Мне 25
Мне двадцать пять и я так молод,
Но жизнь ведет иной подсчет.
Познав немного боль и холод,
Не детский дам сейчас отчет.
Мне двадцать пять и я был ранен
В грудь жалом тьмы под самый дух -
На беспощадном поле брани
Не то что воздух, свет был сух!
Мне двадцать пять и я убийца:
Семь лет скобля с ладоней кровь,
Мне остается лишь молиться,
Да верить, что спасет любовь.
Мне двадцать пять и я крамолен,
А значит и не побежден.
Назло системе, в злой неволе
Для вольной песни возрожден!
Мне двадцать пять и я свободен,
Идя Господнею стезей,
Как никогда я к жизни годен,
Цветя под небом над землей.
Мне двадцать пять и я - индиго!
Дитя Небес, Вселенной сын.
Бьюсь против дьявольского ига,
Но слава Богу не один!
15 марта 2009
Благословляя и прощаясь
Благословляя и прощаясь,
Я мир на приступ вышел брать,
Рожденьем с Богом расставаясь,
Был встречен плотью и грехом,
То Князь порока вывел рать;
Переговоры шли стихом,
И в нем меня прельстила мгла,
Гордыни цепь и орден зла!
Благословляя и прощаясь,
Я отвернулся от небес,
Кричал, что с ними я не знаюсь,
А в песне славил мрак и хлад,
Плясал, кривляясь, рядом бес,
Я выл и брал минорный лад,
И наш дуэт был славен всем,
От меланхолий до измен.
Благославляя и прощаясь,
Я обнимал позорный столб,
В прощеньи вашем не нуждаясь -
Был сам себе строг судия!
Меня мешали с грязью толп,
Но где был суд, а где был я!?
Исполнен жизнью приговор -
Поэт для Бога, миру-Вор!
Благославляя и прощаясь,
Я отрекался от себя,
Своей же сущности чураясь,
Плоды вкушал былинных дел -
Гнилые ВСЕ при свете дня.
Давился, но таков удел:
Те камни, что бросали мы
В нас тоже бросят изо тьмы!
Благославляя и прощаясь,
С дитем лукавым расстаюсь
И, в мудрость веры упрощаясь,
Смотрю в народ и зло берет:
В России я не вижу Русь;
Здесь каждый третий патриот,
Но те из них, кто крест не пропил,
Давно мечтают о Европе!
Благославляя и прощаясь,
Я изольюсь из мертвых стен,
Хуля ошибки, но не каясь
В том, что не мной предрешено.
О нет, я не искал замен
Себе, где долгом суждено
Всевышним быть мне впереди
С крестом горящим на груди!
Благославляя и прощаясь,
Я как юнец, что рвется в бой
С готовностью, не сомневаясь,
Прервать, коль надо, жизни вязь,
Что нас, как жертву вьет собой
Пред тем, как кровь неторопясь
Пустить на грешный прах земли,
А в небо души-корабли
Благославляя и прощаясь,
Плывут неспешно в облаках,
Что, парусами раздуваясь,
Влекут их в гавань тишины,
Где в теплых Отческих руках
Оттает страх, смыв гарь вины;
Бог, их прочтя, как письмена,
Вольет в иные имена!
8 марта 2009
Фатальная Встреча
Мы с тобой ещё будем вместе.
Знаю, верю, а может жду.
Во вселенско-святом инцесте,
В параллельно-ином году.
Две минуты фатальной встречи
(Не припомню уже,что я нес)
Проживаю блаженно,как вечность,
Уносясь в бесконечности грез.
Разошлись,не коснувшись даже,
Но запал вспламенил твой взгляд,
И спустя малый миг,как вмажет!
Грудь взорвал неземной снаряд...
Я очнулся...реальность жизни
Бьет до судорог, словно ток.
Вот напасть - не обдаст, так брызнет
Одиночества горький сок.
Глупо это,конечно, очень,
Ведь не знаю, надумал...вздор.
Только в эти осенние ночи
Душу полнит вселенский хор.
Ты не знала об этом раньше,
Не узнаешь о том и теперь,
А я с тайной надеждой и дальше,
Сяду ждать под закрытую дверь.
Понимаю, по детски очень,
Ведь не знаю...мечтаю...бред.
Только так, как-то между прочим,
Я впервые увидел свет.
Мы с тобой ещё будем вместе
В неизвестности Божьих строк:
Ты уходишь чужой невестой,
А меня ожидает Рок.
10 декабря 2008
Черно-Белая Лирика
Сын: Господи, зачем Ты даешь иным
Своим дочерям некрасивые лица?
Отец: Затем, сын, что бы ты мог
узнать среди них красивую!
Сын: Господи, но если это так, зачем же
Ты шлешь мне в пути тех из них, кто некрасивы?
Отец: Затем, сын, что бы ты научился
ценить не только красоту!
Idee Fixe.
И снова грезою в тумане
Прообраз чуда промелькнет,
Бальзамом тая в рваной ране,
Мечтою в жизнь, внеся полет.
Я весь в волнении крамольном:
Быть может мне не стоит ждать,
Смердя в быту своем невольном,
А взять, открыться, рассказать?!
Кому служу я, только ль Богу?
И не обманчив ли мой путь?!
Я сроду не был недотрогой,
Но чувства с детства щемят грудь.
