Клычков Сергей Антонович (1889-1937) Сборник стихотворений - 2
* * *
До слез любя страну родную
С ее простором зеленей,
Я прожил жизнь свою, колдуя
И плача песнею над ней.
В сторожкой робости улыбок,
В нахмуренности тяжких век,
Я видел, как убог и хлибок,
Как черен русский человек.
С жестокой и суровой плотью,
С душой, укрытой на запор,
Сберег он от веков лохмотья
Да синий взор свой, да топор.
Уклад принес он из берлоги,
В привычках перенял он рысь,
И долго думал он о Боге,
По вечеру нахмурясь в высь.
В ночи ж, страшась болотных пугал,
Засов приладив на двери,
Повесил он икону в угол
В напоминание зари.
В напоминание и память
О том, что изначальный свет
Пролит был щедро над полями,
Ему же и кончины нет.
И пусть зовут меня каликой,
Пусть высмеет меня юнец
За складки пасмурного лика,
За черный в копоти венец,
И часто пусть теперь с божницы
Свисает жидкий хвост узды,
Не тот же ль синий свет ложится
На половицы от звезды?!
Не так же ль к избяному брусу
Плывет, осиливши испуг,
Как венчик, выброшенный в мусор,
Луны печальный полукруг?!
А разве луч, поникший с неба,
Не древний колос из зерна?..
Черней, черней мужичьи хлебы,
И ночь предвечная черна...
И мир давно бы стал пустыней,
Когда б невидимо для нас
Не слит был этот сполох синий
Глаз ночи и мужичьих глаз!
И в этом сполохе зарницы,
Быть может, облетая мир,
На славу вызорят пшеницу
Для всех, кто был убог и сир.
И сядем мы в нетленных схимах,
Все, кто от века наг и нищ,
Вкусить щедрот неистощимых,
Взошедших с древних пепелищ.
Вот потому я Русь и славлю
И в срок готов приять и снесть
И глупый смех, и злую травлю,
И гибели лихую весть!
<1930>
МЕТЕЛЬ
По полям омертвелым, по долам,
Не считая ни дней, ни недель,
Словно ведьма широким подолом,
Машет снегом лихая метель.
Заметены деревни, поселки,
И в подлобьи сугробов - огни!..
И мужик к мужику - словно волки
От нехватки и пьяной ругни!..
В эти рытвины, рвы и ухабы
Все уложишь: и силу, и сыть!..
Уж на что терпеливые бабы,
А и то разучились носить!..
Ну, а если и выпадет доля
И не вызволит плод спорынья,
Что же делать: не грех, коль не воля!..
Да и чем не купель полынья?..
Где ж тебе, наше хмурое небо,
Возрастить среди этой пурги
На березах печеные хлебы,
На оторках осин - пироги?!
А неплохо б для девок обновок,
А для баб понавешать сластей...
Потеплей да побольше одевок
Для безродных глухих волостей!..
Пироги, опреснухи да пышки!..
Подставляй, поворачивай рот!..
Нет, не годен к такой шаромыжке,
Непривычен наш русский народ!..
Любит потом он землю окапать,
Десять раз одно дело начать
За голодный кусок да за лапоть,
За сургучную в праздник печать!..
И когда вдруг нежданно над лесом,
Где в сокрытьи стоят алтари,
Облаков раздерутся завесы, -
Не поверишь в сиянье зари!..
Не поверишь и в звездную кику
На макушке с высокой луной
И пред ликом небесным от крика
Изойдешь над родной стороной!..
И покажется бабой-кликушей
У деревни согбенная ель,
Погубившей невинную душу
В эту долгую злую метель...
* * *
Не знаю, друг, с тоски ли, лени
Я о любви не говорю:
Я лучше окна растворю -
Так хорошо кусты сирени
Чадят в дождливую зарю!
Садись вот так: рука к руке,
И на щеке, как на холстинке,
Лежавшей долго в сундуке,
Смешай с улыбкою морщинки:
Ведь нет уж слова без заминки
На позабытом языке!
Да и о чем теперь нам спорить
И говорить теперь о чем,
Когда заискрилось в проборе?..
Мой милый друг, взгляни на зорю
С ее торжественным лучом!
Как хороши кусты сирени,
Дорога, лес и пустыри
В благословении зари!..
Положь мне руки на колени
И ничего не говори
Ни о любви, ни об измене!
СЛЕЗЫ
Горько плачет роза, в темень отряхая
Липкие от слез ресницы лепестков...
Что так горько, горько плачешь, золотая?
