История государства российского от Тимашева до Медведева

 


                          «Послушайте, ребята,
                           что вам  расскажет дед:
                           земля у нас богата
                           порядку только нет…
                          ……………………………..     
                            Составил от былинок
                            Рассказ немудрый сей
                            Худой смиренный инок,
                            Раб Божий Алексей….»
 
                                       А.К Толстой «История государства
                                       Российского от Гостомысла до Тимашева»

А мы рассказ продолжим
на двести лет вперед,
как лезли мы из кожи,
как гробили народ,

как белыми костями
мостили мы поля,
как темными путями
носила Мать-земля,

как пили злое зелье,
чтоб голову вскружить,
но живы мы доселе,
и будем дальше жить.



АЛЕКСАНДР I  (1801-1825)

Лександр Благословенный 
почил, или ушел?
тогда по всей вселенной
нелепый слух прошел:

на всех нагнавши страху
французов Божий бич
бродячим стал монахом,
стал Феодор Кузмич,

он о России пекся,
не метя в Божий рай;
брат Константин отрекся,
стал править Николай:


НИКОЛАЙ I   (1825-1855):

он каменным ботфортом
Европу придавил,
дружил и с Бенкендорфом
и с Пушкиным дружил,

он сделал легитимным
дворянский эпатаж,
сперва отстроил Зимний,
потом и Эрмитаж,

управился он быстро
со множеством врагов;
повесил декабристов,
приструнил поляков,

женат на прусской немке,
по-прусски строг бывал,
хоть и не ставил к стенке,
но палками бивал,

чтоб каждый знал резоны
и ведал Божий страх,
издал он «Свод Законов»
в пятнадцати томах,

не внемля воплям слезным,
на запад и восток
настроил он железных,
промышленных  дорог,

он англицкой заразе
ни в чем не попустил:
британцев на Кавказе
Ермолов усмирил,

но в Крым пролезли, гады,
и, Севастополь сдав,
Царь принял чашу с ядом
и помер как солдат. 

Уж все, казалось, гладко
и правильно при нем,
но не было порядка,
как и всегда ни в чем;

             ***




АЛЕКСАНДР II  (1855-1881)

был сын его воитель,
страдалец - санкюлот,
Лександр-Освободитель 
прозвал его народ,

все дыры он заштопал,
что батюшка надрал
и Карс на Севастополь
удачно разменял,

но все ж, предвидя встряску,
чтоб не пропасть совсем
в аренду сдал Аляску
лимонов, так  за семь,

зато на очень близкий
он вырвался простор:
Аргуньский и Пекинский
подписан договор,            (1858-1860)

имел воображенье
и нравственный закал,
в нем тонких чувств движенье
Жуковский воспитал;

освободил крестьянство
от рабского житья,
от похоти дворянской,
и зверского битья,

а после, дланью гневной,
славянству стал служить,
под  Шипкой  и под Плевной
дал турку прикурить,   (1877-78)

под нос им сунул дулю
наш Белый генерал,    (М.Д.Скоболев)
кого не брали пули
и ятаган не ял,

был Царь сей в Божьей руце,
защитник нищих вдов,
создатель конституций
и праведных судов,

но не дремал, ни Лондон,
ни здешние враги,
и раздробило бомбой
герою две ноги,

исполнив долг солдатский,
он лег под бастион
и умер по-моряцки,
по- Царски умер он.

                  ***
АЛЕКСАНДР III  (1881-1894)

Какой уж тут порядок?
Тут только б живу быть,
настал черед посадок,
пошли убийц ловить,

не поп, не чудотворец,
но богатырь с лица
Лександр-Миротворец 
взошел на трон отца,

не слушал он Толстого,
цареубийц казня,
да только по пустому, -
усилилась резня,

в душе он был воитель
и к драке был готов,
хоть был его учитель
историк Соловьев,

хоть сам Победоносцев
преподавал ему, -
но Царь во славу россов,
не внемля никому, 

благословлял  союзы
бездумно и слегка,
доверился французам,
а немцам дал пинка,

он правил всем на славу,
и, не прочтя Коран,
он в Русскую державу
зачислил Туркестан,

чтоб жизнь казалась  слаще
не только на Неве,
Музей Искусств изящных
он учредил в Москве,

в Борках в беду попала
вся царская семья,
своих детей спасал он
как богатырь Илья,

огромнейшую крышу
он на плечах держал,
всех спас и сам он выжил,
но спину надорвал,

любил ловить он рыбу,
любил принять на грудь,
но золота надыбал
на весь дальнейший путь,

но вот в его передней
раздался бой часов:
Сатурн вступил в последний,
опасный терм Весов,

что ж делать при нефрозе,
не повезло  ему,
почил он мирно в Бозе
в Ливадии в Крыму…

              ***
НИКОЛАЙ II (1894-1917)

Пришел ему на смену
страдалец и святой,
провидевший измену,
Царь Николай Второй,

а где-то под Симбирском,
повешенного брат,
от сыску хоронился
картавый адвокат,

надумал он когда-то:
«цагю мол, не спущу,  
и за годного бгата
по-свойски отомщу!

пгидет и наше вгемя,
пойдем дгугим путем,
гасплатимся со всеми,
и власть у них возьмем!»

и в Англии решили,
что близиться момент,
чтоб провести в России
ком-соц эксперимент,

но  Царь – жених влюбленный,
был несказанно рад,
он до смерти плененный
Алисой фон Дармштадт,

женился  Царь,  не медля,     (1894)
не слыша никого,
но странные знаменья
преследуют его,

то на Ходынском поле
обрушился настил,
то блюдо с хлебом-солью
он в Нижнем уронил,

хоть не был он вития
и умер как герой,
обрушил он в России
тысячелетний строй,

но им тогда владело
святое торжество,
принялся Царь за дело,
все было б ничего,

и долго бы продлился
сей незабвенный рай,
но вдруг зашевелился
проснувшийся Китай,

князей и оборванцев
обуревала злость:
как много иностранцев
в Китае развелось!

нагадили в столице, 
напачкали в стране,
ЦЫ-СИ, Императрица
решила: быть войне!

(был мал ее царевич),
но вдруг, как гром с вершин
наш генерал Линевич
с налету взял Пекин,                    (1900)

ну, а за то, что тайцы
секли христиан как кур,
отняли у китайцев
Синцзян и Порт Артур,

вступились тут японцы,               (1904)
пришли на Ляо-дунь:
тут светит наше солнце,
свой нос сюда не сунь,

куда вас черти носят,
о чем душа свербит?
не лезь, куда не просят,
и ты не будешь бит!

