Эти сумерки

               Посвящается Жаку Брелю

Эпиграф 1. "Желтизна там, где было все зелено."
                             А.Крупп

Эпиграф 2. "Дорога в ад вымощена благими намерениями."
                              Роберт Герби (?)

День, казалось, только начат, а уже почти прошел.
Нас сумерки качают пеньем сдавленных пружин.
И день - уже не день, а пыльный ветхий дилижанс.

Ночь. Возница спит, и экипаж плетется наугад.
Луна. Дорога - что змея, булыжник - чешуя.
Ах, боже мой, ведь это наши добрые дела!

День! Как много он сулил нам, как он нас околдовал!
Как лихо был он прожит, как казалось все легко!
Фотограф выставил декор - лишь голову просунь.

Ночь. Луна. Дорога -что змея, булыжник - чешуя.
Сомнений нет - да, это наши добрые дела.
Куда ж ведет дорога и куда хотелось нам?

День. Фотограф выставил декор - лишь голову просунь.
Лишь голову просунь и жди падения ножа.
А если очень хочешь - все до завтра отложи.

Ночь. Наш путь блестит, но что же наши добрые дела?
Увенчаны репризой пенья сдавленных пружин.
И вкрадчивые речи наших истинных убийц.





* * *
 
                                    А.Краснопольскому
 
Жизнь, как жизнь - проскакиваешь зимы, лета,
Век отмерь, а там хоть в гроб ложись! 
Как привычно нам писать на смерть Поэта -
Нет бы хоть разок черкнуть на жизнь!
 
Нет бы разорвать счета с грехами всеми,
Ржавые пружины заведя,
Чтоб щекой припасть к жнивью щеки осенней
В суете вокзального дождя,
 
Чтоб потом опять повисли руки-плети,
На перроне том же, но пустом:
За вином да болтовнею не заметишь,
Что, пожалуй, надо б не о том!
 
Чтоб потом ночами, на часы не глядя,
Думать, будто рядом, за стеной,
Он вот так же точно, на себя в досаде,
Мелет строчки в ступе костяной...
 
1975
 
 
 
 
 
Это только расставанье...
 
                                   О.К.
 
Это только расставанье.
Как ни жаль, но навсегда.
Вот и все. Прощай - не мучься и не мучай.
Два весла, и скрип уключин,
И тяжелая вода,
И под банкой - анкерок 
На всякий случай.
 
Можно в ветер окунуться,
Можно с чертом на пари,
Все несчастья, все напасти накликая.
Одиноко режут воду
Золотые фонари.
Фрези Грант - простите, кто она такая?
 
Может, странно, но, признаться,
Я совсем ее не жду
И в ночи ей фонарем махать
                           Не буду.
Просто, каюсь, не расслышал
В лихорадочном бреду,
Как зовут
          Мое обманчивое чудо.
 
Два весла, и скрип уключин,
И восток светлей чуть-чуть...
Может, вовсе мне искать ее
                           Не надо?
Просто мне в бреду казалось:
Суждено когда-нибудь
Обнаружить, что Несбывшееся -
                               Рядом!
 
Это только расставанье.
Как ни жаль, но навсегда.
Вот и все. Прощай - не мучься и не мучай.
Два весла, и скрип уключин,
И тяжелая вода,
И под банкой - анкерок
                        На всякий случай.
1970
 
 
 
 
 
 
Пора в дорогу
 
Пора в дорогу, старина, подъем пропет,
Ведь же сам мечтал услышать, старина,
Как на заре стучатся волны в парапет
И чуть звенит бакштаг, как первая струна.
 
Дожди размоют отпечатки наших кед,
Загородит дорогу горная стена,
Но мы дойдем, и грянут волны в парапет,
И зазвенит бакштаг, как первая струна.
 
Послушай, парень, ты берешь ненужный груз,
Ты слишком долго с ней прощался у дверей,
Чужими делает друзей слепая грусть,
И повернуть обратно хочется скорей.
 