Плачь же, плачь: я строго слезы сосчитаю,
Разочтемся навсегда без дураков!
Ни слезам я, ни словам давно не верю
И навзрыд давно-давно не плакал сам,
Хоть и знаю, что не плачут только звери,
Что не плакать - это просто стыд и срам!
Плачь же, друг мой, слез притворных не глотая,
И не кутай шалью деланную дрожь...
Как тебе я благодарен, золотая,
За ребячество, дурачество... за ложь!
Видишь: ведь и я хожу от двери к двери,
И по правде: сам не знаю - как же быть?
Ведь не плачут, ведь не плачут только звери...
Как бы я хотел тебе, себе поверить
И поверив слову, снова полюбить!
<1930>
* * *
Не мечтай о светлом чуде:
Воскресения не будет!
Ночь пришла, погаснул свет...
Мир исчезнул... мира нет...
Только в поле из-за леса
За белесой серой мглой
То ли люди, то ли бесы
На земле и над землей...
Разве ты не слышишь воя:
Слава Богу, что нас двое!
В этот темный, страшный час,
Слава Богу: двое нас!
Слава Богу, слава Богу,
Двое, двое нас с тобой:
Я - с дубиной у порога,
Ты - с лампадой голубой!
Зима 1930-1931
* * *
Я доволен судьбою земною
И квартирой в четыре угла:
Я живу в ней и вместе со мною
Два веселых, счастливых щегла.
За окном неуемная вьюга
И метелица стелет хвостом.
И ни брата со мной, и ни друга
В обиходе домашнем простом.
Стерегут меня злючие беды
Без конца, без начала, числа...
И целительна эта беседа
Двух друзей моего ремесла.
Сяду я - они сядут на спину
И пойдет разговор-пересвист,
Под который иду я в пустыню -
В снеговой неисписанный лист.
* * *
Я с завистью гляжу, когда с лопатой,
Вскочивши на ноги чуть свет,
Ободранный, худой, лохматый
У дома возится сосед.
Он устали в труде не знает:
То с топором, а то с пилой,
Зато в избе его витает
Дух обогретый и жилой.
Какая это радость! Счастье
Какое в этой хлопотне!
Пускай угрюмое ненастье
Висит дерюгой на плетне,
Пусть вьюга пляшет, как цыганка,
Со свистом обегая кров:
И дров на печь и на лежанку
И сена хватит на коров -
Спокойно можно спать ложиться
С проконопаченным двором! -
Вот мне бы так с пером сдружиться,
Как он сдружился с топором.
<1931>
* * *
Варваре Клычковой
Как не любить румянец свежий
И губ едва заметный пух!..
Но с каждым новым днем все реже
От них захватывает дух...
Черней виденье с каждым годом
И все безрадостнее явь...
Как тяжело дорогу бродом
Искать, где кинулся бы вплавь!..
А жизнь, столь полная терзанья,
Так коротка, так коротка...
И вот последнее признанье
Срываю с кровью с языка!
Пусть будет эта кровь залогом
Судьбе с ее лихой игрой,
Когда она в пути убогом
Вновь брезжит розовой зарей...
И пусть, как пахарь торопливый,
Морщину тяжкую судьба
Положит вперекос на ниву
Глубоко вспаханного лба...
Так старец, сгорбленные плечи
Расправив и стуча клюкой,
Виденью юности навстречу
Спешит с протянутой рукой!
И даже у ворот могилы,
Скользя перстами по холсту,
Как бы лаская образ милый,
Хватает жадно пустоту.
Декабрь 1931
* * *
Лукавый на счастливого похож,
И часто в простоте - погибель...
Едва ль легко ответить мы могли бы,
Что нам нужнее: правда или ложь?..
Пусть старый Бог живет на небеси,
Как вечный мельник у плотины...
Высь звездная - не та же ль ряска тины,
А мы - не щуки ли и караси?
Бегут года, как быстрая вода,
И вертят мельничьи колеса,
И рыба грудится к большому плесу,
И жмемся мы в большие города...
И каждый метит раньше, чем другой,
Схватить кусок любви иль хлеба,
А смерть с костром луны плывет по небу,
Подобно рыболову с острогой.
Лукавство, хитрость нам нужны во всем,
Чтоб чаще праздновать победу,
Пока и нас не подадут к обеду
Поужинавшим глупым карасем!
* * *
Впереди одна тревога
И тревога позади...
Посиди со мной немного,
Ради Бога, посиди!
Сядь до мною, дай мне руку,
Лоб не хмурь, глаза не щурь,
Боже мой, какая мука!
И всему виною: дурь!