И показали силу,
нагнавши русским  сплин,
устроили Цусиму,
отняли Сахалин,

Макаров отбивался,
пока не потонул,
«Варяг» геройски дрался, 
и он пошел ко дну,

эскадра удалая
на месте полегла,
тогда на Николая                                          
тоска и грусть нашла…

а адвокат картавый
тем паче, не дремал
и  Пятый год кровавый
с Азефом развязал,

тут вместо Пасх и свадеб
пожарища пошли,
две тысячи усадеб
крестьяне подожгли,             (1905)

и смерть бесилась в гневе,
и множилось теней,
Сипягин, Трепов, Плеве,
Великий князь Сергей,

встревожилось дворянство,
ну, думают, беда!
и тысячу повстанцев
казнили без суда,

и даже на Кавказе
волненья и борьба,
там стал «Хозяин хазы»
семинарист Коба,

он ловко грабил банки,
он  «эксы» возглавлял,
и в царскую «охранку»
при случае стучал….

все было щито-крыто,
Коба остался чист:
сперва он был бандитом,
а стал социалист…

а адвокат картавый
писал издалека,
он в Лондоне со славой
отлеживал бока…

от этой красной сыпи
Империи б не быть,
но смог премьер Столыпин
их всех укоротить,

дал землю он крестьянам,
и вот тебе, оно!
по всем заморским странам
российское зерно!

плодились без препона:
передохнув от бед,
полсотни миллионов!
всего за двадцать лет,

но рвется там, где тонко:
Столыпин был таков,
стрельнул ему в печенку
социалист Богров…                    (1911)

Подкралось время «оно»,
какой уж там Кавказ,
Извольский и Сазонов
стравили с немцем нас,

Балканская баланда,
какой завидный кус!
Сцепились тут Антанта
и Тройственный Союз…

Охотничьей потехой
умаявшись в упад,
в Сараево приехал
эрц-герцог Фердинанд,

но тут, не тут-то было,
под недовольный шип
стрельнул его Гаврила,
социалист Принцип,                    (1914)

чтоб избежать коллизий
и сербам дать под зад,
тут парочку дивизий
шлет Вена на Белград,

от этого смутился
весь Закарпатский край
и очень возмутился 
наш кроткий Николай!

Он пишет: «Милый Вилли!
Es werde wieder schoen,
Мы б венцев попросили
обратно за кордон»,

Но Вилли, очень тихий, -
два фронта ни к чему, -
«Mein lieber Bruder, Niki!
тебя я не пойму;

меня Ты обязуешь,
я рад бы их убрать,
но Ты мобилизуешь
огромнейшую рать,

куда же это столько?
Но, впрочем, я не слаб,
Es gibt Feldmarschal Moltke
и  преданный Генштаб,

Dafuer wir sollen kampfen?»
……………………………….
Друг друга каждый сверг:
Самсонов с Ренненкампфом
Пошли на Кёнигсберг…

Самсонов застрелился,
у Мазурских болот,
и с треском провалился
сей доблестный поход,

был Ренненкампф повязан
азовским ВЧК,
где,  выколов два глаза,
убили старика….

У дурости австрийской
Был Вилли как в плену,
По проискам английским
он объявил войну… 

Эх, Красное ты Солнце,
на немца взвел курок,
а прежде и с японцем
управиться не смог!


Распутин из Тобольска,
попав под вражий нож,
писал: «Уйми Ты войско!
Ведь сам Ты пропадешь!

Ушли все звезды с неба,
Россия в западне,
без Бога и без хлеба,
босая и в огне…»

Вот мы и доигрались:
Царь мучился  в плену,
а немцы окопались
в Ростове на Дону….


ВОЙНА И  РЕВОЛЮЦИЯ

КЕРЕНСКИЙ(1917 март-октябрь)
ЛЕНИН (1917-1924)

Двадцатый век не сладок,
стлал мягко – жестко спать:
настал один порядок  -
порядок убивать.

Свинцовой панорамой
под журналистский вой
развязывали драмы
двух самых страшных войн;

под вой и треск снарядов
спаял враждебный пыл
и множество прикладов,
и множество могил;

чтобы от этой жути
Россию сохранить,
хотел колдун Распутин
войну остановить,

но не учел момента,
доверился князькам,
английские агенты
стрельнули старика,           (1916)

отрекся от престола             (1917)
несчастный Николай,
не спас его Никола,
ни дедушка Мазай….

Кругом одна измена,
предательство и ложь,
настали перемены
и трона не вернешь,

князья и генералы,
его вы сдали зря;
попав к Кобе на нары,
вы вспомните царя!

Под ангельские сени
слетелось воронье:
Керенский, Троцкий, Ленин,
и прочее ворье,

наш адвокат картавый,
швейцарский старожил,
германскому Генштабу
все преданней служил,

узнав о переменах
он рвался за кордон;
с подачи джентльменов
он сел в салон-вагон,

генштабовская пломба,
довольство – пей и ешь!
Так был Ильич как бомба
заброшен за рубеж,

а тут, любимец женский,
масонский обертон,
социалист Керенский
взошел на бывший трон,

какого он героя
сперва изображал,
но Ильичу без боя
он власть свою отдал…   (1917 окт.)

в гимназии симбирской
учились два юнца,
два новых «декабриста»,
два «красных мудреца»

как два родные брата –
масонов красных знать  -
пошли два  адвоката
Россию покорять,

короче, братья спелись
надолго и всерьез;
тут сам  «железный Феликс»
явился и понес, 

католик, "рыцарь страха",
сражался всем назло,
хотел он стать монахом,
да вот, не повезло, 

явился он из Польши,
настроил лагерей,
чтоб отстрелять побольше
лядащих москалей,

сам, выйдя из застенка,
вел с русскими войну,
в одну сплошную стенку
он превратил страну,

повел он круто дело
и вздрогнула земля,
«щоб  Польшка не сгинела»
давил он москаля,

а помогали в дельце
прибалты- знатоки ,
заплечные "умельцы" -
латышские стрелки,

гребли стальные гробли,
по- черному гребли,
так в польские оглобли
Россию запрягли,

от воли молодецкой
помину нет давно,
порядок как в мертвецкой,
кто пикнул, всех в говно,

народ понес урону,
и сгинуло от бед
под тридцать миллионов
всего за восемь лет,

стреляли офицеров,
детей и стариков,
и дам, и староверов,
попов и казаков,

стреляли архиреев,
в царя и в бога мать,
одних только евреев
нельзя было стрелять,

Ягода расстарался,
давал им малый срок,
но и до них добрался
тридцать седьмой годок… 

Взыграла вся стихия
«межклассовой любви»,
в крови плыла Россия,
и Царь поплыл в крови,      (1918)

хороший, иль хреновый,
он был нам всем отец,
но принял он терновый,
страдальческий венец,

хоть не был он вития,
и умер как герой,
обрушил он в России
тысячелетний строй,

от воли молодецкой
давно помину нет,
порядок как в мертвецкой,
к допросу, и, привет…

народ понес урону,
и сгинуло от бед
под тридцать миллионов
всего за восемь лет,

за то, что озверели,
Царя не сберегли,
калмыцкого еврея
нам дал Господь в цари,

пошел он душу тешить,
и тешил горячо:
«Стгелять, стгелять и вешать!
Исчо, исчо, исчо!»,

решил из револьвера
Россию расстрелять
хотелось Робеспьера
догнать и перегнать,

булыжником на шее
болтался это гусь,
Хазаро-Иудея
опять пришла на Русь,

за ленинских жандармов
пришлось, -  ведь как тут быть, -
национальной кармой
евреям заплатить…

у Божьего порога
все души сочтены,
ведь нет чужих у Бога,
для Бога все равны.