Пойми, старик, ты безразличен ей давно,
Пойми, старик, она прощалась не с тобой,
Пойми, старик, ей абсолютно все равно,
Что шум приемника, что утренний прибой.
 
А если трудно разом все перечеркнуть,
Давай поделим пополам твою печаль,
И я когда-то в первый раз пускался в путь,
И все прощался и не мог сказать "прощай".
 
Ну что ж, пойдем, уже кончается рассвет,
И ты же сам мечтал увидеть, старина,
Как на заре стучатся волны в парапет
И чуть звенит бакштаг, как первая струна.
 






Зеленый поезд

                              Е.И.
 
Слепой закат догорел и замер,
И вновь, худобу кляня свою,
Зеленый поезд виляет задом,
А я с моста на него плюю.
Ему - на север, а мне - налево,
И чертыхаюсь я каждый день,
Что держит дома меня холера,
А может, дело, а может, лень.
 
Рулит на взлет самолет пузатый,
Урча моторами тяжело.
Планида вновь повернулась задом,
Не то случайно, не то назло.
А я не гордый, я просто занят,
Я спецзаказом к земле прижат,
И слоем пыли на чемодане 
Мои намерения лежат. 
 
Вода сердито грызет причалы...
Чего-то мало, чего-то жаль -
А я скептически жму плечами,
Поскольку надо ведь чем-то жать!
Грызите локти перед разлукой,
Ловите чепчики на лету:
Я занятой, и с улыбкой глупой 
Я провожаю свою мечту. 
 
Кому - на север, а мне - налево,
И чертыхаюсь я каждый день,
Что держит дома меня холера,
А может, дело, а может, лень...
Чего мне мало, куда мне надо -
В какие северные края?
...Зеленый поезд виляет задом,
Плетясь, как дура-судьба моя.

1971





* * *
 
Мне порой не дано
Ни жалеть, ни мириться, ни ссориться.
На последнем вагоне -
Фонарь в паровозном дыму,
И опять тот же круг:
Днем - бессилье, а ночью - бессонница,
И опять день и ночь:
Почему? почему? почему?
 
Что-то было не так,
Что-то вкралось чужое и лишнее...
Желтым шелестом осени
Улица оглушена,
Но порыв налетит -
И деревья прощаются с листьями,
И опять до весны -
Тишина, тишина, тишина.
 
Дождь в витрины стучит,
До рассвета стихают вокзалы,
Одинокий троллейбус
Проносится мимо, пустой...
Мне осталось виденье:
Глаза, и круги под глазами,
И шаги по усталой и мокрой
Ночной мостовой.
 
Мне остался мой город,
Но что одному мне с ним делать?
Вроде просто, и все ж
Не могу я понять иногда,
Как решаются люди
И как на двоих они делят
Все дожди, и тревоги,
И зонтики, и поезда...

17 ноября 1969
 
 
 
 
 
Вторая прощальная песня
 
И путь твой все мимо, так прям и упрям -
Ни лишнего шага, ни вздоха!
Как было легко улыбаться друзьям,
Покуда жилось им неплохо!
 
В долине, на скучном подножном корму,
Годами стреножены кони...
Да, им и вершины, видать, ни к чему:
Внизу, у подножья, спокойней. 
 
Там память плывет по вечерней заре
Навстречу тревожному маю.
Там струны твои - о любви, о добре,
А я все мундштук прижимаю...
 
Но мне все равно - трубачом, скрипачом...
Молю об одном ежечасно:
Дай, Бог, не прожить невиновным ни в чем,
Не быть ни к чему непричастным!
 
А путь твой все мимо, так прям и упрям -
Ни лишнего шага, ни вздоха!..

1979
 
 
 
 
 
Песенка про наказание
                                 Н.М.
 
