.
После Средней Азии весной 1901 года Волошин уезжает в Европу, чтобы теперь «познать всю европейскую культуру в ее первоисточнике». Основное время он проводит в Париже, где посещает различные курсы в Сорбонне и в Высшей школе общественных наук, при этом усиленно занимаясь самообразованием в Национальной библиотеке. Во время летних каникул 1901 и 1902 годов он странствует по Европе, особенно по странам Средиземноморья. Впечатления от этих странствий отражаются во многих стихах Волошина того времени. В Париже он также посещает художественную академию Коларосси, где учится профессиональному рисунку и технике живописи. Свое внутреннее состояние он описывает так: «В эти годы - я только впитывающая губка, я весь - глаза, весь - уши. Странствую по странам, музеям, библиотекам: Рим, Испания, Балеары, Корсика, Сардиния, Андорра... Лувр, Прадо, Ватикан, Уффици... Национальная библиотека. Кроме техники слова, овладеваю техникой кисти и карандаша».5
Через живущих в Париже русских писателей и художников Волошин быстро знакомится с основными художественными и литературными направлениями господствующими в европейской культуре начала века. В это же время он начинает активно интересоваться буддизмом, теософией, оккультизмом, средневековой и восточной мистикой. Возвратившись в 1903 году в Россию, он присоединяется к кружку символистов. В издаваемых ими журналах все чаще появляются его стихи и статьи.
Летом 1903 года, на пути из Парижа в Коктебель, в Москве в доме известного мецената и собирателя картин С. Щукина Волошин знакомится со своей будущей женой, Маргаритой Сабашниковой. В Коктебеле он строит собственный дом, однако живет в нем недолго и уже в конце того же года снова уезжает в Париж, который притягивает его с неотразимой силой. С мая 1904 года он становится постоянным корреспондентом московской газеты «Русь» и журнала символистов «Весы». Для них он пишет письма и статьи, отражающие различные аспекты художественной и культурной жизни Франции того времени. В этот период он посвящает ряд своих стихотворений Парижу.
Вернувшись в Россию в начале 1905 года, Волошин становится свидетелем кровавого воскресения в Москве (9 января), когда по приказу царя была расстреляна мирная рабочая демонстрация. В одной из своих статей того времени, опубликованной в Париже, Волошин писал, что этот день стал «мистическим прологом великой народной трагедии» («Европейский курьер», № 11, 1905). К этому времени складывается его взгляд на революцию. Признавая ее как историческую необходимость, Волошин совершенно не приемлет ее с морально-человеческой точки зрения. Свою позицию в этом вопросе он сохраняет до конца жизни, отстаивая ее в своих стихах и статьях. Другим, не менее важным событием этого года является его первая встреча с Рудольфом Штейнером. В написанной им в 1925 году краткой автобиографии Волошин вспоминает об этом так: «Затем [после знакомства с буддизмом и католичеством] мне довелось пройти сквозь близкое знакомство с магией, оккультизмом, с франкмасонством, с теософией и, наконец, в 1905 году встретиться с Рудольфом Штейнером, человеком, которому я обязан больше, чем кому-либо, познанием самого себя».5
В апреле 1906 года Волошин женится на Маргарите Васильевне Сабашниковой. Этот брак вначале воспринимается им как мистический союз душ, и эта тема проходит через многие его стихи того времени. После свадьбы молодые супруги уезжают в Париж, где присутствуют на цикле Рудольфа Штейнера из 18 лекций, посвященных введению в антропософскую космогонию. Об этой второй встрече с «Доктором» он сообщает письме к Александре Петровой: «Более поразительного и гениального лица, чем у него, я никогда не видел в жизни, - а та история мира, которую он раскрыл в своем курсе, так поразительна и необычайна, что я не смогу Вам дать в письме и намека. Это грандиозный синтез точного знания с боговдохновенностью».
