В декабре 1911 года Рудольф Штайнер предпринял основание небольшой эзотерической группы в руководимой им немецкой секции Теософского общества. Она носила название «Учреждение теософского искусства и метода» и объединяла сначала лишь 12 человек, собранных Рудольфом Штайнером для подготовки одной особой эзотерической задачи. Однако существовало намерение постепенно освободить эту группу от водительства Рудольфа Штайнера и поставить ее под прямое руководство Христиана Розенкрейца.
С.О. Прокофьев /Почему становятся членами Свободной высшей школы духовной науки/
Введение
Три духовных призыва к человечеству
Современный духовный призыв (и как могут услышать это люди?)
Новое прочтение (слышание) старой речи Доктора
Первый уровень: целеполагание
Второй уровень: выработка метода
Третий уровень: непосредственное осуществление
Встреча восточного и западного оккультизма
Существо Антропос-София и Каспар Хаузер
Заключение
Введение
В эти декабрьские дни исполняется 107 лет с момента второго из трех духовных призывов к человечеству начала прошлого века. Этот был особо таинственный призыв, про который, в отличие от первого и третьего, почти ничего не известно. И это не случайно, ибо он исходил непосредственно от одного из Мастеров мудрости и созвучия ощущений – водителя современной культурной эпохи души сознательной Христиана Розенкрейца (Х.Р.).
Как известно из сообщений духовной науки, эзотерические импульсы Х.Р. должны пребывать в глубокой тайне, и лишь по истечении ста лет они могут постепенно передаваться в общечеловеческую культуру. Поэтому не случайно, что «Учреждение теософского искусства и метода», непосредственно связанное с Х.Р., не могло тогда, сто лет назад, быть подробно описанным, а посему о нем имеются очень скудные сведения, и как объект исследования оно находилось далеко в стороне от магистральных антропософских тем, которые разрабатывались в течение XX столетия и отражены в обширной литературе.
Но вот за год до смерти, подводя итоги своего многотрудного и героического жизненного пути, Мария Штайнер обращает на это малоприметное событие самое пристальное внимание. Это было 70 лет назад (что также является важным космическим циклом и соответствует Мировому дню – 1/360 Мирового года, что не случайно соотносится со средней продолжительностью жизни человека, связанной с тем, что Солнце в точке весеннего равноденствия в своей процессии по эклиптике сдвигается на 1 градус и перестает закрывать звезду, «с которой пришла» данная человеческая душа, освобождая ей путь к экскарнации) в 1947 году. Для того, чтобы обратить внимание потомков – михаэлитов, которым предстояло очень быстро снова родиться, чтобы действовать, начиная с конца XX века, – на что-то бесконечно важное, без чего достижение их целей будет невозможно, верная соратница Доктора выпускает частное репринтное издание «Импульс будущего, данный Рудольфом Штайнером, и что с ним стало».
Свое развернутое предисловие к основному тексту Доктора издательница начинает словами, исполненными глубочайшей серьезности, боли, почти отчаяния, но все же и надежды: «В виду тяжелой поры и малого остатка имеющейся в распоряжении жизни представляется настоятельным долгом спасти из импульсов д-ра Штайнера и из сказанного им – то, что еще может быть спасено. К этому относится также и некоторое из того, что говорилось им на определенных поворотах событий только во внутреннем кругу в серьезных беседах: о дальнейших задачах и целях приведенного им в жизнь движения» /GA 264, стр. 460/.
Из всего тона дальнейшего текста предисловия можно ощутить, что спасительный импульс тогда был утерян, и в последующие годы он забывался все больше и больше, так что Мария Штайнер обращается к будущим поколениям с надеждой, что этот призыв еще может вернуться – пусть и при совсем других условиях, и в совсем другом виде – но его духовная сущность и спасительная сила остаются неизменными.
Три духовных призыва к человечеству
Завершая предисловие, Мария Штайнер вводит читателя непосредственно в круг происходящего: «Об этих задачах будущего Рудольф Штайнер говорил сначала в совсем небольшом кругу и пытался направить души на значимость тех далеких задач, которые должны вырасти из ставшего свободным от себялюбия человеческого воления. Он повторил затем эти слова перед более широким кругом, созванным им по поводу Генерального Собрания 15 декабря 1911 года. Это произошло не во время самого Генерального Собрания, – он пояснил, что сообщение делается вне его программы. Речь свою он начал особо празднично и торжественно. … Он подчеркивал, что содержание этой секции совершенно независимо от всего данного им прежде. И что речь идет о непосредственном сообщении из Духовного мира. И что это – зов, принесенный человечеству, за ним последует ожидание – каким эхом он отзовется. Подобный зов, как правило, раздается трижды. Оставшись неуслышанным и в третий раз он на долгие времена возвращается в духовный мир. Один раз такой призыв уже был обращен к человечеству, к сожалению, он не нашел никакого отклика. Теперь это происходит во второй раз. Речь идет о чисто духовных вещах. С каждым неудавшимся разом условия и обстоятельства становятся все тяжелее».
Как показали исследования С.О. Прокофьева, первый призыв был связан с основанием Теософского общества Е.П. Блаватской в 1875 году, а третий – с новооснованием Антропософского общества на Рождество 1923-24 гг. (в медитации «Камень основы» ритуальным образом троекратно звучало: «Да услышат это люди!»). Эмиль Ляйнхас в своей статье «Некоторые аспекты процессов, происходящие в Антропософском обществе и движении после смерти Р.Ш.» связывает третий призыв именно с созданием Свободной высшей школы духовной науки (СВШДН): «По моему убеждению, сформировавшемуся у меня в течение ряда лет, учреждение СВШДН на Рождественском Собрании было этой третьей попыткой. Тот факт, что Рудольф Штайнер взял на себя личное руководство, в то время как при второй попытке в 1911 году он «хотел выступать лишь как интерпретатор основных принципов, которые только и существует в Духовном мире», - этот факт следует понимать исходя из изменившегося образа действий, каким Р.Ш. взял на себя на Рождественском Собрании управление Антропософским обществом» /стр. 73/.
Возможно, первый призыв в более узком смысле был связан, прежде всего, с первой Эзотерической школой Теософского общества, вызванной в жизнь непосредственно Мастерами мудрости и созвучия ощущений; а может, еще точнее, именно с достаточно автономным подразделением Эзотерической школы, руководимой Рудольфом Штайнером с 1904 по 1914 гг., в определенный момент полностью отделённой от Теософского общества вместе с разделением западного и восточного оккультизма. Судьба первого призыва понятна – достаточно вспомнить жесткую, почти убийственную характеристику дел в старой Школе, с которой Доктор начал свой первый урок СВШДН, что называется, «вместо здрасти»: «Мои дорогие друзья! Этим уроком я хотел бы Свободную высшую школу как эзотерическое учреждение снова вернуть к задаче, от которой она угрожающе отторгалась в последние годы».
Но и судьба третьего решающего призыва также плачевна – судя по роковому XX столетию. Полностью сбылось то, о чем предупреждал Доктор в цикле лекций «История и условия Антропософского движения в отношении к Антропософскому обществу» в июле 1923 года: «Там, где организуются и действуют враги, там как раз и нет правильного импульса; там люди предпочитают весьма удобно продолжать жить и находиться при этом в той аудитории, где говорится об антропософии. Но этого в любом случае недостаточно для развития…. Т.о., поскольку я не стремлюсь к критике, мне хотелось бы только призвать вас настолько продвинуться в самоосмыслении, чтобы спросить: действительно ли каждым отдельным человеком на каждом отдельном месте делается то, что ощущается из центра антропософского импульса? – Если вам случится обнаружить, что тот или иной из вас ощущал не так, тогда прошу вас, начните завтра, или еще сегодня вечером, потому что было бы нехорошо, если бы антропософское общество разрушилось. Но оно совершенно точно разрушится, если вдобавок ко всему, что оно сейчас имеет как внешние учреждения, оно еще раз вновь построит Гетеанум, если не возникнет этого самоосмысления. Однако, в том случае, если оно разрушится, оно разрушится очень быстро. Но это полностью зависит от воли тех, кто находится в Антропософском обществе. Антропософия, конечно, не будет удалена из мира. Но она могла бы на десятилетия и дольше впасть в латентное состояние, а затем впоследствии вновь быть воспринята. Но неслыханно многое было бы утрачено для развития человечества». – До сих пор эти слова Доктора остались неуслышанными, никакого самоосмысления не произошло; однако враги Антропософии прекрасно все услышали, и сделали с Антропософским обществом оккультный финт (наподобие того, который они столетием раньше «откатали» на Каспаре Хаузере), чтобы Антропософия не только была удалена из мира, но и в последствии тоже не была воспринята. Мы это более подробно рассмотрим ниже в соответствующей главе.
Но если борьба за первый и третий призывы развертывалась в годах или даже десятилетиях, то второй призыв как-то вообще прошел незамеченным и «испарился» буквально за месяц – в течение декабря 1911 года.