А все ж люблю, и быть покорным,
Хоть и брыкаюсь, но готов,
Господь со мной и верность нормам,
А правда - мой молитвослов.
Прошу судьбу? Да нет, наверно -
Она написана давно,
Порой charmante, порою скверно -
Капризно это полотно.
Я жду, пред Богом преклоняясь,
И будь, что будет: se la vi!
В одном теперь лишь сомневаюсь -
Достоин ли такой любви?!
8 января 2009
Обида.
В луже мутных слез обиды
Тонет грузная душа,
На мирское строя виды,
Леденеет не спеша.
Спором опаляя мысли,
Сором набивает ум.
Душу режут нити выси,
Что плетутся сетью дум.
Стонет бедная, стенает:
"Как же можно так со мной?"
Что ж, она еще не знает,
Что не вымыть мир слезой.
Ветром время студит воду,
Оставляя только соль,
Что на душу год от года,
Разъедая, сеет боль.
В море мук в итоге выйдет
Речка слез в тропе судьбы,
Это в детстве мнишь, что сил нет,
Позже видишь суть борьбы!
24 февраля 2009
Дилемма.
Да, я жду, когда ты проснешься,
Разглядев, что я рядом все так же сижу,
Как сидел, надеясь, что скоро очнешься
И поверишь, что только тобой дорожу.
Все, что в нас ожило, заложено свыше.
Жил не зря, если свет этот вижу теперь
в небе глаз, из которых Вселенная дышит
в душу так, что рубцуются язвы потерь.
Пусть молчу, ожидая знаков прозренья,
Не ругай же меня за немую любовь:
Покажи тебе сразу я тайные звенья,
Эта мудрость отравой ошпарила б кровь.
Так дилемма сложна, но в ней же мы оба,
Потому нам вдвоем разрешить суждено
и ее, и толпы отупелую злобу,
от того, что сей тайны им знать не дано.
24 февраля 2009
Всегда в Мечте.
Всегда в мечте проживал бессловесную встречу,
Но прозой мира вбивало в трясину речей,
Где вязнет дух, а увязшим, я вряд ли замечу
тот лик родимый, средь сволочи и палачей.
Я рвался в страсть, разрываясь в куски правдиво,
Ругал навзрыд, разъедая мечту слезой,
Но каждый раз, душе буйной давался диву,
Как в ней дружно живут нежный штиль с грозой.
Но цербер мой - ограниченных знаний цензура,
Разливу чувства неусыпно арест блюдет;
В комок смявши слово, швырнет без второго тура
от судна щепкой, как в прожорливый водоворот,
в день - синтез грез и неведомых нитей эфира,
подножек жизни и наглых тычков хамла,
гаданий вздорных: Лилета, иль Муза, иль Лира?!
немых восторгов, в которых любовь светла!
9 января 2009
Наставление Сердцу.
Послушай, сердце, что ты стонешь?
Придет в свой час к тебе услада,
А то тебя чуть-чуть затронешь,
И всего мира сразу мало.
Нам разум вовсе не советчик,
Согласен я, твоя тут правда,
Но за тебя мой дух ответчик
Пред той, кому сейчас ты радо.
Пойми же, сердце, что превыше
От духа к духу связь святая,
Сию любовь даруют свыше,
Твоя же часть в ней небольшая!
Но я ж тебя не изгоняю,
Как гнал лукавого нещадно,
В любви живой я принимаю,
Что искренне и безоглядно.
ПОСЛУШАЙ, сердце, если слепо:
Ты, словом духа возродилось!
Ты долго мучилось без света,
Будь терпеливо, сделай милость!
Скажу тебе я, сердце, откровенно:
Здесь во главе духовной связи быть,
Любовь сия в величии священна,
Так постарайся честно для нее служить.
19 ноября 2008
Темная Печаль.
Моя печаль, как темная вода,
Нахлынула и радости сокрыла.
Она бежит, хоть холоднее льда,
По выступам, что в сердце жизнь рубила.
Таясь в глазах, сгущает карий цвет,
Черня глубины чувств в опасный омут,
Но я надеюсь, что пробьется свет
Навстречу двум лучам, что душу тронут!
1 марта 2009
В Поле.
Расставаясь в чистом поле
Под утерянной звездой,
Мы тонули в вязкой боли
Перемешанной с золой.
Сомневаясь и не веря,
Жизнь двойную мы вели,
И отравленное зелье
Разъедало страхом дни.
Забываясь в новой песне,
Боль глушили пустотой:
Яд из сердца не исчезнет,
Отравляя жизнь мечтой.
Возвращаясь снова в поле,
Открывая вновь звезду,
Мы готовы к новой боли,
Позабыв уже слезу.
август 2008
Прощай!
На вольный ветер отпускаю
Свои желания и страх,
Теперь я ничего не знаю -
От знаний прахом мир в руках!
Под дикой пыткой вырывая
Слова признания в любви,
Мы опорочим святость Рая,
Мы окропим сердца в крови.
Но пламя чувства очевидно,
Как жар костра во льду ночи:
Досадно бросить, ждать обидно -
Друг другу словно палачи.
Давно во рже стальные нервы,
Мы равно мечемся в бреду:
"Быть может надо резать первым,
Пресечь грядущую беду?"
Возможно Бог сию преграду
Держал невидимой стеной,
Как пес от волка прячет стадо,
Как дом тепло хранит зимой.