Вслед за этим периодом духовного подъема в жизни Волошина наступает глубокий кризис. Вызван он начавшимся сближением Маргариты Сабашниковой с поэтом Вячеславом Ивановым и его женой, литератором Лидией Зиновьевой-Аннибал. На некоторое время супруги Волошины даже поселяются в доме Вячеслава Иванова в Петербурге («На Башне»). Но вскоре отношения запутываются настолько, что Волошин уезжает в Коктебель, а несколько позднее с Ивановыми порывает и Маргарита. Тем не менее совместная жизнь Волошиных оказывается окончательно расстроенной. Однако именно мучительное чувство разрыва с Маргаритой, переживаемое особенно остро в далеком от нее Коктебеле, способствует новому взлету его поэтического дарования. В это время (летом 1907 года) Волошин окончательно складывается как поэт и находит свой собственный неповторимый путь в поэзии. В качестве литературного критика он с 1909 года является сотрудником редакции журнала «Аполлон». Итоговой работой этого периода является сборник стихов, скромно озаглавленный «Стихотворения. 1900 - 1910».
В 1909 году Волошин пишет свой первый венок сонетов «Corona Astralis», который является почти дословным поэтическим выражением основных антропософских представлений о человеке и мире. Позднее, в своей краткой автобиографии он напишет: «Мое отношение к миру - см[отри] "Corona Astralis"». Также и многие другие его стихи, как того времени, так и написанные позднее, вдохновлены антропософией: цикл «Руанский собор», «Подмастерье», «Сатурн», «Солнце», «Луна» (три стихотворения, посвященные антропософской космогонии), второй венок сонетов «Lunaria», «Два демона», «Усталость», «Благословение» и др.
Начиная с 1910 года, Максимилиан Александрович все чаще обращается к прозе. Его статьи в различных журналах на темы искусства, рецензии литературных произведений, исторические и культурологические эссе, благодаря необычному, часто парадоксальному взгляду на самые разные вопросы не потеряли своей актуальности и сегодня. В это время Волошин пишет также ряд статей о современных ему художниках, подробно разбирая различные аспекты их творчества. Для него в центре всегда стоит личность художника, являющаяся ключом к пониманию его произведений.
В последующие годы все большее место в жизни Волошина начинает занимать живопись. В 1913-14 годах он последовательно осваивает сначала технику темперы, а затем переходит на акварель. Акварельные пейзажи его любимой «Киммерии» (античное название восточного Крыма, где находится Коктебель), исполненные в неповторимой Волошинской манере, отныне и до конца жизни будут его главным вкладом в русское изобразительное искусство первой трети 20-го века. Всего им было написано несколько тысяч акварелей. В 1913 году по его проекту и при его непосредственном участии к его дому в Коктебеле пристраивается «готическая» мастерская и вышка с летним кабинетом.
В июле 1914 года, по приглашению Маргариты, Волошин едет в Дорнах, чтобы принять участие в строительстве «Иоаннова Здания». Из-за начала Первой мировой войны он лишь чудом добирается до Швейцарии. В Европе границы закрываются за ним одна за другой. К войне Волошин с самого начала относится глубоко отрицательно, в своих стихах изображая весь апокалиптический ужас совершающихся событий. В Дорнахе он сначала недолгое время работает резчиком наружных форм Здания, а затем работает над эскизами для большого занавеса на тему стихотворения «Тайны» И.В.Гёте.
В январе 1915 года Волошин покидает Дорнах. Некоторое время он живет в Париже, встречаясь там с такими деятелями культуры, как П.Пикассо, Д.Ривейра, Ф.Леже, А.Модильяни, Э.Верхарн. А затем, призванный на военную службу, в 1916 году окончательно возвращается в Россию. Приехав в Москву, он пишет письмо военному министру об отказе от военной службы, считая невозможным для себя участие в войне по моральным соображениям. В последующие годы он поддерживает связь со многими членами Русского антропософического общества.
Большевистскую революцию Волошин принял как ниспосланное России страшное испытание. С самого начала прозревая ее демонический характер, он был единственным из русских поэтов, кто сумел найти для нее адекватное поэтическое выражение. Добровольно удалившись в свой коктебельский затвор, Волошин на себе переживает все ужасы революции и последующей гражданской войны. В своем доме (в тайнике под крышей) он спасает белых от красных и красных от белых, неоднократно рискуя при этом собственной жизнью. Несмотря на крайнюю нужду и существование на грани голода (государственную пенсию Волошин стал получать лишь в 1931 году), а также грозящую ему и его дому постоянную опасность, Волошин в эти годы особенно много и плодотворно работает. Он переводит с французского, почти ежедневно занимается живописью, а в поэзии достигает вершин своего творчества. Его стихи о гражданской войне и революции без сомнения принадлежат к лучшему, что было написано в русской поэзии об этом самом трагическом периоде российской истории.