Скупо, но с величайшим трагизмом между строк, пишет об этом Мария Штайнер в своем послесловии: «Когда по прошествии года, после следующего Богоявления, не последовало дальнейших номинаций, от одного из слушателей поступил вопрос: когда же это произойдет, Рудольф Штайнер ответил: то, что этого не произошло – тоже ответ. Несколькими годами позже, в лекции от 21 августа 1915 года, он затронул эту тему следующими словами: «Однажды осенью было объявлено, что поскольку в нашем обществе появились известные ужасные симптомы, то стало необходимостью еще и определенное более узкое общество; при этом я попытался избрать некоторое количество близкостоящих и пребывающих долгое время в Обществе личностей, которые исполняли бы известные задачи, предполагая, что они в духе этих задач будут самостоятельно работать. В тот раз я сказал, что если что-то состоится, то члены услышат об этом до Богоявления. Никто ничего не услышал, и это потому, что Общества теософского образа действий и искусства попросту не существует. Собственно, само собой разумеется, что никому не было сделано сообщения, как и само собой разумеется, что сообщение было бы сделано, если бы дело реализовалось. То, как было воспринято дело в одном определенном случае, сделало его невозможным. Это была попытка».
Как видим, даже в устах Доктора это звучит на первый взгляд даже с некоторым юмором («никто ничего не услышал», намекая, что у людей «со слухом» в отношении призывов не все в порядке), может, в виду того, что тогда оставался пока неиспользованным еще один – третий шанс. Поэтому в те годы, возможно, не было смысла не то чтобы глубоко, а вообще хоть как-то анализировать происшедшее, которое ни тогда, ни по сей день остается совершенно непонятым.
Да, не понято даже само обращение, сделанное Доктором в том далеком 1911 году в весьма странной непривычной манере. Даже тогда, во время самого доклада, видя реакцию, выражения лиц самих слушающих, лектор (выражаясь в современной терминологии – «восстанавливая утрачиваемый контакт с аудиторией») произнес слова, которыми едва ли когда-нибудь еще он характеризовал ход своей лекции прямо посреди встречи: «Может быть, вы скажете, что я говорю много слов, которые не совсем понятны; - но так и должно быть в том деле, о котором идет речь, поскольку дело это должно быть постигнуто в его непосредственной жизни».
И действительно, если представить себе, что мы эту речь воспринимаем на слух, то слышим какие-то совершенно непонятные полутона, полунамеки, предуведомления о чем-то очень важном, но все время ускользающем от понимания, потому что об этом невозможно говорить открытым текстом… Эти неухватываемые смыслы начинают проступать лишь после многократного прочтения, длительных остановок на каждом абзаце, соотнесения со смыслами третьего призыва (Рождественского Собрания и Свободной высшей школы духовной науки), а также всего драматического более чем столетнего опыта развертывания антропософского импульса. К настоящему моменту получил полную всеобъемлющую проработку понятие МЕТОДА благодаря аристотелизму XX века – СМД-методологии Г.П. Щедровицкого и современных социально-духовных импульсов, которые можно отнести к новому откровению Михаэля и возрождению Антропософии в конце XX века: Методософия, «Интуитивная драма» и «Созерцательный диалог», «Сообщества третьего поколения» Армена Тоугу и др. Вот какой богатый контекст и столетний рычаг нужно иметь, чтобы одолеть глухую стену полного непонимания и сделать прозрачной каждую строчку этой иначе абсолютно герметичной речи.
Благодаря этому современному контексту мы можем осмелиться поставить вопросы: могут ли услышать это люди хотя бы сейчас? Насколько актуален призыв столетней давности?
Современный духовный призыв (и как могут услышать это люди?)
Есть интуитивное ощущение, что, пройдя через свою пралайю и соответствующую метаморфозу в Духовном мире для новых условий третьего тысячелетия, этот призыв именно сейчас возвращается, и Христиан Розенкрейц снова предоставляет гибнущей цивилизации уникальный шанс спасения. Так что к обращению, прозвучавшему через Рудольфа Штайнера 107 лет назад, сейчас может возгореться отнюдь не сугубо теоретический, историко-познавательный, но воистину экзистенциальный (уровня жизни и смерти!) острый интерес.
Поэтому, чтобы услышать это хотя бы сейчас, прикоснемся вновь к тем заветным строчкам и сделаем решительный – нет, на этот раз уже не попытку, попытка уже была – проход, прорыв! к актуальным и даже еще более насущным, чем сто лет назад, спасительным духовным смыслам и возможности непосредственного принятия розенкрейцеровского импульса цивилизационного значения.
Для того, чтобы полнее погрузиться в атмосферу и тогдашний контекст разбираемого призыва, начнем с предуведомления о нем, которое прозвучало за день до того, 14 декабря 1911 года, еще непосредственно на Генеральном собрании в самом конце программной речи Рудольфа Штайнера: «…разрушение (Теософского) Общества как такового теперь в данное время не является правильным; правильным является позитивное. А это труднее, чем негативное. Негативное ведь делается скоро – тут важно только побуждение. Позитивное же требует поступков: и не только в исходном пункте: они должны совершаться непрерывно. Это то существенное, что должно быть нам ясно; и главное, чтобы мы приходили к делам, которые действительно позитивны, т.е. к таким делам, в которых постепенно реализуются прекрасные слова барона фон Валлина: «Содержание всегда создает себе формы, если содержание есть». Но всегда необходимо сделать первый шаг. Только кажется мне, это дело чрезвычайно важно и значительно, и его не следовало бы воспринимать так просто, как это происходит со стороны некоторых. Поэтому я позволю себе сегодня объявить: я с этого места завтра примерно в 11 часов буду говорить вам об одном предприятии, уже существующем как таковое, которое уже было образовано недавно при особо торжественных обстоятельствах, и оно совершенно своеобразно должно стать своего рода общественным достоянием. То, что может быть возвещено в этом направлении, завтра будет сделано. Мы увидим, как задумано данное предприятие» /GA 264, стр. 457/.
Барон Альфонс фон Валлин выступал на Генеральном собрании непосредственно перед Доктором и обсуждал разрушительные явления, которые как раковая опухоль охватили Всемирное теософское общество и, конечно, не могли не затрагивать Немецкое отделение, в рамках которого развивалось будущее Антропософское общество. Но ведь Теософское общество изначально было вызвано к жизни истинными Мастерами; и они, как отмечал Доктор уже в закрытых эзотерических уроках того времени, настоятельно рекомендовали делать все, чтобы это общество даже в «четвертой стадии онкологии» не разрушилось, а получило шанс к исцелению. Это останавливало Доктора выступать с резкой критикой и полным обличением всех предыдущих подмен и аферы со «вторым пришествием», которую мы подробнее рассмотрим дальше.
Поэтому Доктор вместо смертельной «лазерной терапии» через отрицание происходящего, которая привела бы к разрушению Теософского общества, ищет позитивные пути исцеления. И именно такой «омелой» и должно было стать Общество второго призыва, существенно новым в котором был бы именно МЕТОД.
Интересно, что Доктор в своей речи цитирует своего сподвижника, слова которого почти дословно предвосхищают ключевую фразу, да и мотто всей жизни и деятельности Г.П. Щедровицкого, в средоточии которых как раз и стоял МЕТОД, и которые более чем 50 лет спустя обрели широкую известность в совершенно других культурно-исторических условиях.
Далее, второй контекстуальный момент рассматриваемой речи, который развернулся в последующие годы – это эпицентр разрушительных раковых тенденций в Теософском обществе, связанный с инсинуациями вокруг ложного «второго пришествия» Христа в физическом теле. Здесь уже бесконечная терпимость и толерантность Доктора к лже-махатмам, манипулировавшими лидерами Теософского общества, должна была закончиться и повести к бескомпромиссному вскрытию опасной подмены Существа Христа беззащитным мальчиком Кришнамурти. А когда действительно этот незаурядный человек, подобранный оккультными аферистами для своих темных целей, возмужал, то сам решительно отрекся от манипуляторов и уже самостоятельно выступил в мире с весьма самобытным учением, которое хотя и далеко от Антропософии, но все же явилось как люциферический противополюс зловещим ариманическим антихристианским намерениям и создающимся для этого структурам в Теософском обществе. Но вот, что интересно, по таинственной иронии судьбы тот язык, на котором нес свое учение взрослый Кришнамурти, – о выражении Невыразимого, о высказывании Невысказываемого – этот язык как-то очень близко подходит к последующей 15 декабря 1911 года уникальной в своем роде по избеганию какой-либо конкретики речи Доктора о втором призыве.
В дальнейшем мы еще вернемся к тому пресуществленному духовному импульсу, который родился из преодоления опаснейшей оккультной аферы; и не случайно он окажется важным для нашей темы, ибо и «Учреждение теософского искусства и метода» рождалось в тот уникальный момент, когда был необходим и, главное, стал возможен противовес для столь мощной атаки темных оккультистов на человеческую цивилизацию.
Чрезвычайная сложность затрагиваемых контекстуальных тем потребует постепенных и многократных к ним подходов; подобно самолету, идущему на посадку в условиях бури, придётся совершать много вспомогательных кругов, пока цель не будет достигнута; и тогда нас ждут совершенно неожиданные открытия, которые для многих антропософов, привыкшим к «удобной досуговой антропософии», будут как гром среди ясного неба.
