Александр Башлачёв - последний гений ушедшей эпохи

9 января 1988 года в ДК МЭИ, ровно за сорок дней до своей трагической гибели, Саша Башлачёв дал свой последний большой концерт. Наш Дом культуры тогда гремел на всю Москву, благодаря энергии нашего молодого директора Юрия Аркадьевича Дубовицкого, который сделал эту площадку центром молодежной театральной жизни и рок-музыки города. Организатор концерта, хорошая знакомая Башлачёва, Марина Тимашева нервничала. До концерта оставалось уже меньше часа, все билеты проданы, а Башлачёва нет. Несколько человек послали на улицу, чтобы искать его, описав им в торопях приметы. Мало ли, - размышляли мы, - может найти ДК не может, он же Москву не знает хорошо. Дом культуры находился недалеко от м. Авиамоторной, но от метро идти к нему нужно было довольно замысловатой траекторией, через серые кварталы и студенческие общаги.

Саша появился в комнате администратора как призрак. Никто так и не понял как он прошел внутрь ДК минуя охрану из злобных бабушек на входе и посыльных, которые его так и не опознали. Он был очень просто одет, в какую-то байковую клетчатую рубашку, очень потрепанные джинсы и видавшие виды зимние ботинки (Знаменитых кед и кирзовых сапог в которых он ходил и зимой и летом на нем тогда не было). Небритый и слегка опухший Башлачёв довольно вежливо со всеми поздоровался, но говорил, что чувствует себя неважно и не очень готов к выступлению. Потом говорил, что не любит большие площадки и не уверен, что у него получится раскачать такой большой зал. Все это было похоже на капитуляцию, и было тем странно, что Саша Башлачёв в таких вопросах всегда был очень определенным. А тут как-то не похоже на себя юлил. Марина Тимашева его все же уговорила выступать, сказала что все билеты проданы и что народ уже заполняет зал. Вскоре выяснилось, что он потерял в дороге гитару, и все кинулись судорожно искать ему уже хоть какую-нибудь. У Володи Маркина, звукооператора клуба (в последствие известного исполнителя «Сиреневого тумана» и песен в стиле шансон) взяли какую-то гитару-развалюху, но она не строила совершенно. Потом нашли еще одну, она была получше, но там тоже были проблемы со строем. На ней был огромный ремень, который был бы в пору человеку очень высокого роста и Саше никак не получалось наладить его. При его маленьком росте, гитара находилась у него где-то на уровне чуть выше колен.

Многие из администрации, включая директора не понимали, почему такой ажиотаж. Наш директор увидев Башлачёва разглядывал его весьма скептически и вскоре совсем устранился от активности, считая что сейчас будет полный провал. Хорошо помню тот невероятный шквал аплодисментов которыми приветствовали зрители появление Башлачёва на сцене. Дубовицкий повернулся к нам стоящим на заднике сцены и сказал: «А личность-то известная. Может все пройдет и не так плохо. Смотрите как встречают!»

Строптивая гитара никак не хотела звенеть в сашиных руках, она издавала какие-то дикие звуки, и упорно не желала приручаться. Тут еще выяснилось, что ему нужен медиатр, и пришлось обращаться прямо к зрителям. Потом он запел своим сильным, проникающим до печенок, голосом, а гитара завыла что-то свое. Так весь концерт они с гитарой и шли вразрез. Концерт был короткий. Где-то около часа. Саша спел все свои знаменитые песни «Время колокольчиков», «Некому березу заломати», «От винта!» и др. Немного странно было появление давно не петой «Петербургской свадьбы» и то что «Посошок» он спел не в конце.

После концерта мы немного пообщались, выяснилось что у Саши пропала в ДК его зимняя шапка, подарок его близких, в которой он приехал. Саша саркастически как-то отреагировал: «Потерявший голову по шапке не плачет». И посмотрел на всех присутствующих каким-то безнадежно-горячим взглядом. Вообще даже при рукопожатии, чувствовалось, что у Саши температура под сорок. Хотя, это был скорей метафизический огонь, который сжигал его изнутри с какой-то непонятной для окружающих силой. Пока искали его шапку, мы даже не заметили как Саша вдруг незаметно как-то исчез. Почти также как и появился. Посиделок за полночь со спиртным, как бывало с Майком Науменко, Кинчевым, Бутусовым и другими не было. Мы все разбрелись по домам.

Это было весьма символично, что Саша растаял после концерта как дым. Он как метеор ворвался в культурную жизнь страны и также быстро оттуда вышел. Теперь по крупицам собирают его наследие, пытаются разгадать феномен его загадочного гения. О его творчестве написаны книги, статьи, филологические исследования и диссертации.

Что это была за вселенная – Александр Башлачёв? Что пыталось говорить с нами через него?

Саша сам неоднократно рассказывал, что стихи его буквально осеняли. «Луч света, столб такой, потом - стихи» - как говорил он сам о процессе озарения своему приятелю Сергею Смирнову. А один раз ответил другому своему приятелю, Марку Копелеву на вопрос - как это происходит у него: «Ты знаешь, мне кажется, что это не я… пишу. А кто? Я не знаю… Кто-то там…» и показал глазами куда-то вверх. Часто он до конца не понимал смысла написанного, и только в процессе обработки пришедшего материала начинал вникать в суть. Все это говорит только о том, что тут было действие высокого духовного существа, которое избрав Сашу сосудом, инспирировало его. Так или иначе многие творческие люди испытывают подобного рода инспирации, только все это с разной степенью таланта доносится в итоге до мира. Уровень инспираторов, их принадлежность к разным, часто полярным духовным сферам, весьма по-разному определяют деяния их земных со-творцов.

Жизнь Александра Башлачёва была довольно ясной и понятной, до осени 1983 года. Он - выпускник свердловского университета, работал журналистом в череповецкой газете «Коммунист», был на хорошем счету и пользовался уважением коллег. До этого у Башлачёва был опыт написания текстов для местной рок-группы «Рок-сентябрь», было написано несколько стихотворений.