Дуй из "послезавтра" во "вчера",
Вьюга моя, вьюга...
С виноватой мордой школяра
Возвращаюсь в угол...
Сколько грязи вычерпал со дна,
Угол свой ругая!
Истина - одна его стена,
Вымысел - другая.
 
Трещинка, заметная едва,
Где-то чуть повыше.
Все тянусь - кругами голова,
Да в длину не вышел.
Отодвинусь - что ж теперь терять!
Пусть, кто хочет, смотрит,
Как зимой травы чудную прядь
Треплет ветер с моря...
 
Лепестки у теплого виска -
Нежными роями.
Прихотью рожденная весна -
Продолженье яви.
Узенькая щелочка в стене,
Дорасти - не светит.
Кто же обо всем расскажет мне,
Одному на свете?
 
Рок ты мой, по имени Возврат,
Надо мной повисни:
Хоть из "послезавтра" - во "вчера",
Хоть из "послежизни".
Отхожу на несколько шагов,
Нехотя и туго,
Но опять, едва ли не бегом,
Возвращаюсь в угол.
1976 
 
 
Посвящение человеку, прошедшему войну
Булату Окуджаве
 
Давай-ка просто помолчим:
всего нельзя предугадать заране.
Пока нежданный гром не грянет,
не торопясь азы учи.
Но если свет померкнет вдруг
и град пойдет зазеленевшей пашней,
ты позабудь о грамоте вчерашней,
а лучше оглянись вокруг.
 
А лучше что-нибудь запой.
Ты знаешь сам, пройти огонь и воду
дано не всякому музвзводу,
не каждой роте штурмовой.
Клочок увидев голубой,
не торопись считать себя везучим:
еще висеть непроходимым тучам -
ты только будь самим собой!
 
И ничего нам не списать
ни на судьбу, ни даже на погоду,
коль жребий нашему музвзводу -
сей мир от грохота спасать,
беречь Любовь, Весну, Арбат,
лечить сердца - и это ведь не ново,
что чудеса обыкновенным словом
творит наш странный медсанбат!

1974-1976
 
 
 
 
 
Когда бы то ни случилось...
 
Когда бы то ни случилось -
ночью или под утро,
летом или зимою,
в осенний дождь с ураганом;
 
чего бы это ни стоило -
легонько за руку тронуть,
соломинкой в нос потыкать,
гранату взорвать над ухом;
 
и даже - как бы там ни было -
здоров ли я буду, болен,
иль вовсе меня не будет,
иль вымрет все во Вселенной -
 
разбудите меня, прошу вас,
разбудите - не пожалейте,
если вдруг засветится море
и всплывет то самое Слово,
без которого эти строки
никогда не станут стихом.

1988
(Из сборника "Генеральная уборка")
 
 
 
 
 
Что-то муза опаздывает.
 
Что-то муза опаздывает.
Обещала прийти ровно в семь -
и нет ее.
Час нет,
день нет,
год нет...
Вдруг
в десятом часу
прибегает -
красная, запыхавшаяся:
- Извини,
там трамваи не ходили:
тока не было.
1987
(Из сборника "Генеральная уборка").
 





Обращение к апостолу Петру.

В день, когда на твоих весах
Гирьку мою качнет,
Прости, украду я четверть часа
Вечных твоих забот.
Скорбную перешагнув межу,
Этот покинув свет,
Просто я кое о чем расскажу,
А кое о чем и нет.

Жив, скажу, назидательский зуд -
Что может быть милей.
Был моим судией там, внизу,
Каждый, кому не лень.
Зато, при каком ни на есть уме,
Озлившись на все и вся,
Многих и сам я судил, как умел,
Их о том не спрося.

Были, скажу, у меня дела,
Скажем, не так уж давно.
Плоть моя ела, пила и спала -
Вот тебе дело одно.
Из тех, что пришлось переделать, дел -
Что глупость, а что вранье.
Делал я, впрочем, и то, что хотел.
Но это уж дело мое.