Теперь можно, пожалуй, перейти к самой речи Доктора и осмыслению передаваемого в ней духовного призыва.
Новое прочтение (слышание) старой речи Доктора
Доктор начинает свою речь уникальным пассажем, который обосновывает весь дальнейший язык полунамеков и полутеней. Почему уникальный? Потому что этот пассаж имеет свои корни в древнегреческих антиномиях – вроде абсолютно истинных высказываниях, которые при своем собственном логичном развертывании парадоксальным образом приводят к собственному отрицанию.
Лаконичная и изящная антиномия, которую использует Доктор в качестве примера, заслуживает быть приведенной: если молчащий человек захочет высказать истину о своем состоянии, то он неизбежно в ходе самого высказывания «я молчу» приходит ко лжи и к полному противоречию себе же.
Это приводится как иллюстрация того, что и полученный из Духовного мира призыв невозможно высказать, чтобы не ликвидировать призыв самим высказыванием.
Доктор никогда не был сторонником словесной эквилибристики, диалектического вывода одних важных утверждений из других, поскольку имел непосредственный доступ к Истине, к духовной реальности, по сравнению с чем диалектика – это лишь костыли, которые не нужны человеку, прекрасно ходящему на своих двоих. Как же получилось, что столь специфический раздел греческой философии, обычно столь далекий от жизни, вдруг обретает самую острую жизненную актуальность для важнейшего антропософского начинания? Видимо, дело в том, что тогда, сто лет назад, этот призыв, являющийся делом Христиана Розенкрейца, был исключительно эзотерическим (как и все его текущие дела), т.е. развертывающимся строго по законам Духовного мира; но в тот особый момент он получил возможность непосредственно соприкоснуться с внешней реальностью (майей) уже тогда, а не «как положено», сто лет спустя; а это неизбежно приводит к парадоксам. Духовная реальность по своей сути и внутренней закономерности совершенно иная, чем закономерность майи материального мира; поэтому, когда человеческий рассудок, плоть от плоти из майи, соприкасается с феноменами Духовного мира, неизбежно происходит «взрыв мозга». Да и как рассудок плоть от плоти мира сего может иначе отнестись к тому, что в Духовном мире есть, например, такой феномен: часть от какого-либо целого оказывается больше целого или, вот, другой феномен: путь по прямой между двумя точками будет самый длинный?
И здесь, во время самой «презентационной речи» Доктор должен был подготовить сознание присутствующих к совершенно исключительному моменту: к встрече с духовной реальностью, которая вступала в физическое пространство по ходу самой речи. Вообще-то это происходило на любом закрытом эзотерическом уроке; но ведь это была открытая встреча, на которой не было никаких специальных рамок, которые субстанцию физического пространства делают соразмерной субстанции Духовного мира, благодаря чему создается возможность прямого соприкосновения с ним, прямого духовного Присутствия. Значит, в тот момент на открытой лекции действительно происходило нечто из ряда вон выходящее.
Исключительность того момента связана с необходимостью экстренного противодействия планам определенных черных магов, которые десятилетиями ранее приняли облик двух великих Мастеров мудрости и созвучия ощущений (махатмы Мории – инспиратора будущей славянской культурной эпохи и махатмы Кут Хуми – инспиратора перехода от египетской к греческой культурной эпохе), захватили сознание Блаватской и переориентировали его в ее «Тайной Доктрине» в сторону ложного восточного направления; затем они также вызвали скандальные инсинуации со своими «письмами»; затем, хуже того, они стали вмешиваться в административные дела Теософского общества, «явившись» к тогдашнему «первому лицу» полковнику Г. Олькотту на его смертном одре и «настоятельно порекомендовали» назначить своей преемницей А. Безант, которая к тому времени уже также была полностью ими захвачена; а к 1911 году они уже, выражаясь на современном сленге, «впали в полный беспредел»: стали создавать тоталитарную секту мирового масштаба (которая бы окончательно опорочила и теософскую идею, и идею эзотерического христианства) вокруг юного Кришнамурти, не говоря о том, что к концу столетия она стала бы непосредственным подготовлением инкарнации Аримана в самых благоприятных для него условиях. По-видимому, темные оккультисты этим уже совсем перегнули палку и нарушили паритет, так что теперь и истинные Мастера (как «восточные», так и «западные», между которыми на этой почве никак не могло возникнуть конфликта) могли свершить что-то столь же мощное в эволюционном плане в противовес разгулу темных оккультистов.
Скорее всего, так и произошло. Истинные восточные Мастера в последующие годы отвоевали сознание Кришнамурти, благодаря чему он решительно отмежевался от роли лже-мессии и выступил не столько с собственным учением, сколько с иллюстрацией всей своей жизнью – каким может быть космическое сознание, пребывающее на Земле, но в то же время и в тождестве со всем Универсумом. Конечно, это не то Высшее Я, которое достигается на современном пути посвящения, когда сохраняется индивидуальное сознание, врастающее постепенными познавательными усилиями в макрокосмос; наоборот, это возвращение в прадревнее состояние, которое, если его принять за конечную цель, в общем-то, обессмысливает всю эволюцию сознания после нисхождения человека в материю с целью обретения свободы. Но все же для огромного количества людей на Земле, которые кармически не принадлежат к сообществу Михаэля и едва ли в этой инкарнации могут прийти к Антропософии, это было бы защитой от полного погрязания в материи, а для тех, кто стал жертвой аферы с лже-мессией – тогда это было спасительным прозрением.
А вот Христиан Розенкрейц впервые в истории получил возможность учредить прямо посреди майи под своим непосредственным водительством сообщество, которое в своей деятельности и во всем своем устройстве и организации явилось бы выразителем духовных законов и послужило бы непосредственному созданию зародыша будущего человечества. Действительно, трудно найти слова, чтобы выразить всю грандиозность, уникальность, «небывалость» происходящего! Подумать только: истинный орден розенкрейцеров – самое законспирированное, самое неуловимое в течение столетий ни для инквизиции, ни для любопытных профанов сообщество – открывает свои двери на глазах у «всего изумленного человечества»…
Нет, к сожалению, культурное человечество об этом чуде вообще не узнало, и сами званные (ученики Рудольфа Штайнера), даже названные персонально, так и не стали избранными. Для них это был не более, чем «день открытых дверей»…
Как же произошло, что призыв не был услышан? Прежде всего, в силу самой уникальности происходящего, для чего еще не созрели должные мыслеформы и тем более слова, в которых это можно было бы описать. Доктор это прямо выразил в своей речи: «Но пусть сейчас вам будет предоставлена возможность ко всему тому, к чему стремятся в мире – в человеческих группах, в рамках обществ, объединений и т.д., – присоединить нечто, что, собственно не в состоянии быть выраженным словами, так как то, что можно высказать словами, никогда не станет определяющим для истинного существа подобного дела».
Итак, должно возникнуть Общество принципиально нового типа – не из намерений личностей, объединяющихся для каких-то совершенно понятных им прагматичных земных целей, но из самого Духа Антропософии, во имя которого собираются призванные им индивидуальности, которые в ходе времен, далеко выходящих за пределы этой жизни, составляют его свиту. И если при обычном создании организаций правильным является, что называется, «договориться на берегу» о своих целях и задачах, условиях и методах своей работы, а также обо всех деталях и мелочах при том как можно подробнее и конкретнее (чтобы потом не возникало недоразумений, из-за которых само дело в дальнейшем будет обречено разрушиться), то здесь все это не может никак быть выработанным заранее, поскольку данное Дело пока еще пребывает в лоне Духовного мира и может лишь постепенно познаваться и осознаваться «в рабочем порядке». Так что здесь придется объединяться без всех этих привычных предварительных договоренностей: «Поэтому в отличие от всех принципов объединений, в отличие от всех организаций, которые были возможны до сих пор, должна быть сделана попытка чего-то совсем иного, что целиком и полностью рождено в духе оккультизма, о котором так часто говорится в нашем кругу. Это, однако, можно сделать не иначе, как обратив взгляд единственно лишь на нечто позитивное, единственно лишь как на нечто уже присутствующее в мире как что-то реальное и что как таковое может взращиваться. Реальностями же являются лишь то, что в первую очередь принадлежит сверхчувственному миру. Ибо весь чувственный мир является нам как отражение сверхчувственного».
Этого единственного фундаментального принципа (т.е. признания первичности духовной реальности) вполне достаточно для такого объединения, тем более, что оно происходит, как настойчиво подчеркивал Доктор в своей речи, не как основание, а как учреждение.