Все началось когда Саша написал «Грибоедовский вальс» осенью 1983 года. Это было первое произведение-подарок. Потом в течение нескольких месяцев были написаны еще 10-15 стихотворений («Хозяйка», «Галактическая комедия», «Палата № 6», «Рыбный день» и др.), которые вскоре стали звучать с музыкальным сопровождением. Саша понял, что это песни. Он стал учиться играть на гитаре исключительно для того, чтобы мелодекламировать свои стихи. К осени 1984 года Башлачёв уже был готов для выхода в свет. Именно тогда в Череповец приезжает Артемий Троицкий, которого специально вытащил посмотреть на Башлачёва, сашин приятель, Леонид Парфенов (в будущем известный тележурналист, а тогда сотрудник местного череповецкого телевидения). Тогда на квартире Парфенова прозвучали «Время колокольчиков», «Зимняя сказка», «Лихо», «Влажный блеск наших глаз», «Черные дыры», «Похороны шута», «Некому березу заломати», «Осень», «Слет-симпозиум» и другие песни. Все эти песни Саша написал за сентябрь-октябрь, и они были потом еще долгое время его основными хитами. Потрясенный А. Троицкий, как он сам писал, испытал тогда настоящий культурный шок. Он сказал Саше: «Через недельку, бери гитару и поезжай в Москву, а я пока все сделаю, чтобы подготовить почву для твоего приезда». Осенью 1984 года Башлачёв дал первый концерт в арбатской квартире скрипача Сергея Рыженко. А потом началось его триумфальное концертное шествие по квартирам и небольшим площадкам Москвы и Петербурга. Были концерты в Театре на Таганке, на квартире у Аллы Пугачевой, Александра Градского, в издательстве «Литературной газеты», где Саше бурно аплодировал Андрей Вознесенский и подарил ему свою книгу с автографом. Но Москва как-то была не близка Саше и вскоре он перебрался в северную столицу, а в Москву приезжал наездами. А в целом за последущие годы Башлачёв исколесил всю страну, был в Сибири, Средней Азии, Украине, Прибалтике, на Урале. Уволившись из газеты он ведет опьяняющую жизнь свободно-блуждающего менестреля.

С сентября 1984 по май 1986 года Саша писал в таком нечеловеческом, плотном ритме, что просто диву даешься. Практически 60 песен, было написано тогда, многие из которых как «Егоркина былина» и «Ванюша» уже по одному времени исполнения выходили за рамки просто песни. Это были настоящие мистерии, своего рода былинные исповедания по 15-20 минут каждая. А еще были «Имя имен», «Вечный пост» и др., тоже немаленькие.

И вот в мае 1986 года поток света иссяк. Наступила тишина. Саша наверно не сразу понял, что это конец подаркам. Он вымотался и думал, что пришло время взять тайм-аут и немного перевести дух. Силы человеческие не запредельны. Он был выкачан и творчеством и концертами. Но это был уже предопределенный конец творческого пути. Фактически всё что было с мая 1986 по февраль 1988 года, иначе как агонией и не назовешь.

Творящий Дух, что столько подарил ему, покинул его. Саша не сдавался, искал путь к нему. Но время шло, а не происходило ровным счетом ничего. Летом 1987 года Саша с женой Настей просидели в деревне под Череповцом около месяца и это была последняя попытка начать опять писать. Настя уверяет, что он очень много написал за этот месяц, сидел все ночи напролет с гитарой, пытался облекать стихи в песни. Но потом все написанное уничтожил, и ушел авто-стопом с приятелем Славой Задерием в Среднюю Азию на несколько месяцев. Очевидно он понимал, что это не уровень «Ванюши», «Вечного поста» и другого его великого. Это был уже он сам, беспомощный перед той невероятно завышенной планкой, ниже которой он уже прыгнуть не имел права.

Рокерское окружение Башлачёва боготворило, но было в целом довольно беспомощно в плане оказания помощи ему, оказавшемуся в тяжелой мистериальной ситуации. Саше, чем дальше, тем меньше хотелось общаться с этим окружением. Но другого окружения вокруг не было. Это была его основная публика, его свита, довольно циничная и часто совершенно безшабашная, хиповая тусовка, жаждущая только новых песен и не понимающая его личной драмы. Они хорошо умели вытягивать жилы из своих кумиров, как они вытягивали их и из Майка Науменко, Янки Дягилевой, да и из крепкого восточным умом Виктора Цоя, лишая их жизненных сил и подводя невольно к преждевременному концу.

Тут вспоминается скандальный и талантливый Федя Чистяков. Как все рокеры переживали, что он перестал быть отморозком, бросил творчество и стал банальным членом секты Свидетелей Иегова. До этого чуть не отправивший на тот свет известную питерскую хипарку Иру Линник (по иронии судьбы сыгравшей и в жизни Башлачёва неблагоприятную роль) и оказавшийся в Крестах, а потом на принудительном лечении в психушке. Он пересмотрел свою жизнь и сделал для себя весьма многозначительные выводы. Он выбрал жизнь вместо смерти. Но это очень многим его горячим поклонникам не понравилось. Казалось, что многим было бы милее если бы «дядя Фёдор» погиб в 25 лет, но остался бы в их сердцах легендарным балагуром-отморозком.

Осенью 1987 года Саша решил креститься, но молодой батюшка-неофит из рекрутского набора батюшек бросившихся в православие в разгар перестройки, так ему затуманил мозги его неготовностью и прочими словоблудскими поповскими истинами, что Саша уехал от него ни с чем. Возможно, это могло бы стать для него первым шагом к катарсису…

Когда Саша Башлачёв начинал петь, то он из маленького, щуплого юноши за несколько секунд превращался в сказочного исполина. Это преображение наблюдали многие. У многих слушателей от тяжелого умственного и эмоционального перенапряжения не выдерживали нервы. Были случаи, когда присутствующие на квартирниках дамы падали в обморок. Марина Тимашева как-то сказала Саше, что когда она слушает его песни, то у нее в мозгу как бы случается микроинсульт, что каждую секунду там словно взрывается маленькая бомба. Саша ее спокойно выслушал и ответил: «А теперь, Марина, представь себе, что я переживаю внутри себя, что я несу в себе». У Саши было понимание своей крестной ноши.

Еще поразительно звучало сашино признание о том, что «баба ехала на возу и обронила стихи, а я подобрал». А потом после паузы добавлял: «А имя бабе - Россия». Вот эту концовку многие и не слышали и даже распространился слух, что Саша украл стихи у Янки Дягилевой и еще подобие какой-то несусветной чепухи. Но Саша часто говорил притчами и какими-то малопонятными фразами, в которых скрывался большой смысл.