Тут получил две пули
партийный ветеран;
свои в него стрельнули,
свалили на Каплан,

долбил он всех как дятел,
картавил, как француз,
но помаленьку спятил
наш большевицкий туз,

какую-то присуху
в Париже подхватил,
понес он ложку в ухо
и под себя ходил,

и вот в его передней
раздался бой часов:
Сатурн прошёл последний,
опасный терм Весов,

его и в самом деле,
не хочет брать земля,
и МУМИЯ доселе
воняет у Кремля…

Ильич, чтоб хоть для смеха
возглавить голытьбу,
на должности Генсека
определил Кобу,

Кобой теперь не звали;
чуть что  - кровавый дождь,
он стал товарищ Сталин,
общенародный вождь,

сошлись Коба и Феликс,
два обер-палача,
и в Горках, как сумели-с
прижали Ильича…                   (1922)

был с ними Лева Троцкий,
босяцкий генерал,
командовал он войском
и в мужиков стрелял,

был с ними Свердлов Яшка,
аптекарь из козлов,
что подписал бумажку (1919)
о казнях казаков…

А в дивной Украине
у немцев шумный пир:
по ленинской доктрине
подписан Брестский мир!          (1918)

Но вдруг приходят вести,
что трон Вильгельма пал,
достоинства и чести
лишил его кагал,

задали немцы драпа,
австриец пидмигнул,
жовто-блакитный прапор (1919)
Петлюра развернул,

губа была не дура
у этой сатаны;
носил Симон Петлюра
австрийские штаны,

Махно явился вскоре,
был красный командир,
но с Троцким он повздорил
и поменял мундир,

Чапаев гнул туда же,
разгневал ВЧКа,
с ним поступили гаже
и сдали белякам,

А  Троцкий пер на славу
и смело лез под нож,
орал: «Даешь Варшаву!
и Перекоп даешь!»

был пламенный мечтатель
революцьонный бес,
нарком и председатель
российских РВС…

с победой шел на запад,
юг, север и восток,
отбил «наезд» поляков
и взял Владивосток,

болотиной Полесской
на  Вислу шли полки,
Пилсудский с Тухачевским
бодались как бычки,

сто тысяч положили,
ведя неправый спор
и в Риге заключили
«конечный» договор…    (1921)

В боях погиб Корнилов,
расстрелян был Колчак,
России древней сила
распалась в пух и прах,

в степях и тундрах диких
повсюду – фронт и стон,
лишь Врангель и Деникин
слиняли за кордон.

Народ сражался рьяно,
наслушавшись химер:
дошли до океана,
создали СССР.                    (дек.1922)



ЧАСТЬ ВТОРАЯ


СТАЛИН (1924-1953)

Дошли до Океана,
создали СССР,
народ сражался рьяно,
наслушавшись химер,

доверился чубрекам
и прогорел дотла:
мела по всем сусекам
чекистская метла,

всё врали: жить свободно!
работать не за страх!  -
их проклял всенародно
Святейший Патриарх,

отдать, что сердцу близко,
что добыто в страду?
Кому? Максималисту?
Убийце и скоту?

Восстал Тамбов с Поволжьем,
Сибирь, Балтийский флот,
не утихал от дрожи
чекистский пулемет,

хоть разыгрались страсти,
но большевизм окреп:
чтоб уцелеть у власти
провозгласили НЭП!

Мужик воздал сторицей,
не пёрся на рожон,
всей барскою землицей
попользовался он,

буржуи и торговцы,
что спрятались давно,
повылезли, как овцы;
есть водка! есть зерно!

Хотя и бунтовали,
но, все же, не гуртом,
в харчевнях танцевали
чарльстон и блэк-боттом,

порядок как в притоне
в пост-ленинской грязи,
Ильич откинул кони,         (1924)
а Троцкий лез в ферзи,

засел он у корыта
и церкви обирал:
платил долги Бнай-Бриту
босяцкий генерал,

во имя коммунизма
долг красен платежом,
сокровища царизма
сдавал за рубежом,

руководил культурой
совдеповский нарком,
губа была не дура:
музеи грабил он,

Блок, Гумилев, Есенин
себя не сберегли:
на большевицкой «фене»
«заботать» не смогли,

кого к стене под пулю,
кого впихнул в петлю,
кого-то траванули  - 
не зря ж он стал к рулю,

был дик и неподсуден
бнай-бритский солдафон,
и памятник ИУДЕ     (Искариоту)
поставил в ТРОЦКЕ он,  (Гатчина)

чтоб потрудился каждый,
он, рвением горя,
решил своих сограждан
согнать в труд-лагеря,

лишить семьи и дома
и превратить в раба,
но злобного Нерона
остановил Коба;

нарком военно-флотский
в Архангельском дворце -
ждал Лев Давыдыч Троцкий,
что будет он в венце,

однако  ж, не позвали,
ведь был он меньшевик!
Его товарищ Сталин
уконтропупил вмиг,

он с пламенным пижоном
разделался хитро,
погнал с поста наркома
и из Политбюро,                      (1926)

ждал Левушка на блюде
ключей от всей земли,
но памятник ИУДЕ
вдруг в Гатчине снесли,

юлил и рвался  Лева,
сдаваться на хотел,
пришлось ему не клево:
остался не у дел,

и был почти на зоне,
но вывернулся он:
и, как Ильич, в вагоне
смотался за кордон,                     (1927)

и там, с тоски хирея,
он гадил из-за спин;
мы сбагрили евреев,
но нажили грузин…


как-будто Пантократор,
Кому молились встарь,
стал экс-экспроприатор
хозяйничать как царь;

Генсек отнюдь не трусил
на классовой войне,
и «Черные Маруси»
шныряли по стране,

две стороны медали,
как венчики у лба,
с одной – товарищ Сталин,
с другой  - бандит Коба,

в Москве и до окраин,
до всяческих морей
залютовал «хозяин»
российских лагерей,

крестьяне процветали,
как вдруг, - бодлива мать!
решил товарищ Сталин
их перевоспитать,                  (1929)

отнял соху и лошадь,
услал на севера,
припомнили оплошность,
что сделали вчера;

все те, кто раньше правил,
смеялись от души:
ты барина пограбил?
поди-ка, попляши!

