***

     Менялся нрав, ломался голос.
     Не помню лета - помню стужу.
     Какой-то стыд, какой-то тормоз
     Мешал мне вырваться наружу.

     Мой внешний мир
     с одной читальней,
     Троллейбусом и телефоном
     Завидовал дороге дальней,
     Лесам глухим, морям бездонным!

     Не знала я, что суть не в этом,
     Что дух,
     невысказанный, пленный,
     И был бескрайним белым светом,
     Огромной маленькой вселенной.


     НАПЕВ

     О родине - шелесты лип,
     и ржавой уключины скрип,
     и темного озера всхлип.
     О родине - паданцев стук,
     и дальнего выстрела звук,
     и плеск бесконечных излук.
     И звон быстротечных проток,
     и баржи хрустящий ледок.
     О родине - крик журавлей,
     о родине - стон тополей...
     И нету
     напева
     смелей!


     ТОЧИЛЬЩИК

     Подойду и попрошу:
     - Точильщик,
     Наточи мне ножницы-ножи,
     Чтобы стали и острей и чище,
     Чтобы снова стали мне нужны.

     Колесо завертится шершавое,
     Искрами засвищет-заблестит...
     Старое, негодное и ржавое
     С колеса точильного летит.

     Стихнет ветер желто-синих точек.
     Снова станет весело ножу.
     ...И такая меня зависть точит (
     Все я на точильщика гляжу.

     Вот бы крикнуть людям:
     - Вы тащите
     Мне свои унынья! Я хочу
     Быть вам нужной. Я, как тот точильщик,
     С главного наносное сточу!


     БИБЛИОТЕКАРША

     В библиотечных подвалах (
     запах нечитаных книг.
     Лепет старушек бывалых,
     сгорбленных, но не усталых.
     Чести застенчивый лик.

     Глупому мальчику тылом
     этот неяркий подвал
     кажется. Заводью с илом.
     Говором мягким и милым
     голос ему отвечал:

     - Вы как с разинутым клювом
     зимний галчонок сейчас.
     Я не смогла с т е к л о д у в о м
     стать, но я книгу найду вам (
     может быть, выйдет из вас.

     Вот - переплавьте осколок!
     Номер поставлю в тетрадь...
     День мой прекрасен и долог,
     Надо по вторникам с полок
     тряпочкой пыль вытирать.


     ***

     Я из этого шумного дома,
     Где весь день голоса не смолкают,
     Где отчаянных глаз не смыкают
     И смеются усталые люди,
     И не могут друг друга понять, (
     Я на лыжах, на лыжах, на лыжах,
     На растресканных, старых и рыжих,
     Убегу по лыжне незнакомой,
     По прозрачной, апрельской лыжне.

     Дует ветер, как мальчик, грубый.
     Крепко-крепко сжимаю губы,
     Я быстрее еще могу!
     По-разбойничьи свищут лыжи,
     Мальчик-ветер лицо мне лижет,
     А лицо мое - в талом снегу.

     До чего же тут все по-другому,
     Тут сама я честнее и проще,
     Тут взрослее я и сложней.
     Мне как фильтры - белые рощи!
     ...Я из этого шумного дома
     Убегу по лыжне незнакомой,
     По прозрачной апрельской лыжне.


     ***

     Часто день суетлив и бездарен,
     Разворован, размыт, разбазарен,
     Но, бывает, запомнится м и г.
     В зимнем дворике дворник-татарин
     На скамейке разлегся, как барин,
     В ожиданье друзей-забулдыг.

     Не заметен, не страшен, не жалок,
     Все твердит про какой-то "подарок"
     И никто во дворе не прервет
     Ни горелок, ни пряток, ни салок.
     Он глядит на детей и на галок
     И татарскую песню поет.


     ***

     В темном детстве,
     от старших в сторонке,
     Я читала, светлея лицом,
     Эту сказку о гадком утенке
     С торжествующе-лживым концом.

     Я считала, что я некрасива...
     Только лучше сказать - неточна:
     Ведь прекрасна и грубая грива,
     Если выразит лет скакуна!

     Ненавижу свою оболочку!
     Понимаю, что,
     как не смотри,
     Видно черную зимнюю почку,
     А не слабую зелень внутри.


     ВОЕНКОР

     Смотрят военные ели,
     как у дороги, один,
     в широкополой шинели
     он голосует на Клин.

     В кузове долго трясется
     с чувством неясной вины (
     как ему трудно дается
     тайная тайных войны!

     Смотрят военные ели,
     как он замерзшей рукой,
     пряча блокнот от метели,
     пишет про утренний бой.