На вольный ветер отпускаю
Свои сомнения и боль,
Увы, твоя мечта раздавит,
Мне не осилить эту роль!
30 августа 2008
О Главном.
Все тропы хожены не раз,
Но вспыхнул мир и вновь погас,
Тот мир, в котором не был я,
Где небом полнится земля.
Насыщен жизнью этот миг:
Иду на зов, бегу на крик,
Но эхо отражает звук,
И я попал в порочный круг.
Бросаю взгляд по сторонам,
Но рвется он напополам,
Ведь там где я пылает ночь,
А черный день уносит прочь
Все то, что я, ценя, хранил,
Все то, чем я доселе жил,
А я в ответ, лишаясь сил,
Как битый пес в тоске завыл.
Так я забуду чистый смех,
Взамен его познаю грех,
В законах высших заплутав,
О Главном так и не сказав…
24 июля 2008
Первая Живая Элегия
Одному молодому бунтарю,
который попал в беду и обозлился на пол мира.
На секунды режет день.
Эта вычурная мука,
Сердце все же не кремень -
Боль и грусть несет разлука
И враз омертвевшие зимние дни
(Отравой была им разлука)
Обложены мхом, как загнившие пни,
И щиплет в глазах, как от лука.
Сырых сантиментов ранимой души
Не выдавит сучья порука
Из гордого сердца, что тем лишь грешит,
Что праведным гневом пылает,
Не зная, что все эти "режь" и "души",
Увы, ничего не меняют;
Ведь времени ветер снесет всяку дрянь,
А шавка немного налает.
Всему в этой жизни есть четкая грань:
И скотству, и страхам и грусти -
Снарядом осколочным вострая брань
Вонзается в землю, под злость, и
На почве пороков взойдут семена,
А Жнец своего не упустит.
Для всех воздаяний свои времена -
Возвратом по схеме деяний,
Набросанной марко на все имена,
Расчерченной кровью страданий,
Как карта, по принципу выси и дна
Буддизмов и прочих Инь-Яней.
Скупая слезинка на боль не бедна -
Равна океану печали,
Когда двадцать два, а уже седина,
Когда в лохмы нервы мочаля
Их рубят отказы, а им в унисон
Взаимности чувства не знали!
Отвержен, не понят, но тем вознесен,
Не к Богу, зато без распятья,
Так груз суеты дураков невесом -
Его поднимал уж раз пять я!
Но тем дуракам, что плюют в небеса,
Заклятием шлю рык проклятья;
Подобных грехов неподъемны веса,
О них пред Нирваной и думать
Не стал Гаутама, и даже Иса
Искупил, но не смог образумить
Безликую массу клокочущих ртов,
От правды начавших так zoom'ить,
Как брошенный всеми во тьме среди льдов,
Рожденный в комфорте Эдема,
Невиданный ангел из радужных снов,
В которых не мстит нам система
За счастье - других беззаветно любить,
За веру (избитая тема),
Дающую сердцу возможность дарить
Себя без остатка, без эго,
И люто, за Бога бесценный дар - жить,
Хоть жизнь ограничив пробегом.
А черную язву всемирной хандры
Затопит растаявшим снегом,
Немного прикроет до новой зимы,
На время припрячет под летом,
Где в жарком экстазе сольемся и мы,
Сминая ненужным билетом
(На поезд ушедший без нас в облака)
Душонку, а сердце стилетом
Трехгранным - садизм, мазохизм и тоска
(Любовь заменившая тройка) -
Пронзив, ковыряет своя же рука,
При этом, вскрывая настолько,
Что в рану вливаются скорби моря,
И в них утопает нас столько:
Скорбящих, скулящих, в безлюбьи горя -
Утешь их, попробуй, Заветом!
Людей в них все меньше, все больше зверья,
Смеясь над постом и обетом,
Жрут, гадят, ломая друг другу хребты,
И треплются праздно об этом.
А мы, хоть и смотрим на них с высоты,
Не можем простить людям свинства,
Топорных суждений, тупой простоты,
Отсутствие чести, убийства.
Прискорбно, но все же придется признать -
В них нет и не будет единства!
Не стоит на злобу себя распылять,
Срываясь на эти витийства,
А если нам все же придется стрелять,
Пусть сердце останется чистым!
2 декабря 2008
Сосна и Рысь
Не меня ты лаской возносишь в выси -
Ты по мне к верхам половчее рыси,
Серебром мехов заливая хвою
Моих острых слов - правдой над землею.
Знать не знав любви, поклялась до гроба
Довести меня, между терний неба,
От земных корней, где свершалась проба -
Богом ж деланый, да с приставкой 'недо'!
Желтизна зрачков защищалась сталью,
Но не скрыть клыков никакой вуалью,
Мягких кисточек так фальшива нежность:
В ней, своим страстям сохраняя верность,
Рвешь когтями ствол, а они гнилые -
В ране слипся сок смоляной отравой,
Ты как зла аркан на гигантской вые,
Но с запросом быть в левой теме правой.
Мои ветви чувств прогибаясь стонут,
Ведь они тонки (даже камень тронут).
Им плацдармом быть для твоей охоты,
Что идет на плоть, как то неохота,
Но тебе то что - хищен ведь твой смысл,
Я ж считал его, шелушась корою,
С пятен букв в шерсти:"выживают рыси!"