Знать, плотно закусили?
Но с этих самых пор
пошел по всей России
крутой голодомор,

последнюю овчинку
делили пополам,
и ели мертвячинку
по дальним деревням,      

подохли даже козы,
деревня под ружьем,
в колхозы и совхозы
сгоняли батожьем,           (1930-33)

бежали от невзгоды
в леса и в города,
но строились заводы
и плавилась руда,

ведь был товарищ Сталин
не лох и не дурак,
страну при нем зажали
в один стальной кулак,

похуже, чем  стихия
он был гневлив и сух,
но воскресил в России
он Византийский Дух,

любил вино и горы,
болтливых не любил,
всех ленинских шестерок
на нары посадил,

не мягко там лежалось, 
пол-пайки пополам,
так каждому воздалось
по всем его делам…


Но грезила Европа
нас всех прибрать к рукам,
хотелось остолопам
дорваться до курка,

решал там все вопросы
der grosse deutsche Wolf,
крутой партайгеноссе,
социалист Адольф,             (1933)

планировал он рейды
на запад и восток,
хоть был простой ефрейтор,
но был весьма широк,

Адольф – германский канцлер
и Сталин  - наш Генсек
прошли тюрьму и карцер
боролись весь свой век,

сошлись они так близко,
что даже Лондон сник;
как двум социалистам
да не найти язык?

Тут ленинские волки
решили поднажать;
на съезде, втихомолку
Кобу переизбрать,

их сдал товарищ Киров,
кого, хоть был он дюж,
у смольненских сортиров
стрельнул ревнивый муж,    (1934)

настало обостренье
межклассовой борьбы,
и лопнуло терпенье
у грозного Кобы,

наклал он им по шее,
на зону, и готов,
а тех, кто покрупнее,
судили как врагов,

хоть Лева, волк позорный,
в изгнанье попритих,
но в Армии, бесспорно,
он насадил своих,

был Тухачевский Миша
у Лёвы адъютант,
теперь, лишившись крыши,
носили красный кант,

и Троцкому писали,
маня его на трон;
им всем товарищ Сталин
спланировал погром,

надолго посадил он
крутых большевиков,
десятков семь комдивов,
полтыщи комполков,     (1937-40)

сидели, вспоминали
о всех боях лихих,
в народ они стреляли,
теперь стреляли в них,

их опускали сразу
из князей в парвеню,
кто с Левой был повязан,
срезали на корню,

расстрелян Тухачевский,
Егоров и Якир
за свой характер дерзкий
и маршальский мундир,

Бухарин и Ягода,
Зиновьев и Ежов,  -
одни «враги народа»
стояли у верхов…

Адольф их не боялся,
смотрел он на часы,
и хмуро ухмылялся
в австрийские усы…

пока их всех карали
и пятки варом жгли,
крутые самураи
в Монголию пришли,

но Жуков дал им жару,
и в пух и в прах развел,
разбил Камацубару
на речке Халхин-Гол,         (1939)

смела их наша сила
как грозный ураган,
и стала им могилой
гора Баин-Цаган,

японцы воду слили,
признав разгром за факт,
а немцы предложили
весьма солидный пакт,

«вошштановить граница
Империи былой,
как при Императрица
Экатерин Второй»…

Хотел Коба побольше
земель заполучить,
и с Гитлером на Польшу
решил он наступить,

видать хотелось крови,
загнать поляков в гроб,
и подписал условья
товарищ Риббентроп,

и началась невзгода,
и пала тишина,
так, с «Польского похода»
и началась ВОЙНА,      (1-17 сент.1939)

подставив всю Державу,
пожадничал Генсек;
завхоз он был на славу,
но никакой стратег,

так, властвуя над нами,
втянул он нас в войну,
солдатскими костями
засеяв всю страну…


Но лондонские лорды
стояли начеку,
хотели козьи морды
бомбить у нас Баку

и Франция вмешалась
за польские права,
но долго собиралась
пустая голова…

пока они решали,
мы жали на курок:
у Польши отобрали
и Брест и Белосток;

Львов, Рига, Таллин, Вильна
вернулись к москалям,
ведь как была обильна
Имперская земля!

и финнам ткнули вилы
в белогвардейский бок;
товарищ Ворошилов
в атаку нас повлек,

за то, что с Манергеймом
возился долго он,
Коба ему келейно
урезал рацион…          (1940)

решал товарищ Сталин
межклассовый вопрос,
румынам показали
мы наш Имперский нос,

границы расширяли
надолго и с плеча,
мы  дружно исправляли
огрехи Ильича….

но фюрера холопы
плясали пуще всех:
три четверти Европы
загнали в Третий Рейх!

как град валились бомбы
на скаты древних крыш, 
на Роттердам и Лондон,
на Шеннбрун и Париж,

Адольф хотел «сердечно»
со Сталиным дружить
и с ним весь мир навечно
на зоны поделить,

сошлись они так близко,
что гордый Лондон сник;
как двум социалистам
да не найти язык?

но Англия стояла:
спасал ее от вил
австрийского нахала
сэр Уинстон Черчилл.

род Мальборо был славен,
издревле знаменит,
в Крыму на Балаклаве
был дед его убит,

сэр  Винни был удачлив,
у власти он окреп:
и к Сталину на дачу
был послан Стеффан Крепп,   (1940)

но фюрера барбосы
прознали, чей посол,
и вот, «План Барбароссы»
к Адольфу лег на стол,

но наши не дремали
и, с горем пополам,
для Сталина достали
сей сверхсекретный  план,

но Филя, главный грушник,
план принял за дезу;
так подложил, мокрушник,
Верховному козу…

победы в старой Польше
понравились Кобе,
стал фрицу верить больше,
чем самому себе,

обдернулся он больно,
рассыпались мечты,
на мудреца довольно
бывает простоты,

доверился он сдуру,
и получил афронт,
der wird verfluechter Fuehrer,
trotzdem war bester Fruend,

но варежку разинул
премудрый наш Генсек,
снабжал  его бензином,
и хлеб валил в сусек,

гнал фуры, слал вагоны,   (1941)
жирел коварный фриц;
……………………..
четыре миллиона
стояло у границ….