Возможно, что тут кроется большая и очень ясная догадка, что инспирирующим духом творчества Александра Башлачёва была русская народная Душа. Не стоит это существо воспринимать афористически и символически. Русская народная Душа это существо в духовном мире совершенно реальное.

В России течёт своя ни на что ни похожая жизнь. Россия колыбель будущей мировой культуры. Русский народ – это народ Христа. Народ который через века будет являть собой путь всей мировой эволюции. Русская народная Душа еще не вошла в свои полномочия полноправно. Путь к ней индивидуален. Она действует по вертикали, как в сказке о Сивке-бурке. До нее нужно допрыгнуть. Невеста Иванушки – это и есть София. В афанасьевских вариантах этой сказки, Невеста-София изображается с изумрудным перстнем на руке и когда Иванушка допрыгивает до нее, то она бьет его этим перстнем в лоб. И оттуда струится поток света, после которого Иван прозревает и посвящается. Перстень олицетворяет собой Небесный Иерусалим.

Когда пала Византия в 1453 году, то Архай Византии перешел в Восточную Европу. Россия стала расти как империя. Иван Великий, Иван Грозный, Петр Первый, Иосиф Сталин – были типичные византийские правители. Они много дали России в плане обустройства и укрепления себя в мире. Часто это все было связано с большими человеческими жертвами и кровью. Но это уже специфика византийского Архая.

Когда пал Советский Союз, то Византийский Архай отошел от России. Теперь пришла пора русскому народу познакомиться со своим настоящим правящим духом, со своей народной душой, с Софией-Афиной-Палладой. Поэтому опять стали много говорить о русской идее. Со времен софиологии и Соловьева об этом молчали. Говорили только некоторые.

До этого в течение русской истории она проявляла себя особенно явно в тяжелые периоды. Например, в 1613 году когда требовалось собрать народное ополчение, или в 1941, когда требовалось нагнать невероятные морозы и не пустить фашистов к Москве. Таких примеров множество. Действовала она и через многих людей, частично инкорпорировавшись в них. Она действовала в Распутине, который был последним гарантом самодержавия и со смертью которого все масонские потоки в России привели ее к духовной катастрофе 1917 года, сразу после его убийства. Она была явлена во всех великих русских святых и в старцах Оптиной пустыни она говорила их устами. Действовала также через славянофилов и любомудров, Чаадаева и Тютчева, Пушкина и Толстого, Лермонтова и Гоголя. В конце 19-го века она манифестировала себя через Владимира Соловьева и других великих русских философов начала 20-го века.

Во времена серебряного века Душа русского народа проявляла себя через символистов, в кругу которых витал дух Владимира Соловьева и был развиваем культ «Прекрасной Дамы», которая есть никто иная как София. Светоч культурной жизни того времени Андрей Белый, тонкий инспиратор Александр Блок, Дмитрий Мережковский с его написанным эссе о «Святой Софии», Максимилиан Волошин со своими пророческими стихами – были проводниками Души русского народа.

В наступившее советское время, когда духовная жизнь была зажата тисками атеизма, и Душе русского народа было трудно пробиваться к своим избранникам. Трагедия Сергея Есенина состояла в том, что русская народная Душа особенно активно пыталась говорить через него. Новой власти в лице Троцкого и Сталина были совершенно чужды эти откровения. Поэтому правящая власть пошла на крайние меры и Есенина убрали. Это была первая в советском времени жертва поэзии. Интересно, что пик творчества Сергея Александровича, последние три года его жизни, пришлись на суровую внутреннюю борьбу двух мощнейших духовных кланов молодой страны советов: хазаро-иудейского в лице Троцкого и византийского в лице Сталина. В итоге византийский дух в лице Сталина победил. Это привело к тому, что Душа русского народа не могла полноценно манифестировать себя через индивидуальности. Хотя византийское правление Сталина было очень близко русскому народу и знакомо по своей многострадальной истории и в какой-то мере было для России даже спасительным в тех тяжелейших духовных условиях. Если бы к власти пришел Троцкий, то Душа русского народа могла бы быть надолго отринута от России. Потому что хазаро-иудейское правление боролось бы с ней нещадно. Возможно даже, что Душа русского народа могла бы отказаться от своей миссии правящего Духа и тогда Россия была бы обречена на ассимиляцию. При правлении Сталина, хоть и лилась кровь рекой, но постепенно все начинало возвращаться к тому что было в России до революции.

В Сталинское время у многих деятелей культуры судьбы складывались драматически. Дорожкой Есенина пошли многие поэты и писатели. Число их жертв сталинского времени идет на сотни и тысячи. Душа народа прорывалась через таких удивительных самородков в поэзии как Николай Клюев, Сергей Клычков, Павел Васильев, Марина Цветаева. Все они погибли не своей смертью. Прозрачно и ясно русская народная Душа выражалась в Андрее Платонове и Пантелеймоне Романове.

В Осипе Мандельштаме и Борисе Пастернаке, двух крещенных евреях, глубоко впитавших в себя русскую культуру, русская народная Душа тоже говорила совершенно явственно. Эти две индивидуальности, являли собой пример того как надо ассимилировать правящий Дух современного еврейского народа - Агасфера, (который действует в современной мировой эволюции совершенно эгоистически) в русском этносе. Забегая вперед, скажем, что третьей такой индивидуальностью в русской культуре стал, тайно крещенный в малолетстве няней в 1942 году, - Иосиф Бродский.

Мандельштам умер трагически в 1938 году. Он совершенно не вписывался в реалии жизни страны советов. Борис Леонидович уцелел в сталинское время, потому что умело лавировал между сохранением своего «Я» в искусстве и режимом. Но карма его догнала уже в начале хрущевской оттепели. Последние годы его жизни, после вручения ему нобелевской премии, стали для него поистине мученическими.

В период оттепели наступил период поэтического реннесанса. Это время нам дало Вознесенского, Евтушенко, Рождественского, Ахмадуллину, а потом и главных столпов слова второй половины XX-го века: Бродского с Солженицыным. Многие поэтические вечера проходили в битком набитых залах. И в больших и маленьких городах был невероятный интерес к поэзии и живому слову. Тогда же появилась самодеятельная песня в лице Окуджавы, Визбора, Кима, Арика Круппа, Веры и Новеллы Матвеевых, где через их пение с нашими сердцами говорило что-то очень чистое и высокое.