Кстати, эта тонкая работа с различением понятий, само собой разумеющаяся для СМД-методологии второй половины XX века, еще не была характерна для Антропософии, но вот пророческим образом как раз здесь встречается. Под основанием организации понимается человеческое стремление и действие по выработке исходных положений и совместных целей, которые потом составят фундамент дальнейшего совместного движения. Учреждение же в этой трактовке не является человеческим деянием, но исходным действием со стороны Духовного мира, который принимает людей в свое лоно по Его уставу на основе Его собственных законов. Так что даже отдельные призванные 12 персоналий в этом строгом смысле здесь не являются кругом основателей, но есть единственный оккультный учредитель: «Посему сейчас надлежит оповестить вас, что из круга подходящих для этого людей должен быть учрежден такой способ работы, который через род и характер учреждения имеет своим исходным пунктом индивидуальность, называемую нами со старых времен Запада именем Христиана Розенкрейца».
Итак, фактически в этом призыве Х.Р. сам обращается к своим будущим соратникам через своего посланника (так было и во время третьего призыва, поскольку в программе Рождественского Собрания значилось: «основание Всеобщего антропософского общества через Рудольфа Штайнера). Звучат удивительные слова, которые все же в таком контексте не встречались ни до того, ни после того: «Этот маленький круг … признает принцип суверенитета духовного стремления как непременную необходимость для духовного будущего. И таковой принцип должен вноситься им в человечество тем способом, какой он считает сообразным. Поэтому в учреждении, о котором идет речь, я сам буду лишь посредником, через которого передаются основные положения, существующие как таковые в Духовном мире, проводником того, что должно быть сказано о намерениях и замыслах, лежащих в основе дела».
Члены первой эзотерической школы к этому были привычны, поскольку Доктор часто начинал урок, например, объявляя, что через него будет говорить Мастер такой-то… Затем после выхода из Теософского общества и уже в собственно Антропософском обществе такой стиль ведения работы призатух, хотя на Рождественским Собранием он вспыхнул с новой силой; однако даже и там – как видим ни до, ни после 1911 года речь не шла о предоставлении полной автономии от Р.Ш.: «То, что уже могло быть сделано в рамках этого учреждения, состоит, собственно, в том, чтобы согласно чисто оккультным законам создался бы сперва небольшой, совсем крохотный круг, … устроенный так, что им будет положено начало этому учреждению, чтобы то, чем является наше духовное течение, в известном смысле отделить от меня самого и дать ему собственное, основанное на самом себе существование».
Впрочем, в названии рождающегося общества нет имени Х.Р. – искусство и метод названы именно «теософскими». Но не случайно, драмы-мистерии носили подзаголовок «розенкрейцеровские», так что можно понять, что теософское искусство изначально развивалось именно в розенкрейцеровском духе, а вот тема метода так и осталась неразработанной (что в дальнейшем роковым образом сказалось на судьбе всех антропософских практических начинаний): «То, что должен охватить «теософский метод», целиком еще находится в зачаточном состоянии, ибо сначала речь будет идти о том, чтобы были предприняты только подготовления к этому, которые смогли бы привести к пониманию того, что под этим задумано. Однако тому, что может разуметься под понятием «теософского искусства», уже разносторонним образом положено начало нашими попытками: выступлениями в Мюнхене, нашими начинаниями в Штутгарте и через основание Иоаннова строительного объединения».
Ясно, что столь великое и в то же время тонкое начинание должно взращиваться лишь медленно и постепенно. По-видимому, в течение более-менее длительного времени должен был бы иметь место внутриутробный период чисто духовной деятельности, в ходе которого идет познание себя, своих целей и задач и, самое главное, выработка метода. Без всего этого такое Общество не может сразу принять на себя ответственные и серьёзные задачи перед внешним миром. Но, тем не менее, оно все же должно было вписаться в довольно жесткие космические ритмы, так что времени на раскачку совсем не оказалось: «Круг, о котором идет речь, сперва будет маленький, крохотный. Не считайте его чем-то таким, что хочет нескромно войти в мир и сказать: а вот и я! Рассматривайте его как нечто, что хочет стать ничем иным как ростком, вокруг которого дело само собой может развиваться. Вначале оно будет расти так, что к Богоявлению определится какое-то количество членов этого общества… Это относится лишь к самому ближайшему периоду, лишь ко времени до Богоявления, 6 января 1912 года».
К этому месту трагика нашего повествования нарастает и достигает своего апогея. И дело не только в том, что на Богоявление не было объявлено о «запуске» работы новорожденного Общества, но, как это ощущается из слов Марии Сиверс в ее послесловии, это вообще осталось незамеченным, разве что аж через год кто-то случайно об этом спросил, на что получил вышеприведенный ответ Доктора с горькой иронией: «то, что этого не произошло – тоже ответ!».
Какая-то страшная трагедия произошла в это рождественское время, и все это покрыто мраком тайны, прямо как на перевале Дятлова. Сам Доктор тоже очень неохотно об этом обмолвился: «То, как было воспринято дело в одном определенном случае, сделало его невозможным». Разве что случайно до нас дошло такое свидетельство: «из-за ошибочных действий одного из членов этой эзотерической группы уже к началу года необходимо было снова отказаться от этого» (С.О. Прокофьев /Первый класс Школы Михаила и его христологические основы, стр. 466). Еще более радикально выразился Сергей Олегович об этом же в своем фундаментальном исследовании о Рождественском Собрании, изложенном в его книге «Да услышат это люди!»: «Эта попытка основания эзотерического штифтугна в то время не удалась из-за предательства одного из его членов» /стр. 528/.
Почему же так мало времени было отпущено призванным на осмысление этого призыва – буквально считанные недели? Возможно, столь жесткие сроки были связаны также с эскалацией темных сил, которые уже тогда явственно ощущались и которые через несколько лет привели к Первой мировой войне. За эти несколько лет новорожденное общество могло бы уже обрести определенную духовную силу и в корне изменить диспозицию светлых и темных сил в социальном мире, а с тем и геополитическую ситуацию.
Сейчас мы имеем во многом похожую ситуацию, и снова требуется чудо, чтобы спасти человечество от катастрофы. И таким чудом в руках людей может быть только услышание призыва хотя бы на этот раз и такое построение сообщества, чтобы неверные действия одного или даже нескольких званных не смогли бы помешать остальным стать избранными и исполнить свое предназначение.
Как и предупреждалось, чем дальше, тем условия призыва становятся все жёстче. Сейчас с нами нет Посвященного, который бы снова открытым текстом озвучил призыв и затем мог бы сопровождать ответное действие и взаимодействие людей. Но сетовать никак нельзя, поскольку в настоящей ситуации есть и бесценные преимущества. Вот некоторые из них:
- В распоряжении любого серьезно ищущего имеются доступные к полному осмыслению: грандиозный трагический опыт истории Антропософского общества, а также содержание и судьба трех духовных призывов начала прошлого века.
- После своей огненной смерти в новогоднюю ночь 1922-23 гг. Гетеанум стал экстерриториальной сущностной силой (добрый дух Гетеанума, к которому Доктор обращался на Рождественском Собрании), дающей инспирацию и укрепляющей в духе, найти доступ к которой может каждый человек, независимо от Дорнаха (уже давно павшего под неимоверным натиском орков).
- На Рождественском Собрании произошла закладка Камня Основы, которую нужно понимать не как чисто символическое переоснование старого Антропософского общества, но как сущностное Культовое действо, которое низводит на физический план духовную силу воинства Михаила.
- После Рождественского Собрания в течение полугода состоялся значительный этап в инкарнации небесной Школы Михаила, в ходе чего было дано мантрическое содержание 19 уроков, содержащих непосредственную субстанцию Михаила; эта субстанция, несмотря на огромные опасности, которым она подвергалась в первое время, все же прошла через полную адаптацию к физическому плану и теперь дает основу любому практикующему мантрамы для непосредственного вершения Великой белой магии любви.
- Свершившееся Явление Христа в Эфирном, кульминация которого пришлась на 1933-45 годы (см. исследования Ишаягу бен Арона).
- Вышеназванные социально-духовные импульсы второй половины XX века, которые нужно понимать в контексте предсказанной Доктором кульминации антропософии в конце XX века, и ниспосланные людям как мощнейший духовный инструментарий для непосредственной подготовки к воплощению Аримана в начале третьего тысячелетия.
Но вернемся к разбираемой нами базовой речи 1911 года. Итак, Доктор сам говорит, что может изъясняться лишь намеками, поскольку любая конкретика не то чтобы исказит истину, но, будучи высказанной, сделает невозможной ее реализацию. Поэтому речь шла лишь о том, чтобы хотя бы из этих сделанных полунамеков призванные люди сделали свое самоопределение, а потом уже в «рабочем порядке» и «с учетом конкретных обстоятельств» давались бы новые руководящие положения и постепенно стало бы ткаться действительное содержание этого сообщества Розы и Креста новой эпохи.
И сейчас, хотя мы лишены непосредственной помощи Посвященного и могли бы сомневаться в своем праве на восприятие Истины, однако, все необходимое для восприятия нового призыва, все же есть в нашем распоряжении – начиная от «Руководящих положений» Доктора и заканчивая новейшими методософскими разработками. Поэтому дерзнем совершить познавательную работу и, оттолкнувшись от одного из ключевых предложений в речи Доктора, с учетом всех появившихся за 107 лет дополнительных ресурсов, выведем из него звучание современного призыва Христиана Розенкрейца. Вот это предложение: «Речь идет о том, чтобы внутри рабочего круга пробудить чисто духовную задачу, которая будет исполняться в духовном способе работы и исполняться в том, что результирует из подобного духовного способа работы».