Ну а мне жить в высь на ветру сосною!
10 апреля 2009
13
По асфальтовым руслам неоновых рек
Я ползал, как дым, не впитавший наш век,
И нынешний лозунг: "Да здравствует разум!"
Меня выпивает так жёстко, так сразу.
По миру я, выпитый, едкой заразой
Давно растекаюсь, как пошлая фраза.
Невнятный рассказчик, корявый поэт,
Ползу жидкой тенью у собственных бед.
Тайно, как вор, что сочится в окно,
Голым нервом скоблю грязной жизни стекло,
Но для всех демонстрирую чистящий нож:
В этом мире порою стыдишься того,
Что величием пылкого сердца живешь!
Из бессвязности лет, да в осмысленность дня
Швырнуло напором живого огня,
В неведомость новой реальности среза,
В глубины бемоля, надрывность диеза,
В волшебное свойство дуги антитезы,
В сулящие мудрости шрамы, порезы.
Таким перспективам полётов до звёзд
Тенденций ватаги штурмуют помост.
Вот только чего, эшафота иль сцены?
Объятья русалки иль желчной мурены
Ждут меня у судьбы, затаившись на дне?
А может таков приговор - выжить в тлене,
Но есть ли в том толк, если мир тошен мне?!
Вдоль разорванных хохотом тупости лиц
Разбег набирал, рвавшись прочь из глазниц,
Мой бешеный, яростный в радости, взгляд,
Впиваясь в свободы кровавый наряд,
Вонзаясь лучами мечты невпопад,
Последнему, впрочем, я вроде как рад.
Но чья же я мысль иль может быть бред,
Пред кем и за что мне держать свой ответ?
Я просто хочу разобраться в себе:
Смогу ли любить я на этой земле
Не как все - эгоизмом тлетворным, а тем,
Что будет, как будто, любовью извне,
Не страшащейся даже коварных измен.
17 октября 2008
Диптих Времен
Теперь земля горит во пламени страстей, О, ныне мир горит в огне, и души
Сжигая души нефтяным пожаром: Смолой осадной льются в тьмы
Кто по астралам, кто за капиталом, Оккультных лож, ростовщиков,
Кто вместо водки, кичась, жрал ром. Там, в винном сраме без вины,
Есть копии и дел “великих” в малом: Внимая славе стариков:
Мазут мешая с кровью в снеге талом, В пыли ристалищ кровь с подков –
Обманутые дети жгут других детей. В турнире побеждает лучший!
Теперь романтик мертв, постыден, глуп, нетрезв; О, ныне бард поет в трактире –
Реальность в реалистах – некрологом, Шуты с гримасой плакс в чести,
Иных творений нам давно не надо, Наш свет иной не видит свет,
Мы с Богом черным слогом о немногом, Им б десятину в клир снести,
О Рае трёп, мечты о лоне Ада, Маркиз де Сад же даст совет,
Мычим в толпе – антропо-клоне стада, Как на балу прожечь цвет лет,
И бег ионов душ из матрицы тел резв! Но кубки тел пусты в том пире!
6 марта 2009
На Распутье Строк
Меж строк дорог судьбы неверным переносом
я был достоин безвозмездно двух наград:
мечты, подвязанной на палке перед носом,
и права слезы лить, похожие на град.
Но вымещалась восхищением досада:
в лохмотьях мусора искал святынь исток,
от улиц в панцире бетона и до сада,
и акведук омыв водой души, и сток.
Пока мой дух струил стихом небес руладу,
Я людям прозой вскрыл подкожный отворот,
в итоге фатума был передан руль аду -
войной лез в рай я, но прогнали от ворот.
Ползет из прошлой жизни жуткая громада -
девятый круг - застывших душ каток,
внутри колотится, копируя гром ада,
раскатом сердце - совесть в нем искрит, как ток.
11 мая 2009
Бестолковые Шатания
Бестолково шатаюсь в народе
И без толку все песни пишу,
То ли дело в нерусской породе,
То ли путаным словом грешу!?
Всё, что спето - на землю,сквозь сито
Душ, минуя и разум и дух:
То, что мною как мука прожито,
Вряд ли тронет хотя бы ваш слух.
Я иду вдоль просроченных судеб
И раскисших от трудностей лиц -
Эта жизнь может лучше и будет,
Только явно вне наших границ.
На заданьи по шару шагаю -
Полигону для тренинга душ,
Песен старых почти не играю,
Отмирают ведь в каждом году ж!
Рядом звон, трескотня, гоготанье,
Гул неясный, бессмысленный гул,
А на улице в скользком шептаньи
Под асфальтом весь мир утонул.
От него мне защитной завесой
Служит тайная связь с Отцом,
Плавя дни за молитвой и мессой,
В жаре чистой любви, свинцом.
Бестолково шатаюсь в народе
И без толку все песни пишу,
Смысл вижу в единственной оде,
Но её я писать не спешу.
Написать бы, в душе торжествуя,
Что из мира к Тебе ухожу,
Пусть другие поют:"Аллилуйя!"
Я ж с Тобой в облаках посижу.
22 ноября 2008
Неизбежность
Нет и не будет иных путей,
Есть один предначертанный свыше,
В нём неизбежность,да черт бы с ней -
Неизвестность страшнее тьмой дышит,
Укрываясь в таинственной нише
Храма свет-жизни средь смерть-теней.