В этих суровых испытаниях ему помогло выстоять то духовное мировоззрение и отношение к жизни, которые он приобрел благодаря антропософии. Так, например, его объективная, бесстрашная и глубоко человечная позиция во время гражданской войны вряд ли может быть понята без опыта, который он приобрел, работая в разгар Первой мировой войны над Иоанновым Зданием в Дорнахе плечом к плечу с представителями всех враждующих наций Европы. Также и его непоколебимая вера в высшее призвание России безусловно питалась тем, что он узнал о ее будущем от Рудольфа Штейнера. Однако вряд ли Волошин смог бы физически пережить эти трудные времена, если бы не помощь и поддержка его второй жены, Марии Степановны Заболоцкой (+1976 г.). После смерти Макса она сохранила не только его поэтическое и литературное наследие, но и его «Дом поэта» как неповторимый памятник русской и европейской культуры начала прошлого века, со всеми его художественными и «гётеанистиче-скими» коллекциями, а также огромной библиотекой, включающей в себя основные книги Рудольфа Штейнера, изданные в России до революции. А если принять во внимание, что в этом Доме на протяжении почти всего его существования встречались, жили и работали виднейшие деятели русской культуры (А.Белый, М.Цветаева, О.Мандельштам, Н.Гу- милев, М.Горький, а позднее А.И.Солженицын и многие другие), то это значит, что, вступая под его гостеприимный кров, каждый из них рано или поздно узнавал об антропософии.
Новый подъем творческой активности Волошина приходится на начало 20-х годов. В это время он работает над монументальным философско-мистическим циклом поэм «Путями Каина. Трагедия материальной культуры». Это сложное поэтическое произведение можно до конца понять и оценить лишь будучи знакомым с антропософским кругом идей, многие из которых нашли в нем свое поэтическое воплощение. В это же время им создается поэма «Россия», а также большая поэма, посвященная великому русскому святому Серафиму Саровскому, высокое мнение о котором Рудольфа Штейнера он без сомнения знал от Маргариты Волошиной; программное стихотворение «Дом поэта» завершает его творческий путь.
После стихов, посвященных духовному смыслу революции, которые в то время распространялись по всей России лишь в списках, только ранняя смерть поэта в 1932 году спасла его от неминуемой гибели в сталинских лагерях. Он был похоронен на высоком холме, замыкающем с востока коктебельскую бухту.
Был ли Волошин антропософом в традиционном смысле? Ответить на этот вопрос непросто. Однако непреложным остается тот факт, что представить себе творчество Волошина и его мировоззрение без того глубочайшего влияния, которое оказала на него антропософия, совершенно невозможно. А об отношении Волошина к ее основателю красноречиво свидетельствует то обстоятельство, что фотография Рудольфа Штейнера стояла в летнем кабинете поэта в течение всей его жизни. И, зная о его отношении к Рудольфу Штейне-ру, никто не посмел убрать ее и после его смерти. Поэтому «Дом поэта» в Коктебеле был, быть может, единственным местом в России, где портрет «Доктора» был доступен взорам десятков тысяч посетителей, приходивших туда на протяжении столетия его сушествования и в глухое советское время слышавших в нем имя - Рудольф Штейнер.