Хотелось бы рассмотреть индивидуальности, которые отмечены в русской культуре последнего периода советского времени особым образом. Их творческая деятельность была связана с русской народной Душой и отличие их от многих других своих современников в том, что жертвой за творчество, за запредельное горение, становилась жизнь.

Здесь встает феномен некого духовного регентства в русской культуре, которое длилось ровно три года. Получается интересная трехлетняя цикличность смертей, которая как бы передавала эстафету от одного к другому:

Николай Рубцов – 1971

Василий Шукшин – 1974

Александр Галич – 1977

Владимир Высоцкий - 1980

Леонид Губанов – 1983

Александр Башлачёв – 1986 (дата фактической смерти)

О каждом из этих людей написано очень много. Это были кумиры поколения. Это были люди, которые еще при жизни были живыми легендами, и которые сгорели в огне своего творчества. Что их объединяет, так это очень странные, хотя во многом и закономерные смерти, после которых оставался осадок долгой, гнетущей пустоты. Когда они уходили, всегда было ощущение, что умирала часть духовного существа России.

Неудивительно, что среди этой шестерки много бардов: Галич, Высоцкий, Башлачёв. Стоит добавить к этому же, что Николай Рубцов тоже часто пел свои стихи аккомпанируя себе на семиструнке, а на стихи Губанова, барды написали множество песен.

Русские изначально не были воинственными, как нам пытаются их демонстрировать наши историки. Воинственность появилась уже позже, и то она была связана только с охраной своих границ. Часто вместо оружия славяне носили в походах гусли, бубны и другие музыкальные инструменты. Совершенно бескровная ассимиляция финно-угорских народов Восточной Европы происходила так, что славяне строили свои жилища недалеко от поселений местных аборигенов, а потом шли к ним в гости, подсаживались к их кострам и пели с ними вместе песни. Потом же довольно быстро братались. Славянам, было свойственно отдаваться магической музыке, в которой еще сохранялся отзвук музыки небесной, музыки сфер. Византийский историк Прокопий описывает, как в 529 г. греки ночью напали врасплох на славянское войско. Те усыпили себя песнями и не выставили никаких караулов. Подобное можно понять и ныне, если пережить, какое действие оказывают подчас русские народные песни на самих русских. Это качество русской души интересно выразил Василий Макарович Шукшин в сказке "До третьих петухов" описывая историю со стражником, усыпленным песнями. Неудивительно, что Душа русского народа особенным образом действовала в русском этносе через пение.

Николай Рубцов открывает этот список по праву. Он был чистый гений в поэзии. Гений такой силы, что после Сергея Есенина и не рождался такой на Руси. Он написал очень много и последние три года своей жизни был особенно активен. С 1968 по 1971 годы вышли сразу три сборника его стихотворений. Он очень сильно пил в это время и по-лермонтовски искал смерть. И нашел ее в «объятиях» своей невесты. Вроде обычная бытовуха, но многие тогда оценили это чуть ли не как ритуальное убийство. Несчастная Людмила Дербина отсидевшая 6 лет, взяв на себя вину за смерть Рубцова, потом отойдя от шока поняла, что это скорей всего была смерть от сердечной недостаточности. Месяц Рубцова мучили боли в области сердца, и все это на фоне непрекращающегося перманентного запоя. Рубцов как и положено гению абсолютно точно предсказал дату своей смерти, написав «я умру в крещенские морозы». Он умер 19 января 1971 года.

Василий Макарович Шукшин – это уже многогранный гений. Он проявил себя в кинематографе как артист и режиссер и не менее сильно проявил себя в литературе. Рассказы Шукшина пользовались огромной популярностью, а фильм «Калина красная» поверг в культурный шок всю страну. Но Шукшин еще написал великую спиритуальную сказку 20-го века «До третьих петухов», равной по силе «Властелину колец» Толкина, смысл которой многим до конца неясен, но за простотой изложения стоял высокий творящий Дух. Смерть Шукшина была воспринята русским народом с глубокой неподдельной скорбью. Смерть странная. Появилась информация, что очень пахло газом в закупоренной каюте маленького кораблика-гостиницы. Шукшин пытался вырваться из каюты, но дверь почему-то не открывалась, как будто ее кто-то закрыл или припер снаружи. У Василия Макарыча сердце было уже не очень, а тут и вовсе не сдюжило. Георгий Бурков много чего знал про это, но унес эту тайну с собой в могилу. Последние 3 года жизни Шукшина были очень активные и значимые. Очень много написал, поставил два кинофильма. Уже начинались съемки «Пугачева».

Александр Галич будучи самым старшим по возрасту из этой золотой компании, раскрылся как бард и как значимый поэт в очень зрелом возрасте. За свое песенное творчество Александр Аркадьевич вылетел из Союза Писателей и союза кинематографистов, а потом был фактически выдворен из СССР. Голос Галича был для страны тогда рупором гласности. Это был голос совести, которая не могла молчать. Галича убило током, когда он подключал новый «Грюндиг-комбайн». Кто-то вывел на корпус 220 вольт. Скорей всего какой-то добрый дядя электрик с погонами под своей робой. Последние три года Галич провел на чужбине. Он уехал на Запад в 1974 году, незадолго до этого приняв крещение у своего хорошего приятеля Александра Меня. Кстати, еще большой вопрос, чьи погоны были под робой электрика. Запад уверял, что это КГБ. Но сейчас все явственнее всплывают факты того, что это были спецслужбы Запада. Оказывается, у Галича все больше возникало желание вернуться на родину. Начальники «Радио Свобода» были им не довольны, побаивались что он вернется назад, потому что он за эти годы быстро разочаровался в западной демократии. Апологетом антисоветизма он так и не стал. Его репортажи в передаче «У микрофона Александр Галич», все больше отдавали ностальгией, все больше в них прорывался голос любви к родине.