но бериевцы быстро
давали крен в судьбе:
ты стрельнешь по фашисту,
мы стрельнем по тебе…

Адольф тянуть резину,
как видно, не привык
И  НА  РОССИЮ  ДВИНУЛ  
«ДВАНАДЕСЯТЬ  ЯЗЫК»,

а наш Генсек, тетеря,
все думал, да тянул,
никак не мог поверить,
что Гитлер обманул…

хоть  поднимал  Державу,
менял теченье рек,
ЗАВХОЗ он был на славу,
но никакой СТРАТЕГ,

вводил Завхоз России
в закон любой каприз:
мол, враг пойдет на Киев!
А враг пошел на Минск…

не зная толком дела,
Генсек свой нос совал,
а если что  - расстрелом
огрехи прикрывал,

пошли его приказы
то вкривь, то набекрень:
вся Армия без связи
осталась в первый день,

немецкие пилоты
за день у нас сожгли
три тыщи самолетов
и танков тыщи три,

обидно за Державу;
перемудрил  Генсек,
завхоз он был на славу,
но никакой стратег,

так, властвуя над нами,
втянул он нас в войну,
солдатскими костями
усеяв всю страну,

марая честь мундира,
Верховный психовал,
и высших командиров,
десятками стрелял,

без пищи, без патронов,
без связи и без смен
десятки батальонов
сдавались немцу в плен,

без шума, без болтанки
враг ринулся вперед,
по рации на танке,
по рации на взвод,

он рвался неуклонно
на север и на юг,
железные колонны
дробили как утюг,

бомбил не уставая,
пути и города,
Вторая Мировая
как тать пришла сюда,

внезапно стал он близко,
пропали средь болот
три армии под Минском
без права на отход,

не распуская слюни,
бомбил  и дальше лез,
был занят Минск в июне,
в июле пал Смоленск,

он действовал коварно
и не прощал возню,
под Киевом шесть армий  
попали в западню,

Коба презрел военных,
как баба он дурил,
и миллионы пленных
на запад побрели,

и, сдавшись в плен со страха,
забыв про пистолет,
его сынишка, Яков
побрел за ними вслед,

им не давал Верховный
приказа на отход,
но поплатился кровно
за это весь народ,

в старинном Приднепровье
пылал сплошной пожар,
и оросился кровью
злосчастный Бабий Яр,

от Балтики до Буга
бил немец нашу рать,
лишь Ленинград, как чудо,
смог Жуков отстоять,

от сталинских коллизий
напрасно гиб народ,
разбивши сто дивизий,  (27+72)
фашист ломил вперед,

размах его удара
сразил Кобу как гром,
решил бежать в Самару
со всем своим двором,

товарищ Сталин струсил,
он стольких сдал в тюрьму,
но «Черные Маруси»
на фронте ни к чему,

костлявые ладони
сжимались наяву,
Еременко и Конев
открыли путь в Москву,

остались в Брянских стенах
и в Вяземском котле
шесть сотен тысяч пленных
и столько же в земле,

и скоро, вослед за Брянском,
без боя пал Орел,
утюг Гудерианский
стремглав на Тулу шел,

от этого «лекарства»
«кавказский царь» струхнул,
забыв про Карла Маркса
о Боге помянул,

Коба переметнулся,
он понял, что нечист,
в душе его проснулся
простой семинарист,

молитвы, пост и звоны
он стал припоминать,
блаженную МАТРОНУ
велел к себе призвать,

«Как быть, скажи, радная?
Не вижу я ни зги!»
и вещая слепая
сказала: «Не беги!

Хоть ты – злодей ужасный,
Россию Бог хранит;
петух, хотя и красный
конечно победит!»

Была она из Тулы,
и тульская Жена
перед фашистким дулом
поднялась как стена,

осталась Тула верной
всему наперекор,
тут Гитлер встретил первый
магический отпор…

но снова Змей тщеславья
Верховным овладел,
он вновь бесчинно правил
и делал, что хотел…

железные  ладони
сжимались наяву,
Еременко и Конев
отдали путь в Москву,

от этих страшных слухов
«грузинский царь»  струхнул,
……………………………
тогда ГЕОРГИЙ Жуков
прикрыл собой страну,

остановил фашиста
у самых стен Москвы,
на радостях лишился
Верховный головы,

как мальчик слабонервный
бесился и мешал,
последние резервы
на вылазки бросал…


Трехглавый ЗМЕЙ Горыныч
хотел сглотнуть Москву;
ГЕОРГИЙ Константиныч
отшиб одну главу,

но две шипели долго
и с хрустом жрали нас:
одна пошла на Волгу,
другая – на Кавказ,

но многим стало мниться
на выжженной земле,
что ЗМЕЙ ЕДИН В ДВУХ ЛИЦАХ:
в Берлине, и в Кремле…

простая правда эта
сочилась как вода:
где ЖУКОВ – там ПОБЕДА,
где СТАЛИН  - там БЕДА,

с подобного афронта
Коба возревновал,
у Западного фронта
ТРИ АРМИИ ОТНЯЛ!   (30, 1 уд. 16)


Пока врагов коварных
бил дедушка мороз,
Коба, - стратег бездарный, -
сработал как завхоз,

до чертиков упорный,
хоть черт ему не брат,
завхоз он был проворный
и ловкий дипломат,

лил слезы не напрасно
кремлевский старожил:
пустились в путь опасный
и Рузвельт, и Черчилл,

пока враги как волки
у стен Москвы толклись,
в Архангельск и по Волге
во всю пошел ленд-лиз,

десятки караванов
пошли через Иран,
Баренцевы туманы
и Тихий океан,

так каждый месяц янки
везли нам мимо льдов
по две-три сотни танков
и сотни ястребков,

и «Кобры» и «Дугласы»,
винтовки и жратву,
везли боеприпасы,
чтоб защитить Москву,

везли свинец и пшенку,
везли грузовики,
и жирную тушенку,
затарив в коробки,

на северные рейды,
пробравшись между льдов
везли нам «Харрикейны»
десятки их судов,

ожил советский Молох, (1941-1945)
ленд-лиз  - как магазин,
везли нам тол и порох,
ботинки и бензин,

десятки тысяч раций,
и никель нам везли-с,
зря брешут папарацци
что был де мал ленд-лиз,

везли полмиллиона
машин и тягачей,
свинину для бульона,
муку для калачей,

везли через морозы
и рев шальных ветров
две тыщи паровозов,
семь тысяч тракторов,

тыщ двадцать самолетов,
и сорок тыщ станков,
спасибо их Морфлоту,
отваге моряков,

английские «Джон-Були»
ленд-лиз везли сюда,
но многие тонули -
матросы и суда,

суда и их конвои
бомбили как в кино,
и каждое седьмое
как жертва шло на дно,

не дрейфили и янки,
и в целом, за войну
двенадцать тысяч танков
пригнали к нам в страну,