Были, скажу, три нежных души
Во все мои времена.
Одна и одна ушли, поспешив,
Дождать осталась одна.
Тех, что считали итоги, кляня,
И вспоминать не хочу.
Третья желала бы только меня.
Я о ней промолчу.

Ты только, ради всех прочих святых,
Не думай, что я крою.
Не зарюсь на райские я цветы,
Что мне там делать, в раю?
Крыл дребезжанье - хоть лезь в петлю,
Да нимба блеск жестяной...
Лучше я травки себе подстелю
Где-нибудь под стеной.
                       1979



							  
Сказка с хорошим концом

А эти домишки когда-то росли на горе,
Но, к морю сходя, вдруг однажды  навеки застыли.
Лет двести так славно, под утро - ни ветра, ни пыли,
Ни злобы, ни зависти - жалко, что лишь на заре.

И утренней лошадью в город въезжал Аполлон,
И лошадь плясала, ив городе жизнь воскресала.
С оси колесницы топленое капало сало,
Пригретое слишком уж щедрым хозяйским теплом.

    И дружно собаки высовывали языки,
    Не злые, а мокрые узкие флаги собачьи,
    И, прячась в тени, за кобылой бежали, тем паче
    Что больше и некуда было бежать от тоски.

Нет, было куда - той тропинкой, что шла сквозь леса,
Вилась по ручью, с каждым шагом другая, но та же.
И девочка грустно кораблик несла на продажу,
Но кто-то уже заприметил его паруса.





А трубачи бредут в казармы,

А трубачи бредут в казармы,
Коней усталых расседлав.
А завтра будет день базарный,
А на губах труба груба.
   А ночью снов совсем не будет,
   А только тяжесть забытья
   От тяжести житья-бытья
   Пока дневальный не разбудит.

И вновь - захочешь, не захочешь -
Ты начинаешь день трубя.
Он отделяется от ночи,
Он начинается с тебя.
   О, как ты юн в его начале!
   Как будешь стар в его конце!
   Что будет на твоем лице,
   Когда тебя он измочалит?

И может, ты не в настроеньи,
И, может быть, всему труба.
Но полк на общем построеньи,
А на губах труба груба.
   И дело вовсе не простое -
   Заставить петь простую медь.
   Но эть надобно суметь,
   Иначе мучаться не стоит.



	
	
	
Написано в поезде Саратов-Москва

Начать бы все заново, сразу, немедля, да вот
Неважное время - конец уходящего дня.
Фонарь на последнем вагоне отмашку дает
Всему, что уже не касается больше меня.
   Всему, что так долго душило нехваткою слов,
   Всему, что похоже, и нынче за глотку берет,
   Всему что тяжелым болотом к ногам приросло -
   Ни шагу назад! - Что ж с того, коль ни шагу вперед.

Но надо же было однажды к чему-то придти,
И день наступил, беспощадной усмешкой зубаст.
Теперь-то попробуй запрячь, задержи, запрети.
Дай бог дотянуть - так он ведь еще и не даст.
   И долго   за поездом ветер кружит шелуху,
   Обрывки беспечно растраченных весен и зим.
   И черт с ним, что некому выложить как на духу,
   И слава те господи, цел и, кажись, невредим.

А рельсы на запад, на запад, на запад, в огонь
И там под закатом, неистово раскалены.
А рельсы качают, качают, качают вагон,
Разматывая перед поездом новые сны.
   И теми же рельсами гонится степь по пятам,
   То ль череп местами в колосьях, местами плешив.
   То ль плоская эта Земля - неразменный пятак.
   И на обороте навстречу мне кто-то спешит.
                                 1973


											
											
											
Другой Серж спит и поет песенку самому себе


                  по фильму " Неоконченная пьеса
                     для механического пианино"

Все двинет как прежде по старому пошлому кругу.
Лишь галстук поддерни да крестик поглубже запрячь.
Я сплю, сидя в бричке, и женщина гладит мне руку.
Покойно, тем боле, что бричку забыли запрячь.