Владимир Высоцкий это наше всё. Как Пушкин. Он залез во все щели русской словесности. Он идентифицировался со всеми профессиями. Он ворвался в каждый дом, он рвал динамики из каждого окна. Он просто стал нами. Это была просто небывалая популярность человека, актера, барда. Такой популярности наверно не было ни до его жизни, и возможно не будет после, ни у кого из живущих в России. У Высоцкого проблемы с правящей властью начались с 1968 года. Тогда же была у него первая клиническая смерть от пьянства. Но он был живучий. Когда его спасли от пьянства, то наши умельцы в погонах помогли подсесть ему на героин. Долгие шесть лет Владимир Семенович умудрился жить с этой заразой, спал по 2 часа в сутки и работал как вол. Как дотянул до 42 лет - непонятно. Последние три года его жизни были особенно насыщенными и драматичными.

Леонид Губанов в этом списке возможно кому-то покажется малоизвестным. Но вина в этом только в том, что во время когда он творил, о нем знали лишь немногие. Он был поэтом от Бога. Только сейчас, спустя время, гениальные и во многом пророческие стихи Губанова видятся как нерукотворный памятник России и своему времени. Основной пик творчества поэта пришелся на 60-е года, когда он был совсем юным, когда он основал СМОГ и гремел в закулисье поэтической жизни страны. О последних годах его жизни известно немного. Он предсказал свою смерть в 37 лет. И она состоялась 8 сентября 1983 года. Описание его смерти как-то выглядит противоречиво. По одним данным он умер за рабочим столом, по другим – повесился, что старались тщательно скрывать. Но после смерти Высоцкого Губанов получил свое регентство на трехлетний крестный путь в русской словесности. И это только сейчас отразилось в том когда выяснилось сколько он тогда написал стихов и поэм в последние три года своей жизни.

Теперь мы опять возвращаемся к Саше Башлачёву. И здесь просто таки удивительным образом совпадает смерть Леонида Губанова с рождением в молодом череповецком журналисте Саше Башлачёве - великого поэта земли русской Александра Башлачёва. Именно в сентябре 1983 года, Башлачёв принял свою крестную ношу, которую нес три года. И надорвался под этой ношей, получив свой пропуск в великомученики от слова. Конец его трехлетнего горения был в 1986 году. Хотя его физическая смерть наступила полутора годами позже. Словно скомандовав себе «От винта!», 17 февраля 1988 года, Саша вылетел из окна квартиры своей фиктивной жены Жени Каменецкой на Проспекте Кузнецова в Ленинграде. Самое странное смерть была около часа дня и квартира была полна народа, но все были как опоенные каким-то сонным зельем, никто даже не дернулся на сашины призывы пробудиться. Получилось, что никаких свидетелей этой драмы не было. А накануне там кто-то все перевернул, как будто что-то искал, и это больше напоминало обыск, чем обычный беспорядок. Говорили, что Саша не спал всю ночь, жёг свои черновики. Но почему-то всё его сгорело вместе с рукописями Жени, как будто, тот кто жёг, нехорошо понимал что жечь и на всякий случай сжёг всё. Очень странная картина смерти. Никаких концов не найдешь.

В хрущевско-брежневское время были две харизматические фигуры в русской литературе, два нобелевских лауреата: Александр Солженицын и Иосиф Бродский. Говорить о них в контексте духовного регентства не получается. Хотя, исходя из нашей схемы им можно обозначить свое время. Солженицыну отвести период с 1962 по 1965, а Бродскому период с 1965 по 1968. Потому что эти периоды были у их обоих ярчайшими в их творческих биографиях. У Александра Исаевича этот период получается от приема в члены СП в 1962 году до ареста его архива в квартирах антропософов В.Л. Теуша и И.И. Зильберберга, случившегося 11 сентября 1965 года. У Бродского – это период его северной ссылки в Норенскую и некоторое время после приезда оттуда. Интересно, что сам Бродский считает этот период самым счастливым временем своей жизни. Он тогда невероятно много писал, переводил и был в удивительной гармонии с самим собой. Но здесь все же было водительство иное. И не взирая на их мировую известность и всесоюзную популярность, их отношения с русской народной душой носили совсем другой характер. Оба в итоге оказались в эмиграции, пускай и вынужденной, но все же их пути с Россией спиритуально разошлись.

Александр Исаевич Солженицын стоял как бы над всем. Его миссия заключалась в борьбе с византийским Духом, который давил свободу личности в его стране. Он боролся с советизмом и глубокомысленно размышлял о прошлом и будущем России. Его «Архипелаг Гулаг» был первым гвоздем в гроб советской империи. Это был человек такой мощной жизненной силы, что его не брал ни рак, ни пропитанные ядом иглы наших кэгэбэшников, когда после укола на новочеркасском рынке в 1971 году, он по всем расчетам должен был умереть. Вообще его, только, что дустом травить не пробовали. Но он не поддавался ни какой суггестии и продолжал упорно гнуть свою линию. В конце концов наши партийцы устали с ним бороться и отпустили на Запад.

Триумфально возвратившись в Россию в 1994 году, он всю ее проехал на поезде от Владивостока до Москвы, везде общался с простым народом и творческой интеллигенцией. Все ждали, что вот сейчас он нам объяснит как жить, решит все наши проблемы одним махом. Но пару раз выступив в Думе с планом нового обустройства России, Александр Исаевич потом заперся в своем троице-лыковском особняке и фактически устранился от активной жизни. Было такое ощущение, что Дух народа посадил его в темницу, не приняв его в новой России как творящую индивидуальность, объясняя ему что его время уже прошло.

Много метаморфоз пережил Иосиф Бродский на чужбине, планомерно выдавливая из себя все русское, отказавшись в итоге от родного языка и того самого инспирирующего русского Гения речи. И все нобелевские заслуги меркнут после такого предательства. Бунин ведь не отказался от языка. И свою нобелевку в 1933 году получил «За строгое мастерство, с которым он развивает традиции русской классической прозы». Солженицын «За нравственную силу, с которой он следовал непреложным традициям русской литературы». А Бродский «За всеобъемлющее творчество, пропитанное ясностью мысли и страстностью поэзии». Этими тезисами многое объясняется. На Иосифа Александровича не самым лучшим образом повлияла та антисоветская, совершенно русофобская, среда эмиграции. Укатали нашего сивку господа с масонскими сердцами. Бродский был человеком мягким и внушаемым, большого желания сопротивляться этим силам не имел и просто жил. А просто жить, имея миссию носителя русской культуры на Западе, он не имел права. И как обещал нам в своих стихах, на Васильевский остров, он не пришел умирать, поменяв его на более благопристойный приют в недрах острова Венеции.