Ну и пусть: с чертой земною
Где-то слиты звезды, синь...
Сядь со мною, сядь со мною,
Иль навек уйди и сгинь!
Завтра, может быть, не вспыхнет
Над землей зари костер,
Сердце навсегда утихнет,
Смерть придет - полночный вор.
В торбу черную под ветошь
С глаз упрячет медяки...
Нет уж, лучше в прорубь! Нет уж,
Лучше к черту в батраки!
Черт сидит и рыбку удит
В мутном омуте души...
Оттого, знать, снятся груди -
Счастья круглые ковши!
Пьешь из них, как будто не пил
У судьбы из добрых рук,
Не ступал на горький пепел
Одиночеств и разлук, -
Будто сердца жернов тяжкий
Никогда еще любовь
Не вертела, под рубашкой
Пеня бешеную кровь, -
Словно на душе, на теле
Нет еще ее помет!
Нет тебя на самом деле,
Друг мой, не было и нет!
Но пускай ты привиденье,
Тень твоя иль ты сама,
Дай мне руку, сядь хоть тенью,
Не своди меня с ума.
1934
* * *
Милей, милей мне славы
Простор родных полей,
И вешний гул дубравы,
И крики журавлей.
Нет таинства чудесней,
Нет красоты иной,
Как сеять зерна с песней
Над вешней целиной.
Ой, лес мой, луг мой, поле!..
Пусть так всю жизнь и пусть
Не сходят с рук мозоли,
А с тихой песни грусть.
1911-1913 гг.
ДЕДОВА ПАХОТА
Бел туман спадает с выси,
На селе кричат грачи,
В седины его вплелися
Солнца раннего лучи!
Коня ивинкой сухою
Понукает он порой...
Славны думы за сохою!
Светлы очи пред зарей!
Запахал дед озимое,
Поясной поклон сложил,
Обошел кругом с сумою,
Хлебной крошкой обсорил.
За день дед не сел у пашни,
Распрямился и окреп...
Тепел вечер был вчерашний,
Мягок будет черный хлеб!
Не с того ли яровая
В поле скатерть за селом...
Будет всем по караваю!
Всем по чарке за столом!..
1911-1913 гг.
ПОДПАСОК
Над полем туманит, туманит,
В тумане мигает грудок,
А за лесом гаснет и манит
Меж туч заревой городок.
Сегодня я в поле ночую,
Лежу, притаясь за скирдой,
Вон в высь голубую, ночную
Катится звезда за звездой...
И нехотя месяц всплывает
Над ширью покосов и нив,
И ряски свои одевают
Ряды придорожные ив...
И кто-то под голос волынки
Незримо поет в вышине,
И никнет былинка к былинке,
И грустно от песенки мне.
И то ли играет подпасок,
Поет ли волынка сама-
Ах, беден на нем опоясок
И с боку убога сума!..
Но в полночь, когда он на кочке
Сидит в голове табуна,
В кафтан с золотой оторочкой
Его наряжает луна...
А в сумку, пропахшую хлебом,
Волшебную дудку кладет,
И тихо под песенку небом
За облаком облак плывет...
Плывет он и смотрит с Опаской,
Что скоро потухнет грудок,-
Замолкнет волынка подпаска,
Зальется фабричный гудок.
1914-1917 гг.
ВЕЧЕР
Над низким полем из болота
На пашню тянут кулики,
Уж камышами вдоль реки
Плывет с волною позолота.
Туман ложится в отдаленье,
Земля горбом - свежа, черна,
В меже соха, как привиденье,
И вверх зубцами борона.
Вдали леса, и словно лица,
Глядят над нами купола...
И тихо бродит вкруг села
Серебряная мглица...
Встает луна за крайней хатой,
И, словно латы, возле хат
На травке, мокрой и хохлатой,
У окон лужицы лежат...
ПАСТУХ
Я все пою, ведь я певец,
Не вывожу пером строки:
Брожу в лесу, пасу овец
В тумане раннем у реки.
Прошел по селам дальний слух:
И часто манят на крыльцо,
И улыбаются в лицо
Мне очи зорких молодух...
Но я печаль мою таю,
И в певчем сердце - тишина...
И так мне жаль печаль мою,
Не зная кто и где она...
И часто, слушая рожок,
Мне говорят: пастух! пастух!..
Покрыл мне щеки смуглый пух,
И полдень брови мне ожег...
И я пастух, и я певец,
И все гляжу из-под руки: -
И песни, как стада овец,
В тумане раннем у реки!..