     Как, разомлев от привала,
     правды прилежный писец,
     он, улыбаясь устало,
     просит подлить ему щец.


     ЗАМОРОЗКИ

     Пойду гулять, по переулкам рыскать.
     Мне даже лучше, что гулять одной.
     Наступишь в лужу - разлетятся брызги
     И вдруг застынут веткой ледяной.

     Еще октябрь. Но руки так замерзли,
     Что шум в ушах становится сильней.
     Не шум, а шепот. Сказочных, заморских,
     Высоких и узорчатых саней.

     Оттуда спрыгнет богатырь в тулупе.
     Он на меня снежинками дохнет
     И сам себя ладонями отлупит
     Так, что метель над лужами вспорхнет.

     Он спросит, почему я так сутулюсь,
     А я неслышно улыбнусь взамен,
     И мы поедем вдоль продрогших улиц
     Полозьями - по осени - к зиме...

     И на ветру захлопают афиши.
     Внизу замрут московские дома.
     А я - на санках. Я лечу все выше.
     Туда, где снег, сугробы и зима.


     ***

     По асфальтовым широким улицам
     Ходят-бродят старики старьевщики,
     Те, которым нужно все ненужное,
     Ветхое, изношенное, драное...

     Ходят люди с разными заботами.
     А у них одна - искать забытое,
     Навсегда и вдребезги разбитое.
     Вот какая их забота странная!

     Я ищу ненайденное, новое.
     А они - затрепанное, старое.
     Я не знаю, как мне относиться к ним:
     Удивляться, презирать, бояться ли?
     Ходят люди с разными богатствами.
     Их богатство - лоскутки, да ржавчина,
     Да осколки, да лохмотья пыльные.
     Вот какое странное богатство их!

     Иногда я вижу их на улице (
     Спины их сутулые-сутулые,
     Руки их костлявые-костлявые,
     Голоса унылые-унылые...
     И всегда я вздрагиваю, кто они:
     Жадные до самого убогого,
     Любящие всеми нелюбимое,
     Помнящие то, о чем забыла я?


     ***

     А мне не пишется, не пишется,
     Как ни стараться, как ни пыжиться,
     Как пот со лба ни утирать...
     Орехов нет в моем орешнике,
     Весь день молчат мои скворешники,
     Белым-бела моя тетрадь.

     И я боюсь, и мне не верится,
     Что больше слово не засветится,
     Не разгорится на губах.
     ...Вот я очищу стол от мусора,
     И наконец-то грянет музыкой
     Мой долгий страх - молчанья страх,

     И станет скользко, как в распутицу,
     И немота моя расступится,
     И - все напропалую трать!..
     Зачем орехов нет в орешнике,
     Зачем молчат мои скворешники,
     Зачем белым-бела тетрадь?


     ***

     Эх, не малина - снег да глина,
     Да электричек пересвист,
     Да птичий свист и жухлый лист,
     И начинается ангина!

     И начинается весна
     С того, что оживают рощи,
     Измучены, черны и тощи,
     Шумят - ни отдыха, ни сна.

     Хлопот у рощи полон рот,
     И грач орет, и воздух звонок...
     Душа моя, как медвежонок,
     Глаза в берлоге продерет.


     ***

     Если ветка ноет,
     Как распухшая десна, (
     Никакого в этом
     Не ищите ребуса.
     Просто скоро март,
     Веснушки и весна.
     Просто скоро первые
     Листики прорежутся.

     ...Вот мне и осталось
     Думать об одном,
     Если все неправильно,
     Если дом вверх дном, (
     Надо только, думаю,
     Немного потерпеть.
     Разойдутся из дому
     Бедствия, как беженцы.

     Ну а если очень
     Плохо мне теперь,
     Это просто скоро
     Радости прорежутся.


     ***

     На заснеженной аллее
     Я да стайка зимних птах...
     Это даже веселее
     Веселиться просто так!

     Небо - уж куда серее? (
     Небо, как от неба тень...
     Только даже веселее
     Веселиться в этот день!

     Побежать бегом и мельком
     Улыбаться на бегу
     Облупившимся скамейкам
     И скворешнику в снегу.

     И сугробу-медвежонку
     Рукавицы сунуть в пасть...
     Поскользнуться и упасть
     В снежную сухую пшенку

     И сказать: "Любой дурак
     Весел в день удач, но все ли
     Знают главное веселье (
     Веселиться просто так?"


     ***

     Замолчи, уймись, остановись!
     Будем жить, себя не объясняя,
     Как летит (
     наискосок, но ввысь (
     Птичья песня, вольная, лесная...


     МОРОЗ

     Разыскали мы одну
     Ледяную рощу.
     Можно даже тишину
     Пробовать на ощупь!