К ней один шаг и я буду там,
В новых песнях лиричных мелодий,
ТЕпло-словА в них я недодам -
Сердце-жар, сквозь обрывки рапсодий,
Их заменил,но мне не до дам,
Ведь меня разрывают в народе.
Все вразнобой, и за каждым спесь
Покровительством их вдохновляет,
Вьются-кублятся то там,то здесь,
Будто куклы в людей играют.
Мы до сих пор - белоглаза есь,
Раз пороки за нас всё решают!
Как и во имя чего же жить,
Если всюду изломом разлада
Мир поделили и ну всех бить,
Кто с другой стороны листопада;
Стадо прет до упада на стадо,
Что ж,знать не может иначе быть!
21 марта 2009
Музыка Созвездий
Минорна музыка созвездий,
Что одиноким в ночь пошлет,
Мотив на жалобные песни
Пассажем высших чувств из нот.
Лирично пение страданий,
Когда ты любишь за двоих,
Тут доскулишься до литаний,
Или родишь бессмертный стих.
Наивна чувственность влюбленных,
Они и сами таковы -
Для них, любовью окрыленных,
Ни стены не страшны, ни рвы.
Бездонна пропасть осмысленья,
Коль смелость есть в неё смотреть,
Не то что счастья, даже тени
Его на дне том не узреть.
Сурова проза мирозданья:
Всегда страдая - будешь чист,
А вся любовь - игра сознанья,
Надуман путь, а не тернист.
Ранима этика правдивых
Идущих ревностно под пресс,
Ведь стоит Господу спасти их
Как правда в миг теряет вес.
Чутка поэзия Вселенной,
Из мыслей творческой струей
Господний промысел священный
Вливает в нас живой водой.
Минорна музыка созвездий,
Что бесконечной ночью льет,
В ответ на жалобные песни
Мелодии сверхчувств из нот.
31 декабря 2008
Черный Мак
Насколько лжив я был всегда -
Моя вина, моя беда.
Играл своими же годами,
Порой, срывая мнимый куш,
А тех, кто встал ко мне под знамя,
Не уберег от мути луж.
Когда я счищу лжи налет
С души собравшейся в полет?!
Не ведал я налета гаже
Из тех, что панцирем мой дух
Сковали, въевшись липкой сажей
В слова молитв и мысли вслух.
Как черный мак в грязи дорог,
Расцвел мой коренной порок,
И путь, в котором верой бредил,
Предназначением маня,
Привел меня от злата к меди,
К золе остывшей от огня.
Слепец во лжи неутомим -
Писать одно, а жить другим;
Тот бег в обман от укоризны,
По дружбе, освещал мне мрак,
Те песни, что я пел о жизни,
Сложил мудрец, а жил дурак.
С иным витком судьбы полёт
Иную ложь в себе несет,
Из всех семян, что Бог посеял,
Уход я дал лишь сорнякам.
Кому я лгал, кто лжи той верил? -
Тем обреченным был я сам!
14 октября 2008
Таинство Молчания
Мы пьем одиноко и лжем откровенно,
В созвездиях видя и свет-то на треть,
Избрали Христа, не поняв и примерно,
Но жжем синагогу и рушим мечеть.
Чуть слушая разум, не веруя вовсе
Рвачи, славя роскошь, гордятся землей,
Стать циником, чтоб быть им ровней готовься,
А я не хочу, у меня цвет иной.
Искал просвещения, Бога и ласки,
Избранницы неба, такой же, как я,
Читая в обрывках ошибок подсказки,
Гадал: где ж она, априори любя?
Как только проникся Единым Законом,
Очистившись, понял своим же лицом,
Что прячут монахи под капюшоном -
Улыбку блаженства слиянья с Творцом.
Сознание духом всезнающим стиснув,
Пытался вобрать в себя суть бытия,
Теряясь в пространстве размытых подсмыслов,
Раскрыл двухстороннюю связь "Он и я".
В молчании кротком внимал слову свыше,
Небесные узы надеясь узреть;
Ворчал грубый мир, но ответ я расслышал:
"Люби в теле дух, как Небесную твердь!"
24 ноября 2008
Листания Осенних Размышлений
Лист I
Смотрю я на свежее небо
с легким налетом туч,
рвется сквозь пленку грусти
радости к жизни луч.
Той жизни, что я не изведал,
той, что игрой маня,
вряд ли уже допустит,
что бы пропал я зря.
Гляжу я на прошлые годы
(с душным осадком зла),
тают во мне минуты
благостью ремесла
того, что, сроднясь с природой,
ведет меня в чистый свет,
там где нет подлой смуты,
сеющей праздный бред.
Дышу я очищенной верой
робко, что б не вспугнуть,
нежась в прохладной лете
блажью, что полнит грудь.
В этот час, будто в жизни первый,
вольно и честно жду:
знаком каким ответит
Бог на моё "люблю".
20 октября 2008
Лист II
Ровная поступь по мраморным плитам
в новую жизнь, но пока аколитом,
хлипкую веру скрепляю обетом -
сил еще нету.
Млечной тропой огибая пороки,
с траурной болью впитаю уроки,
что созидает, а что разрушает
сердце познает.