ЛАДА У ОКНА
Мокрый снег поутру выпал,
Каплет с крыши у окна.
На оконницу насыпал
Дед поутру толокна...
Толокно объяло пламя,
Толокно петух клюет
И в окно стучит крылами,
И, нахохлившись, поет.
Ленту алую вплетая,
Села Лада у окна:
- Здравствуй, тучка золотая,
Солнце-странничек, весна!..
Светит перстень на оконце:
За окном бегут ручьи,
Высоко гуляет солнце,
Кружат стаями грачи...
Далеко ж в дали веселой,
Словно вешние стада,
Разбеглись деревни, села
И большие города!..
А оконце все в узоре:
За туманной пеленой,
Словно сон, синеет море,
А за морем край земной...
ГОСТЬ ЧУДЕСНЫЙ
Свет вечерний мерцает вдоль улиц,
Словно призрак, в тумане плетень,
Над дорогою ивы согнулись,
И крадется от облака тень.
Уж померкли за сумраком хвои,
И сижу я у крайней избы,
Где на зори окно локовое
И крылечко из тонкой резьбы.
А в окно, может, горе глядится
И хозяйка тут - злая судьба,
Уж слетают узорные птицы,
Уж спадает с застрехи резьба.
Может быть, здесь в последней надежде
Все ж, трудясь и страдая, живут,
И лампада пылает, как прежде,
И все гостя чудесного ждут.
Вон сбежали с огорка овины,
Вон согнулся над речкою мост -
И так сказочен свист соловьиный!
И так тих деревенский погост!
Все он видится старой старухе
За туманом нельющихся слез,
Ждет и ждет, хоть недобрые слухи
Ветер к окнам с чужбины принес.
Будто вот полосой некошеной
Он идет с золотою косой
И пред ним рожь, и жито, и пшены
Серебристою брызжат росой!
И, как сторож, всю ночь стороною
Ходит месяц и смотрит во мглу,
И в закуте соха с бороною
Тоже грезят - сияют в углу.
1914-1917 гг.
ОСЕНЬ.
У деревни вдоль тропинок
В старой роще над лужком
Ходит тихий грустный инок,
Подпираясь подожком.
Вкруг него стоят березы
Все в щебечущих синицах...
А роса в лесу, как слезы.
На серебряных ресницах.
Что за звон в его лукошке?
Это падают с осинок
Бусы, кольца и сережки,
Бисер утренних росинок.
Опустилась непогода
Над опавшими ветвями...
Лес - как грозный воевода
С опаленными бровями...
Скатный жемчуг скромный инок
Красным девушкам собрал
- По родителям поминок -
Да дорогой растерял.
КОЛДУНОК.
В облаках заревой огонек,
Потухает туманный денёк.
Повернула дорога во мглу...
По селу
Идет колдун в онучах,
В серых тучах...
Борода у него - мелкий дождичек,
В бороде у него - дуга-радуга,
А в руках подожок-подорожничек! -
Собрался, старина, видно надолго...
На прощанье махнул холдунок
Над притихшим селом костылем -
Пошатнулся окольный тынок,
Быстрым зайцем шмыгнул ветерок,
Закричал, закачал ковылем:
- Идет колдун в онучах,
В онучах - в серых тучах!
Догорел в облаках огонек,
Умер в поле денёк...
ЗИМА.
По-за-лугу у крылечка
Льется Речка-Быстротечка:
Берега ее убраны
В янтари и жемчуга! -
В голубой ея пучине,
Весь в цветах речных и тине,
Озаренный теремок.
На двери, как на листочке,
Две щеколды - рыбьи щечки
Да серебряный замок.
Крыша вздернута, как уши,
Окна смотрят, как глаза,
У светелки - боковуши,
В окнах яхонт, бирюза.
По-за-лугу у крылечка
Льется Речка-Быстротечка:
Берега ее убраны
В янтари и жемчуга! -
Дремлет месяц на оконце,
Под князьком сияет солнце,
Облака висят, как пух,
Звезды с матицы пылают,
А по терему гуляет
Золотой певун - петух!..
Колыхаясь, приседая,
На жемчужном берегу
Пляшет старица седая
Вся в сосульках и снегу!..
ПЕСНЯ О СИДНЯХ.
Ой, вы, сидни, старцы-старичи!
Спали кудри старцам на плечи!
А на кудрях венцы царские,
Великанские, бухарские
Горят камнями лучистыми,
Бирюзами - аметистами!
Гром их будит- кличет на ухо,
Да забиты уши наглухо,
Завалены плечи камнями,
Поросли лесами давними:
И шумят леса дремучие,
И стоят в лесах под тучею
Ели пиками зелеными,
А дубы меж пик - знаменами!