Были еще харизматические индивидуальности хрущевско-брежневской эпохи, которые так же несли печать гения в советское время, и также не дожили до старости. Их смерти весьма трагические, а у многих загадочные. Леонид Енгибаров, Геннадий Шпаликов, Андрей Тарковский, Надя Рушева, Ника Турбина, Олег Даль.

Как странно умирал наш гениальный «клоун с осенью в душе» Леонид Енгибаров. Там был большой непрофессионализм со стороны врачей нескольких «Скорых», которые его буквально уморили и привели к смерти. Геннадий Шпаликов, который был почти воплощенным духом хрущевской оттепели, любивший говорить, что поэту жить после 37, как-то даже неприлично, устроил себе красивую смерть через повешение в «Доме литераторов». Хотя смысла в этом было мало, потому что у него уже был цирроз печени и он был обречён. Олег Даль идя к себе в номер киевской гостиницы, крикнул актеру Леониду Маркову свои последние слова: «Пойду к себе умирать!» А утром его нашли мертвым, лежащим на постели в костюме, скрестившим руки на груди. Молодой гениальной художнице Наде Рушевой сделали не совсем удачную операцию мозга. Она умерла в 17 лет. Ника Турбина - изнасилованное славой дитя, которым поиграли и бросили. Через Нику прорывался чей-то голос. Некоторые считают, что в Нике договаривала Марина Цветаева и как пример приводят ее детские фотографии, где она очень похожа на маленькую Цветаеву. Может это и была инкорпорация души нашей великой поэтессы. Нику по-свински все бросили после того как у нее наступил пубертат и голос сидящий в ней замолчал. Никто не объяснил ей как жить своей жизнью, после того как чужая душа отговорила в ней.

Андрей Тарковский являвшийся бриллиантом не только советского, но и мирового кинематографа, с огромным трудом преодолевал все трудности самоутверждения своего пути в искусстве. При всей своей ранимости, он обладал чертами дипломата и мог очень долгое время доказывать право на свое видение и не ломался, развивая свое высокодуховное кино. Но Андрей Арсеньевич все же сгорел в борьбе. Жизненных сил было потрачено много. Свидетели вспоминают, что на съемках «Сталкера» съемочная группа сильно отравилась парами исходящими от того «чудо-озера», где Тарковский выбрал место съемок. Или ему выбрали… Потом все главные герои картины уходили один за одним. Причём все от рака. Солоницын, Тарковский, Гринько, Лина Тарковская. Кайдановский прожил подольше, но тоже умер в 49 лет.

Потом, после 1986 уже была перестройка, которая нас еще порадовала яркими личностями. Большой резонанс тогда имела отечественная рок-музыка, которая пришла на смену андеграунду самодеятельной песни. К 80-м годам самодеятельная песня измельчала, и уже не являлась носителем высокого Духа. А русский рок как раз с начала восьмидесятых вошел в полную силу. Большую роль в развале СССР сыграло это движение. Это была стихия, которую было трудно остановить. Наши правоохранительные органы уже с трудом сдерживали волну молодежного неповиновения. Легализовав рок-клуб в Ленинграде в 1981 году, они сделали себе возможность получать всю информацию о новых возмутителях спокойствия. Отрастившие себе для пользы дела хаера, молодые внедренные агенты-сексоты, только успевали оттуда приносить досье на новых и новых членов. Но бороться с этим движением было уже трудно. До конца андроповского периода правления эта борьба еще велась: разгоняли группы, отбирали дорогостоящую аппаратуру, сажали в психушки лидеров рок-групп, но потом вся политическая ситуация стала меняться.

В рок-музыке были еще знаковые смерти больших талантов и кумиров: Виктора Цоя (1990), Майка Науменко (1991), Янки Дягилевой (1991) и Игоря Талькова (1991). Эти смерти даже при чисто эмпирическом рассмотрении кажутся какими-то неестественными. В свое время много говорили про такие же культовые смерти рок-звезд Запада. Когда в течение полугода спецслужбы отправили на тот свет ярых возмутителей спокойствия, трех лидеров мирового рок-движения: Джоплин, Морисона и Хендрикса. О странной, почти ритуальной, смерти Джона Леннона писали и говорили много.

Лидер «Зоопарка», тридцатишестилетний Майк Науменко, пребывавший последний год в творческом и внутреннем кризисе, возвращавшийся из гостей ночью, был ограблен и получил удар железной трубой по голове, после чего у него произошел инсульт, но он умудрился с пробитой головой доползти до квартиры и там вскоре умер. Янка Дягилева, полгода до этого находящаяся в тяжелом душевном кризисе, пошла прогуляться в лес и пропала без вести, и потом была найдена мертвой через 8 суток в водах родной Оби. Про Талькова и Цоя чего только не говорили и не писали. И чем больше говорили и писали, тем только больше все запутывались. И если в смерти Цоя все было как бы не на виду, то смерть Игоря Талькова наблюдали десятки людей и так никто и не смог ничего толком понять и объяснить. А открывал этот список культовых смертей перестроечного времени Александр Башлачёв.

Также невозможно не вспомнить зверское убийство известного священника Александра Меня, 9 сентября 1990 года. Эта смерть повергла в шок тогда всю страну. Духовная деятельность Александра Меня в последние годы перестройки вышла за рамки просто церкви и являла собой какой-то фантастический духовный феномен. На его выступления валом шли люди. Раздражение со стороны власти, иудаистских и православных кругов росло, вокруг отца А. Меня, сжималось кольцо клерикальных и политических кругов. В конце концов он стал неугоден всем и его убили. Перестройка уходила от нас, унося своих жертвенных героев.

В 90-е была какая-то переходная жизнь. С одной стороны мы еще жили по-старому, по-советскому. И культура еще работала на старой закваске. С другой стороны уже началось подражание западным стандартам и в культуре начали просвечиваться элементы какой-то новой и совершенно чуждой России жизни. Личностей, что определяли лицо русской культуры становилось все меньше и меньше. Один за одним уходили гении сцены, кинематографа, литературы, поэзии. Была неожиданная смерть гениального Сергея Курехина, вечного двигателя музыкального творчества перестроечной эпохи, который умер в 1996 году от поразительно редкой болезни - рака сердца. В 90-е годы в песенном жанре невероятно ярко проявил себя Веня Дыркин, умерший в 29 лет от лейкемии в 1999. Тогда же прозвенел юный, ангельский голосок России - Максим Трошин, которого убили пьяницы как гайдаровского Альку из «Военной тайны» в 17 лет.