Вспоминая о Волошине в своем очерке, написанном сразу после получения известия о его смерти, Марина Цветаева писала: «Это был - скрытый мистик, то есть истый мистик, тайный ученик тайного учения о тайном. Мистик - мало скрытый - закрытый. Никогда ни одного слова через порог его столь щедрых, от избытка сердца глаголющих уст. Из этого заключаю, что он был посвященный».3
Так оно и было в действительности. Максимилиан Волошин был действительно посвященным самой жизнью, он был тем, кто не нуждался во внешнем исповедании антропософии, потому что она полностью слилась с его душой, став в нем тайным источником его мироощущения и основой его отношения к миру, к людям, ко всем проявлениям бытия. «Я много штейнерьянцев знала» - продолжает Марина Цветаева, сама не только знавшая многих антропософов, но и лично встречавшаяся с Рудольфом Штейнером - «и всегда впечатление: человек - и то, что он знает; здесь же было единство, Макс сам был эта тайна, как сам Рудольф Штейнер - своя собственная тайна, тайна собственной силы...»3
Сергей Прокофьев
Литература
1 .Максимилиан Волошин «Собрание стихотворений» в двух томах, Париж, 1982
2.Максимилиан Волошин «Лики творчества» (сборник статей), Ленинград, 1988
3. Марина Цветаева «Живое о Живом», Москва, 1976
4. Маргарита Волошина «Зеленая змея», Москва, 1993
5. «Воспоминания о Максимилиане Волошине», Москва, 1990
6. «Крым Максимилиана Волошина», Киев, 1994
Великий русский поэт, писатель, критик, художник, публицист. С Рудольфом Штейнером познакомился в Париже в 1906 г. С тех пор духовный авторитет Рудольфа Штейнера не подвергал сомнению. В 1913 г. вступил в антропософофское о-во России. В 1914 - нач 1915 года был участником строительства 1-го Гетеанума. В дальнейшем свои антропософские убеждения не афишировал, но жил и действовал в импульсе духовной науки.
Максимилиан Волошин широко известен как поэт, переводчик, литературный критик, эссеист, а также как художник-акварелист.
Его отец, Александр Максимович Кириенко-Волошин из рода запорожских казаков был юристом и коллежским советником. Мать - Елена Оттобальдовна Глазер, наполовину немецких кровей, работала переводчицей.
Раннее детство Волошина прошло в Таганроге и Севастополе. После смерти мужа Елена Оттобальдовна с сыном переехала в Москву, где он поступил в гимназию. Стихи он начал писать с 13 лет, а печатать с 18-ти. В 1893 году семья переезжает в Крым, где Волошин оканчивает феодосийскую гимназию. Уже в это время он с матерью неоднократно посещает, а временами живет в Коктебеле, небольшой татарской деревушке, расположенной на берегу Черного моря, у подножия Крымских гор недалеко от Феодосии. Позднее здесь пройдет большая часть его жизни.
В 1897 году Волошин поступает на юридический факультет Московского университета и начинает печатать статьи в различных московских журналах. За участие в студенческих волнениях его высылают из Москвы, а затем он едет за границу (Швейцария, Италия, Париж, Берлин). В 1900 году по настоянию матери Максимилиан возобновляет учебу на юридическом факультете. Его снова арестовывают за участие в студенческих организациях. После освобождения он уезжает в Среднюю Азию на строительство Оренбургско-Ташкентской железной дороги. Пребывание в Азии становится переломным моментом его жизни. Здесь, вдали от Европы, перед лицом вечных духовных ценностей таинственного Востока, читая и снова перечитывая «Три разговора» Вл.Соловьева, впервые, словно из глубокого сна, пробуждается его сознание, а душу захватывает мощное предчувствие приближения новой эпохи.
После Средней Азии весной 1901 года Волошин уезжает в Европу, чтобы теперь «познать всю европейскую культуру в ее первоисточнике». Основное время он проводит в Париже, где посещает различные курсы в Сорбонне и в Высшей школе общественных наук, при этом усиленно занимаясь самообразованием в Национальной библиотеке. Во время летних каникул 1901 и 1902 годов он странствует по Европе, особенно по странам Средиземноморья. Впечатления от этих странствий отражаются во многих стихах Волошина того времени. В Париже он также посещает художественную академию Коларосси, где учится профессиональному рисунку и технике живописи. Свое внутреннее состояние он описывает так: «В эти годы - я только впитывающая губка, я весь - глаза, весь - уши. Странствую по странам, музеям, библиотекам: Рим, Испания, Балеары, Корсика, Сардиния, Андорра... Лувр, Прадо, Ватикан, Уффици... Национальная библиотека. Кроме техники слова, овладеваю техникой кисти и карандаша».5
Через живущих в Париже русских писателей и художников Волошин быстро знакомится с основными художественными и литературными направлениями господствующими в европейской культуре начала века. В это же время он начинает активно интересоваться буддизмом, теософией, оккультизмом, средневековой и восточной мистикой. Возвратившись в 1903 году в Россию, он присоединяется к кружку символистов. В издаваемых ими журналах все чаще появляются его стихи и статьи.