Ой, вы, сидни, старцы - стареньки,
На очах растут кустарники,
А в кустах ехидна злючая
Пьет с очей слезу горючую:
А и очи - с грустью, с кротостью,
Обведены очи пропастью,
Тьмою темною, провалами!
А уста приперты скалами!..
ДЕДОВА ПЕСЕНКА.
Боронил дед зараня
Под весенний гром,
Рано рожь-боярыня
Вышла из хором!..
Пред ея палатою
С горы под уклон
Вывел рать кудлатую
Полководец-лен!
Лен, мой лен!
Мой зеленый лен!
Зорил с заряницею,
Сеял из кошла,
Рожь с княжной-пшеницею
На гумно пришла!
Гости меж овинами,
Шапки на бекрень!
Здравствуй лен с новинами,
С бражкою ячмень!
Лен, мой лен!
Ой, зеленый лен!
Заварит дед солоду
На весь белый свет -
Пелось, пилось смолоду:
Ой-ли, люли, дед!
Не твоя ли пашенка
Средь поля пуста,
Пашенка-монашенка,
Пустырь-сирота!
Лен, мой лен!
Ой-ли, люли, лен!
МЕСЯЦ.
Месяц, месяц, встань за ивой,
Мне в разлуке тяжело!..
Друг весенний, луч пугливый,
Вместе выйдем на село!..
Постучися у крылечка,
Глянь на милую мою,
Я ж у церкви недалечко
В темных липах постою...
Ночь по небу звезды кружит,
Свежим полем шелестит -
Ах, о чем, о чем же тужит
И о ком она грустит...
Посвети ей на колечко,
Просияй в его кремне -
Может выйдет на крылечко,
Может вспомнит обо мне!..
Отвернется, не ответит,
Не изменится в лице -
Пусть у милой месяц светит
Одиноко на крыльце!..
* * *
Осенний день прозрачно стынет,
Звеня охотничьей трубой...
Прощаюсь я с весною синей,
С тобой и с далью голубой...
Склонилась синева над чащей,
И очи сини и строги,
И в чаще тающей, шуршащей -
Как бы дыханье и шаги..
То, настороживши верхушки,
В прохладе слушает и ждет
И тихо кружит по опушке
Берез умолкший хоровод.
И лишь одна, как над могилой,
В необлетевший рдяный куст
Нагие руки уронила,
И тонких пальцев горький хруст.
И так торопится кому-то
Листком, всколыхнутым едва,
С вершины, ветром изогнутой,
Сказать последние слова.
* * *
У меня в избенке тесной
Пес лохматый гложет кость.
Я ж пою со страху песню,
Что придет чудесный гость.
Верба шапку ниже клонит,
За прясло выходит ель.
За рекой к вечерне звонят,
За рекой поет свирель.
Да пройдет он только мимо,
В окна стукнет только раз
В одинокий, в нелюдимый,
В огневой вечерний час
Не войдет он, не прогонит
Не позванную беду -
Только на ходу уронит
Под окно мое звезду.
От звезды свечу затеплю
За вечерье сяду с ней:
И вода ли, песня, хлеб ли
Станут слаже и вкусней.
Буду я сидеть за свечкой;
Вспоминать и не жалеть.
Будет петь сверчок за печкой,
И в избе моей светлеть.
Посветлеет моя хата,
Потеплеет мой кафтан,
И не страсть, что пес лохматый
Воет у ворот в туман.
* * *
Монастырскими крестами
Ярко золотеет даль,
За прибрежными кустами
Спит речной хрусталь.
За чудесною рекою
Вижу: словно дремлет Русь.
И разбитою рукою
Я крещусь, крещусь.
Вижу: скошенные нивы.
По буграм седой костырь.
Словно плакальщицы, ивы
Склонены в пустырь.
По лесам гуляет осень.
Мнет цветы, стряхает лист.
И над нею синь и просинь,
И синичий свист.
Та же явь и сон старинный,
Так же высь и даль слились;
В далях, в высях журавлиный
Оклик: берегись!
Край родной мой (все как было!)
Так же ясен, дик и прост, -
Только лишние могилы
Сгорбили погост.
Лишь печальней и плачевней
Льется древний звон в тиши
Вдоль долин родной деревни
На помин души, -
Да заря крылом разбитым,
Осыпая перья вниз,
Бьется по могильным плитам
Да по крышам изб...
Дата публикации: 24.09.2010, Прочитано: 6138 раз |