Можно во всем искать и находить следы работы спецслужб, заказные и ритуальные убийства, происки мирового закулисья и другую вполне объективную обусловленную реальность. Это очень таинственная и привлекательная тема, которая притягивает и обывателей и слепых искателей истины. Но это все вторично. Это как правило только внешняя канва внедрения неких сил в судьбу субъекта. Любая смерть, даже самая неожиданная, почти всегда закономерна. Причины смертей наших кумиров стоят выше. И в данном контексте важны следующие вопросы. Насколько они умели заземляться и защищать себя от суггестии, которая начинала очень сильно поднимать в них, доселе дремлющую силу их Двойника? Насколько они могли совладать с той непомерно тяжелой ношей, что на них возлагали существа высших Иерархий, к которым относится и русская народная Душа? И главное: насколько они могли находить в себе силы существовать потом, когда их миссия как носителей высокого Духа в себе внезапно заканчивалась.

У основателя Духовной науки Рудольфа Штейнера в книге «Духовное водительство человека и человечества» (GA 15), очень хорошо очерчено как божественная сущность Христа воплощалась в теле Иисуса из Назарета, где в частности он пишет: «Если бы перед нами стоял человек и если бы действием каких-нибудь мировых сил из него могло быть удалено его обыкновенное "Я" - то есть мы должны допустить как возможность, чтобы это обыкновенное "Я", которое прошло с человеком через все воплощения, было удалено из физического, эфирного и астрального тел - и если бы в эти три тела можно было бы внести затем такое "Я", которое действует во взаимосвязи с духовными мирами - то что-то же должно было бы разрушиться в таком человеке? Через три года его тело сломилось бы! В силу действия мировой кармы должно было бы наступить то, что духовное существо, связанное с высшими мирами, не могло бы жить в этом теле более трех лет». Здесь речь идет о том, почему именно три года могло действовать в уникальном, подготовленном Иерархиями теле Иисуса «Я» Христа. При переходе от детского к более позднему возрасту человеческий организм сохраняет свою жизнеспособность, ибо в это время он способен меняться. В последующей жизни он уже не может изменяться, и потому не может существовать дальше с тем "Я". Далее Р. Штейнер пишет: «Человеческий организм, который во время Крещения от Иоанна стоял в Иордане, укрыл в себе после Крещения, после того, как "Я" Иисуса из Назарета вышло из трех тел, укрыл в себе совершенно сознательно высшее человеческое "Я", которое обычно бессознательно для человека с мировой мудростью действует в ребенке. Но вместе с тем стало необходимо, чтобы это "Я", связанное с высшим духовным миром, только три года жило в указанном человеческом организме. После того события должны были протекать так, чтобы по истечении трех лет земная жизнь этого существа была бы окончена». Так было только у Христа и так было только один раз в мировой эволюции.

Если взять русских святых, то там мы наблюдаем феномен иного рода. Святые умерщвляли в себе свое «Я», как бы отбрасывали его, давая возможность существам высоких иерархий говорить через себя. То есть святой отдавал свою инкарнацию какому-то более высокому существу. Это было возможно только при абсолютном развитии своего высшего «Я».

Творческие люди, изначально находящиеся под сильным воздействием люциферических духов, в похожей ситуации впадают в сильную дифференциацию своего духовного существа. При проникновении в них души Народа, они получают высокие имагинации, инспирации, интуиции идущие от нее, а с другой стороны в них начинает проявляться зооморфическая природа тотемного существа народной Души, со всеми страстями и низкоастральной обнаженностью. Когда действие народной Души ослабевает или полностью изымается из творческой личности, то она остается один на один с этой низменной природой в себе. Это часто и приводит к душевному опустошению и последующей катастрофе. Почему подобное не происходит у святых? Да потому что они уже пронизали свои оболочки Духом, познали свое высшее «Я» и их низшая природа не является уже для них преградой, потому что подвергнулась большим преобразованиям.

Душа народа лишена моральности, в том смысле как это понимает человек. Она не понимает что такое хорошо, что такое плохо. У нее есть свои высокие эволюционные задачи и она вынуждена их решать через людей. Отсюда исходит кажущаяся беспощадность или безразличие Души народа к человеку, через которого она действует. Она относится как минимум к рангу Архангелов, и понять человека напрямую не может. С другой стороны - наши страсти и сила наших вожделений, равно как и все наши страдания Архангелу непонятны. Ангел, поскольку он близко стоит к человеку, это уже понимает и доводит до сознания Архангела. Ангел всегда состоит в переводчиках человеческих деяний перед Архангелом и с другой стороны переводит нам то, что Архангелы хотят донести до нас.

Рассматриваемые нами творческие индивидуальности не являлись посвященными и святыми, они не ведали о наличии Стража порога и суггестии человеческого Двойника, некоторые даже считали себя атеистами и не были крещенными, но при этом ставились в условия приближенные к сознательному прохождению Порога, с последующим возвышением до высшего «Я» в себе.

Исследуемые нами шесть индивидуальностей, фактически явились агнцами на закланье, потому что ношу регентов, которую им выбрали, было нести гораздо сложней, чем просто быть инспираторами народной Души. Срок их регентства ограничивался именно тремя годами, потому что больше времени духовный мир предоставить им не мог. Сакральный ребенок внутри уже достигал предела роста и меняться в себе уже не мог. Дальше, у каждого из призванных на регентство происходила своя личная Голгофа.

Единственно, что можно было бы сделать такой судьбоносной ситуации, так это попытаться оставить всё свое творчество. Всё – до самого остатка! Начать жить другую жизнь и полностью переродиться при жизни. Как это случилось например в 1874 году с гением Артюра Рембо. Но русскому тащить свою планиду всегда важнее, да и смерть намного милее жизни.

Стремительно ворвался в наше бытие интернет. Может наше время уже можно именовать эпохой интернета. А может еще и нет. Ведь наверняка скоро ученые, подбиваемые не самыми светлыми духами, подсунут нам какую-нибудь игрушку поинтересней. Но мир уже безвозвратно изменился с конца девяностых годов.