От этой вчерашней бездарной бессмысленной драки
Я в сон, как в спасенье, без веры ушел и без сил,
Но, праведно светел, проснусь, чтоб раздаривать фраки,
Не все, а конечно, лишь те, что донЕльзя сносил.

Все будет как было, дотлеешь и сам не заметишь,
Коль так просыпаться и так засыпать не впервой.
Куда ж друг от друга нам деться на этой планете?
Вот видишь - колеса совсем зарастают травой.




Когда мне будет...

I.	  Когда мне будет пятьдесят, плюс - минус,
  И я приду к тому, с чего не сдвинусь,
  И скромненько усядусь на виду.
  С десяток строчек высекши навеки,
  Я нарисую шашечки на деке,
  И ключиком пружинку заведу -
  Нехай себе отсчитывает мзду.

II.	А к вам явлюсь всех толще и маститей,
   Вам все спою, а вы мне все простите,
   За нечто легендарное любя.
   И буду петь, хрипя и уставая,
   И в зал смотреть, своих не признавая,
   Не узнавая где-то и себя -
   Вчерашнего, прошедшего себя.

III.	А если протяну еще не,
    То, отрекаясь от всего земного,
    Помимо пищи, пенсии, и сна,
    Смешавши мудрость с немощею мысли,
    Я песнопенье к суете причислю.
    А суета - кому она нужна ?
    Она ж, поди, не может ничего.

IV.	Ну а, пока что, мне плюс-минус сорок,
   И важен каждый взгляд ваш, каждый шорох,
   И похвала, и честная хула,
   Разговориться так, порою, сложно,
   Зато потом расстаться невозможно,
   Такие вот забавные дела.
  ..........

  
  
  
  
Кошачий вальс

Капли по стеклам - азбукой нот,
Крыша - органом льдин
Светлая личность - мартовский кот
Есть тут такой один.
Пой, мой кошан, всю ночь под окном
Нежный ноктюрн тоски,
Пой до июля, а там махнем
Вместе на Соловки.

Только июля все нет, да нет -
Страшен времен покой,
Темная личность - мартовский снег,
Есть тут один такой.
Тай, мой снежок, заклинаю, тай!
В лужу себе теки,
Кончится этот дурацкий "тайм"
Дернем на Соловки.

Дернемся сквозь буреломы былья,
Видишь, как поутру,
Рвется на север стая белья
На балконном ветру.
Двинем по ветру, ну а пока,
Кажется мне, не зря
Пробуем скрипки на чердаках,
Вальсы свои зубря...

Пам-пам парам-пам пам пам пам пам...

Пой, мой кошан, всю ночь под окном,
Нежный ноктюрн тоски,
Пой до июля, а там махнем
Вместе на Соловки.





Малыш

Мне быть с тобой еще полчаса
Потом века суетной возни
Малыш, возьми мои паруса
Весь мой такелаж возьми

--- 

Мы о шторма расшибали лбы
Наш пот всю палубу пропитал
Малыш, ты юнгой хорошим был
Теперь ты сам капитан

Я злился, верность кляня твою,
К чужому верность свою влача
Я скоро что-нибудь натворю
Не бойся, не сгоряча

Мне быть с тобой еще полчаса
Потом века суетной возни
Малыш, возьми мои паруса
Весь мой такелаж возьми





Ну как дела твои

Ну как дела твои, какие тут дела
Когда печален золотистых листьев говор
Когда на сером небе золотые купола
И нет цветов других и золота другого
А то что есть, нам совершенно ни к чему

А что мечта твоя, да вот как-раз иду
Везде ищу и выглядит забавно
Ее где ждут, едва ль не в будущем году,
Где говорят, что здесь была недавно
И не понять уже, что правда, что вранье

А что, любовь твоя, - да что моя любовь
Вот видишь дом без окон и без крыши
Он двухэтажный размалеванный лубок,
Где, обнаглевшие кота хоронят мыши
А кот живой, и это видно по усам

Ну а надежда, - а на что она годна
Нарезать мельче или может быть не очень
А проще выпить эту горькую до дна
Иль на конец оставить маленький кусочек
А впрочем лучше подарю его тебе.