Вольной страницей в Неведомой книге
вшиты прорывы презревших вериги,
может и я в пыль когда ни будь сброшу
тяжкую ношу.
Мимо беснуются злой вереницей
старые морды и новые лица,
жадные пасти и наглые рыла;
нервы, как мыло.
Все это так отвлекает от сути,
плаваю в жиже заплеванной мути
мнений постылых, суждений нелепых;
злобен навет их.
Как же мне выдержать эти парады
толп разъяренных, что жизни не рады!?
Рвут мою плоть, а еще недовольны;
как же мне больно.
Я так устал от задач-испытаний
на острие авангарда страданий.
Хватит ли веры на все алгоритмы,
слов на молитвы?!
Но нетерпимость слепцов окаянных
запретом ложится, для душ первозданных,
на линию грани войны и позора
в оке надзора.
Снова о нервах, но их уже нету -
скомканный пламень сорвался кометой,
под тоненькой жилкой радушной улыбки
ярь жаждой пытки.
Но наваждение радуга косит,
напалм от души ветром небо относит.
Хлипкую веру скрепляю постами,
вечно на грани.
22 октября 2008
Лист III
Листы осенних размышлений
кружатся в облаке надежд,
их краски льют оттенки мнений,
дышать приятно, воздух свеж.
В пурпуре скрыта чуткой тайной
любовь ко всем моим родным,
родным по духу, не случайно
в Предначертаньи ровнь земным.
В иссохшей охре память детства,
где солнце ярче и желтей
светило нам, как цель и средство,
взамен предательств и смертей.
А в буро-рыжей корке крови
отек прорвался болью звезд,
безумный сплав их из неволи
отлил мне шественный помост.
Зеленый - желчи гадкой бойкость
ухмылкой бледной вбрызнет яд
сарказма в жизнь, искуса в стойкость,
сомнений гниль во все подряд.
Листы осенних размышлений
кружатся в облаке потерь,
а я во власти двух решений:
любить да петь, вскрыв в небо дверь.
24 октября 2008
Лист IV
Я в полночь осеннюю выброшу страсти
щемящими сердце словами немыми.
Бессмыслицей страшной застыли напасти,
душа в разъедающем искренность дыме.
Сбивая горячку, я жадно глотаю
прохладу, трезвящую смятым дыханьем,
я словно отбившийся в детстве от стаи
волчонок, измученный самоисканьем.
В краю обреченных на глупые страхи
(забвением Духа рожденные в муках),
на стоны и крики, на петли и плахи,
на брак дисгармонии жизненных звуков.
А им все же страшно стремиться к чему-то,
но страх бесконечен, а время сурово:
сожрет незаметно всю жизнь по минутам,
бросая смешком поминальное слово.
Я в полночь осеннюю выкручусь нервом
растравленной ревности, бьющей сумбуром
к седым облакам, что ласкаются с небом,
к луне, что гуляет со звездным Амуром.
Бесследно растают в густеющей мысли
слова, не успевшие вспыхнуть стихами.
Свет лунный - на плечи святым коромыслом
серебряной радуги, в тон с облаками.
Неведомой тайной небесная ноша
влечет и пугает, возносит и давит,
я верю, что справлюсь, я знаю: не брошу,
хоть в землю она мою душу втирает.
Я старую жизнь заменяю другою;
так долго решался, что больше не трушу.
Натертую, сбитую жесткой землею,
я в полночь осеннюю выброшу душу.
26 октября 2008
Лист V
Уносится в прошлое ком рассуждений
лавиной, уже переваренных, мнений.
С ним вместе скомкало ненужных людей,
жестокостью жизни сминая мечты,
обрывки желаний, пласты красоты,
листы пожелтевших по сроку идей.
Осенняя ясность уносится тоже,
коснувшись, как ветер намоченной кожи,
тугих размышлений, сметая с них муть
той свежестью вкуса к исканиям слов,
являющих смысл небесных даров
в которых заложена вечная суть.
Холодная жесткость ноябрьской правды
свербит так уныло: "Во многом не прав ты!"
Но что мне за дело до правды и лжи?
Вся эта система - не мой господин!
Смешит меня холод, ведь я не один,
и явь насыщает мои миражи.
Развязаны руки для чистых свершений,
очищен от грязи, избавлен от лени.
Реальность - не плетью, не пряником - сон.
Пишу то, что слышу, живу, как пишу,
Спешить мне нет смысла и я не спешу
и бью только Небу почтенья поклон.
Бушует, грозя мне расправой коварной,
сообщество гадов плеяды бездарной.
Теперь, когда полнит мой дух благодать,
и боль принимаю, и происки зла -
со всей своей вязью простраций судьба
на то и дана, что б ее принимать!
Шипят, угрожая вцепиться мне в вены -
пугают, глупцы, что лишат меня тлена!
Но разве я червь, что б не жить без земли?!
Я частью Вселенной, бессмертным лучом,
несу свет достойным, а вы не при чем,
ведь веры лишившись и жить не могли.
6 ноября 2008
Лист VI
Высекают звезды искры,
раздирая небосвод.
Мягко вспомнилось об Истре -
речке, сплошь прохладный брод.
В голове: картин урывки
битв, природы, книг, гитар;
вкус эклеров и наливки;
песни, секс, компы, звон тар.
Я дышу цветочной пылью
и бетонной крошкой вхрусть.