Также появилась очень быстрая дорога к славе. Когда заходишь на Стихиру и видишь там полмиллиона зарегистрированных поэтов, то ум за разум заходит. Господи, да может ли такое быть? А еще столько же прозаиков и других «неизвестных гениев». Напрашивается вопрос, - может ли творящий высокий Дух, выбрать себе избранника в таком разреженном пространстве? Тем более что это вотчина совсем других духов.

Литературно-писательская и остальная культурная жизнь, конечно, идет своим ходом и без интернета. Там отбирают лучших, как-то их презентуют и ранжируют, но все кто творчески существует в интернет-пространстве и те, кто его презирает и не пользуется им, понимают, что русская культура потеряла настоящих гениев. Гении сейчас могут быть только придуманные и сотканные рекламой и прочими технологиями.

Произошло то, что интернет лишил нас образцов чистого Духа в культуре на которые мы могли бы опереться. Всё обезличилось. Такое ощущение, что если раньше к большому метафизическому пирогу, в котором была та самая инспирирующая начинка гениальности, допускались избранные, которых, Гении речи, высокие духовные существа, выбирали из очень малого количества людей, то сейчас туда ворвалась толпа созданных технологиями и рекламой самостийных "гениев", и стала рвать эту божественную кормушку как Тузик грелку. Растащила толпа по маленькому кусочку этот пирог, а подоспевшие бойкие воробьи-таланты склевали остатки крошек.

Можно смело утверждать, что уже окончилась эпоха идеализма или эпоха сердца в нашей культуре, и чистые гении являющие нам образцы своего высочайшего творчества больше не нужны. Похоже, что нивелирование таких высоких ценностей подошло к нулю, и было вычеркнуто из хода современности как атавизм.

Интересно, что рокеры первые отметили смерть Башлачёва как некое знамение. Юрий Шевчук говорил, что у него было ощущение, что смерть Саши была во многом знаковой и что страна после его смерти стала другой. И ведь действительно похоже. Уже прошло больше двадцати лет после его смерти, а до сих пор место духовного регента культуры свободно.

Наша культура и литература уже больше двадцати лет погружены в состояние пралайи. Ничто высокое и столь желаемое многими не родится в ее недрах, кроме «халифов на час» и сделанных «звезд». Приходящее новое демонически невыносимо и требует большого одухотворения, и очень большого осмысления. Все больше многие начинают оглядываться назад и ностальгировать, о том времени где им было так сладостно хорошо.

Но уже давно пора смотреть вперед и задумываться о том, в каких формах будет проистекать высокое водительство в русской культуре, лишенной гениев и поцелованных небесами пророков.

Но надо нормально воспринимать это явление и не воспринимать как обмельчание наших душ и помрачение культуры в целом. Просто необходимо понять, что людям предоставляется возможность заявить о себе от лица самих себя. И что духовный мир именно этого хочет теперь от нас и поэтому на место Гения ставит самого Человека. Ведь человек это тоже иерархическое существо, которое эволюционирует и развивается, и в конечном счете на земном эоне должен подняться на ступень Ангела.

Не надо воспринимать это как богооставленность, надо начинать рождать из себя новое культурное достояние России. При этом надо хорошо проникнуться тем великим смыслом русского этноса в мировой эволюции. А для этого для начала очень глубокомысленно ознакомиться с содержимым русских народных сказок и содержимым былинного эпоса. Развитие человечества и культуры также, протекает таким образом, что смысл настоящего в нем заключается в подготовке будущего. Если раньше, до мистерии Голгофы, существа третьей Иерархии: Архаи, Архангелы, Ангелы, через мистерии, посылали инспирирующие импульсы, и осуществляли свое водительство, а с появлением абстрактно-понятийного мышления это определялось с помощью философии, то сейчас мы уже имеем предпосылки того, что существа третьей Иерархии предоставляют человеку на земле творить мир причин своего бытия. Существа Иерархий действуют согласно космическим законам, но они уже того же ждут и от человека.

Протягивающиеся руки помощи из будущего человек не должен отвергать. А эта поддержка заключается в том, что наступает пора метаморфизировать известную нам форму мышления и перейти от абстрактно-понятийного, рассудочного мышления через осознание своего высшего «Я», к так называемому мышлению эфирного мозга.

Для этого совершенно не обязательно быть гением. Все это можно делать уже сейчас, в наше время. Ориентиром такого метаморфизирования может являться образ мыслей, который пережил в себе великий Гёте, 200 лет назад. И то, что на основе гётеанизма, представляет антропософский метод познания, данный Рудольфом Штейнером через Духовную науку.

27 мая 2010 года в ЦДХ отмечали пятидесятилетний юбилей Александра Николаевича Башлачёва. Собрали для выступления музыкантов, кто помнил его и разнообразили молодежью для кого он уже легенда. Включили кино без звука, знаменитый сашин квартирник у БГ, который записывала на камеру сестра Джоаны Стингрей. Потом вышел Олег Коврига как организатор концерта, в тапках на босу ногу и каких-то драных подштанниках и стал в своей шутовской манере рассказывать как они с Санькой дурака валяли и шлялись по улицам. Периодически кто-то пел. Сначала сашины песни, а потом все больше свое. Коврига как заправский конферансье сглаживал паузы своим специфическим юмором. В зале было человек 30-40 не больше. Запомнились только Юра Наумов и Максим Ляшко, которые хорошо понимали, зачем они сюда пришли. Остальные большей частью пришли себя показать. Всё как всегда в роковой тусовке. Там сто лет пройдет, а ничего не изменится. А пора… Пора Сашу вытаскивать из закрытого рок-н-рольного сообщества, и выводить на уровень национального достояния России. Да и деятелям культуры, пора уже наконец понять, что в его лице они проглядели последнего гения ушедшей эпохи.

На юбилей хотели установить Башлачёву памятник в родном Череповце, даже место уже определили где ему стоять, недалеко от небольшого памятника Николая Рубцову, (это было бы весьма символично, учитывая написанное выше), но потом местные власти на это не дали разрешения. По другой версии не нашли денег. Висит только мемориальная доска на его хруще. Спасибо и за это.

Песни А. Башлачева