Для обычного «двойниковского» сознания – это самое красноречивое предложение, когда тебя куда-то приглашают и при этом говорят «ни о чем». Но для подлинного существа человека здесь сказано колоссально много. Три раза в этом предложении встречается слово «духовный», но это вовсе не тавтология, не повторение и даже не усиление одних и тех же смыслов. В современных формах методологического мышления речь идет о трех слоях мыследеятельности человека (это т.н. трехслойка в СМД-методологии). Если перефразировать трехслойку для данного контекста, то получим три уровня организации Дела:
- Целеполагание (обоснование целей, постановка задач)
- Выработка метода (путь достижения цели, способы решения задач, образ действия)
- Непосредственное осуществление (план действий)
Раскроем более подробно каждый из уровней, задействуя вышеуказанный современный ресурс понимания.
Первый уровень: целеполагание
Как сегодня нужно понимать первый посыл: «внутри рабочего круга пробудить чисто духовную задачу»? Воспользуемся в качестве ключа-подсказки тем, как начал Доктор свою речь при передаче третьего призыва 24 декабря 1923 года при открытии Рождественского Собрания: «Мои дорогие друзья! Мы начинаем наше Рождественское Собрание, посвященное основанию Антропософского Общества в новой форме, в созерцании резкого контраста. Мы были вынуждены пригласить Вас, мои дорогие друзья, посетить груду развалин. Взгляд, которым Вы прежде всего смогли вновь охватить наше место, поднявшись на Дорнахский холм, падает на груду развалин разрушенного год назад Гетеанума. И в самом истинном смысле слова это зрелище ведь является говорящим вглубь наших сердец символом внешнего откровения не только нашей работы, нашего устремления здесь и отсюда на антропософской почве в мир, но этот взор на груду развалин сегодня во многом симптоматичен для мировых соотношений вообще… Это, прежде всего образ, предстающий перед нашими душами. Но я должен сказать: Возможно, никому ни в чем другом в современности не могла столь непосредственно выступить навстречу истина древнего восточного мировоззрения, что внешнее является майей, иллюзией. И мы найдем правильное настроение, мои дорогие друзья, для этого Рождественского Собрания, если мы сможем сделать подвижным в наших сердцах ощущение, что груда развалин, перед которой мы стоим, является майей, иллюзией, что многое из того, что нас здесь непосредственно окружает, является майей, иллюзией».
Это уже определенным образом характеризует «целевую аудиторию», к которой может звучать призыв. Если в начале третьего тысячелетия во внешнем мире Ариман полным ходом готовит свою инкарнацию, то любой духовно ищущий человек никак не может в своей повседневной жизни не оказаться в полном противоречии со всем внешним ариманическим жизненным укладом, наступающим «новым мировым порядком». Так что будет вполне нормальным, если призыв Х.Р. застанет призванного в весьма плачевном состоянии, когда вся его жизнь напоминает дымящиеся руины. Впрочем, как известно из сообщений духовной науки, Х.Р. свое персональное обращение к человеку делает в той особой ситуации, когда над человеком нависает угроза неминуемой смерти и свершается чудо – происходит удивительное спасение; и тогда раздается внутренний голос: «при естественном ходе событий твоя жизнь должна была бы оборваться; но теперь, поскольку ты получил чудесное спасение, то свою новую – дарованную тебе – жизнь ты мог бы посвятить духовному служению».
Если же это не персональная ситуация отдельного человека, то значит, в подобном плачевном положении находится человечество в целом. И действительно, ко времени звучания второго призыва (1911\12 гг.) уже в полной мере нависала Первая мировая война; и если бы со стороны людей последовал «правильный ответ», то нужда в этих жесточайших, разрушительных и смертоносных испытаниях для человечества отпала бы. После такой искупительной жертвы возникла возможность спасения, а с ней прозвучал и следующий призыв – снова рождественское время двенадцать лет спустя. На кону стоит не только Вторая мировая война, а создание мирового тоталитарного режима – но вот опять: «а в ответ – тишина» и планам Аримана опять ничего особо не препятствует.
Пусть не вводит в заблуждение, что-де Ариману не удалось распустить Всеобщее Антропософское общество, сровнять с землей бульдозерами второй Гетеанум, запретить издание книг Штайнера, закрыть все вальдорфские школы, отобрать биодинамические земли, запретить антропософскую медицину и т.д. и т.п. А вот сыграем-ка мысленно мировую мистериальную драму и поставим себя в роль Аримана: почему, владея мировой властью, мировыми силовыми структурами и спецслужбами, мировыми финансами и всеми остальными ресурсами, что называется, от мира сего, почему он уже давным-давно не стер Антропософию с лица земли и из памяти людей. Орвелл в «1984» прекрасно описал как это можно было сделать исходя из главной максимы Старшего Брата – законодателя нового мирового порядка: «кто владеет настоящим – тот владеет прошлым; кто владеет прошлым – тот владеет будущим». Т.е., если благодаря абсолютной власти в настоящем полностью запретить Антропософию и стереть память о ней из всех исторических документов – словом, полностью «зачистить» прошлое, то вроде можно было бы создать свое ариманическое будущее без Антропософии.
Однако, поскольку Антропософия является не только делом людей, но прежде всего, делом богов, то (и Ариман прекрасно это понимает) невозможно просто взять и «лечь поперед вагонетки» – запрудить всю мировую эволюцию – она прорвется в тысячах других мест и проконтролировать тысячу новых протечек духовного ливня будет невозможно. Поэтому в роли князя мира сего напрашивается гораздо более хитрый ход: гораздо эффективней Антропософское общество было бы не уничтожить, а возглавить! Для этого даже не нужно никаких резких действий, путчей и переворотов, когда очевидным образом происходит захват власти. Нужно всего-навсего не сразу, но постепенно, маленькими шажочками, незаметно в годах и десятилетиях просачиваться в центральное правление Антропософского общества (и параллельно в правления всех ветвей и инициатив) и возглавить его. Учитывая уровень психической подготовки даже среднеградуированных агентов тайных орденов, их возможности суггестивного воздействия, а также те возможности и ресурсы, которыми они от имени Аримана обладают на физическом плане (деньги, связи во властных кабинетах, их собственные организационные возможности и харизма) – для людей, находящихся в бедственном положении, их предложения всегда будут восприниматься как спасительные и бедолаги будут ждать помощи от псевдоспасителей как «ждут манны небесной» (так буквально выразились в одной вальдорфской школе).
И теперь, злоупотребляя Статутами Всеобщего Антропософского общества, согласно которым после Рождественского Собрания был учрежден эзотерический Форштанд, «Старшие братья» прочно обосновались в этом самом Форштанде и оттуда централизовано блокируют все истинно антропософские начинания и насаждают псевдо-антропософские образцы вцелом и во всех частностях. И несмотря на все свои вопиющие оккультные преступления, им совершенно не грозит ни переизбрание, ни импичмент. Они достигли своей цели: не только практически прекратился выпуск полного Собрания сочинений Доктора и совершен оккультный погром Гетеанума (см. одноименную статью Г. Бондарева), но практически стерта память, уничтожена живая традиция, бьющая из подлинного истока Антропософии. Теперь все, кто из жизни до рождения имеет стремление к Антропософии – «ищут вступления» в это псевдо-антропософское общество; правда, очень скоро им открываются подмены и ложь; тогда они из категории восторженных новичков переходят в разряд недовольных; далее – подкупом. угрозами или прямым суггестивным давлением их заставляют смириться; недовольные уходят в православие; самые стойкие вступают на путь критики и борьбы, но, как правило, такие долго не живут; более осмотрительные предпочитают не иметь с официальным обществом никакого дела, уходят в полный «игнор» и окукливаются – в любом случае в этой мутной атмосфере наличия официального псевдо-антропософского общества невозможно нащупать подлинную задачу антропософов (михаэлитов-розенкрейцеров) в XXI веке; и тогда мир катится в бездну уже без их участия.
Попробуем же хотя бы сейчас осознать упомянутую Доктором чисто духовную задачу, которую Х.Р. ставит сегодня перед своими учениками (будущими своими собратьями) с учетом оккультно-политической ситуации и того, во что превращена официальная антропософия. Если из ложной скромности или робости не испугаться поставить эту чисто духовную задачу в полный рост, то окажется следующее: на сегодняшний день так называемое «мировое правительство» существует только потому, что не нашлось минимального числа представителей человечества, которые бы самоопределись отвечать за все человечество (или, что почти то же самое, за весь мир). Так вот для чего на самом деле создано псевдоантропософское общество: вовсе не для того, чтобы сбивать с панталыка сих малых по мелочам – заманивая призванных в свои нечестивые ряды или же провоцируя на борьбу с собой, которая тоже Аримана вполне устраивает. Нет, произошло нечто гораздо худшее – тем, что оно прямо или косвенно стягивает внимание на себя, пресечен живой источник Антропософии, а с тем - и переживание насущных задач и, тем более, соответствующих методов их решения. Кульминация Антропософии, о которой предупреждал Доктор в кармических лекциях, означает не массовый рост членства при полной профанации духовной науки (пока происходит, к сожаленью или к счастью только второе), но качественное возрастание проникновения Духовного мира в материальный, соответствующий рост присутствия духа и реализационных возможностей.