по океанской сини,
через кромешный ад
везли нам алюминий
и броневой прокат,

через моря и реки,
добравшись до степей,
сменил нам «Студебеккер»
побитых лошадей,

товар был дюже добрый,
везли без дураков,
Покрышкин сбил на «Кобре»
пять дюжин «мессерков»,

чуть-чуть воспряли духом,
улучшились дела,
военная разруха
не все сожгла до тла,

вздохнули даже зеки
из дальних лагерей,
и стал нам «Студебеккер»
заменой лошадей,

буржуи, эти типы,
сработали всерьез,
и «Виллисы» и «Джипы»
достал нам наш Завхоз,

на лондонских героев
надежды возлагал,
но фриц топил конвои
и транспорты стрелял,

такой размер ленд-лиза
Генсека опьянил,
он ловкий был подлиза,
своих же гнал и бил,

еще одно закланье
готовил втихаря:
созвал он совещанье           ( 5 янв. 1942)
в начале января,

«Нагнали мы на гада
и панику, и страх,
и наступать нам надо
на ДЕВЯТИ  ФРОНТАХ!»

тут бывший Нач.Генштаба
подбросил аргумент:
«так нет у нас снарядов,
и танков тоже нет!»

но наш «завхоз  вселенский»
не дал ему сказать:
(лишь Жуков с Вознесенским
посмели возражать…)

«Приказ не апсуждают,
положишь партбилет,
фашисти атступают
у них резервов нет»…

Была победа близкой,
мы окружали Ржев,
но подсобил фашисту
«грузинский протеже»,

он не простил героя:
поправ любой резон, 
ДВЕ АРМИИ из боя     (19 янв.1942)
у фронта вывел он!        (1уд. 16)

так под Волоколамском,
где немец побежал,
остался только ВЛАСОВ,   (20 арм.)
«ТОТ САМЫЙ» генерал,

от сталинского рвенья
под Гжатском с Шаховской
все контрнаступленье
накрылось под Москвой, (1942февр.)

и многим стало мниться
на выжженной земле,
что враг един в двух лицах –
в Берлине, и в Кремле…

И снова окруженья,
кровавый бой быков,
за Волховом, за Ржевом
шел Харьков и Ростов,

Воронеж, Севастополь,
и Сталинград и Керчь,    (1942 лето)
рвал паруса и стропы
безумный этот смерчь,

и снова смерть и стоны,
в болотах и степях,
и снова миллионы
костьми ложились в прах,

год страшным был и долгим,
как острый нож в боку
фашист торчал на Волге
и рвался на Баку,

тут взяло за живое,
от этакой судьбы,
взыграло ретивое
у «бедного» Кобы,

от этакой невзгоды
на склоне темных лет
он вновь припомнил Бога
и дал ему обет,

бандит припомнил Бога,
ведь он воспитан был
при церкви, у порога
и у святых могил,

стал слушаться военных,
и был вознагражден,
взял триста тысяч пленных,  (1943)
и  Сталинград спасен,

ленд-лизовские танки
неслись в Донских степях,
вам  это не тачанки
на чахлых лошаках,

военные законы
он начал понимать
созрел для обороны,
не рвался наступать,

а фриц, в пылу  азарта
полез к нам на рога,
но стала битой картой (1943 лето)
вся Курская дуга;

машин – как сельдей в банке, -
сказали фрицу: стоп!
там десять тысяч танков
сходились прямо в лоб,

и грозный рев моторов,
и страшный лязг брони –
забудут их нескоро,
кто выжил в эти дни,

застыли без движенья
сожженные поля,
таких больших сражений
не ведала Земля,

размах почти вселенский,
борьба стихийных сил,
тут Жуков с Василевским
Адольфа укротил,

железная стихия,
великий поворот,
и двинулась Россия
на Запад в свой черед,

советского «монарха»
Всевышний умудрил,
поставив Патриарха,
он Церковь возродил,   (1943 осень)

ведь был товарищ Сталин
не лох и не дурак,
страну при нем зажали
в один стальной кулак,

похуже, чем стихия
он был гневлив и сух,
но воскресил в России
он Византийский Дух.


хоть мы сидели в луже,
но вера помогла,
пошли с тех пор все хуже
у Гитлера дела,

он рвался и бесился,
он жег людей в печах,
но в грудь его вселился
неумолимый страх,

в глазах его мелькали
отчаянье и сплин,
фашисты понимали,
что мы придем в Берлин.

             ***

Тогда аристократы        (1944)
решили меж собой
мир делать сепаратно,
а фюрера – долой,

чтоб дать Адольфу по лбу,
устроить фейерверк,
ему подбросил бомбу
граф фон Штауффенберг,

но Гитлер был счастливым,
и даже не промок,
ведь бомбу перед взрывом
убрали из-под ног

пошёл тут душу тешить
фашистский Демиург,
был схвачен и повешен
посол фон Шуленбург,

и тысячи героев
под пытками легли,
свой Vaterland собою
спасали, как могли,

от Каспия до Балта
вели они борьбу,
но Тегеран и Ялта   (1943 дек. и 1945)
решили их судьбу,

как древний царь Иранский
Коба провёл приём,
двух знатных иностранцев
зазвав к себе за стол;

хоть ростом  - метр с кепкой
и видом неказист,
но был орешек крепкий
былой семинарист,

старинный миф Востока
хвалил Кову не зря,
он победил Закхока,
туранского царя,

Кова, - простого рода, -
был бравый молодец,
восстание народа
возглавил вождь-кузнец,

у древних маздаистов
был тот же красный флаг,
российских коммунистов
повёл персидский маг,

хороший, иль хреновый
Верховный был нам дан,
он был средневековый
безжалостный ТИРАН.

                 ***


Под грозный скрежет стали,
под  рёв и лязг машин
по необъятной гари
нас Жуков вёл в Берлин,

германскому кумиру
пришлось убавить понт:
в Кале, назло вампиру,
открыли Второй фронт,  (1944)

в руинах Кёльн и Мейсен,
Анхальт и Вюртемберг,
Реймс, Йена, Веймар, Дрезден,
и Киль, и Кёнигсберг, 

французы бились страстно
и герцог Шарль де Голь,
Черчилл и Рузвельт классно
свою сыграли роль,

Они тянули руку
сквозь горький дым руин,
но взял ГЕОРГИЙ ЖУКОВ  (1945)
поверженный Берлин.

