МУРАТОВА Е.В.

ЕВГЕНИЯ ВЛАДИМИРОВНА (1885-1981)

Урождённая Пагануцци, первая жена прозаика и искусствоведа Павла Муратова, непродолжительное время — возлюбленная Владислава Ходасевича (“Царевна” из его “Счастливого домика”), танцовщица-"босоножка" из студии Э. И. Рабенек. Евгения Муратова является одним из безусловных прототипов для ахматовской "Поэмы без героя".

C 1919 по 1923 была активная участница различных встреч и мероприятий в Русском антропософском о-ве. Вела эвритмические занятия.

Из статьи В. Шубинского:

Прадед Евгении Владимировны, итальянский архитектор, был приглашен в Россию при Николае I, но по пути стал жертвой разбойников. Император, в компенсацию гибели супруга, даровал его вдове русское дворянство и поместья. В 1905 году двадцатилетняя Евгения вышла замуж за Павла (Патю) Муратова - журналиста, художественного критика и искусствоведа, хранителя Отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея. Будучи близким другом Бориса Зайцева, Муратов с 1906 года активно участвовал в культурной жизни Москвы, много писал в "Перевале", входил в редакцию "Литературно-художественной недели". В 1908-м Муратов впервые посетил Италию и влюбился в эту страну. Его "Образы Италии" (1911–1912) стали важным культурным событием: это было не просто новое открытие ренессансной культуры человеком эпохи модернизма, начинавшим со статей про Сезанна, Мане, с "Мира искусства"; книга Муратова - образец того благородно-уравновешенного миросозерцания, которое в 1910-е годы пришло на смену расхлябанной "гражданственности" и декадентской экзальтации и могло стать - но, увы, не стало - основой для гармоничного развития страны. Муратов был замечательным специалистом и по древнерусской иконописи. Кроме того, он писал стилизованные новеллы и пьесы (есть у него и роман - "Эгерия"), политические статьи и даже работы по военной теории (в 1904–1905 годах он проходил действительную армейскую службу, а в дни Первой мировой был офицером-артиллеристом). В памяти современников он остался как законченный пример "русского европейца", идеалистически настроенного, но не лишенного практической жилки, и притом наделенного безупречным вкусом. Жизнь его была довольно богата событиями, и ему еще не раз приходилось пересекаться с Ходасевичем - и в Москве в дни "военного коммунизма", и позднее в эмиграции. Евгения Пагануцци, как будто сошедшая с полотна художника эпохи Кватроченто, своей внешностью и грацией вполне соответствовала идеалам Муратова. Но брак их - в легкомысленно-богемной московской обстановке конца 1900-х - оказался непрочным.

Позднее, уже в советское время, Евгения Муратова несколько подкорректировала свою биографию, добавив туда Высшие женские курсы и "забыв" про занятия танцами. Неудивительно: в это время Муратова служила в Наркомфине, а потом в издательстве "Перевал". Но пятнадцатью годами раньше Пагануцци была прилежной ученицей студии балерин-босоножек, последовательниц Айседоры Дункан, созданной в Москве Элли (Еленой Ивановной) Рабенек. Муратова была предметом более или менее глубокой влюбленности многих.

В 2000 году вышла книга Инны Андреевой о Е.В. Муратовой, "Неуловимое созданье" (Встречи. воспоминания. письма). Книга посвящена раннему танцевальному периоду Муратовой и периоду ее бурных романов. К сожалению ее дальнейшая жизнь была мало освещена.