Одним словом, чисто духовная задача такова: если найдется минимальное число представителей человечества, самоопределившихся в своей ответственности за все человечество, то чисто духовным образом эти полномочия будут постепенно сниматься с «мирового правительства» и передаваться тем, кто сможет их принять.
Второй уровень: выработка метода
Следующее словосочетание из разбираемого нами ключевого предложения этой судьбоносной речи Доктора – это духовный способ работы, что можно также понимать в разных оттенках как «метод» или «стиль». Впрочем, существенное его качество неоднократно характеризуется в разных местах «презентационной речи»: «Ведь та работа, о которой здесь идет речь в существенной своей части – внутренняя и перед миром впервые предстоит выступить тому, чем является работа, выдержанная в абсолютной свободе». И далее, что гармонирует с вышеприведенным вступлением Доктора при открытии Рождественского Собрания: «Для принадлежности к подобному кругу, к подобному способу работы не может иметь значения ничто иное, кроме абсолютно свободной воли. Но вы увидите, что если чему-то такому предстоит состояться – если наше время в его своеобразии уже допускает, чтобы нечто подобное состоялось, то будет возможно работать в духе признания, что не только в основе всей природы и всей истории, но и в основе всех человеческих деяний, вступающих в жизнь, лежит духовный сверхчувственный мир».
Дальнейшее понимание теософского метода заключается в том, что несмотря на то, что условия работы (как и предупреждал Доктор на тот случай, когда духовный призыв оказывается неуслышанным) заметно ухудшились, но возможности для тех, кто сегодня откликается на призыв, как это ни парадоксально, даже в гораздо большей степени увеличились.
Как же это может быть, когда Ариман, как было показано выше, полностью нивелировал Антропософское общество в мире и вроде бы лишил Антропософию силы? Но нет, тут уж руки коротки! Он мог лишить силы захваченное им Антропософское общество, некоторых антропософов, но не Антропософию!
Рассмотрим более глубоко, что же свершила эта мефистофельская сила, которая, как и положено, вечно желает зла, а в конечном итоге служит добру. Долго (сто лет!) потешался Ариман, как верные ученики Доктора, призванные им в эзотерический Форштанд, после его ухода не то что потеряли свою нить Ариадны, а разве что друг друга не поубивали. Но самое главное, что при всей внешней взаимной вражде, которая развернулась в Антропософском обществе и которая по сей день никак не смолкает, в душе большинство михаэлитов сохранили глубокую искреннюю преданность тому духовному потоку, с миссией которого они низошли на землю. А поэтому, независимо от внешних взаимоотношений и даже от наступившего повального помрачения, та глубинная цель (как раз по понятным только теперь причинам не озвученная Доктором со всей ясностью – чтобы она не стала известна Ариману) была достигнута: субстанция Михаила, закапсулированная в мантрамы 19 эзотерических уроков СВШДН, была доставлена на Землю и успешно прошла адаптацию от космических условий к земным. Да, тогда в 1924 году были выставлены строжайшие условия по ее обереганию от постороннего сознания (и даже от своего собственного, если оно настроено на праздный лад), через которое Ариман мог бы повредить эту субстанцию, лишить ее святости, но какое именно служение происходит при работе с мантрамами, никто толком и не понял. Благодаря этому, когда служители Аримана захватили Гетеанум, то, разумеется, они захватили и Свободную высшую школу духовной науки и на сегодняшний день превратили ее в посмешище, но, самое главное, все-таки ускользнуло из их цепких рук: драгоценная субстанция Михаила (подобно тому как 2000 лет назад Святая Кровь с Креста) вошла в земную ауру, прошла свою метаморфозу и на сей момент стала в принципе доступна любому человеку доброй воли как индивидуальная Чаша Грааля.
Это дает возможность практического воплощения того идеала, который описан в пятом эзотерическом уроке СВШДН: «Нечто великое приближается к человеку, когда он замечает бездну между собой и природой, когда он подходит близко к Стражу Порога: нечто великое. И это великое есть то, что с древнейших времён уже было выражено в словах - но в словах, которые в каждую эпоху должны быть поняты по-новому, - и эти слова [таковы]: природа должна предстать божественной, а человек должен суметь существовать магически, суметь быть магическим». Конечно, излишне здесь пояснять, что речь идет о Высшей белой магии любви, при помощи которой достигший свободы человек способен осуществлять творческий познавательный акт в каждый ключевой момент перипетий своей жизни и благодаря этому входить в сущностное взаимодействие со скрытым ее планом. И тогда вместо бессмысленной борьбы за выживание перед ним открывается перспектива принять в «оперативное управление», по крайней мере, свое ближайшее социальное окружение, которое, по мере роста его познающих и, соответственно, магических сил, будет постепенно расширятся и превращаться в одухотворенную ойкумену в ее истинном смысле, коренящемся еще в древнегреческой мифологии.
Т.о. для нового розенкрейцера 19 классных уроков СВШДН становятся не просто методическим описанием правомерного прохождения в духовный мир через взаимодействие со Стражем Порога и врастание в мир Высших Иерархий, но и наряду со всем этим и, более того, в соответствии с этим – обретение соответствующих сил и полномочий в своем физическом бытии, в которое посвящаемый всякий раз возвращается после духовного восхождения в конце каждого урока.
Собственно, в этом и заключается ответ на неизбежный вопрос, возникающий в первом пункте, о том, как вообще можно себе представить такую запредельную вещь как принятие полномочий у «мирового правительства».
Конечно, возможность принять такую ответственность связана с некоторыми весьма строгими условиями, которые все же упомянуты Доктором в его «презентационной речи», например: «Членство всегда будет основываться единственно лишь на осуществлении и признании духовных интересов и на исключении всего личного».
В контексте вышесказанного это обретает особое значение: ведь здесь личная жизнь достигает совершенно нового статуса, и вместо, чтобы быть, как обычно, сферой борьбы за выживание, становится сферой, с одной стороны, постоянного внутреннего совершенствования, а, с другой стороны, одухотворения внешнего бытия; поэтому возможно ли здесь провести грань между эгоистическим и альтруистическим? Впрочем, это тщетный вопрос для обыденного сознания; он уже получил свое исчерпывающее разрешение в духе «Философии свободы»: эгоизм из личного дела становится делом космическим.
Третий уровень: непосредственное осуществление
Можно ли во вводной статье вообще говорить о каких-то практических шагах, когда мы вообще начинали с того, что любая конкретика на этом этапе самим своим высказыванием будет отрицать высказываемое? Поэтому и сам Доктор в своей «презентационной речи» вроде бы ограничился только единственным вводным положением: «Так что сегодня не устанавливается ничего иного, кроме как одного основоположения, заключающегося в признании духовного мира как основной реальности. Всем дальнейшим основоположениям предстоит только еще создаваться в процессе становления дела подобно растению, которое в каждое следующее мгновенье уже не то, каким было прежде». Впрочем, это не просто общая абстрактная мировоззренческая установка – этим уже сказано бесконечно много о повседневном свершении: каждую минуту блюсти сознание Высшего Я, в котором единственно возможен постоянный творческий диалог с Духовным миром; и тогда бытие начинает прорастать само собой подобно растению. Еще более радикально это требование выражено Доктором в его комментариях к урокам СВШДН: «Мы должны так вжиться в медитирование, чтобы мы, собственно, постоянно чувствовали себя как медитирующих и чтобы мы, если мы однажды забыли, что мы являемся медитантами, а позднее обнаружили, что мы об этом забыли, обнаружили, что в жизни были моменты, когда мы об этом забыли: тогда мы должны себе усвоить чувство так стыдиться этого, как мы бы стыдились, если бы с нами случилось, что мы без одежды, нагишом, бежали бы по улице, целиком заполненной людьми. Это мы должны себе усвоить. Так должны мы понимать переход от не-медитирования к медитированию; чтобы не существовало ни одного момента, который был бы таким, что, если бы мы его потом обнаружили без присутствия в нём сознания того, что мы являемся медитантами, мы бы при этом его не стыдились. Это то, от чего многое зависит».
Так если говорить о конкретных практических шагах, то, безусловно, постоянное внутреннее усилие, по такому контролю своего сознания, который бы гарантировал вышеописанную собранность, является первейшим внутренним шагом.
Но все-таки при рождении этого нового Общества последовали и внешние практические шаги. Таковыми стали некоторые «номинации», так что в порядке самого «учреждения» было инициировано 12 человек, что в тех условиях было необходимо. Затем, как это уже было отмечено выше, из-за неадекватного отношения к делу одного из них, даже верные усилия остальных одиннадцати уже были обречены на провал.