Летом 1903 года, на пути из Парижа в Коктебель, в Москве в доме известного мецената и собирателя картин С. Щукина Волошин знакомится со своей будущей женой, Маргаритой Сабашниковой. В Коктебеле он строит собственный дом, однако живет в нем недолго и уже в конце того же года снова уезжает в Париж, который притягивает его с неотразимой силой. С мая 1904 года он становится постоянным корреспондентом московской газеты «Русь» и журнала символистов «Весы». Для них он пишет письма и статьи, отражающие различные аспекты художественной и культурной жизни Франции того времени. В этот период он посвящает ряд своих стихотворений Парижу.
Вернувшись в Россию в начале 1905 года, Волошин становится свидетелем кровавого воскресения в Москве (9 января), когда по приказу царя была расстреляна мирная рабочая демонстрация. В одной из своих статей того времени, опубликованной в Париже, Волошин писал, что этот день стал «мистическим прологом великой народной трагедии» («Европейский курьер», № 11, 1905). К этому времени складывается его взгляд на революцию. Признавая ее как историческую необходимость, Волошин совершенно не приемлет ее с морально-человеческой точки зрения. Свою позицию в этом вопросе он сохраняет до конца жизни, отстаивая ее в своих стихах и статьях. Другим, не менее важным событием этого года является его первая встреча с Рудольфом Штейнером. В написанной им в 1925 году краткой автобиографии Волошин вспоминает об этом так: «Затем [после знакомства с буддизмом и католичеством] мне довелось пройти сквозь близкое знакомство с магией, оккультизмом, с франкмасонством, с теософией и, наконец, в 1905 году встретиться с Рудольфом Штейнером, человеком, которому я обязан больше, чем кому-либо, познанием самого себя».5
В апреле 1906 года Волошин женится на Маргарите Васильевне Сабашниковой. Этот брак вначале воспринимается им как мистический союз душ, и эта тема проходит через многие его стихи того времени. После свадьбы молодые супруги уезжают в Париж, где присутствуют на цикле Рудольфа Штейнера из 18 лекций, посвященных введению в антропософскую космогонию. Об этой второй встрече с «Доктором» он сообщает письме к Александре Петровой: «Более поразительного и гениального лица, чем у него, я никогда не видел в жизни, - а та история мира, которую он раскрыл в своем курсе, так поразительна и необычайна, что я не смогу Вам дать в письме и намека. Это грандиозный синтез точного знания с боговдохновенностью».
Вслед за этим периодом духовного подъема в жизни Волошина наступает глубокий кризис. Вызван он начавшимся сближением Маргариты Сабашниковой с поэтом Вячеславом Ивановым и его женой, литератором Лидией Зиновьевой-Аннибал. На некоторое время супруги Волошины даже поселяются в доме Вячеслава Иванова в Петербурге («На Башне»). Но вскоре отношения запутываются настолько, что Волошин уезжает в Коктебель, а несколько позднее с Ивановыми порывает и Маргарита. Тем не менее совместная жизнь Волошиных оказывается окончательно расстроенной. Однако именно мучительное чувство разрыва с Маргаритой, переживаемое особенно остро в далеком от нее Коктебеле, способствует новому взлету его поэтического дарования. В это время (летом 1907 года) Волошин окончательно складывается как поэт и находит свой собственный неповторимый путь в поэзии. В качестве литературного критика он с 1909 года является сотрудником редакции журнала «Аполлон». Итоговой работой этого периода является сборник стихов, скромно озаглавленный «Стихотворения. 1900 - 1910».
В 1909 году Волошин пишет свой первый венок сонетов «Corona Astralis», который является почти дословным поэтическим выражением основных антропософских представлений о человеке и мире. Позднее, в своей краткой автобиографии он напишет: «Мое отношение к миру - см[отри] "Corona Astralis"». Также и многие другие его стихи, как того времени, так и написанные позднее, вдохновлены антропософией: цикл «Руанский собор», «Подмастерье», «Сатурн», «Солнце», «Луна» (три стихотворения, посвященные антропософской космогонии), второй венок сонетов «Lunaria», «Два демона», «Усталость», «Благословение» и др.