     Возле старого моста
     Ветер озорует.
     Это вот, наверно, там
     Раки и зимуют!

     Ну куда меня, куда,
     Ну куда завез ты?!
     Небо - крыша, да худа:
     Вон какие звезды.

     Только крыши нет другой,
     А без друга плохо.
     Снег смету с тебя рукой,
     Не сдержавши вздоха...

     Подружились, мерзляки,
     В декабре - не в мае.
     И дрожим, как медяки,
     У зимы в кармане.


     ***

     Я знаю, что те слова, которые я ищу,
     Давно до меня разысканы и охают надо мной,
     Когда я стихи пишу, как мостовую мощу,
     Где каждый из тысяч булыжников
     Надо поднять самой.

     Я слышу в чужих стихах, я вижу в любой строке:
     Все выстрадано, все высказано, все найдено до меня.
     Зачем же тогда, зачем - опять карандаш в руке
     И снова тетрадь открылась,
     Как захлопнулась западня!


     ПЕСНЯ ПРО КУЗНЕЧИКА

     С асфальтовой жаркой дороги
     В окраинный скверик свернем...
     Под лавкой усатый кузнечик
     Стрекочет о чем-то своем.

     Но только не просто стрекочет,
     Но только не просто поет, (
     Он, может быть, песенкой этой
     Душе умереть не дает.

     Поймала!
     Но он застеснялся,
     Усы опустил - и молчок.
     ...Кузнечик ты мой, человечек,
     Зеленый ты мой дурачок.


     ***

     Одинокая дачная тишь.
     До шоссе - полтора километра.
     И живешь, и по-птичьи свистишь,
     Одичавши от чистого ветра!

     ..Но кругом - городской балаган,
     Где мутит от нечистого духа,
     Где болван тарахтит в барабан:
     Мол, отличная, братцы, житуха!

     Я отсюда уйти не смогу,
     Потому и скучаю, скучаю...

     О деревня, по горло в снегу,
     И собаки на каждом шагу,
     И баранки к остывшему чаю!


     МАНДАРИНЫ

     Мандарины, мандарины, мандарины!
     Десять мордочек в авоське у меня,
     Десять маленьких, испуганных, звериных,
     Странно-рыжих среди бела-бела дня!

     Будто из лесу дремучего (
     и в город
     Вдруг попали десять крошечных лисят,
     На прохожих, на дома, на шум моторов
     Мандарины мои глазками блестят.


     ОСЕНЬ В ЛЕСУ

     Как жила я без криков грачиных,
     Без корзин и ножей перочинных,
     Без грибов и корявых берез,
     Без осин в пожелтевших овчинах?..
     Вы - причина моих беспричинных
     Неожиданно хлынувших слез!


     ***

     Ты дура-замухрышка,
     Поэзия моя!
     Куда тебе до риска,
     Куда до соловья?

     Ты все поешь, как чижик,
     От имени гурьбы
     Прокуренных мальчишек,
     Удравших по грибы,

     Корзинок и лисичек
     С комочками земли
     И дачных электричек
     Голицино - Фили.

     Но вот уже и точка,
     Чтоб не было вранья.
     Ты маменькина дочка,
     Поэзия моя.

     ...А где-то, где-то, где-то
     Грохочут поезда,
     И громом их нагрета
     Огромная звезда!


     ***

     Наревусь до жара,
     До распухших губ,
     До трубящих ржаво
     Сумасшедших труб,

     До горящих пятен,
     До того, что мне
     Станет непонятен
     Белый свет в окне.

     Наревусь - и всхлипну.
     Всхлипну - рассмеюсь.
     И опять привыкну,
     И опять смирюсь.


     ВИНТОВАЯ ЛЕСТНИЦА

     Длинная старинная винтовая лестница.
     Кружится, кружится - никогда не кончится.
     А внизу, за окнами, улица плещется,
     Усталая, веселая, словно велогонщица!

     А здесь ступеньки грязные да перила шаткие.
     Винтовая лестница - ржавая пружинка.
     С каждым кругом
     все темней
     темные площадки,
     Лишь мерцает за окном серая снежинка.

     А с каждым кругом круче, а с каждым шагом тише.
     Только слышно - сыплется сухая штукатурка...
     Я давно уже звоню, но никто не вышел.
     Крепко заперта жилья древняя шкатулка.

     На меня звонки глядят печально и степенно.
     Говорят: "Ушли, ушли..." Ну что за околесица!
     Как футбольные мячи, взлетают вверх ступени.
     Снова вьется подо мной винтовая лестница.