Пусть легенда станет былью,
что я выдумал здесь, пусть!
Стал просторней я по слогу
и по рифме гибче стал,
вновь ищу я форму Богу,
форму, но не пьедестал.
Налипает зябко осень
тонким слоем на луну,
мы былое скоро сносим,
сбросим боль в былом плену.
Я б и сам писал о новых
и влюбленности, и днях,
только, в сотнях дней суровых,
нет их, кроме как в словах.
Ну, а я, болтун, не спорю,
но писать, не зная что,
не сумею: плыть по морю
не умеет решето.
Затаюсь в молчаньи грустном:
лишь когда один - "я есмь".
Песнь и стих живее устно,
а молчком живее весь.
Все же жмется сердце с уст, но
то не песнь, не стих, а вой -
словом нежным можно устно,
но душой - лишь тишиной.
Слабость сходит понемногу
(я постился, думал, ждал).
Вновь раскрылось сердце Богу,
Он ведь снова смысл мне дал.
И, по мысли Полозковой,
той, о глупом счете вех,
я пройду не зря раскола
в жизни до и после всех!
6 сентября 2009
Лист VII
Пусть дни скользят неслышным листопадом,
снимаясь с лет насиженных в полет,
плывет меж них, как призрак желтым садом,
мой сложенный стихом воздушный плот.
Проверенный, надежный и пространством
граничащий с, зрачку не данным, царством.
В нем листья, как объемные картины
скрепив, кружит осмысленно поток
то статуй чудно выспреннойй лепнины,
то пестрых лиц - столпом взвитой клубок -
прообразами вечных величин,
несущих Божьи принцип и зачин.
И вечность душу плотно обнимала
шершавой повседневностью забот.
Так колется верблюжье одеяло -
и кровь разгонит и впитает пот.
Прискорбно, но возвраты платой правы -
оправданно, желтея, сохнут травы.
Законно клапан тайный отворила
(под струйку вещей влаги вгладь стиху)
фигурка, развернувшись шестикрыло,
бумагу оживившую соху -
перо - самое жизнью напоив,
взнесла не сердце - торжества налив.
Он хлынет изнутри наружу данью,
отчетным воплощением трудов -
отныне не подвластных увяданью,
сочащихся живой водой плодов.
Так в осени дождливой, евший мякоть,
сочувствие откроет, а не слякоть.
14 сентября 2009
Акрорухнувший Мир
Мгновением вскользь ресничным,
Отзвуком крыльев всхлипнув,
Йодом заката в свет, дух поражен.
Миг страсти смял общность личным,
Игр и чувств изгиб сдув -
Ревность абсурдит их, как пару жён.
Ревность - под сердцем жало,
Укол, но без дозы неги.
Хватило б на смерть элегий,
Но видно жизни - мало.
Утешусь, как мышцы в беге,
Лопнув кислотно-ало.
Нет гармоничных судеб -
Еле дыша, кто ж любит?!
Плещется сердца студень:
Рван, как в предсмертном стуке
И грязен, равно руки.
Ночь страхом в каждом звуке,
Я без надежды жду день -
Все маловерны в муке!
Лавируя в сонме фобий,
Юродиво мир вдыхаю,
Брожу по лесам надгробий,
Вонючих болот гниль хаю
И мерно шагаю к раю.
4 мая 2009
Лунный Сонет
Я вспоминаю зиму: топкий зной ночей -
Наш островок тепла в замерзшем океане,
Где мы гадали поцелуями: "Кто чей?"
Где я сложив стихи, их пел своей Диане.
Я помню: бледно-серебристый лунный лик,
Разлив по лицам свет,черты наполнил тайной,
Прости,невольно вас сравнил в тот дивный миг,
Ты - спутница души, как та - земли фатальной.
Как и она ты от земли так высоко,
Бессмертно выше всех, кто сердцем пьет рутину.
Ввысь воспарить к тебе, без крыльев, нелегко.
Ты скрыта так же, как она, наполовину.
Как помня облик той, что прячут месяца,
Так зная я твой дух, не ведаю лица.
11 марта 2009
Святая Воля
На каменеющие мысли
Ложится ровный свет свечи:
Так одержимый трепет смысла,
Как огонек мелькнет в ночи.
За исключительное право
Постичь истоки всех идей
Плачу сомнительностью нрава
И гегемонией страстей.
Я вижу как моей дорогой
Проходят братья по Отцу:
Так сердце полнится тревогой,
Когда свой свет несет слепцу.
Когда сочатся болью дыры
На освежеванной душе,
Тогда поют и стонут лиры
О мнимом Рае в шалаше.
Святая воля мне подскажет,
Как охватить такую даль.
Как, несмотря на грозность стражи,
Не применять тупую сталь.
Как отрицая праздность слова
Не осуждать в других себя.
Как отличить очаг от крова,
Сиянье злата от огня.
Святая воля дай мне силы,
Судить не грешника, но грех,
Не перегрызть с досады жилы,
Услышав чистый детский смех.
24 августа 2008
Inь-ЯнWarь
Кое-что я в этой жизни понял,
остального же никак я не пойму;
сколько мой билет на землю стоил,
и на обратный в Небо у кого займу?
Пролог
Январь накрыл промозглой студью,
сырую рану леденя.
Забью прореху праздной людью,
свой мир опасно накреня.