Начиная с 1910 года, Максимилиан Александрович все чаще обращается к прозе. Его статьи в различных журналах на темы искусства, рецензии литературных произведений, исторические и культурологические эссе, благодаря необычному, часто парадоксальному взгляду на самые разные вопросы не потеряли своей актуальности и сегодня. В это время Волошин пишет также ряд статей о современных ему художниках, подробно разбирая различные аспекты их творчества. Для него в центре всегда стоит личность художника, являющаяся ключом к пониманию его произведений.
В последующие годы все большее место в жизни Волошина начинает занимать живопись. В 1913-14 годах он последовательно осваивает сначала технику темперы, а затем переходит на акварель. Акварельные пейзажи его любимой «Киммерии» (античное название восточного Крыма, где находится Коктебель), исполненные в неповторимой Волошинской манере, отныне и до конца жизни будут его главным вкладом в русское изобразительное искусство первой трети 20-го века. Всего им было написано несколько тысяч акварелей. В 1913 году по его проекту и при его непосредственном участии к его дому в Коктебеле пристраивается «готическая» мастерская и вышка с летним кабинетом.
В июле 1914 года, по приглашению Маргариты, Волошин едет в Дорнах, чтобы принять участие в строительстве «Иоаннова Здания». Из-за начала Первой мировой войны он лишь чудом добирается до Швейцарии. В Европе границы закрываются за ним одна за другой. К войне Волошин с самого начала относится глубоко отрицательно, в своих стихах изображая весь апокалиптический ужас совершающихся событий. В Дорнахе он сначала недолгое время работает резчиком наружных форм Здания, а затем работает над эскизами для большого занавеса на тему стихотворения «Тайны» И.В.Гёте.
В январе 1915 года Волошин покидает Дорнах. Некоторое время он живет в Париже, встречаясь там с такими деятелями культуры, как П.Пикассо, Д.Ривейра, Ф.Леже, А.Модильяни, Э.Верхарн. А затем, призванный на военную службу, в 1916 году окончательно возвращается в Россию. Приехав в Москву, он пишет письмо военному министру об отказе от военной службы, считая невозможным для себя участие в войне по моральным соображениям. В последующие годы он поддерживает связь со многими членами Русского антропософического общества.
Большевистскую революцию Волошин принял как ниспосланное России страшное испытание. С самого начала прозревая ее демонический характер, он был единственным из русских поэтов, кто сумел найти для нее адекватное поэтическое выражение. Добровольно удалившись в свой коктебельский затвор, Волошин на себе переживает все ужасы революции и последующей гражданской войны. В своем доме (в тайнике под крышей) он спасает белых от красных и красных от белых, неоднократно рискуя при этом собственной жизнью. Несмотря на крайнюю нужду и существование на грани голода (государственную пенсию Волошин стал получать лишь в 1931 году), а также грозящую ему и его дому постоянную опасность, Волошин в эти годы особенно много и плодотворно работает. Он переводит с французского, почти ежедневно занимается живописью, а в поэзии достигает вершин своего творчества. Его стихи о гражданской войне и революции без сомнения принадлежат к лучшему, что было написано в русской поэзии об этом самом трагическом периоде российской истории.
В этих суровых испытаниях ему помогло выстоять то духовное мировоззрение и отношение к жизни, которые он приобрел благодаря антропософии. Так, например, его объективная, бесстрашная и глубоко человечная позиция во время гражданской войны вряд ли может быть понята без опыта, который он приобрел, работая в разгар Первой мировой войны над Иоанновым Зданием в Дорнахе плечом к плечу с представителями всех враждующих наций Европы. Также и его непоколебимая вера в высшее призвание России безусловно питалась тем, что он узнал о ее будущем от Рудольфа Штейнера. Однако вряд ли Волошин смог бы физически пережить эти трудные времена, если бы не помощь и поддержка его второй жены, Марии Степановны Заболоцкой (+1976 г.). После смерти Макса она сохранила не только его поэтическое и литературное наследие, но и его «Дом поэта» как неповторимый памятник русской и европейской культуры начала прошлого века, со всеми его художественными и «гётеанистиче-скими» коллекциями, а также огромной библиотекой, включающей в себя основные книги Рудольфа Штейнера, изданные в России до революции. А если принять во внимание, что в этом Доме на протяжении почти всего его существования встречались, жили и работали виднейшие деятели русской культуры (А.Белый, М.Цветаева, О.Мандельштам, Н.Гу- милев, М.Горький, а позднее А.И.Солженицын и многие другие), то это значит, что, вступая под его гостеприимный кров, каждый из них рано или поздно узнавал об антропософии.