     ***

     Чужая душа не потемки,
     А поздняя зимняя ночь,
     Где жутко от свиста поземки,
     От скрипа деревьев невмочь.

     Я в милую темную душу
     До боли
     гляжу и гляжу.
     И в снег, в беспощадную стужу
     Неверной походкой вхожу.


     ***

     Я знаю только то,
     что под шумящей кроной
     Зеленая трава
     и желтые цветы
     Живут в ладу с грачом,
     синицей и вороной,
     А те себе поют
     на разные лады.

     Еще я знаю то,
     что бурую скамейку
     Когда-то бирюзой
     покрыли маляры.
     Но осень, как старик,
     грохочущую лейку
     Приносит, что ни день,
     в окрестные дворы.

     Потом зима придет.
     Мне музыку метели
     И дворника метлу
     не различить со сна...
     Однажды в феврале
     я сослепу, с постели
     Не сразу разберу,
     что за окном - весна.

     И снова зацветут
     окраинные скверы!
     И праздничный обряд
     затеет воронье!
     И напряженный ток
     их неоглядной веры
     Пронижет и прожжет
     сознание мое.


     АЭРОПОРТ

     Ничего из этого не выйдет,
     Разве что беда произойдет.
     В зале ропот - отложили вылет,
     Радио пургу передает.

     Между нами - снежные заносы
     И ветров январских перехлест.
     Небеса черны, простоволосы:
     Ни луны, ни месяца, ни звезд.

     Запах одиночества, транзита,
     Разговор без устали и смех...
     Все у всех нарушено, разбито.
     Почему-то легче, что у всех...


     ***

     За рекой, за картофельным полем
     Открывается новый простор...
     Мы картошку горячую солим
     И, не думая, смотрим в костер,

     И вдыхаем еловый, тягучий,
     Разъедающий легкие дым.
     И некстати рассказанный случай
     Станет вдруг поворотом крутым.

     Так стихийно
     придет пониманье,
     Разговор до конца и взахлеб, (
     Точно ветер в осеннем тумане
     В кучу листья опавшие сгреб.


     ***

     Я не трачу себя понапрасну.
     Как фонарь на рассвете, я гасну,
     Если свет мой не виден, не нужен,
     Не заметен ни небу, ни дому...
     Надоело,
     Разбей меня,
     Ну же!
     Или выучи жить по-другому.


     ***

     В сердце готовы четыре стиха.

     Фет

     Опять нарисую пейзажик.
     Березу с фанерной скворешней.
     ...О где ты, дорога прямая
     От внутренней сути до внешней!

     Закрыта, тисками зажата,
     Живу ощущением странным:
     Я жду, что глубинные струи
     Ударят открытым фонтаном.

     Я знаю: они существуют
     Невидимо, тайно, подспудно.
     Сквозь робости
     тощую почву
     Пробиться к поверхности трудно.


     ПИСЬМО

     От мыслей не спрячусь от этих.
     То встану, то лягу ничком.
     Я знаю: ты мне не ответишь
     На это письмо ни о чем.

     А я ведь его не писала,
     А я по бумаге слова,
     Как снег по земле - набросала,
     Как дождь по земле - разлила.

     Чтоб в сером почтовом конверте
     Письмо из двенадцати строк
     Дрожало и пело, как ветер,
     Который до нитки промок,

     Чтоб острой снежинкой лучилось
     И вьюгой твой стол замело...
     Какое оно получилось?
     Каким ты получишь его?


     ***

     От косынки до маминых бот
     Я какая-то злая старуха!
     Сердце бьется, как рыба об лед,
     Безутешно, неровно и глухо.

     Ничего... проживу... не впервой.
     Даже улица пахнет вокзалом!
     Чемоданами, пеной пивной,
     Паровозным гудком запоздалым.

     Я опять не о том говорю.
     Я твой город замажу на карте!
     Ничего... заживет к январю...
     Только снова измучает в марте.


     ***

     Воды вешние, птицы нездешние.
     О побудь, весна, продержись!
     Вся я - новая!
     ...Все вы прежние:
     Все вы жалуетесь на жизнь.

     Не глядеть на мир с укоризною,
     Не судить его, а любить.
     Как распутица, бескорыстною
     И, как март, неприкрытою быть.


     СТАРИК

     А я вам расскажу про то,
     Как я по Сретенке бродила,
     Как у табачного ларька
     Я увидала старика,
     Он смахивал на Буратино.

     Такой носатый и такой
     Лукавый, тощий, деревянный,
     Он усмехнулся и кивнул,
     И носом в небо заглянул,
     И стукнул об асфальт клюкой...
     Мне кажется, он был не пьяный.