Сменяя тишь на гам без такта,
а дух святой на суету,
спускаюсь в мир, а вы мне:
"Так-то! Поди, без нас невмоготу?"
Всего касаюсь как-то краем,
в черни ночи молчком луна.
Я ей давно не вдохновляем -
ясна другая сторона!
Да что ж, всегда такая проза
там, где во мне стихом любовь!
Опасна уж отказа доза... -
всё гуще в стылом сердце кровь.
Желаньем смазан, злом замаран,
доселе зрячий, дух ослеп.
Пугает призрак-жизнь кошмаром,
что ось земли - страстей вертеп.
Я, словно Ангел, раздираем
на Инь и Янь, а плоть одна!
Её жжет адом, тешит Раем -
во мне опять идет война!
ИНЬ
Множит скорбь познаний ноша -
мало для неё голов.
Но её, увы, не бросишь...
мудрость - доля дураков!
Мир чернеет постепенно
в отражении души,
павшей на одно колено
пред искусом согрешить.
Странно снова возвращаться
в одиночество и сплин.
Вот, опять пришлось расстаться,
чтоб понять, что был один.
Слякоть сердца, рыхлым снегом,
Мерзко чавкает внутри;
как пробиться в нем побегам,
хоть зачатков, доброты?
В ночь сырую тихо манит
бес сомнений - веры тать,
лжет, что боль тот час оставит,
стоит только загулять.
Инь наполнит незаметно
чашу жизни до краев,
лишь на дне глоточек света -
сбить, коль выпьешь, горчь стихов.
Кто осилит чашу залпом,
ходит с каменным лицом.
Тот, кто цедит желчь по каплям,
стать рискует подлецом.
Всем испить её придется,
знать, удел людей таков!
Что мы ищем, то найдется...
мудрость любит дураков!
ЯНЬ
Мир объяв, пронзил внезапно,
выстрел света, что ж, не залп, но...
всё же стало чуть яснее:
тьма мертва, хоть был я с нею,
И в соитьи том познал дно.
Всё искрит, сияет сталью.
Гелем света на уста лью,
но не пью - нутро не сдюжит,
ледяной золой там вьюжит,
сердце черной сжав эмалью
и обвив, как слизи влага,
ласку мне дарила нага.
Но вопросы злы, как осы;
жалят жгучим купоросом:
"примешь свет в ущерб тьмы блага?"
Мой ответ, раз всё так явно:
"да!",страховки не ища в "но"!
На душу, как на листовку,
под небесную диктовку,
выжигает луч нещадно.
В прозе жизни злым абзацем:
"надо бить, уж раз полз драться,
жить, о прошлом не жалея!"
В самом деле ж, не желе я,
чтоб трястись и расползаться!
Будем биться, ведь не сложно,
честной бритвой вскрыть, что ложно.
Так устраивал погром Че;
песни правды, что погромче,
это дрожью льют подкожно.
Воин света торжествует:
gott mit uns или let's do it
здесь уже не так уж важно.
Что? Банально? Эпатажно?
Пусть, зато в груди не дует!
WAR
Инь торжествует - Янь растворен
в выцветшей краске засохшего света.
Черными брызгами стаи ворон,
пачкают девственный пламень рассвета.
Сломано сердце, не хочет любить,
все механизмы души поистерты.
Струйкой из тела духовности нить,
тянется в небо с упорством когорты.
Хочется бросить всё сразу, как есть:
цепь обещаний, знакомства, обеты;
горько топиться, начав себя есть,
в парах алкоголя, в дыму сигареты.
Скользкие мысли бегут от учета,
кашей бесформенной мажут бумагу,
метод рожденья шедевра не в счет, а
всё же найдут в нём, кто оду, кто сагу!
Ветрены чувства, а с ними и жизнь
мчит бестолково, какая досада...
Режут контрасты (то серость, то синь)
надвое душу, что ж, так мне и надо.
С юности травится злобой на всех,
кто Бога не славил взаимной любовью,
сущность, несущая святость и грех
к Стикса, размытому кровью, низовью.
Цикл за циклом, виток за витком,
всё непременно приходит к началу.
Тонкой догадкой нежданно, мельком
ясность, как искра, ход мыслей пронзала:
смыслы в балансе - не Инь и не Янь,
равным по лжи и по правде не править!
Всем изначально главенствует грань -
Духа обитель; Его нам и славить!
Янь обжигает Инь чистотой,
красочны лужи разлитого света.
Знаю, не будут последней войной
эти январские поиски лета.
Эпилог
Вот так себя я открывал
в извечной битве двух начал.
И смело (страха пот скрывал)
рвал сотни пыльных покрывал
с Изиды тонкой, как астрал.
Я помню даже чудеса,
но очи духа злом сомкнув,
сменил на мощи телеса.
Цеплялся еле-еле за Надежду.
Веры ток заткнув,
реальность бредом подменил.
И свету кланяясь, жил тьмой.
Мертвец немой живым не мил,
но лаской дали б вы мне сил,
навряд ли проще был путь мой.
И всё ж он был такой, как был.
Знать, без заплывов в мрак, гнилых
грехов со дна не сжег луч ил,
без тьмы б болезнь не изучил.
Познав же, вижу и больных!
Строфой последней здесь почил,
январской студи вязкий стих!
3 марта 2009