Рассмотрим теперь более глубоко это трагическое событие. Если допустить аналогию с палестинскими событиями двухтысячелетней давности, то «провал» Христова дела был лишь в глазах филистеров (фарисеев, книжников и им подобных), но именно Иуда, как и Мефистофель, сам того не желая, послужил добру, и импульс Христа спасительным образом вошел в земное свершение. Это вовсе не значит, что зло должно быть как-то поощряемо; просто благодаря свершенному необходимость в прежних условиях (когда кто-то кого-то может на физическом плане подвести), которые привели к неудаче второго призыва, теперь отпадает.
Что это означает? А то, что какие-либо «номинации», которые были необходимы тогда (да и во время третьего призыва, когда нужно было назначить эзотерический Форштадт, последствия чего официальное Антропософское общество расхлебывает по сей день) – теперь больше никаких номинаций, являющихся неотъемлемой частью самого учреждения Общества со стороны Духовного мира, как и любых учреждаемых организационных форм: правления, выдвижений, выборов, официального членства, «партбилетов» и прочей губительной для духовного содержания бюрократии больше не нужно! Каждый, кто способен услышать этот призыв, принимает решение о нем в сокровенных глубинах своей души, и совершенно никому не должен об этом сообщать или с кем-то после этого договариваться о общих намерениях и совместных действиях, хотя это и не исключено. Не в этом суть! А суть в том, что с момента принятия своего внутреннего решения, человек может претендовать на то, что он поступит под непосредственное водительство Х.Р., т.е. получит возможность для моральных интуиций непосредственно из этого источника.
А как здесь с возможностью подмен во внутреннем мире человека или с возможностью появления самозванцев или юродствующих «во христе с розами»? Да, все это не исключено, но оно никак, ни в малейшей мере не сможет помешать реализации этого призыва для его истинных призванных и, тем более, избранных. Всякие сомнительные ордена, которые называли себя «розенкрейцерами», были, есть и будут, но помешать действовать истинным ученикам Х.Р. они никак не смогут. Они будут и дальше играть в конспирацию, обмениваться тайными знаками, чтобы «не выдать себя перед профанами», но стремиться быть узнанными друг для друга – вся эта мишура бесконечно далека от настоящего дела Х.Р., хотя, возможно, даже в какой-то мере происходит с его согласия, выступая как удобрение для настоящего посева.
В этом третьем пункте также важно указать на еще один контекст, в котором происходил второй призыв внутри Теософского общества, а именно: на фоне развертывающейся аферы со «вторым пришествием» Христа, которого в этом «проекте» оккультные аферисты специально отождествили с будущим Буддой Майтрейей. Доктор в своей речи намекнул об этом в следующих словах: «Станет невозможным смешивать, путать это идеально-спиритуальное движение с какими-либо движениями, которые приходят из внешнего мира и тоже именуют себя Теософским движением». Здесь он явно имел в виду набирающую полную силу и скандальную известность аферу с Кришнамурти.
Вроде бы, это – дела давно минувших дней; какое это отношение может иметь к настоящему моменту? Для кого-то может быть, самое прямое.
Теперь мы можем на более высоком уровне вернуться к этой теме и задаться вопросом: а какое добро в конечном итоге может быть принесено этим явно злым замыслом с мальчиком Кришнамурти? Если зловещий проект будет пресуществлен, то как он может помочь делу Антропософии?
Встреча восточного и западного оккультизма
В Антропософской медитативной практике непосредственному переходу в Высшее Я уделяется не так уже много внимания (медитация «Ярче солнца» и несколько похожих). Доктор заметил по этому поводу, что современному человеку несложно перейти в Высшее Я, но этим скачкообразным переходом ведь ничего особенного не достигается, поскольку прерывается связь с обычным земным сознанием, без которого на этом этапе у Высшего Я невозможно ни познание, ни самопознание.
И все же при современной эскалации материализма, когда он из философской концепции стал не просто ошибочным миро- и жизне-воззрением, а перешел на стадию оккультного материализма, т.е. стал мировой ариманической черной магией, которая превращает иллюзорный физически-чувственный мир в особого рода реальность и в конечном итоге создаст неисправимую луну, – при таком уровне материализма для большинства людей требуется дополнительный противовес, чтобы остановить тотальный захват сознания и полное вырывание человека внутрь майи при потере связи с духовным миром.
Что можно противопоставить такому неистовому материализму в XXI веке, который еще не имел места в XX веке? Ответ мы находим на Скульптурной группе: из положения Представителя человечества уравновесить Аримана Люцифером. Вспомним, что еще в первой Эзотерической школе произошло разделение оккультизма на западный и восточный, но это, как настоятельно подчеркивал Доктор, ни в коей мере не означало конфликта между соответствующими Мастерами, всегда находящимися в полной гармонии; просто антропософский импульс должен был вызреть в своей полной идентичности, да и восточным Мастерам нужно было навести порядок в своем хозяйстве и разобраться с оккультными проходимцами, которые учинили аферу с Кришнамурти. В эзотерическом уроке от 4 января 1913 года доктор вносит в этот вопрос полную ясность: «Часто, когда речь идет о тех эзотерических отношениях, в которых мы живем, говорится, что наше, европейское направление, отделалось от восточного. Это, однако, особенно в данное время, весьма неверно. Уже давно речь идет не о восточном или западном, а о правде и неправде» (GA 264, стр. 374).
До сих пор с нашей стороны туда никто не смотрел, дай Бог, нам бы со своими проблемами разобраться. А вот теперь, когда теософский способ работы становится полностью понятен сам по себе, то можно снова обратить взор на дружественную территорию. А там, как уже было отмечено, восточные Мастера в главном навели порядок: синхронно с Рождественским Собранием (с 1923 года) стало происходить прозрение юного Кришнамурти, и это в ближайшие 10 лет его привело к полному развенчанию аферы со «вторым пришествием». И точно также как Луна, отделившаяся правомерным и здоровым образом от Земли в Лемурийскую эпоху, когда Земля выполнит свою индивидуальную задачу, должна быть присоединена обратно для дальнейшего совместного развития – также и с восточными Мастерами в преддверии инкарнации Аримана вполне может быть возобновлен альянс не только на уровне Материнской белой ложи (впрочем, он никогда и не нарушался), но и на уровне «теософского способа работы». А это значит, что для уравновешивания мощнейшего ариманического воздействия, которое сейчас идет не только через СМИ, но и через психотронное оружие, весьма полезным был бы в отдельные критические моменты жизни экстренный переход в Высшее Я. А вот здесь как раз правомерный восточный оккультизм, разделение с которым произошло в 1907 году, предоставляет дополнительный, уравновешивающий Аримана, ресурс, например, посредством боговдохновенных восточных текстов (Бхагавадгита, Упанишады и др., которые рекомендовались также и Доктором в первой Эзотерической школе); теперь к этому можно добавить сочинения позднего Кришнамурти. Это ни в коем случае не обязательно, но может оказаться, что для кого-то в данной ситуации – это действительно незаменимый и решающий ресурс.
Существо Антропос-София и Каспар Хаузер
Захватив Гетеанум и заняв лидирующие позиции во всех антропософских ветвях, группах, инициативах и предприятиях Ариман достиг своей цели: «теософский способ работы» за сто лет не только не прошёл никакого развития, но и свернулся к простейшим зародышевым формам.
Души, входящие в свиту Михаила, призванные стать хранителями эпохи, принять ответственность за судьбу человеческой цивилизации – в лучшем случае чувствовали притяжение к изучению духовной науки, собирались в группы и раз в неделю встречались на полтора-два часа, чтобы почитывать заинтересовавший всех цикл лекций. За год-другой его проходили, начинали следующий; кто-то приходил, кто-то уходил, переживались какие-то открытия и откровения, а жизнь протекала своим чередом. Так год за годом, глядишь, и жизнь свою скоротали, ничего плохого никому не сделали и возвратились в духовный мир. Такой «теософский способ работы» Аримана более чем устраивал.
Стратегия, проверенная столетиями! Когда его служители смогли «вычислить» приход Каспара Хаузера, то прямое уничтожение младенца ничего бы не дало супостату, поскольку он мог бы вскорости родиться в другом месте уже через несколько лет и действовать с удвоенной энергией нерастраченного эфирного тела этой инкарнации и следующей, что могло бы также и дать защиту от нового обнаружения. И тогда ребенок похищается и ему сохраняется жизнь, но не человеческая, а на уровне растительного существования.
По сравнению с тем организационным и методическим уровнем, какого должна была достичь антропософская работа в XXI веке, ее сегодняшние общепринятые образцы настолько же инфантильны, беззубы и недейственны, насколько им может быть человек, с детства на долгие годы запертый в тёмном сарае.
Однако, в отличие от истории 200-летней давности, антропософы сегодня могут быть освобождены и выйти из темного сарая. Эта возможность проистекает из различной судьбы Антропософского общества и Антропософского движения в XX веке. На Рождественском Собрании началось их объединение, но это не значит, что если Ариману удалось полностью захватить земной Гетеанум и заблокировать всю антропософскую деятельность, то он хоть в малейшей мере может захватить Гетеанум небесный и уловить Существо Антропос-Софии. Их развитие в течение XX века благодаря подвижнической деятельности ближайших учеников Доктора никак не остановилось.