 Перевал.

Не спеши трубить отбой,
ты ж дорогу до конца не прошагал,
и уходит из-под ног в небосвод голубой
самый трудный, самый главный перевал.
и уходит из-под ног в небосвод голубой
самый трудный, самый главный перевал.

Ты часы остановил,
испугался неизбежности такой,
и тому, в ком сердце льва, кто с отвагой в крови
первый шаг бывает сделать нелегко
и тому, в ком сердце льва, кто с отвагой в крови
первый шаг бывает сделать нелегко

Так не смей трубить отбой,
ты ж дорогу до конца не прошагал,
и уходит из-под ног в небосвод голубой
самый трудный, самый главный перевал.
и уходит из-под ног в небосвод голубой
самый трудный, самый главный перевал.
Перевал...




Посвящение другу

Не выше пояса забвения трава
Как друг от друга нас дела оберегали.
А мы идем себе своими берегами
И друг от друга глаз не можем оторвать. 

А мы идем себе вдоль времени реки
Тропинка катится, то круче, то положе
И наши женщины становятся моложе,
А мы с семнадцати все также старики.

Река осенняя, туманная река,
Мила зима, да лед то треснет, то подтает
Милей весна, да только жаль мосты сметает

Лишь летний брод, да не видать его пока.




Пора в дорогу.

Пора в лорогу, старина, подъем пропет,
Ведь ты же сам мечтал услышать, старина,
Как на заре стучатся волны в парапет,
И чуть звенит бакштаг, как первая струна.

   Дожди размоют отпечатки наших кед,
   Загородит дорогу горная стена,
   Но мы дойдем, и грянут волны в парапет,
   И зазвенит бакштаг как первая струна.

Послушай, парень, ты берешь ненужный груз,
Ты слишком долго с ней прощался у дверей,
Чужими делает людей слепая грусть,
И повернуть обратно хочется скорей.

   Пойми, старик, ты безразличен ей давно,
   Пойми, старик, она прощалась не с тобой,
   Пойми, старик, ей абсолютно все равно,
   Что шум приемника, что утренний прибой.

А если трудно разом все перемернуть,
Давай поделим пополам твою печаль,
Я сам когда-то в первый раз пускался в путь,
И все прощался и не мог сказать "прощай".

   У что ж, идем, уже кончается рассвет,
   Ведь ты же сам мечтал увидеть, старина,
   Как на заре стучатся волны в парапет,
   И чуть звенит бакштаг, как первая струна.



	
	
Трава

Самолет над землей пробивает облака
Вот и славненько, вот мы и сели.
А бетонную твердь обступает по бокам
Молодая веселая зелень.

Ну трава и трава, отчего ж на душе
Вроде праздник, а вроде и смута.
Так ведь, братцы, октябрь, дело катится к зиме
А она вдруг взошла почему-то.

Кто-то срочно отцвел, кто то временно исчез
А кого-то кому-то скормили.
Так ведь, братцы, октябрь, и по логике вещей
Правит осень в подоблачном мире.

У нее свой сезон, у нее свои права,
И ползет серых дней вереница.
Только эта трава, сумасшедшая трава
Не торопится ей подчиниться.

"Что за черт, что за сорт! Кто здесь главный по траве?
Кто позволил; где пропуск, где виза?"
Шум растет, а росток все упрямей лезет вверх,
Будто снегу грядущему вызов.

Будто жмурится он в чьем-то сказачном тепле
И надежды несмелые будит.
Мол, понятно, природа, закон и ТБ
Только, может, зимы и не будет.