Новый подъем творческой активности Волошина приходится на начало 20-х годов. В это время он работает над монументальным философско-мистическим циклом поэм «Путями Каина. Трагедия материальной культуры». Это сложное поэтическое произведение можно до конца понять и оценить лишь будучи знакомым с антропософским кругом идей, многие из которых нашли в нем свое поэтическое воплощение. В это же время им создается поэма «Россия», а также большая поэма, посвященная великому русскому святому Серафиму Саровскому, высокое мнение о котором Рудольфа Штейнера он без сомнения знал от Маргариты Волошиной; программное стихотворение «Дом поэта» завершает его творческий путь.
После стихов, посвященных духовному смыслу революции, которые в то время распространялись по всей России лишь в списках, только ранняя смерть поэта в 1932 году спасла его от неминуемой гибели в сталинских лагерях. Он был похоронен на высоком холме, замыкающем с востока коктебельскую бухту.
Был ли Волошин антропософом в традиционном смысле? Ответить на этот вопрос непросто. Однако непреложным остается тот факт, что представить себе творчество Волошина и его мировоззрение без того глубочайшего влияния, которое оказала на него антропософия, совершенно невозможно. А об отношении Волошина к ее основателю красноречиво свидетельствует то обстоятельство, что фотография Рудольфа Штейнера стояла в летнем кабинете поэта в течение всей его жизни. И, зная о его отношении к Рудольфу Штейне-ру, никто не посмел убрать ее и после его смерти. Поэтому «Дом поэта» в Коктебеле был, быть может, единственным местом в России, где портрет «Доктора» был доступен взорам десятков тысяч посетителей, приходивших туда на протяжении столетия его сушествования и в глухое советское время слышавших в нем имя - Рудольф Штейнер.
Вспоминая о Волошине в своем очерке, написанном сразу после получения известия о его смерти, Марина Цветаева писала: «Это был - скрытый мистик, то есть истый мистик, тайный ученик тайного учения о тайном. Мистик - мало скрытый - закрытый. Никогда ни одного слова через порог его столь щедрых, от избытка сердца глаголющих уст. Из этого заключаю, что он был посвященный».3
Так оно и было в действительности. Максимилиан Волошин был действительно посвященным самой жизнью, он был тем, кто не нуждался во внешнем исповедании антропософии, потому что она полностью слилась с его душой, став в нем тайным источником его мироощущения и основой его отношения к миру, к людям, ко всем проявлениям бытия. «Я много штейнерьянцев знала» - продолжает Марина Цветаева, сама не только знавшая многих антропософов, но и лично встречавшаяся с Рудольфом Штейнером - «и всегда впечатление: человек - и то, что он знает; здесь же было единство, Макс сам был эта тайна, как сам Рудольф Штейнер - своя собственная тайна, тайна собственной силы...»3
Сергей Прокофьев
Литература
1 .Максимилиан Волошин «Собрание стихотворений» в двух томах, Париж, 1982
2.Максимилиан Волошин «Лики творчества» (сборник статей), Ленинград, 1988
3. Марина Цветаева «Живое о Живом», Москва, 1976
4. Маргарита Волошина «Зеленая змея», Москва, 1993
5. «Воспоминания о Максимилиане Волошине», Москва, 1990
6. «Крым Максимилиана Волошина», Киев, 1994
 на заглавную
|
О сайте • 10 самых • Обратная связь • Вход |
 к началу страницы
|
| © 2008 wws2102 | XHTML | CSS | Powered by Glossword 1.8.12 |