Поэтому сегодня михаэлиты вполне могут выйти из темного сарая. Это означает, что просто использовать Антропософию как отдушину во тьме своей жизни и с ужасом трястись, ожидая прихода Аримана, который скоро лишит их и этой отдушины, уже не надо. Теперь наступает возможность гораздо в большей мере, чем сто лет назад, выполнить условия вступления в Свободную высшую школу духовной науки: буквально каждый миг и каждый шаг своей жизни наполнить духовными смыслами и тем самым начать одухотворение бытия вцелом, в котором Ариман уже установил свой «мировой порядок».
В определенном аспекте начало «новому мировому порядку» было положено ритуальным убийством Каспара Хаузера 17 декабря 1833 г. Когда агенты иллюминатов поняли, что, несмотря на все их манипуляции, сознание к посланнику Духовного мира возвращается и, рано или поздно, он все равно вернется к своей великой миссии, они совершают свою кровавую мессу и закладывают 1933 год (см. Петер Традовски «Каспар хаузер или борьба за дух»), когда такому же убийству подверглась германская духовная культура и был полностью пресечен эволюционный переход человечества из пятой культурной эпохи в шестую.
Как раз сейчас в годовщину смерти Каспара Хаузера (17 декабря) можно констатировать, что его великая миссия по подготовке социально-культурных условий для будущего прихода Антропософии после окончания Кали-Юги, варварским образом сорванная другими оккультными «беспредельщиками», теперь может быть подхвачена силой возрождённого второго призыва, и великий посланник Духовного мира снова сможет действовать вместе с услышавшими людьми в присущем ему цивилизационном масштабе и восстановить пресеченный ток эволюции.
Если раньше нужно было строжайшим образом разделять экзотерическое и эзотерическое, чтобы последнее подобно нежному семени могло прорасти в парниковых условиях закрытой эзотерической практики, то теперь можно громогласно констатировать, что духовный росток созрел и возмужал и хочет быть пересажен на всеобщую социальную почву, которая и является его предназначением. Теперь ни «занятость на работе», ни «семейные обязанности», ни «плохое здоровье», ни «жизненные неурядицы» - ничего не может быть поводом, чтобы сказать: в этой жизни мне не суждено серьезно заниматься духовной наукой или «пока что мне карма этого не позволяет». Наоборот, чем жизненные условия хуже, тем лучше для дела, поскольку есть больше материала для пресуществления и, по большому счету, превращения всей Земли в тело Христа.
Заключение
Если вся повседневная жизнь для услышавшего призыв становится единым полем духовного служения, то больше нет нужды в бессмысленном и безнадежном кувыркании в борьбе за выживание или за гарантии бытия. Творящий человек вполне сам может стать для себя и своих ближних источником всех необходимых гарантий.
Что это означает? Можно ли хоть сейчас сказать на этот счет что-то более конкретное?
А вот теперь уже можно, резюмируя все вышесказанное, сформулировать в виде принципов (или Статутов, как это было на Рождественском Собрании) жизни и деятельности такого творящего человека, желающего осуществить согласно этому новому призыву Х.Р. теософский способ работы и искусства (или как сегодня точнее было бы назвать: «антропософские целеполагание, метод и искусство»), отталкиваясь от того единственного «статута» о примате духовного над материальным, который Доктор дал в своей речи 1911 г. Теперь из него можно вывести ряд других положений:
- Духовный мир признается основной реальностью, формирующей физически-чувственный мир согласно своим целям; поэтому то, что последний является иллюзией (майей) нужно понимать не пренебрежительно, а как великую благодать для человека, который на данном этапе своей эволюции слеп и беспомощен в духовном мире, и только при помощи майи может получать косвенную ориентацию в нем; также майей является и личность человека, которая, также как и все другие элементы майи, не является досадным недоразумением, а имеет свое важное предназначение: развить самосознание реального Я (вечной индивидуальности человека, которая переходит из одной инкарнации в другую); но когда личность развилась и выполнила свою задачу, должно быть восстановлено сознание индивидуальности.
- Из такого базового жизне-воззрения человек может обратиться к индивидуальности Х.Р., для чего стоит ознакомится с сообщениями духовной науки (например, собранными в сборнике «Мистерия и миссия Христиана Розенкрейца»), а также аутентичными произведениями (например, в сборнике «Химическая свадьба Христиана Розенкрейца»), после чего через интуитивный диалог сообщить ему о своем решении; затем нужно учиться слышать ответ в любой форме, в которой он может прийти: от непосредственной встречи вплоть до знаков в ходе своей становящейся мистериальной повседневной жизни.
- Отказываясь от всего эгоистически-личностного, человек ни в малейшей степени не пренебрегает своими социальными обязанностями, кругом общения и обстоятельствами, которые кармически им же самим были себе же предначертаны в качестве Высшего Я в жизни до рождения; все, что раньше человек считал своей земной жизнью (жизнью в «матрице»), теперь он посвящает Духовному миру, в том числе и себя самого предоставляет Иерархиям для их Целей (это «вечные Цели Богов» из «Камня Основы») и отказывается от личных желаний.
- Это вовсе не означает становления на путь аскетизма в какой-либо области жизни, умерщвления своих желаний – нет, они становятся просто из целей средствами высшего служения (это очень перекликается с «Как достигнуть…», но обретает гораздо большую современную конкретику); при этом личность ставит перед собой цели достойной жизни себя и окружающих в ее понимании – в интенции, что это может стать прецедентом для нормальной жизни всех людей, но с учетом, что внутри «матрицы» это не может быть самоцелью.
- Эти цели достигаются современными духовными методами, ниспосланными новым откровением Михаэля в конце XX – начале XXI века (это входящие в Методософию Интуитивная драма, Мистериальная драма, Игровой канон, Социальная Алхимия, Сферная инженерия), которые уже прошли свою адаптацию и полностью готовы к использованию.
- В целом же теософский (антропософский, розенкрейцеровский) образ жизни достигается благодаря непосредственному применению мантрического содержания 19-ти классных уроков СВШДН: на фоне поступательного прохождения Порога Духовного мира все собственные критические жизненные ситуации обретают мистериальный характер, т.е. выступают как ориентирующие знаки для пока еще слепого в духовном мире пробуждающегося Я; тогда по отношению к жизненной ситуации по законам оккультного письма (см. об этом в «Как достигнуть…» и, например, «12 священных ночей» С.О. Прокофьева) человек подбирает соответствующее мантрическое содержание; и эта медитативная практика приводит к реальному продвижению в Духовном мире, что в мире иллюзии отражается в преодолении кризисной ситуации.
- Такое преобразование своей собственной жизни и своего ближайшего социального окружения проецируется на более дальнее социальное окружение (город, страна, человечество), и поскольку оно в своём физически-чувственном виде является майей, то находится внутри сознания человека и подлежит внутри него благому преобразованию через медитацию «Камня основы» по принципу «чтобы добром стало, что мы из сердец основать, из голов, цели исполненным, свершить волим».
Таким образом, рождающееся общество, неважно, как его назвать (пусть будет, например, Общество антропософского метода и искусства), априори, является самым открытым в мире, поскольку ни одна земная инстанция не может стать препятствием к вхождению в него; но, как это ни парадоксально (а к парадоксам в этом деле мы уже привыкли!), оно по той же причине в то же время является и самым эзотерическим, поскольку опять-таки ни одна земная инстанция не может здесь стать посредником между человеком и Духовным миром. Круг общения и взаимодействия такого человека – это Х.Р., Р.Ш., Страж Порога, Михаэль, Христос, Высшие Иерархии и другие души – не важно, воплощенные или нет, находящиеся рядом или нет, которые имеют такое же самоопределение. Здесь очень важно, чтобы не возникало подмен, строить свою жизнь исключительно из внутреннего мира, перенеся туда центр самосознания, – а не из каких-либо внешних обязательств, ожиданий и договоренностей пусть даже с самыми хорошими и авторитетными людьми. Как только центр самосознания будет перенесен во внешний мир и захочется опереться на что-то материальное, осязаемое внутри иллюзии, опрокидывание будет неизбежно.
Еще раз подчеркнем: это не уход от мира, не уход в себя; наоборот, это возвращение, «приход» в Себя, чтобы мир мог стать полотном для творчества начинающего творца. Это также не само-возвеличивание, не высокомерное отгораживание от антропософских братьев и других людей, полностью погрязших в «матрице». В своей речи уже тогда в 1911 году Доктор сказал на этот счет, когда огласил имена призванных на конкретные направления деятельности в зачинающемся Обществе теософского метода и искусства: «А поскольку с должностями, которые будут созданы, не будет сопряжено ничего иного – никаких почитаний, никаких преимуществ – кроме обязанностей, то не является возможным, чтобы при правильном понимании дела могло зародиться какое-либо соперничество или другие недоразумения». Теперь, 107 лет спустя, актуальность этих слов только возросла.
Адвент, 2018 г.