Неуверенный монолог (Что день, что вечер)

                          А.Н.

Что день,  что вечер, и опять, что день, то вечер,
Твой  мираж, но он не вечен, заколеблется и он.
Пожалуй да, обнимет снегопад тебя за плечи.
И уведет подальше от меня, в страну былых времен.

И вот по тверди, припорошенной и мерзлой
Ты уходишь. Все так просто, все хорошее во тьму
Пожалуй да, отходит. Остаются сны, да монстры.
Блажен святой Антоний, я порой завидую ему.

Блажен, кто верен миражам и привиденьям,
Для кого ночные бденья блажь испорченной крови.
Пожалуй да, прощай, как говорится мимо денег.
Чекань свою монету не спеша. Не мучайся. Живи.




Шепчутся деревья

Шепчутся деревья, пламя небо лижет
Впереди далекий путь нелегкою тропой
Брось свои печали, лучше сядь поближе
И еще раз песню мне пропой.

Может просто больше не бывать такому
Может мы с тобой немного на войне
Сверим наши струны, новый мой знакомый
Что-бы быть уверенным вдвойне.

   Слушай и скажи мне, верно ль я пою
   Песню, что сегодня ты мне дал с собой
   Может мне случится сочинить свою
   Что-бы с нею тоже и в путь и в бой.

Вроде бы недавно рядом мы сидели
И из одного с тобой хлебали котелка
Но легли меж нами версты и недели
И минута эта далека.

Пусть сломает сердце горечь и досада
Пусть еще осталось много нерешенных дел
Все же ты однажды сделал то что надо
Только за собой недоглядел.
Но в дороге дальней и лихом бою
Песню, что ты дал мне я ношу с собой.
Я тебе сегодня сочинил свою
С нею тоже можно в путь и в бой.

В ней звенит гитара, к небу рвется пламя
В ней слова простые и бесхитростный мотив
Ты еще, дружище, прошагаешь с нами
Все, что не успел тогда пройти.

Снова на привале, крепко чай заварим
И тогда мы в отблесках закатной полосы
Сверим наши песни, старый мой товарищ
Как сверяют главные часы.
Слушай и скажи мне, верно ль я пою
Помнишь, эту песню ты мне дал с собой.
Я тебе сегодня подарю свою
С нею тоже можно и в путь и в бой.




Я не знаю, что делать, помоги, старина, посоветуй

Я не знаю, что делать, помоги, старина, посоветуй.
Не ищу я ни денег, ни жены и ни нового света.
Мне б осеннюю полночь, да звенящую тонкую нить,
Чтобы главное вспомнить, а все остальное забыть./2р.


Паутина и плесень, город грязи и каменной скуки,
Тесный круг старых песен и далекие нежные руки.
Темной улочки тайны, да дождливых ночей забытье,
Да раскрытые ставни в бессонном окошке ее.


Все, что было-исчезло, тех, кто дорог, дороги умчали,
И, старик, если честно, что-то плохо мне спится ночами.
И на небо рябое, в ожиданьи,гляжу я с утра,
И работа, работа, и отложенных строчек гора.




Я оставлю тебе

Я оставлю тебе эхо лестниц и шорох перил
Мой звонок в коридоре, нелепый смешной и короткий
Полутемный подъезд, что впервые нам дверь отворил
И стихи о любви на клочке папиросной коробки.

Я оставлю тебе листопад, листопад, листопад,
Запах майских ночей и помятый в пути треугольник
Может, вспомнишь мой взгляд и ответы мои невпопад
И с чего, не поймешь, станет грустно и чуточку больно

И воскреснет на миг эхо лестниц и шорох перил
Мой звонок в коридоре, нелепый, смешной и короткий
Может вспомнишь слова, что, прощаясь, тебе говорил
Рыжий парень в зеленой, нелепо торчащей пилотке.