                  ***

Они тянули руку,
ладонь, а не кулак;
японцев не пристукнув,
им было не до драк…

ПОБЕДА, слёзы, радость,
какой не знали   ввек,
готовился к параду
стареющий Генсек,

и хоть ни разу не был
Верховный на войне,
погарцевать хотел бы
на белом скакуне,

да силы, знать, не те же,
и, хворь свою кляня,
на выездном манеже
он шлёпнулся с коня,

знать, не по Сеньке шапка,
и  хоть он не был  рад,
но Жукову украдкой
велел принять парад,

в воротах Спасской башни,
мундиром облачась,
явился славный МАРШАЛ
как древнерусский князь!

И снова, как в атаке,
под грохот канонад
на белом аргамаке
он принимал парад,

от эдакого стресса
Коба возревновал,
услал его в Одессу, (1946, 1948-53)
а после  - на Урал…

и снова чинодралы,
решив посеять страх
пытали генералов,
заслуженных в боях,

в Кобе опять проснулся
классический упырь,
опять к нему вернулся
средневековый стиль;

оставили окопы,
так нет, чтоб отдыхать,
забрали пол Европы
и снова  - лютовать,

забрав чуть не полсвета
на север и на юг
Империя Советов
раскинулась вокруг,

свирепы и речисты,
пахали «огород»,
не хуже, чем фашисты
гребли они народ,

Европа в униженье,
зачем ей новый строй?
И началось броженье
и атомный разбой,

но к нам тянули руку, -
ладонь, а не кулак,
японцев не пристукнув,
им было не до драк…

Коба вознесся к славе,
но в нём восстал упырь,
он не хотел оставить
средневековый стиль,

хороший иль хреновый
Верховный был нам дан,
он был средневековый,
безжалостный ТИРАН,

ещё полнее стала
советская семья:
наш «папа Джо» и Мао –   (1949)
теперь навек друзья,

опять у горла лапа,
грузинские усы,
советское гестапо
пахало как часы,

и снова чинодралы
плодили смерть и страх,
стреляли генералов
заслуженных в боях,

стреляли и пытали,
устраивали ад,
на Жукова искали
смертельный компромат,

этапы за этапом
на север гнали нас,
опять у горла лапа,
на всех  - один Указ, (1947)

досталось генералам, (1948-53)
партийцам и врачам,
работ всегда хватало
грузинским палачам,

народ трясли как грушу,
не дав вздохнуть от ран,
чеченцев и ингушей
услали в Казахстан,

в Москве и до окраин,
до всяческих морей,
залютовал «Хозяин»
советских лагерей…

«Доложите мне в среду,
товарищ Микоян,
а почему не едут
жиды в Биробиджан?»

«Там нет домов и хлеба,
готов один вокзал».
«Так ведь, НЕ ВСЕ ДОЕДУТ,
Верховный «подсказал»…

Но тут в его передней
ударил бой часов:
Сатурн вступил в последний,
опасный терм Весов,


нашла коса на камень,
Генсек не устоял,
и скоро в чёрной раме  (1953)
пред нами он предстал,

как он ни упирался,
хватил его инсульт,
"КУЛЬТ ЛИЧНОСТИ" скончался,
откинул кони культ...

Лаврентий Палыч разом
его со света сжил
и Каганович Лазарь
тут руку приложил,

хороший иль хреновый
Генсек был Богом дан,
он был средневековый,
безжалостный ТИРАН,

он тридцать лет проправил,
создал немало стран,
одной рукой – Израиль,
другой – Биробиджан,

работал под монарха,
троцкистов подсидел,
поставил Патриарха,
Адольфа одолел,

и, стольких пересилив,
куда он вёл ладью?
Любил ли он Россию,
иль только власть свою?

Судить его не будем,
Судья ему – Господь,
его любили люди,
хоть он терзал их плоть,

как по веленью свыше
народ сошёл с ума,
полез в Москве на крыши,
на окна, на дома,

«скончался Джугашвили!!!
Настал последний век!!!»
На Трубной раздавили
две тыщи человек,

сам Берия-вредитель
в момент его убрал,
«Мертв наш тиран, глядите!!!»
он радостно визжал,

и Берия, поди ты,
вдруг начал выступать,
чтоб храбрые джигиты
всю власть смогли прибрать,

но тут поднялся Жуков,
российский исполин,
и, Берию пристукнув,
их взял он, как Берлин,

равнялся на Европу
товарищ Маленков,
и Берии под ……
добавил он пинков,

но сам подставил спину,
и тут же был таков;
мы сбагрили грузинов,
но нажили хохлов…



  ХРУЩОВ (1953-1964)

Взошёл на трон Никита,
ещё одна беда,
чего там не пропито,
давай, тащи сюда!

Хотели мы порядка,
нажили вахлака,
у Сталина вприсядку
плясал он гопака,

обнёс нас караваем,
в Канаде хлеб скупал,
поссорил нас с Китаем
и Церковь поприжал,

на наши уси-пуси
обиделся Китай,
но стали хинди-руси
пхай-пхай, пхай пхай, пхай пхай!

хоть запускал он в небо  (1957-61)
космических послов,
оставил нас без хлеба
и даже без штанов,

совсем не стало риса,
зерна - наплакал кот,
зато "Иван Денисыч"
во всю пошел в народ,

но всё же, для России
сумел он послужить:
свалил он ТИРАНИЮ, (1956)
без страха стали жить,

как будто гром из тучи,
как дождичек в четверг
он Сталина до кучи
с Олимпа нисповерг,

но тут, как джин из ларца,
как тени Самого
три «костяные старца»
поднялись на него,

и всё притихло сразу,
был крупен разговор,
сам Каганович Лазарь
возглавил заговор,

но вновь поднялся Жуков,
российский исполин,
и, кулаком пристукнув,
их взял он, как Берлин,

не пикнул Ворошилов,
окончился скандал,
«примкнувший к ним Шепилов»
большого маху дал…

вдруг венгры-остолопы
затеяли раздел,
но наш посол - Андропов
их ловко подсидел,

и, хоть бесились янки,
сказал Никита «Врежь!»
и с пылом наши танки  (1956)
громили Будапешт,

где венгры осмелели -
и тишь и благодать,
был схвачен и расстрелян
товарищ Имре Надь,

на радостях Никитка
стал главный командир,
но на живую нитку
был сшит на нём мундир,

обуза за обузой,
не хочешь, а пляши,
сажай им кукурузу,  (1959)
и Казахстан паши,   (1954-64)

удумал недотёпа,
нарезавшийся в дым
оттяпать Севастополь,
отдать Бендере Крым,

в Карибском поединке   (1962)
он действовал как слон,
и, снявши с ног ботинки,
об стол стучал в ООН,

службистам муз прекрасных,
поэтам и тэ пэ,
орал он: «педерасты!
я всех вас в эЛТэПэ!»

как прежде на буржуя,
на церковь он напал,
орал: «вам покажу я 
последнего попа!»