     А просто дело шло к весне,
     Снега от злости почернели, и, сверху старый, он внутри
     Вдруг стал моложе раза в три,
     И боты, палочка, пенсне
     Ему до слез осточертели...


     ***

     Опять говорю с ежевикой,
     Опять не могу без осин (
     Дрожишь
     и над малой травинкой,
     Когда остаешься один.

     Гляжу, чтоб забыть укоризну
     Твою, где любви ни на грош,
     Как скачет весь день по карнизу
     Какой-нибудь птичий гаврош.

     До боли ладонями стисну
     Колени. Но вдруг разогнусь
     И так по-мальчишески свистну,
     Что даже сама улыбнусь.


     ФИНСКИЙ ЗАЛИВ

     Все забыла, все приемлю
     В этот раскаленный день...
     Как из ковшика, на землю
     Солнце льет густую лень.

     Господи, какое счастье!
     Чайки, сосны, комары.
     Мокрые рыбачьи снасти
     Пахнут грустно до поры.

     Но еще придет хозяин.
     Будет море, будет риск!
     Будет резок и отчаян
     Маленькой моторки визг.


     ***

     На какой-то попутке, в какую-то даль,
     В тридевятое царство осенних берез!
     Однодневного инея жалкий хрусталь
     Самый первый и самый холодный мороз.

     О, не то чтоб Любовь, и не то чтоб Душа,
     Просто рощица редкая в белом снегу,
     Суету раздвигая, неправду круша,
     Ты ворвешься - и я отдышаться смогу.


     РЕКА

     Я - река. Не большая, не бурная,
     А каких под Москвою полно:
     На поверхности - рощица бурая
     И песчаное, мелкое дно.

     Я - река. Но совсем захудалая.
     Да и как мне назваться иной,
     Коль вовек никого не пугала я
     Наводненьями и глубиной.

     Пароходов с гудками протяжными
     Я не видела даже в глаза.
     Птицы, плот с малышами-бродяжками,
     Комары - вот и все голоса.

     Я сама подпеваю комарику,
     Еле-еле, тихонько звеня...
     А за лесом
     впаду я
     в Москва-реку!
     Только жалко - не станет меня.


     ***

     Утро вечера мудренее.
     Мудренее... Смешное слово.
     Но прошу вас, скажите снова:
     "Утро вечера мудреней".

     Все печали мои мудреные,
     Все задачи мои нерешенные,
     Все, что плачет во мне и дрожит,
     Успокоит ночная дрема,
     Солнце мудрое разрешит.

     Я улягусь, глаза закрою.
     Я лицо в одеяло зарою
     (Утро вечера мудреней).

     Я улягусь - и все уляжется.
     Завтра мудрость в дверях покажется.
     Я во всем разберусь при ней.
     Утро вечера мудреней.



     СОДЕРЖАНИЕ


     "Менялся нрав, ломался голос..."
     Напев
     Точильщик
     Библиотекарша
     "Я из этого шумного дома..."
     "Часто день суетлив и бездарен..."
     "В темном детстве, от старших в сторонке..."
     Военкор
     Заморозки
     "По асфальтовым широким улицам..."
     "А мне не пишется, не пишется..."
     "Эх, не малина - снег да глина..."
     "Если ветка ноет..."
     "На заснеженной аллее..."
     "Замолчи, уймись, остановись!.."
     Мороз
     "Я знаю, что те слова, которые я ищу...2
     Песня про кузнечика
     "Одинокая дачная тишь..."
     Мандарины
     Осень в лесу
     "Ты дура-замухрышка..."
     "Наревусь до жара..."
     Винтовая лестница
     "Чужая душа не потемки..."
     "Я знаю только то, что под шумящей кроной..."
     Аэропорт
     "За рекой, за картофельным полем..."
     "Я не трачу себя понапрасну..."
     "Опять нарисую пейзажик..."
     Письмо
     "От косынки до маминых бот..."
     "Воды вешние, птицы нездешние..."
     Старик
     "Опять говорю с ежевикой..."
     Финский залив
     "На какой-то попутке, в какую-то даль..."
     Река
     "Утро вечера мудренее..." 


     Бек Т. А.
     Б 42 Скворешники. Стихи. М., "Молодая гвардия", 1974

     32 с. (Молодые голоса). 25 000 экз. 11 к.

     Татьяна Бек живет в Москве. В ее стихах - мир двадцатилетнего человека,
нашего современника.  У Т.  Бек обаятельный  поэтический характер,  тонкий и
чуткий.
     Т. Бек -  участница поэтических совещаний молодых литераторов. Стихи ее
печатались в центральных газетах и журналах.