закрыл пять тысяч храмов
волюнтаристский хрыч,
но урезонил хама
наш Леонид Ильич,

был хам из той же шайки,
что и кремлёвский «бог»,
дружил он с дядей Айком,
а Жукова – упёк,

с Джавахарлалом Неру
и с Фурцевой дружил,
но враз сменил фатеру
кремлёвский старожил,

и после, спозаранку,
опохмеляясь слегка,
митинговал под банкой  (1964)
на даче у ларька…


БРЕЖНЕВ (1964-1982)

Теперь не то, что прежде,
настал «застойный век»,
был, впрочем, Лёня Брежнев
приличный человек,

меж Чёрным и Каспийским
он крепко фрица гнул,
он под Новороссийском 
на сейнере тонул, (1943 Малая земля)

служил не мелкой сошкой
за совесть, не за страх,
сидел он под бомбёжкой
в матросских блиндажах,

чтоб их согнать на берег
и с моря взять в тиски,
на них обрушил Геринг
все авиаполки,

а было бомбосбросов
у авиаполка  -
по ТОННЕ на матроса
и на политрука,

но фрицу было мало,
и шёл за боем бой,
стекала кровь по скалам,
солёным, как прибой…

Генсек сменил НИКИТУ,
вздохнула вся страна
ещё не всё пропито, 
настала тишина,

мы стали есть получше,
пахали целину,
но в Праге некто Дубчек
затеял вдруг «Весну»,   (1967)

присели мы со страха,
Андропов не зевал,
на чехов и словаков
он Брежнева поднял,

они нас там не ждали,
закончилась любовь,
мы с гусениц счищали
запёкшуюся кровь…  (1968)

Пошло всё дальше складно, 
но старость  - Божий бич,
а постарел изрядно
наш Леонид Ильич,

он управлял страною,
не слишком был суров,
в Завидово зимою
стрелял он кабанов,

уже не слышал ропот
и думать перестал,
коварный друг – Андропов
завлёк в Афганистан,   (1979)

ушами  не прохлопал
бнай-бриттовский камрад,
поссорил нас с Европой,
подвёл под газават,

и вновь горели раны,
смерть стала на часах,
и «Чёрные тюльпаны»
поплыли в небесах,

а Брежнев уж не правил,
давно не думал он,
лишь тихо шепелявил
в кремлёвский микрофон,

равнялся на Европу,
а тут недоглядел,
коварный друг – Андропов
его пересидел,

и вот в его передней
раздался бой часов,
Сатурн вступил в последний
опасный терм Весов, (1982)

был тихо сжит со света
четырежды герой,
так, «ГОНКОЙ НА ЛАФЕТАХ»
закончился «застой»…

АНДРОПОВ (1982-1984)

Чтоб русских губошлёпов
оборотить в зека,
взошёл на трон АНДРОПОВ,
воспитанник ЧеКа,

с замашками Кощея
умел пускать он кровь,
Хазаро-Иудея
зашевелилась вновь…

чтоб эту четверть века
похерить и забыть,
велел он гроб Генсека
в могилу уронить,

хитер был этот «филя»,
как Троцкий воротил,
косил под Джугашвили,
под Берию косил,

людей хватали в бане,
в продмаге и в пивной:
«Ты где –й- то шлёндишь, ваня?
теперь не выходной,

тебя за опозданье
я тотчас привлеку,
а ну-ка, смирно, ваня!
а ну-ка брысь к станку!

с чего -й -то стал ты гордый?
получишь по щекам!»
Но часто били морды
андроповским шпикам…

всё было б по- здорову,
но вдруг он был готов;
бодливая корова
обычно без рогов…

он писался всё хуже, 
и, наконец, дошёл,
хоть помер и не в луже,
но всё ж нехорошо…

ЧЕРНЕНКО (1984-1985)

С тех пор лихие гости
не посещали нас,
пришёл Черненко Костя,
но через год угас,

кремлевские «туранцы»
не шибко берегли,
и даже франсисканцы
ему не помогли….

ГОРБАЧЕВ (1985-1991)

Тут в Англии решили,
что близится момент,
чтоб завершить в России
ком-соц эксперимент,

пришлось на склоне века
понюхать, что почём;
вступил на трон Генсека
Мишутка Горбачёв,

ах, как бы не мешало
погнать его отсель:
«небрежились» мы мало,
«горбатимся» досель,

поддать ему под попу
и взять бы за бока,
ведь знал Генсек Андропов,
кого тянул в Це Ка,

как с эдаким задором
с пути не своротить?
уж лучше б комбайнером
остался он служить,

попал довольно быстро
андроповский мосол
под каблучок Раисы,
и вот: «процесс пошёл!»,

по манию Генсека   (1985-1991)
ни водки, ни вина,
народ побрёл в аптеку,
страдала вся страна,

народ горел вопросом:
чем душу ублажить?
пошёл глотать «колёса»
колоться и курить,

вздохнули наркобоссы,
был каждый очень рад,
мишуткины барбосы
рубили виноград,

и в Англии решили,
что наступил момент,
чтоб завершить в России
ком-соц эксперимент,

стал «меченый» вития
под дудочку плясать
и развалил Россию,
что долго не собрать,

распалась вся отчизна,
ну, думаем, «писец!»,
но иго большевизма
мы свергли наконец, (1991)

Генсек избегнул кары,
тоска его не гнёт,
он пишет мемуары,
и интервью даёт,

и ест и пьет от пуза,
теперь в фаворе он,
и за развал Союза
он знатно награжден,

Пётр, Сталин и Иваны
ворочались в гробу:
Андреем Первозванным
почтили пустельгу...

ЕЛЬЦЫН (1991-2000)

Но вот, ему на смену,
откуда не возьмись,
пожаловал на сцену
премудрый царь Борис,

назло гэкачепистам
и взгромоздясь на танк,
он одолел путчистов
и подтвердил свой ранг,

был этот не вития
и слов пустых не нёс,
и не пошла Россия
навынос и вразнос,

её среди дебатов
не стёрли в порошок
ни хитрый Хасбулатов, (1993)
ни бравый Макашов,

как баррикады стены
поднялись на Тверской
и не помог чеченам
«примкнувший к ним Руцкой»,

хоть русские придурки
подыгрывали им,
они сыграли в жмурки,
иль дёрнулись к своим,

на лица не взирая,
Борис достойно жил,
останки НИКОЛАЯ
он с честью схоронил, (1998)

в войну не сдали нервы
в ответственный момент,
короче, был он ПЕРВЫЙ
РОССИЙСКИЙ ПРЕЗИДЕНТ,

мы еле уцелели,
гадали, как же быть,
но живы мы доселе,
и будем дальше жить,

случилось просто чудо:
нам есть куда идти,
и с Путиным, покуда
России по пути.